Претерпевшие до конца. Судьбы царских слуг, оставшихся верными долгу и присяге Жук Юрий
На железнодорожной станции «Петергоф» (так назы-ваемой «царской ветке»), куда прибывали почётные гости, в том числе и ближайшие родственники невесты: Сербский Король Пётр I Карагеоргиевич вместе с сыном Александром и принц Пётр Черногорский, был выстроен почётный караул Лейб-Гвардии Измайловского полка. На торжества «по политическим мотивам» не явились только Великий Князь Николай Николаевич-младший и его брат Великий Князь Пётр Николаевич, равно как и их супруги, поскольку не хотели встречаться с сербским королём.
Сама же невеста, как писал в своих воспоминаниях брат порфирородного жениха Князь Гавриил Константинович, была:
«…как полагалось в русском платье из серебряной парчи, но без традиционной бриллиантовой короны, потому что Иоанчик не был великим князем. (…)
В церкви государь встал, как всегда в Петергофе, у окон, с левой стороны. Мои родители и я стояли справа. Шаферами у Иоанчика были: великие князья Михаил Александрович, Дмитрий Павлович, Сергей Михайлович, Сандро Лейхтенбергский и я; у невесты – сербский наследник Александр, принц Пётр Черногорский и мои братья Константин, Олег и Игорь». [630]
Торжественный обед проходил в турецком зале Стрельненского (Константиновского) дворца, откуда молодые уехали в Павловск, где их также ждала торжественная встреча.
После свадьбы молодые супруги проживали в Павловском дворце, где в 1913 году родился их первенец – сын Всеволод, а в 1915 – дочь Екатерина.
С началом Великой войны 1914–1918 г.г. Князь Иоанн Константинович, равно как и все его братья, ушёл в Действующую Армию, с гордостью записав в своём дневнике:
«Мы все пять братьев идём на войну со свои полками. Мне это страшно нравится, так как это показывает, что в трудную минуту Царская Семья держит себя на высоте положения. Пишу и подчёркиваю это, вовсе не желая хвастаться. Мне приятно, мне только радостно, что мы, Константиновичи, все впятером на войне». [631]
Не желала оставаться в стороне и Княгиня Елена Петровна, сумевшая вместе с Великой Княгиней Марией
Павловной-младшей организовать на собственные средства санитарный поезд и вместе с ним отправиться на фронт.
После Февральской смуты и Октябрьского переворота Княгиня Елена Петровна продолжала жить в Петрограде вместе со своим мужем в принадлежащем её родственникам Мраморном Дворце.
С принятием и опубликованием в петроградской печати («Красная газета» от 26.03.1918 г.) Декрета Совета Комиссаров Петроградской Трудовой Коммуны [632]всем членам бывшей Династии Романовых предписывалось «впредь до особого распоряжения», в самые кратчайшие сроки покинуть Петроград и его окрестности, избрав себе для жительства любой из населённых пунктов в пределах Вятской или Пермской губерний.
На основании этого Декрета все проживающие в Петрограде бывшие члены Российского Императорского Дома должны были в трёхдневный срок явиться в Петроградскую ЧК за получением проходных свидетельств и других документов, необходимых для следования в выбранные населённые пункты, с целью поселения там на постоянное место жительства.
Однако у каждого из членов бывшей Династии, явившихся для получения проездных документов, работники Петроградской ЧК, к их великому удивлению, отбирали подписку о невыезде, после чего отпускали по домам.
А вслед за этим, странным на первый взгляд, обстоятельством, последовал новый Декрет, также предписывающий в течение трех дней (13, 14 и 15 марта 1918 г.) всем членам бывшего Дома Романовых явиться в Комиссию за получением инструкций по высылке из Петрограда.
Местом высылки Князя Иоанна Константиновича оп-ределялись (по-прежнему, на выбор) города Вятка или Пермь.
22 марта 1918 года супруги выехали в Вятку, где в относительном покое прожили около месяца, после чего (на основании резолюции 2-го Вятского общегубернского съезда Советов от 19 апреля 1918 г.: «О выселении находящихся в г. Вятке представителей дома Романовых», [633]принятой по инициативе присутствующего на нём Председателя Президиума Исполкома Уральского Областного Совета А. Г. Белобородова), переезжают на жительство в Екатеринбург, где Князь Иоанн Константинович и Княгиня Елена Петровна размещаются в одной из гостиниц. По соседству с ними проживают и братья её мужа: Князь Игорь Константинович, Князь Константин Константинович, а также Князь В. П. Палей.
Находясь в Екатеринбурге, Княгиня Елена Петровна не может не переживать за судьбу оставленных в Петрограде детей. Так, уже 15 мая 1918 года она предпринимает попытку получить разрешение на поездку в Петроград, где на попечении свекрови, Великой Княгини Елизаветы Маврикиевны, проживают её дети. Для этого она отправляет прошение на имя Сербского посланника доктора М. Сполайковича, который через представителя Сербского правительства в РСФСР доктора М. Шайновича обращается с официальным письмом к Председателю ВЦИК Я. М. Свердлову. [634]Буквально через день, на состоявшемся 1 июня 1918 года заседании Президиума ВЦИК, заслушивается «Отношение делегата Сербского правительства доктора М. Шайновича о ходатайстве дочери Сербского короля Елены Петровны о разрешении переехать из Екатеринбурга в Вологду вместе со своим мужем и детьми». [635]В своём постановлении Президиум ВЦИК отклонил ходатайство Княгини Елены Петровны, мотивируя свой отказ несвоевременностью данного прошения.
18 мая 1918 года сотрудник Уральской Областной Чрезвычайной Комиссии (УОЧК) А. Г. Кабанов доставил в гостиницу, где проживали Князья «Константиновичи», Князь В. П. Палей и Княгиня Елена Петровна Постановление Областного Совета, в котором под личную подпись каждого из них им предписывалось быть готовыми к 9 часам утра 19 мая 1918 года для отправки на вокзал в сопровождении члена УОЧК. [636]
20 мая 1918 года в сопровождении четырёх сотрудников УОЧК [637]Княгиня Елена Петровна вместе с мужем и другими родственниками, а также их слугами, перевозится в город Алапаевск Верхотурского уезда, где их знакомят под расписку с постановлением Алапаевского Совдепа от 20 мая 1918 года, [638]после чего всех вновь прибывших размещают по разным комнатам (классам) бывшей Напольной школы, [639]в которых поначалу не было какой-либо необходимой для проживания мебели. Поэтому всем им, из-за отсутствия кроватей, первые несколько дней приходилось спать на полу.
