Лицей послушных жен (сборник) Роздобудько Ирэн

Это так отвратительно, что меня тошнит.

Идти к забору у меня нет ни сил, ни мужества. Достаточно того, что я увидела: Пат сбегает из лицея!

Пат предала все, на что ушли годы обучения.

Пат – опасность для всех нас. Из-за нее мы все можем не попасть во флигель невест!

Никто не станет разбираться!

…я уже когда-то проходила этот путь: первый этаж – налево, потом – направо, эркер с утопленной дверью, на которой написано «Дирекция». Ночь. Тишина. Надо хорошо прислушиваться. Но я знаю, что воспитатели ночуют на этаж выше, а здесь – нет никого.

Только скульптуры богинь науки и искусства стоят по обе стороны красной ковровой дорожки. Меня все еще тошнит.

Я вынимаю из волос шпильку, вставляю ее в замочную скважину, осторожно поворачиваю. Замок несложный, поскольку никому не придет в голову лезть в директорский кабинет. Он прокручивается довольно легко. Дверь открывается. Оттуда на меня веет еще большей темнотой и духотой непроветренного кабинета.

Здесь я брала «Дело Тур», чтобы знать, что ждет меня, если допущу оплошность.

Жалею только, что не могла скрыть свой поступок от других. Но где бы я читала такую огромную папку? К тому же теперь мы все связаны этой тайной – это я хорошо придумала.

В кабинете совсем темно, тяжелые бархатные шторы плотно подогнаны друг к другу. Глаза не могут привыкнуть к темноте, как и уши – к нереальной зловещей тишине. Но я все-таки вижу на черном квадрате стола телефонные аппараты. Я знаю, что один из них – средний – односторонний, настроенный на одну прямую связь.

Стоит только поднять трубку.

Перед тем как поднять ее, я задумываюсь – куда пойдут гудки, в какой дом, в какие края, в какую комнату? Висит ли в ней вышивка со словами нашего Устава, горит ли свечка перед иконой Божией Матери, а может, на стенах – портреты руководителей нашей страны и патриотический флаг с гербом? Или множество снимков счастливых семейных пар?

Гудки несутся куда-то в неизвестность.

– Я ждала твоей откровенности, Лил, – говорит сонный голос. – Я тебе благодарна, хоть ты и нарушила правило не заходить в мой кабинет. Но я прощаю тебя. Ты поступила хорошо. Ложись спать и больше ни о чем не думай.

…Я ложусь спать.

Рядом со мной – пустая кровать Пат, чуть дальше ровно дышат Рив, Озу, Ита и Мия.

Скоро наш первый Летний бал, на котором у меня не будет конкуренток.

Глава восьмая

F 63.9

Этой ночью я все равно поехал туда!

Хотя сначала решил, что посмотрю диски, которые переписал с архивов видеонаблюдения у Веры Ивановны, но инстинкт, который выработался за две ночи, позвал меня в дорогу.

Даже не думал, что за такой короткий период может возникнуть хоть что-то похожее на привычку. Но чему тут удивляться, если, например, Кошка уже точно и безошибочно каждые три часа направлялась к миске, которую я поставил в кухне, а потом прыгала на тот стул, где ее гладили и держали на коленях!

Я решил, что прогуляюсь туда в любом случае и не сделаю ни одного звонка. Просто посижу на траве, подышу воздухом, полюбуюсь звездами без единой мысли.

Так оно и произошло – посидел, подышал, посмотрел, как тают в небе звезды.

В какую-то минуту пришла безумная идея – прокрасться на территорию и попробовать разыскать ее. Но я отбросил эту неверную мысль, так как боялся навредить.

Наутро глаза у меня были красными и слезились. Мне даже показалось, что кровавыми слезами.

Приехав домой, я сразу свалился и уснул среди разбросанных на полу дисков.

Если бы не усталость от напряжения последних двух дней и ночей, я бы ни за что не уснул. Ведь даже во сне я куда-то бежал, ехал, с кем-то дрался, а главное – все время как будто слышал треньканье мобильного, по которому получал эсэмэс, хватал его и видел черный экран, погружался в него и снова – бежал, ехал, дрался. И так до бесконечности, пока не почувствовал, как на меня прыгнула Кошка, оповещая, что наступило утро.

Я сварил себе крепкий кофе, пил на балконе и никак не мог сосредоточиться, что делать в первую очередь. Возможно, стоит посмотреть эти диски с камер видеонаблюдения.

