Смертельные тайны Райх Кэти

Райан направился к компьютеру, а я открыла шкаф. На каждой дверце изнутри висел плакат – справа надпись «White Trash Two Heebs and a Bean» поперек четырех животов, а слева – «Punk Rock On-Girls Kick Ass».

В шкафу стояли книги, телевизор и обширная коллекция компакт-дисков. Я пробежала взглядом список исполнителей: «Dropkick Murphys», «Good Riddance», «Buck-O-Nine», «AFI», «Dead Kennedys», «Rancid», «Saves the Day», «Face to Face», «The Business», «Anti-Flag», «The Clash», «Less Than Jake», «The Unseen», «Тhe Aquabats», «The Vandals», «NFG», «Stiff Little Fingers». Множество дисков группы «NOFX».

Я почувствовала себя невероятно старой. Ни одной из этих команд я не слышала.

Книги были на французском и английском. «Анна Каренина» Толстого. «Возвращение Мерлина» Дипака Чопры. «Путеводитель для путешествующих автостопом по Галактике» Дугласа Адамса. «Pre manquant, fils manqu» Ги Корно. «Энн из Зеленых Крыш» Люси Мод Монтгомери. Несколько томов Гарри Поттера.

Мне немного полегчало.

– Противоречивая личность, – сказал Райан, включая компьютер.

– Думаешь, у девочки кризис идентичности?

Комната напоминала шизофреническую мешанину детских капризов, подростковых страхов и взрослого любопытства. Я попыталась представить себе Шанталь в подобном окружении. Наблюдала ее панковское поведение, видела ее фотографию. Однако понятия не имела о настоящей Шанталь, жившей в этой комнате.

Писк процессора, гудение – компьютер запускался.

Нравились ли Шанталь обои в желтую полоску? Просила ли она купить всех этих кукол? Заметила ли орангутанга в рекламном каталоге и настояла потом, что хочет такого же? Или выиграла его на карнавале? Смотрела ли она по ночам на пластиковые звезды, думая о том, что ждет ее в жизни? Или крепко зажмуривалась, успев лишиться иллюзий?

Шум водопада объявил о загрузке «Виндоуз». Райан подвигал мышкой, что-то напечатал, потом еще. Подойдя к нему, я увидела, что он запусил программу «АОЛ» и пытается подобрать пароль.

Полицейский попробовал еще одну комбинацию клавиш.

«АОЛ» сообщил, что пароль неверный, и предложил ввести новый.

– Это может занять целую вечность, – сказала я.

– Большинство детишек не слишком изобретательны.

Он попробовал набрать имена каждого из членов семьи, затем их инициалы, инициалы в обратном порядке, различные их комбинации. Безуспешно.

– Когда у нее день рождения?

Я сказала. Коп попробовал цифры в прямой и обратной последовательности. «АОЛ» оставался непреклонен.

– Как насчет кота?

– Гимов.

– Мармеладка?

– Не смотри на меня так, это не я придумала.

Г-И-М-О-В.

«АОЛ» не согласился.

В-О-М-И-Г.

Мелькнул экран приветствия, и мелодичный голос сообщил о наличии почты.

– Черт побери, а я умный!

– Ты не знал, как звали кота.

Райан щелкнул по иконке, и на экране появился почтовый ящик Шанталь с двумя непрочитанными сообщениями. Мы молча их просмотрели – оба оказались от школьных подруг из Гватемалы.

Детектив переключился на отправленную почту. После того как дочь посла в пятницу отпустили, она семь раз писала на адрес [email protected], кому-то по прозвищу Железная Задница. В каждом сообщении говорилось, что она очень несчастна и ей нужна помощь. Также девушка обращалась к адресатам по имени Грязнуля Догги, Рамбо, Подстилка, Сексишатон и Криперсан.

В старой почте Шанталь содержались два письма: одно со вчерашней датой, другое за сегодня, в три часа дня. Оба – от Железной Задницы. Райан открыл первое.

«Черт побери, рад, что ты вернулась. Грязнуля и Рамбо в подполье. Скучаю. Звони. У тебя есть друг».

– Кошмар! – Райан щелкнул по второму сообщению. – Похоже, парень – фанат Джеймса Тейлора[67].

«План меняется. У Тима. Ги. В восемь. Если припрет – тогда Клем».

– Как думаешь, Клем, Тим и Ги – те самые киберпанки, которым она писала?

Полицейский растерянно пожал плечами.

Я взяла телефон Шанталь и нажала кнопку повторного набора номера.

Ничего.

Посмотрела на орангутанга – и вдруг захотелось его хорошенько встряхнуть, чтоб признался, где хозяйка.

Райан выключил компьютер и встал.

– Есть идея? – спросила я.

– Одна. Поехали.

20

– Какой у нас план? – спросила я, когда Райан свернул на Шербрук-стрит.

– Каннеллони в «Ла транзисьон».

Я уставилась на него.

– И хлебный пудинг. У них отличный хлебный пудинг.

– Думала, мы пытаемся найти Шанталь.

– А потом пончики.

– Пончики?

– Мне нравятся с сахарной пудрой.

Прежде чем я успела ответить, детектив свернул на Гросвенор-стрит, остановился, обошел машину кругом и открыл дверцу с моей стороны. Когда я ступила на тротуар, взял меня под локоть и повел к ресторану на углу.

Таинственность начала злить, и я уперлась.

– Что происходит?

– Доверься мне.

– Не хочу портить твою шпионскую игру, Райан, но нам нужно найти девчонку.

– Мы ее найдем.

– С помощью пончиков и каннеллони?

– Ты не можешь просто мне довериться?

– В чем проблема? – Я выдернула руку. – Секретная полицейская информация?

К нам приближалась женщина в темных очках, с терьером, больше похожим на крысу, чем на собаку. Услышав мой тон, она подтянула поводок, опустила взгляд и ускорила шаг.

– Ты пугаешь местных. Зайдем внутрь, все объясню.

Я сузила глаза, но последовала за ним. В дверях вдруг вспомнила ужин с Галиано в «Гукуматце» и решила: если метрдотель посадит нас в нише, ноги моей здесь не будет.

Ресторан был обставлен в средиземноморском стиле: приглушенный свет, зеленые панели, синие и клюквенного цвета скатерти. Молодая женщина провела нас к столику у окна, широко улыбнувшись Райану.

Мой спутник улыбнулся в ответ, и мы сели.

– Слышала когда-нибудь про Патрика Фини?

– Открытками на Рождество мы не обменивались.

– Господи, ну и тяжело же с тобой!

– Стараюсь.

Райан вздохнул, демонстрируя безграничное терпение.

– Знаешь что-нибудь про заведение «У тетушки Клеманс»?

– Приют для беспризорников?

Еще одна молодая женщина принесла меню и, столь же лучезарно улыбаясь, наполнила стаканы водой и спросила, что будем пить. Мы заказали «Перье».

Райан даже не стал заглядывать в меню.

– У них отличные канеллони.

– Слышала.

Когда вернулась официантка, я выбрала лингвини песто по-генуэзски. Райан не стал изменять своим вкусам. Мы оба заказали по маленькой порции салата «Цезарь».

Поедая хлеб, а потом салат, мы почти не разговаривали. Я смотрела в окно на сгущающиеся сумерки.

С тротуаров и дворов на Гросвенор-стрит исчезли дети, их позвали ужинать или делать уроки. В домах по обеим сторонам улицы зажглись желтые огни.

На Шербрук-стрит закрывались банки и учреждения, пустели магазины. Мерцали неоновые вывески. Большинству ночных заведений еще предстояло ожить.

Прохожие ускоряли шаг, ощущая надвигающуюся вечернюю прохладу. Я подумала о Шанталь Спектер. Куда она могла спешить сейчас, в сумерках?

Когда принесли еду и мы добавили в нее перца и сыра, Райан заговорил снова:

– Владелец «Тетушки Клеманс» – бывший священник по имени Патрик Фини. Не пускает пьяных или наркоманов, остальные ребятишки могут приходить и уходить когда вздумается. Дает им еду и ночлег. Если кто-то хочет поговорить – слушает. Если просят совета, наставляет. Никаких проповедей, никакого комендантского часа, никаких запертых дверей.

– Довольно либерально для католической церкви.

– Я же сказал – он бывший священник. Фини лишили сана много лет назад.

– За что?

– Насколько я помню, у падре была подружка, и церковь сказала ему: выбирай. Фини решил оставить служение и жить своей жизнью.

– Кто за все это платит?

– «Клем» получает какие-то деньги от города, но большую часть дохода приносят благотворительные мероприятия и частные пожертвования. Фини во многом полагается на добровольцев.

В мозгу у меня что-то щелкнуло.

– Думаешь, Клем – это «Тетушка Клеманс»?

– Сказал же, сообразительности мне хватает.

Еще щелчок.

– А Тим – магазинчик с пончиками «Тим Хортонс» на улице Ги.

– Вот видишь, ты тоже соображаешь, Бреннан.

– И мы убиваем время до встречи с Железной Задницей.

Мы оба посмотрели на часы. Без двух минут семь.

Гражданские почему-то думают, будто полицейская слежка – крайне увлекательное занятие, от которого получаешь хорошую дозу адреналина. На самом же деле в большинстве случаев радости от нее не больше, чем от слабительного.

Мы провели два часа, наблюдая за «Тимом Хортонсом» – Райан из машины, я со скамейки в парке. Я видела пассажиров, которые входили и выходили на станции метро «Ги», студентов, возвращающихся с вечерних занятий в Университете Конкордия, стариков, что кормили голубей у статуи Нормана Бетьюна, гуляющих с собаками, бизнесменов, бродяг, монахинь и щеголей.

Не было только Шанталь Спектер.

В десять Райан позвонил на мобильный:

– Похоже, малышка так и не появилась.

– Может, Железная Задница нас заметил и предупредил ее?

– Подозреваю, что у Железной Задницы интеллект грецкого ореха.

– И терпение, чтоб столько ждать, потребовалось бы аналогичное.

Я огляделась. Единственному мужчине, который болтался возле «Тима», было по крайней мере шестьдесят пять. Среди парней, пивших кофе в «Яве» на другой стороне улицы де Мезоннев, вполне мог быть Железная Задница, но, похоже, никого из них не интересовали ни я, ни магазинчик с пончиками.

– И что дальше?

– Дадим ей еще полчаса. Если не появится, переместимся к тетушке Клем.

Крошечный треугольник, внутри которого я сидела, напоминал островок посреди улицы де Мезоннев. Со всех сторон с шумом проносились машины. Я машинально начала их считать. Одна. Семь. Десять.

Отлично, Бреннан. Похоже, у тебя навязчивая идея.

Посмотрела на часы. Пять минут одиннадцатого.

Почему Шанталь не явилась на свидание с Железной Задницей? Может, электронное письмо – ловушка? Может, я выдала наше прикрытие? Может, она пришла, узнала меня и сбежала?

К магазинчику подошло семейство азиатов. Пока мужчина покупал пончики, женщина ждала снаружи вместе с малышом и младенцем в коляске.

Я снова посмотрела на часы. Десять минут одиннадцатого.

А может, мы ее упустили? Может, она спряталась до прихода Железной Задницы, а потом дала ему знак? Может, пришла переодетой?

Четырнадцать минут одиннадцатого.

Я посмотрела через перекресток. Райан поймал мой взгляд и медленно покачал головой.

В «Тим Хортонс» вошли двое, похожие на рекламные плакаты «Хьюго Босса». Сквозь стекло я видела, как они выбирают, а потом покупают десяток пончиков. Две пожилые женщины пили кофе. Трое пьяных о чем-то спорили за столиком на улице.

Семнадцать минут одиннадцатого.

За пончиками зашла компания студентов. Я посмотрела в лицо каждому, но Шанталь среди них не оказалось.

– Готова?

Я подняла взгляд. Отблески неоновых вывесок и галогенных ламп освещали волосы Райана, но небо над ним было темным и беззвездным.

– Перемещаемся?

– Перемещаемся.

Приют «У тетушки Клеманс» находился на улице де Мезоннев в двух кварталах к востоку от старого Форума. Он представлял собой трехэтажное здание из красного кирпича в ряду из трех таких же, отделанных ярко раскрашенным деревом. В этом радужном триптихе он был цвета лаванды.

Но на этом, похоже, команда отделочников не остановилась.

Крыльцо «Клеманс» выкрасили в горчичный, а оконные рамы – в вишнево-красный. На подоконниках стояли горшки с засохшей растительностью, на крыльце тусовалась часть паствы Фини.

На пожарной лестнице второго этажа красили ногти на ногах две девушки с коротко подстриженными каштановыми волосами, густыми челками, в обтягивающих брюках и с таким количеством пирсинга, что вполне заслуживали страховой выплаты на восстановление после хирургической операции. Обе прекратили педикюр и наблюдали за нами.

Сидевшие на крыльце не сводили с нас взглядов, держа сигареты в пальцах или во рту. Они отличались крайним разнообразием причесок: одна в стиле статуи Свободы, одна – мистера Ти[68], две – сэра Галлахада и одна – Дженис Джоплин. Лиц в темноте видно не было, но все пятеро выглядели так, будто ходили в детский сад в год падения Берлинской стены.

«Статуя» толкнул «мистера Ти». «Мистер Ти» что-то сказал – и все рассмеялись.

– Bonjour, – приветствовал их с тротуара Райан.

Ответа не последовало.

– Привет, – попробовал он по-английски.

Изнутри слышались прерывающиеся вопли «Секс пистолс», словно кто-то то включал, то выключал музыку.

– Мы ищем Патрика Фини.

– Зачем? – «Мистер Ти» был одет в кожаную жилетку на голое безволосое тело. – Папаша выиграл в лотерею?

– Его номинировали на Нобелевскую премию, – без тени юмора произнес детектив.

«Мистер Ти» оттолкнулся от перил и встал: ноги расставлены, плечи отведены назад, большие пальцы засунуты за ремень джинсов.

– Ты разбудил спящего тигра, – сказал «статуя», стряхивая пепел на тротуар. – Пожалеешь.

Если «мистеру Ти» хотелось действовать, то «статуе», похоже, очень нужно было внимание. На его голове во все стороны торчали разноцветные волосы, от одной ноздри к мочке уха тянулась цепочка.

Райан шагнул вперед и помахал своим удостоверением перед лицом «мистера Ти».

– Где Патрик Фини? – с каменным лицом повторил полицейский.

«Мистер Ти» опустил руки, сжав кулаки. «Джоплин» обхватила его за ногу.

– l’intrieur, – сказала она. – Внутри.

– Merci.

Райан поставил ногу на нижнюю ступеньку, и компания раздвинулась на миллиметр. Мы поднялись на крыльцо, стараясь не наступать на пальцы рук и ног. Я чувствовала, как за нами следят пять пар глаз.

Над входной дверью горела единственная красная лампочка. Крыльцо сильно просело, но в красном свете я заметила среди старых досок новые. Кто-то взрыхлил землю в ящике под окном. Рядом стояла корзинка с ноготками. Возможно, «У тетушки Клеманс» никогда не завоюет премию в области дизайна, но здесь явно чувствовалась заботливая рука.

Внутренний вид «Клеманс» соответствовал внешнему. Деревянная отделка цвета лаванды, грубые рисунки на стенах: животные, цветы, закат. Подобные цвета я помнила по урокам рисования в младших классах. Мебель от Армии спасения, разный линолеум во всех комнатах.

Мы с Райаном пересекли большой зал, где на полу лежало несколько матрасов, миновали деревянную лестницу слева и вошли в длинный узкий коридор прямо напротив входа. Двери по обеим сторонам вели в спальни, в каждой из которых стоял потрепанный шкаф и от четырех до шести узких кроватей или раскладушек. Из-за одной двери мерцал телевизор, слышалась музыка из сериала «Закон и порядок».

В середине коридора располагалась кухня. За кухней – столовая слева и еще две спальни справа.

Фини стоял на коленях в кухне, помогая одетым словно группа «Металлика» подросткам разобрать или собрать переносную стереосистему.

Подобно африканским хамелеонам, которые зеленеют и покачиваются, имитируя листву, те, кто работает с молодежью, часто перенимают привычки своих подопечных. Джинсы, конские хвосты, шлепанцы, ботинки. Камуфляж помогает смешаться с толпой.

К Фини, однако, это не относилось. Очки в черепаховой оправе, густые, прямо зачесанные седые волосы – он бы вполне уместно смотрелся в доме для престарелых. Лишенный сана священник был одет в вязаную шерстяную кофту, фланелевую рубашку и серые штаны из полиэстера, подтянутые до подмышек.

Услышав шаги, Фини обернулся:

– Чем могу помочь?

Райан махнул своим удостоверением:

– Детектив Эндрю Райан.

– Патрик Фини. Заведую этим центром.

Фини посмотрел на меня. То же сделали и юные металлисты. Мне вдруг показалось, что все четверо сейчас запоют высокими хриплыми голосами: «Умри, умри, моя милая».

– Темпе Бреннан, – представилась я.

Фини трижды кивнул, скорее самому себе, чем нам. Выражение лиц наблюдавших за нами мальчишек за его спиной варьировалось от любопытства до враждебности.

В дверях напротив появились две девушки, обе блондинки, выглядевшие так, словно объелись картошки. На одной были джинсы и балахон с эмблемой Университета Колумбии, на другой – крестьянская юбка до пят. Учитывая комплекцию, выбор не слишком удачный.

Фини попытался встать. Металлисты, все как один, кинулись ему на помощь. Падре подошел к нам, широко расставляя ноги, словно страдал геморроем.

– Чем могу помочь, детектив?

– Мы ищем молодую женщину по имени Шанталь Спектер.

– Какие-то проблемы?

– Она здесь? – спросил Райан.

– А в чем дело?

– Я задал простой вопрос, папаша.

Фини слегка ощетинился. Краем глаза я заметила, что девица в крестьянской юбке исчезла. Через секунду открылась и снова закрылась входная дверь.

Выскользнув из кухни, я поспешила в гостиную. В окно было видно, что на крыльце остались только «мистер Ти» и «статуя». Девушка в крестьянской юбке разговаривала с ними. После короткого обмена репликами «мистер Ти» щелчком выбросил сигарету и все трое направились на запад по улице де Мезоннев. Немного подождав, я двинулась следом.

Команде «Монреаль Канадиенс» поначалу не везло. В сезоне 1909–1910 годов хоккеисты играли на Вестмаунт-арене на пересечении Сент-Катрин и Этуотер. Когда стадион сгорел дотла, «Хабс», как их называли, вернулись к своим корням в восточной части города. После еще одного пожара была наспех сооружена Мон-Рояль-арена, где парни гоняли шайбу последующие четыре года. В 1924 году прямо напротив старого стадиона построили Форум. Строительство заняло всего сто пятьдесят девять дней и стоило миллион двести тысяч долларов. В первом же матче «Канадиенс» разгромили «Торонто» со счетом 7:1.

Хоккей в Канаде – нечто вроде религии. За многие годы Форум приобрел ауру священного места и становился все священнее с каждым Кубком Стэнли. И все же настал день, когда руководству потребовалось больше мест, а «Хабсам» – лучшие раздевалки.

Команда сыграла последнюю игруна Форуме 11 марта 1996 года. Четыре дня спустя пятьдесят тысяч монреальцев вышли на парад в честь переезда. Пятнадцатого марта «Хабсы» впервые сыграли в новом Молсон-центре, победив «Нью-Йоркских рейнджеров» со счетом 4:2.

«Возможно, это последняя игра, которую выиграли те бездельники», – думала я, спеша по улице де Мезоннев.

Старый Форум какое-то время стоял пустой и заброшенный, словно бельмо на западной окраине города. В 1998 году его купила фирма «Кэндерел менеджмент» и, заполучив «Пепси» в качестве главного спонсора, начала серьезную художественную реставрацию. Три года спустя здание открылось вновь как развлекательный центр «Форум-Пепси»: зрелищные виды спорта сменили еда и развлечения.

Там, где когда-то перекупщики спекулировали билетами, а биржевые брокеры и водители грузовиков спорили за пивом, теперь молодежь потягивала «Смирновскую» со льдом и играла в боулинг. В развлекательном центре «Форум-Пепси» есть двадцатидвухзальный кинокомплекс, магазин элитных вин, рестораны, скалодром и «алтарь» с большим экраном – дань уважения старым добрым временам.

«Мистер Ти», «статуя» и девица в юбке свернули налево на улицу Ламбер-Клосс и вошли в Форум со стороны Сент-Катрин. Я следовала за ними на расстоянии в десять ярдов.

Держа под прицелом торчащие во все стороны волосы «статуи», я прошла следом за троицей сквозь толпу игроков в боулинг и кинозрителей в вестибюле. «Статуя» поднялся по эскалатору на второй этаж и скрылся в ресторане «Джиллианс». Я двинулась за ним.

Правую половину ресторана занимали столики и кабинки, левую – барная стойка. Ужинал мало кто, но все табуреты у стойки были заняты, и еще десяток посетителей стояли возле нее группами по двое-трое.

Когда я вошла, троица из «Клеманс» направлялась к дальнему концу стойки, к молодой женщине в черной кружевной блузке, длинных черных бусах и черных перчатках без пальцев. Волосы ее были завязаны тесьмой, напоминавшей огромную черную бабочку.

Шанталь Спектер.

Увидев друзей, девушка улыбнулась, ткнула большим пальцем в сторону мужчины слева от нее и закатила глаза.

Я взглянула на предмет ее презрения.

Этого просто не могло быть!

Но так и было.

Я потянулась к мобильному телефону.