Не пожелай зла Лазарев Дмитрий

— Валерыч, привет! Как дела?

— Ба, какие люди! Сам Константин Константинович! Привет сибирякам!

— Учти, что батюшке моему наверняка на том свете каждый раз икается, когда меня полным именем величают. Вот уж подсуропил мне имя-отчество!

— Слушай, а ведь мы с тобой уже почти два года не виделись! Приехал бы в гости, что ли.

— Нет, уж лучше вы к нам!

— Вот тебе раз! Это почему так?

— Да все нормально, просто у тебя в Новосиб больше поводов приехать — твоя-то уже здесь.

— То есть как? Хочешь сказать, Алиса в Новосибирске?

— Да, а ты что, не в курсах?

— То-то и оно. Ведь всегда насчет своих командировок шифруется, боец невидимого фронта! А я никак понять не могу — почему? Неужели думает, за ней помчусь? Очень надо!

— Ну на этот-то раз можно и приехать. Заодно бы и повидались. Сможешь на пару дней с работы отпроситься?

— Да я вообще-то отпуск догуливаю… Слушай, что-то ты темнишь, Костян! Случилось чего? Помощь нужна?

— Да нет, дружище, просто действительно давно не виделись.

— Угу. — Валерий сам не знал, почему его веселое и легкомысленное настроение стало куда-то улетучиваться. — С Алиской-то хоть пообщались? Как она там?

— Да не стал я к ней подходить, Валера.

— Не понял…

— Занята она была. Да и не одна.

— Не одна? А с кем и где? — Улыбка окончательно пропала с лица Валерия.

— В том-то и дело. С мужчиной в баре.

— Не сгущай. Алиска не такая. Думаю, это была деловая встреча.

— Может быть. Но я что-то сомневаюсь.

— Почему?

— Дело в ее собеседнике. Личность в нашем городе известная и достаточно одиозная.

— Кто таков?

— Иван Ерохин. Ведет свою колонку в «Сибирском вестнике». «Желтая» пресса. Самый прожженный журналюга из всех, кого я знаю. Наглый и беспринципный тип, а до кучи — большой бабник.

— Так, значит…

— Вот-вот. Я бы не стал тебе ничего говорить, но с ним женщины так просто в бар не ходят. По делам он с ними на работе разговаривает.

— Ясно, Костян. Встретишь меня в аэропорту? Буду у вас ближайшим же рейсом.

— Не вопрос. Только не пори горячку. Конкретного криминала я за ней не видел.

— На месте разберемся.

Новосибирск, 20 мая 2008 г.

Из аэропорта они ехали в машине. Валерий Соболев был мрачен, как грозовая туча. За то время, что прошло с их телефонного разговора до прибытия самолета в Новосибирск, он уже успел основательно накрутить себя и почти уверился в том, что Алиса непременно переспала с этим Ерохиным. Теперь все ее тайны Мадридского двора предстали перед ним совсем в ином свете. Как Соболев ни уговаривал себя насчет презумпции невиновности, успокоиться уже не получалось.

Константин сидел за рулем, искоса поглядывая на каменное лицо друга, и отчаянно жалел, что все ему рассказал. Ну кто его, в самом деле, за язык тянул? Ведь, может, и не было там ничего, а от Валерки теперь только что дым не идет. Блин, как же все неловко вышло!

Молчание нарушил Валерий:

— Ты знаешь, как его найти?

— Знать-то знаю, но что ты собираешься делать? Я же сказал — доказательств у меня нет и сам я ничего конкретного не видел.

— Вот я у него все и выясню.

— Почему бы тебе прежде не поговорить с Алисой? Так будет правильнее.

— Да пытался я! — с досадой произнес Соболев. — Звонил уже раз десять на сотовый, но абонент недоступен, а где ее искать, мне неизвестно. А тебе?

— Тоже.

— Вот видишь. Зато ты знаешь, где искать его. Выходит, выбора у меня нет. Да не дергайся ты — я просто поговорю с ним!

— Может, мне поехать с тобой?

— А вот это лишнее. Просто расскажи мне, как его найти, а уж дальше я сам.

— Ладно. Только большая просьба, Валерыч: не наделай глупостей!

— Не имею такой привычки. Одолжишь свою тачку до вечера?

Здание, в котором располагался офис «Сибирского вестника», стояло несколько дальше от улицы, чем соседние дома, и от проезжей части его отделяла широкая полоса не слишком ухоженного, заросшего кустарниками сквера. А у самого здания была организована автостоянка для сотрудников. Соболев поначалу решил было остановиться там, но передумал. За стоянкой, скорее всего, приглядывает охранник из офиса, и привлечь его внимание к собственной персоне в случае долгого ожидания ему не хотелось. Впрочем, на стоянку имелось два въезда, достаточно широких, чтобы на них могли разойтись две легковушки. Вот на одном из них Валерий и расположился, выбрав место так, чтобы оно не слишком просматривалось из окон, зато ему в просвет между кустарниками был хорошо виден вход в здание.

Журналист оказался трудоголиком. Окна офиса одно за другим гасли, пока не осталось единственное, свет из которого падал на одинокую машину, видимо ему и принадлежащую, а он продолжал над чем-то корпеть. Так что Валерию пришлось запастись терпением. Стремительно темнело. Радовало то, что, во-первых, вход в здание был ярко освещен расположенным на козырьке фонарем, а во-вторых, машина журналиста стояла совсем близко от места засады Соболева.

Когда Ерохин наконец вышел из здания, Валерий сразу же узнал его в свете фонаря. Именно это лицо красовалось над персональной колонкой репортера в «Сибирском вестнике».

Соболев уже собрался выйти из машины ему навстречу, но его опередили: из зарослей вынырнул невысокий стройный молодой парень лет двадцати. Валерий ума не мог приложить, откуда он там взялся: в течение довольно долгого времени своего ожидания он во все глаза следил за входной дверью, равно как и за прилегающей территорией, но не видел никого пришедшего со стороны. Неужели парень устроил засаду в кустах еще раньше его?

Как бы то ни было, ему показалось разумным остаться в машине и подождать завершения разговора, который, кстати, был хорошо слышен из-за царящей вокруг тишины и который сразу же заинтриговал его.

— Ерохин Иван Андреевич, — с какой-то смесью насмешки и раздражения произнес парень. — Как же вы меня достали! Сколько раз вам намекать, чтобы вы бросили это дело?

— Какое дело?

— Не прикидывайтесь! Вы прекрасно знаете, о чем речь. Упрямства в вас на сто ослов хватит! Мало того что сами не можете остановиться, так еще и этой приезжей зачем-то все рассказали. Кто она, кстати?

— А ты, прости, кто такой, чтобы я тебе отчеты давал?! — Журналист явно устал за день, да еще и настроение было не из лучших, так что наглые речи этого юнца здорово вывели его из себя.

— Хамите, Ерохин, — укоризненно проронил парень. — Зря. Не стоит со мной в таком тоне разговаривать.

— Беру пример с тебя, — отрубил газетчик. — Ты что, на администрацию города работаешь? Так был уже на меня оттуда наезд. Только прошу учесть: не на того напали!

— Некоторые люди настолько упорно не желают понимать разумных слов, что невольно возникает сомнение: а относятся ли они сами к разумным существам? Вы что, хотите кончить, как Лахнева и Балуев? Это не так сложно устроить.

— То есть все эти исчезновения и смерти — твоя работа?! — изумился журналист.

— А если и так? Однако речь не об этом. Хотелось бы все-таки услышать, кто такая приезжая, с которой вы разговаривали в баре?

— Не твое собачье дело! — процедил Ерохин, делая шаг вперед. — Пугать меня вздумал?! Смотри сам не испугайся! Я вот тебя сейчас скручу и…

Его фразу прервал смех парня. Скрипучий, неприятный и даже какой-то жутковатый. Словно не человек смеялся, а… кто? Тут разум Валерия, который, затаив дыхание, следил за их разговором, спасовал. И спина его почему-то сделалась совершенно ледяной.

— Скрутите? Меня?! — отсмеявшись, заговорил парень. — Было бы забавно посмотреть. Вы — глупец, Ерохин! И все, что вы делаете, — верх несуразности. Я ведь все равно получу от вас нужную информацию, вот только приятных ощущений при этом не гарантирую. Вы уже натворили достаточно, чтобы заслужить смерть, но она ведь тоже бывает разная. Повторяю свой вопрос в последний раз: кто такая эта приезжая?

— Да пошел ты, ублюдок!

С этими словами журналист двинул парня кулаком в лицо. Точнее, попытался. Тот буквально утек в сторону и стремительно ударил в ответ. Ерохин полетел на землю. Парень сделал шаг к нему и с размаху саданул ногой по ребрам. Послышался хруст кости, и журналист взвыл от боли.

Это было уж слишком. Конечно, Валерий, по вполне понятным причинам, не испытывал особой симпатии к Ивану Ерохину, но, судя по только что услышанному разговору, у него с Алисой действительно была деловая встреча, а юнец, кажется, сейчас его просто убьет. Пора вмешаться… Ха, вмешаться! Да он против этого парня имеет, похоже, столько же шансов, сколько против чемпиона мира по боксу в тяжелом весе. Нет, надо звонить в милицию.

Валерий полез за мобильником и внезапно замер. Рука застыла, словно парализованная. Юнец смотрел на него. В упор. И в этом взгляде не было ничего человеческого. Бездонная чернота, которую тут же заменил зеленый огонь. Парень улыбнулся, продемонстрировав рот, полный зубов-иголок.

— Ну как, понравилось шоу? — тихо произнес он. — Думаю, да. Я намеренно позволил тебе понаблюдать его со стороны, чтобы ты им насладился. А теперь пришло время принять в нем участие.

Там же, 21 мая 2008 г.

Спала Алиса плохо, как, впрочем, и всегда в первую ночь на новом месте. И дело было отнюдь не в акклиматизации. Коль скоро речь шла о работе, на первый план выходило обеспечение собственной безопасности в ночное время. В данном случае ей пока не было известно, с каким видом кромешников она имеет дело. А ведь среди них есть и такие, которым вовсе не обязательно вступать в непосредственный контакт с жертвой, чтобы отправить ее на тот свет. Периметр безопасности, сторожевые заклятия и тому подобные аспекты данной проблемы всегда являлись предметом беспокойства адептов Ордена, не имеющих достаточного опыта самостоятельной работы. Вот и сейчас Хохлова, сделав в этом плане все, что считала необходимым, все-таки не смогла до конца избавиться от беспокойства. Ведь ее жизнь теперь находилась в прямой зависимости от правильности принятых защитных мер. Да и подстраховать ее на этот раз было некому.

В общем, понятно, что, промаявшись бессонницей полночи, Алиса встала достаточно поздно. Первым делом она настроилась на телепатическую волну передачи от «слухача», и тот, повинуясь мысленному приказу хозяйки, выдал ей в сжатом, пакетном виде всю накопленную за ночь информацию. Естественно, обычному человеку, даже обладающему способностью к восприятию телепатических сигналов, разобраться в этом ворохе данных возможным не представлялось. Он бы смог что-то понять, лишь получая информацию в режиме реального времени, что для Алисы, естественно, было неприемлемо. Но тренированное сознание адепта Ордена способно было работать с данными, поступающими со значительно большей скоростью, и отделять при этом зерна от плевел.

Вот и на сей раз мозг Хохловой мигом отреагировал на мелькнувшую среди множества других фразу «Опять исчезновение?» и заставил ее переключиться на пониженную скорость восприятия данного фрагмента записи. То, что она узнала, повергло ее в состояние полушока. Исчез не кто-нибудь, а журналист Иван Ерохин, с которым она всего каких-то восемь часов назад беседовала как раз по этому самому делу. Так что же получается? Она сама по недомыслию навела на него кромешника? Неужели эта пустотная тварь следила за ними, вычислила в ней представительницу Ордена и решила убрать потенциально полезного ей человека?

«Так, стоп! — скомандовала себе Алиса. — Вовсе не обязательно, что все обстояло именно так. Запросто могло оказаться, что Ерохин своими настойчивыми изысканиями давно уже стоял кромешнику поперек горла, и тот наконец решил от него избавиться. А то, что произошло это практически сразу после нашей с ним беседы, может оказаться самым банальным совпадением».

Логика в таком рассуждении присутствовала, и довольно прочная, но интуиция подсказывала Алисе, что в данном случае лучше исходить из худшего варианта развития событий — так меньше риск фатальной ошибки. Вот только куда теперь деваться от чувства вины? Ведь, похоже, именно ее вчерашняя беспечность и привела в конечном счете к гибели журналиста.

Нет, с такими мыслями она точно далеко не уедет. Рефлексировать и копаться в догадках — значит терять драгоценное время. Пора уже отправляться в милицию и выяснять все на месте. Из того, что обнаглевший кромешник совершил очередное преступление как раз в тот период, когда она здесь, нужно постараться извлечь максимум пользы: авось пришелец из Пустоты еще не успел замести следы.

Придя к такому заключению, Хохлова быстро оделась и покинула свой гостиничный номер.

— А вы, я гляжу, не слишком трепетно относитесь к своему слову! — произнесла Алиса, входя в кабинет майора Канонченко. — Мне кажется, мы договорились, что в случае нового эпизода по делу исчезновений я сразу же об этом узнаю.

— И вам здравствуйте, — хмуро ответил хозяин кабинета. — К вашему сведению, еще далеко не очевидно, что это случай из той же серии.

— Не очевидно? А по-моему, как раз наоборот. Иван Ерохин настойчиво копался именно в этом деле, да и пропал как все — ночью.

В голосе Канонченко прорезалась ирония:

— Я смотрю, вы не слишком-то нуждаетесь в наших звонках — сами многое разузнали. Кстати, откуда дровишки?

— К счастью, в плане поиска информации я не полагалась исключительно на вас, — съязвила в ответ Алиса. — Так почему вы сомневаетесь?

— То, что Ерохин копался в деле исчезновений, еще ничего не доказывает. Этот в чем только не копался и всегда умудрялся находить самое грязное и вонючее. Он, если хотите знать, для многих в нашем городе являлся здоровенной занозой в филейной части. Так что подозреваемых по данному случаю — пруд пруди. И любой из них, кстати, мог сымитировать почерк нашего ночного похитителя для отвода глаз. Да и машина эта покалеченная… Обычно после похищений подобных следов не остается.

— Что за машина?

— «Тойота», изрядно побитая жизнью. Найдена у самого офиса «Сибирского вестника», где работал Ерохин. Его собственной машины там не обнаружилось. Не исключено, что похититель увез журналиста именно на ней.

— А Ерохин не мог уехать сам? Почему вы связали с ним эту разбитую «тойоту»?

— В том-то и дело, что пока не связали. Совпадение, конечно, интересное, но, возможно, именно совпадение. Владельца «тойоты», кстати, нашли. Он с минуты на минуту должен явиться для дачи показаний.

— Откуда вы узнали об исчезновении Ерохина?

— Позвонила его дочь.

— У него есть дочь? — удивилась Алиса.

— Представьте себе. Он дважды разведен, и Света — его дочь от первого брака. Постоянно живет с матерью, но с отцом видится достаточно часто, а иногда даже переселяется к нему на несколько дней. Он же ее, согласно самым разным источникам, очень любит и старается проводить с ней максимум времени. Света утверждает, что, когда она живет у него, Ерохин всегда приходит домой ночевать, а если задерживается, то звонит ей и сообщает, когда будет. По ее словам, он еще ни разу не заставлял ее волноваться. Это может показаться странным для человека с его репутацией, но в данном случае я склонен поверить девочке. Вчера он позвонил Свете и сказал, что будет дома около двенадцати. Сильно извинялся, говорил, что ему нужно закончить очень важную работу и что назавтра он возьмет выходной. Она ждала его до утра и в пять часов позвонила в милицию. Вот такие пироги…

Алиса задумалась. Все эти новости ясности ей не прибавили, хотя она была по-прежнему уверена, что без кромешника тут не обошлось. Но надо же, с какой неожиданной стороны открылся Ерохин! Тем горше сознавать, что в настоящий момент он уже наверняка мертв.

— Я бы хотела осмотреть разбитую машину и место предполагаемого похищения.

— Нет проблем. «Тойота» в нашем гараже. Эксперты с ней уже поработали, так что даже не знаю, что вы надеетесь там обнаружить.

— Достаточно того, что это знаю я.

Канонченко пожал плечами:

— Что же, тогда мы можем спуститься туда вместе сразу после разговора с ее владельцем. Он вот-вот будет здесь. А потом наш сотрудник отвезет вас к офису «Сибирского вестника».

— Вы очень любезны.

В дверь постучали.

— Да? — отозвался Канонченко.

В кабинет заглянул молодой темноволосый лейтенант.

— Товарищ майор, Бареев прибыл.

— Кто?

— Хозяин «тойоты».

— Давай его сюда! Желаете присутствовать?

Последний вопрос был обращен к Алисе.

— Разумеется.

В школе Ордена читали курс «Реакция на неожиданные события», смысл которого долго ускользал от Алисы, хотя наставники настойчиво вдалбливали ученикам, что это важнейший тренинг сознания и нервной системы, позволяющий в критической ситуации не теряться и выигрывать спасительные секунды. К концу курса Хохлова вроде бы прониклась его полезностью, но только в тот момент, когда в дверях появился владелец машины, найденной на месте предполагаемого преступления, она поняла всю важность полученных навыков. Дело в том, что вошедший был ей знаком, причем весьма хорошо. Константин Бареев был другом детства Валеры, так что встречались они не раз, правда, исключительно в Перми. Поэтому у Алисы напрочь вылетело из головы, что он живет в Новосибирске. Да и почему, собственно, она должна была об этом помнить? Какова вероятность случайно встретить в столь крупном городе единственного в нем знакомого? А вот ей «повезло».

Курс реакции на неожиданные события даром не прошел, так что Алиса справилась с удивлением практически мгновенно, чего нельзя было сказать о Константине. Его глаза округлились, а рот уже раскрылся для изумленного возгласа, но Хохлова упредила его псионическим импульсом «Заткнись!», в результате которого Бареев поперхнулся своими словами. Конечно, тем самым Алиса нарушила собственный мораторий на применение пси-техник, но, не сделай она этого, он бы выдал что-нибудь вроде «Привет, Алиса!», и тогда ей пришлось бы по полной программе «зомбировать» еще и майора, так как в предъявленном ему удостоверении ФСБ значилось совсем другое имя.

Тем не менее метаморфозы с лицом посетителя не укрылись от внимания Канонченко, который поприветствовал Бареева и с несколько озадаченным видом предложил ему присесть.

— Вы знакомы? — решил уточнить майор у Алисы.

— Нет, с чего вы взяли? — Хохлова была сама невозмутимость.

— Просто Константин… — Канонченко бросил взгляд на бумаги. — Константинович при виде вас несколько странно отреагировал.

— Думаю, с этим вопросом следует обратиться к нему.

Вопросительный взгляд майора переместился на вошедшего.

— Извините, — ответил Бареев, — мне просто показалось, что ваша… коллега очень похожа на мою бывшую однокурсницу. Теперь я вижу, что обознался. Еще раз прошу прощения.

— Да ничего, бывает, — ответила Хохлова, между делом изучая лицо своего старого знакомого.

Он был бледен и казался напуганным, а также здорово удрученным. Неужели из-за машины так переживает? Вряд ли.

Тут что-то другое. Когда их взгляды встретились, глаза Бареева стали и вовсе какими-то затравленными. Беспокойство Алисы начало возрастать. Почему-то ей стало казаться, что причина столь странного поведения Константина имеет к ней самое прямое отношение.

Между тем Канонченко начал допрос:

— Зачем вы ездили к офису газеты «Сибирский вестник»?

— Я не ездил.

— Тем не менее вашу машину нашли именно там и в довольно плачевном состоянии. У вас ее угнали?

— Нет.

— Тогда будьте добры объяснить, как она там оказалась.

— Я одолжил ее одному другу.

Внутри Хохловой крысой заворочалась тревога.

— Имя этого друга?

Бареев вздрогнул и оглянулся на Алису: ему до смерти не хотелось называть имя, но другого выхода он не видел. Крыса по имени Тревога вдруг настолько выросла, что Хохловой стало трудно дышать. Она уже знала, чье имя сейчас прозвучит, и думала лишь об одном: «Только бы не подать виду!»

— Господин Бареев, — напомнил о себе майор, — назовите имя друга, которому вы одолжили свою машину.

— Валерий Соболев, — выдохнул тот в отчаянии.

И мир вокруг Алисы почернел.

Глава 26

МИХАИЛ. ВЫБОР

Екатеринбург, 20 мая 2008 г.

— Михаил Тихонов? — Высокий худощавый мужчина с резковатыми чертами лица предъявил удостоверение. — Капитан Егоров, ФСБ. Мы можем где-нибудь поговорить без свидетелей?

Сердце Михаила ушло в пятки, хотя виду он не подал. «Ни фига себе затравочки! Чего это от меня понадобилось столь серьезной конторе? Наши с Игорем делишки для них мелковаты. Они разве что налоговую или ОБЭП заинтересуют. Неужели прознали… Нет, не может быть!»

— А на какой предмет? — Ровный тон дался ему с большим трудом.

— Поверьте, есть интересная тема для нас обоих, — скупо улыбнулся капитан.

Михаил заколебался. Любезный тон фээсбэшника нимало его не обманул: в нем чувствовалась твердость, которая в любой момент могла стать источником угрозы. Так что, по сути, выбора у него и не было — за отказом почти наверняка последует предложение побеседовать у них. И от этого предложения отказаться уже будет невозможно.

— Можем у меня, — наконец проговорил он. — Жена с сыном вернутся часа через два. Этого времени вам хватит?

— Вполне.

Пока они поднимались на лифте, Михаил голову сломал, пытаясь понять, как много известно Егорову и что на самом деле ему нужно. От этого зависела оптимальная линия поведения, которой надо придерживаться, чтобы выбраться из этой истории с наименьшими потерями. По всему выходило, что, кроме необычных способностей Игоря, других причин для интереса спецслужб не было. Но как они могли про это узнать? Может, Игорь засветился еще где-нибудь? Или…

Впрочем, додумать он не успел — створки лифта с шипением разошлись, выпуская их на восьмом этаже, где и располагалась квартира Тихонова.

— Итак, — проговорил Михаил, когда они устроились на кухне, — я вас слушаю.

— Позвольте спросить, господин Тихонов, — начал Егоров, — чем вы занимаетесь в офисе, который снимаете на Первомайской?

— У нас клуб любителей восточной медицины и философии, — не моргнув глазом соврал Михаил. — Мы общаемся там со своими единомышленниками. Читаем восточных писателей, философов, изучаем труды целителей Китая, Индии, Японии, Ирана, жизнеописание Гаутамы…

— Достаточно, — прервал его гость. — Урок вами заучен неплохо. И сколько вас, таких… любителей Востока?

— Не слишком много. Максимум собирается до десяти человек, хотя обычно меньше.

— А вот у меня другая информация. Этот офис посещаете только вы и ваш друг Логинов. И занимаетесь вы там вовсе не изучением восточной мудрости, а незаконной предпринимательской деятельностью. Лицензии на оказание экстрасенсорных и тем более целительских услуг у вас нет. Ну и налогов, разумеется, вы не платите.

Лицо Тихонова сделалось каменным:

— Воображение у вас богатое.

— Мое воображение тут ни при чем. Просто свидетельские показания одного из ваших клиентов.

— Вы обвиняете нас в мошенничестве? Посмотрим, чего будут стоить в суде показания вашего свидетеля.

— Хотите квалифицировать это именно так? Не могу с вами согласиться, хотя в отношении государства вы действительно обыкновенные мошенники. При этом вполне допускаю, что ваш друг реально помогает тяжелобольным людям.

— С каких пор ФСБ интересуют подобные мелочи?

— Это, может быть, и мелочи. А как насчет молодежной банды в Октябрьском районе, истребленной неведомо кем четыре месяца назад? Семь трупов — уже не шутки.

Михаил похолодел. На лице его не дрогнул ни один мускул, но за цвет своего лица он уже не ручался.

— А мы-то тут при чем?

— При том, что друг ваш, Игорь Логинов, обладает некими паранормальными способностями, которые направляет то во зло, то во благо. Тех семерых убил он. А вы все видели, но промолчали. А следовательно, стали соучастником. Впрочем, кому я объясняю — вы же юрист.

У Тихонова пересохло в горле:

— У вас нет доказательств.

— Есть, господин Тихонов, можете мне поверить.

— Что вам нужно?

Любезная улыбка пропала с лица Егорова. Оно стало суровым и напряженным:

— Вот это уже деловой разговор. Итак, ваш друг опасен. Не только для других, но и для себя. Мы знакомы с подобными феноменами. Они вызываются опухолью мозга. Этот дар разрушает его организм тем больше, чем чаще он его использует. Он медленно умирает, но это еще полбеды. Логинов и так-то не слишком хорошо контролирует свои паранормальные способности, а опухоль постепенно делает его неадекватным. Он — бомба замедленного действия. Взрыв может произойти в любой момент, и последствия будут ужасающими.

— Насколько? — Язык Тихонова еле ворочался во рту.

— Чернобыль помните? Реактор рванул не просто так. Среди персонала станции был такой вот феномен, к сожалению вовремя нами не выявленный. А по предварительным оценкам, Сила Логинова еще больше. Там, в переулке, против семерых грабителей он применил едва ли одну сотую своего потенциала. Риск огромен. Его нужно изолировать, пока не поздно.

— Изолировать?

— Да. У нас большие возможности. Мы попытаемся помочь ему — удалить опухоль.

— А если не получится?

— Заморозим. Криогенная техника шагнула далеко вперед. Он будет лежать в камере глубокого охлаждения, пока мы не найдем способа справиться с этой проблемой.

— Чего вы хотите от меня?

— Помощи. Вам он доверяет. Я передам вам сильное снотворное. Оно быстро растворяется в воде и не имеет вкуса. Его легко можно подбросить в чай или сок. Вы даете его своему другу, звоните нам, а мы приезжаем и забираем его. Как видите, все очень просто.

— Да, просто…

Михаил понимал, что с имитацией равнодушия он уже опоздал. Рассказ Егорова произвел на него сильное впечатление, и тот наверняка отметил сей факт. Выходит, тратить на лицедейство силы и внимание уже нет смысла. И теперь смятение чувств, усиленная работа его мысли, а также отчаянная внутренняя борьба стали видны невооруженным глазом. Наконец лицо Тихонова прояснилось, и гость понял, что тот пришел к некоторому решению, примирившему его, по крайней мере, с самим собой. Тяжелый взгляд Михаила впился в лицо Егорова.

— Все у вас очень складно получается, товарищ капитан, — проговорил Тихонов. — Даже слишком складно. Но я вам не верю. Вы намеренно сгущаете краски, пытаясь представить ситуацию намного страшнее, чем она есть на самом деле. Вас действительно интересует дар моего друга, но только потому, что вы хотите его использовать в своих целях: или заставить работать на вашу «контору», или превратить в подопытного кролика для специальных исследований. Но я вам в этом не помощник!

Егоров позволил себе досадливый жест:

— Ведь вы же взрослый человек, господин Тихонов. Взрослый и, хотелось бы надеяться, разумный. А верите в какие-то детские сказки про тайные лаборатории спецслужб, где они ставят жуткие, бесчеловечные эксперименты над всеми, кто хоть чем-то отличается от обычных людей. Да, у нас есть лаборатории. Есть и специальные лечебные учреждения. Но мы там никого не препарируем и опытов на людях не проводим. Это запрещено законом, а Федеральная служба безопасности — государственное учреждение и законы своей страны соблюдает неукоснительно.

— И тем не менее в ваши добрые намерения я не верю. Вы правы — он мне доверяет, и я не могу обмануть его доверия.

— Ну и глупо, господин Тихонов. Вам дают шанс избавиться от нависшего над вами тяжкого обвинения, а вы его отвергаете. Предлагаю посмотреть на все это с другой стороны. У вас ведь есть семья. О них вы подумали? Что с ними будет, когда вы надолго угодите за решетку?

Михаил скрипнул зубами:

— Знаете, я много читал и слышал о том, насколько беспринципны и неразборчивы в средствах работники спецслужб, но думал, что это преувеличения. А теперь вижу — все правда.

— Если вы пытаетесь меня задеть, то напрасно, — пожал плечами Егоров. — Я привык к подобному негативу. Однако мне нужен ваш ответ.

— Отвечаю «нет».

— Подумайте еще раз. Вашему другу вы все равно не поможете, только создадите проблемы нам и себе. Мы ведь можем обойтись и своими силами.

— Я все сказал.

Егоров вздохнул:

— Жаль, я хотел этого избежать.

В следующий миг «капитан ФСБ» поймал взгляд Тихонова и атаковал его волю. Техникой ментального подавления и гипноза он владел в совершенстве. Сопротивление Михаила было подавлено в считаные секунды, и тут же пошла «заливка» внушения.

Это заняло еще несколько минут, после чего инквизитор Шестаков не спеша вышел из квартиры. Он имел все основания быть довольным собой: об этой встрече Тихонов забудет, а в нужный момент станет действовать согласно полученным инструкциям. Пожалуй, даже и к лучшему, что он отказался. Так было надежнее. Теперь Тихонов не сможет раскаяться и рассказать все Э-магу.

Вот только не любил Шестаков ломать людей. Умел в совершенстве, но не любил. И старался, по мере возможности, обходиться без этого. Впрочем, те, кто этим упивался, в Святом Ордене и не задерживались. Вот и сейчас, применив ментальное насилие против человека, заслуживающего только уважения за верность дружбе, инквизитор чувствовал себя препогано. Однако перед высокой миссией, порученной Шестакову, все его личные предпочтения не имели никакого значения.

Глава 27

УНИВЕРСИТЕТСКИЙ ДЕТЕКТИВ

Новосибирск, 22–25 мая 2008 г.

До сих пор Алиса считала себя стрессоустойчивым человеком, но на этот раз несчастье оказалось сильнее. Сейчас она захлебывалась в море ярости и боли, лишь изредка выныривая на поверхность, когда к ней обращались. Ее воспоминания о первых часах после страшного известия были обрывочными. Помнила она, например, как в первый момент ей захотелось, чтобы этот урод Бареев и ее дорогой Валерка поменялись местами. Позже Хохлова корила себя за это: в конце концов, Константин даже предположить не мог, что своими действиями запустил цепочку событий, которая приведет к такому ужасному итогу, и теперь наверняка неимоверно раскаивается. Однако она точно знала, что нормально общаться с ним уже никогда не сможет. Даже просто видеть Бареева для нее стало худшим из наказаний.

Видимо, не зря ее муштровал наставник, так как, несмотря на боль и внезапность случившегося, Хохловой удалось скрыть свое состояние от майора Канонченко. Она как будто раздвоилась. Одна ее часть скорбела об утрате любимого человека, а вторая, руководимая чувством долга, занималась тем, ради чего она, собственно, и приехала сюда. Осмотрев вместе с майором разбитую машину Бареева, а также сквер перед офисом «Сибирского вестника», она четко почувствовала и там, и там отпечатки Силы кромешника, еще не успевшей рассеяться. И вот тут обе ее половинки объединились в жгучем желании добраться до посланца Пустоты и разорвать его на части голыми руками.

В принципе только вечером к Алисе вернулась способность трезво, хотя и не совсем хладнокровно, мыслить, чтобы продолжить расследование. Несмотря на свежесть следа, он, по сути, никуда не вел. Он лишь однозначно подтверждал, что виновником исчезновений являлся кромешник. Но в этом Алиса и раньше почти не сомневалась. А вот указаний на то, в чьем теле скрывается монстр из Пустоты, по-прежнему не было. Смерть Валеры, больно ударившая по ней лично, как-то затмила тот крайне неприятный факт, что в лице журналиста Ерохина она потеряла ценного помощника.

Теперь следовало вплотную заняться университетской версией. Первым делом Алиса решила под видом представительницы министерства образования пообщаться с руководством НГУ, а уж потом воспользоваться помощью своей случайной знакомой Карины, телефон которой ждал своего часа в ее записной книжке.

Алиса устала. С ее способностями и документами получить доступ к базе данных университета не составило никакого труда. С поступившими в прошлом году на работу в НГУ она покончила быстро, благо таковых оказалось всего пять. А дальше начались галеры. Вот уже четвертый час она изучала списки студентов-первокурсников, и конца им не виделось даже в отдалении: ведь по каждому приходилось просматривать личное дело с фотографией. К сожалению, все личные дела были лишь в электронном виде, а отсканированные фотографии не могли дать ее шестому чувству никакой конкретной информации аурно-энергетического плана. Однако адепт Святого Ордена очень надеялась на свою интуицию. Но та пока что голоса не подавала.

У Хохловой уже начинали болеть и глаза, и голова. Правда, с обоими недугами она справилась с помощью целительных энергоимпульсов, но усталость все равно копилась. Тем не менее сдаваться она все равно не собиралась, ибо мотивация на то, чтобы вычислить кромешника, у нее теперь была особенно высока, и если столь утомительная, рутинная работа могла дать какой-то эффект в этом направлении, ее следовало сделать во что бы то ни стало. Другое дело, что с ростом утомления «замыливался» глаз и падала концентрация. В результате ей все чаще приходилось дважды, а то и трижды перечитывать некоторые страницы личных дел, чтобы уяснить смысл написанного.

Страницы: «« « ... 678910111213 » ... »»