Из восьми книг Щедровицкий Дмитрий
Бронзовые потянулись к закату…
1978
ТЕАТР
Как секунды очерствели!
Пусть раздвинутся в веселье
Рукоплещущей волной —
Мне тебя сыграть дано!
Мы пришли сюда из рая,
Отражаясь и играя,
И шуршит безумья шелк:
Кто искал – и не нашел?
Взвейся, занавес шуршащий,
На миру погибель слаще,
Мы из рая – и назад…
Отразись в моих глазах!
Как молчим непоправимо…
Мяли травы Херувимы,
Умирая день за днем…
Ближе… Ближе… Соскользнем…
На Фавор спеши подняться,
Чтобы с Вечностью обняться,
Воскресать и умирать,
Отражаться и играть!
Как столетья ни громоздки,
Но они легки – подмостки
Человеческих зеркал…
Кто нашел – и не искал?…
1978
В безродный ум, закрытый наглухо,
С попутным воздухом, нечаянно,
Ворвутся луговые запахи —
И память отомкнут начальную,
И детство шаткое раздвинется,
И век слепой, и пост коричневый,
И строй тревожных башен Вильнюса,
И смерть сырая и фабричная.
И звезд смешенье. И рождение
В стране, где ясень – словно заговор.
Мысль умерла. И только тень ее
Древесными цветет зигзагами.
Себе я выберу в товарищи
Во тьму вещающего Одина —
И пряный запах, раскрывающий
Безмерный мир, в порыве пройденный.
1978
Сложившись вдвое, птицы падали,
Теряя слух, теряя вес,
В твою расколотую надвое
Тарелку свадебных небес.
Мой взгляд следил крушений крошево,
Набеги океанских орд
На город черный, властно брошенный
Ветрами смут на смертный одр.
Морской народ, звеня колючками,
С червонных чащ сдирал кору.
С далеких звезд сходили лучники —
Двенадцать братьев на пиру.
1978
Мы пришли расставанье измерить
Эхолотом беззвучного плача.
Мы закончим, что Иов начал,
Перестав удивляться и верить, —
Как его соседские дети
Не узнали, друзья – забыли,
Как устал он просить о смерти —
И просил о пригоршне пыли,
Пустотой ночной осенен…
И смеялся над ним Орион.
1978
МИФЫ
<Из цикла>
<1> НАРЦИСС
Как тот цветок и отраженье страсти
В невозмутимом озере зрачка…
Как свет, упавший в зеркало с обрыва,
Свое лицо в воде разъял на части, —
Так мудрецы, державы и века
Запомнили безумца взгляд счастливый,
И трепет в предвкушенье высшей власти —
И гордую улыбку Двойника!..
1978
<2> ФАЭТОН
…Все закружится внезапно
И ускорят кони шаг,
И покатится на Запад
Опаленная душа.
Но всеведенья свобода
В ней, как море, поднялась
Как дыханье небосвода
У твоих огромных глаз…
1978
<3> ГИАЦИНТ
…Гремящим ударом диска
Созвездья сдвинуты с мест,
И небо чрезмерно близко —
В осколках лежит окрест.
И я, истекая кровью,
Склоняясь душой к ручью,
Невиданной, нежной новью
Из крови своей встаю…
…До нашей встречи, Аполлон,
Во времени бездомном
Я замутненным был стеклом
И сомкнутым бутоном.
И я молил тебя: «Согрей!» —
И вкруг луча обвился,
А ты учил меня игре,
Чей строй превыше смысла,
И ты глядел с пустых высот,
Мой обрывая выдох, —
Так смотрят пчелы, чуя сок
В цветах полураскрытых…
1979
ОСЕННИЙ ПОЕЗД
А когда подымается дым
После каждого слова,
И вокруг, словно смерть, недвижим
Хмурый воздух соловый,
Непослушными пальцами мысль
Не удержишь – уронишь…
О, зачем ты столетьями тонешь?
Хоть сегодня – очнись!
Если холод иглою прошил
Загустевшее сердце,
Если в небе давно – ни души,
Если некуда деться,
Кроме этой звезды земляной,
Лубяной, заскорузлой,
Если судеб не рубится узел, —
Хоть не плачь надо мной.
Мир сгущенья и таянья.
Мир Той любви неоткрытой,
Для которой и рай был не мил,
От которой защиты
Нет во тьме гробовой, и нельзя
До конца расквитаться…
У одра холодеющих станций —
Загляни мне в глаза.
1978
СКВОРЕЦ
Под крышей, где в лунный торец
Сосны упирается хрящик, —
Последний великий мудрец,
Последний скворец говорящий
Живет и не знает невзгод,
Смеется над городом старым,
И целую тьму напролет
Свистит нерасставшимся парам.
– К тебе бы дорогу найти,
С тобой подружиться, насмешник!
– Ну что ж, разбегись и взлети
Над садом в цветущих черешнях!
– А если не в силах летать
Мой разум упрямый и косный?
– О чем же тогда нам болтать?
Не сбудется наше знакомство.
И вот уже наперерез
Бежит обезумевший ветер. —
Последний великий мудрец
В любви отказал и привете.
СЫН ИВАНА ГРОЗНОГО
Тоска возвышалась над ним, словно город,
Пехотою слуха осаждена
И конницей зренья штурмуема.
Но выкрик жезла был как молния короток —
И новая жизнь налегла, ледяная,
И больше слова ни к чему ему.
Так смерть подошла – ледяною Москвою,
Огромными башнями будущих эр,
Висящими вслух над соборами, —
Москвой, на столетья прохваченной хворью —
Насквозь. Как отцовский тот пепельно-серый
Взгляд, что водой голубой ему
Струился сыздетства…
Но голос сожжен до конца,
Наследное выбрав имение
В том теле: он тезка безумца-отца,
И в смерти безумен не менее…
ЭЛЬ ГРЕКО
Над городом – покров столетья сизый,
Дымится миг под конскою подковой,
А небо снизошло – и смотрит снизу
Глазами обнаженного святого.
И, кроме ветра, нет иного крова.
А всадник в грозовом просторе тонет —
Еще не понял, но уже задумчив,
Лучом любви из будущего тронут.
И в этом веке он – один из лучших.
На панцире его играет лучик.
Печален конь, во взоре отражая
Свинцовые пейзажи Освенцима,
И черный воздух полон слезной влаги.
А всадник острие красивой шпаги
Рассматривает, про себя решая,
Возможны ли беседы со святыми…
1979
ВОЗВРАЩЕНЬЕ ДОМОЙ
Хвойный вечер утешенья и защиты,
Небо душу облекло – огромный плед,
Деревянная калитка в сад сокрытый,
Читать бесплатно другие книги:
