Приключения Морса и Крюшона Каришнев-Лубоцкий Михаил
– Да-да, Мигли, поторапливайся, – поддакнула шустрому племяннику старая баронесса и, чтобы хоть как-то утешить беднягу, вручила ему волшебную плетку. – Спрячь ее подальше, Мигли. Если вдруг ваши ослики начнут расколдовываться, хлестни их слегка по бокам. Только смотри, она не должна попасть в чужие руки!
– Не попадет! – самонадеянно заявил Мигли и ловко вскочил на спину Морсу. – Ну, серый, трогай!
Несмотря на двойное упрямство – гнэльфское и ослиное – Крюшон и Морс подчинились приказу штейнтойфелей. Перебирая копытцами, они нехотя поплелись из комнаты в коридор, а оттуда по мраморной лестнице вниз в широкой вестибюль к парадной двери. «Лишь бы выбраться на волю, – думали они оба, цокая по скользкими ступеням и борясь с желанием сбросить немедленно с себя проклятых чертенят, – а уж там…». Что будет «там», они пока не знали. Но им очень хотелось верить, что на свободе им улыбнется счастье. Что поделать, они оба были отъявленными оптимистами!
Глава одиннадцатая
Первое время Крюшону казалось все происходящее с ним и его другом Морсом кошмарным сном. Но попробуйте долго не просыпаться, если вас то и дело пихает в бока острыми и жесткими каблучками настоящий чертенок, визгливо покрикивая: – «А ну, пошел, жирный лентяй!.. А ну, живее, ленивый боров!..». При этом он изо всей силы дергает вас за поводья и хлопает ладошкой по вашему крупу. Поневоле проснетесь и начнете думать о превратностях судьбы и бездарно пропавшей жизни!
Несколько раз Крюшон и Морс пробовали сбросить нахальных всадников, но все их попытки закончились неудачами: штейнтойфели сидели на ослиных спинах как заядлые мустангеры, и ехидный Морс в сердцах переименовал их в «ослингеров». Объявить забастовку тоже не удалось: едва наши серенькие скакуны замедлили свой бег по пересеченной местности, норовя хоть на миг остановиться, как бессердечные чертенята принялись нещадно их пришпоривать и колотить по спинам и загривкам своими жесткими каменными кулачками, свирепо приговаривая: – «А ну, марш галопом, длинноухие бездельники! Только попробуйте сбавить скорость – пожалеете, что на свет родились!». А чтобы у них не было никаких сомнений на этот счет, Мигли достал из-за пазухи серебрянную плетку и показал ее строптивным ослам:
– Видали эту штуку, красавчики? Если будете взбрыкивать и плестись как дохлые мухи, я угощу ею вас обоих. А, может быть, кто-то хочет отведать моей плетки прямо сейчас?
– Ни – а, ни – а! – вскрикнул испуганно Крюшон и еще быстрее засеменил по горной дорожке, едва различимой в ночном полумраке. И только потом, когда он немного успокоился, бедный толстячок осознал, что впервые в жизни добровольно отказался от угощения. А это было, пожалуй, самое страшное, что могло случиться в его жизни.
Скакать два часа на спине упрямых ослов без остановок – занятие очень утомительное даже для штейнтойфелей. Правда, первый час ослиных скачек проходит довольно быстро: свежие ощущения и новые впечатления отвлекают от кучи неудобств, которых оказывается не так уж мало в этом виде спорта. Но зато когда начинается отсчет второму часу марафонских гонок, все прелести верховой езды на ослах становятся весьма заметными. Пышущий здоровьем всадник вдруг начинает чувствовать себя калекой, ему приходит в голову вздорная мысль, что без посторонней помощи он уже никогда не сможет ступить на бренную землю, а если и ступит, то не сделает по ней и единого шага.
К счастью для чертенят, а еще больше к счастью для несчастных гнэльфов, им по дороге попался наконец-то постоялый двор. Мучимые жаждой гонцы баронессы фон Штильтойфель подъехали к воротам и трижды дернули за веревочку, свисающую через дырку в калитке.
– Кто там? – раздался вскоре хриплый и не очень приветливый голос. – Кого принесло в такую рань?
Калитка отворилась, и в темном проеме показалась сгорбленная фигура бородатого мужчины.
– Дайте нам воды, мы умираем от жажды, – попросил Фигли, едва разжимая пересохшие губы.
– Платите два гнэльфдинга и пейте сколько влезет, – ответил хозяин постоялого двора и покосился на симпатичного упитанного ослика Крюшона. – Могу и животину вашу напоить, если пожелаете…
– Им вредно пить, им еще скакать и скакать, – махнул рукой Мигли и, пошарив у себя по карманам, обратился к брату: – у тебя есть деньги? Я, кажется, свои потерял.
– И у меня нет, – признался Фигли. И тут же нахраписто потребовал у бородатого незнакомца: – Несите воду бесплатно, да поживее! Надеюсь, вы не разоритесь!
Мужчина посмотрел на тощего нахального мальчишку в костюме пажа, потом на его двойника и после небольшого раздумья нехотя пробасил:
– Ну, хорошо, я сейчас…
И он ушел в дом. А спустя две – три минуты снова вернулся к запыленным путникам, но уже не с пустыми руками, а с глиняным кувшином, полным прохладной родниковой влаги.
– Ну, кто первый?
Не успел хозяин постоялого двора договорить, как оба чертенка были уже возле него с протянутыми к кувшину руками.
– Я первый! Я! – крикнул Фигли, пытаясь распрямить, согнутые колесом ножки, и пытаясь встать в полный рост. – Я первый водички попросил! Я!
– Зато он первым с ослика спрыгнул и ко мне подбежал! – ответил ему бородатый незнакомец и передал кувшин Мигли. – Пей, малыш, только смотри не подавись!
БУЛЬК! БУЛЬК! БУЛЬК!.. – раздались в ночной тиши мелодичные звуки. Маленькая пауза, и тональность их слега изменилась: – БУЛЬ! БУЛЬ! БУЛЬ! БУЛЬ!..
Когда короткая музыкальная пьеска была исполнена, а пустой кувшин вернулся к своему хозяину, чертенята вновь поплелись к ослам. Но едва они сделали по два – три шага, как вдруг повалились на травку возле калитки и громко захрапели, время от времени чуть слышно посвистывая и сладко причмокивая во сне губами.
– Спокойной ночи, ребятки! – усмехнулся бородач. – В следующий раз не станете грубить старшим!
И, рассмеявшись, он вдруг исчез, пропал вместе со своим постоялым двором и всеми строениями. И это чудо произошло так быстро, что изумленные ослики даже не успели понять куда все делось: то ли расстаяло в воздухе, то ли провалилось под землю.
Глава двенадцатая
Крюшон и Морс недолго пребывали в растерянности. Столкнуться нос к носу с настоящим чудом им было уже не в новинку. Вскоре опомнившись, они подбежали к лежащим на земле штейнтойфелям и старательно их обнюхали. Так и есть, загадочный бородач, возникший посреди горной местности неизвестно откуда и сгинувший в некуда, угостил на прощанье нахальных чертенят каким-то сонным зельем: Фигли и Мигли лежали на травке, свернувшись калачиками, и выводили рулады – каждый на свой мотив.
– Иа – иа? – спросил Крюшон, посмотрев на друга.
«Как что мы будем делать? – удивился Морс. – Разумеется, будем спасать свои шкуры!».
Однако вслух ничего не сказал и нагнулся над калачиком по имени Мигли. Порылся мордочкой в его одежде и вытащил серебряную плетку.
– Иа – иа? – повторил Крюшон, что в переводе на гнэльфский уже означало нечто другое: «Ты хочешь попробовать расколдоваться? Ну что ж, это идея…».
Морс подошел к приятелю и, мотнув резко головой, хлестнул его по боку волшебной плеткой. Крюшон вздрогнул и… превратился в светлогривого пони.
– Ииии! – громко заржал он и метнулся в сторону. – Ииии!..
Морс понимал только по-ослиному, но природный ум подсказал ему верный перевод: «Кажется, получилось неправильно!».
– Иа, – буркнул он сквозь зубы, стараясь не выпустить из них волшебную плеточку, – иа! Не станем опускать ноги при первой неудаче!
Морс снова подскочил к Крюшону и снова хлестнул его по левому боку серебристым кнутиком.
«Ну вот, – подумал через секунду осел – волшебник, – теперь совсем другое дело!». – И он радостно ткнулся мокрым носом в толстый живот расколдованного мальчишки – гнэльфа.
Несколько мгновений Крюшон стоял в оцепенении, не в силах поверить в свалившееся на него счастье. Но когда он потрогал свои маленькие ушки и убедился, что с ослиными они теперь не имеют ничего общего, славный толстячок обнял серенького дружка и расцеловал его в лоб и щеки.
– Морс, ты настоящий чародей! – произнес Крюшон, душа в объятьях худенького ослика. – Я никогда не забуду того, что ты сделал! Без тебя я наверняка бы пропал!
– Иа… – прохрипел, вырываясь из крепких тисков, длинноухий чародей и волшебник. – Иа – иа…
Морс положил на землю серебряную плетку и показал Крюшону на нее копытом.
– Иа – иа, – повторил он, – иа!
– Ну да, Морсик, ну да! – хлопнул себя по лбу ладошкой толстенький гнэльф. – Сейчас я, конечно, тебя расколдую!
Он схватил волшебную плеточку и от всей души хлестнул приятеля по тощему заду. Ослик нервно переступил с копыта на копыто и… превратился в долговязового верблюда с двумя горбами. «Ого, – испугался Крюшон, – я, кажется, перестарался!». – И он снова хлестнул несчастного дружка серебристым кнутиком, но уже не так сильно, как в первый раз. Верблюд вздрогнул, мотнул головой и… принял образ лохматого пегого пса.
– Что-то у меня не получается… – прошептал Крюшон, косясь на свое творение, виляющее перед ним куцым хвостом. – Точнее, получается, но не то, что нужно…
– Гав! – гавкнул вдруг требовательно песик и ударил лапой по волшебной плетке. – Гав – гав!
– Ну, если ты так просишь… Я готов рискнуть еще раз…
Третья попытка расколдовывать Морса оказалась более удачной. После третьего удара плеткой добродушный пегий пес исчез, а на его месте появился сияющий белозубой улыбкой дружок Крюшона. Правда, он был почему-то совершенно босой, однако такая досадная мелочь уже не могла испортить радостного настроения мальчишек – гнэльфов.
– Ну вот, – сказал Морс, обнимая Крюшона, – я говорил тебе не опускай руки! Как видишь, все получилось, и мы с тобой расколдованы! Нам здорово сегодня повезло, приятель!
– Да, можно сказать и так, – вздохнул Крюшон и бросил надоевшую плетку на спящих штейнтойфелей. – Куча превращений, гонки по горам и долинам с ездоком на спине – в какой еще день может выпасть такое везение…
И он, кинув прощальный взгляд на похрапывающих во сне чертенят, медленно побрёл по пологому склону вниз. Куда именно – этого Крюшон и сам пока не знал.
Часть третья
Глава первая
В тот день Кекс проснулся в плохом настроении. Всю ночь ему снился цирк, битком набитый зрителями, которые без устали кричали одно и то же: – «Кекс, сколько будет дважды два? Кекс, раздели восемь на четыре! Эй ты, рыжий пес, прибавь к трем единицу!»… Почему-то эти двуногие умники заставляли его решать дурацкие примеры и задачки для малышей, хотя он мог бы справиться и с вопросами посложнее. «Еще немного, и я поглупею, – подумал Кекс, открывая глаза и лениво потягиваясь, – служба в цирке у господина Озверелли явно не для меня. Но куда я пойду без университетского диплома? На какую работу устроюсь без этих бумажек с печатями и неразборчивыми подписями? Разве что, в сторожа?».
Так и не найдя ответов на свои вопросы, он нехотя погрыз косточку, которую спрятал еще со вчерашнего вечера под свою подстилку, и отправился на утреннюю прогулку. Но не успел пробежать и с пол-квартала, как повстречал преподавателя математики местной школы господина Фюнфа.
– Добрый день, коллега! – окликнул Кекса наставник юношества. – Простите, что останавливаю вас прямо на улице, но у меня к вам есть очень серьезное дело…
Кекс ответил на приветствие вежливого гнэльфа и поспешил его успокоить:
– Не волнуйтесь, господин Фюнф, я все-равно не смог бы вас принять подобающим образом в своей собачей конуре. Она довольно тесновата для двоих!
И он весело завилял хвостом, приглашая учителя математики хотя бы слегка улыбнуться. Но Фюнфу было не до веселья. Заикаясь от смущения, он проговорил:
– Видите ли, коллега, в чем дело… У меня случилась беда: все плохие отметки исчезли из школьного журнала! Абсолютно все! Но я же хорошо помню, что наставил их не менее двух десятков! Куда же они делись?
– Действительно, куда? – удивился Кекс.
– Вот это я и хотел бы узнать! И очень прошу вас мне в этом помочь, дорогой коллега.
– Но я не работаю в полиции! Я – артист!
– Зато вы имеете такой нюх… – тонко намекнул господин Фюнф и сам повел носом, как настоящий охотничий пес.
Кекс тяжело вздохнул и, переступив с лапы на лапу, нехотя выдавил из себя:
– Ну, хорошо… Идемте, я попробую вам помочь…
Войдя в кабинет математики, Кекс деловито поинтересовался:
– Где находилась пропажа до своего загадочного исчезновения?
– В классном журнале, разумеется…
– Вот с него мы и начнем поиски! – обрадовался Кекс. – Переворачивайте, пожалуйста, страницы, уважаемый господин Фюнф, а я буду их изучать.
Запрыгнув на стул, а с него на учительский стол, рыжий пес склонился над журналом.
– Так-с… Вырванных листов не наблюдается… Так-с… Подчисток и выведения отметок тоже не наблюдается… Очень хорошо, просто чудесно! – Кекс вдруг на секунду оторвался от интересного занятия и внимательно посмотрел на Фюнфа: – Вы писали в своем журнале именно этими чернилами? – Он показал на чернильный прибор, который красовался у него перед носом.
– Разумеется…
– Я так и думал! – радостно воскликнул Кекс и завилял хвостом. – Значит, мы идем по верному следу!
Он понюхал чернильницу и осторожно ее лизнул.
– По-моему, они обыкновенные… Ну-ка, дорогой Фюнф, напишите, пожалуйста, что-нибудь!
– Что именно?
– Что угодно. Ну, например: «НЕ ХОЧЕШЬ БЫТЬ УКУШЕННЫМ – НЕ КУСАЙСЯ САМ!».
Постояв минуты две – три перед листком со странной записью, новоиспеченный сыщик важно изрек:
– Буквы не исчезли – это и следовало доказать! Чернила – обыкновенные!
– А какие же еще?! – изумился озадаченный Фюнф. – Другими не пользуемся!
Кекс хотел было прочитать наивному педагогу небольшую лекцию о секретах тайнописи и о хитрых составах особых чернил, приготовляемых специально для подобных целей, но почему-то быстро передумал и, понюхав последнюю страницу журнала, спросил:
– Ваш кабинет запирается на ключ? А окна изнутри закрываются? Надежно и крепко?
Получив на свои вопросы утвердительные ответы, пес—ищейка с удовлетворением хмыкнул:
– Ну что ж, так я и думал… Ночью к вам сюда никто не залезал, днем – тоже…
– Но отметки пропали! – не выдержал Фюнф и подпрыгнул на месте, словно это его, а не Кекса, укусила блоха. – Я наставил их от души, десятка два или три, а они все сгинули без следа! Так не бывает, дорогой коллега, это – мистика!
Кексу стало стыдно, и он, спрыгнув со стола, забегал по кабинету, старательно вынюхивая все углы и укромные местечки. Наконец он подбежал к большому шкафу, забитому доверху учебниками и математическими таблицами, и с отчаянием сунул под него усатую морду. Под шкафом пахло пылью, мышами и пауками, но к этим ароматам примешивался чуть заметно еще один – уже знакомый Кексу – чернильный. «Кажется, здесь что-то есть…» – подумал четвероногий сыщик и вцепился зубами в толстую тетрадь.
– Мой личный дневник! – обрадовался господин Фюнф, когда увидел ее. Он выхватил из пасти рыжего пса драгоценную находку и крепко прижал ее к груди. – Спасибо, дорогой коллега, и как это я про него забыл!..
Он быстро перелистнул несколько страниц и, не скрывая своего счастья, громко воскликнул, хлопая ладонью по дневнику:
– Вот, вот эти пропавшие отметки! Они здесь, я наставил их самому себе!
– Зачем?! – удивился Кекс, и его уши встали торчком, а хвост перестал вилять.
Господин Фюнф покраснел словно вареный рак, однако признался:
– Мне было жаль детишек… Они, конечно, заслуживали плохих отметок, но портить им аттестат я не хотел… Вот я и наставил единиц и двоек самому себе – кому-то я должен был их влепить!
Старый учитель математики ткнул пальцем в жирные двойки и единицы, стройной шеренгой выстроившиеся рядом с его фамилией:
– Вот они, красавцы, все тут!
– Значит, пропажа нашлась? Ну что ж, поздравляю. – Кекс протянул счастливому господину Фюнфу правую переднюю лапу и милостиво разрешил ее пожать. – Если у вас еще что-нибудь случится непредвиденное, зовите – всегда буду рад вам помочь!
И он, завиляв снова пушистым рыжим хвостом, торопливо ширнул в приоткрытую дверь и, проскочив пустынный в этот час школьный коридор, вылетел на улицу и побежал в сторону городского парка.
Глава вторая
По дороге Кексу изредка попадались навстречу поклонники его таланта, и ему приходилось отвечать на их приветствия – он был очень вежливым и воспитанным псом – но того восторга, который он испытывал в начале своей цирковой карьеры, почему-то теперь не чувствовал: видимо, ему приелась и его актерская слава.
«Старею, старею, – думал он, неспешно труся по обочине Кипарисовой улицы, – второй десяток пошел – пора и на пенсию… Только кто мне ее выплачивать станет? Господин Озверелли? Да он, скорее, удавится, чем совершит такое благодеяние!».
Кекс так углубился в свои душевные переживания, что даже не заметил, как ему навстречу из-за угла вынырнула карета, запряженная парой гнедых жеребцов. А когда заметил, то было уже поздно: разгоряченные кони, не замедляя стремительный бег, налетели на бедного пса и мощным ударом подкованных копыт швырнули его прямо под колеса кареты.
Но, видимо, добрый собачий ангел был в этот момент все-таки рядом с Кексом: в последнюю секунду он успел слегка накренить карету, и несчастный пес как пушечное ядро пролетел под приподнятыми на миг колесами, врезался в кромку тротуара и остался лежать возле нее бездыханным и недвижимым. А злосчастная карета умчалась прочь, и ее хозяин даже не пожелал узнать, что случилось с беднягой псом, так неудачно начавшим свой день в это роковое утро.
Глава третья
Когда Кекс, наконец-то, приоткрыл глаза, то он увидел над собою синее-синее небо с белыми кучевыми облаками и две, склоненных над ним, мальчишеских мордашки. «Все понятно, – подумал Кекс, – кажется, я попал туда, куда нужно… Может быть, это нескромно, но я, наверное, заслужил такую награду… – Он снова закрыл глаза и перевел дыхание. – Однако я думал, что там все ходят с умытыми личиками. А у этих милых ангелочков довольно грязноватые физиономии. Особенно у худощавого…».
Кекс почувствовал легкое прикосновение к своему телу мальчишеской руки и невольно вздрогнул.
– Бедненький, у него, наверное, переломаны все кости! – услышал он жалостливый голосок и приподнял опущенные веки. Говорил пухленький ангелочек в клетчатой рубашке и летних шортах. Толстячок стоял на краю тротуара и, нагнувшись, рассматривал несчастную жертву дорожной аварии. – Его нужно немедленно доставить в ветеринарную лечебницу! Морс, мы должны это сделать обязательно!
Худощавый ангел с грязными босыми ногами почесал затылок и молча кивнул головой.
– Сейчас я попрошу у какой-нибудь хозяйки простыню и мы отнесем бедняжку пса в ближайшую больницу, – обрадовался толстячок. – Заодно я узнаю, где она находится.
Кекса тронула такая забота юных незнакомцев, но одновременно и очень удивила.
– Извините, – произнес он чуть слышно слегка заплетающимся языком, – разве мы не в раю? И вы не добрые ангелы?
– Собачка разговаривает! – весело воскликнул толстячок и в избытке чувств хлопнул в ладоши. – Чего не ожидал, того не ожидал!
– В Зондерлинге все разговаривают, – объяснил ему Кекс и сделал попытку подняться на ноги, – такой уж у нас город…
Мальчики помогли несчастному встать на все четыре лапы и, когда тот уперся ими в булыжную мостовую, с опаской выпустили его из рук.
– Ну как? – спросил худощавый. – Можете самостоятельно передвигаться? Или вас, все-таки, лучше отнести в ветеринарную лечебницу?
– Нет-нет, – испугался Кекс, – я совершенно здоров! Кости целы, а это главное. Через час я буду как огурчик!
И он, чтобы доказать юным гнэльфам правоту своих слов, весело замотал хвостом и прошелся вдоль дома без посторонней помощи.
– Ну вот, – сказал Кекс, возвращаясь к мальчикам, – как видите, все обошлось. Если не считать легкого головокружения и боли в боку от ушиба, то я здоров, как и прежде. Благодарю за сочувствие, очень был рад с вами познакомиться! – Он приложил левую переднюю лапу к груди и сделал небольшой поклон – так он обычно прощался в цирке со зрителями после конца представления.
– Жаль, что вы уже уходите, – вздохнул юный толстячок и покосился на кучку зевак, столпившихся на углу. – В Зондерлинге у нас нет никого знакомых и мы даже не знаем к кому обратиться за помощью…
– Вам нужна помощь? – перебил его Кекс и навострил лохматые уши. – Говорите, друзья, я постараюсь что-нибудь для вас сделать.
Морс и Крюшон переглянулись между собой и дружно кивнули головами: придется поделиться с удивительным псом своими секретами. Вдруг он, и правда, поможет?
– Это длинная история, – сказал Морс, – но мы готовы вам ее поведать, дорогой…
– …Кекс. Меня зовут Кекс, – представился цирковой артист и снова слегка поклонился гнэльфам. – Надеюсь, мы будем беседовать не на этом перекрестке? Здесь так много любопытных! – Он мотнул головой куда-то вправо и продолжил: – В двух шагах отсюда есть городской парк, я как раз направлялся в него побегать по тенистым аллеям… Идемте туда?
И они все трое зашагали в нужную сторону, не обращая внимания на глазеющих на них горожан.
Глава четвертая
Узнав о злоключениях юных гнэльфов, Кекс погрузился в тяжелое раздумье. Стараясь не мешать умному псу, Морс и Крюшон тоже примолкли и стали терпеливо дожидаться того счастливого момента, когда их новый приятель первым нарушит молчание. И они дождались этой минуты: встряхнув лохматыми ушами. Кекс снова заговорил.
– Теперь вся надежда на Трехглазого Петера, – произнес он не очень уверенным тоном. – Только наш знаменитый зондерлингский оракул может дать вам совет как вернуться домой. Но вот в чем беда, друзья мои: наш Петер пропал! И даже я не знаю, что с ним случилось. Был гнэльф и сгинул – такое несчастье…
– Неужели он ничего не сказал своим родственникам? – удивился Морс. – Или соседям?
Кекс, услышав эти слова, заметно оживился:
– Записок в его доме не нашли, а вот завещание наверняка имеется! Нужно сходить к нотариусу Папирусу и все у него узнать! Он живет в трех кварталах отсюда, я вас охотно провожу к нему.
– Так чего же мы ждем? – воскликнул Морс. – Бежим скорее к вашему нотариусу!
– Хорошо, мы побежим, – улыбнулся Кекс, косясь на босоногого торопыгу-гнэльфа, – но сначала мы заглянем на минутку к цирковому сапожнику Штифелю: кое-кому не мешало бы обуться, прежде чем заявляться в гости к уважаемому господину Папирусу. Не так ли, дорогой Морс?..
Глава пятая
После того, как юные путешественники привели себя в порядок, а Морс еще и получил в подарок от циркового сапожника почти новые туфли, можно было отправляться в гости к нотариусу Папирусу. Но едва наши герои покинули цирк господина Озверелли и вышли на улицу, как голодный Крюшон начал умолять друзей заскочить на минутку в ближайшую харчевню.
– Я очень хочу есть, – признался он, смущенно опуская глазки, – со вчерашнего вечера у меня во рту не было ни маковой росинки…
– Зато вчера ты дал волю своему желудку, – напомнил ехидный Морс, – ты мог запросто лопнуть, Крюш!
– Ты забыл, Морсик, о наших ночных пробежках…
– Ну, хорошо. Но только на минутку! – Морс открыл дверь в харчевню и пропустил вперед Кекса и Крюша.
Усевшись за столик в дальнем углу, новые посетители сделали заказ.
– Три порции бифштекса, три стакана сметаны и одну мозговую косточку! – сказал Кекс подбежавшему к ним официанту. И торопливо добавил: – Запишите все это на мой счет, я потом заплачу.
При виде дымящегося бифштекса у Крюшона заметно улучшилось настроение.
– Эх, – сказал он, хватая вилку и вонзая ее в хорошо прожаренное мясо, – жаль, что с нами нет пуппитроллей! Так и быть, я отрезал бы им один кусочек – я не жадный!
– Ваших бывших спутников было двое? – спросил Кекс и лизнул сметану, которую он очень любил. – Один из них седенький старичок?
– Да, – кивнул головой Крюшон. – Но старичок не столько седенький, сколько лысенький.
– А другой был мальчик-пуппитролль? В клоунском костюмчике?
– Совершенно верно! – улыбнулся Морс. – Откуда вы все про них знаете, уважаемый Кекс? Мы вам, кажется, ничего не рассказывали!
Рыжий пес облизнул усы, испачканные сметаной, и небрежно ткнул правой лапой куда-то в сторону и вниз:
– Это не ваши друзья, случайно, сидят под тем столом и уплетают сардельки?
Морс и Крюшон посмотрели туда, куда указала лапа Кекса, но никого не увидели и еще больше удивились.
– Там никого нет! – сказал Крюшон и, чтобы унять волнение, залпом выпил свою сметану. – Сардельки я обязательно бы разглядел!
– Пуппитролли их уже проглотили. Хитрецы думают, что я не заметил, как они проширнули в харчевню! – Кекс откусил половину бифштекса и с аппетитом принялся его жевать. – Сначала я увидел их глазами, а потом учуял и носом. А от моего носа и невидимкам не скрыться!
Кекс, как и многие артисты, любил иногда похвастаться своими талантами, но сейчас он явно выбрал для этого занятия неподходящий момент.
– Да-да, – сказал, поднимаясь из-за стола, Морс, – у вас чудесное обоняние! Но мы с Крюшоном должны повидать наших старых приятелей.
– Конечно, – кивнул юный толстячок, – мы просто обязаны их повидать!
И он побежал за своим длинноногим другом, засовывая на ходу в карман оставшийся кусочек хлеба.
Глава шестая
Когда господин Папирус увидел на пороге своего дома разношерстную компанию, он, как ни странно, совсем не удивился, а даже обрадовался.
– А я вас ждал! – сказал зондерлингский нотариус, глядя сквозь толстые выпуклые линзы очков на загорелых Крюшона и Морса. – Вы прибыли в наш город из Гнэльфбурга, не так ли?
– Верно, – кивнул Морс, – а как вы догадались?
– При вас находятся эти малютки, – Папирус скосил глаза в сторону пуппитроллей, стоявших на ступеньках за долговязыми гнэльфами, – они с успехом заменяют вам удостоверения личности. Господин Шмидт говорил мне о том, что вы нанесете мне визит вчетвером, пояснил он недоумевающим гнэльфам.
Главный зондерлингский нотариус провел гостей в свой кабинет и предложил присесть: Морсу и Крюшону в глубокие старинные кресла, а пуппитроллям и Кексу на мягкий коврик. После чего он открыл маленький сейф и достал из него конверт, запечатанный красной сургучной печатью.
– «Вручить лично в руки бродягам во ремени Крюшону и Морсу», – прочитал господин Папирус надпись на конверте. – Это вам, – передал он послание зондерлингского оракула и прорицателя юным гнэльфам.
Морс аккуратно вскрыл конверт и вынул из него, сложенный втрое, лист бумаги. Быстро пробежал глазами текст, а затем стал читать его вслух, изредка делая маленькие паузы для того, чтобы перевести дыхание.
«Добрый день, мои юные незнакомцы!
Вчера я имел неосторожность предсказать злой волшебнице Скорпине ее будущее (ей суждено провести остаток своей жизни в обыкновенном зеркале). Предсказание было, что и говорить, не из приятных, и Скорпина отблагодарила несчастного оракула тем, что заточила его самого в одну из жемчужин своего ожерелья. Это случится сегодня вечером, и я не смогу избежать удара судьбы – все предопределено безжалостным роком. Но шанс получить свободу у меня есть, и спасти меня можете только вы. В „Книге Судеб“ (том 5, раздел 3, глава 42-я) сказано, что Скорпину спрячет в зеркало добрый волшебник по имени Гэг. А помогут ему это сделать юные гнэльфы Морс и Крюшон, которые часом ранее освободят из заточения зондерлингского оракула Петера Шмидта (то-есть, меня!). А посему, дорогие друзья, не теряйте зря времени и отправляйтесь в гости к Скорпине в Злюкенберг. И пусть будет, что будет!
Ваш Петер Шмидт (он же Трехглазый Петер).»
Едва Морс закончил чтение странного письма, как Крюшон громко взвыл:
– Но я не хочу в Злюкенберг, я хочу в Гнэльфбург! Мне надоело таскаться в гости к злым волшебницам, пора возвращаться домой!
– Интересно, как мы это сделаем? – хмыкнул Морс и спрятал послание Трехглазого Петера обратно в конверт. – До Гнэльфбурга, мы, возможно, и доберемся, но как вернуться в свое время?
– Это вам подскажет наш знаменитый оракул, – произнес мудрый Кекс и добавил с явным намеком в голосе: – если вы его, конечно, спасете…
– Да уж придется постараться, – вздохнул Морс и поднялся из кресла, – гнэльф гнэльфа всегда должен из беды выручать.
– Вот вы и спасайте! – буркнул сердито Кракофакс, поглядывая злыми глазками на юных героев, собравшихся лезть в пасть к колдунье Скорпине. – А мы с Тупсифоксом на такие дела не способны. Нам и без ваших подвигов тяжеловато приходится.
– Так тяжеловато, так тяжеловато… – поддакнул дядюшке племянник. Но тут же спохватился и, уставившись на Кракофакса наивными детскими глазками, удивленно спросил: – Ты решил остаться в Зондерлинге?!. Навсегда?!.
– А что? Городишко неплохой, еду готовят в харчевне прекрасную – можно и остаться.
– Но я хочу увидеть свою мамочку! Я так давно ее не видел! – Тупсифокс вытер выступившие на глазах слезинки и с отчаянием заявил: – Пожалуйста, дядюшка, оставайся! А я поеду с Крюшоном и Морсом в Злюкенберг, и пусть будет, что будет!
Лицо Кракофакса перекривилось, он не привык к тому, чтобы ему перечили глупые мальчишки. Но сейчас правота была не на его стороне, и он, скрипя зубами, нехотя согласился с тройкой юных упрямцев.
– Хочешь новых неприятностей? – спросил старый пуппитролль заплаканного племянника. – Хорошо, ты их получишь. Мы тоже едем с вами, – бросил он небрежно Крюшону и Морсу, – но за последствия я не отвечаю.
– Тогда – в путь! – улыбнулся Морс. – Время не ждет!
Кекс и юные гнэльфы поблагодарили нотариуса за ценные сведения и, попрощавшись, вышли на улицу. Следом за ними выкатились и пуппитролли.
– Куда теперь? – спросил Крюшон приятеля. И сам же ответил на свой вопрос: – На вокзал? Но, кажется, поезда в Зондерлинге еще не ходят, придется нанимать конный экипаж.
Он пошарил у себя в карманах и выудил на божий свет корочку черного хлеба и две монетки по пять гнэльфдингов. У Морса было и того меньше денег и совершенно никаких продовольственных запасов.
– Поездка временно откладывается, – сказал Морс, пряча в карман свой единственный медный гнэльфдинг, – нужно искать работу.
– Зачем?! – ахнул Тупсифокс.
– Конный экипаж стоит денег и немалых, – объяснил ему умный Крюшон. – К тому же нам необходимо чем-то питаться: моей корочки на всех не хватит.
«Эх, если бы у меня были деньги! – подумал печально Кекс и опустил вниз голову. – Но хозяин цирка господин Озверелли платит мне за работу остатками еды со своего стола, да еще, пожалуй, черной неблагодарностью…»
И тут его внезапно осенило. Он бодро вскинул голову вверх и громко сказал, виляя хвостом:
– Есть идея! Я знаю как можно заработать деньги! У меня есть одна богатая поклонница – ее зовут фрау Мяу – у нее большой чудесный сад, там всегда найдется что делать. Думаю, что она нам не откажет и даст какое-нибудь задание.
– Так что же мы стоим как истуканы? – воскликнул Морс и погладил рыжего пса по умной голове ладонью. – Вперед к леди Кис!
– Ее зовут фрау Мяу… – напомнил Кекс и мелкой трусцой засеменил по Аллее Роз к дому своей поклонницы.
Он не ошибся, добрая гнэльфина, которую насмешник Морс переименовал из фрау Мяу в леди Кис, тут же нашла им всем занятие по душе.
– Нужно посадить саженцы яблонь и чернослива, – сказала она, ведя всю ораву по узеньким тропкам обширного, но слегка запущенного, сада. – Надеюсь, вы умеете это делать, господа?
– Конечно! – торопливо ответил Кекс за всю компанию, испугавшись, что кто-нибудь начнет вдруг отнекиваться. – Рыть ямки – мое любимое хобби!
– Вот и хорошо, тогда приступайте. А когда закончите, я вернусь и заплачу вам по десять гнэльфдингов. Каждому! – добавила «леди Кис» и, показав на приготовленные для посадки саженцы и лопаты, удалилась обратно в дом. Проводив ее взглядом, Кракофакс надменно произнес:
– На нас не рассчитывайте. Грязная работа не для пуппитроллей.
– Мы предпочитаем заниматься грязными делишками, – поддакнул дядюшке глупенький Тупсифокс. – Если вам понадобится что-нибудь стащить – зовите нас, мы сразу придем на помощь. А таскать тяжести, закапывать их в землю… Нет уж, увольте!
– Спасибо, мы как-нибудь обойдемся без ваших услуг, – брезгливо поморщился Морс и взял в руки самую большую лопату. – Можете проваливать на все четыре стороны.
– Скатертью дорожка! – добавил Крюшон. – Катитесь – не запылитесь!
Кекс тоже хотел сказать что-нибудь обидное в адрес маленьких лентяев, но вдруг спохватился и глухо проговорил, потупя взгляд в пахучую землю:
– Далеко не уходите, вы нам еще понадобитесь.
Читать бесплатно другие книги:
