Еврейская мудрость. Этические, духовные и исторические уроки по трудам великих мудрецов Телушкин Иосиф
Пусть все мои слова обратятся в прах, если Дрейфус виновен… Я не хотел, чтобы моя страна погрязла во лжи и несправедливости. Однажды Франция скажет мне спасибо за то, что я помог ей сохранить честь.
Эмиль Золя, «Аврора», 22 февраля, 1898 г.
В 1884 году французская контрразведка получила информацию, что некий французский солдат выдал Германии военные секреты. Капитан Альфред Дрейфус, еврей, был немедленно обвинен в шпионаже, и военный трибунал приговорил его к тюремному заключению на острове Дьявола. Дрейфус был осужден только потому, что был евреем, несмотря на то, что все улики свидетельствовали против полковника Эстергази.
Многие французские интеллектуалы и активисты, самым известным из которых был писатель Эмиль Золя, не согласились предать это дело забвению. Публикацией статьи, названной «Обвинение», цитату из которой я привел выше, началась национальная кампания в защиту Дрейфуса. Несмотря на неустанное противодействие армии, правительства и католической церкви, дело Дрейфуса было вновь открыто. После двенадцати лет заключения он был оправдан и восстановлен в звании. Вскоре после его реабилитации Марсель Пруст написал своему другу: «Хоть один раз, вопреки обыкновению, жизнь стала напоминать роман».
Три американских филосемита
Решительно не соглашаясь с… Вольтером (неистовый антисемит), я настаиваю, что евреи сделали больше для воспитания человечества, чем любой другой народ. Если бы я был атеистом и верил в слепую судьбу, то я все равно бы считал, что судьба евреев – быть основным инструментом развития цивилизации… Я верю, что евреям выпал жребий хранить и проповедовать всему человечеству доктрину о великом, разумном, мудром и всемогущем властителе Вселенной. Эту доктрину я считаю основным исходным принципом всей морали, и, следовательно, всей цивилизации.
Джон Адамс, в письме к Ван Дер Кемпу, 16 февраля 1809 г.
Евреи не составляют и одного процента среди населения земли…Кажется, мы вообще не должны ничего слышать о еврее. Но мы слышим его, и всегда слышали. Он так же выделяется на земле, как и представители других народов… Он всегда, во все времена прекрасно сражался в этом мире, и делал это со связанными руками… Египтяне, вавилоняне и персы поднимались, наполняли планету звуками и великолепием, а потом превращались в сон и исчезали… Потом пришли греки и римляне, устроили огромный шум – но и их нет. Другие народы приходили на их место и какое-то время высоко несли факел, но он погас, и они сидят в темноте или вообще пропали. Еврей видел их всех, победил их всех и остался тем, кем был всегда… Всё смертно, кроме еврея. Всё проходит, но он остается. В чем секрет его бессмертия?
Марк Твен (1835–1910), «Полное собрание эссе», под ред. Чарльза Недера
Когда я работал в полицейской комиссии (Нью-Йорка в 1895 году), проповедник-антисемит из Германии Ректор Альвардт приехал, чтобы призвать к крестовому походу против евреев. Многие из евреев города испугались и просили меня не позволять ему выступать и не оказывать ему помощи. Это, сказал я им – невозможно. И даже если бы это было возможно, это все равно нежелательно, так как превратило бы его в жертву. Самым правильным было выставить его в смешном свете.
Поэтому я выделил для его охраны сержанта-еврея и еврейских полицейских. Он проклинал евреев под чуткой защитой сорока полицейских, каждый из которых был евреем.
Теодор Рузвельт, «Автобиография». Цит. по кн. «Что они думали о евреях?», под ред. Аллана Голда
Премьер-министры Великобритании: еще три филосемита
Стиль отношений к (еврейской) расе – позор христианству, позор, сводящий на нет его иные блестящие достоинства даже сегодня, а в средние века приводивший к таким ужасам, что даже самое поверхностное знакомство с ними приводит в дрожь и заставляет страшиться, что хотя бы часть кровавой вины тех, кто совершал их, лежит на нас, их потомках.
Артур Джеймс Бальфур, премьер-министр Великобритании, 1902–1905 гг., 2 мая 1905 г. во время дебатов в парламенте
Стыд Бальфура за ужасное обращение с евреями был одним из факторов, заставивших его добиться (в 1917 г.) принятия Бальфурской Декларации, которая гарантировала поддержку Британии «при организации в Палестине национального очага еврейского народа».
Из всех видов фанатизма, поражающих человечество, антисемитизм – самый глупый. С точки зрения этих фанатиков, евреи… не могут сделать ничего хорошего.
Если они богаты – они хищные птицы. Если они бедны, они – паразиты.
Если они выступают за войну, то это потому, что хотят использовать наши кровавые жертвы в собственных целях. Если они хотят мира, то они – инстинктивные трусы или предатели.
Если они щедро подают, – а нет более щедрых меценатов, чем евреи, – они делают это ради собственных эгоистических интересов. Если они не подают, то чего еще можно ожидать от евреев?
Дэвид Ллойд Джордж, премьер-министр Великобритании (1916–1922)
Еврейская пословица предупреждает: «Кабдай-hу ве-hашдай-hу» – «Доверяй, но проверяй». Это характеризует отношения Черчилля к евреям в первой половине его жизни. Он восхищался одними качествами евреев, очень боялся других и осуждал третьи. Однако в последние годы все же превалировало именно восхищение.
И вполне возможно, что эта поразительная раса в настоящий момент производит на свет новую систему ценностей и философию, настолько же злую, насколько добрым является христианство. И если эту систему не задавить, она может разрушить до основания все, что создавалось христианством. Возможно, Христу и Антихристу суждено родиться в лоне одного и того же народа, и эта таинственная раса была избрана для проявления как божественной, так и дьявольской сущности.
Уинстон Черчилль, «Сионизм против большевизма: борьба за душу еврейского народа», «Иллюстрированный Санди Гералд», 8 февраля 1920 г.
Черчилль называет евреев расой, как бы странно это ни звучало сегодня, не потому, что он – расист. Черчилль всю жизнь был сторонником сионизма и противником антисемитизма. До Холокоста евреев все считали расой, даже они сами.
Черчилля смущала непропорционально широкая вовлеченность евреев в деятельность коммунистической партии; особенно много их было в руководстве. Трое из пяти руководителей нового Советского правительства, которое пришло к власти в 1917 году, были евреями: Троцкий, Зиновьев и Каменев (двумя неевреями были Ленин и Сталин).
Хотя Черчилль, как и многие другие, считал этих коммунистов евреями, они в основном являлись таковыми лишь по рождению. Коммунисты отрицали, или, по крайней мере, были очень далеки от трех столпов иудаизма – Бога, Торы и народа. Они были атеистами, то есть отрицали Бога и законы Торы. Интернационализм и идентификация с рабочим классом отдаляли их от своего народа. Кроме того, они были непримиримыми врагами сионизма.
Коммунисты-евреи были проклятием для еврейской общины: они провоцировали антисемитизм, из-за них неевреи стали ассоциировать коммунизм с нашим народом, кроме того, они делали все возможное, чтобы разрушить преданность евреев иудаизму и своему народу.
Мысль, похожую на идеи Черчилля, хотя в более недоброжелательном варианте, можно найти у Эрнеста Ренана (1823–1892), французского историка.
Удивительный народ, по правде говоря, и словно сотканный из противоречий! Они дали миру Бога, а сами почти в него не верят.
Они создали религию, и при этом являются самым неверующим народом. Они дали человечеству надежду на Царство Небесное, а их мудрецы бесконечно повторяют, что мы должны заниматься только земными делами.
Шмуэль Альмог, «Радикализм Ренана в отношении евреев и иудаизма». В кн. Шмуэля Альмога «Антисемитизм в разные времена»
Список противоречий, составленный Ренаном (а он явно в основном был знаком со светскими евреями), заставляет вспомнить шутку, рассказанную лауреатом нобелевской премии Башевисом Зингером:
1920-е годы. Еврей едет из своего маленького польского местечка в Варшаву. Возвращается и рассказывает другу об увиденных чудесах:
«Я видел еврея, который вырос в йешиве и знал наизусть огромные куски Талмуда. Я встретил еврея-атеиста, я встретил еврея – хозяина огромного магазина с сотнями работников, и еврея, который был ярым коммунистом».
«Что же тут странного? В Варшаве, наверное, миллион евреев!» «Ты не понимаешь. Это был один и тот же человек».
Последняя мысль: ограниченные возможности
Я знаю, что все, что я написал, все должности, которые я занимал в тридцатых, не помогли мне спасти ни одного еврея из Освенцима.
В. К. Ауден в беседе с Алланом Голдом, редактором книги «Что они думали о евреях?»
68. Ассимиляция и смешанные браки
Как иудаизм относится к ассимилированным евреям?
(Еврей), даже грешник, остается евреем.
Вавилонский Талмуд, Санhедрин 4а
Согласно Талмуду, еврей не может перестать быть евреем. Поэтому еврей, обратившийся в другую религию, и желающий вернуться в лоно иудаизма, не должен проводить гиюр. Однако все время, пока этот человек исповедует другую религию, он считается грешником, даже если не нарушает еврейских законов.
Несмотря на этот принцип, многие евреи в нашей истории покинули общину и полностью ассимилировались.
Сторонники ассимиляции
Многие евреи считают себя таковыми исключительно благодаря антисемитизму. Хотя они и не верят в Бога евреев, они считают нечестным покидать свой народ, пока он подвергается нападкам. Конечно, это чисто эмоциональный подход. На основе логики можно легко прийти к обратному: если человек не исповедует иудаизм, то зачем ему подвергать себя и своих потомков гонениям и дискриминации? Так считает Миша Гордон, герой романа нобелевского лауреата Бориса Пастернака «Доктор Живаго»:
Кому выгодно это добровольное мученичество? Кому нужно, чтобы веками подвергалось осмеянию и истекало кровью столько ни в чем не повинных стариков, женщин и детей, таких тонких и способных к добру и сердечному общению?… Почему властители дум этого народа… не распустили этого, неизвестно за что борющегося и за что избиваемого отряда? Отчего не сказали: «Опомнитесь. Довольно. Больше не надо. Не называйтесь, как раньше. Не сбивайтесь в кучу. Разойдитесь. Будьте со всеми».
Борис Пастернак, «Доктор Живаго»
Даже те, кто обладает сильной еврейской идентификацией, периодически высказывают такие взгляды, как редактор самого престижного еврейского журнала Америки – «Комментарий»:
Когда я думаю о евреях, я часто сомневаюсь, стоило ли наше выживание как группы единого волоска на голове одного ребенка. Неужели евреи должны были выжить, чтобы шесть миллионов невинных людей однажды сгорели в печах Освенцима?
Норман Подгорец, «Моя и ваша проблема негров», «Комментарий», февраль 1963 г.
(Кстати, из последнего замечания Подгореца видно, что Освенцим стал символом всего Холокоста. Шесть миллионов евреев погибли во всех лагерях Польши и в массовых расстрелах в России. Освенцим был самым большим лагерем, в котором погибло около полутора миллионов евреев.)
Почему в демократических странах так сильна ассимиляция?
Поразительно, но евреи меньше ассимилировались в обществах, где страдали от жестокой дискриминации, чем во Франции, Германии и США, гдеони пользуются равными правами. Вот что пишет об этом активист сионистского движения и философ Хаим Гринберг:
Послы и консулы, представляющие свою страну в других государствах не являются меньшинствами и не ассимилируются. Классический еврей галута (диаспоры) чувствовал себя послом или консулом королевства свой религии.
Хаим Гринберг, «Вечность Израиля». «Антология Хаима Гринберга» под ред. Марье Сыркина
Смешанные браки
И не роднись с ними: дочери твоей не отдавай за сына его, и дочери его не бери за сына твоего. Ибо отвратят сына твоего от Меня, и они будут служить иным божествам.
Дварим 7:3-4
Строго говоря, Тора запрещала евреям вступать в брак только с представителями семи ханаанских народов, населявших тогда Израиль (Дварим 7:1). Многие из выдающихся героев Танаха женились на неевреях: жена Шимшона была филистимлянкой (Шофтим 14:2–3), а царь Шломо имел целый гарем нееврейских жен. К сожалению предупреждение «и они будут служить иным божествам» сбылось не только для потомков Шломо, но и для него самого. О царе, построившем Бейт-hа-Микдаш (Великий Храм в Иерусалиме), в Танахе написано, что «в пору старости Шломо, жены его склонили сердце его к другим богам. И не было сердце его предано полностью Господу, Богу своему, как сердце Давида, отца его. И последовал Шломо за Ашторет, божеством Цидонским, и за Милкомом, мерзостью Аммонитян». Это отдаление от монотеизма началось, когда Шломо построил святилища для своих жен-язычниц (I Млахим 11:3-10).
В самом начале еврейской истории закон запретил евреям вступать в брак с неевреями любых национальностей. Этот запрет остается в силе до сих пор. Естественно, в случае, когда партнер-нееврей был готов обратиться в иудаизм (см. гл. 54), брак не считался смешанным.
Во все времена евреи, вступавшие в смешанные браки, были потеряны для общины. Даже когда еврейский партнер оставался верен иудаизму, дети обычно идентифицировались с религией, доминировавшей в обществе, например, с христианством. Поэтому в США, где процент смешанных браков достигает 50, еврейские общины обречены на вымирание, если нееврейские партнеры не будут обращаться в иудаизм или, в случае, если еврей женится на нееврейке, позволять детям пройти гиюр. (По Галахе, сын (или дочь) еврейки автоматически считается евреем, а нееврейки – должен проходить гиюр. Реформистский иудаизм признает евреями также детей еврея и нееврейки, если они сами считают себя частью нашего народа.) Однако статистика заставляет признать, что при смешанном браке гораздо труднее создать в доме еврейскую атмосферу, чем при браке, где оба партнера – евреи.
Вот загадка, придуманная современным еврейским политологом и социологом:
Как называются внуки еврея, вступившего в смешанный брак? Христиане.
Мильтон Химмельфарб
69. В конце раздела…
Спорт, направления иудаизма и коммунизм
Спорт
- Ирландцы не поверили в Гринберга успех.
- Они считали, что ирландцы – в бейсболе лучше всех.
- И Мерфи и Малруни не мечтали, что еврей
- Из Бронксвилла станет грозою бейсбольных полей:
- Но когда мы победили со счетом один-два
- Все закричали: «Гринберг – он парень хоть куда!»
- И когда на Рош-hа-Шана Гринберг биту поднял,
- Роде добежал два раза до базы, – а народ на трибунах орал.
- Но вот пришел Йом-Кипур – день святой для евреев всех,
- И Гринберг – спортсмен еврейский, презрел бейсбольный успех.
- Он провел весь день в синагоге, и не пришел на матч.
- «Сегодня точно продуем. Голяк – хоть смейся, хоть плачь, —
- Сказал Малруни. – Конечно, он немножко подставил нас.
- Но я мужика уважаю – он со своим народом сейчас».
Конечно, это не самая важная цитата на еврейскую тему. Но она рассказывает об очень важном, с еврейской точки зрения, решении, принятом двумя еврейскими бейсболистами. Хэнк Гринберг и Сэнди Коуфэкс – евреи, игравшие в бейсбол в команде высшей лиги, решили пропустить важные матчи, выпавшие на Йом-Кипур. Гринберг пропустил матч в октябре 1934 года. За девять дней до этого, на Рош-hа-Шана, «Детройт Тайгерс» одержал с его помощью победу над «Бостон Ред Сокс» со счетом два-один. Но в самый священный для евреев день Гринберг отправился в синагогу.
Через тридцать один год Сэнди Коуфэкс также провел первый день «Уорлд сериес» (важнейшего бейсбольного чемпионата. – Прим. пер.) 1965 года в синагоге. Его команда – «Лос-Анджелес Доджерс» – проиграла «Миннеаполис Твинс» со счетом 8:2.Когда Дона Дрисдэйла сняли с третьей попытки добраться до базы, он сказал своему менеджеру, Уолту Алстону: «Я думаю, ты сейчас жалеешь, что я – нееерей».
«Замечание, что быть евреем – это некий плюс, даже сказанное в шутку, отражало весьма заметную подвижку в отношениях к евреям в Америке», – пишет Питер Левин (там же).
Направления иудаизма
Не важно, к какому направлению иудаизма вы принадлежите. Важно, чтобы вы этого стыдились.
Рабби Ирвин «Итц» Гринберг, президент CLAL, Национального еврейского центра образования и лидерства
Это – очень глубокое замечание и кажется просто остротой только на первый взгляд. Конфликты между направлениями иудаизма во многом связаны с тем, что евреи склонны преувеличивать сильные стороны своей позиции и слабые стороны позиции оппонента. Поэтому реформисты обычно обвиняют ортодоксов в фанатизме и считают себя единственным толерантным и либеральным движением. Ортодоксы, в свою очередь, считают, что представители других направлений – скрытые атеисты, которые искажают Тору ради собственного удобства.
Но так как ни одному из движений не удалось «сделать мир совершенным под властью Бога», приверженцам всех направлений стоит стать благосклонными к своим противникам и начать скромнее отзываться о собственных заслугах.
Денис Прагер сказал, что кроме ортодоксов, реформистов, консерваторов и реконструктивистов есть еще два направления иудаизма: «серьзные» и «несерьезные» евреи. Он также считает, что:
Нет аутентичных направлений. Есть аутентичные евреи.
Об увлечении ассимилированных евреев левыми политическими идеями
Евреи должны поставить Ленину памятник за то, что он – не еврей.
Исраэль Зэнгуил (1864–1926)
Зэнгуил имел в виду общеизвестный факт: активная поддержка евреями компартии усилила антисемитизм. Слава Богу, самый известный коммунист двадцатого столетия не был евреем. Зато евреями были многие его ближайшие соратники.
«Хаим, почему ты хочешь уехать из СССР? – спросил писатель-идишист Давид Бергельзон Хаима Граде. – Потому что боишься, что не сможешь писать так, как мы хотим?»
«Нет. Гораздо хуже. Я боюсь, что слишком легко научусь писать так, как вы хотите».
Цит. по Мортону Рейхику, «Хаим Граде», в кн. Мюррей Полнер «Биографии евреев»
Граде, один из лучших писателей-идишистов двадцатого века, бежал из Вильно во время нацистской оккупации. Он попал в СССР, где жил во время войны. Там он познакомился с ведущими российскими писателями-идишистами, в частности, с Бергельзоном. Хотя они умоляли Граде остаться в СССР, он уехал при первой возможности и позже эмигрировал в США.
12 августа 1952 года, спустя семнадцать лет после вышеприведенного разговора, Бергельзон и двадцать три других еврейских интеллектуала были расстреляны в Лубянской тюрьме по приказу Сталина.
В книге «Пепел надежд» – антологии советской идишской литературы, Ирвин Хоув и Элиезер Гринберг пишут об иронии судьбы, постигшей этих советских писателей: «В других местах Европы идишские писатели погибли от рук всеми проклятых врагов (во время Холокоста). Здесь, в Советском Союзе, целое поколение талантливых идишских писателей и поэтов сгинуло в камерах и лагерях государства, которому они поклялись в верности, некоторые – с энтузиазмом, некоторые – с плохими предчувствиями».
После смерти Бергельзона Граде писал: «Я плачу по тебе всеми буквами алфавита».
Часть VI
Холокост
Катастрофа европейского еврейства
70. Холокост
Пролог
Клэр Бут Льюс однажды пожаловалась, что ей надоели постоянные разговоры о Холокосте. Её еврейский друг ответил, что очень хорошо ее понимает. Он тоже смертельно устал от разговоров о распятии.
Герберт Гольд, «Эгоист, как и я», цит. по предисловию Синтии Оцик к кн. Гая Блока и Малки Дрюкер «Спасители: моральное мужество во время Холокоста»
Эли Визель, правда в более мягкой форме, высказал ту же мысль:
Одного еврея умертвили две тысячи лет назад в Иерусалиме и весь нееврейский мир никак не может об этом забыть. Разве мы (евреи) не имеем права, не обязаны хранить память шести миллионов убитых?
Эли Визель, цит. по Эве Флейшнер, «Аушвиц: начало новой эры»
- О печи!
- О изобретательно оборудованное жилище смерти!
- Когда тело Израиля дымом плыло
- По воздуху.
71. Что говорили нацисты
Адольф Гитлер
Я часто был пророком и надо мной часто смеялись. Когда я боролся за власть, евреи со смехом встречали мои пророчества о захвате власти в Германии и окончательном решении еврейского вопроса. Думаю, что теперь этот смех стал у них поперек горла.
Сегодня я снова попробую сделать прорицание. Если мировому еврейскому капиталу вновь удастся втянуть нации в очередную войну, то результатом будет не большевизация земли и победа евреев, а уничтожение еврейской расы в Европе.
Адольф Гитлер, 30 января 1939 г. Эта речь прозвучала в Рейхстаге по поводу шестилетнего юбилея прихода нацистов к власти, через семь месяцев после вторжения в Польшу и начала Второй мировой войны
Во время Второй мировой войны Гитлер по крайней мере пять раз ссылался на это пророчество. В 1942 году он добавил: «Когда-то немецкие евреи смеялись над моими пророчествами. Я не знаю, смеются ли они сейчас или потеряли всякое желание смеяться. Но я повторяю: скоро они перестанут смеяться повсюду, и это пророчество тоже сбудется». (Заметьте: в обеих речах Гитлер с параноидальной уверенностью повторяет, что евреи смеялись над ним.)
Современные исследователи Холокоста не уверены, собирался ли Гитлер уничтожить евреев с самого начала, или этот план родился у него уже во время войны. Хотя из последней главы «Майн Кампф» уже ясно, что он долго играл с идеей об отравлении большого количества евреев газом:
Если бы в начале войны (Первой мировой) и во время нее двенадцать или пятнадцать тысяч иудейских коррупционеров были отравлены газом… то смерть миллионов на фронте не прошла бы даром.
Адольф Гитлер, «Майн Кампф»
Больше всего я прошу от лидера нации и его подданных скрупулезного соблюдения расовых законов и безжалостной борьбы со всемирными отравителями всех народов – международным еврейством.
Последнее «свидетельство» Гитлера перед немецким народом, 29 апреля 1945 г., за день до самоубийства
Люди, которые мало знакомы с антисемитскими идеями нацистов, считают, что для Гитлера евреи были просто козлами отпущения, на которых можно было свалить немецкие проблемы, чтобы добиться политической власти. Историк Люси Давидович, автор «Войны против евреев», убедительно доказывает обратное: «Расовый империализм и фанатичное стремление уничтожить евреев были доминирующим мотивом его стремления к власти», Гитлер не ругал евреев, чтобы захватить власть. Он захватил власть, чтобы уничтожить евреев. Ненависть к евреям была сущностью его идеологии, а не политической маской. Ничто не может служить этому лучшим доказательством, чем егопоследняя речь перед немецким народом, главный «Завет» которой – продолжать сражаться с евреями.
Иозеф Геббельс
Конечно, еврей – человеческое существо. Но и блоха – живое существо, только не очень приятное. Так как блоха неприятна нам, мы не обязаны позволять ей жить и процветать… скорее нашей обязанностью является уничтожить ее. Так же и с евреями.
Речь 1929 г. Цит. по С. С. Аронсфельду, «Тексты Холокоста»
Позднее Геббельс стал министром пропаганды Третьего Рейха.
Заметьте, чтоэти слова об уничтожении были произнесены за четыре года до прихода нацистов к власти. Их намерения расправиться с демократией видны из другого утверждения:
Мы войдем в Рейхстаг, чтобы разрушить Веймарский порядок его же оружием: мы идем как враги.
Геббельс раскрывает политические планы нацистов. Веймарская республика была слабым, погрязшим в кризисе и раздорах, но демократическим государством.
Это прямое отрицание демократии заставляет задуматься, следует ли предоставлять политические права тем, кто использует демократические средства для разрушения демократии. Такие организации, как Американский Союз Гражданских Свобод утверждают, что демократическое правительство не имеет права ограничивать политическую свободу своих противников. На это можно возразить, что позволять врагам демократии использовать демократические выборы для прихода к власти – все равно, что позволять людям, объявившим о своем намерении ограбить банк, купить пистолет. В самом деле, нацисты пришли к власти вполне демократическим путем, а не в результате переворота.[39]
Эпоха педантичных еврейских интеллектуалов подошла к концу.
Прошлое объято пламенем.
Геббельс, май 1933 года, в здании Оперы напротив Берлинского университета, обращаясь к толпе, сжигающей книги
Те, кто сжигает книги, будет, в конце концов, жечь людей.
Генрих Гейне, немецкий поэт, еврей, XIX в.
(В нацистской Германии) путь от сжигания книг до сжигания людей занял восемь лет.
Михаэль Бирнбаум, «Мир должен знать»(Вышеприведенные цитаты и комментарии взяты из этой книги.)
Многие вспомнили слова Гейне, когда тысячи немецких студентов и профессоров бросали книги из библиотек и магазинов в огромные костры. Сжигались в основном книги еврейских авторов и таких писателей-антифашистов, как Томас Манн. Во Франкфурте церемония превратилась в страшный карнавал: книги везли в телегах, запряженных быками, а оркестр играл «Похоронный марш» Шопена.
Генрих Гиммлер об «окончательном решении»
Я также хочу поговорить с вами откровенно на достаточно тяжелую тему. Между собой мы упоминаем об этом открыто, но ни в коем случае нельзя обсуждать эту тему публично. Я имею в виду эвакуацию евреев, уничтожение еврейской расы… Большинство из вас видели, как в единую кучу свалена сотня трупов… а пять сотен? а тысяча? Пройти через это и остаться, не принимая во внимание исключения, вызванные человеческой слабостью, хорошими людьми, – вот что является высшей степенью закалки (для арийца). Вот страница нашей истории, которая не написана… и никогда не будет написана.
Генрих Гиммлер, глава CС, в речи, обращенной к руководителям СС и полиции в Познани (тогда – немецкая, сейчас – польская территория), октябрь 1943 г.
«Пройти через это и остаться…хорошими людьми» – самое поразительное и парадоксальное высказывание Гиммлера.
Историк Ричард Брайтман, автор труда «Архитектор Геноцида: Гиммлер и окончательное решение», заметил, что хотя обычно Гиммлер тщательно заботился о конспирации, особенно в том, что касалось Холокоста, эта речь записывалась на магнитофон. В своей речи, длившейся три часа десять минут, Гиммлер оправдывал Холокост нуждами самозащиты: «У нас есть моральное право, долг перед нашим народом… уничтожить эту расу, как они хотели уничтожить нас».
Однако не все немецкие лидеры считали Холокост оправданным, хотя бы из практических соображений. Например, 18 сентября 1942 года генерал Курт Фрайхер фон Гиенат обратился к правительству с меморандумом, в котором обозначил нехватку трудовых ресурсов и указал, что труд еврейских рабов весьма необходим Рейху. Он предложил замедлить уничтожение евреев: «Необходимо уничтожить евреев так быстро, как это возможно, но не нанося ущерба необходимым для продолжения войны работам».
Через двенадцать дней Гитлер отправил Гиената в отставку и постановил: «Принять меры против тех, кто думает, что служит интересам военной индустрии, а на самом деле поддерживает евреев и их интересы» (Люси Давидович, «Хрестоматия по Холокосту»).
До и после воины
Я не хочу ничего от евреев… Они просто должны исчезнуть… Мы должны уничтожать их при любой представившейся возможности.
Ганс Франк, нацистский комендант Польши, 16 декабря 1941 г.
Германии не искупить своей вины и за тысячу лет.
Ганс Франк, спустя пять лет, на Нюрнбергском процессе
72. Как выглядело «окончательное решение…»
Шесть историй из шести миллионов
На станции я увидел другую девочку, где-то пяти лет от роду. Она кормила младшего брата, а он плакал. Маленький плакал, он был болен. В мутную банку джема опускала она крошечные кусочки хлеба и искусно запихивала их ему в рот. Моим глазам удалось увидеть эту мать, пятилетнюю мать, кормящую своего младенца. Я мог слышать ее нежные слова. Моя собственная мама, лучшая в мире, не могла изобрести такой колыбельной. Но эта, улыбаясь, вытирала его слезы, вселяя радость в его сердце, эта маленькая дочь Израиля. И Шолом-Алейхему здесь нечего было бы добавить.
Они, дети Израиля, были первыми осуждены на гибель и несчастья, большинство – без матери и отца. Их терзали холод, голод и вши. Святые мессии, святая боль. Почему в дни горя они стали первыми жертвами нечестивцев, первыми в ловушке зла, первыми осужденными на смерть, первыми, кого мясники бросили в свои вагоны? Их бросили в вагоны, огромные вагоны, как груду мусора, как пепел земли. И они везли их, убивали их, уничтожали их, без остатков или памяти.
Лучшие из моих детей сгинули. Горе мне. Проклятие и запустение.
Ицхак Кацнельсон, «Песня моего убитого народа». Кацнельсон вместе со своим старшим сыном погиб в Освенциме в 1944 году. Его поэма в прозе была запечатана в бутылки и закопана в землю в концентрационном лагере в Виттеле (Франция). Она была найдена и опубликована после войны
Кацнельсон, к сожалению, был прав. Первой жертвой нацистов всегда становились дети, так как были слишком малы, чтобы работать. Кроме того, немцы были готовы на все, чтобы эти дети не выросли и не произвели на свет новое поколение евреев.
Среди шести миллионов погибших – полтора миллиона детей. В лагерях смерти немцы старались работать «эффективно». Поэтому они отрывали детей от родителей. Когда газовая камера заполнялась, детей кидали поверх голов взрослых, чтобы довести до максимума число убитых за один раз евреев. Позже нацисты решили, что не стоит тратить газ на детей (хотя стоимость газа, необходимого для умерщвления одной жертвы, не превышала одного цента). Поэтому иногда эсэсовцы кидали живых детей прямо в печи крематория.
Евреи из Кельме (Литва) уже стояли у ям, которые их заставили выкопать. Они были готовы умереть, прославляя имя Бога (Киддуш-hа-Шем). Их духовный лидер, рабби Даниель (Мовшович), попросил у офицера разрешения сказать несколько прощальных слов своей пастве. Офицер согласился, но потребовал быть кратким. Говоря спокойно и медленно, словно обычную проповедь на Шаббатней службе, рабби Даниель убеждал своих подопечных правильно совершить Киддуш-hа-Шем. Вдруг немецкий офицер начал кричать рабби, чтобы тот заканчивал. Так же спокойно рабби завершил: «Дорогие евреи! Пришло время совершить Киддуш-hа-Шем, совершить его по-настоящему. Я прошу одного: не пугайтесь и не устраивайте паники. Примите этот жребий спокойно и достойно!» После этого он повернулся к офицеру и сказал: «Я закончил. Можете приступать».
Йосеф Готтфаштайн, историк Холокоста
Современный теолог Эмиль Факенгейм, рассказавший эту историю, дает такой комментарий: «Я закончил. Можете приступать» – мы всегда стараемся противопоставить чистое, святое, хорошее вечному и абсолютному злу, которое нельзя искупить. Немецкий офицер все слышал. Он все видел. Как он вообще мог приступить к расстрелу? Однако он смог (Эмиль Факенгейм, «Холокост и государство Израиль»).
Конечно, не все жертвы проявляли героизм. Но причиной этого были не трусость и низость, сидящие глубоко в каждом из нас, а жестокость немцев. Польский писатель Тадеуш Боровский рассказывает об увиденном в Освенциме:
Они идут и пропадают. Мужчины, женщины и дети. Некоторые знают (что идут к грузовикам, которые едут к газовым камерам).
Вот женщина. Она идет быстро, но пытается казаться спокойной. Маленький ребенок с розовым лицом херувимчика бежит за ней, не может догнать, протягивает свои ручки и кричит: «Мама! Мама!»
«Возьми своего ребенка, женщина!» (приказывает охранник).
«Это не мой ребенок, не мой!» – истерически кричит она и продолжает бежать… Она хочет догнать тех, кто не поедет на грузовиках, кто идет пешком, кто (будет работать на немцев), кто останется в живых. Она молода, здорова, хорошо выглядит – она хочет жить.
Но ребенок бежит за ней, громко умоляя: «Мама! Мама! Не бросай меня!»
«Это не мой, не мой, нет!»
Андрей, моряк из Севастополя, хватает ее. Его глаза помутнели от водки и жары. Одним точным ударом он сбивает ее с ног, потом хватает ее за волосы. Его лицо перекошено от злости.
«Ах ты, гадкая еврейка! Ты убегаешь от собственного ребенка! Я тебе покажу, шлюха!» – он берет ее за горло и бросает в грузовик, словно мешок с зерном. «Вот тебе! И забери это с собой, сука!» – он бросает ребенка к ее ногам.
«Gut gemacht, хорошая работа. Так и надо с этими тупыми мамашами», – говорит эсэсовец, стоящий у грузовика.
Тадеуш Боровский, «Газ – направо, леди и джентльмены»
В Столпце (Польша) 23 сентября 1942 года, немецкие солдаты окружили гетто. За городом уже были готовы ямы. Немцы вошли в гетто, рыская кругом и стреляя во все, что казалось им подозрительным. Элиезер Меламед со своей девушкой спрятались в какой-то комнате за мешком муки. В дом прокралась мать с тремя детьми. Она спряталась в одном углу, а дети – в другом.
Немцы нашли детей. Маленький мальчик начал плакать: «Мама! Мама!» Но другой ребенок, четырех лет от роду, прошипел ему на идиш: «Zog nit “Mameh”. Men vet ir oich zunemen» («He кричи “Мама”. Они тогда ее тоже заберут»).
Мальчик перестал плакать. Мать не шелохнулась. Немцы забрали детей. Мать была спасена. Я часто слышу эти слова, особенно по ночам: «Zog nit “Mameh”» – «Не кричи – “Мама”». И я никогда не забуду лицо матери. (Потом) она билась головой о стену, словно наказывая себя за то, что промолчала, за то, что хотела жить.
Мартин Гилберт, «Холокост»
Американский раввин Берл Байн встретил в Израиле одного пастора, который приставал к нему с провокационными и явно недоброжелательными вопросами, например: «Чего же вы, евреи, хотите?»
Байн рассказал пастору эту историю и добавил: «Чего мы хотим? Я скажу вам, чего мы хотим. Я просто хочу, чтобы мои внуки могли спокойно звать маму. Мы просто хотим, чтобы мир оставил нас в покое» (Доктор Джеймс Давид Вайс, «Виноградное вино»).
Я расскажу про один день, обычный день, такой же, как и все остальные. В этот день я чистил ангар… В потолочной балке застрял какой-то зонт, и эсэсовец Пауль Грот приказал мальчику снять его. Мальчик забрался на крышу, но упал и повредил себе что-то. Грот наказал его двадцатью пятью ударами плеткой. Ему понравилось это развлечение, он позвал другого эсэсовца и сказал, что нашел евреев-«парашютистов». Нам приказали подняться на крышу одному за другим.
…Результаты у большинства были плачевны. Они упали, сломали ноги, их пороли, их кусала овчарка Барри и, в конце концов, их пристрелили.
Но Грот еще не наигрался.
Вокруг было много мышей, и каждому из нас приказали поймать мышь. Он заставил пятерых узников снять штаны, а нас – бросить туда своих мышей. Потом он приказал им стоять смирно, чего они сделать никак не могли. За это их пороли.
Но и этого было недостаточно. Он заставил одного еврея выпить столько спирта, что бедняга умер… Нам приказали положить труп на доски и медленно унести его, напевая похоронный марш.
Вот описание обычного дня. А бывало и хуже.
Дов Фрейбург, описывая жизнь в Собиборе, цит. по Ицхаку Араду, «Бельзен, Собибор, Треблинка: лагеря смерти и “Операция Рейнхард”».
Еще о концентрационных лагерях: Эли Визель – «Ночь», Яффа Элия – «Хасидские истории о Холокосте», Виктор Франкл – «Человек в поисках смысла», Теренс Дес Прес – «Выжившие: анатомия жизни в лагере смерти», Беньямин Ференц – «Хуже рабов: евреи на нацистском производстве и требования компенсации»
Через три дня после освобождения Бухенвальда, я получил пищевое отравление. Меня перевели в лазарет и я провел две недели между жизнью и смертью.
Однажды я встал, собрав все свои силы. Я хотел посмотреть на себя в зеркало, висевшее на стене. Я не видел своего отражения (с тех пор, как попал из гетто в лагерь).
Из глубины зеркала на меня смотрел труп. Я никогда не забуду его взгляд.
Эли Визель, «Ночь»
73. До и во время Холокоста
Реакция Запада
Фантастическим подтверждением бесчеловечности нашей эпохи является тот факт, что для тысяч людей клочок бумаги с печатью стал вопросом жизни и смерти.
Дороти Томпсон, американская журналистка, февраль 1939 г.
Эта фраза была произнесена Томпсон при обращении к Конгрессу с просьбой провести билль Вагнера-Роджерса, позволивший бы двадцати тысячам немецких еврейских детей в возрасте до четырнадцати лет въехать в США. Предполагалось, что дети получат финансовую поддержку из независимых источников (от еврейских организаций) и не потребуют вложения общественных средств.
Хотя сенатор Вагнер и член конгресса мисс Роджерс представили этот проект через три месяца после кровавой «Хрустальной ночи», мало кто поддержал их. Одна уважаемая организация – Американский легион, поставила под сомнение допустимость отделения детей от родителей: «Американский легион убедительно возражает против разрушения семей, предлагаемого авторами этого проекта». Это было жестокой насмешкой над родителями, мечтавшими спасти жизни своих детей. Явно, как пишет Элиезер Беркович, руководство Легиона гордилось своим моральным превосходством над «жестокими еврейскими родителями, которые были скорее готовы расстаться, чем погибнуть вместе с ними в славном семейном единении в лагерях смерти» («Вера после Холокоста»).
Президент Франклин Делано Рузвельт, которого многие евреи ошибочно считали своим союзником, не сказал ни слова в пользу проекта. Однако его жена Элеонора яростно выступала в поддержку билля. Его молчание вместе с противодействием изоляционистов привело к тому, что идея умерла в зародыше. Большая часть этих детей погибла в газовых камерах. Будем надеяться, что руководство Легиона было довольно, когда узнало, что они умирали вместе со своими семьями.
Историк Вальтер Лэйкер пишет, что год спустя, когда Рузвельт уже наверняка знал об убийствах евреев, он все же уверял своего друга, члена Верховного суда – еврея Феликса Франкфуртера, что нет причин волноваться за евреев Европы. Якобы, их используют для постройки укреплений на границе СССР. Президент явно надеялся, что этот обман уменьшит давление еврейского лобби на союзников с целью заставить их более агрессивно бороться с геноцидом («Ужасный секрет»).
«Ты – еврей?» – спросил охранник.
«Да» – ответил ребенок, стоявший за оградой.
«Евреям вход запрещен» – заученно произнес охранник.
«Пожалуйста, пропустите меня. Я ведь очень маленький еврей».
В такие игры играли еврейские дети на борту «Сент-Луиса» в мае 1939 года.
Майкл Бирнбаум, «Мир должен знать»
Девятьсот тридцать семь евреев с кубинскими визами отплыли на борту корабля «Сент-Луис» от берегов Германии 27 мая 1939 года. Пока они плыли, на Кубе сменилось правительство, и их визы оказались недействительными. Вынужденный отчалить с острова, корабль направился к американским территориальным водам (находящимся меньше чем в ста милях от Кубы), где пограничные войска встретили их предупредительным выстрелом.
В конце концов, после многих недель интенсивных переговоров «Джойнта» с представителями четырех европейских государств (Англии, Бельгии, Нидерландов и Франции), беженцы получили право на въезд в эти страны. Однако, так как позже Германия оккупировала все эти страны, кроме Англии, больше половины евреев – участников «проклятого круиза», погибли в лагерях смерти.
Пусть Бог простит мне эти слова, но тот факт, что в последние месяцы большая часть американских евреев не пополнила собой ряды обитателей психиатрических клиник, никак не говорит об их психическом здоровье.
Хаим Гринберг, 1943 г., «Банкрот». Цит. по «Антология Хаима Гринберга», под ред. Марье Сыркина
Хаим Гринберг, лидер движения Рабочих сионистов, выразил свой гнев и недоумение по поводу будничного, спокойного поведения американских евреев после того, как они узнали о гибели двух миллионов своих европейских собратьев. С горьким сарказмом, он предлагает установить пост в память не европейских евреев, а евреев Америки, которые «не выполнили (и не попытались выполнить) свой элементарный долг перед миллионами евреев, захваченных в плен в европейском аду».
Вместо того чтобы объединиться в попытках надавить на американскую администрацию и спасти хотя бы кого-нибудь, еврейские организации погрязли в мелких склоках и борьбе за власть. Гринберг вспоминает о заседании Еврейского трудового комитета, на котором еврей, бежавший из Польши, обвинил присутствующих в бездействии, за что его обозвали «истериком». Именно этот инцидент заставил Гринберга произнести гневные слова, которые я привел выше.
Сегодня эссе Гринберга часто приводится как доказательство того, что Западу, как и евреям Америки, было известно, по крайней мере в общих чертах, об ужасах Холокоста даже еще во время войны.
74. «Как овцы на заклание»
Почему евреи не сражались за свою жизнь?
Везде мне задавали один и тот же вопрос: почему евреи не защищались? Почему они, как овцы, шли на заклание? Вдруг я понял, что мы стыдимся тех, кто был сожжен, кого пытали, расстреливали… Подсознательно мы приняли взгляд немцев на евреев как на «недочеловеков»… История сыграла с нами злую шутку: разве не мы сами смеем осуждать шесть миллионов?
Йоэль Палги, палестинский еврей, который спрыгнул вместе с Ханой Сенеш с парашютом в Венгрии в 1944 г.
Когда Палги вернулся в июне 1945 года в Палестину, он отправился в клуб ветеранов, где ему и был задан этот вопрос.
Выражение «как овцы на заклание» заимствовано из Теhилим (44:23, см. также Исайя 53:7). Автор описывает, как евреи погибали во имя Бога, и требует, чтобы Бог не прятал свое лицо пред еврейскими страданиями. Эти слова использовал поэт Абба Ковнер, призывая евреев Вильно к восстанию: «Мы не пойдем, как овцы, на заклание… Братья! Лучше умереть сражаясь как свободные люди, чем жить по милости убийц. Поднимайтесь! Поднимайтесь (и сражайтесь) до последнего вздоха!» (1 января 1942 г.).
Хотя многие евреи все же сражались, у остальных были причины этого не делать. У большинства из них не было оружия, а ноги и руки не могут противостоять автоматным очередям и регулярной армии. (Хотя большинство евреев в Америке выступают за ограничение права на владение оружием, их оппоненты напоминают, что если бы у евреев Европы были ружья, многие бы выжили.) Немногие понимают, что из-за отсутствия оружия почти никто из узников нацистов не боролся с ними, включая русских солдат, многие из которых погибли в немецких лагерях.
У тех, кто выступал против восстаний, были также соображения морального характера: они понимали, что другие евреи неизбежно станут жертвами любого мятежа, даже успешного: немцы убьют их в отместку восставшим. Выдающийся философ сформулировал дилемму, вставшую перед потенциальными мятежниками:
Было ли морально оправданным убийство офицера СС, если из-за этого сразу погибнут сотни или даже тысячи невинных мужчин, женщин и детей?
Элиезер Беркович (1910–1993), «Вера после Холокоста»
Однажды группа евреев напала на отделение полиции в старом еврейском квартале Амстердама. Ответ немцев был ужасен:
Четыреста евреев были арестованы и буквально замучены до смерти, сначала – в Бухенвальде, а потом – в австрийском лагере Маутхаузен. За четыре месяца они пережили тысячу смертей, и каждый из них мог только завидовать своим собратьям в Освенциме и даже в Риге и Минске. Существует много вещей гораздо страшнее смерти, и эсэсовцы позаботились, чтобы не одна из них не оставила ум и воображение их жертв.
К. Шаббетай, «Овцы на заклание? Миф о трусости». Книга была опубликована Мировой федерацией узников Берген-Бельзена, что многое может сказать о чувствах переживших Катастрофу по поводу обвинений в трусости
Однако еврейское сопротивление все же существовало. Самым известным актом сопротивления является восстание в Варшавском гетто.
Сбылась мечта всей моей жизни. Еврейская самозащита в Варшавском гетто стала неоспоримой реальностью. Я был свидетелем потрясающей героической борьбы еврейских бойцов.
Мордехай Анилевич, 23 апреля 1943 г., за четыре дня до начала восстания, в записке Ицхаку Цукерману, командиру ячейки восставших
Двадцатичетырехлетний Анилевич, участвовавший в организации восстания, понимал, что немцы собирались уничтожить всех до единого евреев Варшавы. Восстание началось после слуха, что готовится очередная депортация.
Восставшие держались почти месяц, дольше чем вся польская армия во время вторжения Германии.
Ицхак Цукерман, командир, к которому обращается Анилевич, был одним из немногих бойцов, переживших войну. Через сорок лет Клод Ланзман взял у него интервью для фильма «Шоа»:
Яначал думать после войны. Это было очень трудно. Вы спрашиваете о моих переживаниях. Если бы вы лизнули мое сердце – вы бы отравились.
Несмотря на восстание в Варшавском гетто и другие мятежи, во время суда над Эйхманом в 1961 году стало модным, как среди евреев, так и среди неевреев, осуждать евреев, «которые не сопротивлялись». Эли Визель пишет:
Талмуд учит нас не судить друга своего, пока не окажемся на его месте. Но евреи – не друзья для этого мира. Они никогда ими не были. Из-за того, что у них не было друзей, они мертвы. Так что лучше помолчите.
Эли Визель, «В защиту мертвых»
75. «Когда они пришли за мной, не осталось никого…»
Героические слова и трагические вопросы…
Ответ верующих
Когда они сажали социалистов, я молчал, потому что не был социалистом. Когда они пришли за профсоюзными лидерами, я молчал, потому что не был профсоюзным лидером. Потом они пришли за евреями, и я молчал потому, что не был евреем. Когда они пришли за мной, не осталось никого, кто мог бы сказать что-нибудь в мою защиту.
Преподобный Мартин Нимоллер.
Мартин Нимоллер был одним из руководителей Конфессиональной Церкви – антифашисткой организации, пытавшейся противостоять расовой и религиозной политике нацистов
В последней проповеди преподобного Нимоллера (27 июня 1937 г.), которую он произнес за четыре дня до своего ареста и отправки в Дахау, он провозгласил:
Мы больше не можем молчать по приказу человека, когда Бог заставляет нас говорить… Вы должны слушаться Бога, а не человека.
Цит. по Луису Шнайдеру, «Энциклопедия Третьего Рейха».
Шнайдер пишет, что Гитлер лично следил за деятельностью Нимоллера, и сам позаботился о его аресте
Те же слова были произнесены в другой стране шесть лет спустя:
Мы должны сначала слушать Бога, а потом уже человека.
X. Фугсланд-Дамгаард, лютеранский епископ Копенгагена, убеждая датчан воспротивиться приказу немцев о высылке евреев
Усилия епископа и десятков тысяч других людей не прошли даром. В октябре 1943 года, когда нацисты были готовы к отправке датских евреев в концентрационные лагеря, датчане помогли 7 720 евреям бежать на лодках в Швецию. 464 еврея, которым не удалось бежать, были депортированы в Терезиенштадт. Правительство Дании так настойчиво выступало в их защиту, что всем им, за исключением пятидесяти одного человека, удалось пережить войну.
Наши злодеяния неизбежно вызовут Божью кару.
Пастор Дж. Фон Ян. Швабия, Германия, 17 ноября 1938 г., через неделю после Хрустальной Ночи
После того как пастор фон Ян мужественно осудил Хрустальную Ночь, разъяренная толпа вытащила его из церкви на улицу и жестоко избила. Его приход был разрушен, а он сам – арестован (Мартин Гилберт, «Холокост»).
Вот мы перед Богом… Мы склоняемся перед Ним, но прямо стоим перед людьми.
Рабби Лео Бэк (1873–1956) в молитве на Йом-Кипур, 1938 г., которая была затем распространена в синагогах Германии
В прошлом наши враги требовали от нас отдать свои души, и еврей жертвовал своим телом во славу Господа. Теперь враги хотят уничтожить наши тела. Поэтому еврей обязан защищать и беречь себя.
Рабби Ицхак Ниссенбаум (1868–1942), Варшава
Ниссенбаум имеет в виду, что во все времена, особенно при крестовых походах, евреи отказывались принять христианство и умирали, совершая Киддуш-hа-Шем – прославление Бога. Но теперь было необходимо совершить Киддуш-hа-Хаим – прославление жизни. Невиданное намерение физически уничтожить всех евреев обязывало их делать все возможное для своего спасения.
По иронии судьбы, спустя несколько месяцев, Ниссенбаум отказался от предложения католической церкви выбраться вместе с двумя раввинами, оставшимися в живых, из Варшавского гетто.
Другие высказывания
Читать бесплатно другие книги:
