Французский шелк Браун Сандра

— Слушаю тебя.

— Трое из десяти — владельцы порнокинотеатров. Двое владеют такими же низкопробными книжными магазинами. В этом же списке — два массажных салона и два веселеньких бара. — Гленн красноречиво ухмыльнулся.

Кассиди выслушал молча, без тени улыбки — Выходит только девять. А ты говорил о десяти.

— Есть еще кинозвезда, которая слывет самой «горячей» штучкой порнофильмов.

Кассиди встал из-за стола и подошел к окну. Он невидящим взглядом уставился вдаль.

— Дай-ка подумать. Итак, после того как они сделали свои «пожертвования», Уайлд сбавил обороты.

— У меня не было возможности проверить это предположение, — сказал Гленн, — но мне оно тоже первым пришло на ум.

— Может быть, Уайлд поднял цену своей благосклонности, а кому-то это не понравилось?

— Может быть. Кассиди обернулся.

— Кто-нибудь из этого списка был хотя бы в относительной близости к Нью-Орлеану в ночь убийства?

— Вот в чем вся загвоздка, — ответил детектив, глубокомысленно почесывая мочку уха. — Они оказались разбросанными по всем Соединенным Штатам Америки. И никто не был поблизости.

— Но ведь в Нью-Орлеане есть и аэропорт, и автобусная станция, я уж не говорю о скоростных автострадах.

— Не стоит так нервничать, Кассиди.

— Извини, но у меня мерзкое настроение.

— Имеешь право, — пожал плечами Гленн. — Только кинозвезда подтверждает, что бывала в Нью-Орлеане.

— Когда?

— Давно. А в день убийства Уайлда она была в Риме.

— Это проверено?

— У нее контракт с итальянским режиссером, и он говорит, что она с апреля живет с ним на его вилле. Кассиди почувствовал горечь поражения.

— Я думаю, тебе надо продолжить в этом направлении, Гленн. Скажи своим ребятам, чтобы по сто раз, если понадобится, перепроверяли эти списки. Обращайте особое внимание на тех, кто не вписывается в строгие рамки библейского послушания.

— Согласен, — ответил Гленн, собираясь вставать. — Но это займет время.

Нахмурившись, Кассиди спросил:

— А что с вкладами фирм?

— Нашел немного. Но ничего интересного.

— Давай-ка их тоже проверим. Например, кто стоит за той или иной фирмой. Бизнес — хорошее прикрытие для тех, кто хочет остаться анонимным. Начнем с компаний, которые имеют интересы на Юге, в частности здесь, в Нью-Орлеане, и отсюда уже будем двигаться.

Детектив кивнул и, шаркая ногами, медленно вышел из кабинета. Кассиди даже захотелось дать ему пинка, чтобы придать ускорение, но сейчас он не мог позволить себе роскошь ссориться с кем бы то ни было. У него было слишком мало союзников. Да и практика показывала, что с неудачником мало кто хотел иметь дело. Всякий раз, когда он спускался вниз, к кофеварке, коллеги разбегались, словно мыши.

Возвратившись в город, Кассиди доложил Краудеру, что поездка в Миссисипи не дала никаких результатов. Окружной прокурор без особой радости воспринял эту новость, объявив, что терпение его на исходе.

— У тебя уходит время. К концу недели я жду конкретного результата, или можешь считать себя отстраненным от дела.

— Кого бы ты ни назначил на мое место, он упрется в те же непробиваемые стены. Тони, да к тому же никто не сможет сработаться с Гленном.

— Может быть.

— Я-то уже привык к нему.

Выражение лица Краудера оставалось каменным. Кассиди вздохнул.

— Послушай, нет ни одной вещественной улики, кроме тех нескольких волокон с коврика, который мог валяться в любом из десяти тысяч автомобилей этой марки, зарегистрированных в нашем округе.

— Один из которых принадлежит Клэр Лоран, имевшей и мотив, и возможности для убийства.

— Но у меня нет оснований утверждать, что она была в номере Уайлда во время убийства.

— Волокна — достаточное основание.

— Ни черта не достаточное, — возразил Кассиди, упрямо качая головой. — Я не собираюсь представать перед судом присяжных с неприкрытой задницей.

Краудер сердито посмотрел на своего помощника.

— Ты только убедись сначала, что печешься именно о своей заднице, да и о моей тоже, а не о заднице Клэр Лоран.

Это замечание настолько взбесило Кассиди, что он был готов обрушить на Краудера всю мощь своих кулаков. Вместо этого он стремительно вышел из кабинета шефа. С тех пор они не общались, а прошло уже два дня. Время неумолимо летело.

Самое ужасное было в том, что Краудер попал в точку. Кассиди действительно хотел защитить Клэр. И, хотя он настолько разозлился на нее, что готов был задушить собственными руками, сажать ее за решетку ему совсем не хотелось. Но, если она все-таки виновна, выхода у него не будет. Ему придется отправить ее в тюрьму на пожизненное заключение без права условного освобождения или амнистии.

— Господи!

Он крепко зажмурился, вдавив кулаки в глазницы, упершись локтями в крышку стола. В такой обреченной позе его и застал Джошуа Уайлд, вошедший в кабинет несколько минут спустя.

Кассили очнулся, услышав осторожный стук в дверь. Джош уже стоял в кабинете, колеблясь в нерешительности.

— Секретарь сказала, что можно зайти.

— Что вам надо? — сердито спросил Кассиди.

— Вы все еще занимаетесь делом об убийстве моего отца?

— Во всяком случае, утренние газеты не опровергают этого. Входите. Но предупреждаю вас, что я в прескверном настроении, поэтому, если вы намерены водить меня за нос, лучше уходите сразу, к вашей же пользе.

— Я вовсе не за этим пришел.

— Тогда садитесь.

Молодой человек пододвинул к себе стул. Кассиди кивнул в сторону входа в здание прокуратуры.

— Почему же вы не там, внизу, не с этими сумасшедшими? Со времени приезда из Роузшэрон всякий раз, когда Кассиди входил в прокуратуру, ему приходилось пробиваться сквозь пикеты людей, обвинявших его в некомпетентности. Это было враждебное сборище обезумевших фанатиков, которые митинговали часами, распевая свои гимны и размахивая плакатами и лозунгами, видными отовсюду.

— Это одна из последних атак моей мачехи, — сказал Джош, имея в виду хорошо организованную демонстрацию протеста.

— Я думал, она только что вышла из больницы.

— Да, это так, но, к сожалению, тут же впряглась в работу. Ариэль не намерена давать вам ни минуты передышки, пока вы не привлечете к ответу убийцу.

— Она не единственная, — пробурчал Кассиди себе под нос. — Почему вы не посоветуете ей прекратить шабаш под моими окнами? Ведь все это совершенно ни к чему.

— Зато обеспечивает ей место в программе шестичасовых новостей. А именно этого она и добивается.

— Все это лишь пока безобидно. Не забывайте, кто работает в этом здании. Я думаю, Ариэль не нуждается в скандальной рекламе.

— Она сумеет и ею воспользоваться в своих интересах.

— Но с пикетчиками у «Французского шелка» у нее это не вышло. Мать и дочь Лоран сумели выставить вас в достаточно неблагоприятном свете.

— Да, Ариэль тогда здорово взбесило, что Клэр Лоран сумела повернуть ситуацию. — Выражение лица Джоша стало задумчивым. — Она, бесспорно, интересная женщина. Большинство людей, оказавшись в ее положении, прибегли бы к клевете, пытаясь спасти свою репутацию. А в ней чувствуется класс. Восхищаюсь ее мужеством, пылкостью.

"Да уж, — мрачно подумал Кассиди. — Чего-чего, а пылкости ей не занимать».

— Так вот, возвращаясь к Ариэль, — продолжил Джош. — Она и слушать не хочет моих советов. Да и не только моих, ничьих. Раз уж ей взбрело что-то в голову, она идет к цели напролом, не останавливаясь.

— Я что-то не пойму: мы говорим о вашей мачехе или о каком-нибудь боевом генерале?

— Поверьте мне, Кассиди. Вы не знаете ее так, как я. Она просто сошла с ума, особенно… особенно после смерти моего отца.

Глаза у Джоша забегали, ускользая от взгляда Кассиди, что вселило в того надежду. Безошибочный инстинкт подсказывал ему, что Джош на грани признания. Кассиди с трудом сдерживался, делая вид, что совершенно не тронут откровениями Джоша. Он лишь показал ему, что тот может продолжать.

— Вы, я уверен, слышали о беременности Ариэль.

— Стоит поздравить?

— Вы имеете в виду, что я отец? — Джош покачал головой. — Она говорит, что это ребенок Джексона. Вот, собственно, почему я здесь. — Внезапно он встал со стула и принялся расхаживать по комнате.

— Почему бы вам не успокоиться и не рассказать мне, что вас гложет? — Кассиди придал своему голосу доверительный оттенок, который, как он надеялся, добавит уверенности и мужества трусоватому сыну проповедника.

— Я вам солгал, — выпалил Джош.

— В чем?

— В подробностях о событиях той ночи. Солгал, что мы с Ариэль были все время вместе. На самом деле… она… она покинула мой номер и вернулась к себе.

— В котором часу?

— Около полуночи.

— И надолго она уходила?

— Минут на пятнадцать, может быть, двадцать.

— Она разговаривала с вашим отцом?

— Не знаю. Клянусь богом, не знаю.

— Не надо о боге. Поклянитесь мне. Джош облизал пересохшие губы.

— Клянусь вам, я не знаю.

— Хорошо. Продолжайте.

— Она придумала объяснение, что якобы пошла за нотами. Говорит, что отец спал. Я не придал тогда этому значения. А утром… Она попросила меня ничего не говорить ни вам, ни полиции о том, что выходила.

У Кассиди забилось сердце, но он по опыту знал, что не стоит особо обольщаться признаниями человека, который однажды солгал. В любом случае его показания были голословны. И в суде они никакого действия не возымеют. У Кассиди так до сих пор и не было ни одной веской улики против вдовы. Однако разговор с Джошем был не бесполезен: он мог направить расследование в новое русло и отвести удар от Клэр. Образно говоря, это могло оказаться благодатным дождем после зверской засухи.

— А почему вы пошли на обман, Джош?

— Я в самом деле думал, что это вполне безобидная ложь и что мое признание ничего не даст. С Ариэль была страшная истерика, когда она обнаружила тело. Там было столько крови, вы же знаете. К тому же я и не думал, что она может иметь какое-то отношение к убийству.

— А сейчас что вы думаете?

Джош остановился у края стола и посмотрел Кассиди в глаза.

— А сейчас я думаю, что убила она.

Кассиди даже боялся глотнуть, моргнуть, боялся, что сейчас малейшее его движение развеет робкое признание Джошуа Уайлда и оно растает, утратит свою реальность.

— И что же изменило ваше мнение?

Джош вел нелегкую борьбу с самим собой. По крайней мере, было такое впечатление. Вытерев взмокшие ладони о брюки, он ответил:

— Вопреки тому, что заявляет Ариэль в прессе, она несчастлива в своей беременности. Более того, она страшно злится из-за этого и собирается инсценировать выкидыш, что даст ей двойной выигрыш — она избавится от ребенка и завоюет еще больше симпатий сочувствующих.

На лице Кассиди появилось выражение крайнего ужаса.

— Да это же чудовищно!

— Вы еще всего не знаете, мистер Кассиди. Ариэль видит себя в роли супермессии, властвующей над умами и душами миллионов. Вам бы послушать ее планы. Бред несусветный. Для начала она хочет, чтобы ее кафедра стала трибуной для тех, кто разделяет ее взгляды по текущим политическим проблемам. Она уже разослала приглашения нескольким ораторам. Ариэль амбициозна и хитра и не позволит никому встать на ее пути. Она уже сама не замечает, что попросту порет горячку, совсем обезумела.

— Давайте вернемся к убийству.

Джош сел на место. Он сцепил на коленях пальцы и, пока говорил, не сводил с них глаз.

— Мой отец был тираном. Он играл роль господа, довлея над всеми, включая и нас с Ариэль. Я бы сказал, особенно над нами. Ариэль он всегда дразнил из-за ее склонности к полноте, довел ее до того, что она стала голодать и у нее нарушился обмен веществ.

— Газеты намекали, что у нее обнаружили булимию, но врачи в Канзас-Сити не подтвердили этот диагноз.

— Это правда. А этот ребенок… в нем она видит еще одну злую шутку отца. Видите ли, она считает, что он до сих пор держит ее в своей власти. Мне кажется, она знала о том, что беременна, еще задолго до того обморока. Думаю, ее страшно бесило то, что отец все-таки навязал ей этого ребенка, несмотря на то что она была категорически против. Из-за этого и убила его, по-моему.

Кассиди решил сыграть «адвоката дьявола», выискивая слабые места в показаниях Джоша — так же, как повел бы себя на суде адвокат подсудимого.

— В теории все это выглядит логично, Джош, но прямых улик все равно нет. Вы когда-нибудь слышали, чтобы ваш отец и Ариэль ссорились из-за этой беременности?

— Нет. Я и не знал, что она ждет ребенка, до тех пор пока ее не доставили в реанимацию после обморока.

— А вы слышали, чтобы Ариэль угрожала убить вашего отца?

— Нет.

— Никогда?

— Нет. Он бы не потерпел таких угроз.

— У вашей мачехи есть оружие?

— Нет. По крайней мере, мне об этом неизвестно. Но ее брат сидит в тюрьме.

Кассиди уже выяснил это в предварительном расследовании.

— Согласно сведениям, полученным из тюрьмы, Ариэль вот уже несколько лет не общалась с братом, даже открытки не написала. Я сомневаюсь, чтобы он мог каким-то образом передать ей оружие.

Джош пожал плечами.

— Это просто мое предположение. Она могла тайком достать оружие и так же незаметно избавиться от него.

— Все может быть, — уклончиво ответил Кассили.

— Подумайте о ранах на теле Джексона. Мужчина делает женщине ребенка. Она в ярости, поскольку на нее взваливают такую ношу, да еще помимо ее желания. Стреляя, разносит в прах его яйца. Разве это не выглядит правдоподобной версией?

Кассиди прищурил один глаз, словно обдумывая эту гипотезу. Почесав затылок, он ответил:

— Должен сказать, Джош, что версия довольно хилая.

— Я думал, вы отнесетесь к моим словам с большим вниманием, — холодно сказал Джош.

— Когда Ариэль покидала ваш номер в ту ночь, были ли на ней туфли?

— Туфли? Нет. Мне кажется, она была босиком. Она сняла туфли, когда мы занимались любовью. Не помню, чтобы она после этого обувалась. А почему вы спрашиваете?

— Мы все еще проверяем кое-какие волокна, которые нашли на ковре в спальне вашего отца. — Кассиди сделал паузу. — Вы или Ариэль не брали напрокат машину, когда останавливались в Нью-Орлеане?

— Я брал. Люблю, когда у меня есть свой транспорт.

— Вы катались по городу?

— Очень много. Каждый день. Я взял машину с открывающимся верхом и получал огромное удовольствие, разъезжая в ней.

Эту информацию можно было легко проверить.

— А Ариэль когда-нибудь сопровождала вас в этих поездках?

— Один раз, по-моему, было. Может быть, и пару. А что?

— Вы все еще поддерживаете с ней интимные отношения?

— Нет. Вот уже несколько недель, как нет.

— А что произошло?

Джош взглянул на него, потом отвел глаза:

— Не знаю Она так увлеклась своей новой ролью лидера министерства, что времени ни на что другое у нее просто не остается. Или она утомлена и раздражена. Или же я раздражаю ее своими разговорами о том, чтобы она все бросила. Она просто бесится от этого. А теперь, когда я знаю о ребенке…

— И что?

— Ну, я не чувствую себя вправе заниматься с ней любовью в то время, как она носит в себе моего сводного брата. Кассиди подался вперед:

— Вы не видите в этом иронии судьбы, Джош? Когда отец был жив, трахать его жену было незазорно, а теперь, когда его нет, а она носит его ребенка, вы стали так щепетильны.

— Так уж я чувствую, — попытался оправдаться Джош.

— Что ж, хорошо. — Кассиди откинулся в кресле. — Давайте на минуту представим, как все это могло произойти. Готовы? Ариэль вас покинула, вернулась в номер, который занимала с вашим отцом, убила его из оружия, о котором никто не знал и которое так и не было потом найдено, потом вернулась к вам на второй раунд секса, резонно полагая, что вы и будете ее алиби.

— Так мне все это и представляется. Кассиди причмокнул губами.

— Что меня беспокоит, так это причина, побудившая вас рассказать мне все это сейчас.

— Меня мучила совесть.

— Совесть? — скептически переспросил Кассиди. Джош опять выглядел обиженным.

— Меня можно, конечно, обвинять в адюльтере. Я признаю, что гнусно обошелся с собственным отцом, наставив ему рога. Но я не намерен вместе с Ариэль отвечать за убийство.

Словно колеблясь, он сделал паузу, нервно покусывая нижнюю губу.

— Хорошо, я скажу. Вы можете не поверить, но я боюсь ее, мистер Кассиди.

Кассиди фыркнул.

— Это правда! — воскликнул Джош — Я и раньше знал, что она амбициозна и хитра, но сейчас это перешло все границы. Она становится безжалостной. Порочной и злобной. Она не остановится ни перед чем, чтобы добиться своего. Если кто-то смеет ослушаться ее, тут же вылетает с работы. Никаких извинений. Никаких дискуссий. Бац, — Джош ударил кулаком по ладони, — и человек уничтожен.

Он уставился на свои дрожащие руки.

— Все это время я был словно в шорах. Может быть, я чересчур сосредоточился на отце и не видел настоящей Ариэль. Сейчас я думаю, что она способна буквально на все, лишь бы отстоять свои интересы. И к тому же она неуравновешенна, причем до такой степени, что просто опасна.

Кассиди посмотрел на Джоша долгим, задумчивым взглядом, потом встал, давая понять, что их беседа окончена.

— Спасибо, Джош, — сказал он, протягивая ему руку.

Молодой человек пожал ее, крайне удивленный.

— И это все? Я думал, у вас будет миллион вопросов ко мне.

— Их появится много, но позже. Я сейчас же начну работать над вашими показаниями. А вы тем временем ведите себя спокойно с мачехой. Выполняйте свою работу, как обычно. Не делайте и не говорите ничего такого, что могло бы вызвать у нее подозрение. Пусть она продолжает думать, что я уже давно вычеркнул ее из списка подозреваемых. — Кассиди серьезно посмотрел на Джоша. — Я знаю, вам нелегко дался этот шаг.

— Да, нелегко. Долгие годы мы с Ариэль словно искали защиты друг в друге, спасаясь от отца. Мы одинаково страдали и старались держаться вместе. Так было легче. Но вот отец умер, и стало ясно, что лишь ненависть к нему объединяла нас с Ариэль, толкала в объятия друг друга. Мне кажется, у Ариэль серьезно нарушена психика, и это отголоски ее загубленного нищетой детства. Я и злюсь на нее безумно, но еще больше боюсь ее. И все-таки, — добавил он, грустно качая головой, — я не могу позволить ей уйти от ответа за совершенное убийство.

— Джош, поскольку вас слишком многое связывает с Ариэль, я должен знать — сможете ли вы свидетельствовать против нее в суде?

Без малейшего колебания он ответил:

— Да.

Они распрощались. Едва за Джошем закрылась дверь, Кассиди надел пиджак и подтянул узел галстука. Выждав некоторое время, он поднялся на лифте этажом выше и направился к кабинету Энтони Краудера. Не обращая внимания на предупреждения секретарши, что Краудер занят и просил не беспокоить, Кассиди без доклада ворвался в кабинет шефа, уверенный в себе, как никогда за эти последние дни.

— Прежде чем ты начнешь на меня кричать, выслушай. Кажется, я знаю, кто убил Джексона Уайлда. Краудер отложил в сторону авторучку.

— Ну и кто же?

— Его сын.