Сердце феникса. Сквозь огонь Белова Елена
– Это она! Она! – быстро перебрасываются репликами те, кто поближе. – Сообщите.
– Сдавайся, – предлагает кто-то.
Что-о?! Они всерьез? Рехнулись, не иначе!
Нет. Они просто тянут время. Просто не хотят умирать. Не хотят.
Ее глаза сузились и потемнели.
Придется!
Первый нож возник точно из воздуха – как и когда она рванула серебряную полоску браслета на левой руке, заметить не успел никто. Самодельный нож блеснул на долю секунды, мелькнул невидимкой – и первый демон, захрипев, сполз по гранитной стене.
Мгновенно сместившись, она рванула из волос золотистые звезды – сюрикены. Раз… два, три, четыре, пять, шесть… семь! Не увернешься, ассасин! Восемь! Последние придержим… Ну же!
Сработало!
Демоны отхлынули, перестраиваясь, пропуская кого-то… Не дыша, она метнулась вперед…
Склониться над трупами, схватить то, до чего добралась, – ножи… метательные… Странно, почему-то нет арбалетов… О, дротики! Есть. Пять штук. Как на полигоне – вперед. Есть! Колдун, нацелившийся что-то бросить, опрокинулся, странно дернувшись. Из-под его рук вдруг выметнулись какие-то шевелящиеся сети, и двое из группы захвата, заорав, рухнули на бугристый пол. Крики затихли почти мгновенно. Остальные откатились, потому что сети ползли дальше. Вот зацепило еще кого-то…
Опять какая-то смертоносная гадость! Или… Девушка похолодела. Это оно – то, что поможет «брать живой»? Поэтому и нет ни арбалетов, ни луков. Брать живой… И она знает – зачем. И для кого.
По коже, по крови, по лицу точно проросли ледяные шипы. Ей нельзя даваться живой!
Не раздумывая, даже не вставая с колена, она прицельно израсходовала еще четыре ножа. А потом взвесила на ладони снятые с трупов зелья. Четыре, все незнакомые. Опасно. Но хуже уже не будет. Злая улыбка и резкий взмах… и дикий грохот-свист-шипение, и град обломков с потолка, и закручивающийся воронкой воздух рвет легкие болью. Переживем. Или нет…
Кашляя и задыхаясь, она нырнула за обломок скалы – переждать светопреставление. Сейчас… минутку… где-то здесь, неподалеку… должна быть ниша… ей нужно оружие. Сколько осталось? Несколько метров… Но все равно что тысяча миль. Коридор завален, дальше не пройти. Преисподняя…
Какого черта она вообще за укрытием? Надо было сунуться в пекло. Нельзя даваться живой! Взгляд на зажатый в руке дротик красного дерева, секундное колебание… «Леш! Ох, Леш! Ты просил дождаться…»
«Тебе нельзя в него влюбляться. Это плохо кончится», – вдруг зазвучал в ушах голос мертвой подруги.
К черту, она ни о чем не жалеет! Это ее любовь и ее жизнь.
Были.
Так что, пора?
Нет.
Если так, то хоть кого-то она с собой на тот свет прихватит! «Мне не выжить, но и вам – тоже! Я глава клана Феникс, пусть и последний день. Я еще жива, и даже не ранена, и заберу с собой столько врагов, сколько смогу».
Она легко взлетает на ноги.
Танцуем!
Взлететь на скалу, схватить взглядом расстановку сил, с обеих рук пустить к целям два клинка… еще два… Метнуться вниз, за камень, проскочить, пока висит пыль, и рвануть к себе новый «склад оружия» – демона потоньше. И снова продолжить эту пляску в сети враждебных глаз и хватких рук… Пляску со смертью.
Врагов много, и надолго ее не хватит, но зато будет не скучно, ну же, вперед, дама приглашает! Как грубо заходить со спины, демоненок. Отправляйся в ад, поучись манерам!
Поймать на клинок огненный шарик, усмехнуться и метнуть раскаленный кинжал в подарок особо шустрому. Поворот!
У ног взлетает дымный фонтанчик – в сторону, не дышать!
И снова, снова, снова! «Не знаю, что за зелья у вас, но пробуйте их на себе! Ну, сюда, так»… Лина изо всех сил толкнула на свое место какого-то серого, и он мешком рухнул на камни. Дальше, дальше… Быстро, точно, не расслабляясь ни на миг, она работала двумя руками сразу, снимая самых настойчивых. Сумасшедшая карусель! С двух сторон! Феникс кошкой ушла в подкат и с разворота, почти не целясь, метнула два сюрикена. Пошли в преисподнюю!
Вскочить, увернуться… О! А вот это похуже. Какая целеустремленная и сработанная пятерка! Видались когда-то на одной чистке… Нет, четверка… А где пятый?
…А-а!.. Зацепили… Сталью, не зельем… Пятый, тот самый пятый, не замеченный… с воздуха… Вампир? Темный эльф? Мм…
Вкус своей крови на губах. Прошившая тело боль. Сердце сбивается с ритма, чтоб через три мгновения забиться снова – бешено, страстно, жарко!
Плеснувшая ненависть и отчаянный вызов захлестывают с головой. «Танцуем!
Танцуем, мальчики, скучно не будет, ну же! Ну!
Антре, мы начинаем!» Руки изящно взлетают вверх, изгибаются над головой, и вампир с пробитыми крыльями падает на обломки гранита.
Фуэте! Ногой с разворота в горло! Самый смелый поклонник таланта феникса рушится к ногам. Аплодисменты, зрители! Не хотите? И преисподняя с вами! Арабеск!
Антурн с поворотом, уйти от дротиков… Чей-то нож удобно ложится в ладонь – и на полу телом больше. Ей кажется, что она слышит музыку фламенко, как удары сердца, как танцующие языки пламени.
Жарко.
Летящий шаг, вскинуть руки над головой, это ведь так завораживающе красиво… Вам не до красоты? Хватаетесь за сломанные руки? Так не подходите близко, огонь не поймать, вы разве не в курсе? Только погасить! Гран-фуэте, два оборота, отклонить тело, перехватить летящий в лицо серебряный блеск, перехватить и метнуть… Есть! Рядом падает очередная сеть, еще одна, еще… Пируэт, и тело перелетает через эти смертоносные кляксы – раз, другой, третий. Пол скользкий от крови, и тел убитых все больше. Долго не продержаться.
И не надо! «Ну что ж вы, парни? Девушке нужен партнер!» Метнуться в самую гущу, за спины, там партнеров больше, чем нужно… и уж конечно больше, чем хочется. Раз, два, три, четыре… пять! «А вы думали, только вам можно бить в спину? Давайте, давайте покружим…» Смена партнера, уклон, разворот, и кто-то падает, получив пинок в колено, кто-то хрипит, невольно подставившись под чужой клинок. И снова кровь – от нее уже руки скользят…
Жете-дубль, сдвоенный удар, рывок прочь, прочь из кольца, тур, оборот на все триста шестьдесят, тур шене, в сторону и вперед. Бросок на пол, к телам, там целая россыпь ножей, метатель… А-аххх! Удар швыряет на камни, боль рвет бедро, испепеляющий жар становится снежной метелью. Достали! Все-таки достали! И торопятся накрыть сетью, пока не встала.
В откат. Быстрей, быстрей!
Пол и потолок несколько раз меняются местами, они тоже пляшут. Фламенко под струны гитары Леша… И сеть ложится рядом, как мантилья, не задев… «Зря радуетесь, еще потанцуем!»
Двигаться стало тяжелей – ранено бедро. Кровь пропитала кожаные брюки. И демоны все ближе.
Соберись!
Скользнуть из-под сети, отбить клинок, попасть метнувшему в живот… На! Скользнуть в сторону и не дышать – снова посыпались зелья. Чье-то тело валится под ноги, снова боль. Упала. Встать, феникс!
Встань. И открой глаза. Ну!
Приближаются трое. Самые смелые? Вот-вот. Последний сюрикен – в горло первому, гранитный обломок – в голову другому. Третьего сбить и уйти в сторону, пока…
Тупой удар в ногу выше колена – и обморочная слабость застилает глаза. Третья рана. «Ну что ж вы… мажете… все время? Слабо попасть… в сердце?..»
Она встает. На упорстве и гордости. Держись. Леш дрался до последнего. Леш…
«Тебе нельзя влюбляться… Это плохо кончится…»
«Пусть. Но я любила.
Пусть…
Не дождаться мне тебя, любовь моя… Мое далекое пламя, ангел мой… Моя надежда на тепло и дом…
Как же ты пел когда-то! Пел, и в твоих глазах пылал золотой огонь костра. В ночь после Ритуала».
- День за днем,
- То теряя, то путая след,
- Я иду в этот город, которого нет…
Они подходят. «Держи дистанцию, Лина…»
- …Ночь и тишина,
- Данная навек…
- Ночь… а может быть,
- Падает снег…
В глазах и правда пляшет снег, снег и тьма, снег и лед… Кровь останавливать некогда, в горле катается колючий шар, и она в первый раз промахивается.
- Все равно,
- бесконечной надеждой согрет…
Рывок, перехват руки, разворот – клинок, вбитый по рукоять кому-то в грудь…
- Я иду… в этот город,
- Которого нет!
Рывок – и знакомый хруст, к ногам оседает очередной труп; рывок-полуоборот, и тот, кто хотел ее сбить, становится щитом, принимая на себя зелье и два ножа. Сети кончились? Мокрые волосы липнут к лицу…
- …где легко найти
- Страннику приют…
От новых ран в грудь и предплечье уже почти не больно… Только двигаться тяжело. «Так тяжело, мама…»
- Где наверняка…
- Помнят и ждут…
Не подпускать близко… «Ну же, Лина, соберись! В последний раз!»
- Там для меня горит очаг,
- Как вечный знак забытых истин!
- Мне до него последний шаг,
- Но этот шаг длиннее жизни!
Длиннее…
…Он летит ей в лицо, широкий метательный нож с темно-алой плоской рукоятью. Привет от Зои?
Не уклониться. Не успеть. Такое тяжелое тело, не свое, нет сил…
И не надо.
Последние секунды жизни растягиваются, вьются истончающейся до тумана нитью… гаснут…
«Леш…»
Нож остановился.
Все остановились. В пещере замерло все. Даже воздух…
Странно-холодный, ледяной просто… воздух… он стал каменным. И сжал, как в тисках.
Что-то дернуло ее вверх, небрежно и сильно, точно игрушку. Встряхнуло, вынуждая поднять голову, посмотреть в светлые глаза, полные тьмы.
– Наконец-то ты удостоила нас своим присутствием, – отзвуком подступающей бури звучит знакомый низкий голос… – мой верный феникс.
Глава 49
Живой эльф!
Мир Земля. Новое убежище
Рита была ведьмой. Просто ведьмой. Самой обычной, слабенькой. Зато она понимала в травах и всюду таскала их с собой. Даже сюда два мешка приволокла. Так что в спешно разбитом лазарете работать пришлось именно ей.
И если с легкоранеными все было более-менее понятно, то что делать с тяжелыми, Рита не знала. Особенно с Валентином (тяжелый криз) и теми двумя мальчишками, что явились последними на одном телепорте, причем, кажется, поврежденном – слишком сильно пареньков шмякнуло об пол, а они и так с переломами оба. Вон до сих пор в сознание не пришли, хорошо хоть живы. «Ох, мальчики, скорей бы уже отвар настоялся, чтобы хоть подкрепить вас немного».
– Пить… – прошелестело в пещере-комнате. Опытным глазом найдя очнувшегося раненого, Рита встала. А когда вернулась на место, то едва удержала вскрик – у постели одного из мальчиков обнаружился человек! Нет, эльф. Серебристые волосы, темные глаза со звездами зрачков.
– Не волнуйся, – проговорил тихий голос. – Я пришел к сыну.
Глава 50
Белый плен
Мир Земля
Лина
Белый пол и белые стены.
Белый холод в груди.
Белые оковы на руках. Тонкие серебряные браслеты выглядят даже красиво на смуглой коже запястий, но, с тех пор как она открыла глаза в этой мертвой белизне, феникс ни разу не шевельнулся. Блокираторы?
У нее не осталось сил. Ни дарованных Повелителем, ни своих. Даже человеческих не осталось. Нет сил встать, нет, хоть и раны уже кто-то залечил. Кто? Она не помнит.
Ничего не помнит после безжалостных светлых глаз, сжегших последнюю надежду. После брошенных в лицо слов «мой верный феникс». Темнота и забытье захлестнули сознание, но и там она слышала это. Верный феникс… Верный… Как пинок, как пощечина, как… Она осталась жива. Хуже некуда. Все.
Кто-то ее переодел, пока она была без сознания. Алая рубашка, подаренная эльфом, отцом Линдэ, исчезла. Теперь на ней был темный костюм из какой-то легкой ткани. Рубашка и брюки. Кто-то залечил раны. Даже волосы – она подняла руку и потрогала – расчесали и заплели в косу. Кто? Зачем? При каждом свидетельстве этой неожиданной заботы становилось все страшнее.
До дрожи.
Она жива.
И не сможет умереть, пока этого не захочет Повелитель.
Пока… не рассчитается за предательство.
Лина закрыла глаза.
Страшно…
Не уйти. Не умереть. Не просить, как бы тошно ни пришлось.
Держаться. Остается только это.
Держаться…
Вадим возник в белой комнате как ожившая тьма. Как грозовая туча.
– Встать, – прозвучал его голос, негромкий и странно бесчувственный, с интонацией, которой она еще никогда не слышала. – Неужели ты забыла, как вести себя во Дворце, мой верный феникс?
Тон ровный, очень ровный, как натянутая нить. Натянутая до звона.
Он слишком внезапно появился, чтобы среагировать как надо. А как надо? За эти полгода она отвыкла стоять на коленях. «Больше не встану. Не хочу». И, соскользнув со своего странного ложа, Лина осталась стоять, едва не пошатнувшись от накатившей обморочной слабости.
Она не хотела устраивать демонстрацию – до ужаса страшно было Его злить, – но что еще оставалось? Если выбора нет, если смерть ждет при любом раскладе, лучше встретить ее достойно. Не унижаясь. Слишком часто приходилось поступать против своей воли. Переступать через себя. Больше не надо.
– Что ж я не слышу даже «милорд»? – обманчиво мягко пророкотал низкий голос. – Как обидно! Никакого уважения к своему Повелителю? А как же с верностью? Тварь!
Нить лопнула со звоном – Лину впечатало в стенку, запястья и щиколотки резануло дикой, судорожной, невозможной болью… Тело выгнуло как под током, скрутило и смяло. Пол ударил в лицо…
…Белый, очень белый пол, на котором медленно растворяются следы крови. Исчезают. Ни капельки. Руки… болят… очень…
Вадим смотрел на нее не отрываясь. Глаза в глаза. Он же выше… Почему взгляд… прямой?
«Потому что ты висишь на стене», – буднично пришел ответ. На руках. На тех самых браслетах.
– Как тебе новые блокираторы? – приветливо осведомился Вадим. – Эффективность двести процентов. И цепей не надо, которые так не понравились когда-то моему братцу.
Молчание.
Глаза цвета старого льда жгут.
– Я и без них могу обойтись…
Одно движение пальцев, небрежное, почти ласкающее – и пол снова рвется к глазам, бьет по коленям… Он все-таки поставил ее на колени…
Привыкай.
Она напряглась, когда Вадим сделал шаг вперед, но он больше не трогал ее, даже не придушил своим любимым захватом. Просто стоял – неподвижно и молча, точно дракон перед внезапной атакой. Неподвижно… Леш никогда не любил стоять на месте, он всегда был в движении, всегда чем-то занят, тонкие пальцы ни на миг не оставались без дела. Не думай о Леше, только не сейчас! Просто… как-то он обмолвился, что раньше Вадим тоже был таким – непоседливым и живым. Когда еще был человеком. С некоторых пор Его Величество часто напоминал ожившую статую. А сейчас – скалу. Черный ледяной айсберг.
Почему так страшно? Она не юный эльф, в жизни бывало всякое, и к боли не привыкать. Как там говорил Леш? Немного больше боли. Ничего нового…
– Как тебе обстановочка?
С ума сойти. Мы будем вести светские беседы? Ладно.
– Неплохо, – ответила она без эмоций. – Усовершенствовалась.
Похоже, такого ответа Повелитель не ждал – светлая бровь удивленно дернулась.
– Кому что, – наконец уронил он как-то отвлеченно. – Леш не терпел цепей и подземелий. Их и получил. И еще получит, когда я его верну. Эта же комната специально для тебя. Ты ненавидишь лед и холод. Однообразие. Несвободу. Тут все в комплекте.
– Интерьер сами обдумывали? – Губы словно сами дернулись в намеке на злую улыбку. – Какая честь, милорд.
«Черт, Лина, да придержи ты язык! Придержи. Вадим все равно не убьет тебя, зато плохо будет очень долго. К черту! Мне больше некого беречь! Не для кого лгать. Его здесь нет. Хвала высшим силам, нет…»
– Заткнись, – безразлично посоветовал Вадим, и девушка закусила губу. При таком тоне она и в старые времена застывала. Не хотелось стать, например, крысой с оторванными лапками. Или вазой.
Молчание клубилось холодным туманом…
Он вдруг дернул ее к себе, так, мимоходом, небрежно. Как провинившегося щенка. И сдвинулся в сторону, мягко обходя по кругу застывшую фигурку – тигр, играющий с добычей. Только тигр не смотрит так.
– Ты посмела мне лгать! – наконец проговорил он тем же неестественно спокойным тоном. – Мне!
«И у меня получилось, милорд, правда? Именно поэтому вы так беситесь. Потому что до сих пор никто не мог обмануть вас. Никто. Только я. Приз фениксу!» Она невольно представила себе приз… и сдержала дрожь – лучше не думать.
– Ты же знаешь, что я не терплю предателей, Лина?
Эта спокойная интонация, эта обманчивая мягкость… от них сердце проваливается, от них так холодно… холодно…
Такая ярость.
– Ты ведь знала об этом? – Сильные пальцы с широким кольцом черного золота прошли по ее волосам, по виску, проследили линию скул, касаясь почти ласково. – Ты же умная девушка, ты догадывалась…
Губы пересохли сразу. «Нет! Не трогайте меня, милорд».
Как страшно.
– Какое наказание полагается за измену, мой верный феникс? – Пальцы скользят ниже, по горлу… – Отвечай, Лина. Память отшибло?
– Казнь, милорд. – У нее еще хватает сил чуть пожать плечами.
Ладонь переползает на грудь.
«Нет. Только не показать страха! Только не бояться!
Его лицо совсем близко. Неужели поцелует? Лучше б ударил».
Он словно услышал.
В светлых глазах полыхнула дикая ярость, и тут же голову дернуло назад, намотанные на кулак волосы словно ошпарило, а грудь просто раздавило болью.
Боль… Больно!
Толчок, отшвырнувший ее к стене, она почти не почувствовала.
– Казнь – это слишком просто, – сообщил Вадим откуда-то с высоты. – Ты же не думаешь, что я позволю тебе уйти так легко?
– Недооценивать… вашу… фантазию? Никогда, милорд.
«И вашу мстительность, мать ее!»
Какой хриплый, слабый голос. Больно как, высшие силы. Голова кружится. «Слабая ты, воин-феникс. Он еще ничего не сделал, только ударил, а ты уже валяешься на полу и еле сдерживаешь стон. Силы ада!» Ей казалось, что от облаченной в черное фигуры на нее наползает темнота – колючая, жалящая, невыносимая.
– Нравится? – засунув руки в карманы черных джинсов, Вадим смотрел на нее с каким-то почти веселым интересом.
ВАМ нравится, милорд!
Черт, ох черт! Что же это? Она сжалась в комок, пытаясь дышать, тело не слушалось, мышцы тянула-дергала слепящая судорога. Он же просто ударил! Что… что случилось?
– Снял блокировку с твоей птички, – любезно отозвался Вадим. – Тебе все равно не уйти, комната накрыта несколькими щитами, а твой Феникс проголодался, ведь так? Очень…
Господи… о господи!
Девушку затрясло. Феникс? ЕЕ ФЕНИКС? Эти судороги, выгибающие тело, это ощущение, что ее пожирают изнутри… Она просто не узнала эту боль! Потому что никогда эта боль не была такой… Феникс никогда не оставался без еды так долго… Господи. Наверное, она в этот миг выглядела достаточно испуганной. Потому что Вадим наконец выглядел почти довольным.
– Это чтоб комната не казалась тебе курортом, пока я не решу, что с тобой сделать. Наслаждайся каждым прожитым днем, верный мой феникс.
И он исчез.
«Наслаждайся?»
«Каждым днем?» ДНЕМ?
Высшие силы!
Лина сжалась в комок, пережидая дикий спазм – до белой вспышки в закрытых глазах. «Что ж ты так, птичка. Ну, потерпи. Не злись. Прошу.
Вадиму даже не придется посылать ко мне своих умельцев из Службы дознания – она и сама себя отлично помучает!
Будь ты проклят!»
Вспышка ярости, брошенная разгневанным Фениксом, заставила ее бешено садануть кулаком об пол, раз, другой, третий, снова, снова, пока не стихла очередная судорога, пока из разбитых пальцев не стала сочиться кровь.
Он придет снова. Через несколько дней, когда станет совсем плохо. Он ведь только начал. Даже об Алексе ничего не спросил. Он придет…
Будет хуже.
«Терпи».
На белом ворсе ковра медленно таяли капельки крови.
Глава 51
Кому горе, кому радость
Мир Земля
Ян
– Имя.
– Ян Долински.
– Возраст?
– Девятнадцать полных лет.
– Род занятий?
– Старший декоратор Дворца.
У дознавателя очень спокойный голос, и лицо тоже. Словно они не в Службе дознания, а где-то в зале перед балом встретились. И беседуют о пропусках и работе штрафных команд или о Летнем дворце.
– Вы преданы Империи?
Нет, все-таки обстановка непохожа. Перед балом декоратор обычно не сидит, пристегнутый к креслу, и не лежат на его висках чьи-то горячие пальцы, от которых по голове растекается неровное покалывание…
– Расскажите о вашей связи с так называемой Темной Лигой.
Преисподняя… Страх схватил за горло как тугая петля. Даже дыхание сбилось. Лига. Этого обвинения он не ждал. Снисходительность к штрафникам, за которую у него уже два предупреждения висело, дуэль, даже присвоение финансов – эти обвинения были привычны, на это у него есть ответ. Но Лига? Лига – это значит, допрос пойдет всерьез. Лига – это даже при оправдании подозрение останется. Лига – это страшно…
– Я не связан… ни с какой Лигой.
Дознаватель поднимается. Свет становится ярче, еще ярче… и приходится закрыть глаза. Совершенно неожиданно приходит помощь, правда странная – на глаза ложится глухая черная повязка.
– Что вы…
– Молчать, пока вас не спросили. – Тон дознавателя по-прежнему ровен и сух, только слышится совсем близко. И теперь не посмотришь. Зачем завязали глаза? Чувствуешь себя беспомощным, слепым. Почти как на алтаре. Ну-ка спокойнее. Пока говорят «вы», не тронут. А он сумеет потянуть время, и тогда Жан сможет… не думать, не думать. Эти пальцы – это ведь телепат? Читают мысли? Не думать про Жана.
– Так вы знаете о Лиге? – Голос слышится уже слева.
– Нет. Слышал.
– От кого?
– Просто слухи. Во Дворце всегда много слухов.
– Не пытайтесь ссылаться на свой статус, Ян Долински. Сейчас вы просто подследственный. И в ваших интересах говорить правду. От кого слышали? Постарайтесь припомнить.
Как кот с мышкой. Хотите правды? Пожалуйста!
– От дознавателя Елены Бруннер. От заместителя моего. От компании вампиров на балу – имен не знаю, но по приглашениям можно найти. От штра…
Проклятие, не успел остановить язык. Штрафникам еще только допроса в Службе дознания не хватает!
– Ну?
– От многих. Проще сказать, кто не сплетничал о «преступлениях против Императора и порядка».
– Ваша невеста принадлежит к Темной Лиге?
– Нет.
– Вы так уверены?
Не уверен. Анжелика. Лика. Он чувствовал, что не все так просто с Ликой, что за ее фразой «кое-кому надо помочь» скрывается что-то крупное, но… не думать, не думать. Он законопослушный подданный, он ничего не скрывает, просто думать будет о другом.
– Уверен. Анжелика никогда не говорила и не делала ничего противозаконного. Она предана Повелителю и своему клану.
Читать бесплатно другие книги:
