Большая книга летних приключений Веркин Эдуард
– Это же на самом деле запрещенная снасть, – сказала Тоска.
– Цель оправдывает средство, – ответил Буханкин цинично. Потом принялся командовать: – Ты, Антонина, встань вон туда, к той сосне. И давай снимай процесс. Придет время, и граждане нашего города скажут мне спасибо. В конце концов, это я спас их от кровавого беспредела пираний.
Тоска поглядела на меня. Я кивнул. Пусть поснимает. Сам я отошел вправо. Мне совершенно не хотелось фигурировать ни в каких видеосессиях. Зачем? Я чужд славы. Я не Буханкин. К тому же приключения с пираньями не закончены, надо будет ловить еще организатора.
Буханкин тем временем развернул повыше свои резиновые сапоги, размотал с мотовил провода с грузами и закинул их в озеро.
Подальше от берега. На всякий случай. А вдруг в нем какой-нибудь левиафан местный обитает? А вдруг ему не понравится, что его разные уфологи током бьют?
Встал рядом с Тоской. Она дотошно фиксировала цифровой видеокамерой действия спасителя города. Спаситель стоял на берегу... нет, лучше так. Спаситель возвышался на бреге, и очистительное электричество уже в следующую секунду готово было сорваться с перстов его...
Примерно так.
Буханкин покрасовался немного перед камерой, затем потребовал сделать зум.
– Перед тем как положить конец злодеяниям коварного врага на нашей земле, хотелось бы сказать несколько слов, – произнес Буханкин хрипло, торжественно и мужественно.
Я изобразил аплодисменты восхищенной публики. И даже подбросил в небо кепку.
– Почти два месяца наш город стонал под пятой порождений тьмы! – Буханкин кивнул на Озеро Смерти. – Много людей пострадало в борьбе, многие пытались помешать распространению этой заразы! Но тщетно! Враг был неумолим! Ряды жителей косила паника. Приближался всероссийский слет спортсменов, который по замыслам темных сил должен был стать кульминацией их происков! Но не всем! Но не всем безразлична судьба родного города! На его защиту встали люди, которые всем сердцем приняли боль матерей и стариков! Ценой неимоверных лишений, невзирая на опасности...
И так далее примерно на шесть минут, я заметил по таймеру камеры.
Через шесть минут словесный по... поток у Буханкина иссяк. Он вытер со лба выступивший от умственной натуги пот и поднял над головой контакты.
– Зачистка! – сказал он торжественно. – Да свершится справедливость!
И замкнул контакты на аккумуляторе. Между полюсами стрельнула искра.
Ничего не произошло.
Я думал, электроудочка работает как-то по-другому. Грандиознее работает. Но никакого грандиоза не состоялось.
– Не сработало... – сказала Тоска.
– Сработало, – заверил Буханкин. – Будьте уж уверены. Надо просто подождать немного. Минут десять.
Я засек время. Через восемь минут на поверхность вверх оранжевым брюхом стали всплывать рыбы.
Пираньи.
Много пираний.
Разного размера. С ладонь. С две ладони. Чуть больше. Рыбы было много, поверхность стала почти розовой от брюшек.
– Можно собирать. – Буханкин даже облизнулся. – Дальше можно не снимать...
Он достал из своего бездонного рюкзака раздвижной сачок. Нажал на кнопку, сачок разложился как японский зонтик.
– Это же... – Тоска опустила камеру.
– Сами же слышали, что они вкусные, – улыбнулся Буханкин. – Чего добру тогда пропадать?
– А вдруг они генмодифицированные? – предположила Тоска.
– Ничего. Я их сварю с хреном – и все будет в порядке.
Буханкин разорвал цепь, поплевал на руки и с колонизаторским видом ступил в теперь уже настоящее Озеро Смерти.
Глава 10
МЕСТЬ НИБЕЛУНГОВ
Уфолог Буханкин пребывал в благодушности. Лежал на кровати, вращал между пальцами свой метеорит и разговаривал по старомодному черному телефону с кем-то из своих единомышленников.
– Да-да, так все и было... Плевое дело, чего уж там... Но я уже подготовил доклад, да. К ноябрю обещали ответить. А то...
Мы спустились в гостеприимное буханкинское убежище, Буханкин с недовольным видом приветствовал нас ленивым кивком.
– Да, сейчас не могу, – сказал он в трубку, – тут ко мне пришли... Хорошо, заседание тогда в пятницу состоится... Обязательно перезвоню.
Буханкин положил трубку на рычаг и спрятал аппарат под кровать.
– Привет, коллеги, – сказал он нам. – Чего надо? Дело сделано, а вам все неймется?
– Дело не сделано, – сказал я.
Тоска кивнула.
– Почему это – не сделано? – возмутился Буханкин. – Пираний я перебил, очаг распространения, так сказать, локализован. А те, что в реке остались... Я переговорил с одним человечком, он, как бы это сказать...
Буханкин задумчиво почесал подбородок.
– Он вроде как... неформальный рыбак, – объяснил Буханкин.
– Браконьер, – уточнила Тоска. – Это так называется...
– Не будем вдаваться в терминологию, – отмахнулся Буханкин, – это ни к чему. Человек в нужде, может быть... Да что я вам объяснять буду, вы же зажратые. Куропяткин в «Мире обжорства» каждый день питается...
Это была черная неправда, но вступать в споры с Буханкиным я не собирался.
– Ладно, пусть вас осудит время, – сказал Буханкин. – Я сейчас не о том. Я договорился с этим человеком, он две ночи перед соревнованиями будет на своей лодке выплывать на центр плеса возле АРЗ и долбать жалкое количество оставшихся пираний электроудочкой. В эффективности которой, вы, кстати, имели возможность убедиться. Так что, когда эти любители спортивного купания прыгнут в воду, никто им пятки не отгрызет. Живы останутся. И все благодаря...
Буханкин хотел сказать, что все благодаря ему, но передумал.
– Боюсь, Буханкин, ты рано празднуешь победу, – зевнул я. – Ничего еще не закончено. Хочу тебе кое-что показать. Так, для улучшения настроения.
Я достал из кармана свой наладонник. Запустил видеоплеер. Передал Буханкину.
– Любительское видео, надо полагать, – ухмыльнулся Буханкин, – ну что ж, это интересно...
Он смотрел в экранчик, почти касался его своим треугольным носом.
– «Свиньи! Зачем вы их убили?» – прочитал Буханкин. – Кого убили? Кого вы убили?
– А ты не догадываешься? Кого ты вчера убил?
Буханкин положил компьютер на стол. Стал думать.
– И где это написано? – поинтересовался он через минуту.
– Это написано на двери моей квартиры, – сказал я. – И на двери ее квартиры.
Я кивнул на Тоску.
– А у меня там ничего не написано? – насторожился Буханкин.
– Не написано, – успокоил его я.
– Это неудивительно, – сказал Буханкин. – Эти жалкие комедианты поопасались вступать в конфронтацию со столь мощной организацией.
– С какой еще организацией? – не поняла Тоска.
– С «Русским Розуэллом», – напыщенно произнес Буханкин и брезгливо поморщился. – Ваше агентство... Как там вы его называете? «Кашалот», кажется?
– «КиТ», – поправил я.
– Ну да, ну да, – закивал Буханкин. – Ваше агентство не вызывает у них опасений, в отличие от нашей громады...
– Завязывай трепаться, Буханкин, – строго сказал я. – Это довольно серьезно...
– Ну да, конечно, перемазанная соплями дверь – это серьезно...
– И это еще не все, – сказал я, – к сожалению...
– Неужели не только соплями перемазали?
– Дурак ты, Буханкин...
– А в чем все-таки дело-то? – как-то погрустнел Буханкин. – Я что-то не пойму все-таки...
Я объяснил, в чем дело.
Сегодня утром мать разбудила меня и с неуместной для столь раннего часа иронией сказала, что у меня появился новый поклонник. И сказала, чтобы я шел и посмотрел.
Я пошел и посмотрел.
На двери это самое и было написано. «Свиньи. Зачем вы их убили?»
– У тебя появились первые фанаты, – улыбнулась мать. – Поклонник, так сказать...
Я спросил, почему поклонник? А может поклонница?
– Это поклонник, – уверила меня мать. – Девочки все-таки более... не такие. Не могу представить, чтобы девочка старательно размазывала по железной двери расплавленную на зажигалке жевательную резинку.
Мать брезгливо указала пальцем.
Да. Шедевр дадаизма. Жвачки, наверное, целая упаковка пошла. И старания целое море. Не просто налеплено, как верно отметила мать, а старательно вдавлено. Придется... даже не знаю, как эту гадость выковыривать.
Я плюнул на дверь, сказал, что займусь ею потом.
– К тому же... – мать отошла от двери подальше. – К тому же это явно не женский почерк. Девочка не может писать так безобразно. Не могу я представить себе такую девочку...
Я тоже не мог. А вот парня с таким почерком вполне мог вообразить. Например, я был уверен, что этот почерк весьма и весьма походит на почерк Буханкина...
Но дверь разрисовал мне, конечно, не Буханкин. И не по его поручению мне дверь разрисовали. Незачем Буханкину мне дверь испакощивать.
А у Тоски был почерк красивый. Аккуратный красивый девчоночий почерк. Мне очень нравился. Гладкий такой.
– Сначала изрисовали дверь, потом подложат бомбу, – сказала мать. – Молодец, сын, так держать.
– Всегда готов... – ответил я.
Мать похлопала меня по плечу и отправилась на работу. А я отправился к Тоске. Но не доехал. Не получилось доехать. Я, как всегда, выкатил мопед, добрался до «Мира обжорства», заказал пальчиковые бананы в карамели. Пока работал над бананами – очень увлекательное дело – нарезать их кружочками и наматывать на эти кружочки карамель – так вот, пока трудился над ранним десертом, вспоминал врагов своих. Врагов было в изрядности, но вряд ли кто-нибудь из них стал бы так мелко мне пакостить.
Измазывать жвачкой дверь.
Но кто-то же мне дверь испохабил. Придется вечером маяться...
Я покончил с бананами и вышел на улицу.
Здесь меня ожидал второй сюрприз. Мопед.
Нет, мопед не угнали. Просто шины прорезали. И передняя и задняя камеры оказались безнадежно сдуты, и сразу было видно, что сдулись они отнюдь не случайно.
Вот так.
Значит, за мной следили. Значит, вчерашнее ощущение меня не подвело, значит, на самом деле. Следили от дома. Что интересно. История начинает продолжаться. Разворачиваться по довольно непредвиденной программе.
Я поговорил с шефом и загнал мопед в подсобку кафе. До Тоски пришлось добираться уже пешим порядком.
Тоска пребывала во злобе. Дома никого не было, зато слышались удары. Я заглянул в ее комнату. Тоска лупила ногой по большой боксерской груше. Жестко, с акцентом.
– Ты, я вижу, в прекрасном настроении, – сказал я.
Тоска не ответила, провела серию мощных ударов, потом зверски боднула инвентарь. Так что даже пыль из него пошла.
– Тоска, – сказал я, – хочешь, подскажу упражнение, прекрасно развивающее мышцы предплечья?
– Ну?
– Берешь обычную простыню, хорошенько ее стираешь, а затем выжимаешь. Выжимаешь, выжимаешь, выжимаешь. Мышцы на руках укрепляются просто превосходно...
– Шутишь все. – Тоска поймала болтающуюся грушу. – Лучше ознакомься вот с этим.
Я ознакомился. Теперь вот Буханкин должен был ознакомиться. К нему мы и направились. И уже сейчас, здесь, у него дома, я вытащил из кармана конверт. Передал Буханкину. Буханкин принялся читать. Весьма выразительно:
– «Гадкие свиньи! За что вы погубили их? Кому они мешали? Вам они мешали? Ваша варварская акция вам даром не пройдет! Я хотел, чтобы все было по-хорошему, но вы сами все испортили. Дураки и идиоты! Готовьтесь! Моя месть вам понравится! И вообще, вам меня не остановить!»
Буханкин дочитал послание, посмотрел его на просвет.
– Похоже на объявление войны, – сказал он. – Месть нибелунгов сплошная...
– Теперь тебе понятно, что это не пришельцы? – спросил я.
– Понятно. Человек науки не цепляется за теорию, не подкрепленную эмпирическими наблюдениями. Это не пришельцы. Это засранцы. Но ничего страшного в этой ситуации нет. Если вы переживаете за свою безопасность, то это зря. Я могу привлечь членов своей команды, они организуют патруль возле ваших мест проживания...
– Это излишне, – сказал я. – Главная опасность заключается в другом...
– Опять опасность, – вздохнул Буханкин. – Связался я с вами...
– Видишь ли, Буханкин, тут такое дело. Вот наша подруга Антонина, – я указал на Тоску. – Она не поленилась и прошлась по зоомагазинам, благо их у нас в городе один.
– И?
– И ей ответили, что сейчас хотя и не сезон, но не так давно в магазин зашел мальчишка с собакой.
– Примерно нашего возраста, – добавила Тоска.
– Это утешает, – сказал Буханкин. – Если бы это был сорокалетний мальчишка, это бы меня немного насторожило, а нашего возраста – это нормально... Я не вижу, в чем заключаются ужасные неприятности? Пусть этот сопляк придет ко мне, я его прикокошу! По уши в землю вобью! Позвоночник выгрызу! А собаку его... тоже прибью.
– Дело не только в сопляке, – тихо сказал я. – Дело совсем в другом. Видишь ли, Буханкин, этот юноша с собакой приобрел три мощных китайских компрессора – для аэрации воды. Эти компрессоры используются чуть ли не в промышленном разведении рыбок. Они тогда еще удивились, зачем ему столько компрессоров. Потом он еще заходил несколько раз, приобретал корм для молоди. Я вот что подумал...
– Стоп-стоп-стоп! – остановил Буханкин. – Я знаю, чего ты еще подумал. Ты подумал, что раз компрессоров много было приобретено, то озеро... оно не в единичном экземпляре. Что есть еще одно или, может быть, два таких озера.
– Ну, в общем, да, – сказал я. – И, судя по всему, все так и есть...
Буханкин зарычал:
– Знаете, дорогуши, меня совсем не прикалывает искать среди всех окружающих нас густых лесов еще водоемы этого пираньщика! Я устал!
– Искать его базы – бесполезно, – сказал я. – Если было три компрессора, то можно опять же предположить, что этих озер тоже три, это ты верно заметил. С маленькими-маленькими голодными рыбками. И мы не успеем их найти. Как мы ни старайся.
– Надо пойти в мэрию, – снова предложила Тоска. – И все рассказать...
– Поздно. Не поверят. Не пойду. Смерть бюрократии, – так ответил Буханкин.
– Тогда я не знаю... – Тоска капитулянтски развела руками. – Не знаю...
– У нас есть три дня, – я забрал у Буханкина компьютер и спрятал его в карман. – За три дня нам надо найти этого юнната. Иначе... Ням-ням.
Буханкин бухнулся на койку лицом вниз, закрыл голову подушкой.
– Это означает одно, – сказал я. – Это означает, что мы будем его искать усиленно. Будем искать усиленно и найдем. Буханкин, у тебя тут есть какая-нибудь бумага?
Буханкин указал пальцем.
На тумбочке, в которой хранилась картотека, пылилась пачка офисной бумаги. Я взял лист, достал самописец. Дал Тоске свой компьютер, чтобы не скучала. Подумал. Набросал кое-какие мысли. На тему: как нам найти пираноманьяка.
Итак.
Собака.
Собака – заметная вещь. Можно попробовать через клубы собаководства, только вот не факт, что псина породистая. А если не породистая, то найти ее тяжело. А просто бродить по дворам...
Никаких ног не хватит.
Прорезанные камеры. Напротив «Мира обжорства» канцелярская лавка. В канцелярской лавке работает летним холуем Обоев. С Обоевым мы учимся в одном классе. Надо поговорить. Осторожно, чтобы враг не заметил.
Письмо. Над письмом можно потрудиться. Отпечатки пальцев можно даже снять. Только ни к чему они. Конверт. Конверт новый. Недалеко от дома Тоски почта. Можно поспрашивать, кто покупал конверты. Отправлено из восьмого отделения связи, это в Ленинском районе. А люди частенько совершают ошибки – отправляют письма из своих собственных почтовых отделений. Само же письмо...
– На принтере распечатано. – Буханкин вылез из-под подушки и понюхал листок. – Пахнет как-то...
Буханкин поморщился:
– Как-то так...
Молодец Буханкин! Я вот понюхать послание не догадался. Оно пахло довольно знакомо. Только непонятно, как именно знакомо.
– Это мокрая собака, – объяснил Буханкин. – У нашего дурака есть мокрая собака!
– Про собаку мы давно знали, – напомнила Тоска. – Собака нам ничего не дает.
– Знали, но не были уверены. А теперь мы уверены. Теперь мы его вычислим!
– В городе полно народу, как мы его вычислим? – спросила Тоска. – Перебирать почти семьдесят тысяч...
– У нас есть его примерный портрет, – сказал я. – Парень нашего возраста, скорее всего самый обычный. Если бы он был необычный, то об этом бы нам сказали. Так что обычный. У него есть собака. Довольно большая, вряд ли маленькая собака смогла бы так громко выть.
– Маловато... – подал голос Буханкин.
– Маловато. Надо сходить на почту и в канцтовары. Для отвода глаз на почте купить большой посылочный ящик, в канцтоварах ты, Тоска, купишь ватман. Предлагаю пойти прямо сейчас. Пока время еще есть. Провести подготовительные мероприятия.
– Вот и сходите, – по-барски махнул рукой Гелий. – А я тут поразмышляю... А то как с вами связался, так совсем думать перестал. Идите, работайте.
Глава 11
ЛИЦО С ИНТЕЛЛЕКТОМ
– Так что этот дурик у нас в руках, – сказал я. – Осталось сделать две маленькие вещи. Во-первых, поймать его...
– Ты думаешь, это будет так просто? – не поверила Тоска.
– Я думаю, это будет просто. Немножко побегаем, конечно, а так легко. Вторая вещь – узнать, зачем он все это придумал. Меня лично второй вопрос занимает гораздо больше первого. Так сказать, мотивировка маньяка. Все остальное – частности. Что касается поимки... Завтра мы его возьмем.
– Уверен?
– Абсолютно. Клянусь своим томагавком. Клянусь правой рукой уфолога Буханкина.
Буханкин презрительно улыбнулся и спросил:
– Что это вы с сумками какими-то притащились?
– Так надо, – ответил я.
– А, понятно... Ну, и кто же наш злодей? – ехидно осведомился Буханкин. – Наверняка жуткая личность...
– Тебе фамилию назвать или как? – спросил я.
– Можно и фамилию, – надулся Буханкин. – Только не думаю, что ты сможешь. Не потянешь, однако. Это все твои понты, это все выдрыпанство. Ничего ты не знаешь на самом деле. Ну, скажи его фамилию, скажи? Я в психах разбираюсь!
– Ничуть в этом не сомневаюсь, – сказал я. – Что в психах ты разбираешься на славу. Однако его фамилия тебе ничего не скажет.
– Почему – не скажет?! Может, скажет! Я многих у нас в округе знаю... Агентурная сеть, контакты...
– Он нездешний. По имеющейся информации, он приехал весной или в начале лета. Так что его фамилия тебе ничего не даст. Но, повторюсь, и фамилия, и даже адрес у нас есть. И чем он занимается, мы тоже знаем.
– Так в чем же дело?! – Буханкин аж подскочил на своей койке. – Давайте я сейчас позвоню куда надо, и мы его сграбастаем! Вызову десяток ребят из объединения, они с ним разберутся. Возьмем его тепленьким. Пока не поздно, пока еще есть время. Или там тоже банда?!
– Там не банда, – успокоил я. – Он одиночка.
– Так я и знал, – скривился Буханкин. – Так я и знал, что одиночка! Одиночки всегда жуткие психопаты. Всегда готовы кого-нибудь мочкануть... Почему тогда нельзя его брать?
– Брать его нельзя, потому что у нас нет никаких доказательств, – сказал я. – Вряд ли он дома хранит все свои рыбоводческие припасы, у него есть другое место. Подальше да поспокойнее. Да даже если и дома, то что? Не полезешь же ты к нему домой? Это уже не мелкое хулиганство, это уже... Так что напрямую действовать нельзя, надо по-умному действовать...
– А собака у него есть? – вспомнил Буханкин.
– Есть, – сказала Тоска. – Есть собака. Здоровенная, белая, на кавказскую овчарку похожа.
– Да, – улыбнулся Буханкин, – собака – это хорошо... Все-таки вы молодцы, есть у вас нюх. Впрочем, я всегда об этом знал. А может, все-таки не он?
– Он.
– Мало ли у кого белые собаки, – хмыкнул Буханкин. – Собака – это не доказательство, собака – это... Это просто собака. Вот и все. Да и вообще...
Порой доказывать простые вещи чрезвычайно утомительно. Особенно таким древлянам, как Буханкин.
– У нее, – я указал на Тоску, – есть родная тетя. Имя ей Зинаида Ивановна. Зинаида Ивановна – заведующая областным коллектором.
– Каким еще коллектором? – Буханкин цокнул языком. – Она что, главная по канализации?
– Буханкин, ты темная личность, – сказал я. – Коллектор – это не канализационная труба, это библиотечный накопитель. Зинаида Ивановна может проверить всю информацию по всем библиотекам города. В районе почтового отделения номер восемь – а именно оттуда было отправлено письмо Тоске, – так вот, в том районе есть две библиотеки. Детская и обычная. И за два последних месяца и в той, и в другой один мальчик брал книги по аквариумистике. Узнать его имя и адрес не составило труда. Антонина не поленилась сходить в детскую библиотеку. Парень, который брал книги про разведение рыбок, приходил за ними с лохматой собакой.
– А зачем он все это устроил? – недоумевал Буханкин. – Он что, настоящий псих?
– Не знаю, зачем он все это устроил, – сказал я. – Может, и псих. Понимаешь, я не смог хорошенько за ним понаблюдать. Во-первых...
– Почему? Почему великий и мохнатый Куропяткин не смог проследить за каким-то там мелким маньяком?
– Потому что какой-то там мелкий маньяк следил за мной, – ответил я. – Он, кстати, и сейчас за нами следит.
– Как – следит?! – Буханкин лязгнул койкой. – Что значит – следит?!
– Следит. В хороший полевой бинокль.
– Он давно за нами следит, – сказала Тоска. – Как ты кокнул пираний, так он за нами и стал наблюдать. Не все время следит, конечно, а так, периодически. Сейчас следит.
– Откуда? – Буханкин сощурился. – Откуда вы все это знаете?
– Расскажи, – устало разрешил я Тоске.
Тоска стала рассказывать. Как вчера она, впустую побеседовав с канцеляристом Обоевым, отправилась по некоторым делам. По пути она купила ватрушку с творогом и съела, разглядывая для аппетита в стекле ларька другую выпечку, особенно весьма продвинутые коврижки. Которые Тоска очень любила, да только не ела ввиду сбережения фигуры. В процессе поедания глазами восьмой по счету коврижки Тоска заметила, что за спиной ее на расстоянии метров пятнадцати маячит какой-то тип.
Сначала Тоска думала, что это Буханкин.
– А при чем тут Буханкин? – обиженно сказал Буханкин. – Я ни за кем не следил...
– Не перебивай, – строго сказала Тоска.
Сначала Тоска думала, что это Гелий Буханкин, но, приглядевшись, обнаружила, что наблюдатель на Буханкина несколько непохож. Рост такой же, прическа, комплекция поразворотистей.
– А лицо такое... – Тоска выразительно пошевелила бровями. – С интеллектом...
О, как ты сладка, месть!
Буханкин надулся.
Наблюдатель стоял, поедал мороженое и как бы невзначай бросал на Тоску заинтересованные взгляды. Тоска решила проверить, не кажется ли ей это. Она купила энергетический напиток, неспешно выпила его и лениво пошла вниз по улице. Завернула за угол. Подождала пару минут. И мимо нее проследовал тот, кто наблюдал за ней возле коврижечной будки. Тоска про себя назвала его Наблюдателем. А потом Тоска заметила его в трамвае, в троллейбусе и еще один раз на улице. Навыками наружного наблюдения Наблюдатель не обладал.
– А когда мы сюда к тебе шли, я его тоже видел, – сказал я. – С биноклем. Наблюдает.
– Давайте его возьмем! – В голосе Буханкина явственно послышался азарт бывалого охотника за неведомым. – Этого интеллектуала. Выскочим и схватим! Запрем в бане или в подвале! Я его в два мига расколю! Он у нас письменное признание напишет! Нет, это будет видеопризнание! Он признается в своих происках на камеру!
Буханкин даже направился к лестнице. Так что пришлось его схватить за локоть и возвернуть на койку.
– Во-первых, не факт, что ты его расколешь, – сказал я. – Может, он храбрый портняжка?
– Против Диска Воздействия ни один портняжка не выстоит! – заверил Буханкин. – Достаточно накалить диск до ста двадцати градусов и приложить его к нервным центрам... Все выложит! Во всем признается!