Поначалу все «жители школы» имели полную свободу передвижения в черте города и его окрестностях: посещали храм, гуляли в пригороде, а Князь В. П. Палей даже записался в местную библиотеку.
Обустроившись в одной из комнат этого здания и прожив там с мужем некоторое время, Княгиня Елена Петровна, незадолго до случившейся трагедии (убийства алапаевских узников в ночь с 17 на 18 июля 1918 г.), обращается теперь уже в Алапаевский Совдеп с просьбой о выдаче ей разрешения на выезд в Петроград. Запросив по этому вопросу Уральский Областной Совет, Алапаевский Совдеп разрешает ей проезд лишь до Екатеринбурга, куда она и отправляется 18 июня 1918 года.
Прибыв в столицу «Красного Урала» 19 июня 1918 года, она узнаёт, что для принятия окончательного решения по её вопросу Уральским Областным Советом был сделан запрос в Москву, и для получения ответа центральных властей потребуется некоторое время. Кроме того, она также узнает, что на основании ходатайства Сербского посланника М. Сполайковича Заместитель Наркома Иностранных Дел Л. М. Карахан дал своё разрешение на её проезд из Екатеринбурга в Петроград, о чём соответствующими телеграммами уведомил руководство Уральского Областного Совета и Петроградской Трудовой Коммуны.
Получив необходимые документы Наркминдела, М. Сполайкович немедленно командирует в Екатеринбург специальный вагон, в котором для сопровождения в пути Королевны Сербской Елены Петровны направляются следующие представители Сербской Миссии:
• Майор Жарко Константинович Мичич – Помощник Военного атташе Сербской Миссии в Москве;
• Фельдфебель Милан Божичич – писарь штаба 1-й Сербской дивизии, состоящий на службе в Сербской Миссии в Москве;
• Рядовой Георг Абрамович – Военнослужащий, состоящий на службе в Сербской Миссии в Москве;
• Сергей Николаевич Смирнов – Секретарь Сербской Миссии в Москве, инженер путей сообщения, Управляющий делами Князя Иоанна Константиновича и Княгини Елены Петровны.
Ожидая Сербскую Миссию, Княгиня Елена Петровна посещает Консульство Великобритании, где знакомится с госпожой Флорой Ивановной Риббул, английской Сестрой Милосердия Военного Времени, оказавшейся в Екатеринбурге в силу обстоятельств.
Между тем, 21 июня 1918 года в помещение Напольной школы явились представители Алапаевского Совдепа, которые объявили проживающим в ней узникам, что из Перми «бежал» Великий Князь Михаил Александрович, ввиду чего за ними всеми будет установлен строгий контроль. С этого дня в их жизни наступили резкие перемены: прогулки были прекращены, доставка провизии была ограничена до крайности, а вдобавок к этому прибавились чуть ли не ежедневно проводимые обыски. Кроме того, отношение к «бывшим великим князьям» со стороны стражи сделалось грубым и резким. А чтобы режим их содержания ещё более походил на тюремный, у всех алапаевских узников были отобраны наличные деньги.
В качестве же дополнительной меры усиления режима выехать из Алапаевска было приказано лакеям Князя Константина Константиновича – Ивану и Князя В. П. Палея – Чеславу Крюковскому. Помимо них была также удалена одна из Крестовых Сестер Великой Княгини Елизаветы Фёдоровны – Екатерина Петровна Янышева. Исключение же составили камердинер Великого Князя Сергея Михайловича – Фёдор Михайлович Ремез и Крестовая Сестра Варвара Яковлева, категорически отказавшиеся покинуть в трудную минуту близких им людей.
Проезжая через Екатеринбург, некоторые из этих слуг сообщали о случившемся Княгине Елене Петровне, что, в свою очередь, заставляет её пересмотреть прежнее решение и отказаться от поездки в Петроград, поскольку она понимает, что в данной ситуации ей просто необходимо находиться рядом с супругом, чтобы разделить с ним все выпавшие на его долю удары судьбы.
Посему она посещает Председателя Президиума Уральского Областного Совета А. Г. Белобородова и выдаёт ему расписку в том, что её желание вновь воссоединиться со своим мужем является исключительно добровольным и принято без какого-либо нажима со стороны уральских властей. [640]
В ожидании решения по своему вопросу, а также приезда представителей Сербской Миссии, она продолжает оставаться в Екатеринбурге, проживая в так называемой «Атамановской гостинице». [641]
Прибыв в Екатеринбург утром 4 июля 1917 года, С. Н. Смирнов и Ж. К. Мичич направляются к Княгине Елене Петровне, в ходе встречи с которой узнают об изменениях в её планах. Тогда и было решено направить одного из представителей Миссии в Алапаевск в качестве сопровождающего Княгини Елены Петровны, а остальным, дожидаясь его возвращения назад, оформить за это время в Уральском Областном Совете соответствующие документы, необходимые для возвращения в Петроград.
Для решения вопроса о выезде Княгини Елены Петровны в Алапаевск С. Н. Смирнов и Ж. К. Мичич 5 июля 1918 г. посетили А. Г. Белобородова, который, к их немалому удивлению, заявил, что Княгиня Елена Петровна уже как несколько дней самостоятельно выехала туда. Узнав же от С. Н. Смирнова, что Княгиня Елена Петровна до сих пор находится в Екатеринбурге, он попытался изобразить на своём лице немалое удивление. При этом А. Г. Белобородов откровенно врал, говоря, что не получал никакой телеграммы за подписью Л. М. Карахана. И тем не менее, бумага с разрешением на поездку Елены Петровны в Алапаевск была всё же выдана.
В тот же день С. Н. Смирнов пришёл на вокзал для оформления проездных документов, однако добыть их ему так и не удалось, поскольку Комендант станции усомнился в подлинности разрешения, после чего оно было изъято и передано Военному комиссару ст. «Екатеринбург I». Поводом к этому действию со стороны железнодорожных властей послужило то обстоятельство, что имевшаяся на документе подпись А. Г. Белобородова представляла собой не его личный автограф, а лишь факсимильный оттиск такового.
В первой половине дня 6 июля 1918 года С. Н. Смирнов направился в гостиницу, где проживала Княгиня Елена Петровна, но там её не застал, так как несколькими часами ранее она была приглашена в УОЧК для дачи показаний и препровождена туда членом её коллегии М. А. Медведевым (Кудриным).
Однако вскоре она вернулась и рассказала, что во время произведённого устного допроса, чекисты более интересовались не сколько её персоной, сколько приездом представителей Сербской Миссии, пытаясь выведать у неё «подлинную» их цель приезда в Екатеринбург.
Ближе к середине дня С. Н. Смирнов всё же получил от секретаря А. Г. Белобородова В. В. Мутных новое разрешение, имевшее уже собственноручную подпись Председателя Областного Совета.
В этот же день Княгиня Елена Петровна перебралась из гостиницы в вагон Сербской Миссии, наивно полагая, что там она сможет находиться под защитой дипломатической неприкосновенности её представителей.
Желая иметь у себя документ, отобранный накануне, Княгиня Елена Петровна (имея на руках выданный вновь) посылает С. Н. Смирнова за проездными документами. Однако и новое разрешение Областного Совета было изъято Военным комиссаром станции, который в данном случае даже не пожелал прокомментировать причину происходящего. Ведя себя крайне надменно и несдержанно, он потребовал личной явки Княгини, которая в силу сложившихся обстоятельств была вынуждена подчиниться этой нелепой комиссарской прихоти.
Явившись к нему вместе с майором Ж. К. Мичичем, она в течение более чем семи часов терпела унижения от этого распоясавшегося хама, который, измываясь над ней в самой грубой словесной форме, на протяжении всего времени держал её стоя, так ни разу и не предложив присесть.
7 июля 1918 года С. Н. Смирнов снова был вынужден обратиться в Уральский Областной Совет, где надеялся получить хоть какие-либо объяснения творящемуся произволу. Придя в приёмную к А. Г. Белобородову, С. Н. Смирнов смог переговорить по этому поводу лишь с В. В. Мутных, который с его слов:
«…был не тот, что прежде (…) не глядел в глаза, отворачивался, что-то мямлил неопределённое, звонил в чека, советовал обратиться к товарищу Гореву (В. М. Горину. – Ю. Ж.), ведущему наше дело, и старался успокоить, что всё обойдётся». [642]
Поняв, что от В. В. Мутных ему не удастся добиться каких-либо конкретных объяснений, С. Н. Смирнов был вынужден уйти ни с чем, не получив к тому же никакого нового разрешения.
Около 8 часов вечера вагон Сербской Миссии был окружён местными чекистами и все находящиеся в нём арестованы, посажены на извозчиков и доставлены в УОЧК, располагавшуюся в то время в бывшей «Американской гостинице». [643]Всех прибывших на место пленников около получаса продержали в канцелярии, после чего попросили пройти наверх, где поместили в одном из бывших гостиничных номеров.
Вскоре Княгиня Елена Петровна была переведена в соседнюю комнату, а все оставшиеся лица были подвергнуты самому тщательному обыску, производимому под руководством Члена Коллегии УОЧК Я. М. Юровского, состоявшего на тот момент в должности Коменданта Дома Особого Назначения, где находилась в заточении Царская Семья.
Не избежала личного обыска и Княгиня Елена Петровна, которая также со всей тщательностью была осмотрена одной из женщин, состоящей на службе в ЧК. [644]
Несмотря на то, что всем арестованным не было предъявлено каких-либо обвинений, их продолжали держать под охраной на протяжении семи дней, даже не удосужившись снять и зафиксировать их показания.
Только по истечении недельного срока, прошедшего с момента их задержания, то есть 14 июля 1918 года, член Коллегии УОЧК В. М. Горин допросил и запротоколировал показания всех арестованных (включая и г-жу Ф. И. Риббул, также оказавшуюся на момент ареста в вагоне Сербской Миссии). [645]
На протяжении пяти дней, последовавших после допроса, в жизни арестантов не происходило каких бы то ни было существенных событий. Изменения наступили неожиданно – в 3 часа утра 20 июля 1918 года в дверь комнаты Княгини Елены Петровны постучался Я. М. Юровский и предложил, чтобы она собиралась в путь. Этот же самый приказ был объявлен и остальным представителям миссии. С рассветом все арестованные были доставлены на вокзал и размещены в арестантском вагоне. Вскоре в этот же вагон были доставлены и другие заключённые, ранее содержавшиеся в Тюрьме № 2 (Арестном доме), в числе которых находились ранее добровольно разделившие судьбу Царской Семьи в изгнании:
• бывшая Личная Фрейлина Е.И.В. Государыни Императрицы Александры Фёдоровны графиня Анастасия Васильевна Гендрикова;
• бывшая Гоф-Лектриса Е.И.В. Государыни Императрицы Александры Фёдоровны Екатерина Адольфовна Шнейдер;
• бывший Камердинер Е.И.В. Государыни Императрицы Александры Фёдоровны Алексей Андреевич Волков.
Простоявший на запасных путях более суток вагон вместе с находившимися в нём людьми [646]наконец-то прицепили к составу, который 21 июля 1918 года был отправлен в Пермь, куда и прибыл 23 июля 1918 года, где все доставленные им арестованные были распределены по двум имеющимся в городе тюрьмам: губернской и пересыльной. [647]
Княгиня Елена Петровна и все представители Сербской Миссии были помещены в Пермскую губернскую тюрьму. Туда же попали и лица из бывшего окружения Царской Семьи, причём обе из перечисленных женщин были помещены в одну камеру с Княгиней Еленой Петровной, с которой и находились неразлучно до 3 сентября 1918 года, то есть до самого последнего дня их жизни.
Следует также отметить, что в момент заточения Княгини Елены Петровны в Пермскую губернскую тюрьму, там уже находились лица из числа бывшего окружения Великого Князя Михаила Александровича, а именно:
• бывший камердинер Великого Князя Михаила Александровича Василий Фёдорович Челышев;
• бывший личный шофёр Великого Князя Михаила Александровича Пётр Яковлевич Борунов;
• а также бывший Начальник Гатчинского железнодорожного жандармского отделения – Полковник Пётр Людвигович Знамеровский, высланный вместе с Вели-ким Князем Михаилом Александровичем и другими лицами (Н. Н. Джонсоном и А. М. Власовым) в Пермь на основании Декрета Совета Народных Комиссаров Р.С.Ф.С.Р. от 9 марта 1918 года.
Все эти люди впоследствии были расстреляны или умерщвлены самым безжалостным способом, за исключением А. А. Волкова, сумевшего совершить дерзкий побег во время следования к месту казни.
25 июля 1918 года Президиум ВЦИК вновь возвращается к проблеме Сербской Миссии, включив в повестку дня «Вопрос об ознакомлении с документами арестованных сербов в Екатеринбурге». Рассмотрев этот вопрос, Президиум поручает одному из своих членов (А. П. Розенгольцу) совместно с представителями НКИД Р.С.Ф.С.Р. и Следственного Отдела Революционного Военного Трибунала при ВЦИК ознакомиться с документами, изъятыми у представителей Сербской Миссии, с целью дальнейшего ведения следствия по данному делу. [648]
К исходу лета 1918 года расстрелы лиц, содержащихся в Пермской губернской тюрьме, заметно участились, что, конечно же, не могло не отразиться на общем душевном состоянии всех узников, в том числе и Княгини Елены Петровны, с минуты на минуту ожидавшей своего вызова на казнь.
Робкая надежда на спасение появилась лишь после того, как С. Н. Смирнову удалось через одного из надзирателей передать на волю письмо. Адресовав его двоюродной сестре своей жены – Ольге Иосифовне Палтовой (проживающей в то время в Перми), он описал в нём весь трагизм сложившейся ситуации, особо подчеркнув абсолютную безысходность их положения.
Получив письмо, О. И. Палтова сейчас же выехала в Петроград, где встретилась с секретарём Сербского посольства Анастасевичем, оставленным в городе для охраны посольского архива.
Ознакомившись с этой информацией, Анастасевич сумел связаться с атташе Королевского Норвежского Посольства Томасом Кристиансеном, который сразу же начал предпринимать самые энергичные меры по спасению Княгини Елены Петровны и всех представителей Сербской Миссии. В эту же деятельность включилось и Королевское Норвежское Консульство, которому в то время была доверена защита и охрана интересов норвежских, сербских и черногорских подданных, проживающих в пределах Р.С.Ф.С.Р.
Первые положительные сдвиги проявились только к середине октября 1918 года. Так, благодаря активной деятельности Т. Кристиансена, Заместитель Наркома по Иностранным Делам Л. М. Карахан вынужден был дать разрешение на въезд Княгини Елены Петровны и сопровождающих её лиц в Петроград (исключительно для того, чтобы Королевское Норвежское Посольство смогло взять её на поруки), а также обращается с просьбой к руководству ВЧК, чтобы последнее уведомило бы об этом факте сотрудников Пермской Губернской ЧК.
Не успокаиваясь на достигнутом, Т. Кристиансен продолжает рассылать письма в различные инстанции, а также сам лично вступает в переговоры по этому вопросу с различными «красными вельможами».
Так, например, одно их своих ходатайств он передал лично Я. Х. Петерсу, занимавшему в то время пост Заместителя Председателя ВЧК. А, кроме того, он направляет в Пермь Секретаря своего посольства господина Толлера, которому по прибытии на место стоило немалых сил убедить руководство Пермской Губернской ЧК перевести Княгиню Елену Петровну и сопровождавших её лиц в Москву для передачи их в распоряжение руководства ВЧК.
29 октября 1918 года всех означенных лиц отправили в Москву, где, после разговора с Я. Х. Петерсом, они стали числиться за ВЧК в качестве арестованных. А 2 ноября 1918 года княгиня Елена Петровна была переведена на территорию Московского Кремля, где, продолжая оставаться в качестве арестованной, находилась под личным наблю-дением его Коменданта – бывшего балтийского матроса П. Д. Малькова, поместившего её в подклеть одного из кремлёвских соборов, приспособленных большевиками под тюремную камеру. [649]
Длительное пребывание в нечеловеческих условиях большевистских застенков не могло не оказать своего воздействия на общее и психическое состояние Княгини Елены Петровны. Но, помимо этого, нельзя также не учитывать и тот факт, что за всё время, которое Княгиня Елена Петровна находилась под арестом, она ничего не знала о судьбе своего мужа и близких.
17 ноября 1918 года по предложению коменданта П. Д. Малькова она была освидетельствована врачом-психиатром С. И. Мицкевичем, который констатировал у неё
«“…психоневроз в стадии тяжёлого психического угнетения…”, не преминув отметить в своём заключении, что “Дальнейшее заключение может ухудшить её психическое состояние и довести до тяжёлой душевной болезни”». [650]
19 ноября 1918 года доведённая до отчаяния женщина обращается с ходатайством на имя Управляющего делами С.Н.К. В. Д. Бонч-Бруевича, в котором, во имя всего человеческого, просит освободить её из заточения и разрешить выехать в Норвегию. [651]С подобными же ходатайствами к властям не прекращает выступать и атташе Т. Кристиансен, который, используя дипломатические каналы, отправляет прошения на имя Я. М. Свердлова (22.11.1918 г.) [652]и В. Д. Бонч-Бруевича (28.11.1918 г.). [653]
Вынужденные считаться с мнением мировой общественности, а также опасаясь нежелательного резонанса со стороны Норвежского и Сербского правительств, кремлевские вельможи, что называется, скрепя сердце дают разрешение на выезд из пределов Р.С.Ф.С.Р. «королевны Елены Сербской».
На состоявшемся 2 декабря 1918 года заседании Президиума В.Ц.И.К. было вынесено Постановление, в соответствии с которым Княгиня Елена Петровна освобождалась из-под стражи и передавалась Королевскому Норвежскому Посольству с целью её беспрепятственного выезда за пределы Р.С.Ф.С.Р. [654]Таким образом, Княгиня Елена Петровна наконец-таки обрела желанную свободу, проведя в общей сложности в заточении немногим менее полугода.
5 декабря 1918 года она пересекла границу Р.С.Ф.С.Р. на Белоостровском пограничном пропускном пункте, навсегда покинув Россию.
Выехав за пределы России, Княгиня Елена Петровна оказалась в Финляндии, откуда ей стоило немалого труда добраться до Швеции, куда в октябре 1918 года сумела отплыть на шведском пароходе «Ингерманланд» её свекровь, увезя с собой из России двух своих детей и двух малолетних детей Княгини Елены Петровны. Забрав детей, Княгиня Елена Петровна уехала к себе на родину в Сербию, откуда, немногим позднее, – во Францию, а затем в Англию, где её дети смогли получить должное образование.
Проживая в Сербии, Княгиня Елена Петровна написала книгу воспоминаний, вышедшую в 1920 году в Белграде на сербском языке.
После того, что с ней произошло, она не желала, чтобы её дети учили русский язык. Поэтому её старший сын – Князь Императорской Крови Всеволод Иоаннович – всю свою жизнь сокрушался по поводу того, что он урождённый русский князь, а не говорит по-русски…
Последние годы жизни Княгиня Елена Петровна проживала в Ницце, где и скончалась 16 октября 1962 года.
Похоронена на городском кладбище.
Глава 2
Документы и документальные материалы, относящиеся к судьбе Княгини Елены Петровны в 1918 году
Документ № 1
Март 1918 г.
Совет Комиссаров Петроградской Трудовой Коммуны постановляет:
Членов бывшей династии Романовых – Николая Михайловича Романова, Дмитрия Константиновича Романова и Павла Александровича Романова выслать из Петрограда и его окрестностей впредь до особого распоряжения с правом свободного выбора места жительства в пределах Вологодской, Вятской и Пермской губ.
Сергея Михайловича Романова, Гавриила Константиновича Романова, Иоанна Константиновича Романова, Константина Константиновича Романова, Игоря Константиновича Романова и Владимира Павловича Палей – выслать из тех же местностей впредь до особого распоряжения с правом свободного выбора места жительства в пределах Вятской и Пермской губ.
Все вышепоименованные лица обязаны в трёхдневный срок со дня опубликования настоящего постановления явиться в Чрезвычайную Комиссию по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией (Гороховая, 2) за получением проходных свидетельств в выбранные ими пункты постоянного местожительства и выехать по назначению в срок, назначенный Чрезвычайной Комиссией по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией.
Перемена выбранного местожительства допускается с разрешения соответствующих Советов Раб., Солд. и Крест. Депутатов.
Председатель Петроградской Трудовой Коммуны Г. Зиновьев.Комиссар Внутренних Дел М. Урицкий.Управляющий делами С. Гусев. [655]
Документ № 2
27 АПРЕЛЯ 1918 Г.
ИЗ ВЯТКИ.
28 АПРЕЛЯ [ПО] ПОСТАНОВЛЕНИЮ ГУБЕРНСКОГО СЪЕЗДА ВЫСЫЛАЮТСЯ [В] ЕКАТЕРИНБУРГ БЫВШИЕ КНЯЗЬЯ РОМАНОВЫ В ЧИСЛЕ ШЕСТИ ЧЕЛОВЕК, ПРИСЛУГИ ТРИ ЧЕЛОВЕКА. № 64
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ [ВЯТСКОГО] ГУБИСПОЛКОМА ЧИРКОВ [656]
Документ № 3
14 МАЯ 1918 Г.
[ИЗ] ЕКАТЕРИНБУРГА.
ВЫСЛАННЫЕ [ИЗ] ЕКАТЕРИНБУРГА ВЕЛИКИЕ КНЯЗЬЯ ХЛОПОЧУТ [ОБ] ОСТАВЛЕНИИ [В] ЕКАТЕРИНБУРГЕ, ЭТО [ПО] МНЕНИЕ [657]ОБЛСОВЕТА НЕВОЗМОЖНО. МЫ ПОСТАНОВИЛИ ВЫСЕЛЕНИЕ ИХ [В] АЛАПАЕВСК ВЕРХОТУРСКОГО УЕЗДА. № 3008 Н.
ПРЕДОБЛСОВЕТА БЕЛОБОРОДОВ [658]
Документ № 4
18 МАЯ 1918 Г.
ПОСТАНОВЛЕНИЕМ [УРАЛЬСКОГО] ОБЛСОВЕТА ВЫСЫЛАЮТСЯ [В] АЛАПАЕВСК БЫВШИЕ ВЕЛИКИЕ КНЯЗЬЯ. ПРИМИТЕ ИХ ПРЕДСТАВИТЕЛЯ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ КОМИССИИ БУЛАЧЁВА. НАХОЖДЕНИЕ ИХ [В] АЛАПАЕВСКЕ [НА] ВАШЕЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ.
ПРЕДОБЛСОВЕТА БЕЛОБОРОДОВ [659]
Документ № 5
Предписание Президиума Исполкома Уральского Областного Совета «бывшим великим князьям», отправляемым в Алапаевск
Постановление ОБЛАСТНОГО СОВЕТА НАМ ОБЪЯВЛЕНО и мы нижеподписавшиеся обязуемся быть готовыми к 9 часам утра для отправки на вокзал в сопровождении члена УРАЛЬСКОЙ ОБЛАСТНОЙ ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ КОМИССИИ
19 мая 1918 года.Елизавета ФёдоровнаНастоятельница Марфо-Мариинской Обители МилосердияКнязь Иоанн КонстантиновичКнягиня Елена ПетровнаКнязь Игорь КонстантиновичКнязь Владимир ПалейСергей Михайлович Романов [660]
Документ № 6
Постановление Алапаевского Совдепа о содержании Князей Романовых.
1918 года 20 мая [Алапаевского] Исполнительного Комитета, заслушав докладчика тов. Булычёва о содержании бывших князей постановил:
В виду неполучения инструкции от [Уральского] областного Совета впредь до рассмотрения названного вопроса в местном Совдепе разместить бывших князей в здании Народного училища 3-го начального с приставлением внутренней и наружной охраны, о чём и объявить названным гражданам.
Право свободного посещения города до 8 часов вечера.
Члены: Г. Абрамов, Е. Соловьёв, П. Останин.Сергей Михайлович РомановЕлизавета Фёдоровна, Настоятельница Марфо-Мариинской Обители МилосердияИоанн Константинович РомановКонстантин Константинович РомановЕлена Петровна РомановаКнязь Игорь КонстантиновичКнязь Владимир Палей [661]
Документ № 7
Ходатайство представителя Сербского правительства доктора М. Шайновича на имя Председателя ВЦИК Я. М. Свердлова от 30.05.1918 г.
30 мая 1918 г.
Милостивый Государь!
От имени посланника Сербии г[осподина] д[октора] М. Спалайковича, имею честь обратиться через Ваше посредство с покорнейшей просьбою к Советской власти, не отказать в выдаче надлежащего распоряжения, чтобы дочь Сербского Короля Елена Петровна вместе со своим мужем Иоанном Константиновичем и детьми могла переменить место своего пребывания (Екатеринбург) и чтобы в будущем могла постоянно жить вместе с семьёй господина Спалайковича (в данное время в Вологде), так как это желание их старого родителя.
Принимая во внимание, что Елена Петровна дочь Сербского Короля, посланник Сербии г[осподин] Спалайкович надеется, что Советская власть пойдёт навстречу этой просьбе.
С совершенным почтением д[октор] Минаач Шайнович. [662]
Документ № 8
Присутствуют: Свердлов, Аванесов, Теодорович, Владимирский и Голубовский.
Заседание открывается в 6 часов вечера. (…)
Слушали: 8. Отношение делегата Сербского правительства доктора Шайновича о ходатайстве дочери Сербского Короля Елены Петровны о разрешении переехать из Екатеринбурга в Вологду вместе со своим мужем Иоанном Константиновичем и детьми.
(Отношение от 30 мая)
Постановлено: В виду того, что постановку на обсуждение вопрос о перемене местопребывания всех бывших великих князей – Президиум считает несвоевременной, ходатайство доктора Шайновича впредь до разрешения общего вопроса – не рассматривать.
Председатель ВЦИК Я. М. Свердлов.Секретарь ВЦИК В. Аванесов. [663]
Документ № 9
Расписка Княгини Елены Петровны, выданная Председателю Президиума Исполкома Уральского Областного Совета А. Г. Белобородову
Я, гражданка Королевства Сербского Елена Петровна, по мужу Романова, желая разделить тюремный режим мужа, добровольно возвращаюсь в Алапаевск, где обязуюсь переносить тот режим, принимая на себя все расходы по своему содержанию.
Я обязуюсь не обращаться к защите иностранных посольств, а если таковые сделают шаги в мою пользу, я отказываюсь воспользоваться результатами этих шагов.
Елена Петровна Романова, Королевна Сербская. [664]
Документ № 10
22 ИЮНЯ 1918 Г.
ИЗ ЕКАТЕРИНБУРГА.
3 АДРЕСА: МОСКВА ЧРЕЗВЫЧАЙНАЯ КОМИССИЯ ДЗЕРЖИНСКОМУ.
СОВНАРКОМ, ВЫСЛАННАЯ БОНЧ-БРУЕВИЧУ, ПРЕДСЕДАТЕЛЮ [В]ЦИК СВЕРДЛОВУ.
ЕЛИЗАВЕТА ФЁДОРОВНА ПЕРЕВЕДЕНА В АЛАПАЕВСК. ПОСЛЕ ПОБЕГА МИХАИЛА РОМАНОВА [В] АЛАПАЕВСКЕ НАШИМ РАСПОРЯЖЕНИЕМ [ПО] ОТНОШЕНИЮ ВСЕХ СОДЕРЖАЩИХСЯ ЛИЦ РОМАНОВСКОГО ДОМА ВВЕДЁН ТЮРЕМНЫЙ РЕЖИМ. 4263.
ПРЕДОБЛСОВЕТА БЕЛОБОРОДОВ [665]
Документ № 11
Письмо Сербского Посланника в России М. И. Сполайковича на имя Председателя Петроградской Трудовой Коммуны Г. З. Зиновьева от 28 июня 1918 г.
(…)
«Согласно моего ходатайства Совет Народных Комиссаров разрешил дочери Сербского короля княгине Елене Петровне приехать в Петроград из Екатеринбурга, куда я командирую за ней вагон. В виду предстоящего её прибытия, я покорнейше прошу Иностранный отдел Юрисконсульской части Петроградской Коммуны дать распоряжение полномочному комиссару над имуществом Советской Республики гр. Киммелю об отсрочке до прибытия княгини Елены Петровны выселения из Мраморного дворца детей её Королевского Высочества, а равно и их бабушки Елизаветы Маврикиевны, при которой они живут. Приезд княгини Елены Петровны я ожидаю уже недели через три и я уверен, что со стороны Петроградской Коммуны не встретится препятствий к удовлетворению сего моего ходатайства…» [666]
Документ № 12
5 ИЮЛЯ 1918 Г.
ИЗ ЕКАТЕРИНБУРГА.
2 АДРЕСА: МОСКВА КАРАХАН, КОПИЯ СВЕРДЛОВУ.
СРОЧНО ТЕЛЕГРАФИРУЙТЕ ДАВАЛИ ЛИ ВЫ РАСПОРЯЖЕНИЕ СПОЛАЙКОВИЧУ [НА] ПЕРЕВОД ЕЛЕНЕ ПЕТРОВНЕ РОМАНОВОЙ [В] ПЕТРОГРАД ИЗ ЕКАТЕРИНБУРГА. ОТВЕЧАЙТЕ [В] ЕКАТЕРИНБУРГ [В] ОБЛСОВЕТ.
ПРЕДОБЛСОВЕТА БЕЛОБОРОДОВ. [667]
Документ № 13
9 ИЮЛЯ 1918 Г.
ИЗ ЕКАТЕРИНБУРГА.
ВАША [№] 574, ПРИЕХАВШИЕ СЮДА МАЙОР МИШИШ [668]И УПРАВЛЯЮЩИЙ ДЕЛАМИ [КНЯГИНИ] ЕЛЕНЫ ПЕТРОВНЫ – СМИРНОВ, ИМЕЮЩИЕ ДОКУМЕНТЫ, ПОДПИСАННЫЕ СПОЛАЙКОВИЧЕМ, НАМИ АРЕСТОВАНЫ: ОБВИНЕНИЕ – ВВЕСТИ [В] ЗАБЛУЖДЕНИЕ СОВЕТСКИЕ ОРГАНИЗАЦИИ. КУДА ИХ ОТПРАВИТЬ? [№] 4650.
ПРЕДОБЛСОВЕТА БЕЛОБОРОДОВ.
На телеграфном бланке имеются пометы.
«Екатеринбург. Облсовет. Белобородову. Арестованных держать до особого извещения. Документы немедленно выслать [во] ВЦИК. В. А. Аванесов.
«Исполнено». [669]
Документ № 14
14 июля 1918 года член Уральской Областной Чрезвычайной Комиссии опросил гражданку Елену Петровну Романову, сербскую подданную, которая показала следующее:
Со дня переворота я с мужем и другими его родственниками жили в Петрограде. В марте 1918 года, нам предложили выехать из Петрограда и место жительства предоставили нам выбрать самим – Вятка или Пермь. Мы 23 марта выехали в Вятку, где пробыли лишь месяц, после чего Вятский Совет предложил нам направиться в Екатеринбург. Прожив до 5 мая в Екатеринбурге, мы были отправлены (в количестве семи человек) Облсоветом в Алапаевск. В Алапаевске жили совершенно свободно, недавно, приблизительно месяц тому назад, всем нам предложили не выходить из отведённого нам дома и поставили к нему стражу.
5 июня я выехала из Алапаевска с разрешения Совета, чтобы посетить своих детей, которые находятся в Петрограде. Прибыв в Екатеринбург, получила известия, что за мной послана Сербская Миссия и я решила её дождаться, миссия прибыла в Екатеринбург 3 июля. Между тем, получилось известие, что Михаил Романов бежал из Перми, и в связи с этим я узнала, что мой муж и родственники заключены в тюрьму. Тогда я решила не ездить в Петроград и возвратиться в Алапаевск, чтобы разделить с мужем заключение. С помощью майора Мичич мне удалось выхлопотать разрешение на проезд в Алапаевск английской сестры милосердия и фельдфебеля Божичич. Сама я дала в Облсовет подписку, что добровольно разделяю с мужем заключение. Выехать в назначенный день мы не успели, так как Комиссар юстиции усомнился в правильности документов и не пропустил нас. На другой день, мы все, находившиеся в вагоне Сербской Миссии, были задержаны и препровождены в Американские номера.
С английской сестрой, которая собиралась ехать вместе со мной, я познакомилась недавно у Английского Консула, когда заходила к нему сдать на хранение некоторые из драгоценностей.
Насколько я выяснила из разговора с ней, она путешествует уже давно: была в разных странах и государствах. Теперь направляется во Владивосток, чтобы ехать на родину. До сих пор она работала на Киевском фронте. Фамилия её Рибуль. Поехать со мной она хотела просто из любезности.
Гр. Смирнов был управляющим моими делами.
Подпись: Елена Петровна Романова, Королева [670]Сербская. [671]
Документ № 15
14 июля 1918 г. Член Областной Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контр-революцией и спекуляцией Горин опросил: Гражданина майора Мирко [672]Мичич, сербского подданного, помощника военного атташе Сербской Миссии в Москве, который показал следующее:
В Россию я приехал в начале 1916 года вместе с другими офицерами и солдатами и находился в Сербской армии в Одессе до конца мая 1916 г., когда был назначен помощником военного агента при штабе Верховного Главнокомандующего в Могилёве, где и находился до 28 января 1918 г. 28 января я уехал в Петроград вместе с другими иностранными агентами. Здесь я явился в Посольство, в котором находился до 16 февраля 1918 г., после чего поехал с нашей колонной в Саратов, чтобы догнать наши эшелоны, выехавшие из Одессы. Из Самары я поехал в Москву, где и находился безвыездно до 5 июня, когда уехал по распоряжению нашего главноуполномоченного в Петроград для перевозки вещей Романовой из Мраморного дворца на частную квартиру. Вещи эти перевезти нам не удалось, ввиду того, что было получено разрешение на переезд самой Романовой в Петроград. Приехавший спустя несколько дней. гр. Сполайкович командировал меня в Екатеринбург для сопровождения Елены Петровны Романовой до Петрограда. Советских документов на право проезда у меня с собой не имеется, потому что их должен был окончательно выхлопотать Посланник, снесясь с Москвой. Прибыв в Екатеринбург, мы явились в Областной Совет и выхлопотали у тов. Белобородова разрешение на проезд вместе с Романовой унтер-офицеру Божичич. Сами же мы предполагали дождаться его в Екатеринбурге, а затем ехать обратно в Петроград (Елена Романова решила остаться в Алапаевске). С английской сестрой раньше я знаком не был. В вагоне она у нас была один раз и ночевала. Зачем сестра милосердия находится здесь, я не знаю. Гр. Смирнов в Миссии (дипломатической) находится два года, насколько мне известно. Знаю, что Смирнов был в Сербии, но где он там служил, я не знаю. Знаком я с ним очень недавно.
Подпись: Жарко Мичич.Допрос снимал Член Чрезв. [ычайной] Комис. [сии] Горин. [673]
Документ № 16
14 июля 1918 г. Член Уральской Областной Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контр-революцией и спекуляцией Горин опросил гражданина Божичич Милана, сербского подданного, фельдфебеля штаба 1-й Сербской дивизии, состоящего на службе в Сербской Миссии в Москве, который показал следующее:
В Россию я приехал в 1916 году, в тот момент, когда формировались в Одессе наши 1-я и 2-я дивизии, вместе с другими сербскими солдатами и офицерами. В штабе 1-й дивизии я и состоял на службе до 28 января 1917 года в качестве писаря. А затем был переведён в штаб, находившийся в Одессе. 18 января 1918 г. я вместе со всем штабом выехал из Одессы во Владивосток, но, не будучи в состоянии проехать на восток дальше Челябинска, наши эшелоны изменили путь и поехали на Архангельск. В Вологде я был оставлен и прикомандирован к Сербской Миссии в Москве.
В Миссии я служил в качестве писаря. Жил неотлучно в Москве до 5 июня, когда мы, Мирко [674]Мичич, Сергей Смирнов, Георг Аврамович [675]и я выехали по приказанию Начальника Миссии полковника Лондкевича [676]в Петроград по делам службы. Цель нашей поездки в Петроград, как нам говорил Посланник Сполайкович, заключалась в том, чтобы перевезти вещи, принадлежавшие Романовой Елене Петровне, из Мраморного дворца на частную квартиру. Но через два дня вслед за нами в Петроград прибыл Сполайкович, который запретил нам перевозить вещи и командировал в Екатеринбург, чтобы сопровождать Елену Петровну до Петрограда. В Екатеринбург мы прибыли 3 июля, и майор Мичич обращался в Облсовет за разрешением проехать в Алапаевск, которое он и получил от тов. Белобородова. В воскресенье 6 июля мы были задержаны по неизвестным причинам и препровождены в Американские номера.
Гр. Смирнова я знаю уже 10 лет – он жил в Белграде и работал в Министерстве Путей Сообщения.
Английскую сестру, которая находится вместе с нами в Американских номерах, я раньше никогда не видел. Во время стоянки на вокзале Екатеринбург I она посещала нас два раза. Насколько мне известно, Елена Петровна Романова выхлопотала ей в Облсовете разрешение на поездку вместе с нею до Алапаевска и обратно.
Подпись: Милан Божичич.Допрос снимал Член Чрезвычайной Комиссии В. Горин. [677]
Документ № 17
Имя – Флора
Отчество – Ивановна
Фамилия – Риббул.
На допросе г-жа Риббул показала:
С Е. П. Романовой она встретилась впервые около недели назад. До тех пор её не видала. Увидела её у Великобританского Консула. Придя к Консулу, она встретилась с Романовой, разговаривала, но не знала, с кем говорит. Увидав, что Риббул сестра милосердия, Романова сказала, что нуждается в уходе из-за сердечной болезни, и предложила ей сопровождать её до Алапаевска. Г-жа Риббул согласилась. Так как нужно было получить разрешение на выезд из Екатеринбурга, то она обратилась к Консулу, и он помог ей достать в Комиссариате Управления разрешение на выезд, с тем, что немедленно по приезде в Алапаевск она вернётся обратно в Екатеринбург. Консул же потребовал, чтобы по возвращении из Алапаевска она явилась бы немедленно в Комиссариат Управления. В это время она узнала, что её спутница Е. П. Романова. Условились с Романовой ехать в субботу. Днём, в 4 часа в субботу она явилась в вагон и там не застала Романовой. Из переговоров с проводником при помощи жестикуляций она узнала, что ей нужно идти в Американский отель. Там её арестовали и препроводили к Романовой. Она жила в Екатеринбурге недель семь и хотела устроиться на службу или в Екатеринбурге, или хотела ехать в Омск, или же через Владивосток на родину. На фронт она не просилась. В политику она не замешана и считает нужным помогать всем врагам и своим.
Раньше она работала в Кеновском [678]фронте сестрой милосердия среди русских войск. Когда они отступили, то она уехала в Киев, но так как там не было работы, то она хотела уехать домой и только дожидалась денег от Англ. [ийского] Правительства. Из Киева она поехала в Москву и приехала туда в январе, Работала там в разных частных больницах и жила там до апреля. Из Москвы она поехала с великобр. [итанскими] подданными во Владивосток. Но в Тюмени она захворала и была оставлена там англичанами, потом там у неё не хватило денег, вернулась в Екатеринбург.
Допрос снимали Члены Следственной Комиссии (две подписи)Переводчики (две подписи)Подпись г-жи Риббул. [679]
Документ № 18
(…)
Слушали: 10. Вопрос об ознакомлении с документами арестованных сербов в Екатеринбурге.
Постановлено: Поручить тов. Розенгольцу, совместно с представителями Комис[сариата] Иностр. [анных] Дел и Следствен[ным] отдел[ом] Революционного Трибунала при ВЦИК ознакомиться с документами арестованных сербов на предмет заключения дальнейшего ведения следствия по делу. Председателем комиссии назначить тов. Розенгольца. [680]
Документ № 19
Отношение Наркомата Иностранных Дел Р.С.Ф.С.Р. в ВЧК
14 октября 1918 г.
Народный Комиссар по Иностранным Делам просит Вас срочно сообщить Чрезвычайной Комиссии в Петрограде, что Народным Комиссариатом [Иностранных Дел] разрешён въезд в Петроград из Перми Сербской Королевне Елене Петровне с сопровождающими.
Заместитель Народного Комиссара Л. Карахан.
Секретарь Канцелярии Н. Альшванг. [681]
Документ № 20
Выписка из медицинского заключения врача-психиатра С. И. Мицкевича от 17.11. 1918 г.
17 ноября мною была освидетельствована, по словесному предложению Коменданта Кремля т. Малькова, Елена Петровна Романова (Сербская) со стороны её психического состояния. Мною констатирован у неё психоневроз в стадии тяжёлого психического угнетения (…) с приступами острой тоски, с мыслями о самоубийстве. (…) Дальнейшее заключение может ухудшить её психическое состояние и довести до тяжёлой душевной болезни. [682]
Документ № 21
Ходатайство Княгини Елены Петровны на имя Управляющего делами Совета Народных Комиссаров Р.С.Ф.С.Р. В. Д. Бонч-Бруевича
19 ноября 1918 года
Убедительно прошу Вас заняться делом моего освобождения.
Как мать, прошу Вас принять участие в тяжёлом моём положении. Я страдаю от разлуки с детьми более, чем можно вынести. Я совершенно невинно осуждена на заключение, и во имя человечества (человеколюбия. – Ю. Ж.) прошу меня освободить.
Измученная и больная, прошу Вас обратиться к Совнаркому с просьбой мне разрешить выехать в Норвегию, где сейчас мои дети. С ними я разлучена 8 месяцев и эта разлука меня убивает. Ради памяти Вашей покойной жены, которая сделала столько добра многим матерям, не откажите и Вы помочь совсем несчастной матери.
Королевна Елена Сербская [683]
Документ № 22
Ходатайство Атташе Норвежского посольства Т. Кристенсена на имя Председателя ВЦИК Я. М. Свердлова
22 ноября 1918 г.
Читать бесплатно другие книги:
