Успех – дело личное. Как не потерять себя в современном мире Мелия Марина

Глава 12. Как высказать претензию и улучшить отношения?

Даже самые покладистые люди время от времени бывают недовольны действиями других и высказывают претензии. Но это часто приводит к обидам и острым конфликтам — как в сказке с волшебным зеркальцем, которое разбили, когда услышали от него неприятную правду. Поэтому и сложно сказать другому о том, что не нравится. А можно ли сказать так, чтобы не только не обидеть человека, но и улучшить отношения?

ОЧЕВИДНОЕ — НЕВЕРОЯТНОЕ

Отдел готовит проект к сдаче. Один из сотрудников — самый опытный и «возрастной» — делает сложные расчеты, на которые опираются все остальные, и задерживает свою часть. Работает он тщательно, «пушинка к пушинке». Но руководитель недоволен: сроки поджимают, значит, опять придется работать в выходные. Как могут развиваться события?

Вариант первый

В присутствии всего коллектива руководитель раздраженно говорит: «У нас есть сотрудники, которым на всех наплевать. Они специально затягивают работу, а мне пахать в субботу-воскресенье!» И уходит, хлопая дверью.

Вариант второй

Руководитель из последних сил сдерживает раздражение, но ничего не говорит. Работает допоздна и в выходные, мысленно ругая «саботажника», а потом сваливается с гипертоническим кризом.

Вариант третий

Руководитель приглашает сотрудника к себе: «Я недоволен тем, что Вы задерживаете расчеты. Чтобы сдать проект вовремя, мне опять придется работать в выходные. Это меня не устраивает». И уточняет, что можно сделать, чтобы работа пошла быстрее.

Какой вариант эффективнее? «Конечно, третий», — скажет любой из нас. Почему тогда мы не идем по этому, казалось бы, простому и очевидному пути? Почему нам сложно говорить о негативе прямо?

Во-первых, когда мы недовольны, эмоции нас захлестывают и в конце концов выходят из-под контроля. Внутри нас все кипит, и в этот «кипящий котел» летят личностные качества «провинившегося» и его действия, наши ожидания и разочарования. Мы начинаем оценивать другого комплексно, тотально — не разделяем личность и конкретный поступок. В результате проблема не решается, зато негативные эмоции нарастают — причем с обеих сторон.

Во-вторых, хотя наш язык и оценочный и мы любим навешивать ярлыки, в нашей культуре не принято выражать недовольство прямо. Мы скорее готовы обсуждать кого-то за глаза. Когда эмоции в нас «бродят» и уже нет сил молчать, мы говорим безапелляционно, не стесняясь в выражениях, но только другому человеку, к которому это не имеет прямого отношения. А потом наше высказывание, конечно, доходит до адресата, но уже в искаженном виде.

В-третьих, мы говорим с человеком, а думаем о себе, о том, как выглядим в глазах других. Боимся неприятных последствий и сиюминутных реакций, не хотим испортить отношения. Боимся потерять любовь других людей. И даже отважившись сделать замечание, мы тут же «отклоняемся от курса». Накопленные негативные эмоции переносим из одной ситуации на другую — ту, где нам не нужно предпринимать конкретных действий. Вместо того чтобы высказать конкретную претензию по конкретному поступку, мы начинаем спорить с этим человеком по вопросам, которые напрямую дела не касаются, азартно доказываем свою точку зрения в отношении политики, экологии… Но то, чем мы недовольны, так и остается не только нерешенным, но и невысказанным.

ПРАВИЛА ОБРАТНОЙ СВЯЗИ

Понятно, что высказывать претензии надо. Но как это сделать, чтобы не копить их в себе, а, высказав, не обидеть другого и добиться от него нужных результатов? Можно ли это сделать? Да — но лишь при условии соблюдения следующих семи правил негативной обратной связи.

Отделять действие от личности

Наши слова должны быть связаны с поступком, с действиями человека, а не с оценкой его личности, поэтому важно говорить лаконично и по существу о реальном факте, ничего не усиливая и не ослабляя в зависимости от реакции собеседника. Если сотрудник опоздал на 15 минут, не нужно обобщать: «Вы непунктуальны, никогда не приходите вовремя!» — речь должна идти о конкретном опоздании.

Оценивать возможность изменений

Нас часто не устраивает в людях то, что они в принципе не способны поменять: «Был бы ты моложе и шустрее, я взял бы тебя в этот проект». Но понятно, что человек не может изменить свой возраст. Прежде чем начать разговор, стоит задать себе вопросы: «Что я хочу донести до собеседника?», «Чего я хочу от него добиться?», «Способен ли он это сделать?» Важно не требовать от человека невозможного и спрашивать с него только то, что он в силах изменить и контролировать. Формулировать претензию надо четко, чтобы другой понимал, каких изменений мы от него ждем.

Высказывать личное мнение

Часто мы высказываем претензию не от себя лично, а ссылаемся на мнение других. Так, подчиненный заявляет руководителю: «Вы знаете, многие недовольны…», «Все сотрудники считают, что Вы…» Или шеф, вызвав сотрудника «на ковер», говорит: «На Вас тут жалуются…» Но говорить нужно от себя, используя местоимение «я», — в таком случае мы покажем, что готовы отвечать за свои слова.

Обращаться к конкретному человеку

Важно высказывать свое недовольство человеку адресно, не допуская «прозрачных намеков»: «А вот некоторые сотрудники постоянно опаздывают…»; «А кое-кто считает…» Такие фразы ставят человека в двусмысленное положение: и ответить нельзя, потому что не к нему напрямую обращаются, и промолчать тоже нельзя — ведь всем понятно, о ком идет речь. Лишь обращаясь к человеку напрямую, можно ждать от него не только определенного ответа, но и конкретных действий. При этом обратная связь становится более продуманной и ответственной — мы более тщательно подбираем слова.

Выражать свои эмоции, не оценивая и не осуждая

Когда мы делимся своими чувствами, то не провоцируем другого на возражения, ведь наши эмоции невозможно оспорить. При этом говорить лучше в прошедшем времени, например: «Мне было обидно, когда Вы сделали мне замечание в присутствии других».

К примеру, сотрудник не получил премию, о которой договаривался с руководством. Если он скажет: «У нас в компании не ценят преданных сотрудников», — он вряд ли сможет добиться своей цели. Но, используя принципы конструктивной критики, можно сразу направить разговор в нужное русло: «Я расстроен тем, что, несмотря на нашу договоренность, не получил обещанную премию».

Не домысливать, не интерпретировать за другого его действия и мотивы

«Тебе безразличны дела нашей компании. Мы сидим, обсуждаем, а ты и слова не проронил». Наши интерпретации говорят о нашей картине мира и наших представлениях о взаимоотношениях между людьми, а не о мотивах другого человека. Поэтому в своих замечаниях важно ограничиться лишь констатацией факта.

Пример: бывшие однокурсники много лет проработали вместе. Один из них стал руководителем. На первое совещание, которое он проводил в новом качестве, его друг, а теперь и подчиненный, опоздал на 20 минут. И начальник в присутствии других высказался: «Есть у нас люди, которые завидуют чужим успехам». На самом деле его друг опоздал, потому что отвозил жену в больницу. Если бы он услышал, да притом наедине: «Мне неприятно, что ты опоздал. Я рассчитывал на твою поддержку», — то объяснил бы причину своего опоздания, и напряжения бы не возникло.

Уместно, своевременно, наедине

Неприятный разговор лучше не откладывать в дальний ящик и проводить его по горячим следам, пока ситуация еще актуальна для обеих сторон, чтобы потом не копить обиды, не обдумывать по ночам возможные варианты развития событий («Я ему скажу… А если он ответит… Ну, тогда я ему…»), не припоминать другому давних событий — вы-то их помните, а он давно уже забыл, о чем речь. Но в то же время высказывания не должны быть слишком эмоциональными и поспешными. Стоит заранее продумать свои слова, и, быть может, какие-то второстепенные вещи отпадут сами собой, а высказано будет лишь самое главное.

Прежде чем говорить, нужно убедиться, что в данный момент нас готовы выслушать. К примеру, руководитель спешит на совещание, где должен выступать, а в это время его останавливает сотрудник и жалуется на неудобный график работы. У начальника это вызовет лишь раздражение и желание отмахнуться. Надо выбирать не только время для разговора, но и место, где нам не помешают другие люди, так как негативную обратную связь нужно давать наедине.

Важно помнить: все семь правил надо соблюдать одновременно. Если мы сможем это сделать, то избавимся от негатива и сами, и другого им не нагрузим, а заодно разрядим ситуацию и добьемся позитивных изменений, которые пойдут на пользу и нам, и нашим отношениям с окружающими.

Глава 13. Как выслушать негатив с пользой для себя?

Наши дела и поступки могут нравиться одним и категорически не устраивать других. Поэтому время от времени нам приходится выслушивать претензии — от близких, коллег, клиентов, партнеров и просто случайных людей. Реагируем мы на них по- разному: в зависимости от характера, возраста, темперамента, воспитания.

РЕАКЦИИ НА НЕГАТИВ

«Сам дурак!»

Часто претензии в наш адрес вызывают у нас агрессию, и мы действуем по принципу «лучшая защита — это нападение»: сразу «переводим стрелки», переносим весь негатив на личность «обидчика» и отвечаем претензией на претензию. Мы буквально «рубим голову гонцу», который принес нам плохую весть. И тогда другие могут про нас подумать: «С ним лучше не связываться».

«Мимо ушей»

Нередко мы встаем в глухую защиту и игнорируем то, что нам говорят, — «пропускаем мимо ушей». Или выдвигаем защитные доводы, не имеющие никакого отношения к сути проблемы, или уходим в псевдодискуссию, в абстрактные разговоры. Вряд ли в следующий раз нам захотят сказать о том, что не устраивает: «Бесполезно — пустая трата времени». «Что в лоб, что по лбу» — никакой реакции.

«Обида навеки»

Выслушав претензию, мы замолкаем, на глаза наворачиваются слезы. Всем своим видом мы демонстрируем, что нас несправедливо обидели. Конечно, в этом всегда есть доля манипуляции. У собеседника возникает чувство неловкости или даже вины. Это. кстати, самый сложный вариант для человека, который дает негативную обратную связь, поскольку общаться, когда тебя ставят в позицию обидчика, не так-то просто. Проще «отозвать» свою претензию и свести контакты к формальному минимуму: «Главное — не обидеть».

«Чего изволите?»

Но бывает и так, что высказанная претензия воспринимается как однозначное руководство к действию. Мы перестраиваем свое поведение, что-то меняем — бездумно, поспешно, лишь бы не слышать в свой адрес негатив. Стихотворение Самуила Маршака «Мельник, мальчик и осел» прекрасно это иллюстрирует: «Мельник на ослике ехал верхом. Мальчик за мельником плелся пешком. — Глянь-ка, — толкует досужий народ, — дедушка едет, а мальчик идет!» Совестливый дед слезает с осла и сажает на него внука. Но народ опять недоволен: «Где это видано? Где это слыхано? Маленький едет, а старый идет!» Кончается тем, что дед, стараясь всем угодить, взваливает осла себе на плечи. И что же? «Тьфу ты! — хохочет народ у ворот. — Старый осел молодого везет!» Так же нелепо мы себя ведем, если безропотно следуем чужому мнению, не имея своего.

О ПОЛЬЗЕ ПРЕТЕНЗИЙ

А нужны ли нам претензии других? Могут ли они быть нам полезны? Несомненно! Ни один человек, будь он хоть семи пядей во лбу, не может объективно себя оценить. Даже когда мы смотримся в зеркало, то не видим себя со всех сторон. Нужно как минимум еще одно, а лучше — система зеркал, позволяющая получить «объемное изображение». Роль такого зеркала в нашей жизни играет другой человек. Благодаря полученной обратной связи мы можем лучше понять свои преимущества и недостатки — и что-то в себе изменить.

Любая претензия содержит в себе долю объективной информации. Если мы ее принимаем, анализируем и находим свои варианты устранения ошибок, то она, безусловно, работает на нас — помогает нам быть успешнее. Внимательно отнесясь к негативу в наш адрес, мы используем возможность посмотреть на происходящее глазами другого.

Кроме того, когда нам предъявляют претензию, у нас намного больше шансов продвинуться в отношениях, чем когда нас хвалят. В сложной для обоих участников ситуации конструктивное поведение дается труднее, но и стоит дороже. Это может дать начало развитию более глубоких и серьезных отношений.

ВОЛШЕБНАЯ ФОРМУЛА

Итак, претензия — вещь полезная. Но как ответить на негатив конструктивно? Можно ли «нейтрализовать» претензию и перевести ее в позитив? Можно ли обратить ее себе во благо? Можно. Если использовать волшебную формулу «да — но… — давайте…».

Шаг первый. Скажем: «Да!»

Когда мы слышим претензию в свой адрес, в какой бы форме она ни прозвучала, нужно прежде всего справиться с первой эмоциональной реакцией и признать за другим человеком право на эту претензию, на его собственное мнение. Из своего опыта мы знаем, что решиться высказать претензию не так-то просто. Если другой собрался с духом и сказал нам, о том, что ему не нравится, значит, он настроен на диалог и всерьез относится и лично к нам, и к перспективам нашего сотрудничества. В таком поведении гораздо больше откровенности и заинтересованности, чем в молчании и похвале. Ведь тот, кому нет дела до нас и наших проблем, не будет в них разбираться, скорее формально похвалит или просто отмолчится. А желание проводить «работу над ошибками», напротив, говорит о небезразличном отношении к тому, что мы делаем, и к нам самим.

Поэтому стоит воспринимать высказанный негатив серьезно, проявляя готовность слушать и обсуждать. Можно даже встать на сторону другого, согласиться с ним: «Да, это важный вопрос». Ведь когда человек высказывает претензию, он ожидает получить отпор — такова наша природа. Но когда вместо напряженного сопротивления он слышит «спасибо», то оказывается в состоянии «позитивной растерянности». Уходят тревога и напряжение, которые были у него в момент предъявления претензии, и появляется возможность вести спокойный, обстоятельный диалог — по существу.

Допустим, нас упрекают в плохой работе подчиненных. Что можно сказать в этом случае? «Жаль, что Вы недовольны работой наших сотрудников. Спасибо, что сообщили об этом, для меня это очень важно». Тем самым мы даем понять, что услышали другого, принимаем его недовольство как факт и показываем, что заинтересованы в дальнейшем прояснении ситуации.

При этом наша заинтересованность не должна быть показной. Те же слова, но с другим психологическим подтекстом — когда мы на самом деле не допускаем в свой адрес никаких претензий, а лишь формально с ними соглашаемся и произносим правильные фразы, — могут быть восприняты даже как издевка.

Сказав в ответ на претензию «Да!», дальше мы готовы выяснять, что именно произошло: «Я был бы признателен, если бы Вы объяснили, что случилось». Мы начинаем говорить более конкретно и вступаем в реальный диалог.

Я знаю владельца крупного банка, который просит друзей сообщать о любых, даже мелких, проблемах с обслуживанием их как клиентов, и те с удовольствием это делают. Так, при мне ему позвонили и рассказали об ошибке кассира одного из региональных банковских отделений. Он внимательно выслушал, поблагодарил и стал разбираться в этом случае — перевел разговор на уровень фактов: что конкретно произошло, в какой день, в котором часу. Казалось бы, зачем человеку с миллиардным состоянием тратить время на разбор работы одного кассира — проще уволить. Неужели нельзя передать этот вопрос ее непосредственному руководителю? Но он пояснил: «Именно благодаря отзывам клиентов можно определить все болевые точки, а сделать из них точки роста — это уже моя задача».

Шаг второй. «Но…»

Когда мы поняли мнение другого, самое время обратиться к собственному. Не всегда претензии совпадают с нашим пониманием ситуации. Поэтому важно высказать свою позицию, привести доводы и контраргументы. Но это должна быть объективная информация, а не попытка себя оправдать. Так наш собеседник увидит, что мы пытаемся разобраться в происшедшем: «да, я понимаю, Вам пришлось ждать. Но, согласно утвержденному регламенту, заполнение этого документа требует определенного времени. Это обязательное требование, которое мы должны соблюдать…» На самом деле люди готовы принять многие «накладки» и «нестыковки», если им уважительно объяснить причины произошедшего и вынести на обсуждение важные факты. Это позволит другому по-новому взглянуть на ситуацию и учесть наше мнение.

Наше «но» помогает нам не скатываться на позицию «чего изволите». Даже признавая право другого высказать претензию, мы не обязаны «тащить на себе осла», если считаем, что этого делать не надо.

Шаг третий. «Давайте…»

Когда мы выслушали претензию и высказали свою аргументированную позицию, важно «прийти к общему знаменателю» и попытаться принять совместное решение. Чтобы человек понял, что мы с ним «по одну сторону баррикад», нужно вносить конкретные, конструктивные предложения: «Если Вам это удобно, наши сотрудники будут заранее информировать Вас о том, какие документы нужно подготовить…»

Если мы отвечаем на претензию в такой последовательности «да — но… — давайте…» — то негативная обратная связь работает на нас и помогает нам не только узнать много полезного и скорректировать что-то в своей работе, но и улучшить отношения с другим человеком.

ТЯЖЕЛЫЙ СЛУЧАЙ

Многие скажут: «Хорошо следовать этим советам, если претензия обоснованная. А если все, что говорит другой, необъективно, да еще и высказано в неуважительной манере? А если замечание делается с целью нас обидеть или унизить, а не из соображений дела? Тогда как на это реагировать?» Ответ прост: так же.

Разберем это на примере: руководитель высказывает нам замечание не только необъективно, но и в обидной, грубой форме, и даже начинает кричать: «Не нравится работать — уходите!» На нас навешивают ярлыки, огульно называют «безответственным», «неорганизованным», «не выполняющим обязательств», то есть оценивают личность в целом, не основываясь на конкретных фактах. На нас обрушивается поток претензий, на наш взгляд абсолютно несправедливых. Чувство обиды нас буквально переполняет, но нам нравится компания, то дело, которым мы занимаемся, мы хотим и дальше здесь работать. Как ответить, чтобы не спровоцировать конфликт? Можно прямо спросить руководителя: «А что конкретно не устраивает в моей работе? Для меня важно это понять». Так мы переведем разговор с эмоционального оценочного уровня на рациональный, конструктивный.

Важно также не додумывать за другого, не приписывать ему те цели, ради которых он нас критикует, — мы их не узнаем никогда. Возможно, он действительно хотел нас обидеть, а может, в интересах дела — поправить или таким образом пытался наладить конструктивное взаимодействие, а может быть, ни то, ни другое и ни третье. В такой ситуации стоит ориентироваться на собственные цели. Если для меня важен этот человек, эта компания, свое развитие, карьера, если я хочу быть лучше, успешнее, то любой, кто делает мне замечание, фактически работает на меня. Именно так к этому и надо относиться.

Даже если претензия кажется необоснованной, мы по крайней мере покажем свою готовность вести диалог в интересах дела, идти на контакт. Это в любом случае не ухудшит отношения. А возможно, в результате мы поймем, что претензия в наш адрес возникла не на пустом месте — ив наших интересах ее услышать и понять.

ПРАВО НА ОШИБКУ

Понятно, что выслушивать претензии непросто, а еще сложнее делать это с пользой для себя. Некоторые люди даже незначительную претензию воспринимают как повод для разрыва отношений, любой негатив в свою сторону — как оскорбление. Но чем более человек развит, тем больше он допускает самых разных мнений о себе и своей деятельности. Он понимает, что может ошибаться. Признав за собой право на ошибки, мы не тратим энергию на то, чтобы скрывать их от себя и других. И чем меньше мы боимся ошибиться, тем меньше испытываем напряжение, тем больше у нас шансов на успех. Если мы открыты к возможной критике в свой адрес, то расширяем круг полезной информации и круг людей, от которых она поступает, а значит, и свои возможности двигаться дальше и развиваться.

Глава 14. Как похвалить, чтобы не обидеть?

В каких ситуациях мы хвалим других: близких, друзей, коллег, подчиненных? Когда хотим сделать приятное, восхититься или улучшить отношения. Высказывая похвалу, мы даем человеку понять: в его поведении есть нечто ценное для нас, мы одобряем его действия. Но бывает, что наша похвала вызывает совершенно неожиданную реакцию, прямо противоположную нашим ожиданиям: вместо «спасибо» — обида и раздражение. Почему, за что? Ведь мы хотели как лучше…

ПОХВАЛА С ПОДТЕКСТОМ

Попробуем встать на место человека, которого похвалили, и вспомнить, всегда ли нам было приятно выслушивать дифирамбы в свой адрес. Возможно, мы тоже обижались и даже хотели ответить грубостью на, казалось бы, добрые слова.

«Ну, старик, не ожидал!»

Руководитель радостно восклицает: «Слушай, старик, да ты молодец, не ожидал от тебя такого результата!» Или недоумевает, удивленно вскидывая брови: «Ну, надо же, сам справился!» Казалось бы, нас хвалят, но самым громким аккордом в этой «Оде к радости» звучит недоверие к нашим способностям и возможностям, а сам успех приписывается случайному стечению обстоятельств. Такой «похвалой» руководитель не столько отмечает наше достижение, сколько выражает удивление, что достижение действительно имело место.

Есть еще более жесткий вариант, где упор делается на предыдущие неудачи: «Ну вот, наконец-то сделал как надо. Раньше-то намного хуже было!» Так, одной фразой, перечеркивается закономерность успеха и ставится под сомнение наш профессионализм, а заодно и будущие результаты. Если подобные слова звучат из уст человека авторитетного, это отнимает у нас веру в себя, в свои возможности и перспективы.

«Молодец, почти как Вася!»

Многим знакомо неприятное чувство несоответствия высокой планке, когда нас хвалят, сравнивая с кем-то другим — с «умным мальчиком из соседнего подъезда»: «Молодец, еще чуть-чуть и будешь, как Вася!» или «Вот, ты уже почти как Вера Ивановна, правильно, что равняешься на нее!» Слышать такое очень обидно, особенно, если этот человек не небожитель, не киногерой, не «супермен», а кто-то, кого мы считаем равным себе. Нас обижает, когда нам явно предпочитают другого, подчеркивают, что это он любимчик, а мы — нет. Что бы мы ни делали, его любят, уважают, ценят больше, чем нас. И хотя наши успехи не остались незамеченными, нам дают понять, что в целом другой лучше. И волей-неволей «конкурент» вызывает у нас зависть и желание поквитаться.

В каждом из нас, какими бы взрослыми, успешными мы ни были, живет ребенок, который хочет внимания, признания и того, чтобы его хоть на чуть-чуть, но любили больше, чем человека, который сидит за соседним столом. Когда мы слышим такую похвалу-сравнение, затрагиваются инфантильные, детские переживания: «Другой любим больше!»

«Умничка, хвалю!»

Мы слышим действительно хорошие, приятные слова в свой адрес: «Ты молодец!», «Ты находчивый», «Ты внимательный». И все же нам иногда становится не по себе. В чем дело?

Все зависит от того, кто именно нам это говорит. Ведь такая комплексная похвала — это оценка личности человека, а не каких-то конкретных его достижений, и далеко не каждому мы можем позволить так оценивать себя. Если это делает человек, который является для нас авторитетом, который старше нас, которого мы уважаем и сами наделили правом занимать по отношению к нам патерналистическую позицию, тогда эта похвала будет закономерна и приятна, а оценка значима. Его слова становятся стимулом к действию или поводом поразмыслить. Но оценки людей, которые для нас неавторитетны, позицию которых мы считаем равной своей или даже ниже, могут вызвать негодование. Когда кто-то хвалит нас оценивающе, по-отечески, не имея на это права, он тем самым пытается самоутвердиться и «в одностороннем порядке» сократить дистанцию. Он раздает оценки так, будто уже обладает авторитетом. Когда такой человек «похлопывает по плечу», его руку хочется сбросить и резко осадить: «А ты кто такой, чтоб меня оценивать? Какое право имеешь?»

Это легко заметить в коллективе, где два руководителя используют похожие фразы для мотивации сотрудников, но сталкиваются с разной реакцией. Один скажет: «Умнички, девочки!» — и 40-летние «девочки» будут довольны и постараются снова заслужить его одобрение. Но те же слова из уст другого руководителя, который не пользуется всеобщим уважением, вызовут у них желание сделать вид, что к ним эта похвала не относится.

«Твой костюм произвел фурор!»

Похвала может сильно задеть, если наше реальное достижение игнорируется, а отмечается что-то второстепенное. Например, подчеркивается какая-то маленькая, незначительная деталь, именно ей приписывается огромная роль в успехе, а та большая работа, которая была проделана и само достижение обесцениваются. Такое «одобрение» зачастую является следствием завистливого отношения к другому. И это обесценивание мы чувствуем безошибочно.

Я до сих пор помню, как несколько лет назад готовила важный доклад, советовалась с коллегами и после успешного выступления, когда зал аплодировал, ко мне подошла знакомая и «похвалила»: «Твой костюм произвел фурор!»

«Хорошо, да не слишком»

Бывает и так, что наши усилия замечены и похвалили нас именно за результат, но в одобрении мы все же чувствуем подвох, настораживаемся, готовясь к негативным последствиям. А все потому, что понимаем: заведомо принижается значимость наших достижений. К примеру, менеджеру крупной торговой компании говорят: «Хорошо, что привел этих клиентов. Они, конечно, особого дохода не принесут, но все же…»

Так хвалят в том случае, когда видят, что результат налицо, но не хотят искренне им восхититься, боятся, что это повлечет какие-то последствия для самого говорящего. Какие? Сотрудник расслабится, начнет работать спустя рукава. Или придется выплачивать ему обещанные бонусы, или повышать зарплату.

И тогда подобная похвала — как морковка перед осликом, до которой он никак не может дотянуться: каждый раз морковка отодвигается все дальше, чтобы, не дай бог, ослик ее не съел. Менеджера вроде бы хвалят, но достигнутый им результат тут же обесценивается. Это манипуляция в чистом виде: руководитель хочет, чтобы сотрудник продолжал трудиться, старался и улучшал показатели, но при этом дает понять, что на самом деле как работник он не настолько хорош, чтобы ожидать или требовать вознаграждения.

ДВОЙНОЕ ПОСЛАНИЕ

Что общего у всех рассмотренных нами вариантов? Каждая похвала одновременно содержит два послания, которые противоречат друг другу. Одно явное: вербальное содержание — сама похвала. Второе скрытое: подтекст — истинный смысл обращения, выдающий мотивы «автора», его отношение к человеку, которого он оценивает.

Тот, чья похвала имеет двойное дно, не всегда осознает, что обижает другого. Порой он сам не может разобраться в своих чувствах: с одной стороны, и похвалить хочется, а с другой — он, возможно, завидует чужому успеху.

ДЛЯ ЧЕГО И ПОЧЕМУ?

Так как же похвалить, чтобы не обидеть?

Прежде всего нужно разобраться, для чего мы это делаем. Действительно ли мы хотим выразить свое восхищение человеком, его реальными успехами или мы хотим решить модную управленческую задачу — повысить мотивацию? Сегодня похвала зачастую воспринимается как панацея, и многие советуют хвалить даже тогда, когда мы недовольны человеком, но хотим добиться от него определенного поведения.

Безусловно, важно соблюдать общеизвестные «рецепты» похвалы: хвалить за конкретные достижения, своевременно, не чрезмерно, от своего лица. Но существует такой парадокс: чем более «технично и правильно» мы хвалим, испытывая при этом другие чувства, тем более обидной такая похвала кажется людям. Ведь на такое двойное послание трудно реагировать однозначно.

Поэтому хвалить надо лишь в том случае, когда мы действительно хотим это сделать. Как ни банально это звучит, главное — говорить от души. Если наши слова идут от сердца, если мы действительно чувствуем благодарность к человеку, восхищаемся им или хотим его подбодрить, то не так уж и важно, как именно мы выразим похвалу. Когда мы искренне хотим похвалить, мы всегда найдем, что и как сказать.

Глава 15. Как достойно выйти из ситуации допроса?

Почему общение с правоохранительными органами у всех без исключения вызывает состояние тревоги? Да потому, что никто не знает наверняка, к чему это может привести: от сумы и от тюрьмы не зарекайся. Вызов «прибыть на допрос» нередко получают вполне законопослушные граждане. Для них, не нарушавших законы, встреча со следователем — как гром среди ясного неба: ведь они жили в полной уверенности, что именно их это никогда не коснется.

Особенно сложно приходится деловым людям, привыкшим «рулить» и контролировать все, всегда и везде. Попав на допрос, они оказываются в неподконтрольной им ситуации и в совершенно нехарактерной для себя роли. Кроме того, им приходится иметь дело не с конкретным человеком, а с хорошо отлаженной «машиной дознания» — и это, безусловно, действует подавляюще. Перед лицом целого института власти даже «большой человек» чувствует себя беззащитным.

Допрос — ситуация чрезвычайно стрессогенная. Она лежит за пределами обычного опыта и потому актуализирует наши иррациональные защитные механизмы. Находясь в кабинете следователя, все хотят быстро ситуацию разрулить и больше к ней не возвращаться. Сотрудники правоохранительных органов это понимают — и, не получив нужных сведений, намекают, что человек будет вынужден ходить к ним снова и снова. Ввиду такой перспективы многие готовы сказать и подписать все что угодно — только бы побыстрее отстреляться.

В результате можно повести себя неадекватно и наделать ошибок, о которых впоследствии будем горько сожалеть. Ко мне не раз обращались люди с посттравматическим синдромом: после «свидания» с правоохранительными органами они долго не могли прийти в себя и недоумевали, как можно было вести себя так глупо. На основании многолетних наблюдений я выделила наиболее типичные виды защитного поведения, которые проявляются у людей в результате такого сильного стресса.

ВАРИАНТЫ ЗАЩИТЫ

«Праведник»

Начальник отдела кадров крупного завода пытается объяснить следователю, что всегда был законопослушным гражданином и не понимает, как попал в такую ситуацию: «Это нелепая случайность! Я даже представить себе такого не мог! И что теперь подумают мои родители, соседи, когда узнают, что меня вызывали на допрос!» Он говорит, что вырос в хорошей семье (дедушка — участник войны, мама — заслуженный врач), что его ценит руководство, уважают коллеги, рассказывает, какую правильную жизнь он ведет. На вопросы отвечает подробно, развернуто, вспоминая истории из личной и профессиональной жизни, и подчеркивает, что в целом у него все как и должно быть у добропорядочных людей. Начинает рассуждать об экзистенциальных категориях добра и зла, о свободе выбора, о жизненных ценностях… и незаметно для себя переходит на исповедь.

Он уверен — если создать положительный образ, все вопросы отпадут сами собой. Но это всего лишь иллюзия: выдавая очередную порцию сведений, в ответ он получит порцию новых вопросов. Своей многословностью он только продлевает и усложняет для себя процедуру допроса. На свет появляется масса избыточной, не всегда достоверной, эмоционально окрашенной информации, которая в конечном счете может пойти во вред самому «праведнику». Следователь видит, что с этим говорливым человеком, который изо всех сил стремится показать свою лояльность к закону, можно «поработать» и многое узнать.

«Дуэлянт»

Юрист из претензионного отдела привык всегда быть на высоте. Ситуация допроса задевает его самолюбие, все происходящее он воспринимает как некий вызов: «кто кого». Он сразу настраивается на борьбу и начинает конкурировать со следователем: азартно вмешивается в процесс допроса, пытается доказать, что лучше разбирается в законодательстве и лучше знает, что правомерно, а что нет. Подлавливает следователя на каких-то неточностях, доказывая, что претензии к нему необоснованны: «Я его переиграю!» Стремясь показать свою сообразительность, он придумывает какие-то сложные ходы, отвечает вопросом на вопрос («А почему Вас это интересует? Разве это имеет отношение к делу?»), рассчитывая, что противник в итоге признает себя побежденным. Но эти пасы только подстегивают следователя, провоцируют его на новые вопросы, внося в его работу элемент личного соперничества.

Победить «дуэлянту» в этой игре невозможно: последнее слово все равно останется за тем, кто ведет допрос.

«Отличник»

Заместитель генерального директора отвечает на допросе, как на экзамене: говорит все, что знает. Встречу со следователем он воспринимает как проверку своей компетентности и подтверждение своего высокого статуса в организации. Поэтому старательно демонстрирует полную осведомленность в делах компании и подробно отвечает на все вопросы: «Сколько сделок? С какими клиентами?» Чтобы заработать «пятерку», он усердно разъясняет специфику своей деятельности, даже не задумываясь, что стоит за вопросами следователя: «Чем занимаются ваши коллеги? Кто отвечает за финансы, охрану и сбыт? По какой схеме осуществлялись платежи? Ну, Вы же профессионал…» Увлекаясь, он рассказывает даже о том, чего не знает наверняка. Главное — показать, что он владеет всей информацией, что в организации он далеко не последний человек и во всем прекрасно разбирается. Это желание «соответствовать» может привести к тому, что он «заложит» сам себя: скажет, что причастен к решениям, которых на самом деле не принимал. Только бы не посчитали, что он чего-то не знает! Когда следователь говорит: «А теперь несколько дополнительных вопросов», — он сразу подтягивается: «Значит, на основные ответил!»

«Кролик»

Бухгалтер, в зону ответственности которого входит небольшая часть баланса, попав на допрос, не в силах совладать со страхом. Ему кажется, что дело хотят «повесить» именно на него, хотя он не подписывал ни одного финансового документа. Страх парализует волю и разум, превращая его в безропотного исполнителя, готового сделать все, что скажет следователь: «Лишь бы этот кошмар поскорее закончился!» Он чувствует свою полную беспомощность и неспособность хоть как- то влиять на происходящее, а потому со всем соглашается, все подписывает, безоговорочно делает то, что ему говорят, — в общем, ведет себя как кролик перед удавом. Ему кажется, что отмалчиваться или уходить от вопросов бесполезно: «Им уже все известно». Руководствуясь только сиюминутным страхом, он отвечает по принципу «все, что было не со мной, помню», описывая все максимально подробно и упоминая даже те детали, о которых знает только понаслышке. А после допроса удивляется, как такое могло произойти: «Я же разумный человек! Я должен был понимать, что по большому счету мне ничего не угрожает! И чего я так боялся?!»

«Приятель»

Помощник генерального директора — женщина обаятельная, легко располагающая к себе людей — старается перевести допрос в формат дружеской беседы. Она делает все, чтобы понравиться следователю и установить с ним личный контакт. Ей кажется, что стоит только найти общий язык — и проблема разрешится сама собой. Наконец-то «нащупав» общие интересы, она начинает «по-дружески» говорить об отдыхе, приглашает на дачу, предлагает порыбачить у них на озерах, то есть ведет себя так, как будто планирует с «собеседником» длительные личные отношения. И при этом щедро делится деловой информацией, которую считает достоверной и безопасной. Она настолько включается в «дружеское общение», так старается стать «своей в доску», что не может остановиться. И после допроса, уже получив отметку в пропуске, добивается того, чтобы вернуться назад: «Я еще кое-что вспомнила…» В результате непринужденная и, казалось бы, «безобидная» беседа затягивается — и «симпатяга» незаметно теряет бдительность, начинает говорить лишнее, подставляя под удар и себя, и руководство компании.

В ПРИВЫЧНОЙ РОЛИ

Что объединяет описанные варианты поведения? То, что люди, впервые сталкиваясь с допросом, неадекватно оценивают ситуацию. Стремясь снять неопределенность и снизить тревожность, вызванную совершенно новым опытом, они неосознанно включают защитные механизмы и переводят допрос из категории непривычного, проблемного и даже опасного в разряд знакомого и понятного — превращают его в исповедь, состязание, экзамен или дружескую беседу. И соответственно, актуализируют в себе те качества, которые обычно приносят им успех, помогают быть эффективными в обычных жизненных обстоятельствах. А дальше начинают играть привычную для них, но не отвечающую требованиям момента, роль. Более того, они и следователю приписывают другую роль: одни видят в нем строгого экзаменатора, другие — экзекутора, третьи — конкурента, четвертые — «доброго малого»…

Стереотипы поведения, которые включаются непроизвольно, только вредят. Желание понравиться, угодить, заслужить одобрение или «быть на высоте» приводит к тому, что человек говорит много лишнего, ненужного, не имеющего прямого отношения к делу. Вместо того чтобы свести контакт со следователем к минимуму, он затягивает процедуру допроса, создает проблемы и себе, и коллегам и тем самым лишь усиливает стресс. Люди как будто забывают, что в ситуации допроса главное действующее лицо — следователь, а остальные — всего лишь объекты для получения информации.

Такое поведение в условиях стресса обусловлено не только индивидуальными особенностями человека, вызванного на допрос. Оно провоцируется специальными техниками следователя, профессионально расставленными ловушками, в которые попадают независимо от опыта и типа защитного поведения.

ЛОВУШКИ СЛЕДОВАТЕЛЯ

В качестве примеров рассмотрим самые распространенные ловушки. О них мне рассказали клиенты, обращавшиеся за психологической помощью после общения со следователем.

«На слабо»

Следователь, не удовлетворенный ответами «не знаю» и «не помню», пытается спровоцировать и вывести из эмоционального равновесия: «Неужели у Вас такая плохая память? Это же было на прошлой неделе!» Тем самым он призывает оправдываться, защищаться — в ответ действительно так и тянет сказать: «Да нет же, я все прекрасно помню…» Кроме того, следователь может играть на самолюбии и ставить под сомнение нашу компетентность: «И Вы не знаете, что делается у Вас под носом?! Получается, Вы ничего не решаете, ничего не контролируете?» Конечно, многих это задевает — и заставляет доказывать свою значимость: «Почему же?! Я в курсе…»

Сталкивание лбами

Следователь пытается сбить с толку: «Все Ваши коллеги описали это совсем по-другому. Что-то здесь не стыкуется…» Мы начинаем паниковать, возникает ощущение, что нас хотят сделать крайними, оставить в дураках: «Неужели меня подставили? Получается, что все остальные уже “отстрелялись”, а я до сих пор сижу здесь, и меня еще пытаются в чем-то уличить». Тем самым следователь заставляет нас защищаться, нападая на других. И, проглотив наживку, мы поспешно выкладываем все известные нам подробности: «Вас дезинформировали. Все совсем не так. Я сейчас расскажу, как было на самом деле».

Перевод стрелок

Следователь просит прокомментировать действия коллег: «А почему Ваш финансовый директор принял такое решение? Как Вы можете это объяснить?» Именно на таких манипулятивных вопросах во многом держится весь допрос. В такой ситуации возникает ощущение, на самом деле обманчивое, что, переведя разговор на кого-то другого, мы уходим с «минного поля», где можно «подорваться» на любом вопросе. Кажется, что теперь самое время расслабиться: ведь речь идет о том, что напрямую нас не касается и не попадает в зону нашей ответственности. Мы домысливаем, интерпретируем чьи-то действия, с удовольствием высказываем свои соображения, а вместе с ними — недостоверную и небезопасную информацию.

Многозначительная пауза

Бывает, что следователь берет продолжительную паузу и многозначительно молчит, а заодно дает понять, что у него и без нас достаточно информации — достает пухлые «дела», просматривает чьи-то показания, качает головой, как будто ему все уже ясно. Повертев бумагами перед самым нашим носом, убирает их, так и не дав прочитать. Такая тактика только усиливает неопределенность, а значит, и нашу тревожность. Хочется эту паузу заполнить — и, не дожидаясь конкретного вопроса, мы начинаем говорить, на самом деле отвечая на свои страхи и сомнения. Из нас буквально вырывается словесный поток, который несет в себе массу лишней информации. Эмоционально и без разбора мы говорим обо всем подряд.

Добрый следователь

Следователь «сокращает дистанцию» и пытается превратить допрос в непринужденную дружескую беседу. Он очень вежлив, обходителен, приветлив и как будто извиняется за то, что вынужден отвлекать нас от дел: «Вы не возражаете, если я задам несколько вопросов?» Чтобы расположить к себе, он для начала предлагает чай, кофе: «Спасибо, что нашли время! Очень рад знакомству! Видел Ваши фотографии в журнале, читал Ваши интервью…» Он делает все, чтобы собеседник перестал видеть в нем следователя и забыл, что он на допросе. В результате мы расслабляемся и незаметно для себя теряем бдительность.

Конечно, ловушек, в которые заманивает собеседника опытный следователь, намного больше, чем мы описали. Но даже в нескольких примерах просматривается общий механизм: нас провоцируют на действия, которые идут в ущерб нашим собственным интересам.

СЕМЬ ЗОЛОТЫХ ПРАВИЛ

Чтобы не угодить в эти ловушки, стоит придерживаться следующих семи правил.

Осознать ситуацию и свою роль

Нужно четко понимать, «кто есть кто» в ситуации допроса: что предполагает роль следователя и наша собственная роль. Задача следователя — получить как можно больше информации, что он и делает, прибегая к разным профессиональным приемам. Наша задача — напротив, дать как можно меньше информации, которая будет работать против нас и других сотрудников компании. Ради этого можно позволить себе быть «двоечником», отвечающим «я точно не знаю», «я плохо помню», не бояться вести себя смешно, нелепо и даже глупо. Не считать зазорным, если нас посчитают человеком, который не очень хорошо понимает, что происходит в организации, и даже не знает, что делается за соседним столом.

Контролировать эмоции

Понятно, что в стрессовой ситуации очень сложно сохранять равновесие. И все-таки нужно стараться контролировать свое эмоциональное состояние, так чтобы «одна часть меня» отвечала следователю, а другая — все время была начеку: анализировала ход беседы, следила за тем, что и как мы говорим. Постепенно уровень стресса будет снижаться, и мы сможем оценить даже то, что говорили в начале беседы, когда тщетно пытались справиться с волнением и сориентироваться в происходящем. Это позволит увидеть собственные ошибки и, если нужно, скорректировать показания, объяснив, например, что неправильно поняли вопрос. Чтобы минимизировать эмоциональные затраты, не нужно заснимать крайние позиции: со всем соглашаться или, наоборот, все оспаривать.

Говорить только правду

Говорить надо правду и только правду, но, возможно, не всегда в полном объеме. Информацию, которая может хоть как-то скомпрометировать сотрудников и руководство компании, лучше «вынести за скобки». И, конечно, не давать никакой ложной информации! Стоит следовать принципу «чем меньше, тем лучше», ведь допрос — это не экзамен, на котором нужно продемонстрировать все свои знания, и не исповедь. Предельная откровенность и словоохотливость могут только навредить.

На первые, простые вопросы лучше отвечать односложно, без предысторий и комментариев. К сожалению, бывает так, что следователь спрашивает: «Ваша должность?» — а человек рассказывает, что еще не так давно работал в другом подразделении, а это место получил после увольнения директора и т. д. Чем плох этот ответ? Он тянет за собой целую серию уточняющих вопросов.

На допросе не бывает случайных слов. Надо быть готовым к тому, что следователь может возвращаться к любой нашей фразе и не по одному разу и даже адресовать к ней других людей, проходящих по делу. Поэтому, прежде чем что-то сказать, нужно подумать: а готов ли я подписаться под этими словами? Смогу ли я повторить их в любом состоянии, в любое время, при любых обстоятельствах? Ведь одни и те же вопросы могут задаваться неоднократно. И чтобы не запутать следствие и не запутаться самому, нужно говорить только о том, в чем абсолютно уверен, то есть говорить только за себя, оставаясь в пределах своей компетенции. Не нужно ее расширять, пытаясь казаться умнее и значительнее, — лучше, наоборот, сузить: чем меньше круг обязанностей, тем меньше спрос. И, конечно, не нужно пытаться объяснить, почему кто-то поступил так, а не иначе. Если следователь ссылается на слова коллег, лучше придерживаться такой тактики: я отвечаю за свои действия и решения, которые принимал сам, а не кто-то другой. Все вопросы, которые выходят за пределы нашей компетенции, нужно сразу отсекать: «Я не знаю, чем он руководствовался. К сожалению, ничего не могу сказать по этому поводу». Каждый имеет право ответить однозначно «я не помню» или даже в какой-то момент замолчать. В этом случае не придется домысливать и рассказывать о том, чего мы не знаем наверняка.

Не усложнять

Чтобы не создавать впечатление, что мы пытаемся «темнить», нужно стараться избегать сложных, запутанных фраз и попусту «не лить воду». На экзамене, когда не знаешь ответа на вопрос, это выручает, а на допросе — нет. То, что когда-то спасало нас от пересдачи, здесь, наоборот, может «потопить». Не стоит «наводить тень на плетень» и употреблять многозначительные словосочетания, например «финансовые схемы», «информационные потоки», «отношения с контрагентами». Если мы говорим слишком расплывчато, то сами подталкиваем следователя к дальнейшим расспросам. Он начинает уточнять, прояснять какие-то моменты — и допрос затягивается.

