Мирная профессия Комарова Ирина

Стоп! Все веселье Лены исчезло, словно это и не она улыбалась только что. А почему это Лилю так интересует содержание разговоров с Толей? Который раз она уже об этом спрашивает? Третий? Лилька, конечно, всегда была любопытной, и вполне возможно, что никакого злого умысла здесь нет… а если? Если, все-таки? Ведь получили же бандиты от кого-то информацию, от этого никуда не денешься. Лена несколько секунд смотрела Лиле в глаза, потом ответила, неторопливо и четко:

– Можешь мне не верить, но и вчера, и сегодня, мы с Саранцевым говорили о делах. О делах и только о делах.

Господи, как же это противно, подозревать своих!

Когда Гена ушел, Анатолий еще несколько минут расслабленно посидел за столом, ни о чем таком особенном не думая. Правильно Генка сказал – бестолковка полная. Он даже не обещает, что сумеет узнать того мужичка, если снова увидит. Одним словом, неизвестно кто, неизвестно откуда взялся, неизвестно даже, что конкретно его интересовало. Секретная коммерческая информация – понятие крайне расплывчатое. Мало ли что тот тип мог иметь в виду. Впрочем, Косте надо обязательно об этой истории сообщить. Может он тоже захочет с Генкой побеседовать? Вдруг сумеет из него еще что-нибудь выудить, более полезное.

А вот от Леночки польза происходит, и с каждым днем все больше. И какие, оказывается, у нее глаза красивые… и ресницы – длинные, густые, черные. Может наклеенные? Да нет, вроде настоящие. По крайне мере, выглядят, как настоящие. И джинсы ей идут. И вообще, такая она вся ладненькая, аккуратненькая… куда, спрашивается, он смотрел последние четыре года? Ах да, это же вопрос принципа: не заводить романов с подчиненными! Ну, собственно, а в чем дело? Он и не заводит никаких романов. Оценить симпатичную, да что там, по-настоящему красивую женщину, по достоинству, это еще не значит завести с ней роман. Четыре года он не обращал на нее внимания, а теперь вдруг выяснилось, что она не просто красива, но и умна. И характер есть и очарование – Ленка оказалась просто уникальным созданием. Прав был Михал Михалыч…

Дверь распахнулась и с грохотом стукнулась об стену. На пороге стоял взвинченный, злой Борис.

– Ну ты… – начал он возмущенно. Тут же замолчал, поймал дверь, аккуратно закрыл ее, сделал большой шаг вперед, плюхнулся в кресло и только тогда закончил: – Ну ты скотина!

– Ой, Борька, – Анатолий почувствовал себя виноватым, – прости! Честное слово, так закрутился, что совсем про тебя забыл.

– Ага, вижу я как ты крутишься! Это я кручусь, места себе не нахожу! Чуть с ума не сошел, что там у тебя случилось! А ты? Скотина и есть!

– Ну правда, Борь, у меня такое утро было! Ты не представляешь…

– Не представляю, – все еще обиженно согласился Борис. – У тебя же тайны от меня завелись.

– Да какие тайны! Просто глупо все получилось, до предела! – Анатолий быстро пересказал историю о неудачной попытке встретиться с человеком бандитов и, в завершение, развел руками: – Сам видишь, ерунда сплошная.

– Да уж, ерунда, – Борис недовольно поджал губы. – Думаешь, Виталя?

– Тут получается одно из трех, – в который уже раз за этот день, начал формулировать Анатолий. – Или Виталя, или Михал Михалыч, или совершенно идиотское совпадение.

– Совпадение. Совпадение, совпадение, – была у Бориса привычка: когда задумывался, начинал бормотать последнее услышанное слово. – Совпадение, совпадение…

Анатолий терпеливо ждал.

– Совпадение, говоришь. Да черт его знает, может и совпадение, очень уж все нелепо. Михал Михалыч действительно приходил вчера, просил отпустить Виталю на полдня. Объяснял мне про свои заморочки с документами – наследство у него там, что ли. Я у него еще спросил, почему сам не идет: дело-то серьезное, вдруг какой-то вопрос возникнет или Виталя с документами напутает, – Борис тяжело вздохнул и замолчал.

– И что Михал Михалыч ответил?

– Что у него очень много очень важной и срочной работы, а у Витали никаких сложностей возникнуть не должно: там всех-то дел – отдать одну бумажку, получить взамен другую. В общем, ты прав, получается, или Михал Михалыч, или Виталя. Черт, просто не верится.

– Боря, а когда вы разговаривали, дверь в кабинет закрыта была? – вдруг спросил Анатолий.

– Не помню. Кажется нет… а, да, точно, открыта! Я еще на Лилю смотрел, она что-то около Татьяны крутилась.

– Значит, они обе могли слышать ваш разговор?

– Наверное. Мы не кричали, конечно, но и не шептались. Если кому интересно, вполне мог услышать. Кроме того… – Борис быстрым, почти собачьим движением, поскреб за ухом, – кроме того, все наши с тобой выкладки, абсолютно бесполезны. Татьяна с Лилей могли услышать, а потом Михал Михалыч наверняка к программистам пошел, к Витале, а там Ленка с Геной сидят, наверняка при них и договаривались. Так что, в сухом остатке, мы снова имеем весь коллектив родной фирмы.

– М-да. Что называется, сделали круг и вернулись на то же место. Надо бы теперь, в лучших традициях детективов, устроить классическую ловушку с сообщением секретной информации.

– А что, хорошая идея, – усмехнулся Борис. – Подходишь, по очереди, к каждому и, сделав страшные глаза, шепчешь: «Если со мной что-нибудь случится, имей в виду! Дискета со всей контрольной информацией находится…» Где находится?

– Ну, Гене, например, можно сказать, что она спрятана за сливным бачком мужского туалета. Он это оценит.

– Ага, а Татьяне, что за сливным бачком женского. Подожди, мы же считаем за известный факт, что в офисе дискеты нет!

– А я решил, что прежнее место хранения не слишком надежное и перепрятал.

– Согласен, звучит вполне логично. Лилю отправить в архив, пусть в пыли покопается, если это она, а Михал Михалыч пусть поищет на потолке, за лампой дневного света. С нашей стремянки, даже с самой верхней ступеньки, чтобы туда дотянуться, надо на цыпочки вставать.

– Борька, откуда такие садистские склонности? – удивился Анатолий.

– Какая жизнь, такие и склонности. Виталю надо будет послать в подвал, а Ленку… что бы для нее такое придумать?

– Не надо, – неожиданно, вся эта болтовня перестала забавлять Анатолия. – Она, в принципе, в курсе всех дел.

– Да-а-а? – Борис перестал улыбаться и очень внимательно уставился на него. – Ты настолько ей доверяешь?

– Как тебе. Сто процентов, она на нашей стороне. Это же именно Лена свела нас с сыщиком. – Анатолий словно пытался оправдаться и это было очень неприятно.

– Положим, не так много пользы, пока что, от этого сыщика. Ну да ладно, тебе виднее. Толя, а у тебя что, с Лазаревой так серьезно? С чего вдруг?

– Серьезно, это как? – кисло улыбнулся Анатолий.

– Серьезно, это значит – серьезно. Я тебе задал простой вопрос. Ты не можешь на него ответить, или не хочешь?

– Честно? Не могу. Я сам не знаю, как к ней отношусь. Просто она вот так, вдруг, оказалась довольно существенным фактором в моей жизни. А что все это означает и что может получиться, это только там, – он поднял указательный палец, – наверху, знают.

– Да ничего из этого не может получиться, – Борис продолжал смотреть ему прямо в лицо, но теперь в его взгляде появилось что-то вроде сочувствия. – Лазарева барышня воспитания старомодного, она не из тех, с кем время приятно проводят, а из тех, на которых женятся. А потом из них получаются добропорядочные женщины: верные жены, любящие матери и прекрасные хозяйки. Бр-р-р! Нет, есть тут, конечно, и свои плюсы – Ленка никогда своего мужа диетами дурными мучить не станет, будет мясом откармливать. Но вот все остальное… она еще и, тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить, девицей может оказаться. И что ты тогда с ней делать будешь?

– Заткнись, а? – хмуро попросил Анатолий. Слушать рассуждения Бориса (вполне здравые, умом он это понимал), было невыносимо. – Закрыли тему.

– Да я что, – не стал спорить приятель. – Мое дело сторона. Ладно, рассказывай тогда, что дальше было. Я так понял, что твои приключения в земельном много времени не заняли, значит было продолжение какое-то.

– Да уж, продолжение! Этот же жлоб, весело так, мне советует – беги, дескать, на машинку свою посмотри напоследок. Ну, я и рванул, думали ее угнать собираются. Выбегаю из-за угла, смотрю – нет, стоит.

– И что? – с придыханием спросил Борис.

– Взорвалась, у меня на глазах. Не знаю, что уж они там подложили, но за пять минут сгорела начисто. Знаешь, такое странное состояние – бээмвшка моя полыхает, а я словно в обмороке, стою, смотрю на нее… правда Костя говорил потом, что я сначала кинулся тушить. Но я ничего такого не помню, честно. А потом менты набежали, пока с ними разбирался, пока они протоколы писали… Хорошо еще у Кости среди них какие-то знакомые были, обещали мне бумаги для страховой компании побыстрее сделать.

– Дело о террористическом акте завели?

– Нет. Решили спустить на тормозах. Костя пошептался со своими приятелями… ну что ты морду кривишь? Мы же сами с тобой решили, что милицию вмешивать не стоит.

– Решили, решили… считаешь, что Костя этот лучше? Крутится рядом все время, устраивает что-то, договаривается, шепчется, а где результат? Пока что, кроме разговоров, я ничего не наблюдаю. А если предположить, что он лицо заинтересованное? И в этой истории появился вовсе не случайно? Или ты считаешь, что если его нам Лазарева сосватала, то он уже и вне подозрений? Извини, но мне, как раз, многое в этой ситуации кажется странным. Подумай сам, Лена никогда особенно инициативу не проявляла, а тут вдруг такую бурную деятельность…

– Прекрати, – перебил его Анатолий. И продолжил, выговаривая каждое слово медленно и веско: – Я прошу тебя, ничего про Лену не выдумывать. Повторяю, я доверяю ей точно так же, как тебе или себе.

– Ты хоть сам слышишь, как это звучит? – коротко хохотнул Борис. – Я доверяю ей, как тебе или себе! Ну точно, как в бразильском сериале. А я теперь должен состроить мефистофельскую физиономию и прокаркать хрипло: «Молись, чтобы тебе не пришлось пожалеть об этом!»

– Не смешно.

– Да уж какой тут смех. Ладно, не буду с тобой спорить, просто прошу, будь осторожен. На самом деле, я ничего плохого про Ленку сказать не хочу, она славная девчонка. Это у меня, наверное, паранойя начинается, так что, не обращай внимания.

– Проехали. У меня у самого крыша все время набок.

– Что собираешься делать дальше?

– Ждать звонка, – пожал плечами Анатолий. – Я сейчас сторона абсолютно пассивная, я могу только реагировать.

– Пистолет правда с собой таскаешь?

Не отвечая, Анатолий распахнул пиджак, так что стала видна удобная кобура.

– Правильно делаешь, – одобрительно кивнул Борис. – А насчет машины что теперь думаешь?

– Что тут думать? Все равно джип собирался покупать, вот и будет повод. Посмотрю, сколько страховки получу, кое-что я подкопил… занимать все равно придется. Ладно, поезжу пока на «мустанге». Кстати, документы на него у тебя?

– У меня, – кивнул Борис, – и ключи тоже. Только не помню, в столе лежат, или в сейфе.

Темно-зеленый «жигуль-копейка» был приобретен фирмой, на имя Бориса, в первые месяцы ее существования. Гордое прозвище – «мустанг», он получил за абсолютную неспособность тронуться с места плавно – только рывком. В свое время машинешка много побегала, честно отрабатывая затраченную на нее, весьма скромную сумму. Позже, когда и Борис, и Анатолий, обзавелись более престижными машинами, «мустанг» поставили на стоянку во дворе офиса, используя его только изредка, в случае разных непредвиденных осложнений.

– Пойдем, что ли, поищем, – Анатолий тяжело поднялся из-за стола. – Заодно доверенность на меня нарисуешь.

Костя пришел перед самым концом рабочего дня, без пятнадцати шесть. Остановился перед столом секретаря, одарил ее своей фирменной обаятельной улыбкой:

– Здравствуйте. Не подскажете, как мне найти господина Саранцева?

Татьяна равнодушно взглянула на него и, не оценив улыбку, предложила холодно:

– Представьтесь, пожалуйста.

– Костя я, – дружелюбно сообщил он. – А вас как зовут?

– Кадомцева Татьяна, секретарь-референт, – у любого, самого ржавого автоответчика, это прозвучало бы живее и любезнее. – Подождите минуточку, – она вышла из-за стола, сделала два неторопливых шага и открыла дверь кабинета Саранцева. – Толя, к вам пришли. Костя.

– Это я, – улыбающийся Костя ловко нырнул под ее руку.

Татьяна сморщила носик, посмотрела на него, перевела взгляд на Анатолия, и убедившись, что тот ничего против нахального посетителя не имеет, шагнула назад, аккуратно закрыв за собой дверь.

Саранцев, который после разговора с Борисом занялся привычной работой, не просто отвлекся от неприятностей последних дней, а вовсе забыл о них. Поэтому он уставился на ввалившегося в кабинет сыщика с искренним недоумением:

– Ты чего?

– А симпатичная девушка у вас там, в приемной, окопалась, – жизнерадостно объявил Костя, плюхаясь в кресло.

– Кто, Татьяна? – Анатолий с недоумением посмотрел на дверь, за которой скрылась секретарь-референт. – Да, наверное. А ты что, действительно, пришел для того, чтобы мне об этом сообщить?

– Нет, конечно. Встреча с вашей Танечкой – это лишь приятное дополнение, милый, так сказать, фон, для нашего, сугубо делового разговора.

– Милый? – покачал головой Анатолий. – Ну-ну.

– Я не хочу сказать, что у тебя вовсе нет вкуса, – укоризненно покачал головой Костя. – Леночка и внешне, и в смысле душевной организации, выше всяких похвал, но твое прискорбное невнимание…

– Ты что-то про деловой разговор намекнул, – перебил его Анатолий. Ему совершенно не хотелось выслушивать сейчас сравнительный анализ достоинств сотрудниц фирмы, даже в Костином исполнении.

– А я о чем, – сыщик, прямо-таки, лучился самодовольством. – Появилась некоторая дополнительная информация, вот я пришел. Чтобы лично, так сказать, донести. А вы что, до семи работаете?

– Почему до семи? – Анатолий машинально взглянул на часы, пытаясь сообразить, как может быть связана Костина новая информация с режимом работы фирмы. – Через пятнадцать минут заканчиваем. То есть, если кому надо задержаться – пожалуйста. Последний закрывает помещение, ставит на сигнализацию.

– И кто обычно бывает последним?

– Как когда. Но чаще всего Татьяна. Она почти каждый день задерживается.

– Танечка? – не вставая с кресла, Костя приоткрыл дверь и, неловко вывернув шею, посмотрел в приемную. – Надо же, такая молоденькая и такая работящая.

– Кстати, на Танечку она не откликается, – на всякий случай предупредил его Анатолий. – Равно как и на Танюшу, Таню и, тем более, Таньку. Обливает презрением и замораживает взглядом.

– Требует к себе уважения, значит. Молодец, девочка, – одобрил Костя. – А чего она задерживается, работы много?

– Наверное. Если честно, я особенно не вникаю. А что такое?

– Да так. Просто, интересный у вас народ. Рабочий день, можно сказать, закончился, а все сидят по местам и не чешутся. Приходилось мне бывать в разных конторах, так там, как правило, в половине шестого все уже сворачиваются. Сидят, за чистыми столами и обсуждают планы на вечер. Потом, без пяти шесть подходят к дверям и вся толпа, в обнимку с кошелками, ждет сигнала. А ровно в шесть, с первым ударом часов, вываливают на лестницу.

– Ты про конторы говоришь, а у нас фирма! – немного обиделся Анатолий. – Здесь люди работают, а не с кошелками обнимаются. Тоже мне, сравнил божий дар с яичницей.

– Не напоминай про яичницу, я сегодня не обедал!

– Трепло. Ты, кажется, о деле собирался говорить?

– Конечно, о деле, о чем же еще. Скажи-ка ты мне, любезный мой работодатель, есть ли у тебя верные надежные друзья, родственники, или любые другие люди, готовые приютить тебя на сегодняшнюю ночь?

– Ты о чем? – вытаращился Анатолий.

– Есть у меня предположение, что лучше тебе в своей квартире сегодня не появляться.

– С ума сошел? А там опять какую-нибудь дрянь кинут – не только я, весь подъезд погорит. Черт, забыл совсем, надо же было сегодня стекла вырезать! Тьфу!

– Стекла, это не проблема, – отмахнулся Костя. – Этих мастерских по нарезке словно блох, расплодилось. Сегодня забыл, завтра сделаешь. А за квартирой твоей я лично присмотрю. Понимаешь, посидел я сегодня с ребятами из отделения, поговорили мы, покрутили твое дело и так и эдак. И похоже, что твои новые дружки еще не в одной паре гнусных дел засветились, так что ищут их весьма усердно. Вот посмотри, кстати, нигде тебе эти рожи не попадались?

Он достал из внутреннего кармана ветровки три карточки, разложил их на столе.

– Да уж, действительно рожи, по другому не скажешь, – покачал головой Анатолий. – А вот это, фоторобот что ли? – ткнул он пальцем в крайнюю, на которой довольно схематично был изображен уголовного вида тип с мощным, выдающимся вперед подбородком.

– Да. А что, похож на кого-нибудь знакомого?

– Шутишь? Пока что, от таких знакомых бог миловал.

Анатолий взял в руки одну из фотографий. На ней был парень лет двадцати, больше всего похожий на иллюстрацию в учебнике – к главе «наши доисторические предки»: скошенный назад лоб, мощные, выпирающие вперед надбровные дуги, маленькие глазки…

– Нет, этого тоже никогда не видел, – он бросил снимок на стол, потянулся за другим. Третий бандит выглядел невзрачно. Мелкие, незапоминающиеся черты лица, невыразительный взгляд, ни единой особой приметы – человек из толпы, таких вокруг тысячи. Анатолий пожал плечами и, собрав карточки, протянул их Косте.

– Оставь себе, – отмахнулся тот, – поглядывай на них время от времени. Чтобы бдительность не терять. Я-то на них уже нагляделся, узнаю. В общем, если сегодня ночью, кто-то из этих красавчиков будет у твоих битых окон крутиться, а еще лучше попробует в квартиру забраться… оч-чень это было бы любезно с их стороны.

– Тогда я, тем более, должен дома быть, – нахмурился Анатолий.

– Присутствие гражданских лиц во время проведения операций захвата, категорически запрещено всеми должностными инструкциями, – Костя не то, чтобы напрягся, но сел немного ровнее и голос его прозвучал достаточно жестко. Впрочем, Анатолия это не смутило.

– Если ты собираешься у меня в квартире захваты века устраивать… – начал он ядовито, но сыщик перебил его:

– Послушай, Толя, высоко ценю твой энтузиазм, но каждый должен делать свою работу. Я же не лезу тебе помогать с твоими банковскими системами. Моя профессия – разбираться с бандитами. И ты мне платишь именно за это. Вот и не мешай профессионалу, не путайся под ногами.

– Но я же только…

– Толя, если я продолжаю заниматься этим делом, – голос Кости звучал непривычно строго, – то ты будешь выполнять мои распоряжения. Хочешь поспорить?

– Не хочу, – Анатолий поднял ладони вверх. – Все понял, все осознал, сдаюсь!

– Вот и ладненько, – снова заулыбался Костя.

Широко распахнув дверь (правда не стукнув ею о стену, как в прошлый раз), вошел Борис.

– Толя, ты еще не ушел? Я сейчас отвезу Оксану в аэропорт, они с тещей к ее сестре собрались, в Питер, а на восемь часов я с Матвеевым из администрации договорился. Он согласился посмотреть наши предложения.

– Ты действительно рассчитываешь, что от этого какой-то толк будет? – поднял брови Анатолий.

– Не то, чтобы рассчитываю… да он ничего и не обещал. Но попробовать все равно надо. Я тебе перезвоню, расскажу, чем дело кончилось.

– Хорошо. Только звони на сотовый, я пока сам не знаю, где ночевать буду. Костя думает, что ему имеет смысл… – он натолкнулся на безразличный, ничего не выражающий взгляд сыщика и поперхнулся. – Одним словом, звони на сотовый.

– Ладно, – Борис рассеянно кивнул и вышел. Судя по всему, он был слишком озабочен предстоящим разговором с Матвеевым из администрации и не обратил особого внимания на смысл сказанного. Позвонить надо на сотовый телефон, а не на домашний, это главное, это он усвоил, а на то, по какой причине такие сложности, внимания не обратил.

Костя аккуратно закрыл за ним дверь, посмотрел на Анатолия с упреком.

– Да ладно тебе, – виновато отвел глаза в сторону тот. – Ты же не думаешь…

– Положим, это ты не думаешь. Особенно, когда говоришь. Сколько человек было в приемной, видел?

– Да я, как-то, не обратил внимания. В смысле, и не смотрел вовсе.

– А я посмотрел. Кроме секретарши, вашей милой Танечки, там присутствовал парень в серой рубашке…

– Это Виталя.

– И еще один, постарше – высокий блондин.

– Гена. Они оба программисты.

– Таким образом, ты ознакомил со своими, а заодно и с моими, планами, в общей сложности четырех человек.

– Черт. Костя, ну я не нарочно, честно! А что теперь, отменяется твое дежурство?

– Почему? Как только что, хотя и по другому поводу, сказал Борис: попробовать все равно надо.

Дверь снова приоткрылась и в кабинет заглянула Лена.

– Толя, ты не занят? А, Костя, привет!

– Заходи, заходи, Леночка, – Костя моментально расцвел улыбкой, галантно вскочил, распахнул дверь и поддержал под локоток покачнувшуюся Лену: она опиралась на дверную ручку, поэтому после его резкого движения, споткнулась о прибитую к полу деревянную планку и едва не упала.

– Да тьфу ты! Толя, ну что у тебя за порожек такой неудобный? Все время я за него цепляюсь!

– А ты под ноги смотри, – хмуро посоветовал Анатолий, глядя, как Костя подводит девушку к креслу, усаживает, да еще и ручку целует.

– Леночка, ты очень вовремя! – ворковал, тем временем, Костя. – Правда, Толя?

– Как всегда, – любезная улыбка у Анатолия получилась не слишком убедительной. То есть, с одной стороны, то что Лена заглянула, это, конечно, хорошо, тут двух мнений быть не может. А вот с другой… спрашивается, какого черта, Костя так вокруг нее увивается?

– Вообще-то я по делу, – неуверенно сказала Лена и потянула свою ладошку из цепких пальцев Кости.

– И нам ты нужна по делу, – жизнерадостно улыбнулся он, придвигаясь поближе вместе со стулом, на который успел сесть.

Лена молча перевала вопросительный взгляд на Анатолия.

– Сначала ты, – качнул он головой. – Что случилось?

– А? Да нет, ничего не случилось. Я предупредить зашла, что завтра с утра в японский банк поеду и на весь день. Там хотели у одной ведомости форму изменить и, вместо того, чтобы сразу меня вызвать, решили сэкономить, сами попробовать. Воспитали, одним словом, бабу-ягу в своем коллективе. Запороли здоровенный кусок базы данных.

– Думаешь, сумеешь восстановить? – с сомнением спросил Анатолий.

– Сначала посмотрю, что они там наворотили. Но в любом случае, что-то сумею сделать.

– Ну-ну. Предупредишь Лилю, чтобы она эту самодеятельность у себя учла. И позвонишь, как дела пойдут.

– Хорошо.

– Э-э, я прошу прощения, господа, – Костя деликатно кашлянул. – Чистое любопытство и ничего больше. Разве у нас в городе есть японский банк?

– Да он не настоящий японский, просто называется «Сакура», – охотно объяснила Лена. – Маленький такой банчок, работает в основном с мелкими торговыми предприятиями. В общем хороший клиент для нас, но два крупных недостатка имеется.

– Какие?

– В первых, чересчур самостоятельный народ там работает, хлопот с ними много. А во вторых, уж очень далеко туда ехать – на край города, в самый конец Комсомольского поселка. Ладно, я обо всем доложила, теперь ваша очередь. Зачем я вам понадобилась?

Она снова посмотрела на Анатолия, но тот пожал плечами и кивнул на Костю:

– Это он что-то придумал.

– И между прочим, очень неплохо придумал, – с достоинством заявил Костя. – По крайне мере, я так считаю.

– Попробуйте меня разубедить, – прыснула Лена.

– Даже не пробуйте, – величественно отмахнулся он, – все равно я уверен, что прав. Леночка, прекрати хихикать, от тебя требуется совершить благородный поступок. Ты готова?

– Нет, – ни на секунду не задумываясь, уверенно и четко ответила она.

– Как это? – растерянно моргнул Костя. – Все любят совершать благородные поступки.

– А я разлюбила. Видишь ли, не так давно мне объяснили, что благородные поступки одних, как правило, прикрывают и исправляют некомпетентность, лень и прямую халатность других. Не хочу.

Анатолий расхохотался:

– Браво, Ленка! – посмотрел на застывшего с открытым ртом Костю и снова зашелся от смеха.

– Ну что ты ржешь? – с упреком спросил тот. – О тебе же, между прочим, забочусь. О твоем ночлеге.

– Ты, – поперхнулся Анатолий, – ты имеешь в виду?..

– Вот именно это и имею. Леночка, ты как, сможешь обеспечить беспризорного начальника койко-местом?

– Я? – теперь растерялась Лена. – То есть я, конечно, пожалуйста… в смысле, у нас квартира однокомнатная, но можно раскладушку на кухне…

– Стоп! – насторожился Костя, – у кого это «у нас». Ты с кем живешь?

– С мамой.

– А-а, с мамой, это хорошо. Она не будет возражать, я надеюсь?

– Чтобы Толя у нас переночевал? – Лена вспомнила последние разговоры с мамой и нервно рассмеялась. – Нет, не будет. Она человек старой закалки, она любит совершать благородные поступки.

Черт бы его подрал, этого Костю! Пока Анатолий хватал ртом воздух, они с Ленкой все решили. И спорить, возражать, было совершено невозможно. Да если честно, не очень-то и хотелось. Костя еще и подмигнул ему, дескать, как я для тебя расстарался? Ленка, явно немного ошарашенная таким развитием событий, вспомнила, что рабочий день закончился и убежала в свою комнату, выключить компьютер и собраться. А Костя, совершенно обнахалившись, потребовал ключи, чтобы приступить к охране квартиры, не теряя времени.

– А вот фигушки тебе, – решительно отказал ему Анатолий, – потерпишь немного. Мне все равно домой надо заскочить, взять кое-что, по мелочи. Предметы первой необходимости.

– Зачем это? Думаешь у Леночки запасной зубной щетки не найдется?

– Насчет зубной щетки не знаю, но вот бритвы электрической, у нее наверняка нет. Так что подожди меня немного, я машину со стоянки выведу…

– Эй, Толя, ты о чем говоришь? – удивился Костя. – Ты случайно не забыл про такой милый костерок, на который мы с тобой с утра любовались? Если забыл, то напоминаю, это и была твоя машина. Ты теперь безлошадный.

Анатолий выдержал длинную, почти театральную паузу, потом объявил важно:

– Ничего подобного. Нам, буржуям, пешком ходить не положено, так что я возьму разгонную, фирмы. Машиной это, конечно, назвать нельзя, но колеса и руль у нее имеются.

– А для Лены, сиденье пассажирское? – немедленно поинтересовался Костя.

– Вот как раз это мы сейчас и проверим.

Пока разговаривали, пока Анатолий выключал компьютер и записывал на перекидном календаре несколько слов на завтра, для памяти, пока ждали завозившуюся где-то Лену, оказалось, что народ, в основном разошелся. Кроме них троих, в офисе оставалась только Татьяна. Сидела, надувшись, за своим столом и явно ждала, когда они уберутся. Костя посмотрел на нее внимательно, покачал головой.

– Значит, говоришь, практически каждый день она задерживается, – не спросил, а скорее уточнил он.

Потом Анатолий вывел «мустанга». Лена, та ничего не сказала, скользнула на сиденье и замерла, сжимая в руках сумочку. А Костя обошел вокруг машины, восхищенно цокая языком, старательно пнул каждое колесо и одобрительно похлопал по крыше:

– Надо же! Натуральный металлолом, экспонат со свалки, а у вас все еще бегает!

– Да ты посмотри вокруг, – проворчал Анатолий, занимая водительское место. – По нашим дорогам этих «копеек» на полторы тысячи рублей катается.

– Что меня всегда безмерно удивляет, – жизнерадостно подвел итог Костя. – Ладно, поезжай, а я за тобой. Если рассыплешься по дороге, дотащу тебя на буксире.

К величайшему изумлению Кости (сам Анатолий в надежности старого «мустанга» был уверен), они доехали без проблем. Во двор заезжать не стали, чтобы не привлекать внимания возможных наблюдателей. Костя с Леной остались около машин, а Анатолий деловито зашагал во двор.

Поднявшись к себе, он постоял немного в центре комнаты, оглядываясь по сторонам и соображая, что, собственно, можно отнести к предметам первой необходимости. Потом забрал бритву (про зубную щетку забыл, разумеется), пробежался по квартире в поисках чего-нибудь, что можно прихватить с собой в качестве презента для Ленкиной матери. Ничего достойного не нашел и решил заехать по дороге в магазин.

Отдав Косте ключи, Анатолий получил, взамен, очередную порцию довольно занудных наставлений по поводу осторожности в действиях и регулярной связи. Невозмутимо выслушав все, от начала до конца, он кивнул и, довольно похоже копируя интонацию, повторил основные пассажи, адресуя их уже самому сыщику. Костя смутился, насколько он вообще был способен это сделать, а Лена засмеялась. Очень довольный собой, Анатолий снова загнал ее в машину и они, наконец, уехали, помахав Косте рукой на прощание.

Когда «мустанг» притормозил и свернул на стоянку около большого супермаркета, Лена подняла голову, посмотрела на сияющую вывеску и вздрогнула:

– Ты что?

– Заскочу на минуту, куплю что-нибудь к ужину, – он старался говорить, как можно более безмятежно.

Не помогло. Лена сразу всполошилась:

– Что ты, не надо! У нас все есть! Я позвонила, предупредила маму, она картошку пожарит! Не надо Толя, поехали!

– Ну как же не надо, Леночка, – вздохнул он. Все-таки женщины, даже самые лучшие, остаются непроходимыми курицами. – Ты сама подумай, мне же неловко. Свалился, как снег на голову, напросился ночевать. Вот вам нужны эти хлопоты! А если я с коробкой конфет, то вроде уже гость, и сразу увереннее себя чувствую.

– Ну, разве только конфет, – она вымученно улыбнулась. – Ладно, тогда пошли, я заодно хлеба куплю.

Анатолий открыл тяжелую дверь магазина (да, не дотягиваем мы до Европы, никак не дотягиваем. Даже в Москве в таких супермаркетах давно ставят раздвижные двери на фотоэлементах), пропустил Лену вперед. Она взяла корзинку и уверенно двинулась по проходу между высокими стеллажами. Впрочем, все равно чувствовалось, что если ее и заносит в подобный магазин, то очень редко и случайно, вот как сейчас. А затаривается Ленка, наверняка, в «Магните», «Социализме» и прочих: «розничные товары по оптовым ценам». Странно, вроде зарплата у нее приличная, могла бы себе позволить… Хотя, мать у нее в поликлинике, кажется, работает, бюджетница. Так что, если общий доход на семью посчитать, то не так уж и много выйдет.

Лена вертела головой, с интересом разглядывая содержимое полок и стараясь выглядеть невозмутимой, но даже по напряженной спине было понятно, насколько шокирующими для нее оказались здешние цены. Анатолий шел следом и, почти не глядя, сгребал в свою корзинку банки с оливками, маринованными грибами, паштетом; взял пару круглых картонных коробочек сыра: с грибами и с ветчиной – кто знает, какой больше понравится Ленке и ее матери? Так теперь мясное что-нибудь. Не слишком придирчиво, он выбрал копченую колбасу и добавил к ней внушительный кусок ветчины в вакуумной упаковке. Кофе и чай не требуются, это уже известно, а вот что-нибудь сладкое… он бросил в корзинку пакет с апельсинами и задумчиво уставился на коробки конфет.

– Толя, ты с ума сошел! – Лена закончила осмотр магазина и только теперь заметила его битком набитую корзину. – Ты что, на неделю в тайгу собрался? Я же сказала, что у нас все есть! – и она взмахнула своей корзинкой, в которой болтались небольшой батон и круглая буханочка черного.

Анатолий молча переложил хлеб в свою корзину, мягко укорил:

– Ну что ты так из-за пустяков переживаешь? Если хочешь, можешь считать это платой за ночлег. И компенсацией морального ущерба за испорченный вечер.

Секунду она смотрела на него, склонив голову набок, потом уточнила странным голосом:

– Компенсация за испорченный вечер? Саранцев, а не скажешь, почему у меня такое ощущение, что ты ждешь сейчас от меня заверений – никаких, дескать, планов на этот самый вечер у меня не было, поэтому твое присутствие его не только не испортит, а наоборот, скрасит? И вообще, что я счастлива приютить тебя на ночь, на своей кухне?

– Потому что это так и есть, – с облегчением улыбнулся он. – То есть, не обязательно говорить, что ты счастлива, но если бы ты выразила некоторое удовольствие… было бы очень любезно с твоей стороны.

– А вот фиг тебе, – радостно-мстительно заявила Лена. – Обойдешься!

– Ну, значит, обойдусь, – покорно согласился он. – Скажи лучше, твоя мама какой шоколад предпочитает?

– С орехами.