Охотники за мизераблями Каришнев-Лубоцкий Михаил

Глава тридцать вторая

Итак, мы стали привидениями. Было от чего потерять самообладание и рассудок! Но я вовремя успел взять себя в руки и приказал моим спутницам не отчаиваться и верить в спасение от постигшей нас всех троих ужасной напасти.

– У нас есть шанс, девочки, – сказал я Маришке и Уморушке, когда мистер Гарри вышел из комнаты, в которую он нас поселил, – и мы этот шанс не упустим!

– Вы верите, что мы найдем волшебную траву? – спросила Маришка недоверчиво и бухнулась с разбега в постель.

– Верю, – ответил я, помогая Маришке выбраться из-под кровати, под которую она угодила, не рассчитав силу прыжка и пройдя сквозь одеяло, простыни, перину и пружины в одну секунду. – Мне хочется верить, – добавил я, усаживая неопытную девочку-привидение на край кровати, – что вы с Уморушкой освоите свое новое положение и не будете больше скакать и прыгать как оглашенные.

– Да, теперь я буду вести себя осторожнее, – испуганно проговорила Уморушка и, воспарив над постелью, медленно-медленно спланировала на нее. – Кажется, лежу, – доложила она вскоре, – кажется, не проваливаюсь…

– Ничего, – успокоил я подопечных, – привыкнем!

Маришка и я, следуя примеру сообразительной лесовички, взмыли вверх и зависли над своими кроватями.

– Обувь-то не сняли! – спохватилась вдруг Маришка, и, продолжая парить в воздухе, ловко скинула одну за другой свои сандалии. Бледненькие тени, отдаленно напоминающие Маришкину обувь, скользнули вниз и шлепнулись на пол возле кровати.

– Вот чудеса! – улыбнулась владелица сандалий, следя за их быстрым полетом. – Наши вещи тоже привидениями стали!

– Загадка… – покачал я головой и сбросил вниз свои туфли. Прозрачные продолговатые пятна, сотканные словно из лунного света, спикировали на пол и улеглись на коврик возле моей кровати.

– Теперь можно опускаться, – сказала Маришка и претворила свое намерение в жизнь. – Все о'кей, Иван Иванович! – воскликнула она, убедившись, что лежит на постели, а не под кроватью.

Тогда я тоже спланировал вниз.

– Я говорил, что можно привыкнуть к новому положению, – отметил я удовлетворенно, – и, кажется, мы уже привыкаем!

Желто-лимонная, прозрачная как стекло Уморушка сладко зевнула и потянулась на мягкой перине.

– Маришке будет трудно, а нам с вами, Иван Иваныч, и привыкать особо не надо!

– Я сметливая, я вмиг на привидение выучусь! – обиделась вдруг Маришка. – А вот некоторым торопыгам попыхтеть придется!

– Ну-ну… – пожурил я обеих подружек. – Не нужно ссориться. Давайте-ка лучше отдохнем: впереди нас ждут большие дела.

Девочки послушались моего совета и утихли. Замолк и я, погрузившись в свои не очень-то веселые думы. До следующего четверга еще должна была пройти целая неделя, и ее нужно было прожить, не теряя бодрости духа. Если бы знать, что в следующий четверг пойдет дождик, и мы обязательно разыщем волшебную траву «хрумхрум»!.. Если бы знать!.. Но мы не были провидцами, и предугадать будущее нам не было дано. Волей-неволей приходилось быть мужественными и полагаться в этой ситуации только на себя. А это так трудно, друзья мои, так трудно!

Глава тридцать третья

Наверное, это прозвучит нескромно, но стремление к правдивому изложению нашей истории заставляет меня произнести эти немного хвастливые слова: я снова оказался прав, уже в который раз!

Не успел наступить первый вечер нашего «привиденческого» состояния, а мы уже привыкли к нему и научились ловко перемещаться в пространстве и орудовать предметами. Теперь мы не проваливались сквозь кровати и кресла, не выпадали случайно в коридор из комнаты и не влетали с разбега в шкаф или телевизор, а делали только то, что хотели сделать, и ничего больше.

Одна досадная помеха портила нам все настроение в течение нескольких часов: сквозняки, которые пытались подхватить наши бледные тени и унести их в открытые форточки или в отдушину над газовой плитой. Но и здесь мы нашли спасительный выход из неприятной ситуации – мы повесили себе на шеи самодельные бусы из яблок и груш и теперь, под их дополнительным грузом, стали чуть-чуть тяжелее и уже не так легко могли поддаться коварным сквознякам и страшным ветрам.

Эта идея – сделать бусы из яблок и груш – первой пришла в голову Уморушке. И наша лесовичка очень этим гордилась. Она раз пять или шесть в течение часа обращала мое и Маришкино внимание на сей неопровержимый факт, а заодно, по ходу хвастовства, вносила усовершенствования в свое изобретение.

– Яблоки и груши, – говорила она, – можно с бус снимать и есть, когда захочется. А взамен съеденных свежие цеплять. Можно фрукты из компота достать и навесить, но они мокрые, неприятно, наверно, будет с ними ходить… А еще надо подумать о бусах из шоколадок… Или из бутербродов… И о браслетах можно подумать…

Мысль о браслетах мне показалась почти гениальной, и я тут же принялся изготавливать их из медных пруточков, которые мне любезно предоставил мистер Гарри. Маришка, любившая мастерить, взялась мне помогать и сделала за час три пары прекрасных браслетов для ног.

– Почти индийские получились! – похвалилась она перед Уморушкой и прогулялась перед ней настоящей павою, чуть слышно позвякивая своими обновками.

Но Уморушка, которая не была завистливой, ни чуточки не обиделась и улыбнулась в ответ:

– У тебя индийские браслеты, а у меня индейские бусы!

И она потрясла своим увесистым изобретением.

– Надень-ка и ты индийские, – сказал я, протягивая лесовичке пару украшений для ног и еще парочку для рук, – принарядись, пока ветром не сдуло.

С браслетами мы стали неуязвимы для потоков воздуха. Это нас очень обрадовало, и мы заплясали по комнате, позвякивая самодельной увесистой бижутерией и взмывая время от времени к потолку, чтобы покружиться там в хороводе вокруг люстры, как когда-то у себя дома вокруг новогодней елки.

– Теперь нам и улица не страшна! – смеялась Маришка, подныривая под один плафон и взмывая над другим.

– Теперь и по горам безбоязненно ходить можно! Камешков в карманы насуем на всякий случай – и айда в горы! – поддакивала ей Уморушка, раставив прозрачные слюдяные руки в стороны и паря по комнате как птица. – Никакая «хрумхрум» от нас теперь не спрячется!

– Лишь бы дождик в четверг пошел, лишь бы дождик пошел! – поддакивал и я, описывая по комнате большие круги и радуясь как ребенок.

И было чему радоваться: ведь благодаря сообразительности Уморушки мы избежали большой опасности. А разве это не счастье, когда неминуемая, казалось бы, беда отведена чьей-то доброй рукой? Тем более, если эта рука вашего верного и славного друга…

Глава тридцать четвертая

Сидеть взаперти в четырех стенах и ждать, когда наступит четверг, было не в наших силах. Уже на следующий день Маришка и Уморушка принялись упрашивать меня отпустить их на прогулку в окрестностях отеля. Они ныли не переставая до тех пор, пока я не сдался.

– Хорошо, – сказал я, не выдержав их нытья, – вы покинете на часок «Приют сумасбродов». Но… вместе со мной!

– Ура! – воскликнула Маришка, подпрыгнув от радости к потолку и на треть пройдя сквозь него в другую комнату. – С вами – хоть на край света! – добавила она, вылезая обратно.

– Мы и так на краю света, – заметил я довольно резонно, – и забираться еще куда-нибудь считаю делом излишним.

Мы надели свои «индийские» браслеты на руки и на ноги, нацепили на шеи «индейские» ожерелья, сунули в карманы для большей надежности по килограмму дополнительных грузов и отправились на прогулку. Мистер Гарри Вуд ушел из отеля еще раньше нас, предупредив, что если мы надумаем выйти из «Приюта сумасбродов», то ни в коем случае не должны удаляться в сторону запада.

– Именно оттуда, – сказал он, – и приходят ко мне всякие напасти: оборотень Клайд, Малютка Элли, налоговые инспекторы…

С оборотнем Клайдом мы были уже знакомы, о налоговых инспекторах я тоже имел некоторое представление, но вот Малютка Элли была для меня новой и непонятной загадкой. Я тут же спросил мистера Гарри, что представляет из себя эта особа, но хозяин «Приюта сумасбродов» в ответ только сердито махнул рукой, пробурчал что-то невразумительное себе под нос и ушел из отеля, так и не внеся ясности в им же сказанные слова.

«Что ж, – подумал я, когда мы с Маришкой и Уморушкой вылетели через окно на улицу, – в нашем распоряжении осталось еще три стороны света. Не так уж это мало для утренней прогулки». Мои подопечные полностью разделяли мое мнение, радостно порхая по южному склону самой большой горы.

– Смотрите: вереск! – восклицала Уморушка и летела стрелой к облюбованному цветку.

– Смотрите: эдельвейс! – выкрикивала Маришка и мчалась на бреющем полете к другому цветку.

Я, мечтающий на старости лет повидать и вереск, и эдельвейс, и разные другие цветы и травы, не виданные мною до сей поры, метался взад-вперед по огромному горному склону, норовя поспеть и за Маришкой, и за неугомонной лесовичкой, и, в конце концов, притомился так, что свалился, как подкошенный, в душистые травы.

– Я отдохну… – взмолился я, сбрасывая с шеи вязанку фруктовых гирь и снимая с запястий и щиколоток пудовые украшения.

– Отдыхайте, Иван Иванович, – чирикнул надо мною голосок невидимой Маришки (на фоне неба мы стали почти незаметны даже для самих себя), – конечно, отдыхайте!

– Если бы не эти грузила… – вздохнул я, поглядывая с легким раздражением на осточертевшие мне браслеты и ожерелье. Потом закрыл глаза и почти задремал, с наслаждением вбирая в грудь свежайший горный воздух, напоенный ароматом цветов и трав.

И вдруг, откуда ни возьмись, налетел коварный порыв ветра, подхватил меня словно жалкую букашку и понес с бешеной скоростью прочь от моих подопечных и «Приюта сумасбродов». Я даже не успел вскрикнуть и дать сигнал о постигшем меня несчастии моим верным спутницам. Секунда – и я уже был далеко-далеко от моих благоразумных девочек (они-то не сняли с себя тяжелые грузы, хотя наверняка устали под их гнетом!). Теперь же мои запоздалые вопли уже ничего не решали и были так же бесполезны, как и оставленные в траве «индийские» браслеты и ожерелье из груш и яблок.

– Куда же несет меня этот проклятый ветер? – вскоре спохватился я и перестал орать. – Если я определю маршрут своего принудительного полета, то еще не все потеряно: я смогу вернуться к своим милым подопечным, благо теперь я умею передвигаться значительно быстрее, чем раньше…

Я сосредоточился и стал определять направление ветра.

«Так-так… Меня несет на запад… Строго на запад… – Я вдруг похолодел еще больше и вздрогнул всем телом: – На запад?! Но ведь именно туда нам и запретил ходить и летать мистер Гарри Вуд!»

Я попробовал «нырнуть» и выскользнуть из потока сжатого воздуха, но у меня ничего не получилось. Словно невидимый капкан крепко сковал мое тело и не давал вырваться на свободу.

«Пусть будет, что будет…» – подумал я и снова закрыл глаза, смирившись на время со своей участью и не желая зря расходовать силы.

И я поступил разумно: промчав меня еще километра три-четыре в западном направлении, ветер друг стих, и мое бренное прозрачное тело мягко спланировало на землю.

«Легко отделался… – подумал я, вставая на ноги и разминая застывшие и одеревенелые суставы. – Но теперь-то я не буду таким беспечным!»

Прежде чем отправиться в обратный путь, я решил на всякий случай смастерить себе новое ожерелье и утяжелить свой вес каким-нибудь дополнительным грузом. Хватит с меня неожиданностей и стремительных полетов в качестве жалкой пушинки по воле безумного ветра! Не видя поблизости яблонь и груш, я решил удовольствоваться камешками, которых было полным-полно в этой местности. Насобирав килограмма три-четыре разнокалиберных булыжников, я принялся рассовывать их по карманам и пихать за пазуху, поеживаясь от их прохладных прикосновений. Я был почти готов к полету в обратный путь, когда вдруг услышал позади себя тихий детский голосок:

– Простите, мистер, но вы не поможете найти мне мой дом?

Я обернулся и увидел премиленькое созданье: крошечную, лет шести-семи девочку в шелковом нарядном платьице, в широкополой шляпе, украшенной искусно сделанными цветами, и в белых башмачках с голубыми бантиками. В руках она держала небольшой летний зонтик и игрушечную собачку.

– Как тебя зовут, малышка? – спросил я, еще толком не успев опомниться от неожиданной встречи.

– Секрет! – улыбнулась девочка. И, продолжая удерживать на лице улыбку, сказала весело: – А как вас зовут, я знаю: Мистер Привидение!

И она вдруг засмеялась так оглушительно, что с близстоящих деревьев упало несколько засохших листочков.

«Она же меня не видит!!.» – сообразил я с некоторым опозданием и растерялся еще больше.

– Нет, девочка, я не привидение, – забормотал я, силясь понять, кто стоит передо мною: обычное человеческое дитя или коварный монстр, принявший столь обворожительную оболочку.

– Почему же вы прозрачный? – спросила девочка с некоторым недоверием в голосе, мгновенно оборвав свой оглушительный смех. – Если бы не пыль и соринки, которые прилипли к вам, я ни за что бы вас не разглядела!

«Так вот оно что!..» – обрадованно подумал я, поняв причину моего «разоблачения». И тут же вновь засомневался: «Но ведь пылинки и соринки, пристав ко мне, тоже должны были стать невидимыми!..»

Девочка, словно угадав мои мысли, вдруг сказала:

– Вот чудеса, мистер! Они тоже прозрачные, как и вы сами! Ну-ка, повернитесь, пожалуйста!

Она заставила меня встать к ней спиной, и как только я выполнил ее просьбу, девочка вновь рассмеялась:

– Ну и забавно! Теперь я снова вижу вашу фигуру и весь мусор, прилипший к вам!

– Будьте любезны, отряхните меня, пожалуйста…

Я подал удивительной незнакомке пучок травы, и она с удовольствием смахнула с грязнули-привидения невидимый сор. Я поблагодарил девочку и, вспомнив ее просьбу, спросил:

– Так кто твои родители, милая крошка? И где твой дом: на западе, на юге, на востоке или на севере?

– Моих родителей зовут Билли и Кэт. А наш дом находится там, где стоит старая кладбищенская церковь. Кажется, это на западе, мистер Привидение.

– Как же ты оказалась здесь, бедняжка? – задал я коварный вопрос.

Но девочка, даже не моргнув глазом, тут же на него ответила:

– Прибежала.

И, догадавшись, что я не очень-то ей поверил, добавила:

– Майти-озорник от меня удрал, а мне пришлось его догонять.

– Майти? – переспросил я. – Это еще кто такой?

– Моя собачка, – и девочка сунула свою плющевую игрушку чуть ли не в самый мой нос (она ведь теперь не видела меня и действовала, только ориентируясь на слух).

Я ошалело уставился на мохнатую морду проказника Майти, и – клянусь всеми святыми!! – собачонка ехидно подмигнула мне левым оранжевым глазом!

«Они же стеклянные… из пуговок…» – подумал я, не в силах поверить увиденному.

Целую минуту я молча смотрел в золотистые глазки игрушечного пса, словно надеясь, что они снова подадут какие-нибудь признаки жизни. Но не дождался: видимо, Майти и его хозяйка пока не желали выводить меня из дурацкого состояния раздвоенности и полного смешения мыслей и чувств.

– Так вы проводите меня домой, мистер Привидение? – снова повторила свою просьбу загадочная незнакомка.

– Да-да, конечно… – пробормотал я, пытаясь вернуть себя в уравновешенное состояние. – Только сначала я должен сказать об этом своим спутницам – Маришке и Уморушке.

– А где они? – вспыхнули любопытные огоньки в глазах у девочки (и, кажется, у ее собачки, будь она трижды неладна!).

– Там… – махнул я рукой на восток.

Хотя незнакомка и не видела моего жеста, но ответ ее вполне удовлетворил.

– Идемте к ним, – сказала она решительно и довольно требовательно, – а потом… потом вы все трое проводите нас к моему домику. Да, Майти?

Тихое утробное ворчанье донеслось до моих ушей и вновь заставило сильнее заколотиться мое сердце.

– Он разговаривает?.. – спросил я, указывая невидимой рукой на плюшевого песика.

– А как же! – улыбнулась девочка. И пояснила: – Только по-собачьи. Он ведь не человек!

«И не собака тоже!» – подумал я про себя, но вслух не стал высказывать свое соображение. Напротив, я весело улыбнулся в ответ и искусственно-бодрым голосом произнес:

– Молодец, Майти! Собаки должны рычать и гавкать!

Мой комплимент пришелся по душе игрушечному зверю, и он снова проурчал что-то неразборчивое, но на этот раз явно миролюбивое и дружественное. Я успокоился и, взяв девочку под мышки, взлетел с нею метра на два над землей.

– Тебе не страшно? – спросил я ее на всякий случай.

– Нет, – ответила она, – даже забавно!

«Забавно? Потерять родителей, заблудиться в неизвестной местности, оказаться с глазу на глаз с незнакомым привидением, а потом, вдобавок взмыть с ним над землей и отправиться по воздуху куда-то вдаль, – и это называется „забавно“?»

Я укоризненно покачал головой и, не желая больше зря тратить время на разговоры со странной незнакомкой, отправился в полет, держа курс на восток.

Глава тридцать пятая

Не такие были люди Маришка и Уморушка, чтобы сидеть сложа руки и терпеливо дожидаться, когда вернется их седовласый попечитель, унесенный коварным порывом ветра. Не успел я пролететь и трех-четырех километров, как они, не сговариваясь, бросились за мною вдогонку. Конечно, им трудно было соперничать с быстрым ветром, и они здорово от меня отстали, но благодаря тому, что девочки изрядно сократили расстояние между нами, наша встреча произошла значительно раньше, чем могла бы произойти. Уже через несколько минут я услышал радостный и удивленный возглас дорогой и любимой Уморушки:

– Гляди-ка!.. Гляди-ка!.. Девчонка летит! А с ней Иван Иванович, кажется!

– Иван Иванович! – счастливым голосом подхватила Маришка и ринулась мне навстречу.

За ней устремилась и Уморушка. Мгновение – и наша компания вновь соединилась. Вот было радости и веселья, друзья мои!.. Я тут же представил Маришке и Уморушке свою спутницу (имя девочка мне так и не назвала, и поэтому я ее окрестил «Прекрасная незнакомка»), рассказал о ее проблемах и предложил, не откладывая дела в долгий ящик, проводить заблудившуюся девочку домой к родителям.

– Правда, она живет на западе, – заметил я попутно, – однако, ведь нас не испугает сей прискорбный факт?

– Не испугает, – хмыкнула Уморушка, – нас пусть боятся! – И она вдруг проговорила «замогильным» голосом: – Мы теперь привидения-я-я!.. Страшные привидения-я-я!..

– Р-р-р… – тихо прорычала игрушка в руках у девочки.

– Ого, – удивилась Маришка, – заводная?

Но хозяйка песика сделала вид, что не слышала вопроса, и, наклонившись к мохнатому уху плюшевой собачки, укоризненно сказала:

– Тихо, Майти, тихо!

Уморушка и Маришка молча переглянулись, но расспрашивать девочку больше ни о чем не стали.

– Ну что, летим? – произнесла Уморушка и, не дожидаясь ответа, приняла горизонтальное положение и устремилась вперед, держа курс в западном направлении.

Подхватив поудобнее девочку с собачкой, я поинтересовался у нее, не слишком ли она устала.

– Нет, мистер Привидение, спасибо, мистер Привидение, – сказала она и даже попробовала сделать книксен, но тут же потерпела неудачу. – Можно лететь, – пролепетала она, заливаясь краской стыда за свою неловкость.

– Когда висишь в воздухе в руках у привидения, не очень-то удобно делать реверансы, – заметил я добродушно, – у меня, наверное, тоже ничего не получилось бы, находись я в таком положении.

Сказав это, я прибавил скорость и через минуту нагнал Маришку и Уморушку, которые вырвались далеко вперед.

– Чур, не рассеиваться, – приказал я строгим командирским голосом, – иначе рискуем потерять друг друга из вида.

Вскоре на горизонте показались городские постройки, и нам стало понятно, что мы достигли цели.

– В вашем городе несколько церквей, возле какой именно ты живешь? – спросил я у своей пассажирки.

– Возле той, что слева, мистер Привидение.

Я посмотрел в ту сторону и увидел на самой окраине городка большое кладбище и в центре его деревянную церковь.

– Ты живешь на кладбище? – невольно вырвался у меня недоуменный вопрос.

– Да, мистер, родители снимают там жилье за мизерную плату.

«Бедняжка!.. Тебе приходится проводить свое детство в таком грустном и печальном месте!..» – подумал я и, обращаясь уже к Маришке и Уморушке, скомандовал громко:

– Курс на кладбищенскую церковь!

Чтобы не привлекать внимание жителей и не вызывать у них удивленные вопросы о летающей девочке, мы миновали городок стороной и мягко приземлились на асфальтированную дорожку возле самой церквушки.

– Нам сюда? – спросила Маришка и показала на ветхую покосившуюся калитку, через которую можно было пройти в церковный дворик.

– Нет, сюда, – и девочка кивнула головой в сторону небольшого кирпичного склепа, стоявшего рядом с церковью.

– Вы снимаете склеп под жилье?! – снова невольно вырвалось у меня.

– Да. Папа и мама говорят, что это самое подходящее для нас место, – и девочка, странно хихикнув себе под нос, подбежала к дверям склепа и забарабанила в нее свободной рукой (в другой руке она держала плюшевого песика Майти).

Затаив дыхание, мы с Маришкой и Уморушкой ждали появления родителей странной девочки. Но… не дождались. Зато на дверях склепа вдруг стали проступать какие-то письмена. Бледно-розовые буквы наливались багровым кровавым цветом, и вскоре они сложились в слова:

«ГЛУПАЯ ДЕВЧОНКА! СКОЛЬКО РАЗ ТЕБЕ ГОВОРИТЬ, ЧТОБЫ ТЫ НЕ ЯВЛЯЛАСЬ СРЕДЬ БЕЛА ДНЯ, А ПРИХОДИЛА ЗАТЕМНО!»

– Кажется, пора удирать… – прошептала Маришка и взяла меня за руку. Я взглянул на свою подопечную и обнаружил, что она стала еще прозрачнее: так она побледнела.

– Да-да, конечно… – пробормотал я в ответ. – Немедленно улетаем…

– Папа! Мама! Они сбегают! – заколотила снова кулачком в дверь склепа коварная незнакомка. – Люди-привидения! Вы такого еще не пробовали!

В склепе послышалось глухое ворчанье, потом что-то громко хлопнуло (как будто на каменный пол сбросили тяжелые доски) и дверь вдруг распахнулась.

– Где они? – спросил скрипучий мужской голос, и на пороге склепа появился одетый в строгий черный костюм мужчина с бледным, как мел, лицом. – Я не вижу их, Элли…

«Элли! Малютка Элли!.. Как же это я сразу не сообразил!» – вспыхнула в моем мозгу запоздалая догадка.

– Вот они, папочка, вот они! – завопила коварная дочь вампиров и вцепилась в рукав Уморушки. – Они прозрачные, но их все-таки видно!

– Летим, Иван Иванович! – крикнула испуганная лесовичка и, оставив клочок платья в цепкой руке Малютки Элли, свечою взмыла вверх.

То же самое проделала и Маришка, успев дать завидного щелчка по затылку злой обманщице. Растерявшись, я замешкался на секунду, и этой секунды было вполне достаточно, чтобы мой взлет оказался весьма затруднительным. Элли, видя, что мы удираем, а ее родители, не привыкшие орудовать при солнечном свете, стоят на пороге склепа и глупо щурятся, пытаясь разглядеть странную добычу заботливой дочки, быстро опустила на землю своего плюшевого песика и звонко крикнула:

– Майти, кусай его!

И в тот же миг игрушечный барбос подскочил ко мне и с громким рычанием вцепился в штанину.

– Прочь! Прочь! – заорал я и что было силы оттолкнулся ногами от земли.

Метров тридцать, не меньше, пролетели мы вместе с рычащим псом, и только когда высота превысила тридцатиметровую отметку, Майти выпустил мою штанину из пасти и спикировал обратно к дверям склепа.

– Бедняжка, он разбился! – воскликнула Маришка, подлетая ко мне и показывая рукою вниз на удивительную собаку.

– А вот и нет! – успокоила ее Уморушка. – Он игрушечный, ему ничего не сделается!

И верно: немного полежав неподвижно, Майти вдруг снова ожил и, подбежав к своей хозяйке, запрыгнул ей на руки.

– Счастливо оставаться! – крикнула Маришка семье кровожадных вампиров и полетела домой в «Приют сумасбродов».

– Не обессудьте, но вам придется остаться сегодня без ужина! – Уморушка помчалась догонять подружку.

Я тоже хотел крикнуть вампирам что-нибудь обидное, но почему-то передумал и, махнув на них рукой, полетел за моими подопечными. Хватит! Прогулялись! Пора и честь знать. Я поднажал и вскоре поравнялся с Маришкой и Уморушкой.

– Ну что, довольны прогулкой? – спросил я строго.

– Угу, – кивнула Уморушка, – веселенькое приключеньице получилось!

А Маришка тихо заметила мне:

– Если бы некоторых дедушек ветром не уносило, то, глядишь, и не было бы ничего…

Уморушка ехидно хихикнула, и я мгновенно покраснел как рак: виновен-то сегодня оказался я сам!

Но, слава Богу, девочки, кажется, не заметили моего смущения: ведь я был совсем прозрачный на фоне ясного голубого неба…

Глава тридцать шестая

После злополучной истории с Малюткой Элли мы дали клятвенное обещание мистеру Гарри Вуду, а заодно и самим себе, никуда больше не отлучаться из «Приюта сумасбродов». До самого четверга, а если понадобится, и дольше.

– Наша задача сейчас – искать спасение, а не новые приключения, – сказал я присмиревшим девочкам, – прошу не путать эти понятия!

– А мы не путаем, – проворчала Уморушка, устраиваясь поудобнее на старинном комоде, – мы впутываемся…

Тонкое замечание юной лесовички немного смягчило мою строгость, и я улыбнулся в ответ:

– Впутываться тоже не следует. Распутывать за нас в Америке некому, дед Калина далеко, помощи ждать неоткуда.

– Это верно, вздохнула Маришка, – только на себя, да на мистера Гарри вся надежда.

Поклявшись вести себя тише воды, ниже травы, мы трое суток твердо держали свое слово и сидели в «Приюте сумасбродов» безвылазно. И только на четвертые сутки обстоятельства вынудили нас покинуть отель и невольно нарушить данное обещание. А случилось все так.

В понедельник мистер Гарри Вуд отправился в город по своим делам, а мы остались дожидаться его в «Приюте сумасбродов». И вдруг, через час после отъезда нашего гостеприимного хозяина, мы вновь услышали натужный рев взбирающегося по крутой дороге автомобиля.

– Неужели мистер Вуд? – удивился я. – Так быстро?

– Конечно, он! – обрадовалась Уморушка. – Купил гостинцы – и назад!

И она полетела к парадной двери встречать мистера Гарри. За ней, стараясь сохранить достоинство и некоторую чинность, медленно поплыла по воздуху Маришка.

Увы, их обеих ждало разочарование: к «Приюту сумасбродов» подкатила чужая машина. Увидев в ней троих незнакомцев, Уморушка тут же вернулась ко мне и доложила:

– Это не мистер Гарри, а чужие дяденьки. Три человека и все в черных очках.

Чужая машина, три незнакомца и еще эти черные очки… В моей душе поселилась тревога.

– Ни в коем случае не шуметь! – приказал я девочкам. – И не разговаривать! Нужно выяснить, кто к нам пожаловал и какие у них планы.

Маришка и Уморушка дружно кивнули головами и, не сговариваясь, взлетели на комод. Подумав немного, я присоединился к ним.

Нам повезло: незнакомцы начали осмотр отеля с нашей комнаты, и поэтому их планы, а также их имена вскоре стали нам известны полностью.

– Горемыка-Билл, – обратился один из незваных гостей к самому рослому своему приятелю, – ты проверил комнаты на втором этаже?

– Сейчас проверю, Боб, – и долговязый отправился обследовать второй этаж.

– Джек! – позвал Боб другого товарища. – Захлопни рот и открывай шкафы: у нас не так уж много времени в запасе.