Мирная профессия Комарова Ирина

Ну надо же! Просто феномен среди женщин! Поняла, что дальше спорить бесполезно. Попыталась, конечно, оставить последнее слово за собой, сказала гадость напоследок, но это уже вполне извинительная слабость. Анатолий продемонстрировал широкую, добродушную усмешку победителя:

– А ты любишь натуральный горький, я знаю!

И, добавив в корзину коробку конфет и пару шоколадок, двинулся к кассе. Уже в очереди, не утерпел, обернулся к Лене, пристроившейся рядом, хотя она, со своей пустой корзинкой, вполне могла выйти и подождать его у входа, спросил шепотом:

– Ленка, ты в курсе, что ты уникальная женщина?

– Угу, – без улыбки кивнула она. – Штучное изделие.

Картошка, действительно, была уже пожарена и Галина Андреевна, открывая дверь, недовольно морщилась:

– Ну где вы ходите, остывает же все!

На выразительные, желто-зеленые пятна на физиономии Анатолия она посмотрела, но спрашивать ничего не стала, очевидно Лена ввела ее в курс дела.

– Да мы только в магазин заглянули, на минутку, – он прошел на кухню и вывалил на стол содержимое большого пакета.

– М-да, – Галина Андреевна некоторое время созерцала кучу продуктов, потом перевела задумчивый взгляд на Анатолия. – Лена сказала, что вам нужно только переночевать. Но похоже, вы собираетесь прожить здесь пару недель.

– Я ему говорила, – пискнула из коридор Лена, – что ничего не надо! А теперь Петю на помощь звать придется.

– Петю не зовут, он сам приходит, – усмехнулась Галина Андреевна. И, поймав вопросительный взгляд Анатолия, пояснила спокойно: – Петя, это сосед. Слышите, скрипка за стеной играет? Так это он.

– Жутко талантливый, – снова влезла Лена с совершенно неуместными, на взгляд Анатолия, комментариями. – В консерватории, в аспирантуре учится. Губернаторскую стипендию получает, специальную, для особо одаренных…

– Хватит болтать, – перебила ее мать. – Шустренько мойте руки – и за стол. Может хоть по куску успеем проглотить, пока наш особо одаренный заявится.

Не успели. Анатолий еще возился в коридоре, пристраивая на вешалке кобуру с пистолетом и тщательно прикрывая ее пиджаком, как скрипка за стеной смолкла и через полминуты весело затренькал дверной звонок. Анатолий неуверенно посмотрел на дверь, спросил громко:

– Открыть?

– Я сама, – мимо него протиснулась Галина Андреевна, выразительно вздыхая: – Ну, кто тут по Пете соскучился?

Анатолий поторопился освободить узкий коридор и вернулся на кухню, к Лене.

– Этот Петя, что, надоел вам? – тихо спросил он.

– Не то слово! Каждый день ходит.

– А почему вы его просто не выгоните?

– Это невозможно, – хихикнула Лена. – Сейчас сам увидишь.

Обогнав Галину Андреевну, уверенно, как на собственную кухню, вошел Петя. Анатолий с большим интересом уставился на него – надо же разглядеть этого скрипача, любителя пунцовых роз, как следует. Разобраться, «что такое Петя и как с ним бороться». Объект его любопытства оказался очень высоким, очень худым парнем, в старых вытертых джинсах и растянутой трикотажной футболке. Из обвисшего ворота тянется вверх тонкая длинная шея. Густые светлые волосы взлохмачены – с расческой он явно не дружит. Одним словом, общий вид – ничего особенного. А вот лицо, действительно привлекает внимание. Узкое, с острым подбородком – странной, почти треугольной формы. И кажется, кроме глаз: огромных, голубых, глядящих на мир с веселым и нахальным любопытством, ничего на нем нет. Совершенно теряются на бледной коже светлые брови и ресницы, практически незаметны невыразительный носик и тонкие бесцветные губы – одни глаза, и только! Хотя нет! Кроме глаз у него имеются еще и уши. Не просто оттопыренные, а прямо-таки перпендикулярно поставленные лопушки, может и создают некоторый комический эффект, но вполне уместны.

Петя, явно привычно, чмокнул в щеку Лену (Анатолия неприятно царапнуло то, что она не только не проявила заметного неудовольствия, но даже сама, вроде бы охотно, подставила щеку), ничуть не удивляясь присутствию незнакомого мужчины, протянул руку, представился:

– Петя. Я живу здесь, в соседней квартире.

Синяками на лице Анатолия он не заинтересовался, похоже, даже не заметил их. Это явилось приятным разнообразием – Саранцеву здорово надоело слышать вместо приветствия: «А что это у вас с лицом?»

– Очень приятно, – он осторожно сжал тонкие пальцы и тут же отпустил. Кто их знает этих скрипачей – еще повредишь что-нибудь, потом визгу не оберешься. – А я Анатолий, сослуживец Лены.

Договорил он скорее по инерции, просто потому, что глупо обрывать фразу на полуслове, но очень сомневался, что Петя услышал и запомнил хотя бы, как его зовут. Сосед с детским восхищением уставился на стол:

– Уй, сколько здесь вкусного! – вытащил из-под стола табуретку, сел и оглянулся на Галину Андреевну с милой улыбкой. – А я так проголодался!

– Кто бы сомневался, – она уже накладывала ему картошку.

Как ни странно, но именно благодаря присутствию Пети, ужин прошел в неформальной, почти дружеской обстановке. Смущаться или пытаться строго следовать правилам приличия в обществе этого наивного дикаря, было по меньшей мере нелепо. Если Петя хотел ветчины, он жизнерадостно сообщал об этом присутствующим и подцеплял сразу столько, сколько мог удержать на вилке, нисколько не сомневаясь, что остальным это так же приятно, как и ему. Когда он в третий раз потянулся к маленькой салатнице, в которую Галина Андреевна выложила из банки маринованные грибы, Анатолий, принявший правила игры, просто отобрал ее и честно разделил оставшиеся грибы на всех. Петя похлопал озадаченно своими прозрачными ресничками и утешился большой порцией оливок. Не забыв, впрочем, упомянуть, что черным оливкам без косточек, он предпочитает зеленые, фаршированные перчиком или чесноком.

– Понятно, – хмыкнул Анатолий. – Учту на будущее.

Лена улыбнулась ему и развела руками, дескать: «теперь ты понял»?

«Понял», – кивнул он.

Разговаривал тоже, в основном, Петя. Все с тем же жизнерадостным видом, он рассказывал, как преподаватель выгнал его сегодня с занятия:

– Представляете, сам не знаю, что со мной случилось – с первых тактов, такая фальшь покатила! Второй раз начинаю – еще хуже! Смотрю, у шефа уже ус дергается. Собрался, зажмурился – с третьего раза ничего, не так гадко. Но этюд – сплошные спикатто. Я пыхчу изо всех сил, а спикатто не летит! – он зацепил ложкой солидную порцию паштета и отправил ее в рот. При этом, Петя смотрел на Анатолия с явной надеждой, что уж тот-то поймет его страдания.

– Э-э… совсем не летит? – спросил Анатолий, насколько мог, сочувственно. Знать бы еще, что такое спикатто и куда оно обязано лететь.

Петя торопливо проглотил паштет и подтвердил горячо:

– Абсолютно! Похороны сверчка, а не спикатто! Шеф не выдержал, отчесал меня по полной программе и выгнал!

– Печально, – а что еще можно сказать в такой ситуации?

– Да все нормально, – небрежно отмахнулся Петя. – Он меня по три раза за семестр выгоняет, отличный мужик. Мы с ним, можно сказать, душа в душу… – он замолчал, внимательно оглядывая разоренный стол и резко сменил тему: – Так, пожалуй, я наелся. Но это не значит, что я не буду апельсин!

Он цапнул из вазочки оранжевый шарик и с сомнением посмотрел на Лену:

– Ничего, если я домой пойду? А то, правда, заниматься надо.

– Конечно, иди, – ласково кивнула Лена. – Занятия, это святое.

– Вы не обидитесь? – спросил он Галину Андреевну.

– Когда я на тебя обижалась? Убирайся.

У Анатолия Петя ничего спрашивать не стал, только посмотрел выразительно, чуть ли не извиняясь. Похоже, впервые за все время он почувствовал себя неловко: «такие приятные люди, а я вынужден лишить их радости общения со мной». Пришлось покивать не менее выразительно: «да, да, дорогой, действительно жаль. Но работа прежде всего, так что иди, иди, не задерживайся.» По правде говоря, этот тощий гений основательно ему надоел и очень хотелось побыстрее от него избавиться.

– Тогда, до свидания, – Петя на ходу прихватил из открытой коробки несколько конфет и удалился. Хлопнула дверь, потом еще одна и почти сразу снова заиграла скрипка.

– Да, теперь я понимаю, – медленно произнес Анатолий. – Петя, это, действительно – нечто! Уникум.

– Это точно, – согласилась Галина Андреевна. – Я бы сказала, явление природы.

То, насколько это явление природы было ему полезно, Анатолий смог оценить в следующие же десять минут. Безмятежная, дружеская атмосфера не то, чтобы рассеялась, но появилась в ней небольшая напряженность. И шла она от Лены, как-то сразу съежившейся и замолчавшей. Анатолий попытался поймать ее взгляд, но безуспешно, Лена упорно смотрела в тарелку. Чудесное взаимопонимание, установившееся было между ними, исчезло.

Особенно это стало заметно, когда Галина Андреевна, прихватив чашку чая и коробку с оставшимися конфетами, удалилась в комнату – она хотела посмотреть новости. Анатолий с Леной остались допивать чай на кухне. Он попробовал продолжить треп «а-ля Петя», но очень быстро увял – без доброжелательного, или хотя бы, мало-мальски заинтересованного слушателя, это выглядело нелепо.

«Черт, вот ведь угораздило меня! Что за странная девчонка? Вжалась в стенку и даже глаз не поднимет. Правильно Борька сказал, нахлебаюсь я еще с ней. Елки, а если она действительно девица? Да нет, такого сейчас не бывает, чтобы в двадцать пять лет… хотя, от Ленки всего можно ожидать! Что же тогда? Одно дело – приятные, необременительные отношения со взрослой женщиной (пусть даже подчиненной, все возникающие сложности можно будет разрешить потом, по ходу их возникновения), и совсем другое… звиняйте хлопцы, я не сексуальный психотерапевт! И на черта, спрашивается, мне эти проблемы?»

Он так и не понял, что произошло. То ли, углубившись в свои мысли, не заметил, как заговорил вслух, то ли в мозгах произошел катастрофический сбой, но он сказал это. Спросил громко, четко и, вроде даже, предъявляя какие-то претензии:

– У тебя были мужчины?

И понял, что натворил, только когда увидел ее глаза – огромные и бесконечно изумленные. Сразу же струсил, забормотал невнятно какие-то извинения, повторяя через каждые три слова, что он не имеет никакого права, что сам не знает, как с языка сорвалось… Внезапно, Лена улыбнулась. Улыбка, конечно, была кривая и вовсе не радостная, но по крайне мере, она означала, что ему сию секунду не надают по физиономии и не вышвырнут из дома. Он осторожно перевел дыхание и прошептал:

– Прости.

– Да ладно, – Лена пожала плечами. – Я же понимаю, что всех наших мужиков этот вопрос страшно волнует. Особенно после того, как Гена…

– Гена? – он думал, что заорал, а на самом деле из его горла вырвался только негромкий свист. Пальцы затряслись мелкой, противной дрожью. Господи, если это кобель хотя бы притронулся… да нет, никогда, это невозможно!

– …не смог доложить ничего конкретного, – продолжала она, глядя прямо в лицо Анатолию и непостижимым образом не замечая, что с ним происходит.

– Леночка, да неужели ты думаешь, – слава богу, хоть голос снова прорезался, хотя сиплый и совершенно неубедительный, – что я с кем-нибудь, когда-нибудь, буду это обсуждать? И мужики здесь ни при чем, честно!

Она отвернулась. Не будет он обсуждать, как же! Она не идиотка и не глухая, сколько раз до нее доносились шепотки, обрывки фраз… да вот, два дня назад, на дне рождения! О чем они говорили, когда одни остались, а? Можно подумать, других проблем нет. Хотя, Толин голос, правда, кажется не звучал. Ну и что? Может и не говорил ничего, но слушал же! А раз так, то и получайте, Анатолий Николаевич, господин Саранцев, по полной программе! Достали вы меня уже все!

– Я вовсе не собираюсь брать с тебя никаких обещаний, – холодно сказала она (очень хорошо получилось: равнодушно и немного устало). Снова повернула голову к Анатолию, окинула его ледяным взглядом. – Наоборот, можешь всех успокоить, был у меня мужчина. Давно и недолго, но был. – (Держаться, Леночка, держаться, спокойнее. А то голос начинает дрожать, не надо этого.) – Надеюсь, ты меня извинишь, если я не стану посвящать тебя в подробности? Мне неприятно это вспоминать.

Не дожидаясь его реакции, Лена встала, подошла к раковине. Резким движением открыла кран, плеснула на губку щедрую порцию «Ферри» и загрохотала посудой. Впрочем, Анатолий и не был способен на какую-либо реакцию. Сидел, словно ему целый самосвал кирпичей на голову высыпали. И только маленькая, слабенькая мыслишка копошилась где-то на дне: «А может, Ленка соврала? Может, она это просто придумала? Обиделась на него и придумала? Ах, как бы было хорошо, если бы она соврала!»

– Да нет его дома, я вам говорю! А я говорю, точно, мало ли, что пришел! Как пришел, так и ушел. А вот сыщика своего он там оставил… Конечно, точно, разве хоть одна ошибка до сих пор была? Так что даже не суйтесь туда, не ищите неприятностей. Номер машины записали? Ну вот, за ней и следите… А я здесь ни при чем, вы с самого начала знали, что это крепкий орешек и его не так просто будет… Да знаю я все, знаю, и помню… Нет, никакой уверенности, что он опять не попробует устроить ловушку. Точнее наоборот, полная уверенность. Не знаю. Может быть… Он заинтересовался одной девушкой, Леной Лазаревой… да, да, она самая. Нет, насколько серьезно, не знаю, но можно попробовать надавить. Саранцев же герой по натуре, а если опасность будет угрожать девушке… вот именно. Только аккуратно, чтобы ничего такого… фатального, поняли? Значит все, действуйте.

Время шло, а никто не появлялся. Костя уже и аппаратуру установил – специально захватил с собой несколько очень недешевых хитрых шпионских приборчиков, и чайник вскипятил, и кофе выпил, с бутербродами. Неужели ошибся, неправильно рассчитал, как будут развиваться события? Он подошел к окну, осторожно отогнул край полотенца, осмотрел двор. Ничего подозрительного. На лавочке у соседнего подъезда дремлет алкаш, да в глубине, у сараев, устроилась компания подростков. Балбесы малолетние. Драть их надо, вот что. Если бы родители ремня не жалели, то сидела бы вся эта шантрапа дома, над учебниками, а не по дворам болталась. Насосутся они сейчас пива и отправятся всей кучей приключения ловить. А что потом? Ничего хорошего. Только милиции хлопоты, да тем же родителям – слезы. Нет, если бы у него, у Кости был сын, он бы его с малолетства к порядку приучал, драл бы, как по «Домострою» положено, каждую субботу. Глядишь, человеком бы вырос. То, что самого Костю отец ни разу в жизни не то что ремнем – пальцем не тронул, как то выпадало из памяти при виде гогочущих поддатых подростков.

Еще раз, внимательно оглядев двор, он пожал плечами и отошел от окна. Странно, однако, получается. Казалось бы, сейчас самое время дожимать Саранцева, вломиться к нему в квартиру, снова бросить какую-нибудь дрянь в окно, позвонить хотя бы… а ничего. Полная тишина. Абсолютно нереальная при нормальном развитии событий. И объяснения этому может быть только два.

Вариант первый: преступники убедились, что Толя им коды доступа не отдаст и решили оставить его в покое. Приятно, конечно, но маловероятно. И вариант второй: они знают, что хозяина дома нет, следовательно устраивать очередной взрывчик бессмысленно – заинтересованные наблюдатели отсутствуют. А вот откуда они об этом знают? Хорошо, если просто следили за домом. А если это все-таки, сработал наводчик из фирмы? Тогда бандиты знают не только то, что Толи нет дома, они знают, что Костя остался в засаде, караулит возможных гостей, поэтому и не суются! А вот кто именно мог слить им эту информацию? Борис, секретарша Танечка, программисты Гена и Виталя… Роль Витали в эпизоде с неудавшейся попыткой передачи дискеты, так до конца не ясна. То ли он активный участник происходящих событий, то ли парнишку использовали втемную. Гена? Никаких прямых улик против него нет, но мало ли… Кстати, он вполне мог дать информацию своей подружке – дамочке-бухгалтеру, Лиле. Впрочем, это и Ленка, когда за сумкой бегала, могла сболтнуть что-то – очень уж долго она собиралась, наверняка, под разговоры. Может позвонить ей, узнать, говорила ли она кому-нибудь, что Костя сегодня здесь дежурит? А почему бы и нет, собственно?

Лена закончила мыть с посуду, убрала хлеб, спрятала в холодильник остатки ветчины и оливок, вытерла стол и только тогда, в первый раз бросила хмурый взгляд на Анатолия. Он все это время просидел на своем табурете не шелохнувшись – руки на коленях, плечи опущены, глазки потуплены. Виноватый зайчик, да и только! Почти против воли, Лена усмехнулась. Анатолий тут же ожил, приоткрыл рот, собираясь что-то сказать… разумеется, именно в этот момент зазвонил телефон. Лена развела руками:

– Извини, – и ушла в коридор. Впрочем, ее голос было прекрасно слышно. – Да. Да, нормально. Нет, зачем? И случайно не могла. Костик, ну сам подумай, с чего вдруг, я стану им докладывать?

– Костя? – Анатолий материализовался у нее за плечом.

Лена только кивнула ему и продолжила разговор.

– Да нет, я все понимаю, но тебе не приходило в голову, что кто-то просто видел? Именно. Толя же не скрывался. Допустим, был наблюдатель, он и тебя мог видеть, как ты заходишь… а-а-а. Надо же, какой ты умный, оказывается.

Она снова улыбнулась и улыбка эта Анатолию категорически не понравилась. И весь тон, в котором шел разговор, тоже не понравился. Что это еще за нежности – «какой ты умный», да еще и «Костик»?! Они позавчера только познакомились и уже нате вам, «Костик»! Анатолий уже сколько лет с ней работает, о Ленка его ни разу даже не попробовала Толиком назвать. Впрочем, он же начальник… как это он забыл?

– Да, ладно. Вроде бы, ничего. Представляешь, – Лена обернулась к Анатолию, – этот гений сыска не прямо в твой подъезд зашел, как все нормальные люди, а через соседний. Сначала поднялся на девятый этаж и через крышу… Костя, – снова заговорила она в трубку, – а ты гримироваться не стал, на всякий случай? Ну хоть бороду фальшивую приклеить или нос?

Выслушав ответ (судя по звукам, доносившимся до Анатолия, Костя был искренне возмущен), Лена засмеялась:

– Ладно, извини. Ты с Толей хочешь поговорить? Тогда счастливо, передаю ему трубку.

– Давай, – Анатолий оттеснил ее от телефона.

Пока они с Костей обменивались сообщениями об отсутствии каких-либо новых событий, Лена вытащила откуда-то старую раскладушку и установила, полностью перекрыв подход к холодильнику. Когда Анатолий, закончив разговор, вернулся на кухню, она как раз задумчиво разглядывала нехитрое сооружение из алюминиевых трубок и брезента.

– Вот оно, чудо технической мысли середины прошлого века! – Лена вздохнула и перевела взгляд на Анатолия. – По-моему, должна тебя выдержать.

– Выдержит, – заверил он. – В то время вещи на совесть делали, крепкими.

– Ладно, все равно ничего другого я предложить не могу. Сейчас соорудим из этого крокодила что-нибудь, похожее на постель. Кстати, ты если телевизор хочешь посмотреть, не стесняйся, иди в комнату. Мама до двенадцати смотрит, все подряд.

– Не, я лучше здесь, с тобой. Если я не мешаю, конечно, – спохватился он.

– Не будешь мешать, если сядешь вот на эту табуретку, прижмешься к стене и сунешь ноги под стол, – Лена только улыбнулась, глядя, как поспешно и старательно, он выполнил ее требования.

Зазвонил мобильник. Он машинально взглянул на номер – Борис.

– Слушаю.

Борис коротко и без всякого воодушевления доложил о переговорах, которые провел с Матвеевым. Как и ожидалось, энтузиазма тот не проявил, но предложения выслушал, папку с документами у себя оставил и твердо пообещал «подумать и посоветоваться с товарищами».

– Не знаю, не знаю, – усомнился Анатолий. – Матвееву, конечно, все равно, какая фирма заказ будет выполнять. А в том, чтобы это были именно мы, он лично, никак не заинтересован. Может ему откат нужен?

– Да черт их разберет сейчас! – с досадой ответил Борис. – Я ему намекнул аккуратненько, так он позеленел и давай на меня цитатами из передовиц сыпать. Трех министров уже за взятки посадили, вот они все и пуганые теперь. Ладно, по крайне мере, что мог, я сделал. Ты сам как? Где прячешься?

– У добрых людей, – усмехнулся Анатолий. – Да ладно тебе дергаться, Борь, все со мной нормально. Завтра увидимся.

Он попрощался и выключил телефон.

Лена, тем временем, притащила большое ватное одеяло, сложила его вдвое и положила на раскладушку вместо матраса. Матрасик, надо сказать, получился вполне симпатичный. Застелила его льняной простыней, украшенной по краям тремя продольными фиолетовыми полосами. Простыня оказалась коротковата и Лена, незаметно покосившись на Анатолия, потянула ее вниз, а сверху быстро пристроила подушку в ситцевой наволочке с голубыми цветочками. Пододеяльник, в котором прятался зеленый плед, тоже был ситцевым, но цветочки на нем были гораздо мельче и розовые.

– Вот и все готово! – жизнерадостно объявила девушка, выпрямляясь. – Можешь ложиться. В ванной, я тебе, на всякий случай полотенце большое повесила, полосатое, если ты вдруг пополоскаться захочешь. Но горячей воды у нас уже два месяца нет. Собственно, если нагреть кастрюлю…

– Не надо, – быстро отказался он. – То есть, если ты не станешь настаивать, конечно.

– Не стану, – она улыбнулась. – Что ж, значит все в порядке. Спокойной ночи?

– Спокойной ночи.

Он сказал это неохотно. Честное слово, гораздо приятнее было бы посидеть с ней еще на кухне, тем более, время еще детское, десяти нет. Поговорили бы… О чем? Да мало ли? Можно поболтать о чем-нибудь незначительном – вариант светской беседы: о погоде и о видах на урожай. А кстати, можно обсудить и более важные вопросы! Неприятности ведь продолжаются и вообще, неизвестно чем все это закончится. Костя, по крайне мере, обеспокоен… Впрочем, подбирать темы для беседы уже не имело смысла – Лена ушла в комнату. Ушла и дверь за собой закрыла – телевизор, и так работавший не слишком громко, теперь вовсе было не слышно.

– Ну что ж, раз ничего другого не остается, – негромко сообщил Анатолий своему отражению в темном стекле, – будем ложиться спать.

Он неторопливо расстегнул пуговицы, снял рубашку, постоял, держа в руках и думая, куда бы ее пристроить. Стульев на этой кухне не держали, а если сложить и оставить на табурете, то завтра утром придется утюг просить. Нет, начинать день с глажки, совершенно не хотелось. В результате, Анатолий аккуратно разложил рубашку на столе. Потянулся, напряг мышцы, прислушиваясь к боли, волной прокатившейся по телу. Да, обработали его качественно, спасибо ребра не поломали.

То, что дверь комнаты снова открылась, он понял по резко усилившемуся звуку телевизора, дернулся к рубашке: если не надеть, то хоть накинуть на плечи, прикрыть багрово-фиолетовые пятна рассыпанные по телу. Не успел – голос Лены раздался совсем рядом, за спиной:

– Толя, я подумала, что если тебе станет жарко… ой! Толя, как же… это ужасно, что с тобой сделали!

«Да, если честно, то удовольствие было ниже среднего» – согласился про себя Анатолий, поворачиваясь к ней. И тоже едва не сказал: «Ой!». За эти несколько минут Ленка успела переодеться, во что-то очень домашнее и очень короткое. То есть, такое короткое, что дальше просто некуда. Черт, да почему же она вечно ходит то в брюках, то в каких-то дурацких юбках ниже колена?! Он же представить себе не мог… то есть, нет! Нет-нет, наоборот, очень хорошо, что Ленка ходит в брюках. Ха, да если бы она явилась в мини-юбке – все, офис в этот день можно было бы закрывать, ни один мужик работать не смог бы! И не только в этот день, а еще неделю, как минимум!

Под его взглядом, она покраснела и прижала к груди тонкое байковое одеяло нежно-голубого цвета.

– Я подумала, что под пледом может стать жарко и принесла одеяло полегче.

– Полегче, это хорошо, – медленно кивнул Анатолий. Ему уже было жарко.

Лена сделала крохотный, еле заметный шажок вперед, вытянула руку. Ее пальцы замерли в миллиметре над его плечом, едва не касаясь безобразной гематомы.

– Тебе очень больно?

– Терпимо, – он замер, боясь шелохнуться. Дотронется? Или уберет руку? – Честно, я ведь привык. Было время, мне регулярно так доставалось.

Пальцы шевельнулись, на долю секунды прижались к его коже. Анатолий вздрогнул, словно от ожога, но она испугалась еще больше, отдернула руку, снова вцепилась в одеяло.

– Но как же… Может это как-нибудь полечить? – пробормотала Лена, глядя в сторону. – Что-нибудь, вроде бальзама твоего тренера?

– Ты представляешь себе, сколько его здесь нужно? – он попытался изобразить мужественную улыбку. Вроде бы получилось. Вот только голос почему-то сел. Анатолий кашлянул, но это не слишком помогло. – Полную ванну, а у меня столько трав нет.

Теперь шаг вперед сделал он. Лена стояла опустив голову, совсем рядом, только руку протянуть, только чуть качнуться навстречу… Анатолий позвал тихо, почти шепотом:

– Лена!

– Да? – выдохнула она, поднимая на него глаза – огромные, с расширенными зрачками.

– Леночка…

– Лена! – голос Галины Андреевны перекрыл доносящееся бухтение диктора. – Беги сюда скорее! Посмотри только, как Папа Римский плохо выглядит!

Лена дернулась к нему, тут же шарахнулась в сторону, стукнулась бедром о край стола, бросила одеяло на раскладушку и, зацепившись плечом за косяк, окончательно сбежала.

Еще несколько секунд Анатолий не шевелился. Сердце колотилось, как бешенное – в груди, в висках, в горле, в кончиках пальцев, везде. Потом туман перед глазами рассеялся и он, помянув недобрым словом Папу Римского, к которому до этого момента относился неплохо, упал на раскладушку. Не лег, не опустился, а именно упал, рухнул, подсознательно надеясь, что чертово сооружение развалится и он окажется на полу, в куче обломков. Не вышло: сделанная больше пятидесяти лет назад, кровать устояла. Впрочем, локтем о неожиданно высунувшуюся металлическую трубку, он приложился крепко. Резкая боль, прострелившая руку, помогла немного придти в чувство.

– Черт побери! Надо же, Ленка… Леночка… Господи, и откуда ты на мою голову свалилась?!

Утром они старались не смотреть друг другу в глаза. Впрочем, дома это было нетрудно – нормальная утренняя суета с завтраком и сборами на работу создавала для этого все возможности. Несколько сложнее было потом, в машине – Анатолий решил сам отвезти Лену в банк «Сакура».

– Глупости какие, в час пик по автобусам болтаться, – объяснил он почти сердито, – когда я за рулем.

– Но ведь это очень далеко, – Лена в общем-то и не возражала, скорее оправдывалась.

– Бешенной собаке семь верст не крюк, – мрачно ответил Анатолий, глядя на дорогу. – В конце концов, можешь рассматривать это, как плату за ночлег.

Когда машина остановилась у крыльца банка, Лена неуверенно поблагодарила:

– Спасибо.

– Не за что, – наконец, он повернул голову. Под его взглядом, Лена сразу засуетилась, распахнула дверцу, начала неловко выбираться. Именно в этот момент, глядя на нее, Анатолий принял решение. Сразу стало легко и весело. В конце концов, какого черта? Да, он начальник, она его подчиненная, но они, кроме того, еще мужчина и женщина! И Ленка достаточно умна, чтобы доверять ей в подобной ситуации. Она никогда не позволит себе демонстрировать «близость к руководству», хотя бы из чувства собственного достоинства. А значит, нет никакой причины маяться дурью и продолжать изображать из себя равнодушно-вежливых сослуживцев.

– Ленка!

– Да? – она обернулась, замерла в неудобной позе – ноги уже на асфальте, а сама еще в машине.

– Не убегай никуда, я вечером заеду, заберу тебя. Хорошо?

– Хорошо! – просияла Лена.

Анатолий тоже улыбнулся, поймал ее ладошку, на мгновение прижал к губам.

– Ну все, беги. Постарайся за день разобраться, что они там накуролесили.

– Ага, – она кивнула. Захлопнула за собой дверцу, взлетела по широким ступеням и, уже потянув на себя массивную дверь, оглянулась, помахала рукой.

Анатолий кивнул в ответ и, дождавшись, когда она скроется из виду, тронулся с места. Он продолжал улыбаться. Действительно, что может быть проще и естественней, чем заехать за ней вечером? Сама она с этой окраины больше часа домой добираться будет. Так чего, спрашивается, зря время тратить? Лучше погулять или сходить куда-нибудь. Вот только куда? Считается, что таких благовоспитанных девиц полагается вести в оперный театр или в консерваторию… А может, она не настолько благовоспитанная? Уж очень неохота симфонии слушать. Может, закатиться в ресторан или кафе какое-нибудь поприличнее? Заодно и поужинать.

Кстати, интересно, Костя и сегодня его домой не пустит? Или убедился уже, что в этом смысла нет? Очень уж не хочется снова идти ночевать к Ленке, плохо у нее спится. Черт, да он вообще чуть ли не до рассвета глаз не сомкнул! Даже смешно, лежал с открытыми глазами и мечтал, как мальчишка! Нет, гораздо лучше будет перенести действия на собственную территорию. У него, конечно, квартира тоже однокомнатная, но зато всякие мамаши не начинают вопить в самый неподходящий момент. То есть, Галина Андреевна, женщина очень славная, можно даже сказать, милая, но вчерашнее ее выступление было очень уж не ко времени. С другой стороны… а если бы она Лену не позвала? Оч-чень пикантная ситуация сложилась бы.

А насчет того, что мужчина у нее был, Ленка не соврала, теперь он это точно знает. Как она вчера смотрела… от одного воспоминания вся шерсть дыбом встает! Вот только интересно, кто же был этот гад? Не Генка, и то слава богу. Может этот сосед скрипучий, гениальный Петя? Да нет, пожалуй. Ленка сказала, что ей неприятно о прошлом вспоминать, а к Пете она вроде довольно неплохо относится. Кто-то, с кем она в институте училась? А собственно, какая теперь разница? Ну был мужик и сплыл, нет его больше. И думать о нем нечего. Тем более, что своих, сегодняшних хлопот полон рот.

На работу Анатолий опоздал минут на сорок – мало того, что ехал не торопясь, так еще завернул на заправку. Для второго человека на фирме, опоздание не слишком существенное, но бледный Борис выскочил из своего кабинета, едва заслышав его голос в приемной.

– Да где ж ты… да что ж ты делаешь, Толя! Я извелся весь, думал случилось что! – он схватил Саранцева за руку, втащил в свой кабинет и захлопнул дверь. – Ну хоть бы позвонил, что задерживаешься!

– Я как-то не подумал, – Анатолий даже растерялся немного. – А чего сам не позвонил?

– Куда? Дома тебя нет, а сотовый не отвечает!

– Странно, – Анатолий вытащил из кармана телефон, посмотрел на него. – Тьфу ты, черт! Ну конечно, вот что я дома забыл – зарядник! Да ладно тебе, Борька, чего ты так распсиховался? Что случиться-то могло?

– Действительно, что?! – всплеснул руками Борис. – У меня, например, воображение отказывает. Бить тебя уже били, квартиру поджигали, машину взрывали… разве что по второму кругу пойдут?

– Не надо, – Анатолия передернуло.

Борис внезапно успокоился, сел на свое место, за массивным «директорским» столом, сложил руки и спросил тихо и скорбно:

– Что делать будем, Толя?

– Для начала, мне телефон надо оживить. Ты кажется, раньше держал в столе зарядник?

– Ну да. Поэтому ты и позаботился взять сотовый той же системы, – Борис открыл верхний ящик стола, немного покопавшись, достал зарядное устройство. – Держи. И все-таки, что делать будем?

– Не знаю. Честно, не знаю, – Анатолий отошел к окну, присел на широкий подоконник. – Точнее, что делать знаю – ловить этих мерзавцев. Не знаю, как? Может, Костя что дельное придумал?

– Ловить, – едва шевельнув губами повторил Борис.

– А что еще? Отдать коды? Мало того, что этим мы нашу фирму псу под хвост отправим и пять лет жизни, все наше будущее туда же пойдет. Борька, подумай сам, если я сейчас сломаюсь, как я людям в глаза смотреть буду?

– Люди поймут, – неубедительно возразил Борис. – Простят. В конце концов, обстоятельства…

– Я не пойму, – жестко перебил его Анатолий. – Я, понимаешь, я первый, себе не прощу!

– Какой ты… упертый. И всегда таким был.

– В этом наша сила, – подмигнул Анатолий. – Скажешь не так?

– Так, конечно. Слушай, Толя, но мне все равно не по себе. Они на тебя одного навалились, а я вроде как в стороне. Я не говорю, чтобы ты мне дискету на хранение отдал, избави бог, но, может, хоть как-то разделить ответственность? Поделить информацию, что ли?

– Спасибо за предложение Боря. Я и сам об этом думал. Может, в будущем, так и следует поступить – хранить контрольные данные по частям в разных местах. Но сейчас нельзя. То, что кроме меня никто не знает, где дискета, это моя страховка, гарантия, что при любом раскладе они оставят меня в живых. По крайне мере, очень постараются. А как только у них появится возможность добраться до информации через мой труп… думаю, тогда меня уже ничто не спасет.

– Тоже верно. Ох, Толя, боюсь я за тебя.

– А думаешь я не боюсь? Я, может, каждую минуту зубами от страха клацаю. Поэтому и говорю, ловить надо подонков. Костя сказал, вроде у ментов на эту банду тоже здоровенный зуб имеются, так что он в этом деле может рассчитывать на всяческую помощь.

– Ну-ну. Будем надеяться. Ты про пистолет не забыл?

– Спрашиваешь! – Анатолий отвернул борт пиджака, показал кобуру под мышкой. – Я сейчас, как Рэмбо и Шварц в одном флаконе!

Лена сидела, глядя на заполненный стройными колонками цифр экран компьютера, и улыбалась.

Собственно, улыбка не сходила с ее лица с той самой секунды, как Толя сказал, что заедет за ней после работы. И поцеловал ей руку. С улыбкой она предъявила свой пропуск охраннику, с улыбкой взбежала на второй этаж, с улыбкой вошла в светлую просторную комнату, где сидели за компьютерами три женщины.

– Скорую помощь вызывали?

– Леночка! – обрадовалась самая старшая, Светлана Афанасьевна. – Конечно вызывали.

Две другие, Оля и Люда, выглядели несколько смущенными. Впрочем, Лену это нисколько не удивило. Наверняка, все сегодняшние проблемы возникли благодаря их соединенным усилиям. Людмила, которая когда-то, где-то, закончила что-то вроде краткосрочных курсов по обучению программированию, наверняка решила сама попробовать состряпать новую форму. А Ольга, просто патологически невнимательная, нашлепала ошибок при вводе. А потом они вместе, чтобы не возиться с нудной последовательной корректировкой, влезли прямо в базу данных и начали наводить там порядок, с грацией слона в посудной лавке. Естественно, все сводные ведомости тут же пошли наперекосяк. Разнос от Светланы Афанасьевны, за свою самодеятельность, они уже получили и теперь покорно ожидали второй порции, от Лены.

Она, конечно, постаралась не обмануть ожиданий: и выговор сделала, и брови постаралась нахмурить, вот только выглядело это все крайне неубедительно. Ну никак не получалось принять по-настоящему суровый вид – улыбка мешала. В результате, Лена махнула рукой на воспитательную работу и начала разбираться в том, что же девчонки натворили. Ущерб оказался вовсе невелик, так что к обеду она сделала три четверти работы. И это несмотря на то, что перед глазами все время плыло лицо Анатолия. Или правы те ученые, которые путем каких-то очень сложных расчетов, взвешиваний и измерений, пришли у выводу, что состояние влюбленности стимулирует деятельность мозга и, следовательно, повышает производительность труда? Лена тихонько хихикнула.

Светлана Афанасьевна, которая уже получила на проверку пару исправленных сводных ведомостей, подняла голову, посмотрела на нее и тоже улыбнулась:

– Вы так похорошели, Леночка, просто расцвели. Наверное, счастливый роман?

Трудолюбиво, словно прилежные мышки, шуршащие бумагами, Люда и Оля переглянулись и уставились на Лену, с интересом ожидая ответа.

– Да какой там роман, – смутилась она. И снова не удержалась, хихикнула, продолжив про себя: – «Совсем не Роман, а Толя!»

Костя ввалился в кабинет часа в четыре.

– Не звонили больше твои дружки?

Анатолий молча, отрицательно качнул головой.

– Вот сволочи, – вяло ругнулся Костя. Плюхнулся в кресло, расслабленно свесив руки почти до пола, вытянул длинные ноги и прикрыл глаза. – Устал. Сейчас бы вздремнуть немножко.

Анатолий, с сочувствием посмотрел на него:

– Ну и вздремни. У меня тут тихо.

– То-то и оно, что тихо, – не открывая глаз ответил Костя. – Это меня и беспокоит. Вчера вечером тихо, ночью тихо, сегодня весь день… Ладно, ночью, допустим, они тебя потеряли, но сегодня-то? Сегодня они что резину тянут, почему не проявляются?

– Может решили отвязаться? – со слабой надеждой предположил Анатолий.

Костя приоткрыл один глаз:

– Ты сам в это веришь?

– Честно? Не очень. И хочется поверить, да не получается.

– И я не верю. Значит, что?

– Что?

– Значит надо ждать, – Костя открыл второй глаз, посмотрел на Анатолия, как строгий, но справедливый учитель на бестолкового ученика. – Какую-нибудь новую пакость они наверняка для тебя придумали. И нам надо ждать и быть готовыми. Согласен?

– Да что ж тут спорить? Кстати, а ночую я сегодня где?

– Откуда я знаю? – неожиданно развеселился Костя. – Ты парень взрослый, холостой: сам решай, где тебе спать и с кем!

– Остряк, – поморщился Анатолий. – То есть, я могу спокойно возвращаться домой?

– А ты хочешь? Я имею в виду, что если ты собираешься снова напроситься к Леночке – нет проблем! Надо будет – подтвержу, что она спасает тебя от…

– Заткнись, а? – холодно перебил его Анатолий. – Я спросил, могу ли вернуться домой.

– Можешь. Но имей в виду, если так ничего и не случится, я ночую у тебя. В качестве телохранителя.

– Ты уверен, что это необходимо?

– Понимаешь, Толя, я в этой странной истории вообще ни в чем не уверен. Но вот то, что мне вовсе не хочется твой холодный труп поутру откуда-нибудь вытаскивать, это я точно знаю.

– Бр-р-р. Мне самому не хочется свой холодный труп вытаскивать.

– Значит договорились, – с удовлетворением кивнул Костя и полез в карман за сотовым телефоном, запиликавшим в этот момент какую-то унылую мелодию.

– Слушаю. А-а… ага. Да. Ух ты! Ладно, сейчас буду, – он спрятал телефон и с сомнением посмотрел на Анатолия.

– Я ни о чем не спрашиваю, – сдержанно сказал тот.

– Да не в этом дело. Тут как раз, наоборот, сказать-то я могу… похоже ребята к твоим бандитам подбираются. Нашли зацепку – через машину одну подозрительную. Дело не в этом, а в том, что я тебя одного оставляю! Главное и мои ребятки в разгоне, некого вызвать.

– Костя, я уже большой мальчик, – усмехнулся Анатолий. – И вооруженный. Буду настороже, в темный подъезд дуриком не полезу – фиг со мной кто справится!

– Расхрабрился, – кисло отозвался Костя и взглянул на часы. – У тебя на ближайшее время какие планы?

– Ну-у… – Анатолий посмотрел на сыщика, вздохнул и решил сказать правду, – забрать Лазареву из банка…