Новая работа Бабарыкин Евгений
Вот как… Значит, монетка не вечная? Может, она на батарейках? А, черт с ней, должен успеть! Если все пойдет нормально, мне и одного раза хватит. Но этот раз будет не сегодня, хорошего понемножку! Виктор собрал мусор от упаковок и выбросил в ведро. В шкафу нашел пустую коробку из-под ботинок и положил деньги туда. Засунул в шкаф и прикрыл одеялом.
Теперь – отдыхать. Виктор перекусил и до вечера просидел в Интернете, изучая сайты автодилеров и сайты поклонников разных марок.
В семь выключил компьютер и позвонил Аньке.
– Алло, Ань, привет…
– Не звони мне больше! Козел!
Виктор скривился, глядя на попискивающую трубку. Ну и пошла ты… Пожалеешь еще… Со своим папочкой… Тоже мне, королева нашлась… Но все равно обидно. Тридцать лет уже, вроде были нормальные девчонки, да как-то не задерживались. Чего им не хватает? Не пью почти, не курю, зарабатываю вроде неплохо, квартира… А ну их! Дуры!
Вытащил одну пачку с пятисотенными купюрами, оделся и поехал в ночной клуб. Вернулся во втором часу ночи с Таней, симпатичной блондинкой в мини-юбочке не по погоде.
Глава 6
– Да, пока! Я позвоню! – Виктор захлопнул дверь и пробормотал уже самому себе: – Может быть…
Посмотрел на часы. Ого! Уже одиннадцать! Пора приниматься за дело! Зло не должно отдыхать!
Пошел на кухню, убрал со стола и помыл посуду.
В комнате достал из стола карту и вчерашние распечатки. Так, что тут у нас? Во вчерашний банк не пойдем, не понравилось мне там… Громко, и цветомузыку включают. Виктор нашел на карте следующий ближайший филиал. Отлично. Интересно, они все одинаковые?
На этот раз промашки быть не должно. Нужно все продумать и подготовить.
Подумав, решил, что днем идти слишком рискованно. А когда они закрываются? Великая вещь Интернет! В девять вечера. «Вот в девять ноль пять и пойду, – решил Виктор. – Сотрудники будут с работы уходить, а охрана их провожать. При этом всегда возникает легкий бардак. У нас в конторе в начале-конце рабочего дня он всегда бывает, чем банк лучше? А может, утром идти? Все сонные будут… А начинают во сколько? Тоже в девять. Основной поток без пятнадцати – без десяти девять пойдет. Решено, лучше с утра».
«Что мне понадобится? Монета, само собой… Возьму фонарик на всякий случай, вдруг освещение откажет? И беруши обязательно, вдруг сирена не откажет? Хе-хе. И большую сумку».
Виктор полез на антресоли за болоньевой сумкой, с которой ездил домой. Взвесил в руке, прикидывая. Нет, не годится. Большая, но мягкая. Широко не откроешь, складывать в нее неудобно. Нужно что-то большое и достаточно жесткое. О! Чемодан пластиковый вполне подойдет. Но не самый большой. Почему-то Виктор решил, что если он не сможет поднять чемодан, то и переместить его не сумеет.
Быстро собрался и поехал в ближайший супермаркет. Через два часа вернулся, вспотевший и злой как собака. Уже втаскивая чемодан в квартиру, подумал, что вполне мог себе позволить такси, а не давиться в автобусе.
Остаток дня Виктор провел, тренируя укладку книжек в чемодан на время. К концу дня получалось совсем не плохо. Для человека с высшим техническим образованием.
А прокол с такси компенсировал, заказав домой ужин из ресторана. Привезли быстро, но еда оказалась так себе, на троечку.
Наутро он был готов к восьми. Следующие сорок пять минут были самыми длинными в жизни Виктора.
В восемь сорок шесть Виктор встал, до конца расстегнул молнию на чемодане и положил внутрь большой фонарь. Вставил беруши. Взял в руку чемодан, придерживая крышку указательным пальцем. Проверил, на месте ли монета.
Шагнул в денежное хранилище.
Ко всей звуковой и световой какофонии в этот раз Виктор был готов. Шагнул к стеллажу, отметив, что хранилище по площади немного меньше, чем первое, и положил чемодан на пол. Откинул крышку, выбросил фонарь и начал складывать деньги, беря по три брикета за раз. Еще накануне он решил, что полный чемодан набивать не будет, чтобы не было проблем с молнией.
Закончив с чемоданом, посмотрел на часы. Одна минута и двадцать секунд. Улыбнулся и шагнул домой. То есть хотел шагнуть. От неожиданности Виктор упал, ударив болевшее еще с первого перехода колено. В панике вскочил, схватил чемодан и заорал что было мочи, и еще раз шагнул. Ничего! И снова! Ничего! Господи, да что же это, Господи, помоги!
Теперь ему казалось, что это наказание: за то, что он мог сделать и не сделал, от чего мог отказаться и не отказался. Он готов был смириться, но тут сквозь вой сирен, сквозь беруши, сквозь собственные всхлипывания, похожие на вой, он услышал щелчки открываемых замков.
Виктор выпрямился, напрягшись до дрожи, отбросил чемодан в сторону и снова заорал, чтобы заглушить все звуки, чтобы не слышать ничего, кроме себя. Попробовал, уже не веря, шагнуть еще раз…
Ноги не держали, Виктор упал на колени, закрыл лицо руками и, не стесняясь, зарыдал. Он ревел в полный голос, сгибаясь все ниже и ниже, пока не уперся лбом в пол. Свалился на бок, сжимаясь все плотнее и содрогаясь всем телом.
Через час нашел в себе силы встать, в ванной сунул голову под холодную воду и простоял так добрых пять минут. Вытер голову, вернулся в комнату и упал на диван, отвернувшись к стене. Вскочил, нашарил в кармане монету и швырнул ее что было мочи в стену прихожей. Снова лег, закрыл голову руками.
Проснулся в темноте.
За окном слышался приглушенный ночью гул Никогда Не Спящего Города, и странно, как бывает только перед тем, как все уснут, звучал весь дом.
Если не прислушиваться (так случается, когда только что проснулся), то дом звучит, как грузинский хор, слаженным многоголосьем, и слышишь необычный ритм, и несколько мелодий переплетаются, чтобы зазвучать в унисон… Ты еще не понял, где ты, все еще окутан сном… Но слышать его можно секунду-две, не больше. Начинаешь выделять звук лифтов, приглушенные бетоном голоса, хлопанье дверей и далекий ритм где-то орущего приемника… И волшебство умирает.
Ты проснулся.
Виктор лежал не шевелясь. Уставившись в потолок, следил за появляющимися и исчезающими полосами света. Электронные часы, стоящие на книжной полке, показывали двадцать два сорок. Голубоватый свет от часов делал все предметы в комнате нереально четкими. Лежать было неудобно из-за наклона дивана. Горло саднило, как при ангине. Все тело болело, и каждый сустав выворачивало. Кряхтя и морщась, сел, потом встал, включил свет и сходил на кухню за градусником. Тридцать семь и девять. Растворил в стакане таблетку шипучего аспирина. Достал из шкафа подушку и одеяло и, не раскладывая диван и не раздеваясь, снова лег, поджав ноги.
Что делать? И как приговор, в голове бился и бился молот: «Опять… Неудачник… Опять… Неудачник…» Виктор пытался оттолкнуть от себя весь кошмар сегодняшнего дня, но не мог… Снова и снова прокручивал в голове все, что произошло в банке, и не мог понять, в чем же ошибка? Уснуть удалось лишь под утро.
На следующий день Виктор был почти здоров. Осталась синева под глазами, и весь он как-то осунулся, но чувствовал себя хорошо.
Первым делом, даже не умывшись, нашел монету. Она потемнела еще больше, чуть не на половину, оставаясь ярко-медной посередине и постепенно чернея к краям. От удара она ничуть не пострадала, хотя на стене осталась отчетливая вмятина. Виктор положил монету у компьютера и пошел умываться и готовить завтрак.
Налил себе полбокала коньяка, оставшегося еще с Нового года, взял монету и уселся в кресло. Вертел монету в пальцах, прихлебывал коньяк и напряженно думал. То, что он ошибся в расчетах, и так понятно. И, только проснувшись, уже знал – будет пробовать еще раз. Не может не попробовать…
Неужели жадность сгубила его, как и многих? Но у него есть такие возможности, что другим и не снились. Да и много ли ему надо? Еще двух брикетов, да если пятитысячными купюрами… А если в евро?.. К своему стыду, Виктор не знал, какой наибольший номинал у европейской валюты. Как-то не доводилось, обходился рублями.
Пока компьютер загружался, Виктор сходил на кухню за оставшимся коньяком. Подсел к монитору. Ага, пятьсот, значит. Это у нас сорок пять миллионов. Примерно. Мне на всю жизнь хватит! А не хватит, может, она не совсем еще сдохнет! Виктор положил монету на стол и вернулся в кресло с картой и адресами отделений банка. Нужно быть уверенным, что в хранилище есть такие деньги. А они точно будут в центральном хранилище. Виктор подсел к компьютеру. Ага, вот центральный офис, здесь и денежки…
Перейду, возьму две упаковки и уйду. Как в первый раз. Без истерик. Спокойно. Туда и обратно. Я хоббит! Тьфу ты, хорош пить! Не, не хорош…
Виктор посмотрел на часы: «Три часа, во сколько же я встал? Рановато, конечно, но что делать…»
Быстро собрался, распихал по карманам деньги и поехал в центр, убивать время и топить в алкоголе стыд. Вернулся через два дня, еще более осунувшимся, с мешками под глазами и порванным локтем плаща. Еще сутки приходил в себя, глотал какие-то таблетки от похмелья и выпил дикое количество минералки.
Зато следующим утром был способен принимать пищу, делать резкие движения и думать.
На этот раз он не стал выбирать время. Просто умылся, оделся, сунул монету в карман и шагнул к стеллажу с европейскими деньгами. Не отвлекаясь на звук и свет, убедился, что взял нужные ему упаковки и, даже не обернувшись, шагнул назад в комнату. Он даже не заметил, не обратил внимания, что в этом хранилище свет уже был включен, сигнализация не орала, а вместо стены с дверью была решетка, за которой дежурил охранник, вскинувший пистолет и лишь на секунду опоздавший и выстреливший в пустоту. Правда, не совсем в пустоту: пуля попортила купюр тысяч на сто.
Но всего этого Виктор даже не увидел. Получилось! Вот оно! Теперь заживу! Плюнуть на все и уехать в Брянск? И не помешает вовсе, хотя бы на время, подальше от Москвы, от банков. Но не сразу, не сразу.
Была у Виктора одна мечта, он ее лелеял уже второй год, он знал о ней все. Он представлял себе не раз, как это будет. Что скажет каждый из них. Что скажет он. Ему не надо было лезть в Интернет, чтобы посмотреть адрес. Он знал цену.
Виктор прикинул в уме, сколько ему надо. Вскрыл пластиковую упаковку и вытащил две пачки. Одну засунул в карман джинсов, от второй отсчитал несколько банкнот. Остальные деньги вернул в шкаф. Посмотрел в зеркало, достаточно ли небрежно выглядит для прожигателя жизни, вызвал такси и поехал на Варшавку.
В автосалоне, правда, его ждало небольшое разочарование: клерки были приветливы, но не более того, особого подобострастия он так и не дождался. И даже заготовленная фраза: «Q7, черного цвета, пятьсот лошадиных сил, в максимальной комплектации», – не произвела нужного эффекта.
«Нужно привыкать быть богатым, – осадил себя Виктор. – Это только нищие думают, что перед деньгами все падают ниц. Тебе еще многому предстоит научиться, дружок».
Еще оказалось, что в евро заплатить нельзя, деньги придется менять. Виктор растерялся, но эту проблему решили быстро, выделив ему автомобиль и охранника. «Ага, таки не «Дэу» покупаю!»
Пока менял деньги, пока готовили машину, прошло часов пять. Подождать до завтра он категорически отказался. За это время Виктор прокатился на всех тест-драйвовских машинах, перечитал несколько раз все документы и расписался во всех местах, отмеченных галочкой.
Но ни зажравшиеся клерки, недостойные даже лизать ботинки обладателя Q7, ни часы ожидания в салоне не могли испортить Виктору удовольствия от поездки домой. А охранник на стоянке возле дома так и вовсе готов был отдать честь и вытянуться по стойке «смирно». Виктор походил еще немного вокруг своей «Ауди», полюбовался стремительностью линий и солидностью автомобиля. Хотелось кричать от радости. В первый раз в жизни у Виктора сбылась Мечта. О чем он будет мечтать дальше, он пока не задумывался. Вытащил из бардачка солидное руководство по эксплуатации, отправился домой. И даже мелкая сентябрьская изморось казалась уместной и нужной.
По дороге Виктор вспомнил о монете и сразу, как только вошел в квартиру, вытащил ее из кармана. Да, похоже, конец. Незатемненной осталась точка посередине, диаметром миллиметра три, может, четыре. На раз переместится, возможно, и хватит, а вот обратно… Ну что, начнем жизнь обычного российского миллионера?
Захотелось вдруг похвастать хоть кому-нибудь своей удачей, которой он добился своей мечтой! Антон! Да как же я про его монету забыл!
– Алло, Антошка, привет!
– О, привет, Вить! Куда пропал? Как в конторе дела?
Что значит как дела? А, черт, он же уволился…
– Да все нормально. Слушай, может, пересечемся завтра? Тебе когда удобно?
– Да я весь день свободен. Давай с утра?
– Давай. Часиков в десять? В нашей кафешке?
– Ну, давай там. Ладно, тогда завтра и поговорим, давай, пока!
– Пока!
Вот так-то. Есть шанс стать еще богаче. Только не спугнуть его! Если все получится, воспользуюсь монетой один раз. Один. Клянусь.
Глава 7
Все время после увольнения с работы Антон посвятил себе, любимому. Для начала пару дней он провел в Интернете, составляя собственный список мест «где бы я хотел побывать прямо сейчас». Можно было и за час его составить, но Антон специально тянул время, изучая путеводители и отзывы туристов на тематических сайтах.
Все это время он ждал знака. Что это будет – звонок телефона или звонок в дверь, а может, тук-тук-тук аськи, – он не знал. Но возможность почти мгновенного перемещения ведь не с неба на него упала? Он не Гарри Поттер, и даже не Долгопупс, и волшебством тут явно не пахнет. Кто-то подбросил ему или Виктору эти кулоны, а может быть, просто потерял. В потерю верилось с трудом, уж больно вещь ценная. Решил, что, скорее всего, владельцу было все равно, кто их найдет, лишь бы нашли.
Антон много думал, кто в наше время может обладать такими технологиями. И, к своему стыду, дальше инопланетян дело не шло. Ну не верил он в непризнанного гения-сумашедшего-ученого, еще меньше верил в суперсекретного неуловимого шпиона. Шпионы ничего не теряют. Пытался вспомнить все, что читал на эту тему из фантастики, но, кроме космических врат и каких-то там дорог, ну, может быть, еще сверхразума, ничего не вспомнил. Попробовал даже в Интернете поискать, но, кроме заумных мыслей какого-то то ли писателя, то ли редактора, что это, в принципе, невозможно, ничего не нашел. Да уж, писаке бы этот медальон кое-куда вставить…
Больше всего медальон был похож на техническое приспособление. Да, необычное, да, такого не может быть и бла-бла-бла… Но его вид, да и дурацкое ограничение переносимого веса говорили сами за себя. Ведь сверхразуму было бы все равно, сколько ты на себе или с собой таскаешь.
Однако время шло, а зеленые человечки так и не появились. Никто не позвонил и не предъявил счет:
– Антон Владимирович, распишитесь здесь, и здесь, пожалуйста! С вас столько-то тугриков… Или крови невинных младенцев… Или идите и извольте немедленно совершить подвиг… Подождите, вы ведь забыли бластер!
Ну а поскольку и сверхразум тоже ничего от него не хотел, Антон решил до начала своего служения высоким инопланетным идеалам извлечь для себя хоть какую-то пользу, а именно попутешествовать.
Он боялся еще одного развития событий, а именно, что зеленые человечки появятся, извинятся и попросту заберут у него медальон. Или вырвут, что называется, с мясом? И трепанацию он свою все-таки получит, а иначе как стереть ему память? Но на эту тему Антон старался думать поменьше, в конце концов, сверхразум же не дурак?
Так он и провел два дня. Провел, в общем-то, неплохо, если бы не одно «но».
Знак начал меняться. Во-первых, он, похоже, совсем слился с Антоном и совсем не ощущался. Во-вторых, под кожей появились какие-то лучи-линии, выходящие из знака и того же цвета. Были они не совсем прямыми, а с какими-то то ли скачками, то ли утолщениями, больше всего напоминая линии, которые рисуют на микросхемах. Линии эти можно было различить только при дневном свете, и с каждым днем они немножко удлинялись. От знака шли чуть толще, почти в миллиметр, и постепенно исчезали совсем. За два дня успели вытянуться сантиметров на десять-двенадцать. Антон сначала испугался, но потом решил не портить себе нервы по этому поводу. Что случилось, то случилось, на ситуацию повлиять он не мог.
Чувствовал он себя прекрасно, абсолютно здоровым. Может, и кулон помог, но, скорее всего, сказалось то, что Антон отлично высыпался в эти дни, много гулял и старался есть здоровую полезную пищу. Как при подготовке к полету в космос. Так ли готовятся к полетам, он не знал, но думать подобным образом было приятно.
Через два дня терпение кончилось, и Антон решил, что если будет нужно, то его в любом случае найдут.
Английский язык он немножко знал, наличные доллары снял с карточки, которую ему чуть не насильно сунул как-то дядя Сережа, взял и саму карточку. Еще оба паспорта на всякий случай, хотя зачем они ему? Визы оформлять он не собирался, официально пересекать границы соседних государств тоже, тотальные проверки документов в странах, куда он собирался, не практиковались… Ночевать в отелях тоже не планировал. Но хотелось быть готовым ко всему, да и мало ли что…
Антон планировал день проводить, изучая достопримечательности, а на ночь возвращаться в Москву.
Жизнь, как всегда, внесла свои коррективы.
Начать Антон решил с Новой Зеландии. На следующий день, проспав по привычке почти до обеда, он умылся, оделся и в прекрасном расположении духа выбрал первый пункт назначения. Он представил вид, открывающийся со смотровой площадки возле Окленда. Площадка находилась на вершине потухшего вулкана, так, по крайней мере, утверждала подпись к картинке, которую он скачал из Интернета. На площадку, конечно, он попал. Вот только оказалось, что вместо прекрасного вида на Тасманское море он может посмотреть лишь на живописный вид города Окленда ночью. Был и плюс – Антон совсем не подумал, какое впечатление на окружающих будет производить его эффектное появление. В этот раз, к счастью, на площадке никого не оказалось. Антон решил и впредь переходить в нужное ему место, только когда там ночь.
Он постоял немного на площадке, вдыхая свежий морской ветер, и пошел к стоянке такси, которую заметил у будки телефона-автомата. Потом вспомнил, что в Новой Зеландии своя валюта. Возвращаться домой не хотелось. Антон вздохнул и достал фото центральной площади Окленда. Приметив симпатичный промежуток между двумя рядом стоящими зданиями, переместился. Огляделся – вроде никто не заметил – и пошел в сторону порта искать кафе, чтобы пообедать, и отель попроще – поспать.
На следующий день, осмотрев город и побывав на смотровой площадке, Антон поздно вечером переместился в Маунт-Кук. Гейзеры, горы и озера заняли еще два дня. Порою Антон чувствовал себя эльфом или гномом из любимого фильма. Немало попутешествовав в свое время с родителями по стране, он многое повидал. Но все, что его окружало, слишком отличалось от среднерусской природы, и он даже немного устал.
В гостинице Антон познакомился с компанией экстремальщиков из Берлина, которые затащили его сначала на воздушный шар, а потом выбросили с парашютом из самолета. Решив, что для первого раза с него достаточно впечатлений, Антон распрощался с новыми знакомыми и ночью из отеля переместился домой. В конце концов, Веллингтонский ботанический сад можно посетить попозже.
В Москве было два часа дня. Из-за разницы во времени хотелось спать, и Антон тут же уснул.
Разбудил его звонок мобильника. Он взглянул на дисплей и сел, стряхивая остатки сна. Виктор? И у него кулон сработал?
– Алло, Антошка, привет!
– О, привет, Вить! Куда пропал? Как в конторе дела?
– Да все нормально. Слушай, может, пересечемся завтра? Тебе когда удобно?
– Да я весь день свободен. Давай с утра?
– Давай. Часиков в десять? В нашей кафешке?
– Ну, давай там. Ладно, тогда завтра и поговорим, давай, пока!
– Пока!
Антон взъерошил волосы, зевнул и пошел искать визитку пиццерии, которую ему дали при последнем заказе. Посмотрел на часы – первый час ночи, и чего это Виктору не спится?
Глава 8
Кафе, в котором Антон договорился встретиться с Виктором, находилось в пяти минутах от станции «Шаболовская», как раз по пути в офис. Поэтому Антон решил сначала заехать на бывшую работу, чтобы оформить все необходимые документы и заглянуть к приятелям, условиться, где и когда он устроит «отвальную».
Время Антон явно не рассчитал, дела заняли больше времени, чем он полагал. В отместку за необычный способ увольнения кадровики прогнали его по полному кругу, издеваясь как могли. Ребята рассказали про увольнение Виктора. Еще больше удивило то, что уволился Виктор в тот же день, что и он сам. Антон позвонил Виктору и перенес встречу на час.
Когда Антон пришел в кафе, Виктора еще не было. Занял столик у окна и заказал себе чашку чая.
Антон обратил внимание на припарковавшийся у кафе шикарный черный «Ауди», но когда увидел, что из него вышел Виктор, чуть не подавился чаем. Было еще кое-что. Виктор всегда был пижоном, но боялся выглядеть смешным, а сейчас он и выглядел как пижон. Причем сразу было видно, что одежда на нем только что куплена, и стоит она не просто дорого, а очень дорого. Довершали картину черные очки. «Фильмов насмотрелся? – подумал Антон. – Все дело в кулоне, из-за него эта встреча… Как же мне себя вести, что ему сказать?.. И что он задумал?..»
– Привет, дорогой! – Виктор широко улыбнулся, бросил очки на столик и сделал попытку обнять привставшего Антона. Ну уж нет! Лучше совсем без правил, чем по твоим.
Антон демонстративно отодвинулся и протянул руку.
– Здорово! С работы, наверное, отпросился? – Антон сел и подозвал официанта.
– Что будешь пить?
– Я за рулем. Кофе, пожалуйста. С сахаром и сливками. А с работы я уволился.
– Ты ведь не пьешь кофе?
– Люди меняются, Антошка…
– Слушай, а откуда тачка? И чего ты с работы уволился?
– А ты?
– Я? Ну я… Да понимаешь, меня дядя Сережа уговорил все-таки к себе перейти, я тебе рассказывал.
Виктор знал, что дядя Сережа, преуспевающий бизнесмен, ставший, по сути, опекуном Антона, все время звал племянника к себе на работу. Виктор даже просил как-то Антона замолвить за него словечко, но после собеседования ему отказали. Виктор потом не здоровался с Антоном два месяца. Еще больше бесило Виктора то, что, по слухам, Антон и сам был человеком совсем не бедным, хотя никак этого не показывал.
– Понятно… Ну а вообще, как жизнь?
– Да все нормально у меня. Ты вон как окрутел. Откуда у тебя все это?
– Дело у меня свое в Брянске, давно уже… Теперь только им заниматься буду… Не хотел раньше времени говорить, но теперь уже можно.
– Ясно, – Антон сделал вид, что поверил. – Вить, так чего ты звал меня? Может, по пиву все-таки?
– Нет-нет. Антон, помнишь, мы монетки с тобой нашли?
«Вообще-то я нашел», – подумал Антон.
– Ну и что?
– Слушай, а ты не мог бы мне свою продать? Десять тысяч евро даю.
– Продать? Десять тысяч? Вить, ты не заболел, часом? Зачем тебе?
– Понимаешь, я ее коллекционеру одному показал, она редкая какая-то очень. Извини, что обманул, она на самом деле пятьдесят стоит, – импровизировал на ходу Виктор, – хотел вот наварить на тебе. Извини еще раз… Давай так – я тебе сорок пять штук даю, и мне за труды пять, ладно?
– Вот это да! Что ж ты раньше не сказал! А я ее выбросил, Вить, представляешь? В тот же день. Думаю, что за хрень… На что она мне? И выбросил.
Виктор надел очки и на секунду опустил голову.
– Ну и ладно. Расскажи, как новая работа?
Они поболтали еще минут пять о том о сем. Оба не знали, как продолжить разговор. Говорить стало не о чем, и бывшие приятели распрощались. От предложения подвезти Антон отказался.
Проводив машину взглядом, Антон задумался. Да уж, врет и не краснеет… А мне он поверил? Меня он всегда за дурачка держал, может, и поверил.
Антон подозвал официанта и заказал обед. Не пиццей же все время питаться?
Через сорок минут он расплатился у барной стойки и прошел в туалет. Закрывать за собой дверь не стал и сразу переместился домой.
В прихожей замер. В квартире кто-то побывал. Воры? Дверь закрыта… Хотя это ничего не значит, дверь могли захлопнуть за собой. Постоял минуту, прислушиваясь: вроде никого.
Антон осторожно прошел по квартире, стараясь не наступать на раскиданные всюду вещи, вытряхнутые из шкафов, на книги, валяющиеся на полу и прочий скарб, разбросанный по квартире.
Так… Антон вернулся в гостиную и начал методично складывать все, что валялось на полу, на свои места. Проверил все еще раз и начал убирать другие комнаты.
Через два часа убрал и проверил всю квартиру. Ошибки быть не могло – пропал футляр, в котором лежали кулоны.
Глава 9
– Б…ь, б…ь, б…ь! Твою мать! – Виктор колотил ладонью по рулю. – Спрятал гаденыш! Что же делать-то, а?! – Он подъехал к подъезду, припарковался, перекрыв чуть ли не половину проезда, и откинулся на сиденье.
«А я-то дурак! Перемещение использовал, в подъезде засветился. Понасажали консьержей. Запомнил он меня или нет? Хрыч старый! Вы откуда? Как прошли? А вдруг Антон заявит? И на хрена я коробку эту взял?» – Виктор покосился на футляр, валяющийся на соседнем сиденье, повертел его в руках, но все-таки сунул в карман.
Достал из бумажника монету. Незатемненной осталась крохотная точка. «Хватит еще на раз?» Рисковать не хотелось.
«Неужели Антон ее выбросил? Нет, не может быть. Даже если к таким вещам теряешь интерес, все равно оставляешь их у себя – как брелок, как феньку, да просто в руках вертеть, в конце концов! Коробку-то он оставил… Значит, соврал Антошка. А как он догадался, интересно? Не так прост Антошка, не так прост… Ну, мне его простота по барабану. Как монету отобрать? Силой? Он переместится, если у его монеты еще Сила осталась, если нет – то и мне она не нужна. Придумать историю, что если он мне ее не отдаст, то меня убьют? Это скорее сработает. Можно, правда, пристукнуть его где-нибудь и обыскать, пока не очухался… Сам я такое вряд ли сумею сделать, а вот если кого попросить… Кирилл, бывший сокурсник, настоящий урка. Если не сам возьмется, то на нужных людей вывести сможет. Светиться только не хочется… Нет, сначала попробую сам. Нужно придумать настоящую слезливую историю. Он ведь добренький, всех жалеет, всем готов помочь… Антон наивный, должно прокатить. Все, решено!»
Виктор вышел из машины, пикнул брелоком сигнализации и пошел домой.
Отпер дверь, разулся и пошел мыть руки. Проходя мимо двери комнаты, краем глаза уловил движение. Стремительно развернулся…
– Ну, здравствуй, Виктор Семенович!
В кресле, развернув его спинкой к окну, сидел незнакомый усатый мужчина в коричневом костюме и спокойно смотрел на Виктора.
– Здравствуйте…
– Я из уголовного розыска, майор Ушаков, зовут Андреем Евгеньевичем. Я расследую ограбления в отделениях Альфа-банка. Вы дверь заперли?
– Ч-что? Да, запер…
– Напрасно, откройте, пожалуйста.
Виктор, как во сне, вернулся к двери. «Бежать!»
Но в дверь уже входил, занимая чуть не весь проем, толстый мужик в очках, но совсем не интеллигентного вида, а за ним маячил еще один здоровяк.
«Монета! – вспомнил Виктор, представил почему-то площадь Курского вокзала и переместился… И ничего не получилось. – Все, все, конец…»
– Вам плохо, Виктор Семенович? Володь, принеси воды… Да вы садитесь, Виктор Семенович…
Все, что происходило потом, Виктор помнил смутно. Ему предъявили обвинение, потом пришли понятые, два мужика, которых Виктор частенько видел у местной забегаловки, и не в меру любопытная тетка, живущая этажом выше. После обыска пересчитывали и фотографировали деньги, Виктор что-то подписывал, отвечал автоматически на вопросы…
Больше всего его поразило, насколько буднично все происходило и то, что к нему относились как-то… пренебрежительно? Даже наручники не надели!
Сам Виктор воспринимал все как бы со стороны. Сил нервничать и паниковать за последние дни просто не осталось.
Через два часа его привезли в какое-то здание, провели по нескольким коридорам, окрашенным темной масляной краской, и завели в маленькую комнату. Выглядела она как типичная комната для допросов из отечественных фильмов: стол и стул для следователя, установленные перед зарешеченным окном, и табуретка посредине комнаты, в двух метрах от стола. Отличия состояли в том, что окно было неожиданно большое, отчего всю комнату заливал солнечный свет, и стены выкрашены в приятный салатовый цвет, а не темно-серый, как в коридоре. Виктора усадили, и только теперь надели наручники, заведя руки за спину.
Затем человек, приведший его, вышел, щелкнул замок, и Виктор остался один. Сколько он так просидел, пять минут или час, он сказать не мог. Но за это время он немного пришел в себя и решил, что будет говорить только правду. Во-первых, никакого объяснения, представляющего все случившееся как недоразумение, он придумать не мог, да и что придумать, если поймали практически за руку… Во-вторых, был шанс, что его сочтут ненормальным, а это совсем неплохо в данных обстоятельствах…
Опять щелкнул замок, и за стол уселся майор Ушаков. Он был все в том же коричневом костюме, неожиданно хорошо сидевшем на его худощавой фигуре.
Последовал ряд вопросов, которые Виктор ожидал: имя, когда родился, где учился, кто родители и так далее. Старался отвечать как можно подробнее и спокойнее.
Потом Ушаков отложил ручку, достал и включил диктофон:
– Виктор Семенович, наша беседа будет записываться. Расскажите подробно все, что вы можете сказать касательно ограблений, совершенных из денежных хранилищ Альфа-банка. Чистосердечное признание, сами понимаете… Пожалуйста, начинайте.
Виктор вздохнул, собираясь с мыслями, и рассказал все: как нашел монеты, как случайно обнаружил, что может переместиться куда угодно, как спланировал ограбления и как их совершил… Про переживания личного характера и запой между двумя ограблениями рассказывать не стал.
Андрей Евгеньевич, надо отдать ему должное, никак не проявил свое отношение к рассказу Виктора. Сидел, опершись локтями на стол и положив подбородок на сплетенные пальцы рук, и смотрел на Виктора. Под конец рассказа Виктор, то ли понимая, что рассказывает неубедительно, то ли под действием этого взгляда, говорил все путанее и тише, пока не замолк совсем.
– Вы закончили? Спасибо. Виктор Семенович, смотрите, я стираю весь этот бред, который сейчас услышал. Соберитесь с мыслями, я даю вам еще пять минут. И расскажите правду.
– Я же правду…
– Не усугубляйте, Семилетов! – чуть громче сказал Ушаков и пристукнул ладонью по столу. – Мы идем вам навстречу, и от вас ждем того же.
В кабинете повисла тишина, только за окном время от времени слышалось дребезжание трамваев и щебетание каких-то пичуг.
Вдруг, особенно резко в этой напряженной тишине, зазвонил мобильный следователя.
– Да, слушаю, Ушаков. Нет, не дал. Да, здесь… Что?! Товарищ полк… Слушаюсь, товарищ полковник!
Ушаков удивленно уставился на Виктора.
– Что случилось, Андрей Евгеньевич? – спросил тот.
– А, что? – встрепенулся майор. – Нет, ничего. Не ваше дело.
И тут же, нелогично, добавил:
– Ваше дело будет вести другой человек. Да. – Было очевидно, что Ушаков растерялся.
Виктор насторожился. Что случилось? Кому его передают?
В этот момент дверь открылась, и в комнату вошел мужчина. Высокий, в темно-сером костюме. Больше похож на крупного чиновника или бизнесмена. Достал из внутреннего кармана какое-то удостоверение и протянул вставшему следователю.
– Майор Ушаков? Здравствуйте. Вас должны были предупредить… – неожиданно приятным басом произнес незнакомец.
– Да-да, товарищ…
– Не надо, без чинов, – мягко перебил вошедший.
– Так точно! Предупредили. Я могу идти?
– Да, конечно. Спасибо.
Незнакомец смотрел в окно, дожидаясь, пока Ушаков соберет бумаги и уйдет, мягко закрыв за собой дверь. Повернулся, сел на стул и улыбнулся Виктору.
– Здравствуйте, Виктор. Меня зовут Иван Андреевич Переверзев. – У него было приятное лицо, аккуратная прическа с благородной, что называется, сединой, хотя на вид ему можно было дать лет сорок, и то с натяжкой. Был он весь какой-то… уютно-холеный. Портили картину только глаза – взгляд был тяжелый и жесткий. – Я работаю в службе безопасности. В какой именно, не важно. Скажу лишь, что мы занимаемся необычными и фантастическими случаями. Такими, как ваш. Поэтому можете мне говорить все, что хотите. Поверьте, я еще и не такое слышал. Мы заинтересовались вашим случаем. Вернее, способами, с помощью которых вы проникали в отделения банка и покидали их. Поэтому будьте откровенны.
Иван Андреевич достал из внутреннего кармана пиджака очередной диктофон, поставил его на стол и задал стандартный вопрос:
– Виктор, нашу беседу я буду записывать. Вы не против? Ну и отлично!
Следующие два часа Виктор рассказывал всю историю снова и снова, отвечал на вопросы, на некоторые по нескольку раз.
Иван Андреевич, казалось, остался доволен разговором.
– Спасибо, Виктор. Пока ваши показания будут проверяться, через пару дней мы с вами встретимся. Если вам нечего добавить, позвольте откланяться.
– Иван Андреевич, а можно спросить? Как меня…
– Да очень просто, Виктор, – не дослушал Переверзев. – Во-первых, судя по тому, в каком виде вы появлялись в банке, о камерах видеонаблюдения вы, видимо, не знали? Ведь даже тапочки домашние не переобували, батенька! А на фонарике отпечатки оставили… Но это все ерунда. Как вы думаете, Виктор, часто в Москве люди приносят в обменники больше ста тысяч евро? Да в тот же день, когда из банка украли миллион? Или вы думаете, что паспорт в обменниках просто так спрашивают, из вежливости?
Виктор постарался стать как можно меньше. «Стыдно-то как, какой же я идиот!»
– Вас перевезут в наше ведомство, Виктор. И не казните себя, попасться не стыдно, должно быть стыдно на такое решиться.
Виктора действительно перевезли в закрытой машине в какое-то другое здание, где он и просидел в одиночной камере, неожиданно похожей на гостиничный номер, два дня. Никто к нему не приходил, ни о чем не спрашивал.
Ближе к вечеру второго дня в камеру пришел Иван Андреевич. Был он чем-то доволен, разве что не потирал руки.
– Ну что, Виктор, все, что вы мне рассказали, подтвердилось. Сейчас мы вас отвезем назад в вашу квартиру, где вы и будете жить. Нет-нет, вы по-прежнему под арестом, не обольщайтесь на сей счет. За вами все время будут следить. Не пытайтесь ни с кем связываться. Ни по телефону, ни по Интернету… В ваших же интересах, сами понимаете… Более подробные инструкции получите по прибытии на место. Пока мы с вами доедем, я хотел поподробнее услышать об Антоне Богатыреве. Расскажете?
Глава 10
Вот это да, ай да Витька! Вот, значит, до чего дошло. По квартирам лазать… А вроде тихоня, интеллигент хренов! Тьфу ты, и вспоминать не хочется. А ведь он на этом не остановится! Деньги на «Ауди» ведь явно не тяжелым трудом заработаны? Каких еще глупостей ты наделал, Витька?
Антон слонялся по комнатам, засунув руки в карманы. А от квартиры лучше держаться подальше. Мало ли что ему в голову придет. Да и в Москве пока лучше пореже появляться. А зачем ему второй кулон? Мне и одного хватает.
Так, ладно. Ты вроде туристом хотел стать? Вот и вали куда хотел. Нужно дядю Сережу предупредить, и можно отчаливать.
Антон набрал номер:
– Дядя Сережа, привет! Слушай, я к тебе в контору заеду, не очень занят?
– Тоха, да какой разговор? Давай подъезжай, случилось что?
– Не, все нормально. Так, поговорить хочу. Ну, все, через часок приеду, пока!
Дядю Сережу Антон знал, сколько себя помнил. Собственно, дядей он ему не был, а был другом отца. Они дружили со студенческой скамьи. После института вместе работали в одном строительном тресте. К перестройке оба доросли до начальников управлений. Через какое-то время смогли организовать фирму. Формально директором был отец Антона, дядя Сережа занимался финансами. В две тысячи четвертом с большой выгодой продали дело и организовали финансовую компанию, директором в которой стал дядя Сережа, а отец Антона отошел от активных дел, параллельно занимаясь двумя-тремя проектными бюро.
А на следующий год отец и мать Антона возвращались с дачи на машине вместе с женой дяди Сережи. Случилась авария, в которой никто не выжил.