Веер (сборник) Лукьяненко Сергей

Марина

• Из пены рождённая Афродита
• Вышла на берег и осмотрелась
• Каскадом волос золотистых
• Она стыдливо прикрылась
• Взглядом, где плещется море,
• Окинула сопки вдали…
• Мир, ты меня принимаешь?
• Или обратно уйти?

Начало этой истории было положено много лет назад, в небольшой греческой деревушке, расположенной на самом берегу моря. Это была совсем маленькая деревушка, всего несколько десятков домиков, в которых жили простые люди. Все знали друг друга в лицо, раньше здесь жили их отцы и матери, а ещё раньше отцы и матери их матерей, и так далее. Местность в округе была очень живописной, море очень голубым, поэтому жители не спешили покидать эти места, к тому же до ближайшего города было не так далеко, и многие предпочитали жить здесь, а работать в городе, или в близлежащих посёлках.

Лет двадцать назад в деревне жили девушка и парень. Девушку звали Елена, а парня Аристотель. Они знали друг друга с детства, вместе ходили в школу, вместе проводили свободное время. И в один прекрасный момент поняли, что любят и не представляют себе жизни друг без друга. Так как никаких препятствий и возражений со стороны родственников не было, они поженились и остались жить здесь. Со временем у них появился свой дом, сад, огород, всё как у всех в деревне. Аристотель стал рыбаком, каждый день выходил в море, и море не подводило: он возвращался с богатым уловом, который продавал на рынке или поставлял близлежащим отелям. Ещё он хорошо разбирался в разного рода технике, и сельчане часто просили его починить что-либо.

Елена слыла среди жителей деревни немного странноватой. Она занималась садом и огородом, как, впрочем, и все. Овощи муж вместе с рыбой продавал на рынке, или относил в соседний отель, но кроме этого у неё была ещё одна страсть, которая и создала ей такую репутацию. Елена очень любила море. Вечерами, когда деревенские кумушки, устав от работы, собирались на посиделки посплетничать, Елена шла к морю и пропадала там до позднего вечера. Она собирала на берегу ракушки, красивые камушки, из которых потом делала украшения и сувениры, которые, надо сказать, пользовались большим успехом у туристов. Елена много плавала и ныряла, и иногда ей удавалось достать со дна очень красивую крупную раковину, или ракушку с жемчугом. Эти раковины она не продавала, а хранила дома, как большую драгоценность, хотя они и стоили больших денег, если продать туристам. По местным меркам семья жила хорошо, с достатком. Да и в личной жизни у них всё было в порядке. Несмотря на то, что со дня свадьбы прошло более десяти лет, Елена и Аристотель любили друг друга, как и в тот день, когда поняли, что созданы друг для друга. Только одно обстоятельство сильно омрачало их жизнь: у них не было детей, а они мечтали о большой семье. Елена с мужем даже ездили в город, к доктору. Там они узнали, что Аристотель совершенно здоров, а у Елены есть проблемы. После этого Елена хотела расстаться с мужем: она не хотела лишить его счастья быть отцом, но Аристотель сказал, что если так распорядился Бог, то он пройдёт весь путь до конца, но только вместе с Еленой — без неё он не представлял жизни, и никакая другая женщина не переступит порог его дома. Елена поняла, что это не простая угроза — она любила мужа, и знала, что всё так и будет. Поэтому не было смысла окончательно разрушать и его и свою жизнь, а нужно просто нести свой крест до конца.

Елена ещё осталась на какое-то время в больнице, чтобы принять лечение. Но результат двухмесячного пребывания в клинике был отрицательным: приговор вступил в законную силу, и обжалованию не подлежал — детей у Елены не будет никогда. Она вернулась в деревню, и они с мужем зажили прежней жизнью. Все в деревне, конечно, знали об этом, и очень жалели супругов, но от судьбы не уйдёшь, и вскоре эта тема потеряла остроту. Жизнь покатилась дальше, годы мелькали один за другим, похожие, как братья-близнецы.

Как то раз, в один из ничем не примечательных душных летних вечеров, случилось событие, всколыхнувшее всю деревню. Как всегда, вечером Елена отправилась на берег моря, собирать ракушки и немного поплавать. Когда в положенный час она не пришла домой, Аристотель не сильно расстроился: Елена частенько задерживалась, если увлекалась процессом сбора, или заплывала слишком далеко. Но потом стемнело, а её всё не было. Поднялся ветер, на море начинался шторм. Обеспокоенный Аристотель отправился на берег, поискать жену. Ветер усиливался, начался дождь, лодки, привязанные у камней, нещадно било и швыряло. Аристотель в панике бегал по песку и камням и звал жену, но только усиливающийся шум прибоя был ему ответом. Море выло и бесновалось, и ничего из того, что оно хотело сообщить ему о Елене, Аристотель не понял. Он сбегал в деревню и привёл людей. С фонарями они обшаривали каждый закуток берега, но бесполезно, Елены нигде не было. К утру усталые помощники побрели домой, а Аристотель остался на берегу. Он звал и кричал, он просто охрип от крика, но никто не отвечал ему. Даже шторм утих, и только волны мерно бились о камни и шуршали галькой. Аристотелю казалось, что он ненавидит море. Он ушёл домой и лёг на кровать. Он не пил и не ел, забросил работу, только вечерами выходил из дома и шёл на берег, чтобы продолжить поиск. Сельчане смотрели на него с большим сочувствием. «Бедняга совсем сошёл с ума, — говорили они между собой — так и помереть недолго, он совсем ничего не ест!». Но в то же время восхищались его любовью, а некоторые жены даже завидовали и упрекали мужей, что те их недостаточно любят.

Прошла неделя, Аристотель поседел и ужасно осунулся. Все дни он проводил на кровати, в одной и той же одежде, никого не хотел видеть и ни с кем не говорил. Он хотел умереть, и только изредка вскакивал с ложа со страшными ругательствами в адрес моря. Сельчане боялись заходить к нему, потому как он встречал их таким страшным взглядом, что они спешили удалиться, и только качали головами и вздыхали, не в силах что-либо изменить. На исходе недели, к вечеру, когда все вроде привыкли к существующему положению вещей, в дом к Аристотелю ворвался соседский мальчишка. Он был так возбуждён, что даже не обратил внимания на грозный взгляд хозяина.

«Дядя, дядя — кричал он так громко, что со стен осыпалась штукатурка, — там Елена, Елена!!!»

Аристотель слетел с кровати, как будто его поднял ураган. Он даже не спросил мальчишку, жива ли она, потому как в этот миг прозрения он был точно уверен, что она жива! Что есть сил побежал он на берег — и там, у камня, лежала его Елена. Казалось, она прилегла отдохнуть, и никуда не уходила. Аристотель немного оробел и испугался, он вдруг подумал, что будет, если она мертва? Тогда, решил он, он кинется в море и утопится. Он осторожно приблизился к ней и наклонился к самому лицу. На ней не было никаких повреждений, только всё тело и особенно волосы были сплошь опутаны водорослями. Елена дышала глубоко и спокойно. Боже, счастью Аристотеля не было предела, он упал на грудь жены и зарыдал, и она открыла глаза. На лице её читалось изумление, как будто она не понимала, где находится. К берегу уже бежали люди, мальчишка успел сообщить новость. Елена поворачивала голову в недоумении, как будто не узнавала ничего вокруг, но вдруг пелена спала с неё и она окончательно очнулась: «О, Аристотель! — сказала она, — как ты похудел!» — и упала в обморок, на сей раз в настоящий. Не помнящий себя от радости муж подхватил её на руки и понёс в дом. Толпа было устремилась за ним, но он взглядом дал понять, что не стоит этого делать, он справится сам. Люди поняли и не осудили его. Они знали, что счастье его настолько велико, что заполнит весь небольшой домик, и им не будет места. И всё-таки они тоже были страшно рады, что всё так хорошо закончилось. В этот день супругов больше не беспокоили, а на утро сама Елена живая и здоровая вышла в деревню. Она рассказала, что плавала в море, и, видимо увлёкшись, уплыла слишком далеко, а когда стемнело, начался шторм. Потом она больше ничего не помнит. Очнулась она уже на берегу, возле родной деревни, где её и нашёл соседский мальчишка. Но люди додумали за неё сами. Они посоветовались, и пришли к единодушному мнению, что Елена, борясь с волнами, потеряла сознание, и, по счастливому стечению обстоятельств, её вынесло в один из многочисленных гротов, расположенных вдоль побережья. Их было настолько много, что затеряться очень легко. Там Елена пролежала какое-то время в горячке, а потом в полубессознательном состоянии поплыла домой, но так как сил у неё было мало, то, добравшись до родного берега, опять потеряла сознание, и память её отключилась после пережитого. В этой версии не было ничего необычного, поэтому её приняли и Аристотель, и Елена. Понемногу бы всё успокоились, но странное событие последовало за этим происшествием. Елена оказалось беременна. Ей исполнилось тридцать пять, и надежды на знаменательное событие давно оставили супругов. Но факт остаётся фактом: Елена ждала ребёнка. В городской больнице все подтвердили, сказав, что беременность протекает совершенно нормально. Супруги были на седьмом небе от счастья — столько радости сразу им давно не приходилось переживать. Сельчане тоже искренне радовались их счастью, решив про себя, что нет худа без добра, пережитый стресс всколыхнул организм Елены, и что-то там сдвинулось. Такие чудеса были не так уж и редки, врачи частенько ошибались в диагнозах, поэтому ничего сверхъестественного здесь не увидели. Вскоре страсти в деревне улеглись, и жизнь пошла своим чередом. Аристотель вернулся к обычным занятиям, и Елена тоже. Она чувствовала себя прекрасно, и с нетерпением ожидала появления малыша.

В положенный срок на свет появилась прекрасная девочка. У малышки были такие необыкновенно синие глаза, что счастливые родители назвали её Мариной, к тому же они помнили то морское приключение Елены, после которого она забеременела, и в глубине души считали, что морской бог Посейдон подарил им дитя. Вся деревня радовалась вместе с ними. По этому случаю был организован большой праздник — столы ломились от деликатесов, вино лилось рекой. Казалось, нет никого равнодушного к их счастью. Елена сплела венок из цветов и бросила в море, в знак признательности Посейдону. Она не знала, что ещё сделать и как отблагодарить морского бога, но в ежедневных молитвах возносила и благодарила его.

Родители души не чаяли в дочери. С самого детства у неё всё было самое лучшее. Елена даже подрабатывала в сезон в близлежащем отеле, чтобы дочка ни в чём не нуждалась. Но, несмотря на это, девочка росла скромной и послушной. Все в деревне любили её. Ещё в детстве родители заметили, что она любит рисовать, и мать, не жалея сил и времени, возила её в городскую художественную школу. Хотя педагоги и не отрицали у неё наличия некоторого таланта, который можно развивать, девочка рисовала довольно однообразные странные картины — все с изображением моря, дельфинов и двух человек на берегу. Другие сюжеты её не интересовали, и педагоги махнули на неё рукой — пусть рисует, что хочет.

Марина, как и её мать, очень любила море. Казалось, без него она не могла прожить и дня — каждый день ходила на берег, ныряла, плавала, собирала ракушки, иногда доставала жемчуг со дна. Елена же после родов потеряла к морю всякий интерес. У неё и без того было много дел. Работа, воспитание дочери, заботы о муже отнимали всё её время. Играя с камушками и жемчужинами на берегу, Марина, неведомо каким образом, научилась на них гадать. Ей исполнилось шестнадцать, и она могла с большой точностью предсказывать погоду на море, она чувствовала, когда крупные косяки рыб подходили к берегу, и можно получить богатый улов, не прикладывая много усилий. Сначала она говорила всё отцу, но потом сельчане заметили, что Аристотель стал уж очень удачлив, и если говорил, что будет шторм, и не стоит выходить в море, то шторм обязательно был. Понемногу правда раскрылась, и к Марине стали приходить и другие рыбаки, и, в конце концов, основали рыболовецкую артель. В благодарность ей приносили часть денег от проданной рыбы, и семья Марины стала зажиточной по местным меркам. Даже картины Марины, несмотря на их странность, охотно покупали туристы. Так неторопливо и размеренно текла их жизнь.

Вскоре девочке исполнилось восемнадцать, и родители начали задумываться о женихе. К ним в дом стали приходить по их приглашению молодые люди, которых считали подходящей парой своей девочке, но Марина оставалась равнодушной. Она была мила и приветлива с юношами, но было очевидно, что ей никто не пришёлся по душе. Родители не стали настаивать, в общем-то, им не особенно хотелось отпускать дочь из дому, и постепенно визиты прекратились. Пусть дочка сама найдёт своё счастье, решили они. К слову сказать, Марина была очень красивой девушкой — тоненькая, гибкая, с синими глазами и чёрными волосами — она производила неизгладимое впечатление на мужские сердца. Даже мужчины старшего возраста сватались к ней, но она отвергла все предложения. Так прошло ещё два года и Марине исполнилось двадцать.

Стояло начало курортного сезона, и было ещё не очень жарко. Как-то раз отец, который поставлял рыбу в соседний отель, немного занедужил. А в то утро, как назло, его попросили принести рано утром свежевыловленной рыбы и овощей — кто-то заказал свежий завтрак. За такие заказы платили по отдельной цене, очень неплохо, и отец всю ночь провёл в море, где, видимо, и простудился. Он попросил дочь помочь ему, и она с радостью согласилась. Ей давно хотелось побывать в отеле, посмотреть на приезжих, хотя вряд ли в такую рань удастся кого-либо увидеть. Она и раньше выполняла поручения отца, и на кухне её хорошо знали.

Марина взяла корзинку с рыбой и овощами и отправилась в путь — идти было не очень далеко, около получаса, и по утренней прохладе дорога обещала быть лёгкой. Девушка быстро дошла до отеля, прошла на кухню и отдала рыбу. Потом, прежде чем отправиться обратно, решила искупаться в море: солнце уже поднималось, и после купания идти будет легче. На берегу никого не было, и, скинув платьице, она вошла в море.

Рыбу, которую она принесла, заказала на завтрак семья Маньяни. Они приехали сюда вчетвером — супруги Маньяни с сыном Марио и невеста сына Луиза. Семья была очень обеспеченной, у них был бизнес в разных странах, и брак их сына с Луизой должен был значительно укрепить дело. Марио был послушным мальчиком, а может, ему было всё равно. Луиза была милой девушкой, и, если нужно для дела, он был готов жениться. Отец планировал ввести его в курс дела через год, когда ему исполнится двадцать один, тогда же планировалась и свадьба. А пока они были только помолвлены. Здесь, в Греции, у отца было подразделение бизнеса, которое он хотел отдать Марио. Марио хорошо знает греческий — его мать была гречанкой, и ему будет легко объясниться со служащими, в отличие от отца, который так и не освоил язык, и порой испытывал трудности в общении. Мать же с детства занималась с Марио, она хотела, чтобы и её язык стал для него родным, и это дало прекрасные плоды: греческий был вторым языком Марио. Для бизнеса это было немаловажно. Марио знал об этом, и был, в общем-то, не против — Греция ему нравилась. Они каждый год отдыхали здесь, сеньора Маньяни скучала и не хотела забывать о корнях, хотя здесь у неё давно никого не было.

На этот раз они выбрали отель на берегу моря. Он был очень приличным и респектабельным. Дети, так как не были ещё женаты, жили в разных номерах, но родители не очень следили за ними, они сами были не прочь развлечься. Но Марио соблюдал приличия. Конечно, они с Луизой, как все современные молодые люди, уже занимались любовью, но Марио не хотел слишком рано лишаться свободы. Несмотря на очевидность ситуации, ему хотелось сохранять хотя бы видимость некоторой неопределённости и независимости. Отдельная спальня способствовала этому. Луизе, видимо, хотелось того же, и она не возражала.

В ту ночь, перед завтраком, который принесла в отель Марина, Марио отчего-то очень плохо спалось. Может, шум моря действовал на него будоражащее, может, запах цветов, доносившийся из окна. Но он испытывал какое-то томление души, и не знал, что делать. Несколько раз он вставал и подходил к окну, вдыхал запах морских водорослей, ходил по номеру, опять ложился, но возбуждение не проходило. Он еле дождался рассвета и решил до завтрака сходить искупаться. Завтрак начинался не раньше одиннадцати, а было ещё около семи. Ему хотелось поплавать, пока никого нет, сбросить напряжение, ему казалось, что море успокоит его. И вот, наспех собравшись, он пошёл на пляж. По странному стечению обстоятельств, ему захотелось искупаться немного в стороне от основного пляжа, где начинались камни. Там, где Марина оставила платье. И, когда подходил к берегу, она как раз выходила из воды. Он застыл в немом изумлении. Утро, море, и девушка необыкновенной красоты. Ему почудилось, что сама Афродита вышла к нему из пены морской этим утром. Но девушка оказалась вполне реальной. Она вышла из воды и подошла к вещам, оставленным на камне. Марио не смог удержаться.

«Здравствуйте, — сказал он, немного волнуясь, — никак не ожидал, что кто-то ещё встаёт в такую рань! Разрешите узнать, как вас зовут?» Девушка не смутилась, подошла поближе и взглянула ему прямо в глаза: «Марина», — просто сказала она.

И тут Марио понял, что пропал навеки — таких синих глаз ему никогда не доводилось видеть.

«Давно ли вы приехали? Я вас здесь раньше не встречал. Из какого вы номера?» — Марио засыпал её вопросами, боясь, что она исчезнет раньше, чем он всё узнает.

Но девушка засмеялась чудесным смехом и сказала, что она не «из номера», а живёт неподалёку, в соседней деревне, в получасе ходьбы. А сюда пришла так рано, чтобы принести свежую рыбу к завтраку для постоянных клиентов отеля.

«Так это вы для нас принесли рыбу?! — вскричал Марио обрадованно, — это наша семья заказала вчера рыбу, мама очень любит. Она гречанка, выросла здесь, мы каждый год приезжаем в Грецию, но в этом месте в первый раз».

«Ах, вот откуда вы так хорошо знаете греческий, я даже приняла вас за грека, — Марина смотрела на него, щурясь от яркого солнца».

«Мой отец итальянец, но греческий я знаю с детства, мама научила, — тараторил Марио, боясь упустить прекрасную незнакомку — может, искупаемся вместе?»

«Знаете что, — сказала девушка, — мне сейчас пора домой, но вечером, если вы не будете заняты, можете придти к нам, в деревню. Всего полчаса ходьбы. Я буду ждать вас на берегу, в восемь часов».

Девушка надела платье и сандалии и вопросительно посмотрела на Марио. Он, не в силах поверить своему счастью, молча кивал головой. Больше она ничего не сказала, повернулась и ушла, а он ещё долго смотрел ей вслед.

Эта встреча произвела на молодого итальянца неизгладимое впечатление. Он бросился в море и долго плавал, пока не устал. Потом поспешил к завтраку, съесть принесённую Мариной рыбу. Он успел сполоснуться под душем, переодеться и спустился как раз к столу. Мама, отец и Луиза уже сидели там. Счастье переполняло Марио, он был остроумен и весел, как никогда. Он с большим аппетитом поедал рыбу, которую принесла незнакомка, и рыба казалась ему необыкновенно вкусной. Мать заметила необычный блеск в глазах сына, но подумала, что он провёл бурную ночь с Луизой.

Она была рада, что их отношения с Луизой налаживаются. Ей было немного не по себе, что они хотят поженить их ради бизнеса, ей казалось, что они лишают сына права на большую любовь, на страсть, лишают надежды. А ради чего? Всего лишь ради денег. Она с тревогой замечала, что Марио и Луиза не проявляют друг к другу повышенного интереса, но надеялась, что, познакомившись поближе, изменят своё мнение. Луиза была очень недурна собой, многие её добивались, но она выбрала их сына. Хотя, кто знает, почему? Наверное, тоже по настоянию родителей. Эта ситуация не давала ей покоя, и ощущение вины не оставляло её. Она боялась разбить ему жизнь и понимала, что потом никогда не простит себя. «Но, — рассуждала она сама с собой, — они ведь всего лишь помолвлены. Их никто не заставляет насильно вступать в брак. Если мой сын встретит настоящую любовь, я всё пойму. Да и Луиза, очевидно, не влюблена, просто ей всё равно. Очень расчётливая особа».

На самом деле мать, а её звали Кристина, вспоминала сейчас за завтраком свою молодость. Она была намного моложе своего мужа, Антонио, и это было заметно. История их женитьбы тоже была не простой. Когда-то, очень-очень давно, у неё тоже был возлюбленный. Они жили в одной деревне, но Кристина была сиротой. Родители её умерли, когда ей было пятнадцать, и с тех пор ближе и дороже Ставроса у неё никого не было. Он был рыбаком, они хотели пожениться, нарожать кучу детей и жить в мире и согласии до глубокой старости. Ставрос хотел заработать на свадьбу, часто выходил в море, несмотря на предостережения. Так было и в тот раз. Она просила его остаться, надвигался сильный шторм, но он не хотел слушать. Он столько раз ловил рыбу в шторм, что совершенно не боялся. Но на этот раз всё было иначе. Шторм разыгрался небывалой силы, и он не вернулся. Она ждала его несколько дней, потом рыбаки нашли в море разбитую лодку, и она поняла, что надеяться не на что. Ей хотелось покончить с собой, но она носила под сердцем ребёнка, и не решилась загубить две жизни.

А в то же время к ним в деревню приехал Антонио. Здесь жил директор греческого филиала его фирмы, которому захотелось пригласить босса на настоящий домашний ужин по-гречески. Антонио увидел Кристину из окна автомобиля. Кристина тоже заметила его, ибо его нельзя было не заметить — такой прекрасной машины у них в деревне отродясь не бывало. Кристина в те времена была красавицей, парни любовались ею, вот и Антонио не смог устоять. Потом он приезжал ещё и ещё. Ему удалось познакомиться с девушкой, и он начал ухаживать. Ему рассказали о её горе, и он был очень деликатен. Он совершенно не был назойлив или нагл, но вскоре ему предстояло уехать в Италию, и он решил рискнуть. Тем вечером он пригласил её погулять, долго не мог решиться, зная её историю и подозревая, что она всё ещё любит Ставроса. Он переживал, что прошло слишком мало времени, и боялся услышать отказ. Но обстоятельства не позволяли медлить. Ещё больше он боялся, что если уедет, то потеряет Кристину навсегда. Он решился и сделал ей предложение. Первой мыслью Кристины было отказать ему и прогнать прочь. Но ребёнок под сердцем помешал ей сделать это. Она видела, что Антонио очень порядочный, надёжный человек, который, к тому же, способен обеспечить и её и ребёнка. Он искренне полюбил её, она это чувствовала. Да и после смерти Ставроса ей было всё равно, что с ней будет, но ребёнок, его ребёнок, должен жить достойно, решила она, и приняла предложение. Счастью Антонио не было предела. Он радовался, как мальчишка, и бормотал что-то о том, что сделает всё, чтобы она была счастлива.

«Я всё понимаю, — твердил он, — что ты не забыла, что у тебя такое горе, я скорблю вместе с тобой, но ничего не поделаешь, ты молода, тебе нужно жить, а я тебя очень, очень люблю».

И она действительно не пожалела. Она скрыла от мужа, что ребёнок не его. Он так радовался сыну, что она не решилась. Она не думала о том, что муж её может бросить, но ей не хотелось ворошить прошлое. Она очень уважала мужа, а с годами ей даже начинало казаться, что она его любит. Не так, как Ставроса, конечно, но всё-таки любит. Марио был очень похож на неё, и тайна удалась без труда. Антонио души не чаял в сыне, и всё шло как нельзя лучше. Иногда она думала, что это Ставрос с небес помог ей так хорошо устроить их с сыном жизнь. Временами тоска по несбывшемуся томила её, и она думала, какой бы была их со Ставросом жизнь? Но каждый раз, когда пыталась представить, ничего не выходило, и почему-то всё время она снова представляла рядом с собой Антонио. В такие моменты она злилась на себя, ей казалось, что она предаёт память о любимом, хотя, конечно, это было не так.

Такие мысли проносились в голове Кристины, пока она завтракала. Муж заметил, что жена чём-то озабочена, но не подал виду. Мало ли чем может женщина занять голову, у неё очень много забот, хоть она и не работает. Он относился к этому философски. Антонио был чужд ревности, да и жена никогда не давала ему повода усомниться. Луиза молча ковырялась в тарелке, было видно, что она не прочь доспать после бурного времяпровождения. Это наблюдение окончательно убедило Кристину, что она на правильном пути, и дети, возможно, начинают нравиться друг другу. Таким образом она успокоила сама себя и отбросила грустные мысли.

Марио же тем временем не мог дождаться вечера. Он ещё не знал, что придумать, чтобы отлучиться, но это его не сильно беспокоило. Он уйдёт под любым предлогом. Луиза не очень следит за ним, ей, в общем, всё равно, где он. Она пребывает в счастливой уверенности, что деньги никуда его не отпустят, и он не пойдёт против воли семьи. Луиза тоже иногда бросала на Марио взгляды украдкой, и ей показалось немного подозрительным его возбуждение. «Уж не влюбился ли в кого? — подумала она, — хотя в кого здесь можно влюбиться? Одни жеманные девицы да старые клячи. Но, впрочем, Марио не особенно ей и нравится, ужасный зануда, каких поискать. С таким с ума сойдёшь, если будешь всё время находиться рядом. Так что пусть себе влюбляется, всё равно никуда не денется. Мне меньше хлопот», — вынесла она вердикт, и потеряла к Марио всякий интерес. Ей были по нраву парни попроще, любители погулять и повеселиться, хотя, конечно, она отдавала себе отчёт, что для супружеской жизни Марио подходит куда больше. Но она не собиралась хранить ему верность после свадьбы, а хотела отложить её на потом, когда пойдут внуки, а может, и ещё позже, как получится. Личная и семейная жизнь, по её представлениям, проходили в разных плоскостях и никак не пересекались.

Антонио за завтраком думал о бизнесе, о его перспективах, которые представлялись ему самыми радужными после женитьбы Марио и объединения капиталов. В общем, трапеза проходила спокойно. После неё все решили пойти на пляж, и Марио не возражал. Он уже решил, как ему отделаться от родственников и Луизы. На пляже вовсю жарило солнце. Народу было уже много и они с трудом нашли место поуединеннее. Луиза откровенно скучала.

«Марио, — капризно сказала она, — не пойти ли нам после обеда по магазинам? Я хочу купить что-нибудь новенькое. Сегодня вечером в пляжном баре отличная дискотека, мне нужно приодеться».

«Господи, Луиза, — Марио шутливо закатил глаза, — у тебя сотни нарядов, неужели ты не найдёшь, что одеть?»

«Возможно, ты и прав, — настаивала Луиза, — но я хочу новое!»

Кристина следила за их диалогом. Она знала, как Марио ненавидит магазины, и решила придти к нему на помощь.

«Луиза, детка, оставь Марио в покое, я охотно составлю тебе компанию. К тому же мужчины ничего не понимают в нарядах. Он будет злиться и испортит тебе настроение. Ты не против моей компании? Мы выберем тебе отличный наряд, и, я думаю, Антонио сделает тебе подарок», — она подмигнула мужу, и он кивнул головой. В конце концов, девочка на отдыхе, пусть побалует себя — ему хотелось произвести на неё самое благоприятное впечатление.

Марио был благодарен матери за поддержку и улыбнулся, глядя ей в глаза и как бы говоря: «Я люблю, тебя, мама, спасибо». Кристина была счастлива.

В результате женщины ушли с пляжа пораньше, чтобы отдохнуть перед походом в магазин, за ними потянулся и Антонио. Он устал и мечтал о сне и вкусном обеде. Марио остался один. Он пришёл перед самым обедом, наскоро поел и удалился в номер. Мать с Луизой ещё были здесь. Он зашёл в номер к родителям.

«Боже, сынок, да ты сгорел! Нельзя так увлекаться солнцем. Дай я немедленно намажу тебя кремом и быстро в постель! Сегодня больше никаких прогулок! У тебя может подняться температура!», — Кристина выглядела не на шутку озабоченной.

«И правда, мама, меня что-то знобит. Пойду, лягу. А вечером, может, пройдусь по территории. Луиза пусть веселится, передай ей, чтобы не беспокоилась. Я вечером зайду к ней».

«Хорошо, сынок, я передам. Она славная девочка. Я рада за вас. Иди, отдыхай».

И Марио пошёл в номер, лёг на кровать, включил телевизор и начал считать часы до благословенного свидания.

Он вышел из отеля чуть раньше, чем нужно и пошёл в направлении деревни. Вернее, не пошёл, а полетел, как на крыльях. В результате он дошёл до места намного раньше срока. Но Марина уже была там. Она очень обрадовалась, увидев его. Он немного растерялся, но она взяла его за руку и повела в укромное место, где она любила бывать — купаться, нырять, собирать ракушки, подальше от любопытных глаз. Это место среди скал и камней было очень живописным, внизу был небольшой песчаный участок берега, около двух метров, невдалеке располагалась пещера, или грот, где можно укрыться от непогоды. Молодые люди решили сначала искупаться, чтобы снять первоначальную неловкость. Они долго плавали и ныряли, Марина показывала Марио все свои заветные места на морском дне. Потом, устав, они выбрались на берег и с наслаждением растянулись на тёплом песке. И тут начался разговор. Они хотели узнать друг о друге как можно больше: чем живёт каждый, что любит, чем занимается. Марио рассказал о своей семье, о планах отца сделать его управляющим греческого бизнеса, о матери. Сказал, что в Греции они отдыхают каждый год, потому что так хочет мама. Только о Луизе не стал рассказывать. Не то, что бы он боялся, просто теперь это казалось несущественным. Он не хотел, чтобы кто-то стоял между ними, пока он здесь. Это романтическое приключение принадлежало только им, и Луизе нечего здесь делать. Он не думал о том, что будет после, слишком мало времени прошло с начала знакомства, да в этом и не было особой необходимости. Девушка совершенно очаровала его, прежде всего непохожестью на знакомых из их круга, и трезво мыслить он был не в состоянии. К тому же солнце, море, двадцать лет, уйма свободного времени — тоже исправно делали своё дело. Зачем думать про завтра, если сейчас хорошо?

Марина рассказала ему о себе. Девушка сказала, что она художница, рисует картины и продаёт туристам, делает вместе с матерью сувениры и украшения. В деревне живёт с детства, и нигде не была. Конечно, ей хотелось бы посмотреть мир, но она обожает море, и ей не скучно.

Так они болтали, рассматривая друг друга из-под полуприкрытых век, пока не начало смеркаться. Тут Марина вскочила и сказала, что им пора. Уже темнеет, и родители будут беспокоиться, да и ему нужно идти, скоро будет совсем темно.

«Я каждый вечер здесь, ты всегда сможешь меня найти, если захочешь, — сказала девушка в ответ на вопрос: „Увидятся ли они ещё?“

Марио было достаточно. Он мог посещать любимую каждый день. А в том, что это его любимая, он практически не сомневался. Придя в отель, он проскользнул в свой номер, и, быстренько искупавшись, лёг в постель. Оказалось, вовремя. В номер постучали, дверь открылась, и вошла Луиза. На ней было какое-то немыслимое платье, впрочем, довольно элегантное. У матери хороший вкус, подумал Марио. Он не сомневался, что это мать посоветовала ей купить.

„Ну, как? — Луиза повертелась перед ним. — Нравится?“

„Бесподобно! У тебя прекрасный вкус. Тебе очень идёт“.

„Я собираюсь на дискотеку на берегу, может, составишь мне компанию? Думаю, будет весело. Я познакомилась кое с кем. Отличные ребята. Ну, так как?“ — Луиза вопросительно посмотрела на него.

„Извини, но меня всего трясёт. Видимо, перегрелся на солнце. Повеселись, пожалуйста, без меня. Я не хочу портить тебе настроение своим кислым видом“, — Марио выглядел очень убедительно.

Впрочем, Луиза и не настаивала. Она с облегчением услышала отказ. Мысль о том, что этот зануда потащится за ней, была ей неприятна. Она присмотрела себе кавалера, и Марио только мешал бы. Но не зайти она не могла, всё-таки нужно соблюдать приличия, она ведь здесь с его родителями. Но если он не хочет, не сидеть же ей в номере?! К тому же и родители пропадают где-то все вечера. Так, сами о том не подозревая, они полностью соответствовали планам друг друга. Каждый из них был рад, что ему попался партнёр, который не мешает отдыхать по-своему. Марио даже проникся симпатией к Луизе за ненавязчивый характер и умение развлечь себя самой, а Луиза к Марио, за то же самое. О лучшем они не могли и мечтать, и с этого момента их жизнь на отдыхе более не пересекалась, если не считать завтраков, обедов и пляжа. Для родителей всё было более чем пристойно, а утреннюю усталость они принимали за бурные ночи, проведённые совместно. Но поскольку спрашивать об этом прямо считалось неприличным, правду они, естественно, не знали.

Луиза вовсю развлекалась на вечеринках, а Марио каждый день ходил в деревню на свидание с Мариной.

Несмотря на то, что они виделись каждый день, никто в деревне не знал об их встречах. Они встречались в уединённых местах, где у деревенских жителей было мало шансов их застать. Вечерами кумушки любили посидеть возле домов, посудачить, мужчины собирались своей компанией отдохнуть после работы, а немногочисленная молодёжь либо уезжала в город, либо ходила в бары близлежащих отелей. Марина приходила домой как обычно, поэтому её родители также ничего не заподозрили. Она не рассказала о встречах даже матери, хотя очень любила её и делилась всем. На то были свои причины: Марина не хотела волновать родителей раньше времени, ведь Марио был не их круга, и к тому же отдыхающий.

Но когда она увидела его в первый раз на пляже, то сразу поняла, что это Он, её суженый. Она ждала его давно, но всё равно он появился неожиданно. Сразу по приходу домой она раскинула камни и жемчуг, чтобы погадать. И они недвусмысленно указали на то, что этот человек предназначен ей самой судьбой. Она много раз брала белую и розовую жемчужины и разъединяла их — перлы сразу тускнели. Но стоило соединить их вместе, они снова сияли. И с тех пор мысль о том, что они предназначены друг другу высшими силами, не покидала её ни на минуту. Она видела, что он влюблён в неё без памяти, но не знала, чувствует ли он то же, что и она? Каждый день они проводили вместе несколько часов, болтали о том, о сём. Иногда ходили в соседний городишко, посидеть в кафе. Им не было скучно друг с другом, время летело незаметно. Так прошло две недели, и вечером, на берегу, Марио сказал девушке, что через три дня они уезжают.

„Но ты не волнуйся, — в голосе Марио звучала тоска, — это ненадолго. Через год мне исполнится двадцать один, я вернусь сюда, в греческое подразделение, и мы поженимся. Я люблю тебя больше всего на свете, мне никто, кроме тебя, не нужен, я не смогу жить без тебя. Но раньше я не смогу приехать. Мне нужно закончить учёбу, и немного постажироваться в ведении бизнеса, отец введёт меня в курс дела. Я буду писать тебе, дорогая. Я не забуду тебя, этот год мне покажется вечностью. А ты, готова ли ты ждать целый год? Что, если ты разлюбишь меня? Я не смогу этого вынести“.

Марина засмеялась: „Я готова ждать тебя всю жизнь. Я тоже очень люблю тебя, и я знаю, что мы принадлежим друг другу. Знаешь, мы никогда не говорили об этом, но скажи мне, что ты любишь больше всего? Деньги, власть? Любишь ли ты свободу? Что тебе нравится? Чего ты боишься?“

Марио задумался: „Я никогда всерьёз не задумывался над этим. Наша семья всегда жила в достатке, я не знаю, что такое бедность. Мне никогда ни в чём не отказывали, поэтому, собственно, и что-то сильно хотеть у меня не было причины — я знал, что получу всё, что захочу. Но я не злоупотреблял. До встречи с тобой у меня не было особых желаний“.

Марина серьёзно посмотрела на него: „Но разве ты не заметил, что деньги отбирают у тебя свободу? Ты подчиняешься их желаниям. Ты вынужден делать не то, что хочешь, а то, что приносит деньги. Ты ведь учишься сейчас, чтобы заниматься бизнесом отца? А хотел ли ты этого сам? Ты вынужден жить не там, где хочешь, и не с тем, с кем хочешь, — при этих словах Марио вспомнил Луизу, о которой совершенно забыл в последнее время, — разве не так?“, — Марина вопросительно посмотрела на него, и замолчала.

Марио покачал головой: „Не знаю, что сказать тебе, мы живём в мире денег. Деньги нужны нам. Разве бедняки менее несвободны? Они так же вынуждены зарабатывать на хлеб. О какой свободе ты говоришь? Хотя, возможно, ты и права, у нас, богатых, гораздо больше условностей. Но от этого я не люблю тебя меньше, и никакие деньги мира мне не заменят тебя. Я готов от всего отказаться“

„И всё-таки, — Марина настаивала, — что ты любишь больше всего? Что бы ты хотел больше всего на свете?“

Марио засмеялся: „Больше всего на свете я хотел быть с тобой, дышать с тобой одним воздухом. Я люблю море, солнце, песок и камни. Я люблю плавать вместе с тобой, слушать шум волн. Я люблю всё это, — он раскинул руки, — но только если там есть ты!“

И тут же шутливо притянул девушку к себе: „А ты что любишь, ты мне не сказала?“

Марина не стала отстраняться и ответила просто: „То же, что и ты. И тебя — очень, очень“.

И тут, разволновавшись от разговора и от близости, они впервые поцеловались. Это не был поцелуй страсти, но очень долгий, нежный, томный поцелуй. Им не хотелось торопиться, впереди целая жизнь, и незачем забегать вперёд. Всё придёт, потом, позже, и будет удивительно прекрасным.

После поцелуя Марина отстранилась и сказала, немного подумав: „Знаешь, ты приходи в последний вечер перед отъездом, мы устроим прощальный пикник. Я принесу домашнего вина, фруктов, сыра и оливок, и мы попируем на берегу. Ты мог бы остаться на всю ночь?“

„Ну конечно, о чем ты спрашиваешь. За мной никто не следит. Но почему в последний день? Ведь у нас есть ещё завтра. Неужели ты хочешь лишить меня счастья видеть тебя?“

Марина улыбнулась: „Ну что ты, конечно нет. Просто у меня завтра дела. А это будет для тебя репетицией перед долгой разлукой. Если ты не можешь подождать один день, как ты будешь жить целый год?“

Марио задумался: „Я не представляю. Целый год! Я сойду с ума! Ну ладно, пусть будет, как ты хочешь. Я приду послезавтра и останусь на ночь“.

На том они и расстались, и каждый поспешил домой. В номере Марио забрался в постель и уснул беспокойным сном, а Марина ещё какое-то время сидела возле дома и размышляла. Она собиралась сходить завтра к старой цыганке Раде, которая жила на краю села, погадать. Она, в общем-то была уверена, что Марио её суженый, но ей хотелось убедиться. А вдруг она ошиблась? Ошибиться было нельзя. Она надеялась, что старая Рада поможет ей. Она помогала всем девушкам, к ней даже приходили из соседних деревень, и из города. Рада многое знала. Теперь, когда Марио собрался уезжать, нет смысла скрывать, что у неё есть возлюбленный. Но Рада не выдаст её, она никогда ни про кого никому не рассказывала. И, приняв решение, Марина успокоилась и отправилась спать.

Наутро она решила пойти пораньше, пока никого нет — ей не хотелось ни с кем встречаться. До Рады она дошла быстро, и решительно постучалась в дверь. Цыганка будто ждала её возле порога — дверь тотчас распахнулась, приглашая войти. Девушка робко переступила порог.

„Здравствуй, здравствуй, давненько я тебя ждала, — услышала она голос Рады, — как же так, такая красотка, и не хочет ничего знать про любовь? Разве не это главное для девушки? Знаю, знаю, ты и сама всё знаешь, но всё-таки пришла ко мне. Зачем?“

„Я хочу убедиться, Рада, что не ошиблась. Мне нельзя ошибиться. Прошу, погадай мне. Я хорошо тебе заплачу“, — Марина протянула деньги.

Цыганка взяла купюры у неё из рук: „О, ты необыкновенно щедрая девочка! Я бы погадала тебе и просто так, но думаю, деньги тебе не очень нужны, в отличие от старухи, поэтому возьму с благодарностью. Садись, я сейчас“.

Она усадила Марину напротив, положила перед собой хрустальный шар и спросила, на кого гадать?

Марина достала рисунок, фото у неё не было. Цыганка внимательно посмотрела на него и покачала головой: „Красивый парень. Не наш, сразу видно. Ну, ладно, давай гадать“, — она положила руки на хрустальный шар и стала пристально всматриваться. Шар переливался разными цветами, мутнел, опять становился прозрачным, Марина сидела спокойно. Наконец, цыганка убрала руки и молча подняла глаза. Марина начинала терять терпение: „Что ты там видишь? Скажи, не молчи! Мы будем вместе?“

Рада очнулась и заговорила: „Да, милая, вы будете вместе всегда. Вы предназначены друг другу. Вот только…“, — и она опять умолкла.

„Что только? Прошу, не томи. Я и так волнуюсь. Что ты ещё увидела?“ — девушка не на шутку встревожилась.

„Нет, ничего страшного, не бойся. Просто я не могу это истолковать, вот и всё. Старая Рада никогда не видела такого. Это очень необычно, но не страшно. А может, я увидела кусок чего-то другого? Так бывает. У духов тоже есть чувство юмора. Всё хорошо, милая“.

Марина успокоилась. Тонкости её не интересовали. Она услышала главное, что хотела услышать: они будут вместе навсегда, а всё остальное они переживут. Мало ли что привидится старой гадалке.

„Он уезжает на год, — сказала Марина, — что мне сделать, чтобы он меня не забыл? Год — это долгий срок. Может, есть какое-нибудь зелье? Только не очень сильное. Только чтобы помнил“.

„Ну, конечно есть, красавица. Растолки две жемчужины, и высыпь в вино. Тогда, всегда, когда бокал будет в его руке, он обязательно вспомнит о тебе. Он не забудет, это верное средство“.

Марина ещё раз поблагодарила старуху за хорошие новости и побежала домой. Ей хотелось до завтра сделать зелье и дать немного настояться. Она очень любила Марио, и немного побаивалась его отпускать. Всё-таки она была современной девушкой, и знала, какие соблазны ждут богатого образованного юношу в городе.

Кое-как промучившись всю ночь, она с утра начала приготовления к пикнику. С огорода сорвала самые лучшие свежие овощи, в саду набрала фруктов. Спустилась в погреб, и наполнила бутыль самым лучшим вином. Дома никого не было, мать на работе, отец в море, и ей никто не мешал. Потом всё сложила в красивую корзинку и села ждать вечера.

Марио тем временем не находил себе места. Вчера ему пришлось весь вечер провести с Луизой, он даже сходил с ней на дискотеку, где чуть не умер от скуки. Ему показалось, что Луиза тоже тяготится им, и был недалёк от истины. Он уже решил для себя, что по приезду домой скажет родителям, что расторгает помолвку, и никакие интересы бизнеса не могут повлиять на его решение. Но в глубине души знал, что мать будет на его стороне — счастье сына для неё превыше всего, и она не позволит разрушить его жизнь из-за денег. Отец, наверное, будет страшно рассержен, но потом и он поймёт и смирится. Его сын не хочет быть рабом золотого тельца. Свобода, счастье и любовь важнее. Если отец не поймёт, будет очень жаль, но это ничего не изменит. Сейчас не средние века, и Марио способен прокормить себя и свою семью сам. Ему не хотелось огорчать родителей на отдыхе, и он отложил разговор до приезда домой. С вечеринки Марио ушёл рано, ему хотелось, чтобы скорее наступило завтра, и он сразу лёг спать.

Утром он, как всегда, пошёл на пляж, потом завтрак, опять пляж, Луиза. Луиза что-то говорила о том, что сегодня, по случаю отъезда, вечером будет грандиозное шоу — с фейерверками, танцами, выпивкой. Хозяин отеля устраивает вечеринку для лучших гостей.

„Ты пойдёшь, Марио?“ — Луиза капризно надула губки, втайне надеясь, что Марио откажется. Ей очень хотелось встретиться напоследок с одним парнем, и, возможно, провести с ним умопомрачительную ночь.

„Да, наверное, — ответил Марио, — но ненадолго. Завтра вечером мы уезжаем, и потом, ты же знаешь, я не любитель“.

Луиза воспрянула духом. Это то, что нужно. Они пойдут вместе, а потом разбредутся. Она всегда может сказать, что они были вместе всю ночь, или что потеряли друг друга в толпе и вернулись в разное время. Она даже стала напевать от радости. Но Марио не замечал её приподнятого настроения. Все его мысли занимала Марина и предстоящая встреча. Его не покидало чувство, что сегодня вечером будет что-то необычное. От этого чувства у него сладко ныло под сердцем.

И вот в назначенный час он отправился с Луизой на вечеринку. Пока Луиза бурно веселилась, он посматривал на часы, и потягивал апельсиновый сок. Народу всё прибывало, и скоро он уже не видел Луизу в толпе танцующих. Он хотел сказать ей, что уходит, потому что у него разболелась голова, но понял, что попытки найти её в толпе бесплодны, и просто ушёл. „Надеюсь, тебе не будет скучно, дорогая“, — подумал он на прощание.

В назначенный час Марина ждала его в укромном месте. Уже начинало темнеть, они встретились попозже, так как хотели провести вместе ночь. Девушка сразу разложила покрывало и поставила еду и вино. Оба почему-то вели себя очень торжественно, как будто собирались дать какую-то клятву.

„Какие прекрасные фрукты!“ — сказал Марио, просто, чтобы что-то сказать. Он очень волновался, и от этого вдруг стал неловким и стеснительным.

Марина засмеялась: „Садись, ты что, отвык от меня за один день?! Что же будет через год? Да ты вообще не узнаёшь меня“.

„Ну, что ты, — от её весёлого тона Марио немного расслабился, — прости, просто я почему-то волнуюсь“.

Марина стала серьёзной: „Не нужно волноваться. Мы принадлежим друг другу. Так распорядилась судьба, и с этим не поспоришь. Садись, будем пировать“.

Марио послушался и сел. Марина налила вина в стаканы — себе и ему. Пряный аромат немного кружил голову, море ласково плескалось возле ног, перешёптываясь со скалами. Вечер был как нельзя более романтичным. Сначала они молча пили вино и ели фрукты, но быстро стемнело, и Марина зажгла небольшой фонарик. Его света едва хватало на то, чтобы освещать стол, а лица оставались в темноте. Разгорячённый вином, Марио подвинулся к девушке и обнял её за плечи. Она не сопротивлялась, а только теснее прижалась к нему. Он прижался щекой к её волосам, и почувствовал запах моря. Шелковистая кожа под руками Марио была немного влажной и прохладной. У Марио закружилась голова. Он нашёл губами губы девушки и начал целовать. Она ответила ему, и сознание Марио начало тускнеть. Он жил только ощущениями. Он чувствовал запах морского ветра, слышал скрип песка под тяжестью тел, ощущал прикосновение ласковых морских волн. Потом ему показалось, что море охватило их со всех сторон, волосы Марины обвивались вокруг его тела, как водоросли, а их тела слились в одно целое. Голос волн начал нарастать в его голове, как шум приближающегося урагана, и он погрузился в небытие. Только шёпот, едва различимый шёпот Марины слышал он прямо у себя в голове — „мы вместе, мы любим, мы свободны, свободны, свободны….“

На утро Марио не спустился к завтраку. Кристина немного обеспокоилась, и спросила Луизу, не знает ли она, где Марио? Луиза покачала головой: „Спит, наверно, в номере — вчера мы неплохо повеселились“. Она умолчала о том, что повеселилась собственно, она, а где Марио, она и понятия не имеет. Но ей не хотелось раскрывать будущей свекрови молчаливое соглашение о невмешательстве в дела друг друга. Да и Марио правда был с ней вчера.

После завтрака нужно было готовиться к отъезду, вечером они уезжали, поэтому Кристина постучала к Марио в номер. Никто не ответил, и она забеспокоилась. „Неужели так крепко спит? — подумала она. — Молодец, Луиза“. Но когда через час снова постучала в номер, ей опять никто не открыл. Тут она несколько запаниковала. Она спустилась вниз, на ресепшен и спросила дежурного администратора, где её сын? Тот сказал, что ключей нет, так что, видимо, он в номере.

„Приходил ли он вечером?“ — с волнением спросила она.

Её тревога передалась администратору.

„Не знаю, сеньора, я только что пришёл на смену. Может, откроем запасным ключом?“

Кристина молча вырвала у него ключ и побежала обратно к номеру. Самые дурные предчувствия терзали её. Открыв дрожащими руками дверь, она ворвалась в номер. Администратор вошёл следом. В номере никого не было, постель заправлена, очевидно, Марио даже не приходил сюда ночью.

„Боже, где мой сын?!“ — Кристина закрыла лицо руками и со стоном села на кровать. — Будьте любезны, — обратилась она к администратору, — пригласите сюда моего мужа и девушку из соседнего номера».

Когда они пришли, Кристина сообщила им, что Марио пропал. Первый вопрос она задала Луизе: «Дорогая, ты правда видела, как Марио ушёл в номер? Только не лги мне, это очень серьёзно. Мальчик не ночевал в отеле».

Луиза покраснела и потупилась: «Простите меня, сеньора Кристина, мы потерялись с ним в толпе, я много танцевала, и потеряла его из виду. Я думала, что он пошёл спать. Я и предположить не могу, где он».

Кристина поспешила успокоить девушку: «Прости, дорогая, ты ни в чём не виновата, это скорее наша вина с отцом. Мы совсем не обращали на него внимания. Я не хотела вам мешать, я думала, вы поладили, а он многое, как мне кажется, скрывал от нас». Она вспомнила тот завтрак из свежей рыбы, выражение лица Марио, и это заставило её ещё более насторожиться. У Марио была тайна, возможно, он влюбился в кого-то здесь — материнское сердце подсказывало, что это так. Антонио молчал, он был растерян и выбит из колеи.

Потом Кристина велела Луизе идти собирать вещи, им с Антонио необходимо поговорить. Когда девушка ушла, Кристина изложила Антонио свои соображения. Тот немедленно согласился с женой, что всё может быть так.

«Сначала нужно опросить персонал, может, кто-то видел его? Он же не призрак. Наверняка кто-нибудь видел, — Кристина была настроена решительно, — отправь Луизу домой, а мы займёмся поисками. Может, он сбежал? О, это мы виноваты! Он боялся нам сказать, из-за Луизы! Боже, что мы наделали? Только бы его найти! Пусть будет, с кем хочет!» — Кристина заплакала. Антонио утешал её, приговаривая, что Марио обязательно найдётся — он не мог поверить, что сын пропал.

«Может, вызовем полицию?» — предложил он, вопросительно взглянув на жену.

«Что ты говоришь? — воскликнула жена возмущённо. — Мы ничего не знаем наверняка. А вдруг он просто влюбился, потерял голову, и сейчас, забыв про всё на свете, забавляется где-нибудь? Ещё скандала нам не хватало! Подумай только — все заголовки местных газет кричат: „Сын богатого предпринимателя сбежал неизвестно с кем!“ Ты этого хочешь?»

«Ну что ты, дорогая, конечно нет! Я просто так сказал, от растерянности. Но где мы будем его искать? Ума не приложу!»

«Я ведь сказала — нужно опросить персонал, который вчера работал. Попроси администратора отеля, пусть соберёт всех где-нибудь вместе, если кто-то уже ушёл, то пусть вернётся, дело серьёзное. Ну а потом будет видно».

Антонио кинулся выполнять приказание жены. Он хорошо разбирался в бизнесе, но в бытовых вопросах был совершенно беспомощным, и во всём доверял супруге. Через несколько минут он вернулся, и сообщил жене, что персонал будет собран в два часа. Многие уже ушли, и подойдут только к двум. А пока им предложено перекусить в ресторане за счёт отеля. Хозяин не хотел, чтобы вызвали полицию — боялся, пострадает репутация, и был рад решению супругов попытаться уладить всё самостоятельно. Кристина с Антонио приняли предложение и отправились в ресторан. Несмотря на пикантность ситуации, ела Кристина с аппетитом, в ней проснулась природная жажда деятельности, и она чувствовала себя в своей тарелке. Она была уверена, что мальчик жив, поэтому и быстро успокоилась. «Если бы он умер, я бы сразу это поняла», — думала она, сидя за столом.

Луиза в номере собирала вещи. Она поняла, что Марио куда-то делся, но не слишком беспокоилась об этом. Ей вдруг пришло в голову, что она совершенно не любит Марио, и ей всё равно, что с ним. Она была во власти прошедшей ночи, проведённой на берегу с молодым рокером. При воспоминании о его сильных руках и тренированном теле, её охватывала непроизвольная дрожь. «Вот это мужчина, — думала она, — не то, что этот хлюпик! Который ещё и пропал к тому же!» Внезапно она осознала, что совершенно не хочет замуж. Она вернётся в Италию, и скажет родителям, что хватит играть её жизнью в угоду своим интересам! Они с Марио совершенно не подходят друг другу, и незачем пытаться их свести, как породистых животных. Отныне и всегда она сама будет решать, как ей жить. Найдётся Марио или нет, она расторгнет помолвку. Они оба будут свободны. На этом она успокоилась, и стала методично и аккуратно укладывать вещи.

А в это время в море, напротив небольшой рыбацкой деревушки, резвились два молодых дельфина — самка и самец. Они составляли пару и очень нежно относились друг к другу. Подруга ласково тёрлась о глянцевые бока друга, и что-то стрекотала ему на ухо. Он касался её плавниками и кружился вокруг, приглашая поиграть. Резвясь, они уходили всё дальше и дальше от берега, в открытое море. Если бы мы понимали язык дельфинов, то, возможно, могли бы услышать такой диалог: «Как хорошо, дорогая! Я люблю тебя! Как тепло и прекрасно! Никогда не был так счастлив!»

«Я тоже, тоже! Сколько свободы, и мы одни, одни! Я так счастлива!».

«Но как мы здесь оказались? Я не помню».

«Мы так хотели. Мы хотели этого больше всего на свете. Теперь только море, солнце, любовь и свобода! Как хорошо! Хорошо! Не думай ни о чем, мы вместе навеки!»

Дельфины весело подпрыгнули над водой, потом нырнули, и бок о бок поплыли, удаляясь всё дальше от посёлка.

Тем временем в отеле наступило два часа, и персонал собрался в одной из комнат. Туда же пришли и супруги Маньяни. Кристина сразу взяла бразды правления в свои руки, и стала задавать вопросы. Она спросила, не видел ли кто Марио вчера вечером, может, он уходил куда-нибудь из отеля? Может, кто-нибудь раньше замечал, что Марио отлучается по вечерам? Всё, что угодно, что могло пролить свет на исчезновение. Хозяин отеля был здесь же, и настоятельно попросил подчинённых ничего не утаивать, даже если Марио вдруг просил кого-то сохранить его тайну. Люди качали головами: Марио ни о чем таком их не просил. Они вообще его мало видели. «Он обычно приходил вечером, — сказал один из администраторов, — шёл в номер, и больше я его не видел».

«Но вчера он не пришёл, — подхватил другой, — я дежурил всю ночь, его не было. Мне даже показалось, что он не выходил из номера, но я сам видел, как он пошёл на дискотеку с молодой сеньорой».

«Я видел, как он частенько уходил по вечерам за пределы отеля. Он никогда не брал такси, хотя я много раз ему предлагал, — сказал швейцар, — говорил, что хочет прогуляться».

«Я тоже видел, как он уходил по дороге, — поддержал его садовник, — которая ведёт в город, но дальше она разветвляется, и по ней можно попасть в соседние посёлки. Ближайший в получасе ходьбы отсюда».

«Да, — подумала Кристина, — он мог ходить, куда угодно. И познакомиться с девушкой тоже мог где угодно. Сейчас курортный сезон, девиц хоть отбавляй. Город буквально кишит ими. Что же делать?» А вслух сказала: «Прошу, пожалуйста, не стесняйтесь делать предположения, пусть и самые невероятные. Может, кто-нибудь видел его с девушкой? Если по вашим сведениям мне удастся узнать что-либо конкретное, я щедро вознагражу».

Одна кухарка долго не решалась заговорить, она не совсем не была уверена и мало что знала, но раз сеньора хочет слышать предположения, почему бы и нет?

«Сеньора, — сказала она наконец, — я, конечно, не знаю, но сегодня утром приходил рыбак из посёлка, что ближе всех к нам, и мы разговорились. Я спросила, как дочь? Он ответил, что уже совсем взрослая, вчера даже ночевать не пришла, первый раз. Правда, предупредила, что останется у подружек в соседнем селе, но родители волнуются. Я сказала, что ничего страшного, все дети рано или поздно покидают родителей, на том он и ушёл».

Сердце Кристины забилось: она почувствовала, что это может быть то, что нужно: «А эта девушка, вы её видели? Как они могли познакомиться, если, конечно, это так?»

«Да, я видела её, — кухарка вздохнула. — Марина просто красавица. Все местные парни влюблены в неё. Но она никому не ответила взаимностью. Она поздний ребёнок, родители не дышат над ней. Художница. Изумительная красавица, — добавила она. А познакомится, очень просто. Она иногда вместо отца приносит рыбу. Может, и увиделись?»

«Да, — кивнула Кристина, — так могло быть, — спасибо, вы очень помогли нам. Антонио, поблагодари женщину. И всех остальных тоже. Они заслужили».

Супруг открыл бумажник и исполнил приказание. Все разошлись, а Кристина с Антонио заказали такси и отправились в посёлок. Материнское сердце подсказывало Кристине, что её мальчик там.

Дом родителей Марины они нашли в два счёта. Кристина переступила порог, и первое, что увидела, была женщина, сидевшая за столом. Она уронила голову на руки, и, очевидно, плакала. Над ней стоял мужчина средних лет, очень загорелый и ещё стройный и красивый. Он утешал женщину, гладя по иссиня-чёрным волосам, подёрнутым сединой. Когда Кристина с Антонио вошли, он поднял глаза и сердитым голосом спросил, что им нужно? Кристина сразу поняла, что попала, куда надо.

«Ради бога, простите нас, — начала она, — я вижу, у вас горе, но поверьте, меня к вам привело не праздное любопытство. Мой сын, Марио, вчера не вернулся в отель. Я слышала, у вас есть дочь. Возможно, они вместе? Как вы думаете?»

При этих словах Елена, а это была она, подняла голову и посмотрела на гостью.

«У вас пропал сын? — удивлённо воскликнула она. — Боже мой, а у меня пропала дочь. Вчера она сказала, что пойдёт к подругам в соседний посёлок, и там останется, так как не хочет возвращаться ночью. Мы, конечно, разрешили. А что такого? Девочка взрослая, ей необходимо общение. Мы не можем запереть её дома. Она и так почти никуда не выходит. Так вот, сегодня, когда она не пришла утром, мы позвонили в соседний посёлок, к подруге, и та сказала, что Марина не приходила. Но теперь я, кажется, начинаю кое-что понимать», — и Елена опять зарыдала.

«О, ради бога, не плачьте, — остановила её Кристина, — лучше расскажите поподробнее, всё, что вы знаете. Вы знали, что они встречались?»

«Господи, ну конечно, нет, — ответила Елена, — хотя Марина всегда делилась со мной, но тут, видно, решила промолчать. Не знаю, почему. Да кто вы, в конце концов? Садитесь, — пригласила она, — муж нальёт нам соку».

Кристина и Антонио сели за стол.

«Нет ли у вас фотографии дочери? — спросила Кристина. — Хотелось бы посмотреть, в кого, может быть, так сильно влюбился мой сын, — и тут же добавила: Мы отдыхали в соседнем отеле, здесь, неподалёку, сегодня должны были уехать, но…»

Аристотель принёс сок, а Елена встала из-за стола и ушла в комнату Марины. Что-то подсказало ей, и она сунула руку под подушку. С изумлением достала она оттуда рисунок, изображавший молодого человека. Она взяла рисунок, фото Марины, и вернулась к гостям.

«Вот, смотрите, — протянула она снимок, — это наша доченька. Правда, красавица? А это, — она отдала портрет Кристине, — я нашла у неё под подушкой. Это ваш сын?»

Кристина взяла в руки портрет: «Да, это Марио. Очень похож. Теперь я не сомневаюсь, что они встречались. Но он мне тоже ничего не говорил, может, из-за Луизы?» — она повернулась к Антонио.

Муж пожал плечами. Он понимал сына, и не осуждал его, после того, как увидел фотографию девушки. Кристина, собственно говоря, тоже.

«А кто эта Луиза?» — спросила Елена, утерев слёзы.

«Невеста сына, она отдыхала здесь, с нами. Но мы не знали, что он встретит вашу дочь. Скорее всего, он ей ничего не сказал. А, впрочем, они с Луизой всего лишь помолвлены. Не берите в голову. Я всегда чувствовала, что они разные люди. Я знала, что сына ждёт большая любовь, — Кристина взяла мужа за руку и пожала, — мы бы никогда не стали мешать, если бы он действительно полюбил. Ему нечего было бояться. Мы с мужем никогда не ставили интересы бизнеса превыше любви. Правда, Антонио?»

Антонио кивнул в знак согласия.

Вдруг Аристотель очнулся и произнёс громко: «Но что же мы сидим?! Пойдёмте, поищем их на берегу. Возможно, они ещё там».

И родители отправились на берег. Они бегали по песку и камням, кричали и звали детей, но никто не отозвался. И вот, когда они уже устали от поисков, Елена наткнулась на небольшую бухточку, где вчера сидели влюблённые. Она увидела на песке остатки пищи, и сразу узнала бутылку, в которой Марина принесла вино. Крабы уже устроили пир, и, неловко крадучись, отщипывали кусочки сыра и фруктов.

Все спустились вниз, на небольшой пляжик, и молча уставились на остатки трапезы. Ни одежды, ни обуви рядом не было. Они обыскали каждый камушек в окрестностях, но ничего не нашли. Они были в отчаянии.

«Неужели они пошли купаться и утонули? — в растерянности бормотала Елена, — но Марина плавает, как рыба. Боже, они ведь выпили. Не может быть, не может быть…»

Кристина обняла её за плечи, и слёзы полились у неё сами собой. Теперь она поняла, что потеряла сына навсегда. Она больше не сомневалась, что никогда его не увидит. В бессилии женщины опустились на песок, и дали волю горю. Мужчины тоже сели рядом. Аристотель взял в руки бутылку, и вертел её во все стороны, как будто она могла ему рассказать, что здесь произошло. Антонио закрыл лицо руками и тоже как будто заплакал. Он любил сына, который был к тому же единственным его наследником и надеждой. А теперь всё рухнуло, и он не мог понять, зачем морю понадобился его сын? Убитые горем, они не заметили двух дельфинов, которые выпрыгивали из воды невдалеке, и что-то трещали на своём языке.

Сколько все так просидели, неизвестно, но начало темнеть, и они побрели обратно. Нужно было сообщить в полицию и оформить необходимые документы. Обратно шли молча, хоть общая беда и сблизила их. Дельфины наблюдали, пока они не скрылись из вида.

Так как было поздно, ночевать решили в доме Аристотеля, а утром заняться необходимыми формальностями. Елена постелила им в комнате дочери, но сама не могла уснуть. Она позвала Кристину, и шепнула, чтобы мужчины не слышали: «Я не хотела говорить при мужьях, вряд ли они поймут, но тебе скажу. Все наши девушки ходят гадать к старой цыганке, она живёт на краю села. Может, и Марина ходила? Пойдём сейчас, спросим её. Может, она что знает? Я не верю, что они погибли. Пойдём?»

Кристина с трудом заставила себя подняться. Она знала, знала наверняка, что сын потерян для неё, но всё же пошла.

Рада открыла сразу. По лицам она поняла, что что-то случилось: «Входите, мои дорогие, входите, — пригласила цыганка, — чем могу помочь? Вижу, беда вас привела, доченьки. Рассказывайте старухе, ничего не утаю».

Первой начала Елена: «Прости, Рада, что прошу раскрыть тайну, но моя дочь и её сын, — она кивнула в сторону Кристины, — пропали вчера. Может, Марина приходила к тебе погадать? Что ты ей сказала?»

Рада всплеснула руками: «Ой, ей, пропали! Да как же так? Да, Мариночка приходила ко мне позавчера, просила погадать, но всё было хорошо. Хотя… — тут она задумалась, — была одна странность в гадании, и я не смогла её разгадать. Я скажу вам, а вы уж понимайте, как знаете. Я видела их вместе, а потом шар помутнел, и я увидела бескрайнее море и двух дельфинов. А потом всё исчезло. Вот так, — тут цыганка помолчала немного, а потом добавила, — но я не увидела, что они утонули. Это бы шар показал. Он никогда не врёт».

Кристина с Еленой переглянулись. Старуха не сказала им ничего нового. Они не очень верили в шар, поэтому к словам гадалки отнеслись скептически. Поблагодарив за помощь, они отправились домой. По дороге, обсуждая гадание, они сошлись во мнении, что море и дельфины как раз и значат, что дети утонули. По приходу домой Елена схватила с полки статуэтку Посейдона и швырнула об стену: «Злой бог! Ты посмеялся надо мной! Зачем ты дал мне её?! Чтобы отнять?! Я ненавижу тебя!» — и Елена упала без чувств на пол. Аристотель подбежал к жене, и поднял её. Он по-прежнему любил её больше всего на свете, но потеря дочери подкосила и его. Руки у него тряслись, он никак не мог налить воды в стакан. Ему на помощь пришла Кристина. Она налила вина и влила прямо в рот Елены. Женщина очнулась. Её перенесли на кровать, и она забылась в бредовом сне.

Утром вызвали полицию, и оформили формальности. Марио и Марину стали считать утонувшими, а происшествие — несчастным случаем. Каждый год люди тонули, поэтому в этом не было ничего необычного. Правда, в тот вечер был полный штиль, но они пили вино, а оно, как известно, туманит разум и отключает осторожность. Купаясь в темноте, они могли испугаться чего-нибудь и не справиться с ситуацией. Это всё записали в полицейском протоколе, и дело закрыли, предоставив родителям молодых людей самим справляться с горем.

Елена просила Кристину с Антонио остаться, она чувствовала себя лучше, имея с кем разделить свою боль, но Кристине хотелось скорее покинуть эти места. Хоть она и очень подружилась с Еленой, и считала её чуть ли не сестрой, остаться она не могла. Ей было слишком больно сознавать, что Греция, её любимая Греция, отняла у неё единственного сына, которого она горячо любила. Она пока была не готова остаться здесь. Но обещала писать Елене, и звонить по возможности. Она согласилась пожить у них в доме до того, как будут оформлены все бумаги.

Формальности не заняли много времени, и вскоре супруги Маньяни уехали в Италию. Кристина, как и обещала, писала подруге, и иногда звонила.

И вот из писем она где-то через полгода после происшествия узнала, что как-то раз, поздно вечером, в дом Аристотеля постучали, и когда он вышел на стук, там уже никого не было, но на крыльце лежал свёрток. Аристотель занёс его в дом, они с Еленой развернули и с удивлением обнаружили ребёнка, мальчика, месяцев трёх-четырёх. Малыш оживлённо двигал ручками и ножками, и, казалось, был всем доволен. Аристотель обегал всю деревню, но никто ничего не видел. Ночи очень тёмные, и скрыться было легко. Но Елена уже поняла, что это подарок небес, вместо утерянной дочери.

«Бог сжалился надо мной, — писала она Кристине, — я назвала мальчика Марио. Мы опять счастливы с Аристотелем. Пусть мы уже не молоды, но успеем его воспитать. Малыш такой прекрасный! Ты бы видела! Если бог помог мне, он и тебя не оставит, я уверена, ты ещё молода. Приезжай, хочется тебе показать нашего Марио».

После письма Кристина разрыдалась. Она была искренне рада за Елену, чего не могла сказать о себе. После рождения Марио она хотела детей, но у них ничего не получалось. Антонио тоже хотел, но потом смирился. Она думала, что Ставрос не хочет, чтобы у неё были дети от Антонио, и тоже успокоилась. Но теперь сказала мужу, что прошёл год, и она хотела бы отправиться в морской круиз по Средиземному морю. Ей хочется навестить Елену, посмотреть на ребёнка. Антонио обрадовался, что жена немного ожила, и проявила хоть какое-то желание.