Чтобы не давать дополнительных зацепок, нужно отвечать конкретно, избегая двусмысленных и расплывчатых высказываний. Но при этом ответы должны быть не содержательно, а формально конкретными: «Как оформляли эти договора?» — «Стандартно». Это поможет придерживаться тактики однозначных, простых ответов, что в этой ситуации будет максимально эффективно.

Не торопиться

Кажется, что чем быстрее мы будем отвечать на вопросы следователя, тем скорее они закончатся. Увы, на допросе действует обратная закономерность: чем более эмоционально и торопливо мы отвечаем, тем дольше длится беседа. Каждое поспешно сказанное слово может сыграть с нами злую шутку. Поэтому, если мы хотим как можно скорее завершить эту неприятную процедуру, не надо «тарахтеть». Лучше взять паузу и продумать ответ, а не выпаливать первое, что приходит на ум. Чтобы психологически настроиться на допрос, можно вспомнить выражение «молчание — золото» и не стесняться молчать, если не уверены до конца, насколько правильна и уместна та или иная информация, насколько она не только верна, но и безопасна.

Доводить дело до конца

Даже если у следователя нет больше вопросов, не нужно облегченно вздыхать, считая, что на этом все закончилось, расслабляться раньше времени и «трубить победу»: «Как достойно я держался, как грамотно отвечал! Теперь можно забыть об этом, как о страшном сне!» Кроме устной беседы, есть еще и протокол, в котором фиксируются показания. Чтобы убедиться в том, что наши слова не искажены, надо все внимательно прочитать — и не подписывать не глядя. Возможно, многое из сказанного покажется лишним — и тогда не помешает вернуться к каким-то вопросам, внести уточнения и поправки. Мы имеем право на ошибку и, чтобы исправить ее до подписания протокола, всегда можем сказать: «Когда Вы задавали такой-то вопрос, я, видимо, неправильно его понял».

Уважать следователя

Важно сохранять уважительное отношение к следователю, понимая, что он выполняет свои служебные обязанности и решает свои профессиональные задачи. Тогда слова «не помню», «не знаю» не будут восприниматься как издевка. При этом не нужно забывать, что ситуация допроса — жестко регламентированная, и у каждого в ней — своя роль: есть следователь, который задает конкретные вопросы, и есть тот, кто должен на эти вопросы ответить и подтвердить свои показания, подписав протокол, — не более того.

Безусловно, соблюсти все семь правил — непростая задача. Для многих допрос становится настоящей проверкой на прочность и вызывает колоссальный стресс. Мы тратим свои силы, нервы, время — потери в этой ситуации неминуемы. Но если придерживаться предложенных правил, появится шанс достойно пройти это нелегкое испытание. Важно постараться вести себя так, чтобы потом иметь полное право сказать: «Да, я сделал все правильно: отвечал конкретно, контролировал эмоции, четко осознавал свою роль и, главное, не потерял себя».

Глава 16. Как уволить без потерь

Увольнение сотрудника — с этим сталкивается каждый руководитель. Казалось бы, что в этом сложного — сказать человеку, что он уволен, тем более что причин всегда предостаточно? И все-таки большинство руководителей стараются уйти от прямого разговора: откладывают «на потом», передают эту «привилегию» кадровику или даже могут скинуть sms, лишь бы не произносить вслух: «Вы уволены!» Бывает, сотрудники узнают о своем увольнении, когда охранник не пускает их в офис или не срабатывает электронный пропуск. Почему так происходит?

Увольнение — действительно ситуация психологически нагруженная. Ее эмоциональная сторона, в отличие от правовой, мало проработана и более того — табуирована. А руководители не любят попадать в ситуации, которые не контролируют. Чем важнее для руководителя статус, тем больше он боится потерять авторитет в глазах других и нанести вред своему имиджу. Знает: никто не будет аплодировать и не скажет: «Это было отличное увольнение!» И славы ему это не принесет.

МАСКИ И РОЛИ

Одним мешает чувство вины, когда приходится увольнять одинокую женщину с ребенком, или сострадание к пожилому человеку, который не сможет потом найти работу. Другим — страх идти на конфликт с сотрудником, который качает права при каждом удобном случае, а значит, дело кончится скандалом. Погружаться в чужие переживания не хочется, а предупредить реакцию уволенных — агрессию, ярость, слезы, саботаж — практически невозможно: нет в управленческом багаже необходимых инструментов. Поэтому руководитель старается дистанцироваться, чтобы свести эмоциональный контакт к минимуму. Только единицы подходят к ситуации увольнения открыто. Большинство же начинают возводить «оборонительные редуты» — ограничивают «доступ к телу», надевают маски и играют роли, помогающие им выстроить защитное поведение. Вот несколько характерных примеров.

«Обвинитель»

Руководитель обвиняет увольняемого, пытаясь оправдать свое решение. Он навешивает на сотрудника ярлыки — «балласт», «дармоед», «никчемный», «неликвид». Он преувеличивает издержки, связанные с работой сотрудника, преуменьшает или даже обнуляет его реальные заслуги, доказывает, что компания вложила в него намного больше, чем получила. И человек уже предстает лишним грузом, от которого давно пора избавиться. На самом деле это чистой воды манипуляция: всегда можно доказать, что сотрудник не отрабатывает зарплату, а вот ответить что-то на такие обвинения — когда дают понять, что ты «всего лишь растратчик», — очень трудно.

Возможен и другой вариант. Руководитель говорит подчиненному, что тот не оправдал его ожиданий, не выполнил обещаний, — и приклеивает ярлык «убийца надежд»: «Я на вас рассчитывал, был уверен, что справитесь. А вы так меня подвели…» Выражая сожаление, что сотрудник не разрешил волшебным образом все проблемы компании, руководитель дает понять, что сильно обжегся и теперь даже не знает, можно ли верить другим.

Еще несколько популярных ярлыков — «злоумышленник», «саботажник», «провокатор». Сотрудника обвиняют в том, что он замышлял что-то против компании или ее руководителя: собирался слить конкурентам конфиденциальную информацию или представить босса в невыгодном свете и т. д. Но его вовремя разоблачили и увольняют, чтобы он не успел сделать свое черное дело.

«Обвинитель» всячески пытается снять с себя вину за увольнение и переложить ее на сотрудника: «сам виноват», «ничего другого мне не остается». Поэтому его обвинения слишком утрированы или вообще не обоснованы. Бывает, что поток негатива обрушивается на людей, верой и правдой служивших компании много лет и ни разу не слышавших в свой адрес никакой критики. Они оказываются не готовы к такому повороту событий и чувствуют себя абсолютно беззащитными. Беспочвенные обвинения переживаются тяжело, бьют по самооценке и чувству собственной значимости человека, который лишается работы.

Часто в «обвинителя» превращается раздосадованный начальник, к которому ценный сотрудник приходит с заявлением об уходе. И тогда руководитель переворачивает сложную и даже нестерпимую для себя ситуацию с ног на голову: обвиняет подчиненного во всех смертных грехах и делает из него не увольняющегося, а увольняемого. А себя из позиции покинутого и отвергнутого переводит в позицию обвиняющего и отвергающего.

Есть такая закономерность: чем неувереннее руководитель чувствует себя в роли увольняющего, тем агрессивнее и жестче начинает себя вести, пытаясь решить собственные эмоциональные проблемы. Но такой образ действий только накаляет и без того неспокойную обстановку в коллективе.

«Заложник ситуации»

Руководитель, сообщая об увольнении, всем своим видом показывает, что не он является его инициатором и очень сожалеет: «Не хотелось бы с вами расставаться. Но обстоятельства меня вынуждают». Дальше он перечисляет те самые обстоятельства, которые сложились не в пользу сотрудника: приказ вышестоящего руководства, кризис, сокращение финансирования, пересмотр штатного расписания и т. д. Получается, что лично от него ничего не зависит, и он ничем не может помочь — как бы ему этого ни хотелось. Так руководитель полностью снимает с себя ответственность и предстает «заложником ситуации», которой не в состоянии управлять, такой же «жертвой обстоятельств», как и сам увольняемый. Более того, он дает понять, что его положение еще более сложное и незавидное: мало того что он остается без сотрудника, он еще должен как-то перераспределить его объем работы. Объяснив, что его вмешательство бессмысленно, он попросту самоустраняется и умывает руки: «Это не мое решение, и я не могу на него повлиять».

«Благодетель»

Пытаясь защититься от возможных негативных реакций — слез, обид, обвинений в свой адрес, — руководитель начинает играть роль «благодетеля». Он обещает урегулировать вопрос, например поговорить с вышестоящим руководством: возможно, решение об увольнении удастся обжаловать. А если не удастся, предлагает свою помощь в трудоустройстве, говорит, что может порекомендовать сотрудника на аналогичную позицию в другой компании. При этом он всячески превозносит личностные и деловые качества человека, которого увольняет. Понятно, что свои обещания он выполнять не собирается, а оценки деятельности сотрудника явно завышает. Тогда зачем все эти посулы и дифирамбы? Во-первых, чтобы разрядить напряженную обстановку и хоть как-то снять свой внутренний дискомфорт. А во-вторых, чтобы укрепить репутацию «своего парня» — заботливого, неравнодушного, всегда готового отстаивать интересы других.

Бывает, «благодетели» идут еще дальше: начинают расспрашивать о семье, говорить о том, что постараются помочь и самому сотруднику, и его детям, вселяют надежду на благополучный исход. После такого разговора сотруднику кажется, что он не только не будет уволен, но того гляди пойдет на повышение. Он уже не в состоянии трезво оценивать ситуацию, не может правильно в ней сориентироваться и, вместо того чтобы предпринять конкретные шаги по поиску новой работы, продолжает чего-то ждать. Когда наконец наступает «момент истины» и человек понимает, что его ввели в заблуждение, он чувствует себя гораздо хуже тех, кого увольняли «обвинитель» или «заложник ситуации».

В НЕВЫГОДНОМ СВЕТЕ

Если руководитель будет придерживаться одного из трех описанных нами вариантов поведения, это может негативно повлиять не только на сотрудника, который вынужден уйти, но и на коллектив в целом. Увольняемый наверняка будет рассказывать о том, как с ним обошлись, как повел себя шеф. Это станет «достоянием общественности» и отрицательно скажется как на отношении к руководителю остальных работников, так и на имидже компании.

Когда, увольняя человека, руководитель играет роль «обвинителя», это деморализует, демотивирует и уж точно не повышает работоспособность его подчиненных. Все прекрасно понимают: если при увольнении на моего коллегу навесили груз обвинений и обидные ярлыки, которых он явно не заслужил, значит, завтра то же самое может произойти со мной, и для меня это тоже будет полной неожиданностью.

Если руководитель выступает как «заложник ситуации», значит, он не способен взять ситуацию под контроль — и после такого увольнения вряд ли будет пользоваться авторитетом у подчиненных. У них пропадает ощущение надежности и стабильности. Они начинают понимать, что им не на кого положиться, что никто не встанет на защиту их интересов, что в критический момент шеф опять останется в стороне: «Да, сейчас он хорошо ко мне относится, ну и что? Это ничего не меняет, потому что обстоятельства могут опять оказаться сильнее его».

Аналогичная ситуация с «благодетелем». Он демонстрирует сопереживание и заботу, вовлекается в проблемы увольняемого, но все со временем увидят, что это всего лишь блеф и пустые обещания. Такой руководитель может вызвать даже агрессию: «Зачем же он обещает, если делать не собирается?» В глазах подчиненных он выступает как человек безответственный, эмоционально зависимый и слабый с точки зрения своих возможностей. Он не может рассчитывать ни на доверие, ни на уважение, в лучшем случае — на снисходительное отношение, которое уж точно не добавляет ему авторитета. Про таких говорят: «врун, болтун и хохотун».

STEP BY STEP

Все эти роли объединяет одно: пытаясь минимизировать свои эмоциональные затраты или сохранить образ «хорошего начальника», руководители выставляют себя в невыгодном свете. А можно ли сделать, чтобы увольнение прошло достойно и с минимальными потерями — как для руководителя, так и для подчиненного? Можно, хотя, безусловно, это непросто и требует серьезных усилий со стороны руководителя. Наметим несколько возможных шагов.

Отнестись по-деловому

Безусловно, увольнение — тяжелая ситуация для обеих сторон, но она, как и прием на работу, — неотъемлемая часть профессиональной жизни, и относиться к нему надо соответственно — по-деловому. Когда-то люди всю жизнь могли проработать в одной организации, поэтому и уровень взаимной лояльности был очень высоким. Сегодня компании не могут гарантировать сотруднику пожизненный найм, а он в свою очередь не готов провести всю жизнь в одной фирме. Увольнения неизбежны, к тому же в России нет специализированных компаний, которые берут на себя эту неблагодарную миссию — указать сотруднику на дверь. Поэтому руководителю надо быть готовым — и с правовой, и с эмоциональной точки зрения — сделать это самому.

Обосновать

Прежде чем сообщить сотруднику об увольнении, надо как следует проанализировать ситуацию, удостоверившись в том, что такая «крайняя мера» действительно необходима и целиком и полностью оправдана. Очень важно на этом этапе обоснования освободиться от всех сомнений и четко сформулировать причины увольнения. Сотрудник обязательно спросит: «А почему я?» Значит, надо быть готовым обосновать и аргументировать свое решение с позиции выгоды и для себя и для сотрудника.

Предусмотреть возможную реакцию

Стоит заранее подумать и о том, какими могут быть первые реакции сотрудника. Вот самые распространенные.

Один настолько владеет собой, что не сразу поймешь, услышал ли он сказанное — его стоит расспросить. Другой моментально становится агрессивным, начинает нападать, и есть опасность, что он потащит начальника «на ринг». Поэтому лучше оставаться спокойным, подчеркнуто деловым и не вступать в дискуссии. Третий сразу сникает сдувается, как лопнувший шарик, и может разразиться слезами — и тут нужно выразить сочувствие. А четвертый сразу начинает торговаться и требовать выплаты компенсаций и т. д.

Конечно, предугадать возможную реакцию и подготовиться — деле трудное. Если в качестве примера взять героиню фильма «Мне бы в небо» (в ответ на слова «Вы уволены» она совершенно спокойно заявила, что сведет счеты с жизнью), то с таким человеком надо быть очень внимательным, подключить свою интуицию, способность к сопереживанию умение считывать невербальные сигналы. Надо попытаться войти в положение человека и представить, что он чувствует. Потерявшие работ) люди, независимо от их реакции, всегда воспринимают увольнение как поражение, а руководителя, который говорит, что его больше не устраивают их знания и умения, как безжалостного «злодея».

Найти форму прощания

Сотрудник, конечно, хотел бы покинуть место работы «с высоко поднятой головой» — значит, придется найти удачную форму прощания. Какую именно, будет зависеть от особенностей компании, руководителя и самого сотрудника. Надо постараться найти золотую середин) между панибратским «заходи к нам в любое время» и жестким дистанцированием. Но в любом случае задача руководителя — искренне и уважительно отнестись к человеку, который вынужден уйти.

Подготовить расчет