Отраженная в тебе Дэй Сильвия

ГЛАВА 12

На Манхэттен мы с Гидеоном вернулись в воскресенье в полночь. Предыдущую ночь мы спали порознь, но большую часть дня провели вместе в общей постели. Целуясь, обнимаясь. Смеясь и перешептываясь.

По молчаливому соглашению мы до конца нашего уединения больше не затрагивали болезненные вопросы. Ни телевизора, ни радио тоже не включали, потому что нам казалось неправильным делить наше время еще с кем-то. Снова прогуливались по побережью. Долго, медленно, с чувством занимались любовью на галерее третьего этажа. Играли в карты, причем выигрывал исключительно он.

Это был лучший день в моей жизни.

Приехав в город, мы отправились ко мне на квартиру. Гидеон отпер дверь полученным от меня ключом, и мы, как могли тихо, вошли в темное помещение, стараясь не разбудить Кэри. Гидеон с поцелуем, от которого таяла душа, пожелал мне доброй ночи и направился в гостевую спальню, а я легла в свою одинокую постель без него. Тоскуя по нему. Гадая, сколько еще времени нам придется спать порознь. Месяцы? Годы?

Так с этими мыслями я закрыла глаза и начала погружаться в сон.

И тут зажегся свет.

— Ева, вставай!

Гидеон вошел в спальню и, направившись прямиком к шкафу, стал доставать оттуда мою одежду.

Я, моргая, заметила, что он одет в слаксы и рубашку с пуговицами на вороте.

— В чем дело?

— С Кэри беда, — мрачно ответил Гидеон. — Он в больнице.

Когда мы выбежали из дома, у тротуара нас ждало такси. Гидеон усадил меня, потом сел сам.

Мне казалось, будто машина едет невероятно медленно. Казалось, все вокруг ужасно замедлилось.

Я схватила Гидеона за рукав:

— Что случилось?

— На него напали. В пятницу ночью.

— Откуда ты знаешь?

— Твоя мать и Стэнтон оставили сообщения на моем сотовом.

— Моя мать?.. — в растерянности уставилась я на Гидеона. — Почему она не…

Ну конечно, позвонить мне она не могла — у меня ведь не было телефона. Чувство вины и тревога накатили на меня с такой силой, что трудно было дышать.

— Ева, — обнял меня за плечи Гидеон, чтобы я прислонилась к нему головой, — не изводи себя, пока не узнаем больше.

— Прошло уже несколько дней, Гидеон. А меня не было рядом.

Слезы лились ручьем всю дорогу до больницы. На само здание я, поглощенная собственными переживаниями, практически не обратила внимания. Хорошо хоть Гидеон сохранял спокойствие и самоконтроль.

Дежурный в регистратуре сообщил нам номер палаты Кэри, но на этом его готовность к сотрудничеству закончилась. Гидеон сделал несколько ночных звонков и добился-таки для меня разрешения посетить Кэри, хотя часы, понятное дело, были далеко не приемные. Впрочем, Гидеон порой бывал весьма щедрым жертвователем, а потому на внутренний распорядок можно было закрыть глаза.

Когда я вошла в отдельную палату Кэри и увидела его, сердце мое затрепетало, а колени ослабли. Только поддержка Гидеона не позволила мне упасть. Человек, которого я считала своим братом, лучший друг, какого я когда-либо имела или могла иметь, лежал в постели молча и без движения. Его голова была перевязана, под глазами расплылись синяки. Одна рука была под капельницей, другая в гипсе. Не знай я, к кому пришла, наверное, вообще бы его не узнала.

На всех свободных поверхностях стояли пышные многоцветные букеты. Тут же были надувные шары и несколько визитных карточек. Не сомневаюсь, что тут не обошлось без моей мамы и Стэнтона, которые наверняка оплачивали лечение.

Мы были его семьей. И вся семья уже пришла ему на помощь, кроме меня.

Гидеон подвел меня ближе, придерживая на всякий случай за талию. Я заливалась горючими слезами: только это позволяло мне сохранить молчание.

Впрочем, Кэри то ли услышал, то ли как-то ощутил мое появление. Его веки затрепетали, потом поднялись. Прекрасные зеленые глаза был налиты кровью и расфокусированы, так что ему потребовалась, наверное, минута, чтобы разглядеть меня. А когда ему это удалось, он заморгал и по лицу его полились слезы.

— Кэри! — Я бросилась к нему, и мои руки скользнули в его ладони. — Я здесь.

— Ева. — Он сжал мои пальцы с такой силой, что мне стало больно.

— Прости, что так поздно. У меня телефона не было. Я ничего не знала. А как узнала, сразу бросилась сюда.

— Все в порядке. Ты здесь. — Он тяжело сглотнул. — Господи… все болит.

— Я найду сиделку, — сказал Гидеон, проведя рукой по моей спине, после чего беззвучно выскользнул из палаты.

Увидев столик на колесиках, на котором стояли маленький кувшин и чашка с соломинкой, я спросила:

— Пить хочется?

— Очень.

— Можно тебя приподнять в сидячее положение? Или нет?

Я боялась, что любое мое неловкое движение может причинить ему боль.

— Да.

С помощью пульта, лежащего возле его руки, я приподняла верхнюю часть кровати, так что он оказался почти в сидячем положении, а затем поднесла соломинку к его губам. Он жадно и долго втягивал жидкость, пока наконец не расслабился и со вздохом не сказал:

— Ты отрада для моих бедных глаз, детка.

— Что за чертовщина с тобой случилась? — Я поставила пустую чашку на место и снова взяла его за руку.

— Сам ни хрена не пойму. — Голос его звучал слабо, почти как шепот. — Кто-то наскочил. С битой.

— С битой? — От одной этой мысли мне стало не по себе. Какая дикость! Жестокость! — Он что, псих?

— Да уж конечно, — пробормотал Кэри с усилием, и между его бровей залегла глубокая болезненная морщина.

— Извини, — попятилась я.

— Нет-нет. Ты ни при чем. Дерьмо… — Его глаза закрылись. — У меня сил нет.

Тут появилась медсестра в халате, украшенном изображениями шпателей и стетоскопов. Молодая, симпатичная, с темными волосами и глазами-сливами. Она осмотрела Кэри, измерила кровяное давление и нажала кнопку укрепленного на ограждении пульта.

— Вы можете управляться с ним самостоятельно, — сказала она. — Просто нажимайте на кнопку каждые полчаса. Раньше времени дозатор все равно средство не выдаст, так что не стоит беспокоиться, что будете нажимать слишком часто.

— Один раз — это уже слишком часто, — пробормотал Кэри, глядя на меня.

Я понимала его опасения: у него имелся опыт привыкания к наркотикам. Законченным наркоманом он еще не стал, но уже начал свой путь по этой дорожке, прежде чем мне удалось вбить ему в башку малость здравого смысла.

Но для меня было облегчением увидеть, как разгладился только что морщившийся от боли лоб и сбивчивое дыхание стало обретать ритм.

— Ему нужен отдых. Вы можете прийти в часы для посетителей, — заявила мне медсестра.

Кэри с отчаянием посмотрел на меня:

— Не уходи.

— Она никуда не уходит, — произнес вновь появившийся в палате Гидеон. — Я договорился, чтобы сюда на ночь поставили раскладушку.

Мне казалось, что любить Гидеона сильнее, чем я уже любила, попросту невозможно, но ему как-то все время удавалось найти способ показать мне, что я не права.

Медсестра застенчиво улыбнулась Гидеону.

— Кэри может понадобиться больше воды, — сказала я ей, глядя, как она с величайшей неохотой перевела взгляд с моего возлюбленного на меня.

Она взяла кувшин и вышла из палаты.

Гидеон, подступив ближе, обратился к Кэри:

— Расскажи, что случилось.

Кэри вздохнул:

— Мы с Треем встречались в пятницу, но ему нужно было свалить пораньше. Я пошел проводить его до такси, а перед клубом паслась толпа придурков, так что пришлось отойти за угол. Тачку мы поймали, и только он отъехал, как кто-то сзади приложился мне по макушке. Сбил с ног, а потом врезал еще несколько раз. У меня не было никакой возможности защититься.

Мои руки начали дрожать, и Кэри успокоительно погладил меня большим пальцем.

— Эй, — пробормотал он. — Это мне наука. Не суй свой член не в ту дырку.

— Что?

Но тут глаза Кэри закрылись, и спустя момент он уже спал. Я беспомощно взглянула через кровать на Гидеона.

— Я этим займусь, — сказал он. — Выйдем-ка на минуточку.

Я последовала за ним, беспрестанно оборачиваясь, потому что мне было трудно оторвать взгляд от Кэри. Когда дверь за нами закрылась, я сказала:

— Господи, Гидеон, как ужасно он выглядит.

— Да уж, досталось ему основательно, — мрачно согласился он. — Череп проломлен, сотрясение мозга, три сломанных ребра и сломанная рука.

Мне было физически больно выслушивать этот перечень повреждений.

— Не понимаю, кому это могло понадобиться.

Он подтянул меня к себе и поцеловал в лоб.

— Доктор сказал, что через день-другой Кэри уже можно будет выписать, так что я приготовлю все для домашнего ухода. И сообщу тебе на работу, что ты сегодня прийти не сможешь.

— Надо оповестить и агентство Кэри.

— Я об этом позабочусь.

— Спасибо. — Я крепко обняла его. — И что бы я только без тебя делала?

— Тебе никогда не потребуется это выяснять.

На другой день в девять утра меня разбудила мама, нетерпеливо ввалившаяся в палату Кэри, как только к больным начали пускать посетителей. Она вытащила меня в коридор, причем мы оказались в центре внимания всех, кто по какой-то причине оказался поблизости. Несмотря на ранний час, она была в облегающем, цвета слоновой кости платье без рукавов и сногсшибательных туфлях на ярко-красной подошве.

— Ева. Не могу поверить, чтобы ты провела все выходные без мобильного телефона. О чем ты думала? А вдруг бы случилась беда?

— Беда и случилась!

— Вот именно. — Она развела одной рукой, потому что под другой была зажата сумочка. — Никто не мог связаться ни с тобой, ни с Гидеоном. Он оставил эсэмэску с сообщением, что забирает тебя на все выходные, но никто не знал куда. Не могу поверить, чтобы он оказался столь безответственным. О чем он думал?

— Спасибо, — перебила ее я, поскольку она уже зациклилась и начала повторяться, — за то, что позаботилась о Кэри. Для меня это много значит.

— Ну, само собой. — Мама восприняла это как должное. — Ты ведь знаешь, мы тоже его любим. Я в ужасе от случившегося.

Ее нижняя губа задрожала, и она полезла в сумочку за всегда находившимся наготове носовым платком.

— Полиция проводит расследование? — спросила я.

— Да, конечно, но не думаю, что из этого будет толк. — Она промокнула уголки глаз. — Я люблю Кэри, но он ведь распутник и едва ли помнит, когда с каким мужчиной или женщиной переспал. Помнишь благотворительный прием, к которому я купила тебе то сногсшибательное красное платье?

— Да.

Уж этого мне точно было не забыть, потому что в тот вечер мы с Гидеоном в первый раз занялись любовью.

— Уверена, что Кэри переспал с блондинкой, с которой танцевал весь вечер — пока они были на виду. Они исчезли, а когда появились снова, он выглядел… Уж я-то знаю, как выглядит удовлетворенный мужчина. Но страшно удивилась бы, окажись, что он знает, как ее зовут.

Мне вспомнилось, что рассказывал об этом сексуальном эпизоде сам Кэри, перед тем как уснул.

— Ты думаешь, это нападение могло иметь отношение к какой-то из его связей?

Мама заморгала, видимо не сразу сообразив, что мне еще многое неизвестно.

— Так ведь ему же сказали, чтобы держался от «нее» — кем бы «она» ни была — подальше. Детективы еще явятся сюда сегодня попозже уточнить у него, о ком могла идти речь.

— Господи. — Я потерла глаза, ощущая отчаянную потребность умыть лицо и еще большую — выпить чашку кофе. — Им нужно поговорить с Татьяной Черлин.

— Это кто?

— Одна особа, с которой Кэри встречался. Думаю, она бы от такой истории поймала кайф. Когда любовник Кэри застукал ее с ним, она была в восторге. Этой особе очень нравится, когда из-за нее разгорается скандал.

Я машинально потерла сзади шею, думая, что она затекла, и, лишь сообразив, что причина покалывания иная, обернулась. К нам размеренным шагом приближался Гидеон. Одетый в деловой костюм, с чашкой кофе в одной руке и черным пакетом в другой, он являл собой воплощение того, что требовалось мне в данный момент. Мне требовался он.

— Извини.

Я поспешила Гидеону навстречу и бросилась ему на шею.

— Привет, — произнес он, касаясь губами моих волос. — Как ты тут?

— Ужасно. Он без сознания. — От слез защипало глаза. — Он уже и так на всю жизнь горя нахлебался. На его долю более чем достаточно.

— И на твою тоже, а ты ведь мучаешься с ним вместе.

— А ты переживаешь за меня. — Приподнявшись на цыпочки, я чмокнула его в подбородок и отступила. — Спасибо.

Гидеон вручил мне кофе.

— Я тут кое-что для тебя принес: смену одежды, телефон, планшет, все, что нужно для душа.

Я знала, его забота стоила немало — в буквальном смысле. После исчезновения на выходные его ждали неминуемые завалы в работе на миллионы долларов, и ему следовало бы разгребать их, а не суетиться вокруг меня.

— Господи, я люблю тебя.

— Ева!

Громкое мамино восклицание заставило меня вздрогнуть. Она считала, что слова «я тебя люблю» следует приберегать до брачной ночи.

— Прости, мамуля. Не сдержалась.

Гидеон провел нагревшимися о кофейную чашку пальцами по моей щеке.

— Гидеон, — строгим тоном заговорила мамочка, — уж от вас я никак не ожидала, что вы заберете Еву неизвестно куда, да еще так, что с ней будет невозможно связаться. Вы сами прекрасно все понимаете.

Она явно намекала на мое прошлое. Уж не знаю, с чего ей взбрело в голову, что это не могло быть моей собственной идеей. Так или иначе, настроена она была воинственно, и я взглянула на Гидеона с сочувствием.

Он вручил мне пакет с собранными для меня принадлежностями и повернулся к ней со спокойной, уверенной готовностью принять огонь на себя — с чем я его и оставила. Поскольку сама, по крайней мере не взбодрившись кофеином, не чувствовала в себя для этого сил.

Ускользнув обратно в палату Кэри, я обнаружила, что он проснулся. От одного его вида у меня брызнули слезы и перехватило горло. Он всегда был таким сильным и энергичным мужчиной, таким жизнелюбивым и грешным. Видеть его столь сломленным было сущей мукой.

— Эй, — пробормотал Кэри, — кончай пускать водицу всякий раз, как на меня взглянешь. А то у меня возникает ощущение, будто я вот-вот копыта откину или что-то в этом роде.

Черт возьми, а ведь он прав. От моих слез пользы ему явно никакой. Напротив, мне они, может, и приносили облегчение, а для него служили лишним огорчением. Тоже нашлась подруга — могла бы соображать получше.

— Ничего не могу поделать, — ответила я извиняющимся тоном. — Обидно ведь: кто-то опередил меня и надрал тебе задницу первым.

— Да ну? — Его хмурая гримаса сменилась заинтересованностью. — И чем же я тебе на этот раз не угодил?

— Ты не сказал мне, что Бретт теперь поет в «Шести девятых».

— А-а… — В его глазах промелькнуло нечто похожее на прежний блеск. — Ну и как он выглядит?

— Хорошо. На самом деле классно.

Выглядел он обалденно круто, но эту мысль я оставила при себе.

— Правда, сейчас, думаю, видок у него не намного лучше, чем у тебя.

Я рассказала Кэри про поцелуй и последовавшую за этим драку.

— Кросс его отделал? — Кэри покачал было головой, но тут же вздрогнул и прекратил. — Бретта взгреть не каждый может. Он завзятый кутила, любящий хорошую драку.

— А Гидеон — тренированный мастер смешанных единоборств, — указала я, роясь по ходу разговора в принесенном Гидеоном пакете.

— Почему ты не рассказывал мне, что «Плененные души» теперь так прославились, пусть и под другим названием?

— Потому что ты не должна проваливаться дважды в одну и ту же яму. Есть девчонки, для которых таскаться за рок-звездами самое то, что надо, но ты не из них. Они все время в дороге, все время кутежи, групповушки… Ты бы и его, и себя довела до сумасшествия.

Я смерила его взглядом:

— Полностью согласна с каждым твоим словом. Но меня обижает, если ты думаешь, что я бегом припустила бы обратно к нему, только узнав, что он так продвинулся.

— Не в том дело. Я не хотел, чтобы ты услышала их первую песню.

— «Золотую девочку»?

— Ага… — Я направилась в душевую, и он проводил меня взглядом: — Ну и как тебе?

— Лучше, чем песенка под названием «Доконало».

— Ха! — Кэри дождался, когда я появилась снова, умытая и причесанная. — Так ты это… поцеловала его?

— Таково начало и конец этой истории, — сухо ответила я. — А ты после пятницы с Треем разговаривал?

— Нет. Они куда-то мой телефон задевали. Бумажник тоже. Ни хрена не помню… Когда пришел в себя, был уже здесь, вот в этом прикиде. — Он показал на свою больничную пижаму. — Дурак дураком.

— Узнаю, что при тебе было, и все вернут. — Убрав туалетные принадлежности обратно в пакет, я устроилась на стуле рядом с ним, держа в руке чашку кофе. — Гидеон сейчас организует все, что нужно, чтобы тебя перевели домой под присмотр сиделки.

— Ох… просто мечта? Ты можешь позаботиться о том, чтобы сиделка была симпатичная? И одинокая?

Я подняла брови, хотя внутренне испытывала облегчение оттого, что и с виду и манерой говорить он все больше походил на себя.

— Ну, раз у тебя завелись игривые мыслишки, ты явно чувствуешь себя хорошо. А как у тебя дела с Треем?

— Нормально. — Он вздохнул. — Я беспокоился насчет того, понравится ли ему вечеринка, и совсем забыл, что многих там он уже раньше видел.

Кэри и Трей познакомились во время фотосессии, когда Кэри снимался, а Трей ассистировал рекламному фотографу.

— Рада, что вы хорошо провели время.

— Да. Он был решительно настроен не трахаться.