КвазаРазмерность. Книга 1 Вавикин Виталий

Глава первая

6971 год

Законы, катехизисы, догмы… Последний адепт террористической организации «Мункара и Накира» горел в Квазаре, продолжая клясться в верности своему несуществующему лидеру Малику… Иегудиил помнил эти крики. Крики человека, тело которого осталось в Размерности, а сознание пылает в трехмерном времени Подпространства… И еще Иегудиил помнил, как смеется его дочь, Ариша – звонко, беззаботно… Клирики Института всемирной иерархии учат быть сильным, стойким, решительным, но иногда схемы жизнеустройства дают сбой…

Женщина, с которой Иегудиил вступил в союз, обратившись в Репродукционный центр, чтобы получить ребенка, прожила с хранителем три года и решила оставить его.

– Ты слишком жесток, – сказала она. Сказала женщина, занимавшая должность ведущего инженера в одном из самых жестоких игровых проектов современности.

«Голод». Хранители редко интересовались этой детской забавой, если, конечно, центры клонов Энрофы не начинали брать на себя слишком много. Последний незаконный Репродукционный центр Иегудиил закрыл меньше месяца назад. Спрос на клонов рос с каждым годом, особенно в криминальных кругах «Мункара и Накира», когда их собственные тела разыскиваются по всей Размерности. С Квазаром, конечно, все намного сложнее. Подпространство, где правит трехмерное время, не терпит вмешательства и контроля. Мир энергии.

– Почему бы тебе не перевестись в другой проект? – предложил как-то раз Иегудиил жене. – «Голод» не единственный игровой портал. Хочешь работать над глупыми проектами, переводись в «Новые Фивы». Там, по крайней мере, не используют клонов и не перегружают нейронные сети прокачкой персонажей.

– Меня не возьмут программировать в Квазаре, – отрезала Саломея.

Да, имя жены Иегудиилу тоже не нравилось.

Линейность Размерности отражалась в трехмерности времени Подпространства. Тысячи лет назад были созданы агентства хронографов, и теперь в распоряжении каждого родителя, получившего ребенка в Репродукционном центре, находилась достойная база данных имен и историй, связанных с ними. История Саломеи казалась Иегудиилу запутанной и сложной. Что касается собственного имени, то здесь проблем не возникало – традиция давать детям имена религиозных персонажей зародилась тысячелетия назад, когда планета оживала после Третьей мировой войны, и Размерность только зарождалась. Смутное это было время, неспокойное. Люди покидали гигантские, отстроенные в океанах военные комплексы, переселялись на сушу…

Иегудиил не любил вспоминать те времена, потому что сейчас мир был совсем другим. Планету давно сковали вечные льды, и жизнь продолжалась внутри уцелевших военных комплексов. Теперь от прошлого осталась лишь Размерность. Когда-то давно люди пытались интегрировать себя в природу, замещая большинство потребностей нейронными образами. Жидкие чипы, интегрируемые детям при рождении, совершенствовались. Возможность принимать и перерабатывать чистую кинетическую энергию решила вопрос питания. Нейронные программы вышли на новые рубежи. Скованный льдами мир расцвел, украсился. При помощи нейронных сетей человека можно было накормить, согреть. Можно создать образ пола и стен, правда для подобного требовалось большое количество энергии…

Квазар появился уже многим позже, после Великого ледника. Настоящий Квазар, построенный в петле подпространства трехмерного времени. Инженеры Размерности научились переносить в новую реальность не только сознания, но и ментальные образы предметов. Все это стало возможным после того, как удалось победить временные резонансы линейности материального мира. Именно после того, как ученые Энрофы создали компенсатор резонансов, Квазар расцвел и получил вторую жизнь. Ученым Энрофы не было дела до Квазара. Их интересовали возможности переноса сознания – извлечение из одного тела и последующая интеграция в другое – купленное, созданное искусственно…

Спустя четверть века Институты всемирной иерархии упразднили учение Энрофы, но ученые просто ушли в подполье. К тому же их защищала организация «Мункара и Накира», способная противостоять клирикам и хранителям Всемирной иерархии. Да и Квазар развивался такими темпами, что вскоре вместил в себя большую часть уцелевших после ледника жителей, уставших от серости и монолитности гигантских жилых комплексов класса «Animalia». Когда-то комплексов были десятки, но после марсианской лихорадки, после голода, бегства на уничтоженные войнами материки, а затем Великого ледника, осталось всего три: Galeus longirostris, Hexactinellida, Isistius labialis. В последнем комплексе адепты Малика из «Мункара и Накира» устроили теракт, в результате которого погибло восемьдесят процентов подключенного к Квазару населения – тела их остались, но сознания затерялись где-то в трехмерности времени Подпространства. Именно в Isistius labialis и будет в будущем построена игровая площадка «Голода». И так уж сложилось, что именно здесь тысячелетия назад, во время перенаселения и нехватки искусственных продуктов питания после возвращения с Марса переселенцев, были отмечены вспышки каннибализма. После случилась вспышка марсианской лихорадки, а когда все закончилось, численность жителей уменьшилась с девяноста миллиардов до шести. Социологи назвали это Великой Чисткой Бога, потому что большинство погибших людей приходилось на нижние и средние ярусы гигантских жилых комплексов.

Ад и Чистилище – так называли в народе эти секторы. Все важные исследовательские и научные учреждения находились в «Раю», у «небожителей». В те годы на верхних ярусах было видно небо и дышалось легко… Тогда вообще все было иначе. Женщины и те выглядели по-другому. Полные груди, крепкие тела, способные выносить и выкормить ребенка. За тысячи лет существования Репродукционных центров люди изменились. Да и ледник с вечной мерзлотой вокруг не способствовал физическому развитию. Фазы сна увеличились, мышечная масса снизилась.

Для игровой площадки «Голод» центры Энрофы разработали специальные модели клонов – крепкие, сильные, словно прошлое ожило и явило себя настоящему, слепя глаза пышностью форм. Популярность «Голода» создала спрос на тела людей прошлого. Появились десятки незаконных центров Энрофы, где создавались клоны. Раньше использовать клонов для вынашивания детей вместо Репродукционных центров предпочитали в основном адепты «Мункара и Накира». Теперь же эти ряды пополнили рьяные фанаты «Голода». Конечно, процедура была не дешевой и списывыла с личного счета много единиц Влияния, но бедные обычно и не играли в «Голод». Вход стоил дорого, а рисковать, закладывая в центре Энрофы свое тело, осмеливались единицы. По крайней мере, так было вначале, когда проект только развивался и не было возможности перевести набранные в игре очки в единицы Влияния. Этот ход вдохнул в проект новую жизнь, превратил в финансовую пирамиду. Игроки разделились на два лагеря – те, кто просто играет, и те, кто пытается заработать. Мир прошлого очаровывал и рождал споры. Клоны гибли сотнями, перерабатывались, и новые участники вступали в игру.

Комплекс Isistius labialis после атаки террористов «Мункара и Накира» был покинут, заброшен, так что многие игровые действия проходили в ледниках, где выживание клонов становилось невозможным без энергетических костюмов. Нейронные игровые сети грелись и время от времени сбоили. Современные технологии вообще противоестественно пересекались с атмосферой прошлого, но никто не жаловался. Наоборот, современные технологии, интегрированные жидкие чипы и нейронные сети позволяли прокачивать клонов, улучшать вооружение, защиту, живучесть. В замерзшем мире кровавый шутер стал панацеей движения и жизни. Порочный, достойный порицания за пропаганду жестокости. К тому же, «Голод» позволил запрещенным центрам Энрофы выйти на легальный уровень. Вырос процент торговли человеческими телами. Институт всемирной иерархии пытался запретить игровой тотализатор и возможность игры под залог своего тела, но по результатам голосования законопроект отвергли. Оставалось пенять на чрезмерную жестокость и канувшие в небытие с появлением Квазара сексуальные отношения, случавшиеся в игровом процессе. И еще эти действительные вспышки каннибализма, когда участнику нужно было питаться другими клонами, чтобы повысить уровень энергии для использования в нейронной сети.

За долгие поколения существования проекта клирики Иерархии не раз пытались вмешаться, закрыть проект, но в конце концов решили дать затянутому ледником миру альтернативу «Голода». Проект назывался «Фивы» и, конечно, главной особенностью игры стал созданный исключительно в Квазаре мир, почерпнутый из сохранившихся записей хронографов. Для разработок были приглашены инженеры Размерности и ученые акеми – науки, развивавшейся исключительно в Квазаре, используя законы трехмерного времени Подпространства. Правда Энрофа наложила свою руку и на этот проект, благодаря разработкам гасителя резонансов, но здесь хотя бы не было клонов и грязи. Клонов исключал игровой мир Квазара, а грязь… Клирики надеялись, что смогут удержать контроль над игровым процессом в своих руках благодаря финансированию, но вскоре проект разросся до таких масштабов, что Институт всемирной иерархии предпочел отступиться. «Фивы» перешли в частный сектор, однако продолжили составлять единственную достойную альтернативу ставшему еще более кровавым к тому времени «Голоду».

После того, как Иегудиил и Саломея расстались, отец пытался получить опеку над дочерью, ссылаясь на высокий социальный статус хранителя, но оказалось, что инженеры «Голода» котируются не ниже. Так что решение о том, кто будет заботиться о ребенке, осталось открытым и было отложено на неопределенный срок, пока не изменится социальный статус родителей. «Что ж, ждать долго не придется», – решил Иегудиил. Центры Энрофы всегда были, есть и будут ахиллесовой пятой «Голода». Недостатки, ошибки и нарушения выявляет каждая комиссия. Так что нужно лишь встретиться с другом из комиссии, получить нужную информацию, а затем предъявить перечень нарушений персоналу, ответственному за набор инженеров «Голода».

Не прошло и нескольких месяцев, как Саломея набрала столько штрафных баллов, что сомнений в увольнении не было ни у кого. Ее выкинули из проекта. «Теперь, – думал Иегудиил, – нужно выждать месяц и снова заявить о своих правах на дочь».

– Почему ты думаешь, что Саломея не устроится в те же самые «Фивы»? – спросил Иегудиила напарник по имени Тантор, когда их направили к внешним границам жилого комплекса Galeus longirostris, чтобы проверить наводку о наличии там незаконного центра клонирования Энрофы.

– «Фивам» нужны ученые акеми, а не инженеры Размерности, – отмахнулся Иегудиил, убеждая себя, что теперь ничто не встанет между ним и дочерью.

– Саломея может переучиться.

– Не может. Размерность у нее в крови. Она ненавидит подпространство. Ее родители были инженерами Размерности. И родители их родителей…

– Я знал хранителей, который стали адептами «Мункара и Накира».

– Это не одно и то же.

Они покидали центр комплекса, смещаясь к промерзшим окраинам. Нейронной рекламы стало больше. Давно устаревшая, но надежная система пневмолифтов выплюнула хранителей на мерцающий нейронными проекциями перрон. Сотни рекламных опросов преградили путь, предлагая новоприбывшим принять участие в акциях, голосовании, оставить пожелания. Уровень социального статуса хранителей позволял им проходить сквозь эти образы, но вот другим людям приходилось задержаться, потерять время.

– А как насчет «Мекки»? – спросил Тантор, увидев рекламу нового игрового портала. – Что если твоя бывшая жена устроится на работу в «Мекку»? Говорят, проект планирует совместить два игровых мира: Квазар и Размерность. И спонсоры у него что надо…

– За один месяц проект не разовьется, а после суда, когда дочь будет со мной, у Саломеи опустятся руки. Поверь, я знаю эту женщину…

Они арендовали транспорт, вынырнули на прорисованную нейронными образами дорогу. Анализ социального статуса хранителей открыл им главные потоки движения. Чем дальше за спиной оставался центр, тем меньше нейронных реклам слепило глаза.

– Говорят, «Мекка» планирует использовать время, когда люди селились на материках после Третьей мировой войны, – сказал Тантор, разглядев очередную нейронную рекламу. – Думаю, выбраться из комплексов в мир до Ледника будет очень неплохо.

– Выбраться из комплексов можно и в «Фивах».

– Но там мир вымышленный, а «Мекка» обещает совместить реальность и вымысел, Квазар и Размерность, взяв за базу период, когда люди только начинали интегрировать себя в природу, изобретая альтернативные источники питания и первые жидкие чипы для нейронных сетей. Я слышал, что в те годы людям для сна хватало шести-восеми часов вместо двенадцати-шестнадцати сейчас.

– Так и температуры тогда другими были. Сейчас ледник повсюду.

– Ну, да…

Словно в подтверждение этих слов, спустя пару часов, когда хранители добрались до окраин средних уровней жилого комплекса Galeus longirostris, они увидели пробравшийся за толстые стены ледник. Промерз целый квартал. Недовольные жители окружили хранителей, обвиняя в случившемся адептов «Мункара и Накира», выведших из строя нейронный генератор, установленный в квартале для сдерживания подступающего ледника.

– Сомневаюсь, что виной всему адепты, – сказал Иегудиил, получив информацию о незаконном центре Энрофы недалеко от пострадавшего квартала. Центр был небольшим и ограничивался предоставлением возможности переноса сознания в Квазар, поэтому Институт всемирной иерархии не трогал их.

Нейронные образы проложили маршрут, подсветив дорогу до центра Энрофы. Охраны на входе не было. Улыбчивая девушка с плоской грудью встретила хранителей радушно, затем поняла, кто они, замкнулась, начала нервно кусать губы.

– Мы просто немного осмотримся, – попытался успокоить девушку Иегудиил.

Она кивнула, но напряжение лишь усилилось.

– Соседний квартал замерз, – сказал девушке Тантор. – Жители считают, что кто-то вывел из строя нейронный генератор. Вы что-нибудь слышали об этом?

Девушка спешно покачала головой. Иегудиил заглянул в терминал извлечения сознаний. Компенсатор резонансов был устаревшим, отставая от современных на пару моделей. Несколько мужчин находились в камерах – тела без сознания. Других посетителей не было. Нейронные проекции практически отсутствовали, если не считать огромной рекламы новой игровой площадки «Мекка» у дальней стены.

– Что за рекламным образом? – спросил Иегудиил.

– Ничего, – сказала девушка слишком спешно, чтобы ей поверить.

Хранитель подошел к рекламе – теплая и твердая на ощупь.

– Ну, что там? – спросил Тантор.

– Добротная нейронная модуляция… – Иегудиил запросил центр хранителей, чтобы отключить рекламный образ.

– Какого черта? – засуетилась девушка, но реклама «Мекки» мерцала, таяла на глазах, открывая доступ к двери в помещение, где находились три беременных клона.

Конфискация прошла быстро и оперативно.

– Чертовы адепты, – ворчал Иегудиил, транспортируя бессловесных клонов с упрощенным вариантом мозга в центр утилизации. – И чем им не нравятся Репродукционные центры. Клирики приняли закон о приватности. Но последователи Малика почему-то продолжают использовать клонов для вынашивания детей…

– Я знаю людей, на счетах которых много единиц Влияния, так вот они не имеют никакого отношения к «Мункара и Накира», но предпочитают обратиться в центр Энрофы, чтобы им создали клона, способного выносить ребенка и выкормить его грудью.

– Мерзость…

– Люди возвращаются к истокам.

– Люди сходят с ума… Мало им игровых площадок?

Спор продолжался всю дорогу. В центре Утилизации клонов их принял дряхлый старик, державшийся на ногах лишь благодаря нейронному костюму, и пообещал, что задержанных преобразуют в энергию ближе к вечеру.

– Отчитывайся не перед нами, а перед клириками, – посоветовали ему хранители.

Прибыв в Институт всемирной иерархии, они доложили о том, что обледенение квартала произошло в результате случайности. «Мункара и Накира» не имеет к этому отношения, так как нейронный генератор квартала вышел из строя по причине износа и нагрузок, вследствие понижения температуры за стенами жилого комплекса. Клирики долго советовались, затем завели разговор об экспедиции в сердце Ледника, чтобы иметь возможность прогнозировать его рост. Хранителям велели ждать в приемной, где нейронные катехизисы чередовались с рекламными образами игрового проекта «Фивы», реализованного в трехмерном времени Подпространства.

– Ненавижу Квазар, – сказал Иегудиил напарнику. – Если бы не Квазар, то с «Мункара и Накира» давно удалось бы покончить, а так они прячутся в мире энергии, словно крысы…

– Да, с крысами беда… – протянул Тантор.

В действительности беды с крысами начались только после того, как запустили игровой проект «Голод», где для реалистичности центры Энрофы стали клонировать не только людей, но и крыс. С тех пор на черном рынке появился спрос на этих тварей. Люди покупали их, держали в своих квартирах. Энрофа заверяла, что грызуны стерильны, но не то Энрофа врала, не то природа решила заявить о себе, но сбежавшие от хозяев крысы начали плодиться. Не останавливало их и отсутствие естественных продуктов в жилых комплексах, где интегрированные жидкие чипы помогали людям распределять получаемую через нейронные сети кинетическую энергию, поддерживая организм. Инженеры Энрофы, планируя крыс для «Голода», создали их каннибалами, так что грызуны вполне могли выживать, питаясь друг другом. Случаев нападения на людей не наблюдалось, но кто знал, что будет, когда популяция грызунов возрастет?

Иегудиил поморщился, увидев в рекламе игровой площадки «Фивы» нейронные образы замка, горевших факелов и копошащихся в сваленной для лошадей соломе крыс. Реклама обещала магию, многоуровневую, необъятную реальность и незабываемые приключения в далеком прошлом, когда миром правило волшебство, а пищу готовили на кострах…

Изображение вздрагивало и как-то неожиданно переключалось на нейронные проекции сборника катехизисов Всемирной иерархии…

Первый катехизис определяет человека как мыслящую и социально развивающуюся биологическую систему, способную существовать в множественной реальности схем жизнеустройства. Под схемами жизнеустройства понимается Вселенная в целом, а также трехмерность времени и его Вариации.

Официальным миром Всемирной иерархии считается КвазаРазмерность, которая является двухуровневой системой общения и жизни, вобравшей в себя Реальность Квазар и Реальность Размерность.

Квазар – это мир, построенный в трехмерном измерении времени, где способно существовать сознание человека, извлеченное из оставшегося в Размерности тела.

Размерность – это совокупность факторов материального мира и интегрированных нейронных образов.

Реальность Размерности построена до наступления Великого ледника. С тех пор нейронная сеть не менялась, если не считать более совершенных алгоритмов передачи энергии. За связь человека и системы отвечают интегрируемые с рождения жидкие чипы нейронных модуляторов, способные перерабатывать и распределять в биологической оболочке получаемую кинетическую энергию. Размерности под силу согреть человека, накормить, создать нейронные стены, которые станут реальными. Размерность – это сплав материального мира и мира нейронных иллюзий.

Жилой комплекс «Galeus longirostris» служит каркасом новой жизни.

Нейронная сеть Размерности может создать новые уровни, расширить комплекс. Но подобные образы требуют колоссальной энергии и нагрузки на нейронную сеть, поэтому в качестве каркаса предпочитают использовать материальные конструкции. Так же обстоит дело и с Великим ледником, который сжимает в своих объятиях жилые комплексы – для борьбы с Вечной Мерзлотой используют отдельные системы, не перегружая сеть Размерности…

Петля Квазар – это второй уровень реальности схем жизнеустройства.

Согласно катехизисам Всемирной иерархии, Петля Квазар – это жизнь, оторванная от линейности бытия, которая существует в трехмерном измерении времени. Материя не может быть перемещена в Квазар, где нет настоящего, прошлого и будущего. Реальность Квазара подразумевает бесконечные вариации резонансов существования мира. Квазар – это чистая энергия, фон материального мира, одна из главных схем жизнеустройства, благодаря которым существует вселенная. Квазар находится Везде и Нигде, Всегда и Никогда. В Квазаре нет жизни, лишь безграничная энергия в трехмерном пластичном времени, которая отражает всплески материального мира, проглатывает эхо линейного бытия, превращая настоящее в бесконечные колебания, резонанс событий.

Мир нестабилен. Он меняется каждое мгновение, рождая бесконечные колебания возможных вариаций.

Петля Квазар – это замкнутый цикл с выверенным резонансом, искусственный мир внутри мира трехмерного времени Квазара. И мир этот развивается. Внутри него существует наука акеми, которая изучает исключительно законы и принципы строения мира трехмерного времени. Они работают с чистой энергией Квазара. Их творения, в отличие от творений инженеров Размерности, вечны…

Глава вторая

Увольнение из проекта «Голод» не было внезапным, но Саломея до последнего не верила, что окажется на улице. Сначала думала, что к ней просто цепляются, потом решила, что виной всему не самые высокие показатели вверенного ей отдела, и наконец…

– Думаю, бывший муж хочет забрать у меня Аришу, – сказала она, встретившись с родителями.

Отец тяжело вздохнул и ушел в другую комнату. В последние годы, после того как дочь прекратила отношения с Иегудиилом, отец вообще винил ее во всех смертных грехах.

– Боюсь, на этот раз в случившемся нет вины нашей дочери, – сказала ночью Идола – жена Орлана, мать Саломеи. – Хранитель хочет забрать Аришу. Институт всемирной иерархии признает право воспитания за родителем, чей социальный статус выше. Без работы в проекте «Голод» у Саломеи нет шанса соперничать с бывшим мужем за право опеки.

– Не нужно было уходить от него, и не было бы сейчас проблем, – недовольно проворчал отец.

– Что сделано, то сделано. К тому же назад все равно ничего не вернуть, – сказала Идола. – Да и не любил он никогда Саломею, не уважал ее интересов. Вспомни, ему всегда не нравилась работа Саломеи. Не нравилось ее имя. Не нравилось, что мы отказались работать на Всемирную иерархию, открыв собственное конструкторское бюро…

– Так ты хочешь, чтобы мы взяли Саломею к себе? Придумали новую должность, новый проект, позволив ей сохранить Аришу?

– Сомневаюсь, что работа у нас поможет Саломее. Мы всего лишь инженеры Размерности, которые открыли свое маленькое дело, а Иегудиил – хранитель. Его социальный статус будет выше, чем получит Саломея, работая у нас.

– Не нужно было терять работу в проекте «Голод», – проворчал Орлан.

– Есть и другие крупные проекты.

– Есть и другие не менее талантливые инженеры. Думаешь, работу ищет только наша дочь?

– Мы могли бы помочь ей.

– У нас нет таких связей, чтобы обеспечить дочь работой, социальный статус которой будет не ниже статуса хранителя.

– Но у нас есть кое-какие сбережения… – Идола осторожно прикоснулась к руке мужа. – Если сделать правильные вложения…

– Ты предлагаешь дать взятку?!

– Я предлагаю стать спонсорами. Мы вложим свои деньги в молодой проект «Мекка», а они взамен возьмут на работу Саломею.

– Говоришь так, словно мы богачи… Да и не нравится мне этот проект. Хватит с жизнеустройства «Голода» и «Фив».

– Если Иегудиил заберет Аришу, то мы никогда не увидим внучку. Ты этого хочешь?

– Нет, но…

Они спорили еще около часа… Вернее, не спорили. Мать Саломеи говорила, а отец недовольно ворчал. Потом наступил долгий четырнадцатичасовой неспокойный сон.

Саломея не знала о плане родителей. Надеялась, что они, как и всегда, что-нибудь придумают, но конкретных мыслей касательно вариантов спасения не было. Разве что вернуться к Иегудиилу? Если, конечно, он согласится принять ее… Маловероятно, что согласится, но вдруг… А потом найти достойную работу и снова бросить… Да, идея хорошая, беда только в том, что хранитель видит свою бывшую жену насквозь… Значит, оставалось надеяться на родителей.

Саломея спала, когда они ушли на встречу с представителями финансового отдела игрового проекта «Мекка».

Секретаря в приемной не было, как не было и томительного ожидания.

– Немного здесь желающих вложить деньги в проект, – проворчал Орлан.

Их встретила улыбчивая девушка, представившаяся как Наб-Ил. Судя по имени и внешнему виду, она принадлежала к акеми, проводившим большую часть времени в Квазаре – кожа девушки была гладкой, нежной, волосяной покров на теле отсутствовал.

– Нет, мои родители не акеми, – сказала Наб-Ил, читая мысли предполагаемых инвесторов.

«Нейропатов нам только и не хватало», – ворчливо подумал Орлан.

– Нейропаты, между прочим, существуют почти тысячу лет. Могли бы привыкнуть, – сказала девушка, снова прочитав мысли. – К тому же мы не виноваты, что ваши мысли попадают в нейронную сеть. Хотите кого-то обвинять, обвиняйте несовершенство технологий, не нас. Или перебирайтесь в Квазар. Там от наших способностей нет прока…

– Никто никого не обвиняет, – поспешила вмешаться мать Саломеи.

Наб-Ил перевела на нее тяжелый взгляд и неожиданно улыбнулась, вспомнив, что находится в финансовом отделе, а перед ней – потенциальные спонсоры. Когда с формальностями было покончено, а атмосфера стала менее взрывоопасной, Наб-Ил осторожно спросила о примерных суммах Влияния, которые Идола и Орлан планировали инвестировать в проект.

– Вот только… – Наб-Ил нахмурилась. – Почему мне кажется, что вам не интересны проценты и дивиденды? Или же я ошибаюсь?

– Не ошибаетесь, – решила играть в открытую мать Саломеи.

Молчание затянулось.

– Вы расскажете о своих планах, или мне попробовать прочитать ваши мысли? – спросила, потеряв терпение, Наб-Ил.

– О! – растерялась Идола. – Я думала, вы читаете мысли постоянно.

– Только самые яркие, связанные непосредственно с настоящим. Для остального мне нужно ваше согласие.

– И что нам нужно сделать?

– Просто подумайте об этом.

– Ой, да ладно! Проще рассказать, – потерял терпение Орлан, выпалив историю своей дочери, пытаясь ограничиться несколькими предложениями.

– То есть вы хотите инвестировать Влияние не в проект, а в карьеру родственника? – спросила Наб-Ил.

– Вот так и знал, что это глупая затея, – сказал Орлан своей жене.

– Да нет, почему же… – Наб-Ил тщетно пыталась встретиться со старым инженером взглядом. – Я все понимаю. У меня тоже был ребенок. Его отец жил в Квазаре. К тому же оказалось, что он был причастен к террористической организации «Мункара и Накира»… Так что, отдав ему сына, я больше никогда не увидела своего ребенка. Даже когда мой статус повысился, позволяя вернуть сына, отец спрятал его. Все что удалось – отыскать тело сына в одной из ячеек Энрофы в хилом комплексе Hexactinellida, но без сознания это ведь просто плоть. Ни больше, ни меньше… – Наб-Ил помрачнела. – Просто плоть. Думаю, не нужно говорить, что отыскать в Квазаре тех, кто не хочет, чтобы их нашли, практически невозможно.

– Печальная история, – призналась мать Саломеи. – Наш отец, к счастью, всего лишь хранитель.

– У хранителей высокий социальный статус, – мрачно подметила Наб-Ил. – Удивлена, почему этот человек до сих пор не забрал у вашей дочери ребенка.

– Саломея работала в проекте «Голод». Возглавляла целый отдел.

– Достойная работа.

– Хранитель сделал так, что дочь уволили.

– Не удивлена. За проектом «Голод» столько грехов, что, будучи хранителем, рычагов для давления можно найти множество.

– Поэтому мы и решили обратиться в новый проект, – вкрадчиво сказала Идола, увидела, как нахмурилась Наб-Ил, и спешно спросила: – За вами тоже числятся грехи?

– Пока нет, но… – Наб-Ил пытливо заглянула встревоженной матери в глаза. – «Мекка» – новый и перспективный проект. Мы стали первой игровой площадкой, о которой заговорили еще до того, как начались дельта тесты. Поэтому… За какую сумму Влияния вы планируете купить место ведущего специалиста для дочери? – решилась напрямую спросить девушка.

Родители Саломеи переглянулись.

– Мы готовы отдать все, что у нас есть, – сказала Идола.

– Я понимаю, что готовы, но… – Наб-Ил снова замялась. Заглядывать в чужие мысли не хотелось, а спрашивать… – У нас очень серьезное финансирование, если вы понимаете, о чем я, – выдохнула девушка. – Не то, чтобы мы были не рады любым инвестициям, но вам ведь нужна такая должность для дочери, чтобы статус был не ниже статуса хранителя, а это…

– Дорого? – спросил Орлан.

– Нет. Не подумайте, что мы продаем рабочие места. Просто… Когда мы выйдем на рынок и запустим игровой процесс, то… В общем… Сейчас у нас всего один человек, чей социальный статус превосходит хранителя.

– Один?

– Его зовут Прай-Ми, и если вы хотите, то я могу вас познакомить.

– Всего один?

– Может, скоро будут трое. Прай-Ми, его брат Арк-Ми и… Третье место вакантно, так что…

Наб-Ил продолжала говорить, но родители Саломеи уже уходили. Нейронная сеть за Наб-Ил задрожала, распалась.

– Ну ты даешь! – отчитал девушку высокий худощавый мужчина по имени Ми-Аль – отец основателей проекта «Мекка», братьев Прай-Ми и Арк-Ми.

– Как вы здесь оказались? – растерялась Наб-Ил.

– Я ученый акеми. Думаешь, нейронные сети Размерности сложны для человека, который строит целые миры из энергии Подпространства?

– Вы не строили целые миры, – сказала Наб-Ил, прочитав мысли чужака, за которым братья-основатели велели присматривать, не смыкая глаз.

– Чертовы нейропаты! – заворчал старый пройдоха. – Превратили сеть черт знает во что! – он подошел к Наб-Ил. – Почему ты отпустила этих людей? Их дочь… она… Она пригодится «Мекке». Мои сыновья гениальные акеми, но у них нет квалификации инженеров Размерности. А эта девушка работала в проекте «Голод»… Это ведь золотая жила, а ты проходишь мимо!

– Этой девушке нужна не работа, а социальный статус, чтобы хранитель не забрал ее ребенка.

– А нам нужен хороший инженер Размерности уровня этой девушки… – старый пройдоха навис над молодой и напуганной Наб-Ил. – А теперь представь, что случится, когда хранитель заберет ребенка той девушки? Чем она займется?

– Про… про… продолжит жить? – спросила Наб-Ил.

– Именно, – протянул Ми-Аль, растягивая тонкие губы в улыбке чеширского кота.

Получив адрес родителей Саломеи, он пообещал, что все исправит, но это была ложь. Старый пройдоха никогда не верил в проект сыновей, не оставляя надежды превратить игровую площадку в финансовую пирамиду, а затем сбежать, затерявшись в Квазаре.

– Ну что за ерунда?! – возмущался он, когда проект только родился в голове Прай-Ми. – Возродить времена Новой Мекки, расцвет Тихоокеанского побережья. Солнце, море, пляжи. Энергосодержащие деревья. Генетики, разрабатывающие сорта растений, которые вырастут и превратятся в мосты через реки, дома, мебель. Подумай только! Живая мебель, способная пустить корни, если ее случайно полить?! А еда? Люди ведь тогда только учились использовать нейронные сети. Они питались, гадили – мерзость! И я молчу о космических программах. Добывать энергию из лунного реголита! Хорошо еще они не хотели вернуться к нефтедобыче. Плюс в этом времени не было Квазара. Люди только учились строить мир в Подпространстве. Только мечты, надежды, да незаконная торговля генетически созданными животными и запрещенным на Тихоокеанском побережье нейронными генераторами… Да кому, черт возьми, будет интересно это сейчас?!

Конечно, потом братья напоминали об успехе проекта «Голод», где за базу взят еще более ранний период, но отец лишь смеялся.

– «Голод» отправляет нас к истокам, пробуждает животные инстинкты. Вы видели, каких клонов делает Энрофа для этого проекта? Сильные, крепкие. Настоящие самцы и самки, пышущие феромонами и тестостероном. Не то, что нынешние бесполые массы, где даже женщины изменились так сильно, что не могут выносить ребенка. А некоторые не могут и зачать. Мы не рожаем, не болеем, не питаемся. За детей отвечают Репродукционные центры. За здоровье – удаленные нейронные корректоры. А жидкие чипы, интегрируемые с рождения, распределяют по телу получаемую через нейронные сети необходимую для существования кинетическую энергию. И еще этот чертов ледник, заставивший нас спать больше половины жизни… Все это угнетает, и «Голод» предлагает возможность выплеснуть эмоции, вспомнить, кем мы когда-то были. А что предлагает ваш проект?

Особенно удивился старый пройдоха, когда «Мекка» получила финансирование. Десятки крупных торговцев увидели шанс подзаработать и решили вложиться, раскрутить проект, привлечь новых инвесторов и заработать еще до того, как игра выйдет в свет. Ми-Аль боялся представить, сколько единиц Влияния протекло через счета «Мекки» за последние несколько месяцев. Если бы только он додумался сам запустить подобный проект! Словно ответ на молитвы, с Ми-Аль связался представитель «Мункара и Накира» и предложил помощь в организации дополнительной игровой площадки «Мекки», но уже в Квазаре.

– О причастности Малика и «Мункара и Накира» никто не узнает, – обещал их представитель по имени Сид-Джи, с которым старый пройдоха уже провернул несколько небольших афер в прошлом.

Ми-Аль не верил в успех сыновей. К чему говорить о его вере в успех игровой площадки, дополнявшей проект «Мекки»? Но Ми-Али нутром чувствовал запах денег. Не таких больших, конечно, как в «Мекке», но… Ажиотаж вокруг новой площадки может привлечь доверчивых инвесторов, для которых проекты отца и детей будут выглядеть единым целым. Вот только где найти стартовый капитал? Сыновья не дадут – нечего и надеяться. Остается найти сообщника.

Поэтому старый пройдоха и ухватился за родителей Саломеи. Это был его последний шанс построить крохотную финансовую пирамиду. Главное, не допустить ошибок.

– Девушка в финансовом отделе «Мекки» ничего не говорила о дополнительной площадке в Квазаре, – насторожилась мать Саломеи.

– Эта девушка ничего не сказала и о том, что в проекте до сих пор нет достойного инженера Размерности. Ваша дочь ведь когда-то курировала отдел «Голода»?

– Возглавляла, – с гордостью поправил отец Саломеи.

– В «Мекке» она может возглавить все, что касается Размерности. Каждый отдел… Который будет создан, если игру запустят… Вспомните «Голод». Для вас важен социальный статус? Отлично. Первые две дюжины руководителей стоят в Иерархии выше хранителей. Еще несколько дюжин равны с хранителями. Понимаете? Нужно лишь немного подождать.

– У нас нет времени ждать, – тяжело вздохнул Орлан.

– Так вы нашли выход? – прищурился Ми-Аль.

– Нет.

– Тогда, может, попробовать принять неизбежное и решить, что делать дальше?

– Вы предлагаете сдаться?

– Я предлагаю вашей дочери принять участие в игровом проекте «Мекка». Это выгодные инвестиции. Если у нее заберут ребенка, то после она сможет обратиться в суд и забрать дочь у отца. Нужно продолжать жить…

– Неприемлемо, – покачала головой Идола. – Вы не знаете Иегудиила. Он ненавидит Саломею, презирает. Если ему удастся забрать дочь, то он сможет привить эти чувства и ей.

– Это нехорошо, – согласился старый пройдоха.

– Это катастрофа! – всплеснула руками Идола.

Повисла тяжелая пауза, во время которой Ми-Аль изображал раздумья и душевные терзания, и лишь в конце вкрадчиво предложил поставить Саломею во главе нового отдела игровой площадки «Мекки» в Квазаре.

– Вообще-то главным должен стать я, но если так удастся привлечь в проект вашу дочь… – на лице старого пройдохи снова отразился мнимый груз принятого решения. – Думаю, уровень главы нового отдела будет не ниже хранителя, поэтому…

Ми-Аль смолк, позволяя порадоваться родителям Саломеи.

– Но в чем подвох? – спросил неожиданно Орлан.

– Подвох? – растерялся Ми-Аль.

Мать Саломеи ткнула супруга локтем вбок.

– А что? – возмутился он. – Тебе не кажется это странным?

– Не кажется.

– Нет, он прав, – согласился Ми-Аль. – Подвох в том, что вам придется финансировать не «Мекку», а отдел сторонней площадки в Квазаре, главой которого мы поставим вашу дочь, пока она будет продолжать работу с моими сыновьями над основным проектом.

– И где подвох? – не поняла мать Саломеи и только после того, как услышала сумму, необходимую для запуска нового проекта, растерянно ахнула.

– Слишком много единиц Влияния для вас? – растерянно спросил старый пройдоха, хотя уже по дороге сюда узнал точный дебет этой семьи, выверив сумму.

– Не знаю, сможем ли мы найти столько… – проворчал Орлан.

– Ну, я тем более не знаю! – пожал плечами старый пройдоха и начал распинаться, что сделал все от него зависящее, и если родители Саломеи решили отказаться, то он умывает руки, отправляясь искать новых инвесторов.

– Дайте нам пару дней на раздумья, – попросила Идола.

– Не могу, – притворно смутился Ми-Аль. – К тому же если для вас такое количество единиц Влияния много сегодня, то вряд ли что-то изменится спустя день или два.

– Для нас это не много, просто… – мать Саломеи нервно прикусила губу и покосилась на мужа.

– Просто это все, что у нас есть, – закончил Орлан за жену.

– Вот оно как… – протянул Ми-Аль, продолжая игру.

Старый пройдоха снова замолчал, добавляя ситуации зловещего напряжения.

– Если мы согласимся, и что-то пойдет не так… – начал осторожно отец Саломеи.

– То мы потеряем все, что у нас есть, – закончил за него Ми-Аль, соврав, что рискует не меньше, вкладывая в проект личное Влияние. – Но я думаю, что проект выгорит, – он едва не сказал «афера» вместо «проект». – «Мекка» – одна из самых ожидаемых игр последнего десятилетия. Участники уже выстроились в очереди, чтобы купить место в игре. Остается только запустить проект…

Старый пройдоха выдержал очередную паузу, позволяя родителям Саломеи обсудить детали.

– Полагаю, мы сможем собрать нужное Влияние к вечеру, – сказал Орлан.

– На ваше имя или имя вашей супруги?

– Это принципиально?

– Конечно. Кому-то придется оправиться со мной в Квазар и уладить детали покупки игровой площадки, – Ми-Аль отметил, как поморщились родители Саломеи при упоминании о Квазаре.

– Думаю, мы согласуем это позднее, – сказал Орлан с таким видом, словно Квазар был адом.

Ми-Аль с трудом сдержал улыбку. Он ликовал, потому что уже чувствовал запах Влияния. Неужели ему все-таки удастся провернуть эту аферу? И ведь никто не пострадает. Даже эти люди – родители Саломеи, получат все, что хотят, и вернут Влияние. Теперь главное, чтобы не подвел Сид-Джи.

Оставив родителей Саломеи, Ми-Аль попытался связаться с представителем «Мункара и Накира». Канал связи Размерности и Квазара не был защищен, но Сид-Джи заверил старого пройдоху, что чист перед Иерархией.

– Ну так как, наш уговор в силе? – спросил его Ми-Аль.

– Уговор? – начал какую-то странную игру Сид-Джи. – Не было уговора. Я сделал тебе деловое предложение.

– Называй как хочешь… Главное, я нашел нужное Влияние.

Они обменялись ключами резонансов, чтобы найтись в трехмерном времени Квазара, договорившись встретиться спустя три часа линейного времени Размерности.

– Кто из вас пойдет со мной? – спросил Ми-Аль родителей Саломеи.

– Не нравится мне Подпространство, – поежилась Идола, не оставив супругу выбора.

По дороге в терминал КвазаРазмерности Ми-Аль и Орлан разговаривали о различиях между инженерами Размерности и учеными акеми. Спора не было – мужчины и сами давно разочаровались в выбранных профессиях. Разные мужчины. Ми-Аль – высокий, стройный, хрупкий. Кожа бледная, нежная. Волосяной покров на теле отсутствует. Глаза водянисто-серые. Официально он провел в терминале КвазаРазмерности две трети жизни. Но если учитывать незаконные сеансы связи в терминалах Энрофы, то в Квазаре Ми-Аль прожил почти всю жизнь. Размерность – холодная, враждебная, мрачная, никогда не нравилась ему. Он был чужим здесь. Если рассматривать двухуровневый язык общения как форму сознания, отличительную черту личности, то Ми-Аль, имей он такую возможность, продал бы способность общаться в Размерности не раздумывая.

С его новым знакомым – отцом Саломеи, все было с точностью до наоборот. Инженер Размерности до мозга костей, он никогда не стажировался на должность резонансного инженера, подготавливавшего для Квазара ментальные образы материального мира. Невысокий, крепкий, с грубой болезненно-серой кожей, способной противостоять холоду, и с заметным волосяным покровом, Орлан был ярким представителем Размерности. Он преклонял колени лишь перед одной святыней – нейронными сетями… Такими же были его жена и дочь. Ми-Аль не видел внучку Орлана, но не сомневался, что и девочка, несмотря на разбавленную хранителем кровь, унаследовала общие черты семьи по материнской линии.

Страницы: 12345678 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Когда православных сербов стали убивать в Боснии, автор этой книги собрал немногочисленные вещи и по...
Они встретились возле прилавка ювелирного магазина. Он – пока еще одинокий мужчина, выбирающий кольц...
«Люба Украина. Долгий путь к себе» – это история великого Воссоединения Малороссии и Великороссии. У...
Недопонимания и конфликты неизбежны. Но всегда можно найти выход из любой тупиковой ситуации, если н...
При переходе границы в горном районе Кавказа убит известный международный террорист Дауд, при которо...
Понять Италию, может быть, до конца и нельзя. Но принять ее со всеми ее загадками, причудами и прист...