Анализ художественного произведения. Стиль и внутренняя форма Минералова Ирина
…итальянские соборы… – В Кремле: Архангельский собор построен итальянским архитектором Алевизом Фрязиным (Алевиз Новый) в 1505–1509 гг. по заказу жены московского князя Дмитрия Донского – великой княгини Евдокии; Успенский собор построен итальянским зодчим Аристотелем Фиораванти при участии русских мастеров в 1475–1479 гг.
Архалук – восточная одежда, поддевка, поддевок, род короткого кафтана.
Счастье наше, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету». <…> Это так Платон Каратаев говорил Пьеру. – Автор заставляет читателя вспомнить моменты самых драматичных, «тяжелых» мест в «Войне и мире»: плен Пьера, встреча со старым солдатом Платоном Каратаевым. Приведенными героиней словами Платон Каратаев заключает свой рассказ о том, что случай виной тому, что именно он, а не его брат, оказался на службе… и на войне: так было угодно Богу. Своеобразный комментарий к каратаевскому пониманию счастья передается в мыслях Пьера в конце той же главы: «Жизнь есть все. Жизнь есть Бог. Все перемещается и движется, и это движение есть Бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить Бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях – в безвинности страданий» (Толстой Л. Война и мир. T. IV. Гл. XV). Так Бунин косвенно вводит тему Первой Отечественной войны – 1812 г.
Андреев Л.H. (1871–1919) – писатель, драматург.
Казакин – полукафтан с бортами, прямым воротником, без пуговиц, на крючках.
В Прощеное воскресенье она приказала мне приехать к ней в пятом часу вечера. – В пять часов вечера начинается церковная служба. На этой службе во всю сырную седмицу поется кондак, глас 6-й: «Премудрости Наставниче, смысла Подателю, немудрых Наказателю и нищих Защитителю, утверди, вразуми сердце мое, Владыко; Ты даждь ми слово, Отче Слово: себе бо устам моим не возбранно, во еже звати Тебе: Милостиве, помилуй мя падшего».
«Православные благочестивые люди в сей прощенный день ходят по монастырям, по древним соборам, кланяются святым мощам и особо чтимым святыням; заходят принять благословение к архиереям, предстателей церквей, благочестивым инокам <…>. В монастырях, в соборах, как и во всех церквах, повсюду совершается торжественный обряд прощения».
C.B. Булгаков, автор цитируемой нами книги, сокрушается, что этот обычай исчезает: «Минуют в сей день и вечер храм Божий, <…> а соберутся в храминах увеселений, предаются там пресыщению всякого рода, излишеству, возбуждаются от удовольствий. <…> Для чего так заговляются? Для того, чтобы только сей святой христианский день и особенно ночь…провести по-язычески, как можно шумнее, веселее <…>. Подавленное языческими обычаями, само слово «заговенье» потеряло свой первобытный христианский смысл.
В Прощеное воскресенье принято испрашивать прощение друг у друга, равно как ходить на могилы умерших для той же цели» (Булгаков С. Настольная книга для священно-церковно-служителей. М., 1993. Ч. 1.С. 548).
Ведь завтра уже Чистый понедельник… – Чистым понедельником начинается Великий пост, длящийся 40 дней пребывания Христа Спасителя среди людей (до казни на Кресте) до самого светлого праздника православных христиан – Пасхи. Первое воскресенье Великого поста называется Неделей Православия, празднуется «восстановление святых и честных икон», бывшее в середине IX в. (842 г.): окончательная победа святой церкви над иконоборческой ересью. Образ соблюдения поста святой Четыредесятницы был определен издревле. Древние христиане соблюдали этот пост с особенной строгостью, воздерживаясь даже от вкушения воды до девятого часа дня (3 часа пополудни), пищу вкушали только после девятого часа, употребляя хлеб и овощи, воздерживаясь от мяса и вина.
«Господи владыко живота моего…» – Молитва св. Ефрема Сирина из «Триоди постной»: «Господи и Владыко живота моего, дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми. Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любве даруй ми, рабу Твоему. Ей, Господи, Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков. Аминь».
Эта молитва читается на часах в среду и в пятницу сырной (перед Великим постом) недели и во всю св. Четыредесятницу, кроме субботы и воскресенья, а также в первые три дня Страстной седмицы (Молитвы и песнопения Православного молитвослова. СПб., 1912).
Хотите поехать в Новодевичий монастырь? – В первые четыре дня первой седмицы Великого поста на повечерии читается покаянный канон св. Андрея Критского (тогда, когда героиня предлагает поехать в Новодевичий монастырь); кондак (в первый день, т. е. в Чистый понедельник): «Душе моя, душе Моя, восстани, что спиши? Конец приближается, и имаши смутитися: воспряни убо, да пощадит тя Христос Бог, везде сый, и вся исполняяй» (Булгаков С. Указ. соч. Ч. 1. С. 562).
Новодевичий монастырь – женский I класса, в Москве на Девичьем поле. Основан в 1524 г. великим князем Василием Ивановичем по случаю возвращения Смоленска, бывшего более 100 лет под властью Литвы. Во время Польско-литовского нашествия служил крепостью и станом то для врагов, то для защитников Отечества. В 1611 г. пан Гонсевский выжег его. По вступлении на престол Михаила Федоровича монастырь был возобновлен Иконостас соборного храма в честь Смоленской Божьей Матери состоял из икон старинного письма, принадлежавших царицам и царевнам. Стены, своды и столбы собора покрыты фресками. В соборном храме четыре гробницы: великой княгини Софьи Алексеевны, царицы Евдокии Федоровны, царевен – сестер Софьи, под алтарем храма каменная гробница великой княгини Анны Иоанновны (1550), дочери Иоанна Грозного, плиты князей Одоевских, Воротынских.
В монастыре погребены Д. Давыдов (ум. 1839), М. Загоскин; (ум. 1852), И. Лажечников (ум. 1869), В. Соловьев (ум. 1900), А.П. Чехов (ум. 1904). Был закрыт в 1922 г. В здании монастыря сначала размещался Музей раскрепощения женщины, потом Историко-бытовой и художественный музей «Новодевичий монастырь». В 1917 г. в монастыре было семь храмов с престолами. В 1990 г. действовали два храма с четырьмя престолами (Паламарчук П. Указ. соч. Т. 1. С. 232–236).
Рогожское кладбище, рогожский богадельный дом – центр московской общины старообрядцев. Основан в 1771 г. в Москве во время чумы, когда старообрядцам было отведено место для погребения умерших на земле Андроновой слободы. В царствование императора Александра I в ограде кладбища были построены сиротский дом, приют для приезжающих, для умалишенных, училище для подкидышей, здание канцелярии, конторы, библиотеки и архива, богатого редкими изданиями, здесь же было несколько женских обителей. К 1883 г. оказалось и само изнутри расколотым, часть прихожан перешла в единоверие, им были отданы некоторые помещения. Новый расцвет Рогожское кладбище получило на рубеже XIX–XX в. (Полный православный богословский энциклопедический словарь. М., 1992. Т. 1.С. 1957).
А у гроба диаконы с рипидами и трикириями… – Рипиды – металлические круги на длинных рукоятках с изображением херувимов, выносятся во время архиерейского богослужения. Трикирий – трехсвечник, который вместе с дикирием (двусвечник) употребляется во время ахриерейского богослужения.
Пересеет и Ослябя – Пересвет (Александр) – инок Троице-Сергиевой Лавры, родом боярин из Брянска, участвовал вместе с Ослябей в Куликовской битве, пал в поединке с татарским богатырем Челубеем (Полный православный богословский энциклопедичекий словарь. Т. 1. С. 1794). Ослябя Родион (в мире Роман) – инок из рода бояр, жил при св. Сергии Радонежском в Троице-Сергиевой Лавре. Когда Дмитрий Донской, отправляясь против Мамая, перед Куликовской битвой пришел за благословением, Сергий дал ему 27 иноков (среди них Пересвета и Ослябю), которые помогали Дмитрию победить врага и сами были убиты. Похоронены в Москве в церкви Рождества, сейчас эта церковь находится на территории завода «Динамо».
Клирос – особо отделенные места с правой и с левой стороны солеи (возвышенного места перед иконостасом), где становятся для чтения или пения.
«Крюки» – знаки древнерусского безлинейного нотного письма, применявшиеся в церковном пении с конца XI в. для записи демественного распева: этот стиль древнерусского церковного пения отличался гибкостью и цветистым рисунком, приближаясь к лирической народной песне. Демественное пение применялось в торжественных случаях.
…неугасимые лампадки, рассеянные над могилами. – Свидетельство совершаемого обряда Прощеного (прощального) воскресенья, когда православные приходят на могилы своих родных и близких.
Мы постояли возле могил Эртеля, Чехова. – Могила Чехова 16 ноября 1933 г. была перенесена на новую территорию кладбища Новодевичьего монастыря. Прах Чехова теперь находится среди могил артистов Художественного театра, умерших к 20–30-м годам. Памятник на могиле Чехова сооружен по проекту Л.М. Браиловского, ограда – по проекту Ф.О. Шехтеля.
…потом поедем есть последние блины к Егорову. – Егоров – владелец трактира в Охотном ряду.
Ордынка – улица получила название от местности Ордынцы, в которой жили послы Золотой Орды, а также «тяглые люди», обязанные возить в Золотую Орду поклажу. С XIV в. здесь проходила дорога на Орду. В XVII в. в этом месте существовала Ордынская слобода.
…в каком доме жил Грибоедов… – A.C. Грибоедов останавливался в доме своего друга С.Н. Бегичева (№ 42/2) в конце переулка, который назывался Малым Харитоньевским, в 1960 г. переименован в улицу Грибоедова.
Марфо-Мариинская обитель – обитель милосердия в Москве на Ордынке. Открыта в 1910 г. Первая настоятельница ее – Великая княгиня Елизавета Федоровна, строившая обитель в память своего мужа, Великого князя Сергея, убитого террористом Каляевым. При этой обители было два храма. Сестрами обители был дан обет совершать под руководством и покровом Православной церкви дело служения ближним – бедным, темным, больным. Сестры носили крест, четки, покрывало, сходное с тем, которое в древней Руси носили русские женщины, а над покрывалом – апостольник (плат, покрывающий шею и грудь); платье наподобие ряски, только с узкими рукавами для удобства в работе; цвет одежды: праздничный – белый, рабочий – серый. Обитель имела сорок сестер, которые обслуживали учреждения обители: больницу для бедных женщин, лазарет для воинов на пятьдесят кроватей, амбулаторию с бесплатной выдачей лекарств, трудовой приют на восемнадцать девочек, библиотеку с бесплатной выдачей книг всем желающим (см.: Долгополов Л. На рубеже веков. Л., 1985. С. 326). Напомним, что Марфа и Мария – сестры Лазаря четверодневного, по просьбе сестер Господь воскресил их брата. Символическое значение этого фрагмента в Евангелии в том, что оно напоминает о возможности духовного воскресения.
…стопки блинов, залитых сверх меры маслом и сметаной <…> огненные блины с зернистой икрой… – Прощеное воскресенье совпадает с языческим праздником Масленицы, тоже днем поминовения усопших. Блины – символ солнца – пища празднично-поминальная. Идет неделя сырная – масло, сметану, а также рыбу, икру вкушать дозволяет и православный обычай. В Великий пост эта пища запрещается.
Богородица Троеручица – икона Божьей Матери, с именем которой связана история из жизни св. Иоанна Дамаскина. Лев Исавр, иконоборец, противник Иоанна Дамаскина, приверженца иконопочитания, оклеветал его, калиф приказал отрубить Иоанну руку. Но Иоанн умолил Святую Богородицу возвратить ему руку, которая чудесным образом срослась с телом. В воспоминание об этом приклеил (или приписал) к иконе Богородицы изображение серебряной руки и перевез икону с собой из Дамаска в Лавру Саввы Освященного, где позднее был монахом. В 1661 г. в Москву из Афона, где находилась икона, был принесен верный список и помещен патриархом Никоном в Воскресенском монастыре (Новый Иерусалим) (см.: Долгополов Л. Указ. соч. С. 325).
Три руки! Ведь это Индия! – Шива, один из верховных богов, на многих изображениях имеет пять (или четыре) лиц и четыре руки. Шива одновременно и бог-созидатель, и бог-разрушитель, именно ему отведена роль уничтожителя мира и богов в конце каждой кальпы (божественного дня, составляющего 1000 человеческих лет) (Мифологический словарь. М., 1991. С. 623).
Рече Гюрги ко Святославу, Северскому: «Приди ко мне, брате, в Москов» и повеле устроить обед силен». – Речь идет о князе Святославе Олеговиче (Никоновская летопись). Мыслью Бунина объединены Елец (известен с 1146 г.), малая родина писателя, и Москва (1147 г. – первое упоминание города в летописи), истоки русской государственности, (ср.: Краснова C.B. Патриотический контекст в книге И.А. Бунина «Темные аллеи» //Бунин и русская культура. Елец, 1990. С. 90).
Зачатьевский монастырь – (Алексеевский) женский в Москве, близ Пречистенских ворот на Остоженке. Основан в 1360 г.
Отсюда князь Пожарский вел атаку на поляков и взял приступом укрепление близ Арбатских ворот. В Смутное время монастырь был сожжен поляками, возобновлен в 1623 г. В 1812 г. монастырь был вновь сожжен и восстановлен на отпущенные Синодом деньги. Это место особенно памятно ожесточенными боями в начале ноября 1917 г. Окончательно упразднен в 1924 г. 7 апреля 1925 г. в доме № 19 на Остоженке преставился Патриарх Тихон. 16 марта 1925 г., за девять дней до кончины, Патриарх служил в храме Зачатьевского монастыря Литургию. После упразднения монастыря здесь была открыта колония для беспризорных. Осенью 1918 г. рядом с монастырем жила Анна Ахматова (см. стихотворение «Третий Зачатьевский»). К 1990 г. от трех храмов с семью престолами осталась одна церковь и один престол (Паламарчук П. Указ. соч. С. 218–224).
Стихиры – церковные песнопения, составленные в честь праздника или святого. Есть три вида стихир: первые поются в начале вечерни после молитвы «Господи воззвах», вторые – в конце вечерни между стихами, взятыми из псалмов, называются «стихиры на стиховне», третьи – перед концом утрени в соединении с псалмами, в которых часто употребляется слово «хвалите», называются «стихирами на хвалите».
Чудов монастырь – мужской кафедральный в Москве, в Кремле. Основан в 1365 г. св. Алексием в память исцеления по его молитве жены хана Тайдула. Он устроил по возвращении в Москву общежительный монастырь с деревянной церковью во имя чуда архангела Михаила, на месте, где находился ханский конюшенный двор и которое было подарено ханом митрополиту Алексию в благодарность за исцеление жены. В XIV в. монастырь пришел в совершенную ветхость. Храм был разобран и на его месте в 1501 г. заложен новый, законченный и освященный в 1504 г. В соборном храме св. Алексия, освященном в 1686 г., открыто покоятся в богатой раке его мощи, подле нее в шкафу под стеклом хранится унизанное жемчугом облачение св. Алексия, в котором обретено нетленное тело его. Здесь же замечательная икона его, писанная на верхней доске гроба. В Благовещенской церкви монастыря находится чудотворная икона святителя Николая. В монастыре томился в заключении от поляков и 17 февраля 1612 г. мученически скончался от голодной смерти Патриарх Гермоген (Булгаков С. Указ. соч. T. П. С. 1498–1499).
Чудов монастырь вызывает много исторических воспоминаний. Здесь в 1384 г. был крещен Киприаном и преп. Сергием Радонежским, случившимся тогда в Москве, Воейко Войтегович Терновский, прибывший на службу к кн. Дмитрию Донскому, – родоночальник рода Воейковых.
В Чудовом монастыре были крещены царевич Иоанн (1554), царевич Федор и царевна Евдокия в присутствии царя Иоанна IV (1557); Патриарх Филарет крестил будущего царя Алексея Михайловича (1629), Патриарх Питирим – Петра I (1629). В 1818 г. здесь совершено крещение Императора Александра П. Священномученик Гермоген Патриарх Московский и всея Руси, чудотворец, был прославлен (причислен к лику святых) 12 мая (ст. ст.) 1913 г. В монастыре жили Максим Грек, здесь же производилось исправление книг при патриархе Тихоне, отсюда бежал Гришка Отрепьев – Лжедмитрий I. 12 октября 1666 г. здесь осудили и лишили патриаршества Никона. В XVII в. в монастыре была учреждена греко-латинская школа, позже преобразованная в Славяно-греко-латинскую академию (ее прославили многие выпускники, в том числе и Ломоносов). Здесь похоронен последний казанский царь, в крещении Симеон, писатель Карион Истомин (иеромонах), погребены князья Трубецкие, Куракины, Хованские, Щербатовы, Оболенские, Стрешневы.
В Чудовом монастыре император Николай Павлович благодарил Господа за дарованную победу над персиянами.
Женщины в монастырь не допускались. При расстреле Кремля в 1917 г. Чудов монастырь серьезно пострадал. В 1919 г. в нем разместился кооператив «Коммунист». Из Чудовой обители изъяли пятьдесят семь пудов серебряных предметов, а из всех кремлевских монастырей, соборов и церквей вывезено в ГОХРАН более трехсот пудов серебра, более двух пудов золота.
Разрушен в 1929 г. На месте сооружений монастыря находится площадь перед зданием, в котором до недавнего времени располагался Президиум Верховного Совета СССР и западная часть самого здания (Паламарчук П. Указ. соч. Т. 1. С. 113–114).
Я прошлый год все ходила туда на Страстной. – Страстная седмица – последняя седмица перед Пасхою, посвящена воспоминанию последних дней земной жизни Спасителя, Его страданий, смерти и погребения, почему и называется Страстная. Она называется также Великою по замечательности и великости совершившихся в ней событий. «В эту седмицу, как учит св. Иоанн Златоуст, разрешена древняя тирания дьявола, попрана смерть, связан сильный и расхищены его оружия, заглажен грех, снята клятва и отверст рай, небо перестало быть недоступным, люди сблизились с ангелами, преграда разделения отнята, границы взяты; Бог мира примирил небесное и земное» (Булгаков C.B. Указ. соч. Т. 1. С. 587–588).
Был в русской земле город… – Упоминается оригинальная древнерусская «Повесть о Петре и Февронии Муромских». Выдающийся русский писатель и публицист Ермолай-Еразм после церковного Собора 1547 г., на котором князь Петр и его жена Феврония были причислены к лику святых, переделал легендарную повесть, включающую в себя два сказочных сюжета: о герое-змееборце и мудрой деве. Как в фольклорной повести, так и в сочинении Ермолая-Еразма представлены оба сюжета. Бунин «стягивает» два сюжета в один.
Погодите. Заезжайте ко мне завтра вечером не раньше десяти. Завтра «капустник» Художественного театра. – В контексте православного календаря подобные мероприятия могут быть оценены как «ночная оргия», «шабаш», так как уже идет Великий пост.
Капустник – вечеринка актеров или студентов с шутливо-пародийными самодеятельными номерами. К.С. Станиславский писал о «капустниках» Художественного театра: «Среди шуток и забав артистов на капустнике выделились некоторые номера, которые намекали на совсем новый для России театр шуток, карикатуры, сатиры, гротеска» (Станиславский К.С. Моя жизнь в искусстве. М., 1983. С. 376). Подобные представления могли обозначать новые тенденции в театральном искусстве, которые были неприемлемы для Бунина; оттого в рассказе говорится о пошлости «капустников». Сам Бунин на «капустниках» не бывал. В письме Б.К. Зайцеву от 14 июля 1944 г. он писал: «… напиши: был ли ты когда-нибудь на «Капустнике» Художественного театра и не наврал ли я чего про этот «Капустник» в «Чистом понедельнике»? Я на этих «Капустниках» никогда не был…» (5, 626).
…сверканием алмазных сережек… – Алмаз, по древнему поверью, символ невинности, твердости и храбрости, приносит счастье.
Станиславский (Алексеев) К.С. (1863–1938) – режиссер, актер, педагог, теоретик театра.
Москвин И.М. (1874–1946) – актер Московского Художественного театра.
Качалов В.И. (1875–1948) – актер Московского Художественного театра.
Царь-девица, Шамаханская царица… – Аллюзия на «Сказку о золотом петушке» A.C. Пушкина. «Шамаханская царица» – царица из Шемаханского ханства (XVIII в.) на Кавказе. Бунин, как и Пушкин, использует пушкинское написание.
И у Бунина, и в «Сказке о золотом петушке» речь идет о красоте искушения:
<…> и девица, Шамаханская царица, Вся сияя, как заря, Тихо встретила царя. Как пред солнцем птица ночи, Царь умолк, ей глядя в очи, И забыл он перед ней Смерть обоих сыновей.
<…> – Вся столица Содрогнулась, а девица – Хи-хи-хи да ха-ха-ха! Не боится, знать, греха. (Пушкин A.C. Соч.: В 3 т. М., 1985. Т. 1. С. 650, 651).
Сулержицкий Л.А. (1872–1916) – литератор, художник и режиссер, театральный деятель.
Дозвольте пригласить на полечку Транблан… – С середины XIX в. популярный бальный танец.
В третьем часу ночи она встала, прикрыв глаза. – В третьем часу, по народным верованиям, нечисть начинает терять силу; с восходом солнца служится утреня.
Флоренция – город в Италии, жемчужина эпохи Возрождения.
Ох, не убивайся, не убивайся так! Грех, грех! – Уныние считается одним из восьми смертных грехов, наряду с чревоугодием, блудом, сребролюбием, гневом, печалью, тщеславием, гордостью (Добротолюбие. Т. 2. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1993).
Прошло почти два года с того Чистого понедельника… В четырнадцатом году, под Новый год… – Уже шла Первая мировая война, начавшаяся летом 1914 г. (Вторая Отечественная, как ее тогда называли), история перевалила за свою роковую черту.
Архангельский собор – нынешнее здание собора «построено в 1505–1508 гг. на месте белокаменной Архангельской церкви. В нем находится усыпальница Ивана Грозного. В росписи Архангельского собора участвовали лучшие живописцы из разных городов во главе с мастерами Оружейной палаты С. Рязанцевым, Казанцевым, С. Ушаковым, Ф. Зубовым и Ф. Козловым. Наиболее примечательной является «портретная» галерея нижнего яруса, состоящая из условных изображений реальных исторических лиц, погребенных в соборе (более шестидесяти «портретов» великих Московских и удельных князей): Ивана Калиты, Дмитрия Донского, Ивана III, Ивана Дмитриевича и Андрея Ивановича Старицких, Владимира Андреевича Храброго и его внука Василия Ярославича, Андрея Васильевича Угличского и др. Пострадал во время нашествия Наполеона. Как и прочие храмы Кремля, закрыт в 1918 г. В 1955 г. открыт как музей.
В соборе находилась Великокняжеская и царская усыпальница. С 1599 г. при соборе в продолжение ста сорока трех лет состоял особый архиерей для служения царских панихид. В Архангельском соборе погребены великие князья и цари с 1340 по 1696 г., император Петр II, скончавшийся в Москве в 1730 г. Всех гробниц 53. В их числе гробницы – св. отрока царевича Димитрия, св. черниговских чудотворцев, князей Михаила Всеволодовича и верного боярина его Федора, принявшего мученическую смерть в Орде – изрублен в куски 20 сентября 1242 г. Здесь покоятся останки Иоанна Даниловича Калиты, сына его Симеона Иоанновича Гордого, Дмитрия Иоанновича Донского. Покоятся цари Михаил Федорович – родоначальник династии Романовых, сын его Алексей Михайлович и внуки – цари Феодор Алексеевич и Иоанн Алексеевич – брат Петра I (Паламарчук П. Указ. соч. Т. 1. С. 52).
…великая княгиня Елизавета Федоровна… – Летом 1918 г. в Алапаевске Верхотурского уезда Пермской губ., недалеко от Екатеринбурга, содержались в заключении Великая княгиня Елизавета Федоровна, Великий князь Сергей Михайлович, князья Игорь Константинович, Константин Константинович и князь Владимир Павлович Палей.
В ночь на 18 июля 1918 г. они исчезли из Алапаевска. До исчезновения угловую комнату «Напольной школы» занимала Елизавета Федоровна и состоявшие при ней сестры Марфо-Мариинской общины Варвара Яковлева и Екатерина Янышева. 21 июня все посторонние были удалены от узников, только Елизавете Федоровне оставлена Варвара Яковлева и при Сергее Михайловиче – Ремез.
В одной из трех старых шахт рудника глубиной 28 аршин были обнаружены трупы алапаевских заключенных. На груди Великой княгини была икона Спасителя с драгоценными камнями. На обороте надпись: «Вербная суббота 13 апреля 1891 года» (Соколов H.A. Убийство царской семьи. Берлин, 1925).
Память Великой княгини Елизаветы Федоровны Святая церковь отмечает дважды: 29 января/11 февраля (Собор новомучеников и исповедников Российских) и 5/18 июля (день преставления в 1918 г.).
Кондак, глас 2-й: «Величие подвига веры кто повесть: во глубине земли, яко в рай светлости, страстотерпица великая княгиня Елисавето со Ангелы во псалмех и пениих радовашеся и, убиение претерпевающе, о безбожных мучителех взываше: Господи, прости им грех сей, не ведят бо, что творят. Тоя молитвами, Христе Боже, помилуй и спаси души наша».
12 мая 1944 – победа СССР над фашистской Германией была предрешена.
Поэтический портрет эпохи
Художественные и философские искания Серебряного века, мысли и чувства человека того времени – все это уместилось в рассказе «Чистый понедельник». Камерность и интимность любовной темы и сюжета не противоречат, как убедительно доказывает автор, эпическому звучанию произведения
«Благодарю Бога, что он дал мне возможность написать «Чистый понедельник», – так говорил о своем детище автор. Читатель невольно вторит этому благодарению; в «Чистом понедельнике» подведены итоги (философские, житейские, поэтические) бунинского творчества.
Как памятник началу века И.А. Бунин создает в 1944 г. рассказ, вошедший в сборник «Темные аллеи», где слились лирика и патетика, трагическое и литургическое, народная традиция и модерн. Анализ произведения убеждает, что более насыщенного во всех смыслах произведения о Серебряном век» и одновременно более компактного и лаконичного нет, пожалуй, ни у самого Бунина, ни в русской литературе XX в.
В центре рассказа – история любви Его и Ее, впрочем, как и в подавляющем большинстве произведений писателя, но событийная сторона здесь не самозначима. Она интересна и важна лишь постольку, поскольку способна выразить чувства героев и выявить лирическое начало. Бунин варьирует в «Чистом понедельнике» любимую им тему мучительно-счастливого мига любви, краткого и одновременно вечного, незабвенного. Вспомним:
- Зачем же воскресаешь Ты во сне,
- Несрочной радостью сияя,
- И дивно повторяется восторг,
- Та встреча краткая земная,
- Что Бог нам дал и тотчас вновь расторг.
Читатель, сосредоточивший внимание на любовной истории героев, окажется в заблуждении, так как понять суть «истории» невозможно, не попытавшись изнутри увидеть время, в котором случилась эта любовь.
Думается, своеобразным философским, сюжетообразующим и одновременно лирическим ключом к прочтению «Чистого понедельника» является момент, когда Она читает наизусть древнерусскую повесть. Автор намеренно соединяет в рассказе героини две разные сюжетные линии «Повести о Петре и Февронии», первой русской повести о любви.
Согласно древнерусской повести дьявол «вселил могучего змея на блуд» жене брата Павла, Петр же дьявола побеждает, но оказывается «пораженным» кровью убитого им дьявола. Феврония излечивает Петра, но прежде ставит условие: брак с князем Петром. Это лишь штрихи сюжета, который завершается тем, что Петр и Феврония облеклись единовременно в монашеские одежды, и умерли, и были похоронены в едином гробу, и, как их ни разлучали после смерти, снова обретались в одном гробу.
Бунин, сводя обе легенды в одну, соединяет, кажется, несоединимое: «и вселил к жене дьявол летучего змея на блуд»; «так испытывал ее Бог». Между промыслом Божьим и кознями дьявола пролегает судьба героев «Чистого понедельника». Но между Богом и дьявольским искушением пролегает также жизненный путь города, страны, народа. Это постоянно подчеркивает автор.
«Чистый понедельник» Бунина находится в русле идейно-эстетических исканий литературной эпохи. Не случайно в рассказе упомянуты имена литераторов – Валерия Брюсова и Андрея Белого: идея создания произведения, которое бы синтезировало собственно литературное начало и другие виды искусства, философию, новое «положительное» знание, не просто интересовала их, но и приводила к созданию Мистерий. «Огненный ангел», упомянутый в диалоге героев, самим оксюморонным названием указывает на суть волновавших всех философских, культурных, жизненных и житейских коллизий, на проблематику литературных споров и поиски путей их решения.
Бунин, несомненно, передает суть проблем тоньше и безыскусней, чем Брюсов, прибегающий к стилизации средневековых германских хроник. Он решает их, пожалуй, «роднее» для русского читателя, так как создает в «Чистом понедельнике» своеобразный парафраз «Повести о Петре и Февронии». Бунин вступает в диалог с автором «Повести». Ограничимся лишь констатацией этой «переклички».
Общим является то, что из всех ситуаций героини выходят одинаково сдержанно и благородно. Кроме того, сквозной в обоих произведениях становится тема состязания и мудрости.
Как и в древнерусских литературных произведениях, в «Чистом понедельнике» художественно воссозданы только два времени: прошлое и настоящее. Так же, как и «Повесть о Петре и Февронии», «Чистый понедельник» строится на отдельных эпизодах, как «клейма» в иконописи.
Более того, тема красоты в произведениях разрабатывается традиционно и для начала века, и для православной литературы: это и божественная красота (та, что, по Достоевскому, «спасет мир»), и прелесть (красота искушения), так как и он «змей в естестве человеческом», и она – «шамаханская царица». В «Чистом понедельнике» красота пробуждает и земную страсть, и то, что поздний Бунин называл в своем творчестве «петраркизм и лаурность» – возвышенное моление.
В характеристике и героев, и Москвы, и России чувствуется «избыточность»: «не в меру», «слишком». Возникает ощущение странного, динамического, почти невозможного равновесия, которое не может длиться, которое непременно должно разрешиться в какое-то новое качество.
Вступая в диалог с древнерусской повестью, произведение Бунина не приобретает черт монументальности и статичности, очевидно, потому, что автор указывает не на ее, повести, самодостаточное значение, а лишь на впечатление от нее, на чувство, которое она пробуждает: будь то цветы, «запах цветов», бобровый воротник – «запах улицы» и т. д., будь то перечень имен собственных «поминального списка» или острая ностальгия по прошлому.
Автор намеренно повторяет слово «странный» применительно буквально ко всему, и это важно для понимания произведения: «странные отношения», «странная любовь», «странный город». Поступки героев тоже подчеркнуто немотивированны: «зачем-то», «почему-то»… Все это создает иллюзию неясности, зыбкости, подвижности, неопределенности картины жизни. Но, с другой стороны, это впечатление «зыбкости» уравновешивается «явной слабостью ее» «к бархату, шелкам, дорогим мехам». «Гранатовый бархат платья», «черный бархат» волос и ресниц, золото кожи и даже застежки на туфлях и т. д. – одновременно и «церковные», и любимые стилем модерн цвета и материалы. В итоге – преобладание неслучайного над случайным, непреднамеренным. Это ощущение подкрепляется описанием вида на Кремль и Храм Христа Спасителя из окна, упоминанием храмов и монастырей, чтением древнерусской повести. В образе Марфо-Мариинской обители, завершающем произведение, соседствуют, органически сливаясь, старина и новизна. Но сугубо новое воспринимается «посторонним»: «Весь вечер говорили» о постороннем – о постановке Художественного театра, о рассказе Андреева.
«От Красных ворот к Храму Христа Спасителя» – неизменный путь героя. Из узких ворот Марфо-Мариинской обители выходит герой, и рассказ закончен. Образ ворот, символический смысл царских ворот православной христианской церкви очень важен в творчестве Бунина («Худая трава», «Натали»).
В Библии тесные врата, ведущие к блаженству, к спасению, противопоставлены широким, открывающим путь к мирским соблазнам, – важно помнить об этом, читая Бунина. И еще: Чистый понедельник – в православной традиции – своеобразная граница, рубеж между жизнью-суетой, полной соблазнов, и периодом Великого поста, когда человек призван очиститься от скверны мирской жизни.
Автор ни разу не показывает героев днем, он изображает их во время перехода от дня к ночи (сумерки, вечерняя Москва). В Чистый понедельник, по традиции, убирают, моют, «раздевают» веселый до того дом. В эту традицию вписан и последний вечер героев, когда Он видит Ее обнаженной в дверном проеме, в одних «лебяжьих туфельках» (отсылающих читателя к лебединому рыцарю со всеми символическими значениями, важными для Р. Вагнера с его «Лоэнгрином» и, естественно, для Серебряного века), когда она уже определила свою дальнейшую судьбу: от светской, греховной – в вечную, духовную жизнь: пойти в монастырь, принять постриг означает умереть для мира навсегда. В «лебяжьих туфельках» она уже готова отлететь из этого мира.
Чистый понедельник – и переход, и начало. Не случайно героиня разучивает начало «Лунной сонаты». О нем музыковед пишет, что оно напоминает романтические ноктюрны (ноктюрн дословно: «ночная песнь». – И.М.), но вместе с тем начало бетховенской сонаты хорально, исполнено возвышенно-молитвенного настроения, которое не соответствует субъективности, изменчивому состоянию души, неотделимым от романтической лирики. Так «музыкально» автор как бы готовит решение героини.
Соединяя воедино музыкальное, живописное, поэтическое, древнее и новое, автор пишет своеобразный «шитый золотом по бархату» портрет эпохи, воссоздает ее атмосферу. Бунин завершает произведение «соборно», литургически, причем поющие разительно напоминают фреску Софийского Собора в Киеве «Дочери Ярослава Мудрого» (XI в.).
Называя поименно московские храмы, автор как бы воскрешает их, а называя поименно людей, поминает их, отдает дань их духовному подвижничеству.
Создавая поэтический портрет эпохи, Бунин вместил в рассказ содержание (как следует из комментария) объемом в эпопею, осмысление которой только начинается. А поскольку писатель сам был некогда «героем» этой эпохи, он в высшей степени точно передал черты теперь уже далекого времени, имя которому – Серебряный век русской культуры.
Предмет поэзии – духовно-душевный мир художника. Способы его словесного претворения. «Видно, рождено для огня…» Слово поэта на рубеже XX–XXI веков
Песенная традиция и современная поэзия. Гражданская лирика. Патриотическая лирика. Образ любви в лирике. Традиция и современность
- Родная речь – Отечеству основа.
- Не замути Божественный родник,
- Храни себя: душа рождает слово —
- Великий, Святорусский наш язык!
Велик соблазн, прежде чем начать говорить о стихах и песнях иеромонаха Романа, объяснить его поэтический дар «жизненным путем», но в двух словах не расскажешь, что-то из уст самого поэта можно узнать[98], что-то есть в предисловиях к его сборникам стихов[99], в статьях современных исследователей о нем[100], но самое сокровенное сказано стихами, пропето в песнях.
На рубеже столетий и даже тысячелетий, когда на человека обрушилось столько соблазнов, преодолеть которые стократ тяжелее, чем это бывает во времена стагнации, когда и всегда-то дремлющий в поэтах эгоцентризм, вопиет, кажется, желая выразить самость и только, зазвучал тихий голос иеромонаха Романа, и этот голос расслышали тысячи и тысячи среди воплей рок-поэтов и упражнений постмодернистов, потому что этот голос выразил и боль, и страдание, и покаянную молитву, и благодарение Богу, – казалось, все, чем жила и живет душа русского человека сегодня. Вневременное и вечное столь же проникновенно в его творчестве, как и «невидимая брань» современности.
Сегодня мы держим в руках одну из важных книг иеромонаха Романа «Радоваться небу», вышедшую в Минске и как нельзя более точно соответствующую определению – книга[101]. В ней все органично, как в храме, взаимообусловлено и взаимоусилено: цветные иллюстрации – фотографии отца Романа – будто свидетельствуют о благодати Божьей, разлитой в мире: в цветах, закатах и рассветах, в осенних рощах; репродукции икон, написанных тоже отцом Романом, указывают читателю Посредников между словом его и Господом, свидетелей Промыслительности его творчества[102]. Книга не просто приглашает к соразмышлению или к сопереживанию, что было бы естественно для книги стихов, она побуждает открыть в себе самого себя лучшего, светлого, несущего сорадование небесам, кажется, точнее и нельзя назвать книгу, но она приглашает к радостному труду во Славу Божию. Нет среди современных поэтов равного иеромонаху Роману в постижении трагичности мира и в стремлении служить Богу и Отечеству в простоте, бесхитростности, прямоте. Как и предшествующие его книги и следующие, эту отличает проникновенность в самом глубоком, корневом значении этого слова.
Эта проникновенность особой природы, слово его песен и стихов, кажется, сказано «как на духу», в нем органично чувство живого слова, сегодня вообще не такое частое в поэте. Легко было бы объяснить его успех у слушателей и читателей тем, что в своем творчестве он обращается к слову Священного писания, к Евангельским притчам, Литургии. Но, согласитесь, сегодня поэт зачастую обращается к ним как неофит, видя в святом и священном новую игрушку, которой можно побряцать перед перед толпой, жаждущей зрелищ. Успех поэта иеромонаха Романа в том, что в его пении нет желания «потешить публику», нет ни малейшей тени того, что естественно и даже кажется простительным – желания «покрасоваться» перед публикой, стремления «завоевать сердца, покорить сердца» слушателей, как нет проблемы «быть» и «казаться» слову в его стихах.
И. Ильин, размышляя об особенностях творчества И. Шмелева, говорит, что для прозаика И.С. Шмелева писать – значило молиться, а в молитве искренней и чистосердечной светится всегда поэтический Божий дар. Так что сразу скажу: указанием на образный строй православной веры, воспринятый поэтом, можно лишь констатировать факты, видимые всякому, но никаких собственно филологических наблюдений это не несет. Всякий большой художник осознает себя призванным для искоренения зла. Так осознает предназначение поэта пушкинский пророк, в облике которого угадываются черты ветхозаветного пророка Исайи, в осознании своего служения как деяния, борьбы открытой:
- Восстань пророк, и виждь, и внемли,
- Исполнись волею моей,
- И обходя моря и земли,
- Глаголом жги сердца людей…
Покажутся совершенно не в духе времени стихи иеромонаха Романа, опубликованные в «Избранном». В 1974 г. он пишет так:
- Я хочу стать влагой,
- Пусть болотной жижей.
- Только б эта жижа
- Умерщвляла зло.
- Выпейте по капле
- – Я уйду из жизни.
- Выпейте, не бойтесь,
- Я уйду без слов.
Вряд ли поэт так отчетливо осознавал полемический тон по отношению к своему великому предшественнику, но в обозначенной иеромонахом Романом позиции есть характерная черта русского православного юродства: приять смиренно на себя зло, тем самым умалить его, разоблачить. Но в этой жизненной позиции слышится голос стольких смиренных священномученников во Славу Божию! В этих строчках обозначены и отношение к слову, и адресат всей лирики, и даже образ служения. Так при всей парадоксальности поэт исповедует традицию, обозначенную и житием Иоанна Дамаскина, и знаменитой поэмой А. К. Толстого «Иоанн Дамаскин». Вообще вопрос о традициях А.К. Толстого в лирике иеромонаха Романа – отдельный разговор.
Адресатом поэта и лирического героя будут и друг, и собственная душа, и Господь, и Богородица, так что, действительно, молитвенное обозначено его стилем, с одной стороны, исповедальное – с другой. В стихотворении 1981 г., которое так и названо «Молитва», последние два четверостишия создают образ церковной службы, отраженный душой лирического героя:
- И я, перебирая листья,
- Шептал раскаянья слова:
- – Очисти, Господи, очисти!
- Душе моя, почто мертва?
- И моему настрою слитно
- Со всех сторон, со всех концов
- Пел «Да исправится молитва…»
- Хор придорожных чернецов.
Так, парафразис канона Андрея Критского метонимически восстанавливает в сознании и душе читателя и слушателя образ соборный строй литургии, когда каждый возносит свою молитву Богу и все вместе, соборно молятся о спасении души. Традиции русской поэзии ощутимы и в переложении псалмов, например псалма 41, в переложении евангельских притч, как в песне «Это знают все наверняка…»
Притча о смоковнице в его песне приобретает тот глубочайший смысл, который не всегда постижим даже теми, кто воцерковлен и осведомлен в символике сакрального в ней. Дело в том, что для поэта сила живого слова не просто слова, он знает эту силу, кажется, так, как Господь ему дал, иногда даже понимаешь, что произведения эти не «сочинены» обычным талантливым человеком, но отозвались небесами на его молитву глубоко:
- Не найдя среди листвы плода,
- таковое слово Он изрек.
- – Да не вкусит больше никогда
- От тебя плодов никто вовек.
- Горы, падите на меня!
- Слышишь приговор, душе моя?!
- Видно, рождено для огня
- Проклятое дерево – я.
- <…>
Евангельская притча приобретает глубоко личный смысл, рождает обобщения, на которые не может не отозваться душа всякого русского – верующего-неверующего, неважно:
- О душе, оставим прежний нрав,
- Сколько раз сходили мы с Креста?
- Заповеди Божий поправ,
- Оставляли алчущим Христа.
- Для чего забыли смертный час
- И не проливаем горьких слез?
- Иль насытит оправданьем нас
- Нами не насыщенный Христос?
Этот путь от всеобщего, почти «стертого до степени штампа» (Ю. Тынянов), образа смоковницы к лирически-интимным значениям, а от них уже к соборно-личным, встающим перед каждым, вопросам, как сегодня любят говорить, риторически экзистенциальным, заставляющим задуматься «о коренном и важном» (М. Горький). Здесь философское не абстрагируется от личного, оно, напротив, актуализируется поэтическими ассоциациями, а обобщенный, почти эпический смысл организуется соположением лирического (личного) и соборного (лично-всеобщего). Слово поэта кажется важнее суетных словопрений о том, что содеяно с русским народом, с Родиной-матерью и нами, ее детьми, не осознающими часто своей вины.
Особое место в лирике иеромонаха Романа принадлежит многоликому образу воды (в нем и тщета человеческих упований – слез), и радость очистительных молитв (святая вода), а между этими антиномичными образами множество других, наполненных символическими значениями. Другой очень важный мотив творчества: слово – молчание.
Уроки нравственности иеромонахом Романом преподаны не резонерски-назидательно, но через сомолитвенное служение, сострадание и сорадование (совершенно неожиданно в его в стихах-песне предстает образ осени):
- Радость моя, эта суетность грешная
- Даже на паперть швыряет листы.
- Но возжелали покоя нездешнего
- Белые Церкви, Святые Кресты.
- Их не прельщают купюры фальшивые,
- Не привлекает поток золотой.
- Нужно ли Вам это золото лживое,
- Вам, лобызающим вечный покой?!
Расхожий конфликт Возвышенно-духовного, Человеческого, а значит, аскетически-жертвенного, с одной стороны, и пошлого, сребролюбивового, похотливо-плотского, греховного, – с другой, обретает черты узнаваемые для верующего человека (безгрешное, вечности принадлежащее, святое и священное, с одной стороны, и – суетное, тщетное, сиюминутно-земное – с другой). Но не только благодаря этой оппозиции кажется неординарным стихотворение: тут всегдашнее золото осени, воспринимаемое превыше золота настоящего, вписано в нравственную систему координат современного человека и уподоблено тому золоту, которое так для современного человека искусительно.
- Вас не касаются запахи тленные,
- Этот октябрьский отчаянный пир.
- Белые Церкви – Твердыни Вселенныя,
- Не устоите – развалится мир.
Самыми разными ассоциациями насыщены эти строки, написанные в сентябре 1987 г., сегодня осознающиеся почти пророческими. Но в стихах 90-х годов уже вызревает тональность не только исповедническая и молитвенная, многие стихи приобретают очертания гражданской лирики, в которой дистанция между согражданами и поэтом становится короче, а голос поэта содержит не только соборно-молитвенное, как мы уже сказали, но пророчески обличительное. Этот путь от исповеди к проповеди и естествен, и труден для иеромонаха Романа, но грех и победа над ним не разводятся на полюса: победитель-обличитель, проповедник, по одну сторону, грешники-предатели Родины и самих себя, по другую. Иеромонах Роман убедителен потому, что он не самоустраняется в ответе за деяния соотечественников, он один из нас:
- Сеем рожь, а косим лебеду,
- Непрестанно ищем виноватых.
- Строим рай, а вертимся в аду,
- Узнавая в ближнем супостата.
- Словоблудьем залита земля,
- Каждый норовит в Евангелисты
- И к кормушке, дабы опосля
- Самому свернуть с тропы тернистой.
- Плоть ликует. Дух уничижен,
- Суета перечеркнула Вечность.
- И страну десницею чужой
- Волокут куда-то на увечья.
- Наши души от тоскливых дум
- Обессилев, примирились с ложью…
- Потому и сеем лебеду,
- Называя всеянное рожью.
Глаголы настоящего времени передают не сиюминутное, а, кажется, ахронное, вневременное, «всегдашнее» в наших душах, отсюда и семантика антиномий, композиционного кольца, и семантика причинно-следственных соответствий. Со временем крепнет гражданский пафос в его лирике. Книга «Русский куколь» по преимуществу свидетельствует о брани невидимой, приобретающей черты видимой распри, осознанной борьбы с искусами времени, соблазнами, мнящимися невинными и потому неподсудными. К концу 1990-х – началу 2000-х годов афористичнее становится стих поэта, все нужнее его стихи молодости, которая жаждет искреннего и жизнестроительного слова в поэзии. Каждому бы вписать в сердце стихотворение «Родная речь», которое мы взяли эпиграфом своей статьи, столь созвучное тургеневскому «Русский язык», или другое – не для красного словца, а в долгий жизненный путь, чтобы сверять по нему координаты своей дороги:
- Что суесловить? Не стезя плоха,
- Все, как один, о небесах забыли.
- Кто возлюбил – тому не до греха.
- А мы грешим – еще не возлюбили.
Библиография
1. Барабаш Ю.Я. Вопросы эстетики и поэтики. М., 1977.
2. Белый Андрей. Символизм как миропонимание. М., 1994.
3. Гаспаров М.Л. Очерк истории русского стиха. М., 1984.
4. Дмитриевская Л.Н. Портрет и пейзаж: проблема определения и литературного анализа. М., 2005.
5. Завгородняя Г.Ю. Стиль и стилизация в русской классической прозе. М., 2010.
6. Занковская Л.В. Большое видится на расстояньи. М., 2005.
7. Иванов Вяч. Родное и вселенское. М., 1994,
8. Лосев А.Ф. Античный космос и современная наука // А.Ф. Лосев. Бытие. Имя. Космос. М., 1993.
9. Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство. М., 1995.
10. Лотман Ю.М. Структура художественного текста // Ю.М. Лотман. Об искусстве. СПб., 1998.
11. Лотман Ю.М. Об искусстве: Структура художественного текста. Семиотика, кино и киноэстетика. СПб., 1998.
12. Минералов Ю.И. Теория художественной словесности. М., 1999.
13. Потебня A.A. Мысль и язык. М., 1999.
14. Минералов Ю.И. Так говорила Держава. XX век и русская песня. М., 1995.
15. Минералов Ю.И. Сравнительное литературоведение. М., 2010.
16. Минералова ИТ. Русская литература Серебряного века. Поэтика символизма. М., 2003.
17. Николаев П.А. Словарь по литературоведению, http://nature.web.ru/litera/img/h2.gif.
18. Тарабукин Н.М. Смысл иконы. М., 1999.
19. Тимофеев Л.И. Основы теории литературы М., 1976.
20. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. М., 1996 (1999).
21. Эйхенбаум Б. М. О прозе. Л., 1969.
22. Эйхенбаум Б.М. О поэзии. Л.: Советский писатель, 1969.
23. Эйхенбаум Б.M. О литературе. М., 1987. philologos.narod.ru/eichenbaum/eichenmain.htm.
• Мировая словесность для детей и о детях. М., 1997 по наст. вр.
• Синтез в русской и мировой художественной культуре. М., 1998 – до наст. вр.
• Пасхальные чтения. Гуманитарные науки и православная культура. М., 2003 по наст. вр.