Еврейская мудрость. Этические, духовные и исторические уроки по трудам великих мудрецов Телушкин Иосиф
Носите желтую повязку с гордостью.
Роберт Вельш, апрель 1933 г.
Так лидер немецких сионистов озаглавил статью, вышедшую в ответ на бойкот еврейского бизнеса, объявленный нацистами. В это время евреев еще не заставляли носить желтую повязку, хотя желтые звезды Давида красовались на витринах большинства еврейских магазинов. Однако к 1941 году отсутствие желтой повязки на одежде стало караться смертной казнью.
Вельш убеждал евреев гордиться своей национальностью и не унывать. Согласно многим свидетельствам, его статья подняла моральный дух немецкого еврейства.
Вельш пережил войну. Позже он признался, что пожалел о своих словах: «Лучше бы я убеждал евреев бежать из Германии». Конечно, в 1933 году ни Вельш, ни его соотечественники не могли подозревать об «окончательном решении еврейского вопроса».
СС хочет, чтобы я убивал еврейских детей собственными руками.
Последние снова Адама Чернякова, назначенного нацистами главой юденрата Варшавского гетто, перед самоубийством 23 июля 1942 г.
Многие варшавские евреи обоснованно обвиняли Чернякова в сотрудничестве с немцами. В 1942 году, летом, когда 300 000 евреев были взяты в заложники, операцией управляла еврейская полиция под руководством Чернякова. Оправдываясь, он доказывал, что если бы не сдал какое-то количество евреев немцам, то погибли бы все.
В июле 1942 года нацисты отказали Чернякову в просьбе отменить депортацию воспитанников приюта. 23 июля (пост Тиша бе-Ав, в память о разрушении обоих Храмов) Черняков проглотил цианистый калий.
Среди тех, кто осуждал Чернякова, был Хаим Каплан, варшавский учитель иврита и писатель (дневник Каплана был обнаружен в керосиновой банкечерез двадцать лет после разрушения гетто). Однако, когда он узнал о самоубийстве Чернякова, он написал: «Он прожил ужасную жизнь, зато его смерть – прекрасна. Пусть смерть его искупит его грехи пред нашим народом… Можно заслужить бессмертие за один час. Президент, Адам Черняков, заслужил его в одно мгновение» (Варшавский дневник Хаима Каплана, 26 июля 1942 г. Говоря о бессмертии, которое можно заслужить за один час, Каплан ссылается на Талмуд).
Совсем иначе повел себя Хаим Румковский, коллега Чернякова из Лодзинского гетто, известный как «Царь евреев». Получив приказ о депортации всех детей младше десяти лет и взрослых старше шестидесяти пяти, Румковский подчинился.
«Я так же люблю детей, как и вы. (Но) я вынужден пойти на эту кровавую операцию. Я вынужден отрезать конечности, чтобы сохранить само тело. Я должен забрать детей, иначе, не дай бог, заберут вообще всех. Отцы и матери, отдайте мне ваших детей» (См. Мартин Гилберт, «Холокост»).
Естественно, в конце концов депортировали всех евреев, включая и самого Румковского. Когда в январе 1945 года советские танки вошли в Лодзь, из 160 тысяч обитателей гетто там оставалось лишь 870 умирающих. Брайан МакАртур, включивший речь Румковского (4 сентября 1942 г.) в свою «Книгу речей двадцатого столетия»(серия «Пингвин-Бук»), назвал ее «самой ужасной речью во всей антологии».
Благословенна спичка, сгоревшая, чтобы разжечь пламя.
Хана Сенеш (1921–1944)
Ивритская поэтесса, родившаяся в Венгрии, борец Хаганы, Хана Сенеш была сброшена с парашютом в охваченную войной Югославию, чтобы спасти военнопленных из армии союзников и организовать еврейское сопротивление. В июне, когда была объявлена депортация сотен тысяч венгерских евреев в лагеря смерти, она решила пробраться в Венгрию, чтобы предупредить евреев об угрозе. Понимая, что скорее всего погибнет, Хана передала своему товарищу, Реувену Дафни, свое последнее стихотворение – «Благословенна спичка».
В Венгрии Сенеш была почти сразу арестована. Несмотря на пытки, она не назвала своим мучителям ни одного имени или адреса. 7 ноября 1944 года она была расстреляна.
В 1950 году ее останки были привезены в Израиль и похоронены на горе Герцль (см. кн. Марье Сыркина «Благословенна спичка», – одну из множества биографий Сенеш).
76. «Пусть проваливают к дьяволу!..»
Евреи о нацистах
Наш гнев
Господи! Как мог Ты создать на земле такую мерзость?
Ицхак Кацнельсон, еврейский поэт, убитый в Освенциме
Согласно Элиезеру Берковичу, этот вопрос занимал всех жертв Холокоста, не потерявших веру в Бога: «Вместо чувства неполноценности царство Холокоста открыло им всю грязь души человечества, зараженного нацизмом. Они были полны глубокого презрения к миру».
Наоборот, ассимилированные евреи почувствовали себя униженными, так как общественная оценка всегда представляла для них огромное значение. Например, польский психиатр Виктор Франкл вспоминает как пришел в отчаяние, когда немецкий офицер вместо наказания просто кинул в него камнем, принижая «до состояния домашнего животного». Беркович считает, что «Ицхак Кацнельсон просто не обратил бы на это внимания. В его глазах охранники в гетто и лагере имели с ним самим так мало общего, что никакие их действия не могли казаться оскорблением» («С Богом в аду»).
Старый еврей прошел мимо нацистских охранников на улице Тварды в Варшавском гетто, и не поднял шляпу. Нацисты долго над ним издевались. Через час он сделал то же самое. «Пусть проваливают к дьяволу!» – сказал он.
Эммануэль Рингельблюм (1900–1944), «Заметки из Варшавского гетто: Дневник Эммануэля Рингельблюма»
Этот еврей напоминает Мордехая, который «не становился на колени и не падал ниц» (Эстер 3:2). Хотя еврейское право и разрешает проявлять подобострастие, даже притворное, если это требуется для спасения жизни, Мордехай и этот еврей отказались позволить своим врагам указывать им, как себя вести.
Если антисемиты хотят ненавидеть нас, то пусть ненавидят нас и убираются к черту.
Премьер-министр Израиля Давид Бен-Гурион в письме к другу, высказавшему опасения, что похищение Адольфа Эйхмана (1960) и суд над ним вызовут волну антисемитизма
Не прощай их, Отец, ибо они ведали, что творили.
A. M. Розенталь, журналист «Нью-Йорк Таймс» после пребывания в Варшаве
Хотя и правда мало кто в Германии знал все об «окончательном решении», мало кто не знал вообще ничего.
Вальтер Лэйкер, «Ужасный секрет»
Историк Вальтер Лэйкер верно заметил, что невозможно уничтожить миллионы людей без участия больших групп населения и без свидетелей, а также без их родственников и друзей, которые тоже должны были обо всем знать.
Немецкий народ не может гордиться Бетховеном и забыть о преступлениях Гитлера против человечества.
Артур Бернс, бывший посол США в Германии, во время Битбургского скандала в 1985 г.
В завершение, как ни странно, шутка:
Вы слышали о еврее на немецкой железнодорожной станции? Этот бедняга приехал в Германию. Все его пожитки умещались в один старый побитый чемодан. На станции он увидел пожилого человека, изучающего расписание, и спросил его: «Извините, вы случайно не антисемит?»
Пораженный человек возмутился: «Как вы смеете задавать такие вопросы?»
Тогда еврей обратился к женщине, стоявшей неподалеку: «Простите, вы – антисемитка?» Она ответила так же.
Сцена повторялась несколько раз. В конце концов он нашел симпатичную, солидную пару и задал им тот же вопрос: «Скажите, а вы случайно не антисемиты?»
«Конечно да, – сказал мужчина, – мы ненавидим евреев и весь их поганый род».
«Наконец-то я нашел по-настоящему честных людей! Вы не могли бы присмотреть за моим чемоданом?»
77. «Не дадим убийцам нашего народа стать его наследниками»
Проблема репараций
В 1952 году спор о том, может ли Израиль принять от ФРГ репарации, оказался весьма жарким. Одну позицию представлял Бен-Гурион, другую – будущий премьер Менахем Бегин. Бегин утверждал, что принятие репараций будет предательством по отношению к шести миллионам убитых.
Не дадим убийцам нашего народа стать его наследниками.
Давид Бен-Гурион
Эта фраза из речи Бен-Гуриона в защиту репараций, произнесенной им в Кнессете 7 января 1952 года, напоминает обращение Элии к царю Ахабу, который убил Навота и конфисковал его имущество: «Ты убил, а еще и наследуешь?» (I Млахим 21:19).
Бен-Гурион не собирался прощать Германии Холокост: «Если бы я мог получить немецкую собственность, не сказав немцам ни слова, а просто приехав на джипах с автоматами, я бытак и сделал… Но у нас нет такой возможности».
Он настаивал на переговорах о репарациях, так как считал, что немцы не имеют никаких прав на собственность, конфискованную у евреев, и так как понимал, как сильно нуждается Израиль в средствах на развитие экономики (население Израиля удвоилось в период от 1948 до 1951 года). В отличие от рассудительного Бен-Гуриона, его оппоненты выдвигали более эмоциональные аргументы:
Мой маленький сын подошел ко мне и спросил:
«Сколько мы получим за бабушку с дедушкой?»
Член Кнессета Элимелех Римальт, чьи родители были убиты нацистами
Римальт в числе первых возразил Бен-Гуриону:
В гетто Вильно, когда температура опустилась до -38 градусов по Фаренгейту, и евреи умирали на улицах от голода и холода, немцы привезли одежду тысяч убитых и сказали нам: «Наденьте это». Представители общины отказались принять вещи, запятнанные кровью их братьев. Я был там тогда… и мы все сказали, что не согласимся… они хотели сфотографировать нас в одежде наших мертвых братьев.
Это было совершенно иррациональное решение.
После войны было принято еще одно иррациональное решение.
Охотники за золотом стали искать золотые кольца на полях Треблинки. Евреи Польши обратились к правительству с просьбой прекратить это. Треблинку обнесли забором, и никто не притронулся к золоту. Это было верхом иррациональности, но единственным моральным и исторически оправданным выходом.
Член Кнессета, переживший Холокост, Арье Шефтель, цит. по Тому Сегеву, «Седьмой миллион». Большинство цитат данного раздела взяты из этого потрясающего исследования влияния Холокоста на жизнь и ментальность сегодняшних израильтян
Мы, видевшие, как наших отцов тащат в газовые камеры, слышавшие стук поездов смерти. Мы, чьих старых отцов бросали в реку, чьи старые матери были убиты в больнице. Мы, с которыми произошли все эти вещи, невообразимые в истории, – откажемся рискнуть жизнью и вступим в переговоры с убийцами наших родителей?
…Мы готовы на все, на все, чтобы с Израилем не случилось такого позора.
Ответ члена Кнессета Менахема Бегина Бен-Гуриону во время дебатов 7 января
Антипатия Бегина к немцам (став премьером, он даже отказывался давать интервью немецким журналистам), кажется, вызвала у него временное помутнение разума при обсуждении проблемы репараций. Один раз он даже обратился к Бен-Гуриону так, словно тот тоже был нацистом: «Я знаю, что вы потащите меня в концентрационный лагерь. Сегодня вы арестовали сотни (участников антирепарационной демонстрации). Завтра вы можете арестовать тысячи. Это не важно, они пойдут на все, они пойдут в тюрьму. Мы пойдем туда с ними. Если это необходимо, мы пойдем с ними на смерть».
Казалось, паранойя охватила Бегина. В речи перед демонстрантами в тот же день он говорил о немцах так, как антисемиты обычно говорят о евреях:
«Нет ни одного немца, который бы не участвовал в убийстве наших отцов. Каждый немец – нацист. Каждый немец – убийца. Аденауэр (известный антифашист) – убийца… И все его помощники – убийцы». Бегин продолжал распалять и так возбужденную толпу. Он сообщил им, что газовые гранаты в руках у полицейских, охранявших демонстрацию, были также произведены в Германии, и «заряжены газом, которым отравляли ваших родителей».
Через несколько мгновений демонстранты стали швырять камни в окна Кнессета. Некоторые пытались взять здание штурмом. В результате демонстрации пострадало более двухсот ее участников и полицейских.
Кнессет на три месяца отстранил Бегина от работы, и Бен-Гурион объявил, что первая попытка свергнуть демократию в Израиле не увенчалась успехом.
Две заключительные мысли о репарациях
Нельзя принимать выкуп от убийцы, даже если он предлагает все деньги этого мира и даже если кровные родственники жертвы не жаждут мести, ибо душа жертвы принадлежит не его родне, а Богу.
Мишне Тора, «Законы об убийстве и сохранении жизни», 1:4
7 января 1952 года газета, принадлежавшая партии Бегина, поместила эту цитату на первую полосу.
Кровный родственник упоминается Маймонидом, так как в Торе говорится: «Кровомститель сам может умертвить убийцу» (Бемидбар 25:19).
В отличие от практики народов, окружавших древних израильтян, Тора запрещает вступать с убийцей в переговоры о выкупе. У вавилонян это было, наоборот, общепринято, как видно из письма царя хеттов Хаттишилиса своему вавилонскому коллеге:
«Когда у хеттов убивают кого-нибудь, то убийцу ловят и отдают брату жертвы. Его братья взимают за убийство денежную компенсацию. (После этого) они выполняют в городе, где произошло убийство, искупительный ритуал» (Дэвид Сперлинг, «Убийство в Танахе и в других ближневосточных источниках»).
Библейский отрывок, на который ссылается Маймонид, как раз направлен против такой практики: «И не берите выкупа за душу убийцы, грешника, которому надлежит умереть, которого следует умертвить» (Бемидбар 35:31).
Однако многие считают, что «выкуп» убийцы отличается от репараций, предложенных правительством, сменившим жестоких убийц – нацистов.
Тот, кто хочет вершить историю, обязан забыть историю.
Эрнст Ренан, французский историк XIX в.
Слова Ренана привел в своем письме к израильскому правительству посол Израиля в Бельгии Михаэль Амир. Амир считал отказ от переговоров по поводу репараций недальновидным и наивным решением: «Настаивать на бойкоте в отношении Германии – милое и глубоко нравственное донкихотство, то есть борьба с ветряными мельницами. Это выглядит прекрасно и достойно, но не принесет никакой пользы, только вред». Потом он цитирует Ренана и добавляет: «Я не хочу ничего забывать, но мы, в государстве Израиль, обязаны вести реалистичную политику» (цит. по Тому Сегеву, «Седьмой миллион»).
78. «Как меч твой жен лишал детей…»
Суд над Эйхманом
В I960 году агенты Израиля в Аргентине захватили и привезли в Иерусалим Адольфа Эйхмана, главного руководителя «окончательного решения». Суд над ним, который освещали журналисты всего мира, стал поворотной точкой в истории Израиля. После разбирательства, длившегося четыре месяца, Эйхман был осужден и повешен 31 мая 1962 года.
Я стою перед вами, судьи Израиля, чтобы вести обвинение Адольфа Эйхмана, и я стою не один. Со мной – шесть миллионов обвинителей… Их кровь взывает к вам, но их голоса не слышны.
Вступительная речь министра юстиции Израиля Гидеона Хауснера, обвинителя на суде над Эйхманом, апрель 1961 г.
Как меч твой жен лишал детей, так мать твоя среди жен лишится сына.
I Шмуэль 15:33
Цитируя эти слова Шмуэля, обращенные к Агагу, царю амалекитян, президент Израиля Ицхак бен Цви отказал Эйхману в помиловании.
Израильское руководство получило множество прошений о помиловании Эйхмана. Во главе с философом Мартином Бубером, ведущие израильские интеллектуалы выступали против казни Эйхмана. Если бы они просто выступали против смертной казни (которая в Израиле применяется только к преступникам, участвовавшим в Холокосте), их аргументы получили бы большую поддержку. Но сам ужас всех преступлений Эйхмана заставлял этих интеллектуалов выступать против смертной казни этого человека. Их аргументы были так глубоки, что не нашли понимания у простых израильтян. Например, письмо Бубера, подписанное еще девятнадцатью интеллектуалами, в основном – преподавателями Еврейского университета, гласило: «Мы верим, что завершение суда над Эйхманом его повешением, может стереть образ Холокоста и уменьшить моральное и историческое значение этого трибунала».
С захватывающим дух оптимизмом философ Шмуэль Хьюго Бергман писал: «Я полностью уверен в том, что снисходительность, проявленная к этому человеку, может прервать цепь ненависти и, в конце концов, принесет спасение в этот мир. Я также уверен, что смертный приговор… будет очередной победой дьявола на земле».
Премьер-министр Бен-Гурион созвал специальное заседание кабинета, чтобы решить вопрос о помиловании Эйхмана. Слова министра юстиции Израиля решили вопрос: «Мы обязаны привести приговор в исполнение. Это – наш долг перед жертвами Катастрофы».
79. «Это – не ваше место»
Рональд Рейган и битбургский конфликт
Это – не ваше место. Вы должны быть с жертвами СС.
Эли Визель, 19 апреля 1985 г. Речь в Белом Доме, обращенная к Рональду Рейгану.[40]Самый острый конфликт между еврейской общиной и президентом США произошел в 1985 году. Рональд Рейган объявил тогда, что собирается отметить сороковую годовщину поражения Германии возложением венков на военном кладбище Битбурга, где, кроме нескольких тысяч военных, были похоронены сорок семь офицеров СС (подразделений, помогавших в осуществлении Холокоста). Идея принадлежала не Рейгану, а немецкому канцлеру Гельмуту Колю. Он надеялся, что визит президента даст всем понять, что убитых нацистских солдат следует считать просто убитыми солдатами.
Рейган был подвергнут резкой критике за намерение осуществить эту идею даже после известия о том, что на кладбище похоронены военные преступники. (К несчастью, Колю не пришла в голову мысль эксгумировать эсэсовцев и захоронить их в другом месте.) В ответ Рейган заявил на пресс-конференции 18 апреля, что солдаты, похороненные в Битбурге, «были такими же жертвами, как люди, погибшие в концентрационных лагерях».
По чистой случайности на следующий день было назначено вручение Золотой медали Эли Визелю, который произнес короткую речь на тему конфликта.
Хотя Рейган и был тронут словами Визеля, он не отменил визит в Германию, а лишь внес в свое расписание посещение концлагеря Берген-Бельзен. Позже в этот день (5 мая) он выступал на американской военной базе в Битбурге, где объявил: «В мире, где все еще существует угроза антисемитизма, я – еврей».
Ради Бога, пусть найдет другое кладбище. Во всей Германии наверняка можно найти такое, где не лежат эсэсовцы.
Менахем Розензафт, основатель и первый председатель Международной Организации детей жертв Катастрофы
Когда друг совершает ошибку, он остается другом, а ошибка остается ошибкой.
Премьер-министр Израиля Шимон Перес по поводу визита Рейгана в Битбург.
Подобным же образом отозвался на это событие Б. Абрам, бывший президент университета Брандейс и председатель Конференции главных еврейских организаций Америки. Он написал в «Нью-Йорк Таймс» (30 мая 1985 г.): «Битбург был ошибкой друга, а не преступлением врага»
80. Отрицание Холокоста
Большие массы людей гораздо легче попадают под влияние большой лжи, чем под влияние малой.
Адольф Гитлер, «Майн Кампф»
Явные свидетельства…голода, жестокостей и зверств были так сильны, что я не очень хорошо себя чувствовал. В одной комнате грудой лежало двадцать или тридцать обнаженных мужчин, умерших от истощения. Генерал Джордж Паттон попросту не смог туда войти. Он заявил, что его может стошнить. Я же вошел, чтобы иметь возможность свидетельствовать (как очевидец) об этих фактах, если когда-нибудь в будущем кто-нибудь посмеет назвать рассказы о них «пропагандой».
Генерал Дуайт Эйзенхауэр (1890–1969), Верховный главнокомандующий армии союзников в письме к Джорджу Маршаллу, после посещения концентрационного лагеря в Ордруфе (Германия) (Харри Джеймс Каргас, «Тень Аушвица»)
Сравните эти слова Эйзенхауэра, который еще в 1945 году предвидел попытки отрицания Холокоста, с утверждениями Ноама Хомского, выдающегося лингвиста и сторонника левых политических идей. Хомский защищал право Роберта Фариссона, французского профессора, публично заявлять, что Холокост никогда не имел места, и в Аушвице не было никаких газовых камер. Многие интересуются, стал бы Хомский точно так же защищать право американского профессора утверждать, что рабство никогда не имело места в античности? Как сказал Бернард Барух: «Каждый имеет право на собственное мнение. Но никто не имеет права манипулировать фактами».
Опасно игнорировать отрицание Холокоста на том основании, что оно звучит несколько странно. Взгляд тех, кто отрицает Холокост не более удивителен, чем «Протоколы Сионских Мудрецов», в которых утверждается, что евреи строят планы мирового господства.
Дебора Липштадт, «Отрицание Холокоста»
Нацисты использовали «Протоколы» как одно из оправданий своего стремления избавить Европу от евреев (см. книгу Нормана Коха «Лицензия на геноцид», в которой рассказана история этой мистификации и ущерба, нанесенного ею евреям). Историк Липштадт говорит о документально подтвержденном росте количества людей, отрицающих Холокост. В 1992 году опрос общественного мнения показал, что 10 процентов итальянцев считают, что Холокост никогда не имел места. В США опрос Ропера в 1993 году показал, что 22 процента американцев утвердительно отвечают на вопрос: «Кажется ли вам возможным, что уничтожение нацистами евреев – просто миф?» Мне представляется, что в самой формулировке вопроса заложена неточность, позволяющая в ходе опроса манипулировать общественным сознанием. Видимо, результаты были бы достовернее, если бы вопрос ставился проще: «Считаете ли вы, что нацисты уничтожали евреев?»
«Методология» отрицания Холокоста
Это происходит в обычной манере американской социальной публицистики. Профессор Икс выдвигает потрясающую теорию… он утверждает, что нацисты не убивали евреев… или что на свете не существует людоедов. Так как все факты против него, главный аргумент Икс состоит в вежливо высказанном сомнении в аргументах противников. Это заставляет профессоров Игрек и Зет опубликовать опровержения. Икс становится «одиозным профессором Икс», и обзор его книги, написанный непрофессиональными журналистами, появляется в «Тайм», «Ньюсуик» и «Нью-Йоркере». Потом он начинает появляться на радио, ТВ и на страницах газет.
Маршал Салинс «Нью-Йоркское книжное обозрение», 22 марта 1979 г.
Это едкое замечание было сделано антропологом Салинсом при обзоре эссе В. Аренса, «Миф о поедании людей» (Oxford Univercity Press), в котором утверждалось, что люди никогда не были каннибалами. Аргументы Аренса сходны с аргументами тех, кто отрицает Холокост: мы имеем недостаточно свидетельств жертв. Сделав такое утверждение, эти люди считают, что доказали свою гипотезу или, по крайней мере, заставили всех усомниться в общепринятой истине.
Салинс считает публикацию оксфордским издательством такого произведения грандиозным скандалом. По поводу сходства работы Аренса и отрицания Холокоста см. у Пьера Уидал-Накета «Убийцы памяти: эссе об отрицании Холокоста».
81. Значение Холокоста для христиан
Чтобы успокоить сознание христиан, принято говорить, что нацисты были безбожниками. Но они были детьми христиан.
Элиезер Беркович, «Вера после Холокоста»
По поводу главного расхождения между иудеями и христианами пришел ли уже Мессия? – Эли Визель, размышляя о Холокосте, пишет:
Если бы я сказал, что верю в Бога – я бы солгал.
Если бы я сказал, что не верю в Бога – я бы солгал.
Если бы я сказал, что верю в человека – я бы солгал.
Если бы я сказал, что не верю в человека – я бы солгал.
Но я точно знаю одну вещь: Машиах еще не пришел.
Эли Визель, цит. по Харри Каргасу, «Тень Аушвица»
Это не просто депортация. Вы умрете не от голода и болезней. Они убьют вас там, старых и молодых, женщин и детей, всех сразу. Это вам наказание за смерть нашего Господа и Искупителя, Иисуса Христа.
У вас есть только один выход – обратитесь в нашу веру, и тогда я постараюсь, чтобы этот приказ отменили.
Архиепископ Словакии Каметко – рабби Дову Баеру Висмандлу. Висмандл просил архиепископа поговорить с Джозефом Тиссо, его бывшим подчиненным, тогдашним главой словацкого правительства, о спасении евреев Словакии (1942).
Дохолодных и жестоких слов архиепископа рабби Висмандл ничего не знал о газовых камерах и поэтому говорил о своем волнении за детей, женщин и стариков в случае депортации.
Осенью 1944 года рабби вместе со своей семьей и сотнями других евреев попал в пересыльный лагерь перед отправкой в Аушвиц. Висмандл бежал и отправился к служителю церкви, умоляя его поговорить с Тиссо. Ему было отказано со словами: «Сейчас – воскресенье, святой день для меня и отца Тиссо. В этот день ни я, ни он не станем заниматься мирскими проблемами».
Висмандл спросил, может ли кровь невинных младенцев и детей считаться «мирской проблемой», на что священник ответил:
«Не существует невинных еврейских младенцев. Все евреи – виновны. Вы должны погибнуть. Это наказание всегда ждало вас. Вы будете наказаны за ваш грех (богоубийство)».
Так, через две тысячи лет, после того как евреям были приписаны слова «Кровь его на нас и на потомках наших», – несколько высоких служителей церкви решили, что Бог послал Гитлера для исполнения этого новозаветного проклятия.
В этих мерах нет ничего, что могло бы вызвать критику с точки зрения Папского престола.
Ответ Ватикана на сомнения правительства Виши по поводу закона от 2 июня 1941 г., лишавшего евреев гражданских прав и права наниматься на работу. Михаэль Мариус и Роберт Пакстон, «Франция под правлением Виши и евреи»
За исключением лишь некоторых духовных лиц, среди которых были будущий Папа Иоанн XXII, Ватикан не был тронут судьбой евреев. Впрочем, видимо, он также мало пекся о судьбе католических священников-антифашистов, отправленных в концентрационные лагеря. Однако после войны несколько высокопоставленных чиновников Ватикана помогли многим нацистским преступникам бежать в Южную Америку. Среди этих преступников был Франц Штангль, комендант лагеря смерти Треблинка, который возглавил убийство миллиона евреев.
Я взял все эти примеры из замечательной лекции рабби Ирвина Гринберга, которую он прочитал на симпозиуме по Холокосту в Нью-Йоркском соборе святого Иоанна Крестителя («Облако дыма, огненный столп: иудаизм, христианство и современность после Холокоста», опубликована в книге «Аушвиц: начало новой эры» Эвы Флейшнер).
После Гринберга выступал профессор Алан Дэвис, священник Объединенной церкви Канады:
Я бы хотел, чтобы какой-нибудь талантливый христианин написал картину: Иисус как еврей Освенцима, с желтой повязкой, распятый на колючей проволоке лагеря смерти…
(Ужасная правда о поведении христиан во время Холокоста) заставляет радикально поднять вопрос о том, может ли порядочный человек после этого вообще оставаться христианином.
Профессор Дэвис, там же
Во время одного из последних выступлений на той же конференции Эли Визель поделился воспоминаниями о своем родном городе Сигет (тогда – Венгрия, сейчас – Румыния) в годы, предшествовавшие Холокосту:
Ребенком я до того боялся церкви, что переходил на другую сторону улицы (когда проходил мимо собора). В моем городке этот страх был оправдан. Не только из-за того, что я получил наследие нашей коллективной памяти, но и потому, что два раза в год – на Рождество и Пасху, – христианские дети избивали своих еврейских одноклассников. Да, ребенком я жил в постоянном страхе. Крест – символ любви и сочувствия для христиан, был инструментом террора и пыток, направленных против евреев. Я говорю это без гнева или ненависти. Я говорю это потому, что это – правда. Рожденное в страданиях, христианство стало источником и предпосылкой страданий других.
Эли Визель, «Аушвиц: начало новой эры»
Чувствительные христиане часто с болью воспринимают тот факт, что крест пугает столь многих евреев. Один из таких людей – отец Эдвард Фланнери, автор «Еврейского горя» – единственной в своем роде книги об истории христианства и антисемитизма. Он решил написать эту книгу, увидев, как его подруга, еврейка, вздрогнула при виде креста, украсившего одно из зданий в Нью-Йорке в сезон Рождества. Ее реакция, пишет отец Эдвард, «пробудила во мне множество вопросов. Как мог крест, символ всеобщей любви, стать знаком страха, символом зла для этой молодой еврейки? Так я впервые встретился с проблемой антисемитизма» (Введение).
В 1980 году мой друг, Денис Прагер, и я посетили Ватикан. Во время интервью по радио Ватикана Денис, когда его спросили о цели визита, ответил: «Почти две тысячи лет крест был символом любви для христиан и символом страха для евреев. Мы надеемся, Папа сможет доказать евреям, что крест может стать символом любви и для них».
82. «Один плюс один, плюс один…»
Шесть последних цитат о Холокосте
Когда в Германии к власти пришли нацисты, там жили два вида евреев: оптимисты и пессимисты. Пессимисты отправились в изгнание, оптимисты – в газовые камеры.
Горькая шутка
Немецкие евреи были известны своей любовью к Германии. Многие из них не могли поверить, что эта страна будет страной нацистов. Иаков Петуховский, реформистский раввин и учитель, родившийся в Германии, рассказал мне о своей тете, которая посетила Палестину в 1936 году, через три года после прихода к власти Гитлера. Она вернулась в Германию со словами: «То, что там сделали пионеры – прекрасно, но это – не для нас». Через несколько лет она и вся ее семья погибли в лагере смерти.
Капо – это узники, которых немцы назначали старшими над всеми остальными. Многие из них были жестокими и грубыми людьми. По поводу людей, которые занимали эти должности, Эли Визель писал:
(В лагерях были капо) немецкого, венгерского, чешского, словацкого, грузинского, украинского, французского и литовского происхождения. Среди них были христиане, евреи и атеисты. Бывшие профессора, промышленники, художники, рабочие, купцы, военные всех званий, философы и знатоки человеческих душ, марксисты и убежденные гуманисты. И конечно, обычные преступники. Но не было ни одного капо-раввина.
Эли Визель, «Поколение спустя»
Моей жене, моей дочери -
Мученикам,
Убитым немцами,
Убитым
Просто за то, что их фамилия была
ИСААК
Юлиус Исаак, посвящение кн. «Иисус и Израиль»
Мне сказали, что ты еврейский адвокат. Я не знаю, сколько тебе лет, но я скажу тебе одну вещь, и ты можешь ее записать и повесить над кроватью: еврей имеет право быть дураком, но это не обязательно.
Шимон Визенталь, «Правосудие, а не месть». Охотник за нацистами Шимон Визенталь сказал это в телефонном разговоре с еврейским адвокатом, защищавшим право нацистов устроить демонстрацию в Скоки, районе Чикаго, где тогда жили несколько тысяч евреев, переживших Катастрофу. Злобная отповедь Визенталя была вызвана холодным ответом адвоката на все его аргументы: «Первая поправка это позволяет»
Когда писательницу Синтию Оцик спросили, могла бы она простить искренне раскаявшегося офицера СС, участвовавшего в захвате группы польских евреев и открывшего огонь по синагоге, в которой они были заперты, она написала:
«Я тебя прощаю, – говорим мы ребенку, испачкавшему ковер. – Больше так не делай». В следующий раз ребенок оставит грязные ботинки за дверью. Прощение – этот потрясающий подарок – научит его быть аккуратным. Прощение – прекрасный учитель. А ковер можно почистить.
Но убийство – неисправимо. Убийство – необратимо: даже если наше прощение и не даст человеку навалить еще одну груду трупов, разве оно может оживить уже убитую груду?
Прощение безжалостно. Оно забывает о жертве. Оно развивает милосердие к убийце ценой безразличия к жертве…
Пусть эсэсовец умрет без отпущения грехов.
Пусть он попадет в ад.
Синтия Оцик в книге Шимона Визенталя «Подсолнух»
Оцик понимала, что каждая жертва Холокоста – уникальный и незаменимый человек. Как заметила Джудит Миллер, размышляя о том, как в разных странах относятся к Холокосту:
Мы должны постоянно напоминать себе, что Холокост – это не шесть миллионов. Это один, плюс один, плюс один.
«Один, плюс один, плюс один»
Часть VII
Сионизм и Израиль
Земля Обетованная
83. Земля Израиля в Танахе, Талмуде и еврейских законах
Великое обещание
И дам тебе и потомству твоему после тебя землю твоего пребывания, всю землю Ханаанскую во владение вечное.
Обещание Бога Абраhаму, Брейшит 17:8
Бог повторил эту клятву Исааку (Брейшит 26:3) и затем Иакову: «Землю, которую Я дал Абраhаму и Исааку, Я дам тебе, и потомству твоему по тебе дам землю эту» (Брейшит 35:12).
Комментатор Танаха Гарри Орлинский справедливо подчеркнул центральное место земли Израиля в отношениях между Богом и евреями:
У Земли, которую Бог клятвенно обещал Абраhаму, Исааку и Иакову и их преемникам навсегда, не может быть никакого иного хозяина. С другой стороны, в Завете с Богом, как и положено в двустороннем контракте, точно обозначено, что все благословения – экономические, территориальные, политические, увеличение населения и т. п. – все это будет дано от Бога Израилю не в родной земле Абраhама, в Месопотамии… и не в Египте, но в Земле обетованной.
Гарри Орлинский, «Библейское понятие Земли Израиля»
Даже Пятая Заповедь связана с землей: «Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе» (Шмот 20:12). Самое суровое наказание, которым пророки грозили евреям в древности – плен, сопровождаемый изгнанием из земли (см. Осия 9:3, Амос 7:17). Знаменательно, что те же пророки, которые угрожают евреям этой судьбой, также и обещают, что Бог вернет их в Землю Израиля (Осия 11:11, Амос 9:11–15). Это – достаточно необычные пророчества, учитывая, что целые народы сравнительно редко высылают такими массами с их родины с тем, что спустя какое-то время они возвращались назад. А ведь пророчество, сделанное Амосом двадцать восемь сотен лет назад, кажется, обращено к нашим дням, к XIX–XX векам, когда евреи вернулись в Сион; оно точно вплоть до таких мелочей, как сельскохозяйственное оживление Израиля:
И возвращу из плена народ Мой, Израиля, и застроят опустевшие города и поселятся в них, насадят виноградники и будут пить вино из них, разведут сады и станут есть плоды их.
И водворю их на земле их, и они не будут более исторгаемы из земли своей, которую Я дал им, говорит Господь, Бог твой.
Амос 9:14-15
Если я забуду Тебя, о Иерусалим,
Пусть моя правая рука отсохнет,
Пусть мой язык прилипнет к гортани моей,
Если я прекращу думать о Тебе,
Если я не забуду о (разрушении) Иерусалима
Даже в мой самый счастливый час.
Теhилим 137:5-6
Эта известная клятва была составлена во времена первого изгнания евреев в Вавилон, в шестом столетии дон. э., и включена в 137-й псалом, который начинается словами: «При реках Вавилона, там сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе…» Иудеи ежедневно читают этот псалом (кроме Шаббат и других праздников) при благословении после приема пищи.
Говоря «Если я забуду Тебя, о Иерусалим…» еврей утверждает свою принадлежность к Израилю, к евреям. На VI конгрессе сионистов в 1903 году, когда Теодор Герцль поднял вопрос о предоставлении евреям части территории Уганды (Британского протектората) для создания там еврейского государства, многие делегаты осудили его за «…предательство земли Израиля». Герцль был глубоко уязвлен; при закрытии Конгресса он поднял руку в клятвенном жесте и произнес: «Im eshka-kheikh Yerushalayim…»
Эта клятва столь известна, что ее варианты используют, чтобы подчеркнуть святость принимаемых обязательств.
В 1952 году, когда руководитель партии «Херут» (впоследствии премьер-министр) Менахем Бегин выступал против ведения переговоров о репарациях между Израилем и Германией, он обратился к толпе протестующих, призвав их поднять руки, и клясться «во имя Иерусалима…: Если я забуду об истреблении евреев, да отсохнет моя правая рука, да прилипнет мой язык к гортани моей, если я прекращу думать о вас, если я не вспомню об уничтоженных иудеях даже в мой самый счастливый час…» (цит. по Тому Сегеву, «Седьмой миллион»).
Мишна говорит: «Каждый хозяин может с людьми дома своего (и стадами своими, и со всем имением своим), восходить к Земле Израиля, и никто не может отказываться от этого или препятствовать ему в этом. Каждый может восходить к Иерусалиму (из любой другой части Израиля), и никто не может отказываться от этого или препятствовать ему в этом».
Талмуд комментирует: «Наши Раввины учили: если муж желает жить в Израиле, а его жена отказывается, на нее может быть оказано давление, дабы она шла с ним, а если она (опять) отказывается, она может получить развод без денежной компенсации, указанной в ее ктубе (брачный контракт). Если же она желает жить в Израиле, а он не соглашается, на него может быть оказано давление, чтобы он шел с нею, а если он отказывается, он должен развестись с нею и выплатить ей компенсацию, указанную в ее ктубе».
Вавилонский Талмуд, Ктубот 110б
То, что раввины допускали развод по причине нежелания (одного из супругов) жить в Израиле, демонстрирует не их черствое пренебрежение святостью брака (еврейский Закон известен именно необыкновенно бережным отношением к семейной жизни), но значительно большую в их глазах важность поселения евреев в земле Израиля.
Многие евреи диаспоры, особенно религиозные, предпочитают, как правило, устраиваться на жительство, имея своими соседями евреев. Однако Талмуд прямо предписывает:
Лучше жить в Земле Израиля, пусть даже в городе, большинство жителей которого – не евреи, чем жить в чужой земле, пусть даже в городе, большинство жителей которого – евреи.
Вавилонский Талмуд, Ктубот 110б
Раши, французский толкователь Торы одиннадцатого века, чей комментарий Торы по сей день изучают во всех традиционных еврейских школах, также подчеркивает центральное место Израиля в мироздании. Он писал тысячу лет спустя после изгнания евреев из Израиля, но начинает комментарий на Брейшит 1:1 («В начале Бог создал небо и землю…») с мыслей об Израиле, об ожидании возвращения туда евреев, пусть даже не скорого.
Строго говоря, Тора должна была начаться со стиха: «Месяц этот да будет у вас началом месяцев, первым да будет он у вас между месяцами года» (Шмот 12:2), который является самой первой заповедью, данной Израилю. (Обратите внимание: заповедь обязывает освящать каждый месяц.) Почему же тогда Тора началась с изложения Творения? Чтобы показать Бога как Творца всего мира. Итак, если какой-то из народов мира скажет Израилю: «Вы – захватчики территорий семи хананеянских народов», Израиль может ответить: «Вся земля принадлежит Богу, создавшему ее, и Он может давать ее кому Он пожелает. Ныне она завещана нам. Сначала Он дал ее им; но Ему стало жаль, что Он не дал это нам, и Он забрал ее у них и отдал нам…»
Раши по поводу Брейшит 1:1; в кн. Хаима Перла, «Раши: комментарии на Пятикнижие»
Средневековые проявления сионизма; их современное отражение
Мое сердце находится на Востоке, а я нахожусь на отдаленнейшем Западе. Как мне вкушать то, что я ем? И как может пища быть приятной мне… в то время, как Сион находится в оковах… и я пребываю в арабских цепях?
Иеhуда Галеви (1075–1141), еврейский поэт и религиозный мыслитель, жил в мусульманской Испании
До Второй мировой войны многие ортодоксальные лидеры противостояли усилиям сионистов, желавших восстановить самостоятельное Еврейское государство в Палестине. Они считали, что объем усилий, необходимых для восстановления Израиля, настолько велик, что для его достижения нужно пришествие Мессии. Ортодоксальный раввин Самуил Могилевер считал иначе; в послании Первому конгрессу сионистов (1897) он недвусмысленно отклонил любые действия, которые делали евреев пассивными, выбрасывали их из истории:
Переселение нашей страны, то есть закупка земель, возведение зданий, разбивка садов и культивирование почв, – одна из фундаментальных заповедей Торы; некоторые из древних мудрецов даже говорят, что это эквивалентно исполнению всего Закона, ибо это – основа существования наших людей.
Самуил Могилевер, «Послание Первому конгрессу сионистов». В кн. Артур Херцберг, «Идея сионизма»
84. Теодор Герцль
Основатель сионизма
Я отстрелялся, выполнив часть некоей работы огромной величины. Однако я и теперь не знаю, буду ли я способен тащить на себе это дело и далее… В течение ряда недель оно заполняло мое сознание до самых краев; оно идет со мной всюду, маячит позади слов самой обычной беседы, щекочет под лопатками во время моей обычной забавной небольшой журналистской работы, оно сокрушает и опьяняет меня…
Первый абзац дневников Герцля, конец мая или начало июня 1895 г.
Работа, на которую Герцль (1860–1904) ссылался впоследствии, была книгой «Юденштаат» (на немецком языке) – «Еврейское государство». Изданная в 1896 году, она стала манифестом движения сионистов. И в начале книги и в ее конце он повторил те же самые зажигательные слова:
Евреи, которые окажутся в силах сделать это, будут иметь собственное государство.
Позже Герцль написал вторую книгу, фантастический роман «Altneuland» («Земля старая и вечно юная»), в котором два друга посещают Палестину будущего и с изумлением обнаруживают, что это – общество процветания. Хайфа, порт страны, является «самой безопасной и наиболее удобной гаванью во всем Средиземноморье»; в государстве множество преуспевающих городов, отраслей промышленности, отдельных предприятий и ферм. Женщины имеют равные права, свободное образование доступно для всех, евреи и арабы наладили дружеские отношения и живут бок о бок, современные медицинские средства служат всем жите лям… Герой романа, Фридрих Лойенберг, еврей и присяжный поверенный из Вены, задается вопросом: правда лито, что он видит, или фантазия? Роман заканчивается словами:
«Стоит захотеть, и это не будет фантазией».
Эти слова – «Im tirzu, ein zoh aggadah», быстро стали лозунгом сионистов, активизировав по крайней мере два поколения энтузиастов. Эти слова звали к действию, и пионеры сионизма с юношеским пылом занимались мелиорацией болот, упорно превращая их в сады и поля.
Другие активисты сионизма работали над воскрешением иврита, превращая его в современный, живой язык. Они также повторяли слова Герцля о сказке и были. До иврита никакой другой мертвый язык никогда не был возрожден. Но гебраисты обязались «сделать сказку былью», – и возрождение иврита стало фактом.
С 1900-х до 1940-х годов эти пять слов неотступной осой звенели над ухом еврейских лидеров, лоббировавших нееврейских государственных деятелей, чтобы те признали право еврейского народа восстановить свою родину в Палестине, создать свое государство.
Если вы безумны, то я безумен также. Я – с вами, вы можете рассчитывать на меня.
Макс Нордау – Герцлю, 1896 г.
Многие из друзей Герцля были убеждены, что сионизм был его навязчивой идеей; но эта идея оказалась убедительной для Макса Нордау, видного писателя и социального критика, а также врача, специализировавшегося на эмоциональных расстройствах. Попутно выдав Герцлю диагноз идеального умственного здоровья, Нордау стал наиболее крупным его коллегой и учеником. Его авторитет помог привлечь к затее Герцля таких молодых интеллектуалов, как еврейский социалист и мыслитель французского происхождения Бернард Лазар, писатель и поэт Исраэль Зэнгуил – еврей английского происхождения.
Я не лучший и не самый умный из вас. Но я остаюсь неустрашимым и именно поэтому руководство принадлежит мне.
Герцль в беседе с близкими друзьями; цит. по Уолтеру Лэйкверу, «История сионизма»
Лэйквер обращает внимание, что это заявление Герцль сделал, когда в делах сионистского движения наступил отлив. Частью таланта Герцля-руководителя было то, что даже в самые мрачные времена он доверял свое отчаяние только дневнику. «К внешнему миру, – пишет Лэйквер, – он был обращен стороной, излучавшей уверенность и доверие».
Первый сионистский конгресс
29 августа 1897 года в Базеле (Швейцария) Герцль созвал Первый сионистский конгресс, на который собрались 204 посланца из девятнадцати стран. Бывшие до сих пор крошечными и часто не связанными между собой, теперь сионистские организации объединились в Базеле в мощную политическую силу.
При входе в зал Конгресса висел сионистский флаг. Уже во вступительном слове Герцль ясно дал понять насколько грандиозно задуманное:
Мы должны здесь заложить краеугольный камень дома, в котором соберется весь еврейский народ.
Конгресс продолжался три дня. При его закрытии делегаты пели «Hatikvah» («Надежда»), сионистскую поэму, которую написал Нафтали Герц Имбер; она впоследствии стала государственным гимном Израиля. Когда делегаты закончили петь, несколько молодых делегатов пронесли Герцля на своих плечах через весь зал.
Четырьмя днями позже он писал в своем дневнике:
Если я должен подвести итоги Конгресса одним словом, которое, к тому же, я буду беречь от публикации, – то вот оно: в Базеле я оконтурил Еврейское государство.
Если бы я сказал это вслух сегодня, мои слова были бы встречены всеобщим смехом. Через пять лет – возможно, и, конечно, через пятьдесят лет это поймет каждый.
Теодор Герцль, 3 сентября 1897 г.
15 мая 1948 года, пятьдесят лет и девять месяцев спустя после написания этих слов, еврейское государство Израиль стало фактом географии, утвердившись на карте мира. Благодаря, прежде всего, умению видеть невидимое, сказка снова стала былью.
Кишиневский погром и угандийский план Герцля
Я не понимаю: веревка – вокруг их шеи, и тем не менее они говорят: «Нет».
Читать бесплатно другие книги:
