Зомби Чекалов Денис

Снаряд упал на столешницу, и закрутился.

Бандит схватил гранату, – в тщетной надежде, что успеет швырнуть ее обратно. В ту же секунду, она взорвалась. На краткий миг, вокруг образовалась сфера из чистого вакуума.

Защитные поля лопнули, не выдержав перепада нано-частиц, и оба бандита испеклись заживо.

Третий стоял возле самой стойки.

Хозяин нагнулся, и быстро размотал небольшой провод, что шел к генератору. Распрямившись, со всех сил всадил шнур в бандита.

Электрический ток прошил разбойника насквозь, тот начал дергаться, пена и вскипевшие внутренности хлынули у него изо рта. Нельзя полагаться только на защитный барьер, – он еще не делает тебя богом.

Впрочем, даже бога можно убить.

– Хватит! – рыкнул хозяин.

В трактире осталось только двое бандитов. Остальные валялись на полу, мертвые, разодранные в клочки.

– Я не позволю устраивать здесь бардак.

«Ну, тут-то я трошки опоздал, – подумал трактирщик. – Они уже мне все изосрали».

Люди Молота хмуро обернулись к нему.

Все были уверены, что бандиты убегут прочь. Но вместо этого, они шагнули вперед.

– Ошибся ты, дружок, – прорычал один из них.

Только сейчас хозяин вдруг понял, что у этих людей нет оружия.

Чем же они собрались сражаться?

Первый из бандитов сбросил плащ на пол.

Торс его был обнажен, и люди вокруг выдохнули в ужасе. Три глаза распахивались в теле человека, – два на груди, и один в солнечном сплетении.

Руки, что мутанты прятали до сих пор, – были совсем не похожи на человеческие. Левая свисала длинным, упругим щупальцем.

Правая ладонь топорщилась тремя пальцами, ровно по кругу, и каждый увенчивался острым когтем.

– Кто это? – прошептал в испуге один из сталкеров.

Те сидели за дальним столом, и теперь не решались двинуться к выходу.

– Зиро-мутанты, – чуть слышно отвечал второй.

Люди Оррима Молота давно научились делать супер-солдат из своих бойцов. Несколько инъекций, из слизи болотных кракенов, – и тело человека начинает быстро мутировать.

Четверо из пяти умирали при этом, – но люди Молота шли на этот риск, считая его большой удачей и честью.

Недаром этих парней считали безумцами, даже в Зоне, – а потому боялись еще сильнее.

– Оррим Молот будет рад тебя трахнуть, – сказал один из зиро-мутантов.

– Но сперва тебя выдрючим мы, – бросил второй.

Они шагнули вперед.

Оксана выстрелила. Пуля из черного свинца, заряженного энергией аномалий, – с легкостью прошла через защитный барьер, и вонзилась в кожу первого из зиро-мутантов.

Сейчас она должна была взорваться, превратив грудь монстра в кровавую кашу.

Одна секунда, другая, – но взрыва не было. Зиро вынул пулю из своей кожи, и раздавил. Рана на его теле стремительно затянулась.

– Зря ты не пошел с нами по-хорошему, – сказал мутант.

Он вскинул руку.

Его пальцы сошлись, – словно он держал в ладони невидимую сферу. Белые молнии заметались меж ними. Белый орб стремительно вырастал в руке зиро, – и выстрелил, словно из пушки.

Ричард едва успел прыгнуть в сторону.

Сокрушительный луч энергии ударил в дальнюю стену. Толстые балки, укрепленные стальными листами, – треснули. Выстрел проломил две переборки, и холод болот пахнул снаружи.

– Ох батюшки светы, – подумал трактирщик. – Зря я не пристрелил этого сопляка сам.

Зиро-мутант вскинул руку.

Новый заряд ударил в стойку трактира, – полки, бутыли, кружки разлетелись вокруг, обугленными осколками.

Оксана прыгнула.

Два сверкающих лезвия, словно крылья, выросли из рукавов плаща. Каждый клинок составлял в длину локоть, пальцы девушки сомкнулись на рукоятях.

Мутант отшатнулся.

Тайпан развернулась, и одним ударом снесла чудовищу голову. Отрубленная башка полетела вниз, стуча по полу.

Ричард ударил мутанта в грудь. Удар пришелся в солнечное сплетение; юноша не рассчитал, что именно там находится распахнутый глаз твари.

Глаз лопнул, и отравленная жидкость хлынула на руку Ричарда.

Тот закричал от боли, и отдернул руку.

Мутант обхватил его голову тремя когтистыми пальцами. Белые молнии заиграли меж ними. Ричард почувствовал, что лицо его обожгло огнем.

Еще немного, – и он бы испекся заживо.

– Вот и слава богу, – пробормотал трактирщик чуть слышно. – Сдохнет сопливец, и я наконец прибраться смогу.

Ричард терял сознание.

В последнем усилии, уже теряя сознание, он схватил мутанта за голову и резко повернул. Шея треснула; огромное тело чудовище покачнулось, и рухнуло замертво.

– Ты цел?

Оксана подбежала к нему.

Ричард стоял, держась за горло. Его кожа еще дымилась, из глаз тонкими струйками текла кровь. Привычным, быстрым движением он вынул из-за пояса шприц для быстрых инъекций, и приложил к груди.

Щелк!

Толстая игла вошла ему в сердце.

Ричард покачнулся. Кожа на нем стала стремительно заживать, глаза прояснились.

– Больно? – спросила девушка.

Она хотела помочь Ричарду присесть, – но сразу же передумала.

Такая забота только оскорбила бы юношу.

Сталкеры, – что еще остались в трактире, – смотрели на парня по-новому, с уважением.

Легко заставить людей тебя полюбить.

Надо просто убить кого-то.

– Пошли, присядем, – сказала Оксана.

– А кто же платить за все это будет, а? – обреченно прошептал бармен, оглядывая разбитую в щепы стену.

Ярко полыхали софиты.

– Добрый вечер, мадам и месье, и добро пожаловать на программу «Без забрала».

Ведущая ослепительно улыбнулась в камеру.

Миллионы людей, по всему миру, приникли к экранам, – посмотреть на свою любимицу.

– Я Мари Соррель, и сегодня у нас в студии двое интересных гостей… Справа от меня Патри’к Деваэр, активист движения «Нет артефактам».

Это был высокий, седой француз, с небольшими баками.

Глаза у него горели, – так бывает у людей, что никак не повзрослеют, и остаются пламенными подростками всю свою жизнь.

– Наш второй гость, известный ученый, доктор Жак-Себастьян Ренье!

Свет хлынул на ученого.

Тот вдруг почувствовал себя тараканом, – захотелось забиться в угол, спрятаться и не вылезать до тех пор, пока все люди на земле вообще не забудут его имя.

Ренье помнил, – как бегали за ним репортеры, щелкали камеры, и были они везде. И все задавали один и тот же вопрос, даже не пытаясь придумать что-нибудь новое:

– Вы изнасиловали Софи Мерсье?

– Нет, нет, нет, – бормотал он, закрывая лицо ладонью.

Ну конечно же нет, – она сама ему предлагала. Это платьице, такое короткое, а под ним – белые ажурные трусики. Ее запах, свежий, пьянящий, – аромат весны и молодого женского тела. Ее улыбка…

О, как она улыбалась!

Нет, Ренье ее не насиловал.

Если по правде, – так это она сама изнасиловала его. Надругалась, – завлекла, обманула, а потом…

Его передернуло.

– Помощник Игоря Перельмана, известного ученого и сталкера, что трагически погиб в Зоне несколько лет назад!

Ну вот, уныло подумал Ренье. Опять ты, старый еврей. Даже в краткий миг моей славы не можешь оставить меня в покое. Неужто всегда, до конца жизни, я буду для всех только «помощник Перельмана»?

И эта обида, – от горькой несправедливости, – сжала сердце Жака еще сильнее.

– Что скажете, профессор?

Ренье и не слушал, о чем там говорил его оппонент. Впрочем, какая разница? За годы университетской работы, Жак научился нести ученую околесицу, да так ловко, что мог спокойно размышлять о чем-то другом, пока его слова громоздились вокруг Вавилонской башней ученой лекции.

– Науку нельзя остановить, – произнес Ренье, и посмотрел в камеру с легким превосходством, и отеческой мудростью, – как всегда любил взирать на учеников. – И нельзя остановить прогресс.

Он пожал плечами.

– Вспомним луддитов. Те разбивали машины, ткацкие станки, – и наивно надеялись, что смогут остановить время. Это невозможно. Но мы…

Каждый ученый, и каждый лектор должен помнить этот истрепанный, но никогда не лишний оборот.

– …Мы обязаны оставаться людьми. Да, нельзя остановить прогресс и науку. Но наша задача, – следить, чтобы знание служило людям, а не вредило им. Гуманистическая составляющая науки…

– Все это чушь, – резко сказал Патри’к.

Ренье воззрился на него всепрощающе.

Не раз и не два он встречал подобных студентов, – дерзких, чересчур умных. Те были уверены, что знают все ответы, а на самом деле не могли связать и двух слов.

Ренье без труда смог бы одернуть Патрика, но тут вмешалась ведущая.

– Это очень интересно, – застрекотала она маленьким пулеметом. – Расскажите, почему.

Патрик отвечал:

– Вашу так называемую науку никто больше не контролирует. И уже давно. Артефакты расползаются по всему миру, и с каждым годом их становится все больше.

Он начал горячиться.

– Вы не думали, сколько вреда они приносят? Инфекции, радиация, – мы даже не можем представить себе…

– Вот именно, – ответил Ренье. – Вы не можете. Вы не знаете. У вас нет фактов. А я могу с легкостью представить вам все доказательства…

Жестом фокусника, он достал из кармана документы.

Жак всегда тщательно готовился к выступлениям.

– Зона окружена линией безопасности, Рубежом. Ничто не может пройти сквозь него, без ведома ООН и наблюдателей от Всемирной организации здравоохранения.

– Но черный рынок…

– Преступники были всегда, – Ренье развел руками. – Но если один мошенник обманул вкладчиков, – разве это значит, что надо закрыть все биржи? все банки? пустить по миру тысячи, миллионы честных людей, – только потому, что среди них завелся один мошенник?

– Вот!

Патрик шлепнул на стол какие-то фотографии.

Зрители у экранов увидят их во весь экран, но Ренье никак не мог разглядеть, что же за хрень такая.

– Это фотографии с завода в Шэньяне. Там уже построена фабрика, где артефакты пущены в производство!

Он хотел еще что-то сказать, но ведущая оборвала его.

Ей хотелось услышать ответ Ренье.

– Что скажете, профессор?

Тот покровительственно улыбнулся.

– Милая Мари, но это полностью невозможно. Прежде всего потому, что любое копирование артефактов запрещено…

Патрик Деваэр хотел что-то возразить, но Ренье оборвал его.

– Но главное, мы просто не знаем, как это сделать. Сущность артефактов до сих пор остается полной загадкой. Лучшие ученые бьются над этим, но даже не приблизились к разгадке, что такое эти артефакты, не говоря уже о том, чтобы…

Ренье усмехнулся, – подчеркивая всю нелепость такой идеи.

– Копировать их.

– Прошло уже тридцать лет, – бросил Деваэр. – Хватит времени, чтобы во всем разобраться.

– Разве?

Ренье взглянул на него.

– А сколько веков мы пользуемся часами? И разве мы научились путешествовать во времени?

– Но у меня есть снимки…

Жак презрительно отбросил их на стол.

– На них ничего не видно. Там может быть все, что угодно. Фабрика игрушек, к примеру. Откуда они у вас?

– Двое диссидентов…

– Беглецы из Китая расскажут любую ложь, лишь бы получить политическое убежище. Есть ли у вас официальные подтверждения? Данные? Их нет.

– А что вы скажете о мутациях? По всему миру, там и здесь, их становится все больше.

Ренье лишь снисходительно отмахнулся.

– Такое бывало задолго до появления Зоны. Теленок с двумя головами. Сиамские близнецы. Это игра природы, или, если хотите, ее ошибка.

– А что вы скажете о зомби? О том, что их тайно привозят через Рубеж для опытов?

Ренье посмеялся.

– Здесь и ответить нечего. Это городская легенда, из цикла о том, как Элвис улетел с пришельцами. Только дураки могут поверить в подобное…

Ведущая быстро вмешалась, – ибо именно такие дураки и смотрели ее программу.

– Расскажите нам о своем движении, Патрик, – сказала Мари. – Почему многие зовут вас террористами?

– Террористы и есть, – вмешался Ренье.

Раз уж начал, – его невозможно было остановить.

– Что скажете о взрыве в Парижской лаборатории? Об уличных беспорядках в Токио? О покушении на инспекторов ООН?

Голос его звенел все громче.

– Я уж не говорю о том, сколько раз ваши люди совершали теракты у самого Рубежа. Вы нападаете на охранников, на ученых. Ваши боевики проливают кровь невинных людей. И вы говорите мне о морали?…

В дальнем углу зрительного зала сидел невысокий человек, в сером костюме. Он внимательно следил за Ренье, и улыбался.

– Что же, профессор, – пробормотал Драган Ковач. – Думаю, мы сработаемся.

Я спустился по коварным ступенькам.

Наверняка их создали для того, чтоб удачу испытывать. Узкие, потертые, да еще с небольшим наклоном, – запросто долбанешься и сломаешь шею к чертям.

В подвале пахло чипсами и арахисовым маслом. На стенах постеры комиксов. Стол и полки завалены барахлом.

Сай сидел за огромным монитором. Экран был таким большим, что если бы он упал, то придавил бы хакера, как муху – свернутая газета.

– Привет, Сай, – сказал я. – Все работаешь?

Он тарабанил по клавишам, не забывая глотать чипсы из пачки.

– Еще минутку.

Саю было за тридцать. Полный, с широким лицом, – он смахивал на медведя, склепанного кое-как на китайской фабрике. Темно-рыжие волосы поднимались коком, бакенбарды торчали, как у енота.

Я оглядел его комнату.

– Все! – Сай обернулся. – Только что взломал сайт Пентагона. Эти придурки очень удивятся, когда увидят все свои секреты в сети…

Я присел на диван.

Тот был залит чем-то, – надеюсь, кофе.

– Что ты знаешь о детях Шестикрылого Ангела?

Сай поджал губы.

Стало ясно, что говорить об этом ему не хочется.

– Они называют себя деранторы, очистители мира, – ответил он нехотя. – Опасные ребята. Головорезы из «Группы освобождение мира» рядом с ними, как младенцы в подгузниках.

– Почему о них так мало пишут в газетах?

– Правительство, брат!

Сай заложил руки за голову.

– Большой Брат все видит. Они не хотят, чтобы люди узнали правду.

– Но почему?

– Деньги. Простые люди и не знают особо, что творится в этой самой Зоне. А там большие баблосы варятся, брат. Огромные. И всем плевать, что потом станет с нашей планетой. Вот смотри…

Он пощелкал мышкой.

На экране вспыхнули графики.

– Уровень мутаций растет. С каждым годом, эта зараза все больше растекается по планете. Ты сам посмотри на цифры. А деранторы хотят это остановить…

– Кто у них главный?

– Парень по имени Рейгодор. Реальный чувак, брат. Никто не знает, кто он и откуда взялся. Но Дети Ангела за него умереть готовы.

– А по мне, они все больше других убивают. На святых они не похожи, Сай.

– Ты просто агиографию не читал.

– Жития святых?

– Точно. Это вот сейчас, физиономии у них блаженные, на иконах, и все им свечки ставят. А как копнешь в историю, – так каждый или башки рубил, или ведьм на кострах сжигал. Так и стал святым.

– Мне кажется, или ты их оправдываешь?

Сай подался вперед.

– Брат, никто их не слушает. Людям не нужна правда. Им главное – врубить телек погромче, и уши попсой заткнуть.

Он скомкал пачку чипсов, и швырнул ее прочь.

– Мы думали, еще недавно, что интернет откроет людям глаза. Последний оплот свободы слова, и всякая такая хрень. Нет! Людям это не нужно. Они лезут в сеть, только чтобы скачать порно или новый сериал.

– Думаешь, людям только развлечения и нужны?

Сай презрительно скривился.

– Рабство, вот что им нужно. Дай им счастливый, идеальный мир, – через месяц они вновь его перегадят и превратят в дерьмо. Как всегда.

– Но убивать? Взрывать? Думаешь, это выход?

– Люди все спят, спят, братец! И чтобы они проснулись, чтобы глаза наконец от дерьма продрали, – им надо врезать как следует.

– Нет, – я покачал головой. – Так сектанты сами все портят. Уничтожают саму идею. Никто не пойдет за убийцами. Политики, ученые, писатели. Все будут против. А значит, и общество тоже.

Сай решительно потряс головой.

– Думаешь, уговорами можно что-то сделать? Смешно. Вот, возьми аферу о СПИДе. Сколько людей! Ученых! Нобелевские лауреаты! пытались втолковать людям правду. Что нет никакого вируса. Что все это ложь, для рубки бабла. И как, их кто-то послушал? Да большинство людей вообще не слышали про их слова.

Зачем я вообще спорю с Саем?

Он же скорее сбреет свои любимые бакенбарды, чем поверит правительству.

– Ну ладно.

Я передал ему наладонник.

– Мне нужен твой дешифратор, Сай. Хорошо заплачу, как всегда.

Он повертел игрушку в руках.

Ему все это явно не нравилось.

– Откуда это у тебя?

Сказать, что игрушка выпала из кармана Вацлава, когда тот выпал в окно? Нет, лучше промолчу.

– Так, досталось от одного знакомого. Я хочу прочесть. Раз все зашифровано, значит, там что-то важное.