Исторические анекдоты Давтян Алексей

Иван Петрович Павлов
(1849–1936)
русский советский физиолог

Принц Ольденбургский уговаривал Павлова посетить сеанс известного медиума. Ученый считал популярные в то время спиритические сеансы шарлатанством и долго отказывался, но один раз дал себя уговорить.

Сеанс проходил во дворце с участием представителей самого высшего общества. Увидев Павлова, спирит сразу же назвал его гением.

– Вот видите, – сказал ученому принц, – медиум сразу же узнал вас.

– Не вижу ничего удивительного, – возразил ученый. – По смотрите, вокруг все в мундирах, орденах и лентах, а я – в обычном костюме. И тем не менее все обходятся со мной уважительно. Так что тут никакой мистики, а простая логика и наблюдательность.

Луи Пастер
(1822–1895)
французский бактериолог

Однажды к Пастеру в лабораторию явился незнакомец и представился секундантом одного вельможи, которому показалось, будто ученый оскорбил его. И вот теперь вельможа требовал удовлетворения.

Пастер, который как раз занимался изучением смертельно опасных бактерий, спокойно выслушал посланца и сказал:

– Раз меня вызывают на дуэль, я имею право выбрать оружие. Вот две колбы: в одной бактерии оспы, в другой – чистая вода. Если человек, приславший вас, согласится выпить одну из них на выбор, я выпью другую.

Дуэль не состоялась.

Александр Степанович Попов
(1859–1905/1906)
русский физик и электротехник

Некая просвещенная дама, внимательно выслушав объяснения профессора Попова о трансатлантическом кабеле, предназначенном для передачи телеграмм из Европы в Америку, обратилась к ученому:

– Спасибо, я все поняла про подводный телеграфный кабель. У меня остался только один вопрос: скажите, как телеграммы приходят сухими?

Портрет И. П. Павлова. Репин И. Е.

Эрнест Резерфорд
(1871–1937)
английский физик

Как-то раз Резерфорд поздним вечером зашел в лабораторию и застал там одного из своих учеников, склонившегося над приборами.

– Что вы здесь делаете в столь поздний час? – спросил Резерфорд.

– Работаю, – последовал ответ.

– А что вы делаете днем?

– Работаю, разумеется, – отвечал ученик.

– И утром тоже работаете?

– Да, профессор, и утром работаю, – подтвердил ученик, рассчитывая на похвалу из уст знаменитого ученого.

Резерфорд помрачнел и раздраженно спросил:

– А когда же, интересно, вы думаете?

* * *

Резерфорд утверждал, что все науки можно разделить на две группы – на физику и коллекционирование марок.

Вильгельм Конрад Рентген
(1845–1923)
немецкий физик

Именем Рентгена, который защитил докторскую диссертацию уже в двадцать четыре года, названа целая наука – рентгенология.

Через год после открытия Рентгеном «икс-лучей» он получил письмо от английского моряка: «Сэр, со времен войны у меня в груди застряла пуля, но ее никак не могут вытащить, потому что ее не видно. Я услышал, что вы нашли лучи, с помощью которых мою пулю можно увидеть. Если это возможно, вышлите мне немного лучей в конверте, доктора найдут пулю, и я сразу верну вам лучи назад».

Рентген был удивлен подобным посланием, но все же решил ответить. Он написал: «В данный момент я не располагаю нужным количеством лучей. Но если вам не трудно, вышлите мне свою грудную клетку, я найду пулю и отошлю вам грудную клетку назад»

* * *

Последние годы своей жизни Рентген провел в нищете и забвении. Однажды он сильно заболел. А. Ф. Иоффе (будущий советский академик), который ранее работал с Рентгеном, нашел деньги на визит к врачу. Была назначена рентгеноскопия, но очереди пришлось ждать целых две недели. У Рентгена был обнаружен рак. Врач-рентгенолог был весьма удивлен, узнав фамилию пациента, и долго не верил, что это именно тот человек, который открыл рентгеновские лучи. Денег врач не взял.

Джордж Стефенсон
(1781–1848)
английский конструктор

Изобретателю паровоза Стефенсону пришлось потратить немало усилий на внедрение своего проекта.

– Скажите, – спросили его как-то в одной из бесчисленных комиссий, – не будут ли животные пугаться раскаленной докрасна трубы и топки локомотива?

– Нет! – быстро нашелся Стефенсон. – Они просто будут думать, что труба и топка окрашены в красный цвет.

Кстати, Стефенсон вырос в очень бедной семье и был неграмотным до 18 лет.

Климент Аркадьевич Тимирязев
(1843–1920)
русский естествоиспытатель

Однажды Тимирязев встречался с Дарвином, и тот спросил русского ученого:

– Коллега, как вы думаете, отчего немецкие ученые так ссорятся между собой?

– Вы должны быть более осведомлены об этом, – улыбнувшись, ответил Тимирязев.

– Отчего же, я ведь никогда не был в Германии? – удивился Дарвин.

– Зато вы автор теории о борьбе за выживание в природе. Видимо, в Германии теперь развелось слишком много ученых, вот они и бьются за место под солнцем.

Портрет И. М. Сеченова. Репин И. Е.

Андрей Николаевич Туполев
(1888–1972)
советский авиаконструктор

Однажды в КБ Туполева поступил звонок от партийного начальства с требованием сдать новый самолет к очередному съезду партии. Туполев вежливо предложил перенести дату открытия съезда.

На следующий день распоряжение пришло уже с более высоких этажей власти. Приказ был однозначный: «Чтоб самолет был в воздухе». Туполеву пришлось согласиться и обещать, что все будет так, как просят.

Наступил день визита высокой комиссии. Руководящие товарищи вышли на аэродром и обомлели: два тяжелых вертолета держали в воздухе полый изнутри корпус самолета.

Уильям Палмер Уинни
(1861–1950)
английский химик

В 1924 году, выступая на заседании Лондонского королевского общества, его президент Уинни призвал собравшихся изучать русский язык.

– Я советую сделать это по двум причинам, – сказал он. – Прежде всего для того, чтобы получить доступ к той сокровищнице знаний, которая называется «Журналом Русского физико-химического общества». Но есть и причина более сентиментального свойства – ведь первую научную грамматику русского языка составил наш коллега, химик Ломоносов!

Эмиль Герман Фишер
(1852–1919)
немецкий химик

Однажды Эмиль Фишер беседовал с писателем Германом Зудерманом.

– Профессор! Я очень благодарен вам за ваш чудесный препарат веронал. Он действует просто безотказно. Мне даже не нужно его принимать: достаточно увидеть его на своем столике – и я тут же засыпаю сном младенца!

– Какое совпадение! – ответил Фишер. – На меня так же действует ваша последняя книга. Мне даже не нужно раскрывать ее: достаточно увидеть роман на ночном столике, и я сплю как убитый!

Александер Флеминг
(1881–1955)
английский микробиолог

Однажды репортеры расспрашивали Александера Флеминга о том, как он открыл пенициллин.

– Мне никогда не везло. В детстве я мечтал стать врачом, но у моих родителей не было средств, чтобы осуществить мою мечту. Потом они разорились, и мы переехали в Лондон.

– И там ваша мечта осуществилась: вы поступили в университет?

– Да, но меня приняли только потому, что я был хорошим пловцом. Из-за постоянных тренировок и соревнований времени на учебу почти не оставалось, и самое большее, что сулило мне будущее, – это скромная должность в каком-нибудь провинциальном городке.

– И тут ваши таланты были оценены?

– Да, но профессор Уайт пригласил меня в свою лабораторию только потому, что ему нужен был физически сильный помощник.

– И в его лаборатории вам удалось сделать выдающееся открытие?

– Да, но это произошло случайно. Когда я делал опыты, подул сильный ветер, распахнулась форточка, и сквозняком в мои пробирки занесло споры плесневого гриба. Естественно, эксперимент был испорчен, и мне грозили крупные неприятности. Почти отчаявшись, я решил повнимательнее присмотреться к непрошеным «гостям» и открыл пенициллин…

– И вот тут-то вам наконец повезло!

– Да, но сначала коллеги назвали пенициллин сомнительным снадобьем, а меня – средневековым алхимиком. Лишь во время Второй мировой войны в полной мере выявились прекрасные лечебные свойства нового препарата…

– И тогда к вам наконец-то пришла заслуженная слава?

– Да, но не сразу. Я открыл пенициллин в 1929 году; к окончанию войны все уже забыли, кто это сделал, и меня с трудом разыскали, чтобы вручить Нобелевскую премию…

Орест Данилович Хвольсон
(1852–1934)
русский и советский физик

Члену-корреспонденту Академии наук СССР присвоили звание почетного академика.

– Я очень рад, – сказал по этому поводу ученый. – Но должен заметить, что между «академиком» и «почетным академиком» разница та же, что между «государем» и «милостивым государем».

Средневековый университет (фрагмент). Лауренциус де Вольтолина

Артур Холли Комптон
(1892–1962)
американский физик

Комптон, один из создателей атомной бомбы, был «засекреченным ученым». У него было два псевдонима. Когда ученый ехал на запад, он был Комсток, а на восток – Комас.

Однажды Комптон летел на самолете и задремал. На борту возникла какая-то неразбериха с билетами, и стюардесса спросила ученого:

– Простите, сэр, как ваша фамилия?

– Напомните, пожалуйста, куда мы летим? – попросил спросонья физик.

Карл Вильгельм Шееле
(1742–1786)
шведский химик

Собираясь делать опыты с хлором, Шееле предупредил своих студентов:

– Как вы знаете, хлор является ядовитым газом. Если я потеряю сознание, прошу расстегнуть мне воротничок и вынести на свежий воздух. После этого вы можете идти домой, но не забудьте, что следующее наше занятие состоится в среду.

Артур Стэнли Эддингтон
(1882–1944)
английский астроном

Как-то раз Артура Эддингтона спросили, правду ли говорят, будто бы он является одним из трех человек в мире, которые понимают теорию относительности Эйнштейна. Наступило молчание – ученый явно затруднялся с ответом.

Тогда вопрошавший решил исправить положение:

– Простите, сэр, мне следовало бы догадаться, что вы, сэр, при всей вашей скромности, сочтете мой вопрос несколько бестактным. В таком случае, сэр, позвольте…

– Ничего страшного, – прервал его Эддингтон. – Просто я задумался, пытаясь вспомнить, кто же этот третий.

Альберт Эйнштейн
(1879–1955)
физик-теоретик, работал в Германии, Швейцарии и США

Некий репортер спросил Эйнштейна, куда он записывает свои великие мысли. Великий физик ответил, что великие мысли приходят в голову так редко, что их можно и запомнить.

* * *

Одна знакомая просила Альберта Эйнштейна позвонить ей по телефону, но предупредила, что номер очень трудно запомнить: 24361.

– И чего же тут трудного? – удивился Эйнштейн. – Две дюжины и 19 в квадрате.

Пауль Эрлих
(1854–1915)
немецкий врач, бактериолог, химик, биохимик

Эрлих с юных лет был увлечен естественными науками в ущерб гуманитарным. Однажды, когда он учился в гимназии, учитель словесности задал классу сочинение на модную в то время тему «Жизнь есть мечта».

Пауль написал следующее: «Мечты являются результатом функции нашего мозга, а функции мозга есть не что иное, как окисление… Иначе говоря, мечты – это нечто вроде фосфоресценции мозга…»

Учитель, естественно, был крайне возмущен:

– Если так рассуждать, то «Мона Лиза – это всего лишь определенное количество размазанной по холсту краски!

Портрет П. М. Третьякова (фрагмент). Репин И. Е.

Из жизни художников

Буря над Евпаторией (фрагмент). Айвазовский И. К.

Иван Константинович Айвазовский
(1817–1900)
русский художник

По случаю пятидесятилетия своей творческой деятельности Айвазовский дал парадный обед, на который пригласил многих художников. В конце обеда юбиляр произнес такую речь:

– Извините, господа, что мой повар не приготовил заключительного сладкого. Поэтому я прошу принять от меня блюдо, приготовленное лично мною…

И слуга подал на подносе каждому гостю маленький пейзажик кисти Айвазовского с автографом.

Апеллес
(2-я половина IV в. до н. э.)
древнегреческий живописец

Апеллес, придворный художник македонских царей и близкий друг Александра Великого, завершив картину, обычно выставлял ее на балкон своего дома, а сам прятался за шторой и слушал, что говорят о его творении прохожие. Очень часто люди высказывали довольно дельные замечания, которые художник принимал во внимание и вносил изменения в картину.

Однажды проходивший мимо сапожник заметил, что Апеллес неточно изобразил сандалии.

«Что правда, то правда», – согласился про себя художник и внес нужные поправки.

На следующий день сапожник опять проходил мимо дома Апеллеса и, увидев изменения в картине, сделанные в результате его замечаний, начал высказываться относительно неправильно изображенной ноги.

Апеллес не выдержал несправедливой критики и крикнул из-за шторы:

– Ты рассуждай не выше башмака!

* * *

Александр Македонский рассматривал в городе Эфесе свой портрет, написанный Апеллесом.

Царь молчал. Картина ему не понравилась. Он даже отошел в сторону, и портрет попал в поле зрения его коня Буцефала. И вдруг конь заржал.

Апеллес радостно воскликнул:

– Царь, клянусь Зевсом – твой конь узнал тебя!

Франсуа Боше
(1703–1770)
французский художник, график и декоратор

Однажды Боше очень расхваливал известного врача.

– Жаль, – произнес кто-то из присутствующих, – что господин профессор не высказывается столь лестно о вашем творчестве.

– Что ж, – ответил художник, – возможно, мы оба заблуждаемся.

Карл Павлович Брюллов
(1799–1852)
русский художник

Как-то раз приятель Брюллова художник Иван Дурнов хотел подшутить над ним и, указывая на весьма посредственную картину, сказал:

– А ведь тут много брюлловского стиля.

– Нет, – ответил Брюллов, – тут, Ваня, много дурного.

* * *

В Петербург приезжала одна англичанка, известная портретистка. Брюллова спросили, что он думает о ней.

– Талант есть, – ответил он, – но в портретах ее нет костей, все одно мясо…

* * *

Однажды Брюллов писал портрет одной состоятельной дамы, которая сильно злоупотребляла косметикой.

Когда портрет был закончен, он не понравился заказчице, так как был написан без всяких прикрас. Однако, не зная, к чему придраться, заказчица сказала:

– Уж я, право, не знаю, но портрет мне совершенно не нравится.

– Чем же, сударыня? – спросил Брюллов.

– Наверное, вы нехорошие краски покупаете, – проговорила дама.

– Краски, сударыня, я покупаю в лучшем петербургском магазине, в том самом, где вы покупаете свои белила и румяна, – ответил художник. – Так что портрет должен быть очень на вас похож.

Художник и его модель. Мецмахер Э. П.

* * *

Однажды в мастерскую к Карлу Брюллову приехало семейство, для того чтобы познакомиться с его учеником Николаем Александровичем Рамазановым, будущим известным скульптором и искусствоведом.

Брюллов был рассержен на Рамазанова и, обращаясь к посетителям, сказал, представляя своего ученика:

– Рекомендую – пьяница.

– А это – мой наставник, – ответил Николай Александрович.

* * *

Ученик Карла Брюллова Мокрицкий был родом из Малороссии и хорошо знал, как живут его земляки в Петербурге. Он и показал выдающемуся живописцу рисунки талантливого крепостного Тараса Шевченко, страдавшего от прихоти своего грубого хозяина, помещика Энгельгардта.

Шевченко был приведен к Брюллову и так заинтересовал его, что Брюллов сам отправился к Энгельгардту на Моховую улицу с ходатайством об отпускной, но после разговора с помещиком долго не мог прийти в себя от возмущения и иначе как «свиньей в торжковских туфлях» Энгельгардта не называл.

Тогда за дело взялся художник Венецианов и со свойственной ему практичностью сразу узнал цену, за которую помещик отпустил бы крепостного. Энгельгардт назвал ни много ни мало – 2500 руб. Брюллов обратился за помощью к Василию Андреевичу Жуковскому и графу Матвею Юрьевичу Виельгорскому, и они вместе составили план будущих действий.

Брюллов написал портрет Жуковского, который решили разыграть в лотерею, выпустив билеты на сумму, нужную для выкупа. Портрет должна была выиграть императрица. План был приведен в исполнение, портрет «совершенно неожиданно» достался императрице, Энгельгардт получил желаемую сумму, а Шевченко – отпускную и свободу…

В продолжение нескольких следующих дней юный Тарас не мог докончить ни одну работу, все валилось у него из рук: примется за рисунок, но вдруг отложит его, достанет из кармана отпускную, прочитает чуть не по складам, поцелует ее и заплачет…

* * *

Пушкин, будучи влюблен в юную Наталию Николаевну, писал ей в Петербург после знакомства с Карлом Брюлловым: «Неужто не будет у меня твоего портрета, им писанного? Невозможно, чтоб он, увидя тебя, не захотел срисовать тебя; пожалуйста, не прогони его, как прогнала ты пруссака Криднера…»

Однако невозможное оказалось возможным, и Наталии Николаевне не пришлось прогонять Брюллова, потому что… художник нашел модель недостаточно красивой, а в таких случаях Брюллов никогда не брался за кисть.

* * *

Карл Брюллов был характера независимого и писать не интересных ему людей не любил.

В 1837 году Брюллов проводил лето в Петергофе. Николай I пригласил его к себе – императору захотелось иметь портреты супруги и дочери, написанные самым знаменитым в то время художником.

В назначенный срок Брюллов явился в царскую резиденцию. Императрица Александра Федоровна и великая княжна Мария Николаевна пожелали быть изображенными во время прогулки верхом. Брюллов взялся за кисти, расположившись у окна одной из комнат садового павильона. Напротив окна гарцевали на лошадях императрица и великая княжна. Работа продвигалась быстро.

Между тем небо заволокло тучами и пошел дождь. Брюллов, казалось, весь ушел в работу и ничего не замечал. Обеспокоенный доктор Маркус настоятельно советовал прекратить сеанс: царственные особы могли простудиться. Художник словно не слышал. Императрица распорядилась не мешать художнику. Обе амазонки промокли до нитки…

Император, видя самозабвение, с каким работал живописец, рассчитывал получить картину в самое ближайшее время. Увы, вскоре Брюллов к работе охладел, поставил портрет к стене и никогда больше к нему не прикасался. Картина так и осталась незаконченной.