Но я не представлял, как сейчас засесть за телевизор, если во мне все больше нарастала тревога и жажда деятельности – бежать, ехать, драться с невидимым или видимым врагом.

Я больше не мог терпеть, тревога зашкаливала, и я взялся за мобильный. Пусть земля перевернется, но я набрал номер Пат. Мне бы только услышать ее голос, и к черту эсэмэс!

Пока звучали гудки, я пытался составить первую фразу, с которой обращусь к ней спокойным голосом.

Например, спрошу, не хочет ли она увидеть Кошку или какие у нее планы «на завтра»…

– Слушаю! – прозвучал в мобильном чужой взрослый голос.

Как будто кто-то ударил меня прямо в лоб.

– Мне нужно поговорить с Пат, – тупо сказал я.

– Кто вы и куда звоните? – спросил голос.

– В ЛПЖ, – еще тупее промямлил я, узнав голос Мадам. – Мне необходимо поговорить с Пат!

– У нас такой нет и никогда не было, – сухо сообщила трубка. – Никогда сюда не звоните!

Трубка отключилась.

И я вместе с ней – на несколько долгих минут, пока Кошка по своей привычке не начала настойчиво поднимать своей пушистой головой мою повисшую руку, требуя ласки.

Дальше я уже снова действовал, как в своем бесконечном сне.

Набрал номер Веры Ивановны:

– Мне нужно знать координаты директрисы лицея, где училась ваша бывшая хозяйка. Можете узнать?

Она задумалась. Я знал, что теперь она ни в чем не должна мне отказать – на слишком уж серьезный крючок я ее подсадил.

– Я попробую, – наконец сказала она. – Кажется, у хозяина остались какие-то договоры с адресами. Я поищу.

– Поищите, – сказал я. – И не кладите трубку. Я подожду.

Я услышал, как где-то там, в коттедже, она застучала каблуками по мраморным плитам.

Ждал минут пять или десять. Наконец трубка снова ожила:

– Да, я нашла договор с подписями. Директрису зовут Анна Анатольевна Вадченко.

– Адрес?

– Здесь только адрес ЛПЖ, – растерянно сказала Вера Ивановна.

Было слышно, как она шуршит бумагами.

– Ага, вот есть расписка… – она снова зашуршала страницами. – Личная расписка на получение… определенной суммы. Здесь и адрес.

Она продиктовала улицу и номер дома. Я поблагодарил и попрощался. Но она остановила меня:

– Минуточку! Я умоляю вас больше не звонить! – шепотом воскликнула она. – Господин Алекс скоро возвращается домой, и разговор с вами будет стоить мне очень дорого…

Я пообещал больше не беспокоить ее и положил трубку.

Затем, наспех собираясь, набрал номер Барса.

– Привет, старик! У тебя есть еще револьвер-электрошокер? Можешь мне его одолжить на пару дней?

– Нужна помощь? – весело спросил Барс.

– Нужен револьвер.

– Ну заходи! – без единого вопроса сказал он.

По дороге я изучал адрес и с немалым удивлением выяснил, что это – коттедж на противоположной стороне от тех, где жил Алекс и ему подобные. Тоже неплохо!

Через час я уже стоял перед аккуратным и довольно высоким белым забором, за которым виднелась крыша двухэтажного дома в окружении высоких сосен.

За забором стояла приятная успокаивающая тишина. Пели птички. Я даже заметил, как в иголках промелькнула рыжая белка. «Вот вам и “монашеская келья”, – подумал я. – Посмотрим, как живет Мадам – поборница женского счастья».

Я несколько раз обошел территорию по всему периметру забора, отыскивая удобное место, чтобы проникнуть внутрь. Отыскав такое, вспомнил юношеские занятия паркуром и обрадовался, что не все навыки лазания и прыжков выветрились из моей головы, а главное – из памяти мышц.

Через минуту я уже стоял в этой сосновой тишине, прислушиваясь, не бегут ли ко мне какие-нибудь охранники с собаками. Но этого не произошло. И я осторожно пошел в глубь аккуратного дворика с газонами и белыми дорожками, выложенными шлифованным камнем. В какой-то момент подумал, что здесь никого нет. Или что за мной ведется тихое наблюдение. Но эти предосторожности оказались напрасными. Коттедж утопал в тишине, покое и ароматах цветов.

Прячась в ароматных кустах сирени, я вышел во дворик перед большой стеклянной дверью и притаился, осматриваясь вокруг.

Прямо перед дверью – выложенная мрамором площадка, посреди нее – бассейн.

Бирюзового цвета вода была наполнена золотистыми отблесками, резавшими глаза.

На краю бассейна лежал белый пушистый халат, валялась пачка сигарет, стояли бокал и открытая бутылка шампанского.

Послышался мощный всплеск, и на поверхность воды вынырнула голова в резиновой шапочке. Громко выдохнув и вдохнув, голова снова погрузилась под воду. Я вытянул шею и увидел, как большая черная тень плавно двигается в бирюзовой глубине. Под водой тень напомнила мне Минни…

Я терпеливо дождался, пока Мадам хорошенько поныряет. Но выпить шампанского ей сегодня не суждено!

Когда в очередной раз ее довольная физиономия появилась на поверхности, мы оказались лицом к лицу. Я нарочно низко присел над парапетом так, чтобы она могла хорошо увидеть наставленный на нее револьвер.

Мадам начала хватать воздух красным ртом («Удивительно, какие сейчас помады, – мысленно усмехнулся я, – не смываются даже в воде!») и замерла, глядя в черное отверстие дула.

– Прекрасное утро, – сказал я. – Пора завтракать. Круассаны с джемом. Или вы тоже отдаете предпочтение манной каше?

Она держалась за край бассейна, ее руки и все тело мелко дрожали.

– Не убивайте, – наконец смогла произнести она. – Я отдам вам деньги…

– Я не грабитель, – сказал я и жестом показал, что она может вылезти.

Мадам кое-как подтянулась на руках, перевалилась через край бассейна и осталась лежать на животе, словно и вправду была тюленихой.

– Что вы хотите? – хрипло спросила она.

Я решил не растягивать удовольствие.

– Я хочу знать все, что происходит за стенами заведения, которым вы руководите.

– У нас прекрасное заведение, – сказала она, – лучшее в мире. У нас есть дипломы, лицензия, благодарности от высокопоставленных особ…

Она села и заморгала на меня своими маленькими, утопающими в складках обвисшей кожи глазами.

– Если вы – недовольный муж, то я охотно помогу вам. Мы поменяем вашу жену на другую!

– Вы ошибаетесь, я не ваш клиент, – сказал я.

– Тогда кто? Что вам нужно?

– Во-первых, я хочу знать, что происходит с вашими воспитанницами. Что вы делаете, чтобы они превращались в… – я задумался, подыскивая меткое сравнение и добавил: – …в мясо для олигархов?

– Это неправда! – пискнула Мадам. – Вы ничего не знаете! Мы делаем большое дело.

Я улыбнулся и красноречиво взмахнул револьвером.

– Я не нуждаюсь в лекциях на гендерные темы. Вам повторить вопрос или стоит закончить разговор?

Она съежилась, поджав под себя треугольные толстые ножки, затрясла головой.

– Итак, как вернуть вашим выпускницам то, что вы у них отнимаете? Ум. Честь. Достоинство.

– Что вы такое говорите?! – дрожащими губами произнесла Мадам, не отводя взгляда от револьвера. – Все это мы только приумножаем! И это… Это необратимые процессы… Химия…

– А с этого места прошу помедленнее! – сурово приказал я.

– Разрешите мне закурить? – жалобным голосом сказала она, показывая глазами на пачку сигарет, лежавших на бортике бассейна.

Я криво усмехнулся и подтолкнул к ней пачку ногой.

Она вынула из нее зажигалку, достала сигарету, закурила.

– Видели бы вас сейчас ваши ученицы… – хрипло проговорил я. – Жалею, что не взял камеру. Разве что снять вас на мобильный телефон…

Она испуганно взглянула на меня:

– Умоляю, не надо. Я расскажу все. Не портите мою репутацию, юноша…

– Не думаю, что она у вас сохранится в дальнейшем, – покачал головой я. – Сейчас ваша главная задача – сохранить себе жизнь, а не репутацию. Итак, о каких процессах вы говорите?

Она сделала несколько конвульсивных затяжек.

– Это довольно долго рассказывать…

– А я никуда не спешу, – уверил я ее. – Итак…

– Итак… Издавна наше заведение было чем-то наподобие монастыря или даже института благородных девиц. В советские годы девушек воспитывали методами, наработанными за тысячелетия с поправкой на новые требования…

– Ага, ставили на колени на гречку и морили голодом! Проехали! – прервал ее я. – Что происходит теперь?

– Теперь воспитательный процесс усложнился. Мы отказались от механических способов влияния на психику учениц и перешли к научным, базирующимся на последних достижениях генетики и химии.

Меня пробило электрическим током: неужели Колибри, то есть Пат, всего лишь генетически смоделированное существо без единой извилины в мозгу?

– Если вы сейчас же все не объясните, клянусь – выстрелю! – теряя терпение, крикнул я.

Мадам содрогнулась всем своим большим и мокрым телом и продолжала говорить:

– Девочки попадают в наше заведение добровольно. Это честь для них и их родителей. Но мы негласно ведем довольно строгую селекцию: все воспитанницы должны быть красивыми, умственно развитыми и обладать творческими способностями. Мы проверяем их на IQ, просим спеть, станцевать, сочинить стишок, нарисовать картинку, решить задачку, проводим еще массу сложных тестов. А также составляем на компьютере их будущий портрет во взрослом возрасте.

Рассказывая, она немного успокоилась и посмотрела на меня уже с гордостью:

– К нам попадает отборнейший человеческий материал! Если коротко: среди наших курсанток есть потенциальные лауреатки каких угодно мировых премий в каких угодно областях науки или искусства!

– И вы делаете из них тупое мясо, ретриверов… – от злости я чуть ли зубами не скрежетал.

– Что? Кого? – не поняла она.

– Проехали! Дальше! – скомандовал я.

Мадам обиженно повела плечом и продолжала говорить:

– Но все это им не нужно, потому что все способности сконцентрированы только на одном – быть хорошей женой для своего будущего мужа. В этом их счастье. И они не требуют ничего другого. Разве это не прекрасная судьба для женщины?

– Демагогия! Почему они покорно выходят замуж за первого встречного? Одно слово вранья – и я стреляю без предупреждения.

– Мы… Мы… Мы начали использовать вирус, который вселяет в них вечную любовь!

– Врете! Разве такой вирус существует?! – я сделал угрожающее движение пальцем на курке.

Она это заметила и заговорила скороговоркой:

– Существует! Это вирус F 63.9! Он еще называется вирусом ревности или неразделенной любви. Использовать его в таких заведениях, как наше, – мое изобретение! Я защитила на этом диссертацию. У меня есть ученая степень… Не стреляйте!

Я растерянно опустил револьвер, зная, что бежать ей некуда.

– В чем суть вашего изобретения?.. – спросил я.

Она осторожно потянула со стула белый пушистый халат, набросила его на плечи и, видя, что я реагирую на ее движения достаточно спокойно, на четвереньках переместилась с пола на стул.

– Вирус F 63.9 – микроскопическая частица, состоящая из белков и нуклеиновых кислот и способная инфицировать клетки любого живого организма, – продолжила Мадам. – Его удалось найти при помощи подопытных мышей. Поскольку у них почти такая же ДНК, как и у людей, действие этого вируса было изучено именно на них.

– Каким образом?

– К самке подсаживали самца, отделяя парочку от остальной стаи. Через какое-то время самца забирали и передавали другой партнерше. Потом стаю соединяли, и этот самец оставался со своей последней парой или искал новую. В результате первая мышь умирала, страдая от ревности и неразделенной любви. Перед смертью у нее выявляли все болезненные симптомы – перепады давления, потерю аппетита, повышение или понижение температуры тела, депрессию, слабость.

От этой лекции я ощутил легкую тошноту в желудке.

– Какое отношение имеет этот вирус к вашим лицеисткам? – спросил я, чувствуя, как горькая слюна заливает мой рот.

– Самое непосредственное! Каждая выпускница накануне своего первого бала получает этот вирус через пищу, напиток или укол. Вместе с ним в нее навсегда вселяется страх, базирующийся на ревности и ужасной вероятности потерять своего партнера. Таким образом, каждая невеста, кроме хорошего воспитания и навыков быть верной и преданной подругой, еще и подкрепляет свою преданность на биологическом уровне.

– Не лучше ли было бы в таком случае использовать формулу любви, – улыбнулся я. – Всякие там… эндорфины…

– Формула любви, юноша, это романтические выдумки, ее еще никто не вывел! А вирус действительно существует, мы размножаем его в лаборатории, в мышатнике. Любовь – не панацея для удержания одного объекта возле другого!

– Вот как? А что же тогда панацея?

Она зловеще рассмеялась:

– Страх! Страх – вот что удерживает человека в браке. Страх быть брошенной, обманутой, одинокой, ненужной, в конце концов голодной заставляет наших выпускниц полностью отдаваться служению мужу. Страх подкрепляется благодарностью и всеми добродетелями, вложенными в постулаты нашего Устава. Выполняя великую женскую миссию, наши выпускницы всегда чувствуют себя счастливыми. В любых условиях…

После паузы, которую я не прерывал, она добавила:

– Мы делали много экспериментов и доказали, что это действительно так. Они счастливы и благодарны даже тогда, когда оказываются в африканских племенах или сопровождают мужей на войне. И – ни одного нарекания или развода. Показательная статистика! Сплошное счастье. Семьи будущего…

Я осмотрел ее коттедж и участок вокруг него, оформленный в лучших традициях ландшафтного дизайна, бассейн с фонтаном посередине, высокий белый забор…

Она поймала мой взгляд, поняла его и, вызывающе махнув рукой в сторону коттеджа и сада, сказала:

– Все это я заработала своим трудом!

Я не ответил. Вспомнил только, как Пат говорила, что их госпожа Директриса живет в общежитии для воспитателей…

– Вторая часть нашего разговора, – как в театре, объявил я и снова навел на нее дуло револьвера. – Отчего умерла Тамила Рожко?

– Она покончила жизнь самоубийством! – воскликнула Мадам.

– Есть еще версии? – сухо спросил я.

– Она изменила мужу, сошла с ума и наложила на себя руки по собственному желанию! – повторила она.

– И Алекс Струтовский снова стал вашим почетным клиентом… – добавил я.

– Это вас не касается… – буркнула она.

– Посмотрим, – сказал я и перешел к главному, о чем говорить было тяжелее всего: – Что вы сделали с Пат? И кстати, как ее настоящее имя?

Ее взгляд стал острым, глаза сверлили меня почти так же, как тогда, когда я стоял перед столом в ее кабинете. Признаюсь, это была неприятная минута, избежать которой я мог только выстрелом. Но я этого не сделал.

– Кажется, я вас узнала, – наконец произнесла она. – Вы из оркестра?

– Это вас не касается, – повторил я ее слова. – Продолжаем беседу.

Я сел в кресло напротив, не сводя с нее револьвера.

– Напомните, как вас зовут? – после паузы спросила она.

Я назвался полным именем, и она криво улыбнулась:

– Ваши родители – романтики?

– Мои родители умерли, – сказал я и добавил: – Да, они были романтиками.

– Конечно… Стриты по большей части – романтики… – задумчиво пробормотала она. – Это их самая большая беда. Я изучаю эти процессы…

– Мне это не интересно. Итак?..

– Ее зовут Полина.

– Что вы с ней сделали?

– Пат была одним из самых лучших экземпляров.

– Была?

– Конечно – «была», ведь сейчас для нее все изменилось. Она находится на воспитательном режиме.

Я вспомнил о «воспитательных режимах», о которых рассказывала бабушка Тамилы…

Очень захотелось заехать ей в рожу. Но я никогда не поднимаю руку на женщин, даже на таких отвратительных, как эта Мадам. Я заскрежетал зубами.

– И что с ней будет? – спросил я как можно сдержаннее.

– Дальше мы будем действовать по законам нашего заведения! Пат получит двойной вирус F 63.9 раньше остальных и, скорее всего, покинет наше заведение. Поскольку она, не без вашей, юноша, помощи, создала прецедент, который у нас строго наказывается. Она будет внесена в книгу позора. Мы показательно осудим ее на общем собрании. Внесем ее данные в компьютер на будущее, чтобы, не дай бог, не взять когда-нибудь в наше заведение ее ребенка. Примерно так. Ничего страшного. Ничего такого, чтобы вы сейчас вот так пытали меня.

Она всхлипнула.

Но глаза ее остались сухими, а взгляд – острым.

– Это все, – добавила она. – Мы же не в Средневековье живем…

– Подождите… Значит, вы введете ей двойной вирус и выставите за порог… А это означает… – Я размышлял вслух и боялся услышать подтверждение своим мыслям. – Это означает, что она пойдет за первым встречным, кто попадется ей на дороге.

– Это уже нас не касается, – пожала плечами Мадам. – Она выйдет и будет делать, что хочет. Такие примеры за время существования лицея, к сожалению, бывали. Но это не наши проблемы.

У меня пересохло в горле от мысли, которую мне еще предстояло хорошо обдумать, а пока я спросил охрипшим от волнения голосом:

– А много ли таких изгнанниц, инфицированных вирусом, слоняется по свету?

Она заметила мое волнение и рассмеялась победным смехом:

– Браво. Наконец правильный вопрос.

Движением револьвера я дал ей понять, что совсем не настроен веселиться, и она посерьезнела:

– Разве вы сами не догадываетесь, сколько их? Тогда – осмотритесь лучше вокруг, юноша… – ее голос стал жестким, издевательским. – Их много. Более того, они, эти несчастные, распространяют вирус на других, как мыши в мышатнике! Добровольно инфицируются методом цепной реакции. Доказательства? Посмотрите хотя бы на те мыльные сериалы, которые показывают по телевидению, на шоу и увеселительные мероприятия, на журнальчики с советами, на все, что происходит вокруг! На девушек в клубах, на женщин в фитнес-центрах, на всю эту публику, которая ходит на развлекательные камеди-клабы и шоу. Все их проблемы – ниже пупка! Охи-вздохи, любовь-морковь! Спрос диктует предложение! Внимательно присмотритесь к семьям, рассмотрите своих соседей, послушайте разговоры в транспорте или ссоры, доносящиеся с балконов, почитайте письма, которые пишут в редакции девушки и женщины! Их мечты – богатый муж, их забота – как найти и завоевать такого, их цель – достаток: хорошо питаться, модно и дорого одеваться, ездить по заграницам. Беда только в том, что уровень их культуры и образования не соответствует этим высоким запросам! Сказка о Золушке, которая вышла замуж за принца, – бред. В жизни все иначе. Никогда богач не выберет провинциалку с грязью под ногтями! Каждому овощу – свой фрукт. И этот фрукт должен быть качественным.

Она перевела дух.

Я молчал.

Она продолжала:

– Кстати, это мы, наш лицей, поставляет девушек для всяких реалити-шоу типа «Я буду женой миллионера!». А все думают, что это – медсестры с периферии, бухгалтерши или студентки юридических факультетов. Ха! Только наши курсантки – с прекрасным воспитанием, красотой, навыками – имеют выгоду от своих умений в виде материального обеспечения! Это они строят себе мраморные колонны в гостиных, выписывают из Австралии ковры из шкуры зебры или пони.

– Но они же откровенно глупые… – пробормотал я, вспоминая, как однажды, щелкая пультом, попал на подобную передачу.

– Для таких, как вы! – парировала Мадам. – А для наших клиентов – то, что нужно! И они совсем не глупые, юноша! Просто они умеют все, что нужно для того, чтобы быть женами миллионеров. А им много не надо, у них нет времени думать о выборе. О них заботимся мы, наш лицей. А отступницы, как ваша Пат, всю жизнь барахтаются в дискомфорте и не могут ничего изменить. Тряпки. Человеческий хлам, погубленная красота. И вы, вы, мужчины, именно так и относитесь к ним. Как потребители. Но со своей стороны – ничего не можете им предложить. Ничего достойного их красоты и воспитания. Замкнутый круг…

– Неправда… – тихо сказал я.

– Правда.

Пауза…

Она даже отважилась налить себе шампанского и победно выпила его до дна.

Я думал о сказанном, вспоминая просьбу своего товарища Барса, мечтавшего иметь «ретривера», который будет служить ему такому, какой он есть. Неужели в этом есть смысл?

– Вы считаете меня чуть ли не врагом, – уже намного спокойнее продолжала Мадам, – вы ошибаетесь. Сильно ошибаетесь. Когда-то и я считала, что в отношениях все должно быть иначе: выбор по желанию, работа – по призванию, дети – от любви, путь – вместе. Пока… В конце концов, это вас не касается! – прервала она свою тираду и добавила, наливая себе второй бокал: – Мы дарим им возможность абсолютного счастья. А отбракованный материал – не наша забота.

Я опустил револьвер.

Грусть и отчаяние душили меня.

– Можно ли как-то получить этот, как вы говорите, «отбракованный материал»? – спросил я ее.

– Пат? Зачем?

– Это вас не касается, – ответил я.

Страницы: «« ... 2526272829303132 »»

Читать бесплатно другие книги:

Покоренный магами мир застыл на перекрестке дорог. Удастся ли спасти то, что уцелело? И удастся ли с...
Тебе всего двадцать пять, и ты перспективный боевой маг, одна из самых талантливых выпускниц Боевой ...
Молодой парень «попадает», иначе не скажешь, в ученики мага. Начало обучения до поры не приносит при...
Боевым магам не привыкать попадать прямо в эпицентр столкновения сверхъестественных сил. Однако лесн...
Боевым магам не привыкать выполнять странные задания. Особенно когда в случае отказа тебе обещают ам...
Пророчество говорило: «И встретятся вместе правитель, страж и его хранитель. И восстанет за ними тен...