Не пожелай зла Лазарев Дмитрий
Пиликанье мобильника заставило меня вздрогнуть. Отображавшийся номер был мне незнаком, так что кнопку ответа я нажал с некоторым опасением.
— Да?
— Игорь? — От голоса в трубке внутри у меня что-то сладко заныло.
— Ника? Рад тебя слышать.
— Это хорошо. А что ты скажешь, если я предложу увидеться?
— Не верю своим ушам! — Мое удивление выросло на порядок. — А Павел?
— Тебе обязательно было упоминать о нем? — Ее голос стал чуть напряженным.
— Конечно: ведь если у тебя потом возникнут неприятности с мужем, кто будет главным виновником этого? Да и звонок твой — для меня большая неожиданность.
— Разве я не обещала, что позвоню?
— Обещала, но я воспринял это как обычную дежурную фразу.
— Да-а, тебя не назовешь знатоком женской психологии. Впрочем, это и неплохо. Так как насчет встречи?
— После пяти я свободен.
— Значит, в шесть у Столбов. Устраивает?
— Вполне.
Вот так неожиданно легко решился вопрос с накоплением положительной энергии для сегодняшнего исцеления.
Честно говоря, перед приходом первой пациентки я волновался покруче, чем перед первым свиданием.
Снятый офис представлял собой одну большую комнату, которую мы с Мишкой вчера разгородили ширмой на две — «приемную» и «кабинет целителя». Хоть в моей части и не было окна, но обеспечить в «кабинете» надежный полумрак не удалось. Поэтому Мишка приволок мне неведомо откуда сумку, битком набитую всевозможными средствами маскировки.
— Чего только не сделаешь для успеха дела! — превозносил свои заслуги мой друг, выкладывая на стол разнообразные парики, темные очки, накладные усы и бороды. — Подберите себе что-нибудь по вкусу, уважаемый целитель, а остальное я обратно оттащу.
— Все правильно: сам себя не похвалишь — от других не дождешься, — с иронией заметил я и добавил нарочито капризным тоном: — А где грим и мой костюм?
— Беда с этими дарованиями! — в тон мне ответил Мишка. — И вообще чем ты недоволен? Это ведь твоя идея — шифроваться. Можно было бы, конечно, обойтись без подобной атрибутики, а работать сквозь ширму, но, помнится, ты мне сам говорил, что для более надежного результата тебе нужно видеть пациента.
— Да ладно, не бухти, я без претензий. Скажи только: где ты раздобыл этот набор юного шпиона?
— Места знать надо! — самодовольно ухмыльнулся мой друг. — Одна моя знакомая в театре посодействовала. У них там такого добра навалом.
— Интересно, есть ли хоть одна сфера человеческой деятельности, где у тебя нет знакомых?
— Завидуешь? Я так и понял. Вот почему у меня ничего не получилось с карьерой: везде завистники! Даже в нашем с тобой маленьком коллективе. А раз так, то талант обречен.
— Не скули, талант! Какие твои годы — пробьешься!
За этим легким трепом мы оба пытались спрятать свое волнение: уж очень не хотелось, чтобы первый блин получился комом.
На выбор и примерку наиболее подходящих мне средств изменения внешности ушло примерно двадцать минут. Наконец я остановился на темных очках в роговой оправе, а также рыжем комплекте из парика, усов и бороды. Критически оглядев меня, Мишка сообщил, что потянет. По крайней мере, я не выгляжу ярмарочным шутом и смотрится все это на мне довольно естественно. Затем он спрятал оставшийся реквизит в сумку и задвинул ее под стол. Я же отправился за ширму ожидать прихода пациентки.
Но вот в «приемной» раздался стук, после чего послышались голоса. Ульяна Владимировна пришла в сопровождении дочери по имени Ольга. Эта последняя и взяла на себя инициативу в разговоре:
— Здравствуйте, так вы и есть целитель?
— Нет, он ждет вас за ширмой.
— У него странное имя. Настоящее?
— Вымышленное. Дело в том, что он старается избегать всяческого внимания к своей личности. Такая уж у него натура.
— Причина только в его скромности?
— У него нет проблем с законом, если вы это имеете в виду. Поверьте, здесь никто не пытается вас обмануть. Как уже упоминалось в объявлении, в качестве предоплаты мы берем лишь десятую часть суммы. Остальное — по достижении результата.
— И каков же процент успеха?
— Около девяноста, — на всякий случай не стал слишком уж загибать Мишка.
— Вашими бы устами… — вздохнула Ольга.
— Все-таки сомневаетесь? Зря. Что вы потеряете, если попробуете? Что такое триста рублей предоплаты в обмен на возможность полного исцеления близкого человека?
Кажется, он ее убедил.
— Хорошо, я согласна. Мама, ты как?
— Меня можно не спрашивать, доченька. Если есть хоть какой-то шанс, я хочу им воспользоваться.
— А теперь изложите, в чем проблема, — мягко попросил Тихонов.
— Разве ваш целитель сам не почувствует? — вновь проснулась подозрительность в Ольге.
— Он — не диагност. Его способности лежат в области устранения проблем организма, а не их определения.
— Понятно. Тогда слушайте. С некоторого времени мама стала резко терять зрение. Пошли сильные головные боли. Врачи сказали, есть опухоль, которая давит на зрительный нерв. Опухоль неоперабельная. Точнее, как они сказали, восемьдесят процентов за то, что операции мама не переживет. К кому мы только не обращались! В том числе и к различным знахарям, травникам и экстрасенсам — все бесполезно. Мы были в отчаянии и, когда пришла эта электронная рассылка, не сильно поверили в то, что там написано. Но в нашем положении никакими возможностями пренебрегать не следует. Поэтому мы здесь.
— Ясно. Что же, давайте предоплату, и пусть Ульяна Владимировна проходит за ширму.
— А можно мне с ней?
— Извините, целитель работает наедине с пациентом. Его нельзя отвлекать.
Так, кажется, пришел мой час. Взглянув в зеркало, дабы убедиться, что с камуфляжем все в порядке, я повернулся к двери. Ульяна Владимировна оказалась нестарой еще женщиной — ей вряд ли было существенно за пятьдесят. Возраст-то хороший: еще жить и жить, а тут — такое.
Я преисполнился сочувствия, и это было весьма кстати, так как повышало вероятность того, что Э-магия сработает как надо. Видела она явно очень плохо, так что я поспешил подойти к ней и усадить в кресло.
— Вы мне поможете, правда?
— Сделаю все, что смогу, Ульяна Владимировна, — произнес я чуть более хриплым голосом, чем обычно. — А теперь помолчите, расслабьтесь и прикройте глаза.
Она послушалась, а я мысленно сосредоточился на голове женщины и направил туда живительный поток Э-волн. Я абсолютно не представлял, сколько нужно энергии для преодоления ее недуга, поэтому не экономил. Все придет с опытом, а пока что лучше допустить перерасход, чем потерпеть неудачу.
— Боже мой! — вдруг выдохнула Ульяна Владимировна.
— Что такое?
— Голова прошла. И стало как-то тепло и очень хорошо. Сил добавилось.
— Воздействие комплексное, так что это в порядке вещей, — сказал я, прекращая излучать. — Теперь попробуйте открыть глаза и взглянуть на себя в зеркало.
Последовала пауза, показавшаяся мне бесконечно долгой: видимо, Ульяна Владимировна некоторое время боролась с собой, боясь, что, открыв глаза, она лишится еще одной надежды. Наконец раздался ее судорожный вздох.
— Невероятно! — прошептала женщина, даже не пытаясь сдержать счастливых слез. — Я все четко вижу! Вы — волшебник! Как это получилось?
— Мне трудно вам объяснить. Я в основном работаю на уровне инстинктов, подсознательно.
Ульяна Владимировна поднялась. Ее губы дрожали, глаза были полны слез, но даже сквозь эту влагу я ощутил, что это глаза зрячего человека.
— Оля! — в какой-то даже эйфории позвала она дочь и тут же, устыдившись своего эгоизма, подошла ко мне: — То, что вы сделали сейчас, — это настоящее чудо! Я буду молиться за вас, — прошептала женщина и порывисто обняла меня, спрятав лицо на моей груди. Так же быстро отстранилась и вышла за ширму, бросив на меня исполненный глубокой признательности взгляд.
Я сел в кресло и откинулся на спинку. Давненько я не был до такой степени доволен собой. Как все-таки это здорово — помогать людям! Не будь мне так нужны деньги, я бы, пожалуй, делал это бесплатно. Правду говорят, что дарить подарки гораздо приятнее, чем их получать.
Пребывая в полной прострации, я уже не слышал, что происходило за ширмой, и вынырнул из мира собственных мыслей, только когда ко мне вошел сияющий Мишка и потряс купюрами:
— С почином, Игорек! Ты — великий человек!
В ответ я лишь широко улыбнулся — переполнявшее меня счастье в словах совершенно не нуждалось.
Денис Колесников
Новосибирск, 25–26 сентября 2007 г.
Денис опустил бинокль и тихо чертыхнулся. Отец в своем репертуаре: похоже, будет зависать перед телевизором до середины ночи. Спать хотелось жутко, но, увы, сегодня Денис не мог себе этого позволить: если он не добудет денег… Брр! Даже думать не хочется. И дернул же его черт согласиться на эту карточную игру! Но первые месяцы вне дома и столь непривычное ощущение свободы опьянили юношу.
Поступив в университет, Денис сразу же заявил, что хочет жить в общежитии. Отец сначала воспринял эту идею в штыки:
— Знаю я тебя: небось вместо учебы всякой фигней заниматься станешь: карты, пьянки, девки!
Просившуюся на язык остроту насчет дуэлей, шампанского и прекрасных женщин Денис проглотил, понимая, что Колесников-старший юмора не оценит. Вместо этого он заверил, что в первую очередь будет прилежно учиться, а уж потом — все остальное. Его честные глаза, а также то, что школу Денис все-таки закончил с медалью, заставили отца колебаться. Ну а напоследок парень как бы между прочим заметил, что каждый день добираться в универ через весь город — дорого и нерационально. Для отца это был совершенно убойный аргумент.
— Делай как знаешь, — махнул он рукой. — Может, хоть там человеком станешь.
«А сейчас я кто?» — хотел было спросить Денис, но промолчал. Было ясно, что ничего, кроме очередного унижения и крупного скандала, этим не добьется. К тому же обиду перекрывало чувство восторженного предвкушения долгожданной свободы. Ради этого стоило потерпеть.
Вырвавшись из-под жесткой отцовской диктатуры, Денис воспарил как «буревестник, черной молнии подобный». Воспарил… и, непривычный к полету, влепился в скалу. Беда заключалась в том, что ему хотелось попробовать все, чего не позволялось в зоне строгого режима, по странному недоразумению именуемой отчим домом. Девки? Пожалуйста, с удовольствием! Пьянки? А как же! Карты? Да не вопрос! Но именно в последнем пункте и случился прокол.
На одну из вечеринок заглянул какой-то знакомый его одногруппника — парень лет двадцати двух. Он-то и предложил сыграть в покер «по маленькой». Естественно, Денис оказался среди желающих, считая, что многим не рискует. Но покер — такая игра, где при наличии азарта и с малыми ставками можно спустить довольно много. А в азарте у Дениса недостатка не было. Вот он и проиграл все, что было, а также то, чего не было. Однако его партнер — шутник и балагур за карточным столом — в жизни оказался довольно жестким кредитором. А тот самый одногруппник, который знал его лучше всех, намекнул Денису, что ссориться с этим парнем может быть очень вредно для здоровья. Колесников тогда еще подумал с тоской и злобой: «Что же ты раньше мне этого не сказал?» — но потом сообразил, что одногруппник был в доле: поставлял этому картежнику лохов для раздевания. Правда, понимание пришло слишком поздно.
Теперь надо было отдавать деньги, а взять их негде, кроме как дома. Разумеется, о том, чтобы просить у отца, не могло быть и речи. Во-первых, не даст, а во-вторых, с грязью смешает. Да и свобода Дениса тогда махом закончится. Нет, в дом следовало проникнуть тайком, ночью и взять деньги из отцовского сейфа — благо удалось однажды подглядеть, куда он прячет бумажку с шифром. Причем взять придется все, так как Колесников-старший регулярно пересчитывает свои наличные и недостачу обнаружит быстро. К тому же посторонние воры «сдачи», как правило, не оставляют. Значит, если пропадет не все, логично будет предположить, что вор — кто-то из своих. А уж на кого падет в этом случае подозрение, можно не сомневаться.
Конечно, красть из семьи — последнее дело, но других способов добыть деньги Денис не видел. Он уговаривал себя, что это вовсе не кража, а некая компенсация морального ущерба, который отец наносил ему все сознательные годы. Только на душе все равно было противно.
Итак, Денис засел с приятельским биноклем в назначенной под снос развалюхе напротив своего дома и ждал, пока глава семьи Колесниковых наконец угомонится.
От нечего делать парень принялся перебирать в памяти события, произошедшие в его жизни за последние несколько лет. Внезапно и ярко нахлынуло воспоминание о том, как четыре года назад он произвел обратный ритуал и отправил демона обратно в его мир. Тогда, помнится, он испытал громадное облегчение. Произошло это через сутки после расправы с шайкой Бродкина. Теперь лишь периодические кошмары напоминали ему о той страшной ночи. Впрочем, Денис их практически не запоминал. Но до сегодняшнего дня он ни разу не пожалел, что тот жуткий монстр больше не обитает в его теле. Сейчас, пожалуй, его услуги оказались бы нелишними, чтобы устранить проклятого кредитора, при одной мысли о котором Денис заходился в злобе. Злобу эту, впрочем, следовало бы по справедливости разделить между картежником и собственной наивностью. Но на себя Денис злиться не привык. У его бед всегда были конкретные внешние виновники. Да, если бы с этим типом невзначай произошло что-нибудь фатальное, Колесников бы только порадовался.
Но где он сейчас, этот демон? Вернуть его, к сожалению, нет ни малейшей возможности, потому что та черная книга куда-то бесследно исчезла вскоре после обратного ритуала. Денис, правда, не особо усердствовал в ее поисках, так как сначала жуткие воспоминания от расправы с компанией Бродкина были еще слишком яркими, а потом просто повода не было. Но куда она могла подеваться? Денис тогда спрятал ее в своей комнате, а потом ее там не оказалось. Может, родители нашли? Вряд ли. Отец бы по этому поводу такой Армагеддон устроил! Да и мать тоже, как женщина весьма религиозная, обязательно провела бы воспитательную беседу часика этак на три, вдобавок со слезами. Мистика, короче. Да что вообще в этой истории не мистика? У Дениса даже сложилась теория, что не он нашел этот черный том, а тот — его. А когда надобность в нем отпала, он просто исчез — отправился искать еще какого-нибудь озлобленного на весь мир подростка. Или не подростка, а вполне даже взрослого неудачника.
Как бы то ни было, факт в том, что демона теперь не вызовешь и справляться придется собственными силами, что для Дениса было делом совершенно непривычным.
Произошло желанное событие около трех часов ночи, когда Колесников-младший уже озверел от долгого ожидания и неравной борьбы со сном. Окна в гостиной погасли, затем ненадолго зажегся ночничок в родительской спальне, а вскоре и там наступила темнота. Выждав для верности еще полчаса, Денис глубоко вздохнул, надел резиновые перчатки и пошел «на дело».
В дом проникнуть проблемы не составило, так как ключ у него имелся, да и код сигнализации он знал. Внутри ему даже не пришлось воспользоваться заблаговременно припасенным фонариком, так как, во-первых, за время ожидания глаза к темноте успели привыкнуть, а во-вторых, в доме он ориентировался с закрытыми глазами. Фонарик, правда, понадобился в отцовском кабинете, когда Денис искал бумажку с шифром и разбирал корявый почерк отца. Дальше осталась ерунда. Сейф банально скрывался за висящей на стене картиной. Денис аккуратно снял ее, стараясь не шуметь, и принялся набирать цифры.
Однако закончить этого процесса он не успел, так как в кабинете внезапно вспыхнул свет и хладнокровный голос отца произнес:
— А ну-ка стоп! Подними руки и медленно повернись!
Дениса охватили злоба, страх и безграничное отчаяние.
Все! Все погибло окончательно и бесповоротно! Даже если отец не даст хода делу, в чем Денис, зная его безжалостную натуру, здорово сомневался, сына он теперь точно посадит на толстую цепь, да еще и намордник наденет. И жизнь для него теперь превратится в нескончаемый кошмар. «Ну за что мне все это?!» — мысленно простонал парень.
— Я жду! — резко напомнил о себе отец. — Мне надо видеть твою гнусную рожу!
Денис медленно повернулся, бледный, как потолок в кабинете. Геннадий Колесников стоял в дверях и держал в руках свой охотничий карабин, направленный прямо в лоб незадачливому грабителю. Когда он узнал сына, на его лице вспыхнуло сильное изумление, несколько секунд спустя сменившееся яростью:
— Ах ты урод! Да я тебя…
Дослушать эту гневную тираду Денису было не суждено, так как его сознание затопила темнота и он лишился чувств.
К счастью, дальнейших событий парень не видел, иначе рассудок его мог бы этого и не вынести. Разумеется, кромешник после того «ритуала» и не подумал никуда исчезать. Его личность лишь тщательнее замаскировалась в глубине существа Дениса. Теперь он покидал тело Колесникова для охоты только по ночам, когда парень спал. Правда, в такие ночи вместо нормальных сновидений тому снились одни кошмары, но кому они не снятся? Охотами монстр не злоупотреблял, а тела своих жертв тщательно прятал. Такая осторожность со стороны пришельца из Пустоты объяснялась просто: он не хотел быть обнаруженным ни Денисом, ни теми обитателями Базового мира, которые могли представлять для него опасность.
Но на этот раз ситуация для его носителя сложилась довольно неприятная. Все страхи Дениса, естественно, воспринимались поселившимся в его теле непрошеным гостем, а для того грозившее парню ограничение свободы было категорически неприемлемым. В таком случае удобное молодое тело, к которому кромешник уже успел привыкнуть, пришлось бы менять. Поэтому «оккупант» принял решение вмешаться. В общем, сознание парня пришлось погасить и выйти наружу.
Зрелище было, очевидно, не для слабонервных, потому что челюсть Геннадия Колесникова отвисла, глаза вылезли из орбит, а лицо по бледности сравнялось с таковым у бесчувственного сына. Палец его рефлекторно нажал на спусковой крючок карабина. Выстрел получился беззвучным, так как кромешник вновь применил свою фирменную способность звукоподавления, а его полупризрачная плоть беспрепятственно пропустила пулю сквозь себя, не получив при этом ни малейших повреждений. И тут же монстр бросился на Колесникова-старшего, крика которого тоже никто не услышал.
Денис проснулся со зверской головной болью. Часы показывали половину шестого утра. Парня охватил ужас: это что же, он все проспал?! Сегодня же надо было идти за деньгами! Однако сумка подтвердила его худшие опасения своей вызывающей пустотой. То есть перчатки, бинокль и ключи там лежали, но денег не было. Ну что за невезуха! Такая ночь была удачная: соседи по комнате куда-то свалили. Самое то было все провернуть, а он проспал! Обругав себя балбесом, Денис, правда, тут же нашел оправдание: со всеми этими вечеринками сна он за последние две недели недобрал основательно. И что же теперь делать? Срок по карточному долгу истекает в пятницу, а сегодня днем соседи возвращаются. При них так легко ночью не свалишь.
Череда удручающих мыслей прервалась звонком мобильного. Денис глянул на экранчик и поморщился: звонила мать. Этого еще не хватало! Чего родителям от него понадобилось? Уж не потребуется ли идти домой? От одной мысли, что, скорее всего, там придется общаться с отцом, настроение Дениса, и так довольно паршивое, камнем пошло ко дну. Но отвечать надо: все равно ведь достанет.
— Да, мама? — произнес Денис.
Дальше он только слушал, с каждой секундой все более меняясь в лице.
Там же, 27 сентября 2007 г.
Марк Грановский имел все основания быть довольным собой: «бизнес» шел превосходно. Да не оскудеет и впредь азартными лохами новосибирское студенчество! После сегодняшнего вечера в кармане приятно хрустело около пяти тысяч чистой прибыли. И это при игре «по маленькой»! Да, Марк, ты велик! Кстати, а что там у нас на завтра? Срок подходит по паре долгов. Да там один бедолага Денис чего стоит — десять тысяч как с куста! Иногда стоит разрешать играть в долг: дело хоть и хлопотное, зато прибыльное — с наличкой-то у студентов во все времена были проблемы. И пусть только попробуют не отдать!
Весь во власти приятных мыслей, Марк открыл дверь подъезда домофонным ключом и зашел внутрь, не подозревая, что жить ему осталось всего ничего. Свет почему-то не горел, и Марк споткнулся о порог. Впрочем, такие мелкие неприятности неспособны были испортить ему настроение — до лифта он и на ощупь доберется.
Вот только темнота бывает разная. Эта, во всяком случае, была голодной и утолить свой голод намеревалась за его счет. Темнота открыла свои горящие глаза и оскалилась, чтобы парень понял, что его ждет, а затем, насладившись его ужасом и шоком, в полной тишине ринулась в атаку.
Глава 20
СВИДАНИЕ
Екатеринбург, 5 марта 2008 г.
С одной стороны, Сила, которой я уже более-менее владею, помогает демпфировать некоторые жизненные невзгоды и выбираться из таких ситуаций, из которых обычный человек не выбрался бы нипочем. Но с другой — эта же Сила сама создает немало проблем и увеличивает масштаб испытываемых временами неприятностей в разы. Судите сами. Простой поход с Мишкой в бар имел самые тяжелые последствия, но вывел меня на новый виток моей жизни — карьеру целителя. Встреча с грабителями в глухом переулке для обычных людей могла бы завершиться избиением, потерей денег, а то и смертью. С нами благодаря Э-магии этого не произошло, зато на моей душе камнем повисли семь трупов. В довершение всего мне почему-то казалось, что эта блатная компания возникла на моем пути отнюдь не случайно: кто-то меня проверял. Но кто и с какой целью — неизвестно. Причем я готов был держать пари, что, не будь я Э-магом, мы в тот вечер дошли бы до дому без инцидентов.
Мои новые способности в житейском плане можно сравнить с большими деньгами, которые тоже не являются однозначным благом. Э-маг словно играет в казино с высокими ставками: в случае победы выигрыш ошеломляющий, но и поражения тоже весьма чувствительны.
Вдобавок у меня появилось стойкое ощущение, что за мной постоянно наблюдают и с каждым проявлением моей Силы опасность для меня возрастает в геометрической прогрессии. Скажете — паранойя? Хорошо бы!
Но если я прав, то ввязываться в истории с повышенным эмоциональным риском мне сейчас не стоит. Ведь в деле Э-магии я пока что, по большому счету, «чайник» и не знаю, кто и зачем ведет за мной наблюдение. Оценивают меня? Караулят ошибку? Ждут удобного случая, чтобы со мной разделаться? Хотят использовать? Любой из вариантов не сулил мне ничего хорошего. Наилучшей тактикой сейчас было — сидеть тише воды ниже травы, методично постигая мудреную науку Э-магии, чтобы, когда грянет гром, быть к этому готовым. А в том, что он грянет, я почти не сомневался.
Столбами в Екатеринбурге именуется перекресток улиц Декабристов и Восточной, на котором находится два семиметровых обелиска, знаменовавших в свое время границу собственно города и начало Сибирского тракта. Никто из екатеринбуржцев, худо-бедно знающих историю своего родного города, не задаст вопроса, что такое «у Столбов».
Итак, в назначенное место я прибыл в довольно-таки приподнятом настроении, хотя и понимал, что ввязываюсь в очередную авантюру. А как еще назвать роман с замужней женщиной? Но если проблемы, которые подобная история способна породить для обычного человека, более-менее известны, то для Э-мага тут — темный лес. Я нисколько не боялся ее мужа, ибо знал свои возможности. Но вот чем все это обернется для меня в плане Э-магии?.. Прошлая влюбленность завершилась пробуждением моего дара, а возможные последствия новой трудно предугадать. И все же я пришел. Почему?
Глубоко погруженный в свои мысли, я стоял, не замечая ничего вокруг. Задумчивость всегда была одной из главных черт моего характера. То, что ежедневно окружало меня, уже наскучило, а общение с коллегами и знакомыми превратилось в не слишком приятную обязанность. Согласитесь, умение заинтересованно слушать — редкое качество, и потому я никогда в этих мимолетных разговорах не касаюсь действительно интересных мне тем. А быть жилеткой для каждого, кому это необходимо, — довольно неблагодарная и тоскливая роль. Поэтому ничего удивительного, что частенько я предпочитал внутреннюю вселенную своих мыслей и чувств так называемой «объективной реальности». Сейчас окружающая действительность скучной, конечно, уже не казалась, зато появилась масса куда более значительных, чем раньше, поводов для размышлений.
— Все-таки пришел, — вывел меня из задумчивости знакомый голос.
— А ты сомневалась? — повернулся я к Веронике.
— Честно? Да. Я даже не была уверена, что сама приду. Что уж говорить о тебе. Чужая душа — потемки.
— И тем не менее мы оба здесь. Ты не считаешь, что с нашей стороны это ошибка?
— Даже если так, Игорь, мне все равно. Тот, кто никогда не ошибался, считай, не жил.
— Может, ты и права, но лишь отчасти. Ведь ошибка ошибке рознь. Ты об этом не подумала?
Она улыбнулась:
— Не усложняй. Я правильно поняла, что ты согласен?
— Смотря на что.
— Ты правда не понимаешь или придуриваешься? — Вероника с шутливым негодованием топнула каблучком.
— Ника, послушай меня. Конечно же я все понимаю. Но ты ставишь на карту гораздо больше, чем тебе кажется. И я не уверен, что этот риск оправдан. Прошу, подумай еще раз — стоит ли?
— Да что ты меня запугиваешь?! Зачем сразу настраивать себя на неблагоприятное развитие событий? Так мы бессознательно программируем окружающую действительность под свои ожидания. Проще говоря, ждем беды — она придет. Не лучше ли думать о хорошем?
Все-таки для психолога с университетским образованием Вероника вела себя сейчас слишком легкомысленно.
— Если бы я не думал о хорошем, меня бы здесь не было.
Она взглянула на меня с такой улыбкой, что я просто не мог не вознаградить ее положительной Э-волной.
— О боже! — тихо выдохнула она. — Я не знаю, что со мной творится в твоем присутствии. Такого я не испытывала уже давно. — Вероника вскинула руки и обняла меня за шею. — Мне так хорошо, что даже страшно.
В этих ощущениях она была не одинока. И я счел нужным уточнить:
— Ты не передумала?
Ответом мне стал ее затуманенный негой взгляд и страстный шепот:
— Уведи меня скорей отсюда, или я за себя не ручаюсь.
— Можем пойти ко мне, — с замиранием сердца предложил я.
— Куда угодно, лишь бы там были только мы!
С момента инициации это был мой первый сексуальный опыт, так что я не представлял, чего ожидать. Начать с того, что, сколь бы хорошо Э-маг ни контролировал свою Силу, в такие минуты контроль этот значительно ослабевал. Выделялась при этом чертова уйма положительной энергии, львиная доля которой приходилась на партнершу, а остальное рассеивалось в пространстве, оказывая самое позитивное влияние на соседей, людей, проходивших поблизости, и вообще — природу. К примеру, те комнатные растения, которые сестра оставила мне и которые начали помаленьку загибаться из-за отсутствия внимания с моей стороны, в этот день воспрянули так, как если бы за ними постоянно ухаживали, поливали и удобряли.
Про Веронику же можно было и не говорить. Она осталась в полном восторге, который никоим образом не зависел от моих любовных техник. Дело в том, что в процессе наших постельных игрищ она получила такую дозу положительной энергии, которая не только вознесла ее на пик блаженства, но и, как я подозреваю, избавила на ближайшие несколько месяцев даже от малейшего риска заболеть.
— Знаешь, мне кажется, что я тебя люблю, — произнесла наконец Вероника, прижавшись ко мне и нежно перебирая мои волосы.
— «Кажется» — здесь ключевое слово.
— Ты думаешь?
— Знаю. Нам очень хорошо вместе, Ника, но давай называть вещи своими именами.
Она отстранилась и посмотрела на меня с удивлением и обидой:
— После того, что произошло, я ожидала от тебя несколько других слов.
Я поспешил сгладить впечатление от сказанного легонькой положительной волной.
— Прости, но мы не должны себя обманывать: в эту постель нас привела страсть. А это очень недолговечное чувство, в то время как любовь может сопутствовать человеку всю его жизнь. И если внимательно прислушаешься к себе, ты никогда не назовешь то, что сейчас пульсирует в тебе, любовью.
— Такое впечатление, что из нас двоих именно ты — профессиональный психолог. Только зачем ты мне все это говоришь?
— Чтобы уберечь тебя от ошибки и ее последствий — боли и запоздалого раскаяния. Сегодня все было прекрасно, но нельзя делать на основании этого далеко идущие выводы, а тем более — предпринимать какие-то конкретные шаги. У тебя есть семья.
— Так ты об этом! — с каким-то даже облегчением произнесла Вероника. — Я пока не собираюсь ее разрушать. У нас с Павлом не все гладко, но наш брак себя еще не исчерпал. Те два дня свадьбы и сегодняшний — восхитительное приключение, но не больше. Ты прав — говорить о любви между нами нет никаких оснований.
Она замолчала, и при желании вполне можно было принять все сказанное ею за чистую монету, однако Э-маг, как я сейчас понял, не только способен излучать собственные эмоции как энергетическую волну, но и ощущать отголоски чужих, если, конечно, прислушается. Не все в ее словах показалось мне правдой (Вероника просто делала хорошую мину при не слишком хорошей игре), но сами по себе они меня весьма устраивали.
— Рад, что ты это понимаешь, — ответил я. — Нам с тобой сейчас не стоит смотреть в будущее, а лучше по максимуму наслаждаться настоящим.
— Наслаждаться настоящим? — промурлыкала она. — С превеликим удовольствием!
И подарила мне головокружительный поцелуй.
— Лучше не провожай меня, — тихо сказала Вероника, стоя в моей прихожей. — Чем меньше людей увидит нас вместе, тем лучше.
— Разумно, — ответил я, наглухо перекрывая любые утечки энергии.
Сейчас положительная волна была бы, пожалуй, лишней. О том, что может испытывать женщина, получая допинг в виде Э-волны, излучаемой сексуально возбужденным Э-магом, я мог только догадываться. Но если вспомнить, какой довольной выглядела Лили после наших с ней упражнений на ковре, то можно допустить, что ощущения возникают очень сильные и в высшей степени приятные. Но тогда секс с любым Э-магом легко может превратиться для женщины в своеобразный наркотик. Однажды испытав сумасшедший кайф и эйфорию, она будет стремиться повторить сей опыт вновь и вновь. А если, не дай бог, привыкнет к этому, то уже не сможет получать удовольствия ни с одним обычным мужчиной. В данном случае, учитывая, что Вероника замужем, это стало бы для нее катастрофой, так как разрушило бы всю ее личную жизнь.
Мне, конечно, не хотелось, чтобы она уходила. И объяснялось это довольно сильной тягой к ней с моей стороны. Впрочем, я бы солгал, если назвал это чувство любовью. Подсознательно с недавнего времени я всех женщин сравниваю с Леной, и пока что ни одна в этом сравнении не выиграла. Даже Вероника. Если же я не преследовал цели быть вместе с ней всю оставшуюся жизнь, то привязывать ее к себе таким способом просто не имел права. Более того — это было бы с моей стороны форменным преступлением.
И тут я со всей ясностью понял, что отношения с Вероникой должны прекратиться, причем немедленно.
Тем временем она смотрела на меня выжидающе.
— И это все? — наконец произнесла девушка.
— Что — все?
— Кроме «разумно», ты больше ничего не хочешь мне сказать?
«Хочу» — не то слово. Не хочу, но должен. Откуда же взять силы, когда так хочется обнять ее, прижать к себе, зарыться лицом в ее волосы?! Только где гарантия, что эта моя страсть не иссякнет через пару месяцев, полгода, год? А что тогда станет с Вероникой? Если я правильно оцениваю ситуацию (а я почему-то был уверен, что не ошибаюсь), то ее жизнь к тому времени будет бесповоротно сломана. У нее же есть семья… Нет, так рисковать я не имею права.
— Мы не должны больше встречаться, — быстро произнес я, прежде чем решимость меня оставит.
А теперь уже все: слово не воробей, карте место, мосты сожжены и так далее в том же духе. Фраза повисла в воздухе, а Вероника смотрела на меня расширившимися глазами, не в силах поверить услышанному. Она, похоже, была в шоке.
— Что?! — наконец нарушил тяжелую тишину ее потрясенный голос. — Но мы… нам… Черт, Игорь, да я же с ума по тебе схожу!
Пока я глядел в ее постепенно наполнявшиеся слезами глаза, мое сердце готово было дрогнуть, но фраза «с ума схожу» поставила все на свои места. Принятое решение было единственно верным, и его следовало придерживаться неукоснительно.
— Нам нельзя больше видеться, — повторил я, глядя в сторону, так как смотреть ей в глаза было выше моих сил. — Это свидание было восхитительным, но мы совершили ошибку. Оно должно стать последним.
— Но почему?! Если это из-за мужа, то к дьяволу…
— Не говори ничего, о чем потом пожалеешь, — перебил я ее. — Дело не только в Павле. Со мной тебе быть нельзя, поверь. Я не могу объяснить внятно, но так будет лучше для всех. И для тебя в первую очередь.
Она взяла меня за подбородок и повернула лицом к себе.
— У тебя ведь тоже ко мне сильные чувства. Посмотри мне в глаза и скажи, что не хочешь меня больше видеть. И тогда я уйду.
Да, жизнь — строгий учитель. Вот и экзамен подоспел нежданно-негаданно: повышение квалификации в области самообладания. Я должен не просто суметь блокировать эмоциональный энерговыброс, но и остаться при этом внешне совершенно невозмутимым, словно сфинкс. Как мне важно сейчас ничем не выдать своего внутреннего трепета и не дать ей никакой зацепки для продолжения отношений! Что, Э-маг, слабо?! Но ты же прав на сто процентов, и осознание этого должно тебе помочь!
И ведь действительно помогло. Не знаю, что конкретно, но пожар чувств внутри словно превратился в огонь костра: хочу — дров подброшу, хочу — водой залью. Я глубоко вздохнул, успокаиваясь, и медленно, с расстановкой произнес:
— Я. Прошу. Тебя. Уйти. Прощай, Вероника.
Неверие в то, что я сумею повторить эти слова, глядя ей в глаза, поддерживало ее до сего момента. Но в следующую секунду Ника как-то по-детски всхлипнула, затем залепила мне пощечину, распахнула дверь и вылетела в подъезд. Ее каблуки дробно застучали по ступенькам.
Я машинально закрыл дверь и обессиленно прислонился к ней. Я прав, тысячу раз прав! Но как же мне хреново! Как горько сознавать, что человек, только что даривший мне свою любовь, теперь мечется между отчаянием и ненавистью ко мне. Остается надеяться, что эта садомазохистская мера не запоздала. Ведь даже к очень сильному наркотику с одного раза не привыкают… вроде бы.
И вдруг со стенки с грохотом обрушилась вешалка — явный признак того, что я слишком увлекся психологической стороной событий и расслабился.
«Так, дорогой, немедленно собрался! Распускать нюни при каждом удобном случае — самый пагубный для Э-мага путь. Твои сопли теперь будут стоить тебе двухчасовой трудотерапии. А теперь — вперед и с песней!»
И я со вздохом потащился к своему инструментальному ящику. Может, оно и лучше. Не так больно будет.
Глава 21
ПРЕРВАННЫЙ ОТПУСК
Пермь, 15 мая 2008 г.
У всех отпусков один общий недостаток — они слишком быстро заканчиваются. С точки зрения отпускника, разумеется. Причем данный недостаток проявляется вне зависимости от длины отпуска. Однако если отпуск половинный — это вообще туши свет. Первую неделю ты релаксируешь, выпав из сумасшедшей карусели рабочих будней, и постепенно привыкаешь к статусу отпускника. Но только это происходит, как начинается вторая неделя, на протяжении которой над тобой висит дамоклов меч грядущего выхода на работу, а стремительно сокращающееся количество отпускных дней вгоняет в депрессию. Хочется схватить висящий на стене календарь, ежедневно напоминающий об этом, и с мстительным наслаждением разорвать его в мелкие клочки.
Впрочем, у Алисы Хохловой отпуск имел еще один эксклюзивный недостаток — он мог прерваться в любой момент одним телефонным звонком наставника. И ведь не откажешься! Она может находиться за многие тысячи километров, у теплых морей, но обязана будет в кратчайшие сроки прибыть на родину и явиться пред светлые очи Сергея Александровича Шестакова. Так что Алиса уже давно отучилась планировать на отпуск далекие поездки: когда рассчитываешь на малое, не столь обиден облом. Да и Валерка в подобных случаях реагирует менее болезненно, чем когда она внезапно срывается прямо с курорта, бросая его одного.
С другой стороны, даже зная, что все их планы на отдых могут в одночасье лопнуть как мыльный пузырь, ему все-таки хочется куда-нибудь съездить, и он уже три года безуспешно уламывает Алису рвануть с ним на юга. Они даже успели по этому поводу несколько раз крупно повздорить. Можно подумать, ей не хочется! Но против наставника не попрешь. «Почему ты не уволишься? — возмущался Валерка. — Они тебя там совсем заездят, на твоей каторге!» Увы, он не может понять, что с такой работы, как у нее, не увольняются. Он не может понять, а она — объяснить. Потому как тайна, и не ее личная. И непосвященным не положено знать то, что… не положено. Строить догадки Валере, конечно, никто не запрещал, но Алиса знала, что его воображение дальше трех магических букв «ФСБ» вряд ли зайдет. Этим он все себе объяснит и успокоится. Так для него будет лучше, да и для нее тоже.
Алиса готовила завтрак на кухне, улыбаясь своим мыслям. Все равно, сколько продлится ее отпуск. Главное — у нее есть возможность побыть с любимым человеком. Сколько лет они уже вместе? Почти пять. Из них четыре живут под одной крышей.
Гражданский брак устраивал обоих — им было хорошо и без штампа в паспорте. Возможно, они и пойдут на «легализацию», когда речь зайдет о детях. Но не раньше.
В коридоре послышались шаги. Легок на помине! Хмурый вид Валеры контрастировал с лучезарной улыбкой Алисы.
— Кофейку? — заботливо поинтересовалась она.
— Пожалуй, — уронил он, неуклюже водружаясь на табуретку.
Алиса тут же поставила перед ним чашку с темным ароматным напитком и вернулась к шкварчащей сковородке с яичницей.
— Ты выглядишь до отвращения жизнерадостной, — сообщил Валера, сделав глоток.
Алиса приподняла бровь:
— Кто-то встал не с той ноги?
— Кто-то не спал почти всю ночь, — буркнул он. — Ты что, не слышала этого мелкого гаденыша?
Разумеется, она слышала. Соседи сверху оставили своего йоркшир-терьера на ночь одного, и тот до утра истерично завывал и тявкал. Просто Алисе подобные мелочи не в состоянии были помешать выспаться, так как она умела экранировать от них свой слух и, если бы понадобилось, смогла бы заснуть даже в работающем кузнечном цехе.
— Не-а, — отозвалась Алиса. — Ты же знаешь — я сплю крепко.
— Еще бы не знать! — Валера зевнул. — Завидую черной… нет, все-таки белой завистью! Мне бы так!
Алиса рассмеялась:
— Зависть — плохое чувство, независимо от цвета! Яичницу будешь?
Читать бесплатно другие книги:
