Испанский поход Лукьянов Тимур

– Ничего, – сказал князь тьмы, – сейчас ты нужен мне здесь. Иди сюда. Дай мне мысленно руку. Вот так. – Вспышка нестерпимой боли на мгновение пронзила все существо дьякона, свет для него померк, и душа Эдуарда Пиоре переместилась в тело аббата Ива, в то время, как дух князя тьмы полностью завладел телесной оболочкой самого дьякона. Собственно, становиться простым дьяконом князю тьмы и не особенно хотелось, но только отсюда можно было напрямую управлять мертвым вороном и добраться до нужного места в мире Земли: черная магия крови прочно связала тело дьякона и мертвую птицу, а значит, возможны превращения одного в другое…

Глава 12

Башни на скалах

Опускался вечер. Красные лучи закатного солнца лизали горы кровавыми языками. Ветер дул с запада, и оттуда, похожие на длинные лодки, надвигались серые перистые облака, подсвеченные снизу, из-за дальних гор, зловещими закатными отсветами. Усталые от долгого пути воины и их кони, тяжело бредущие в поводу, поднимались все выше по крутой тропе, огибавшей гору с западной стороны, а наверху перед ними серой громадой вставал замок Монтерео. Эта величественная каменная громада вселяла трепет в сердца и давила на людей не сто лью даже своими размерами, ею лью уже одним своим присутствием здесь, высоко на вершине крутой горы. Воинов поражала даже не сама высота каменных стен, потому что подобными массивными стенами были окружены многие замки в этих неспокойных краях, поражала сама сложность постройки на вершине горы и неприступность всего сооружения.

Сбоку эта высокая крепость выглядела четырехбашенной. На самом деле башен насчитывалось вдвое больше, но только половина из них просматривалась с западного склона, по которому вилась дорога наверх. Крайняя правая, если смотреть с тропы, башня возвышалась над широким скальным уступом, а крайняя левая нависала над пропастью. Далеко за внешними стенами, на отдельно стоящей скале, посередине всего сооружения самой массивной и высокой башней торчал донжон.

Снизу казалось, что замок не просто высечен из тела скалы, а является ее естественным продолжением. Но на самом деле и стена, и четырехгранные башни были сложены из грубо отесанных каменных блоков, довольно больших и, несомненно, очень тяжелых. Как же возможно было доставить такие камни на вершину горы по узкой и опасной тропе, по которой с трудом поднимались даже лошади без всякой поклажи, да и более привычные к горным тропам мулы, едва тащились? Сразу приходили на ум легенды о великанах, перебрасывающих друг другу через горные пропасти гигантские глыбы. Но, оказывается, каменоломня существовала на самой вершине, и замок был сложен из обработанного материала скальной верхушки в давние времена: еще по указанию готских королей.

Наконец люди, их боевые кони, ведомые в поводу, и обозные мулы, купленные в Барселоне специально, чтобы везти тюки с припасами по горным кручам, вскарабкались на площадку перед барбаканом, расположенным чуть ниже самого замка и представляющим собою мощную, хотя и несколько приземистую башню, нависающую над аркой ворот, перегородивших дорогу. Перед самими воротами над тропой слева почти отвесно вставала скала, а сама тропа была перекопана и обрывалась в пропасть. Поэтому, если подъемный мост из толстых бревен был поднят, переправиться на другую сторону совершенно не представлялось возможным. Но сейчас мост был гостеприимно опущен. О прибытии отряда в замке были извещены заранее: гонцы, посланные вперед Гуго де Пейном, молодой рыцарь Франсуа де Шонэ с оруженосцем, прибыли в замок налегке на час раньше. Но и этого часа гарнизону вполне хватило, чтобы подготовиться к встрече. Затрубили рога, и навстречу отряду выехал сопровождаемый двумя оруженосцами и четырьмя сержантами в боевом вооружении гордый всадник в начищенном шлеме верхом на большой белой лошади и любезно приветствовал прибывших и их командира на норманно-французском:

– Пожалуйте в христианскую твердыню, доблестные франки, ибо о вашем приезде нас, слава Господу, известили. Я – Фернандо Аригундес, капитан гарнизона этой крепости.

– Мы рады приветствовать вас, доблестные защитники христиан! Я – Гуго де Пейн, командир отряда всадников графа Шампанского, – слегка поклонившись, ответил де Пейн в тон капитану. Тот торжественно провозгласил:

– Кастелян замка ждет вас.

– Что ж, трубите, и пусть все знают, что рыцари из Шампани въезжают в ворота! – не менее напыщенно произнес командир шампанцев.

Двое оруженосцев тут же затрубили в большие рога, и со стен им ответили еще не менее десяти таких же. Медленно, вереницей, отряд начал втягиваться в ворота барбакана, сквозь узкую арку которых могли проехать в ряд не более двух всадников.

Кастелян замка встречал прибывших во дворе. Это был старый рыцарь, даже старше, чем Гарсия Мьедес. Глубокие шрамы избороздили его лицо, а волосы и борода сделались совсем белыми, но он все еще мог носить кольчугу и твердо держать меч, а глаза его все еще излучали решимость и твердость воли. Эдгар де Блуа не показался де Пейну угрюмым, как говорил о нем граф Гуго Шампанский, напротив, ветеран был полон того молчаливого величия, которого так недоставало молодым рыцарям, чтобы выглядеть достойно, и этим он очень напоминал графа Тибо, своего покойного двоюродного брата.

То спокойное достоинство, с которым держался правитель замка, не было пустой позой и не имело ничего общего с самодовольством, с бахвальством или с презрением к окружающим. Молчаливое величие кастеляна замка Монтерео сложилось само собой за долгие годы постоянной войны, за множество суровых походов и вследствие потерь близких. Все его дети пали в боях от рук врагов, а супруга погибла от мавританской стрелы, предназначавшейся для него. И теперь этот немногословный пожилой человек с седыми кустистыми бровями и большим фамильным носом, пытался изобразить на лице улыбку, потому что Гуго де Пейн не просто привез привет из далекой Шампани, а вручил ему старинный перстень, память о доме и детстве, с большим рубином и с девизом «Господь за Блуа». Еще де Пейн вручил кастеляну послание от графа Шампанского.

По указанию Эдгара де Блуа всех новоприбывших разместили в просторных покоях замка, а затем устроили пир. Пышностью и разнообразием угощений здесь, в одиноком замке среди суровых скал, похвастаться не могли, но и того, что подавали на стол усталым путникам, отвыкшим за время пути от обильных обедов, было более чем достаточно.

На пиру в разговоре с хозяином замка Гуго де Пейн выяснил, что доблестный король Арагона Санчо Рамирес все последнее время проводит на войне и стоит сейчас лагерем под стенами Уэски, а страной в отсутствие монарха управляет его сын Гарсия. В то самое время, когда отряд шампанских рыцарей подъезжал к замку Монтерео, король настолько был занят осадой Уэски, что военные действия против мавров на других окраинах королевства отошли для него на потом, благо в горах наступило некоторое затишье, вызванное, скорее, равновесием сил, нежели мирными устремлениями сторон.

Как и было уговорено с графом Шампанским, Гуго де Пейн не стал скрывать от Эдгара де Блуа цель похода. Оставшись наедине с ним, Гуго честно выложил кастеляну все, что было известно об экспедиции шампанского отряда ему самому. Ветеран внимательно выслушал молодого рыцаря, затем, наконец, вскрыл печати на пакете от графа Шампанского и прочел письмо по складам, поскольку в грамоте старый воин не был силен. Потом, помолчав, видимо что-то обдумав, Эдгар де Блуа сказал:

– Я не слишком люблю евреев. Если бы они не продавали оружие мусульманам, то меньше крови проливалось бы в наших горах. Но мой двоюродный племянник Гуго Шампанский задумал великий поход в Святую Землю, и потому я не могу не помочь ему.

– Значит, вы примете участие в вызволении ку пца Эфраима? – спросил де Пейн с надеждой.

– Я не смогу дать вам много людей, но помочь постараюсь, – сказал старый кастелян.

Эдгар де Блуа вел постоянную войну, у него в крепости излишков не имелось, а каждый воин был на учете. Но, несмотря на все эти тяжелые обстоятельства, благородный кастелян выделил в помощь Гуго де Пейну тридцать копейщиков и двадцать лучников, а также двух из шести своих оруженосцев, надежных проводников, франка Альберта и испанца Хосе, которые отлично ориентировались в, прилежащих к замку Монтерео, горах. Кроме этой услуги, Эдгар де Блуа бесплатно снабдил отряд графа Шампанского самыми надежными картами, продовольствием, запасным оружием и свежими лошадьми. И уже через день, на рассвете, отряд графа Шампанского был готов снова двинуться в путь.

Дальше к северо-западу от замка Монтерео начиналась угрюмая горная местность, называемая Страной Скал и действительно состоящая из одних голых камней. Часто в ходе войны эту землю считали своей то одна, то другая враждующая сторона. Но никто не мог надолго утвердиться в этих скалистых труднодоступных местах: ни мусульмане, ни христиане. Здесь не было ни селений, ни пастушеских хижин. Даже горные козы избегали селиться здесь, ибо не было вокруг пропитания ни человеку, ни зверю. На каменных кручах не росло ни единой травинки. Лишь самые отчаянные путники изредка наведывались сюда, но те из них, кто рисковал проехать по опасным тропам к заброшенным руинам замков на скальных вершинах, таким древним, что, говорят, и во времена Великого Рима уже никто не помнил, кто построил их, возвращались нечасто. Даже сами скальные склоны здесь выглядели странно, напоминая то превратившиеся в камень головы великанов, то окаменевших чудовищ, то застывших навсегда монахов с посохами.

Старики говорили разное о Стране Скал. Некоторые уверяли, что великаны когда-то населяли эти места, другие рассказывали, что это была страна колдунов, которые умели превращать чужаков в камень, иные утверждали, что людоеды жили здесь и даже живут еще до сих пор. И только в одном едины были все рассказчики: злые духи стерегут Страну Скал. Обычные люди боялись ходить туда, и только для тех, кто желал обделывать свои темные дела без лишних свидетелей, эта зловещая местность подходила как нельзя лучше. И именно там, в самом сердце мрачной горной страны, подальше от всех властей, давно уже устроили свое логово разбойники Пиренейских гор.

Место было особенно подходящим для контрабандной торговли еще и потому, что отсюда, из Страны Скал, тайные тропы вели и на северо-восток, и на юго-запад, таким образом соединяя между собой пограничные земли Франции с владениями эмиров Лериды и Сарагосы. И по этим тайным, почти неизвестным ни тем, ни другим властям дорогам в обе стороны постоянно двигались небольшие караваны. Это был весьма рискованный промысел, поскольку торговля оружием, да и другими товарами была запрещена властями обеих враждующих сторон под страхом смерти. Но, между тем, самые отчаянные ку пцы, мусульмане, иудеи и даже христиане, рискуя ради огромных барышей собственной жизнью, везли на продажу во Францию из мавританских земель пряности, шелка и предметы роскоши, а обратно – оружие, шерсть и вино. Но где есть незаконная торговля, там всегда найдутся и те, кто покушается на товары.

Как объяснил Гуго де Пейну кастелян замка Монтерео, возле главного перекрестка тайных торговых путей стояла древняя сторожевая башня разбойников. Ее много раз отбивали у них разные властители, но всякий раз новый гарнизон оказывался вдруг весь перебит разбойниками, и башня снова переходила к ним. Уже многие годы эту башню считали просто проклятым местом, и никто не пытался более выбить разбойничью братию из нее. И много лет башню эту именовали не иначе, как Проклятой, а как она по-настоящему называлась когда-то, никто не помнил. Рядом с главным перекрестком контрабандных путей располагалось и удобное ущелье, где в развалинах древнего укрепленного монастыря прятались основные силы разбойников. Беглые рабы и каторжники в поисках удачи бежали в эту труднодоступную местность с обеих сторон Пиренеев. И мрачное это ущелье получило название Разбойничьего.

Но все же нельзя было сказать, что власти в этих местах совсем не существовало. Хотя и казалось, что существуют эти головорезы сами по себе, никому не подчиняясь, но на самом деле разбойничью братию всегда тем или иным способом поддерживали и контролировали какие-нибудь соседние правители. Доходы от незаконного промысла во все времена было выгодно облагать данью, и до тех пор, пока разбойники делились со своими покровителями, те их не трогали, предоставляя возможность безнаказанно нападать на караваны, продавать отобранные у купцов-контрабандистов товары и использовать самих взятых в плен купцов в качестве заложников или рабов. В тех случаях, когда сами эти купцы не были в сговоре с разбойниками и не платили дань им. Обычно же всех все устраивало. Контрабандисты платили оговоренную дань разбойникам, а они, в свою очередь, делились половиной этой дани со своими покровителями. Те, кто постоянно пользовался контрабандными тропами, знали цену проезда и умели договариваться.

Разбойничий промысел всегда сулил неплохой доход, и издревле за влияние на горных разбойников велась борьба. Многие кланы, как мусульманские, так и христианские, побеждали в этой борьбе попеременно. Но после того, как христиане проиграли битву при Зулуке, мавры опять распространили свое влияние до вершин Пиренеев и снова утвердили в Стране Скал свою власть. Как говорили, доходы от разбойничьего промысла теперь в основном получал правящий дом эмиров Сарагосы, а все попытки короля Арагона исправить положение в свою пользу успехов не принесли.

Как сказал Эдгар де Блуа Гуго де Пейну, в последнее время до замка Монтерео доходили слухи о том, что сын эмира Сарагосы, шейх Абас, собирается покорить грозных разбойников и захватить их главную цитадель в глубине Разбойничьего ущелья, оставив разбойникам лишь одну Проклятую башню на перекрестке. Его отец давно уже обложил разбойников данью и заставил служить себе, но сыну этого было мало. Разведчики докладывали в Монтерео, что шейх Абас даже перенес свою резиденцию как можно ближе к горам, в одну из захваченных христианских крепостей, чтобы иметь возможность руководить действиями против разбойников лично.

Правда это или же просто слухи Гуго де Пейну еще предстояло выяснить. Несомненно было только одно: где-то там, в старинном монастыре, захваченном разбойниками так давно, что названия монастыря уже никто и не помнил, в глубине Разбойничьего ущелья, держали в плену того самого еврейского ростовщика, ради которого, выполняя волю своего сюзерена, они проделали весь этот нелегкий путь от самого Труа, ставший для многих бойцов графа Шампанского последним. Но об этой настоящей цели похода в отряде знали только командир, его оруженосец Джеральд, проводник Яков и капеллан, монах Адамус. Впрочем, они не распространялись об этом. Для всех остальных в отряде, ведомом шателеном Пейна, цель похода все время оставалась неизменной: война с неверными всегда оправдывала любые странные приказы христианских властителей, как оправдывала она и любое количество смертей.

К обеду, после утомительного подъема по кручам, посланные вперед для разведки оруженосцы Альберт и Хосе нашли признаки одной из контрабандных троп. К радости де Пейна, разведчики не ошиблись: это действительно была одна из тех троп, которую помнил проводник Яков. Однажды он вместе с отцом вел по этой тропе караван с оружием для мавров. Тогда, помнится, они очень хорошо заработали… Но сейчас, перед шампанским отрядом, он молчал о том незаконном караване, хотя и подтвердил, что дорога известна ему.

Тайная тропа почти не была заметна. Она уходила вдаль по самому краю обрыва, таилась от глаз за обломками скал и была настолько крутой и узкой, что всех вьючных, тяжело нагруженных мулов с припасами и десяток копейщиков для присмотра за ними, командиру пришлось оставить внизу. Горная тропа петляла, поднимаясь все выше и все дальше уводя путников от населенных краев. Они шли долго, карабкались, миновали еще одну гряду скал и вышли на небольшую площадку, отгороженную от обрыва скальным гребнем, когда слева открылась, изгибаясь полумесяцем вдоль тропы, широкая пропасть. На ее противоположной стороне начиналось ущелье, у входа в которое, по словам Джеральда, бандиты пленили купца Эфраима. Это и было то самое Разбойничье ущелье.

Перед входом в ущелье кончалась и тропинка, упираясь в перекресток нескольких горных троп. И над этим перекрестком, нависая над ним, на скальном уступе стояла древняя дозорная башня. Кто и когда ее здесь построил не ведал никто, но все контрабандисты знали, что именно в этом месте разбойники, хозяева этой башни, взимали дань с проезжающих. Называли контрабандисты этот перекресток Мертвым, а одинокую башню над ним – Проклятой. Вверх и вниз, теряясь за ближними скалами, расходились оттуда пять таинственных горных путей. И тем, кто ходил по ним, стараясь провезти свой товар подальше от глаз властей, приходилось либо договариваться с разбойниками об уплате дани, либо отбиваться от них, прокладывая себе дорогу острой сталью. Мало кому из купцов-контрабандистов удавалось пробиться, и потому разбойникам здесь предпочитали платить.

Издалека башня, пустой перекресток перед ней и узкий вход в ущелье действительно выглядели зловеще, хоть какого-либо движения заметить было нельзя: башня, тропы, сходящиеся к перекрестку, и ущелье казались покинутыми и совершенно безжизненными, но это могло быть обманчивым впечатлением. Подходить ближе сразу не стали. Де Пейн приказал разбить на скальной площадке лагерь и отдыхать. Он решил дождаться темноты и выслать к башне разведку.

Усталые после утомительного подъема люди, используя с толком время привала, заворачивались в теплые одеяла, выданные каждому на дорогу кастеляном Монтерео, и засыпали прямо на камнях. Поодаль от всех остальных, возле самого скального гребня, откуда открывался впечатляющий вид на Мертвый перекресток, проводник Яков о чем-то тихо разговаривал с Джеральдом, из-за камней глядя на Проклятую башню и что-то показывая пальцами. Монах Адамус стоял рядом и тоже вставлял какие-то свои замечания. Гуго де Пейн приблизился к ним и сразу догадался, что разговор шел о том, с какой стороны можно подойти к башне, оставаясь незамеченными как можно дольше. Как это было ни прискорбно, но подойти незамеченными к Проклятой башне при свете дня никакой возможности не имелось, и де Пейну это было ясно с первого взгляда. Быть может, в темноте разведчикам и удастся подобраться поближе, но кто знает?

Гуго де Пейн внимательно смотрел на Якова. За время похода парень преобразился. Настороженный и держащийся особняком в первые дни, он постепенно начал общаться со всеми, обращаясь к участникам экспедиции уважительно и всегда желая помочь. Его жизнерадостность и искусство целителя очень помогли многим раненым. Как оказалось он умел и вправлять вывихи, и накладывать лубки на сломанные кости, и готовить замечательные целебные мази из трав, и делать обезболивающие примочки с какими-то отварами на любые больные места. Умел он также и зашивать раны с помощью иглы и нитки, а еще знал секреты приготовления разных лекарственных настоек. Те рыцари и оруженосцы, страдания которых он облегчил, прониклись великим уважением к проводнику отряда, несмотря на его молодость и неблагородное происхождение. Давно уже настало время переговорить с ним, и сейчас момент казался де Пейну подходящим. И Гуго решился начать разговор:

– Помните ли вы о цели нашего похода, юноша? – Командир отряда всегда обращался к проводнику таким образом, называя его юношей, хотя и сам был старше него всего на три года.

Но Яков не обижался. За время похода он проникся искренним уважением к молодому командиру. Если поначалу он завидовал рыцарю, считая его лишь баловнем судьбы, награжденного военной удачей и графскими милостями, то теперь, проскакав с отрядом шампанских всадников не одну сотню миль и увидев Гуго де Пейна в деле, Яков понял, что положение, которое этот человек занимает, вполне заслужено его личными качествами. Поэтому Яков смиренно произнес:

– Да, мессир, разумеется, я не могу не помнить о нашей цели.

– Тогда расскажите нам немного о вашем отце, – попросил Гуго. Капеллан, Джеральд и де Пейн внимательно слушали, когда Яков охотно начал рассказывать:

– Я понимаю, что являюсь незаконнорожденным, но, поверьте, сеньоры, отец очень любил мою матушку, хоть он и еврей, а она была христианкой и крестила меня в церкви. Они не могли пожениться, и не только из-за разной веры, а потому, что у отца уже были жена и дети. Но отец всегда, при первой возможности, сбегал от них к моей матушке. Он всегда говорил, что его законная жена старая и некрасивая. Он восхищался красотой моей матушки, ее светлыми волосами и голубыми глазами, и сокрушался, что не может жениться на ней. Когда она умерла от зимней лихорадки два года назад, он не находил себе места. Он три дня плакал и молился своему богу. И после смерти матушки отец не оставил меня, хотя я и не проявил большого рвения к торговому ремеслу, которому отец меня обучал, а пошел наперекор его воле, вознамерившись стать лекарем. Когда матушка заболела, я метался как юродивый, не зная, как помочь ей. И тогда я дал обет Деве Марии, что научусь исцелять. Отец сожалел о моем выборе, но все же нашел мне в учителя старого травника и платил ему немало за мое содержание и обучение. Кое-чему, как видите, я научился.

– Да, Яков, твоя помощь в походе оказалась весьма полезной. Скоро, надеюсь, мы найдем твоего отца и выручим его из беды. Ради его вызволения мы проделали весь этот опасный путь. Многие наши товарищи погибли. Скажи мне, стоит ли твой отец их жизней? – произнес рыцарь, пристально глядя на юношу.

– Я не знаю. Наверное, только Господь знает ответ на ваш вопрос, мессир Гуго. Но, поверьте, мой отец, хоть он и еврей, но он человек добрый и достойный, не взирая на все его грехи, – сказал Яков смущенно.

– Тогда пойдешь ли ты в неизвестность вместе со мной? – спросил рыцарь, глядя прямо в глаза Якову.

– Но я уже проделал весь путь сюда вместе с вами и не собираюсь теперь останавливаться, – проговорил Яков, не отводя взгляда.

– Что ж, как видишь, юноша, мы подошли к крепости, внутри которой держат твоего отца. Медлить теперь нельзя. Врагов слишком много. И только внезапность может помочь нам, – произнес де Пейн.

– Штурмом эту крепость не взять и целой армии. Но тайный ход ведет в подземелья твердыни. И брат Адамус знает, как найти его, – неожиданно сказал Джеральд, и монах скромно кивнул.

– Но откуда?! – удивился рыцарь.

– Когда-то и эта сторожевая башня, ныне прозванная Проклятой, и это ущелье, прозванное теперь Разбойничьим, и неприступный монастырь в скалах, безымянный ныне, принадлежали нашему ордену, – смиренно произнес капеллан.

– Это меняет дело! – воскликнул рыцарь, и в глазах его зажегся огонек.

– Да, я знаю примерно как найти древний тоннель, ведущий в подвалы обители, но чтобы подойти ко входу в него придется обойти башню и прокрасться по ущелью вдоль скалы на виду у врагов. Весь отряд не сможет пройти этим путем: разбойничьи стражники заметят нас. Смогут пробраться лишь несколько человек, и то, если они будут тихонько красться, – сказал капеллан.

– Поэтому пойдем только я, вы, Джеральд, Яков и двое разведчиков из замка Монтерео, – решил командир.

– Что ж, так тому и быть, – согласился монах.

Еще только прибыв в замок Монтерео, монах Адамус уже знал, что они почти достигли цели и остается пройти еще совсем немного. Адамус, бывал в этих горах однажды, много лет назад. И теперь монах внимательно оглядывался вокруг. Местность постепенно становилась ему знакомой. Действительно, когда-то давно они с аббатом Мори уже пытались искать таинственный ключ к Сокрытому Замку в этих горах, но тогда время еще не настало, рисунки созвездий еще не сложились в искомое сочетание, а энергии космоса не сошлись еще в нужной точке в единый луч, открывающий невидимые до срока врата в иное. Теперь же срок наставал.

Глава 13

В подземелье

Дождавшись темноты, только двое людей кастеляна Монтерео, сам Гуго де Пейн, его оруженосец Джеральд, капеллан Адамус и проводник Яков отправились на разведку. Остальные должны были охранять лагерь и ожидать либо возвращения разведчиков, либо сигнала командирского рога, что будет означать опасность.

При свете половинки луны на ясном ночном небе, разведчики обошли пропасть по узкой тропе, преодолели крутой спуск и оказались рядом с самой башней возле перекрестка горных путей. Особым зрением опытного волшебника брат Адамус заметил между камней впереди, справа от тропы, какой-то слабый отблеск, и действительно, что-то сверкало на камне. Монах приблизился и, протянув руку, оттер поверхность камня от пыли. И перед ним на тускло сером фоне обыкновенной породы при свете звезд, вдруг, отчетливо проступили тончайшие золотые нити тайного рисунка, не видимые простому глазу. Но монах Адамус умел смотреть по-особому, и сомневаться ему не приходилось: на камне обозначился первый из знаков пути к сокрытому месту, знак приветствия Небесной Иерархии – раскрытая ладонь с глазом посередине.

– Не возражаете, если я пойду впереди? – шепотом спросил капеллан командира отряда.

– Пожалуйста, но я буду рядом, – так же тихо ответил де Пейн.

В темноте, прижимаясь к самым горам, они обогнули безмолвную башню и вошли в ущелье, но все вокруг пока оставалось спокойным.

Поднимаясь в ночи вверх по ущелью, разведчики медленно двигались, прижимаясь к самой скале вслед за братом Адаму сом. Капеллан знал: еще немного, и они будут у цели. По дну ущелья бежал маленький ручеек, и нужно было просто двигаться вверх вдоль него. Ярко светила луна, ущелье впереди расширилось, и на другой его стороне показались освещенные лунным светом развалины заброшенной древней обители с остатками крепостных стен и с огромными обломанными и покосившимися от времени башнями, когда разбойники наконец подняли тревогу. На скалах запели в ночи сигнальные рога, и позади разведчиков на тропу полетели огромные камни, загораживая путь к отступлению. Бежать теперь было неку да. Ловушка захлопнулась. Хорошо еще, что они стояли под большим скальным выступом, и достать их стрелами сверху не представлялось возможным. Поняв это, враги сами двинулись навстречу.

Гуго де Пейн, Джеральд, Альберт и испанец Хосе встали полукольцом у скальной стены и приготовились защищаться. Они знали, ку да шли, и какая опасность может ждать их, и теперь пытались загородить от надвигающихся врагов монаха Адамуса и проводника Якова.

– Джеральд, ты еще не до конца оправился, чтобы владеть мечом в полную силу. Лучше дай его мне, а сам встань сзади. Твой лук будет гораздо полезнее в схватке, – неожиданно произнес капеллан, подавшись вперед.

– Я могу отдать вам свой меч, но вы же не рыцарь, брат Адамус, и едва ли будет полезным для вас такое оружие, – сказал Джеральд. Но монах настаивал на своем.

– Когда-то и я был воином, юноша. Много лет назад я удалился от мира и давно не принимал участия в сражениях, но сейчас опасность для вас слишком велика, и мне придется вмешаться. Тьма явилась сюда, и без меня вам не справиться. Я знаю, что совсем не выгляжу как боец в этой одежде, но поверь, Джеральд, я все еще способен держать меч: когда-то я был посвящен в рыцари самим Робертом Благочестивым, королем Франции. Так что дай мне оружие, и в этом бою ты увидишь, рыцарь ли я, – продолжал упорствовать пожилой капеллан, и в обычно мягком и тихом голосе монаха появились неожиданные стальные нотки, а его умные глаза засверкали огнем в свете луны.

Джеральд вопросительно взглянул на де Пейна.

– Дай меч брату Адаму су, а ты будешь прикрывать нас стрелами, – приказал Гуго, и почти тотчас черненая рукоять клинка легла монаху в ладонь. И уже по тому, как он принял меч из рук Джеральда, де Пейн ощутил, что Адамус владеет этим оружием в совершенстве, ибо меч сразу же словно бы слился с рукой монаха, и Гуго даже показалось, что клинок весь напрягся и засверкал полированной сталью, почувствовав силу.

– Спасибо. Это доброе оружие, старый верный меч, сталь которого не тускнеет с годами, ибо не иссякает незримая мощь, которой он наделен, – проговорил брат Адамус, внимательно рассматривая странные руны, выбитые на стальном лезвии. Затем добавил:

– Древним языком здесь написано, что имя меча Илуор, но что оно означает, я точно не знаю, хотя могу предположить, что «Илу» означает Бог, а «ор» – свет, тогда имя меча будет звучать как «Свет Бога».

– Это меч моих предков. Единственное наследство, которое досталось мне от отца. Умирая от ран, он передал его моей матери, а она сберегла клинок для меня, и много врагов получили вечный покой от этого лезвия, – тихо произнес Джеральд, опустив глаза.

Глядя на капеллана, вооружившегося старинным мечом, Яков тоже вдруг преисполнился решимости защищаться и вынул из-под одежды довольно длинный кинжал из толедского дамаскина[38] с золоченой рукоятью.

– Этот клинок подарил мне отец, – сказал молодой проводник, показывая свое оружие товарищам.

Враги между тем подходили все ближе, в руках их горели факелы, и было их великое множество. Среди разбойников, к удивлению Гуго де Пейна, вместе с маврами оказалось немало людей обычной христианской внешности. Беглые преступники и просто искатели легкой наживы из разных концов Европы собрались здесь. Преступный промысел всегда привлекал подобных им. И сейчас все они желали лишь одного: поскорее проучить дерзких лазутчиков, осмелившихся без приглашения зайти на их территорию. Гуго де Пейн затрубил в рог, призывая помощь, но, почти не надеясь, что свои услышат его, и в этот самый момент враги кинулись на них.

Первый из нападавших сразу рухнул, получив стрелу от Джеральда, второй пал, пронзенный мечом испанца Хосе, двоих опрокинули наземь клинки де Пейна и Альберта. И даже Яков попал кинжалом кому-то в шею.

Монах Адамус, казалось даже и не двинулся с места, лишь клинок в его правой руке сверкнул в свете факелов полированной сталью, но трое атакующих сразу нашли смерть от неуловимого танца старинного меча Илуора в руке капеллана.

Видя смерть товарищей, атакующие на миг остановились, но, ярость их только возросла от вида крови, с еще большим упорством второй ряд разбойников двинулся на горстку разведчиков, и неравный бой продолжался.

Они уже устали рубить нападавших, по клинкам стекала кровь, одежды взмокли от пота и покраснели от кровавых брызг, руки воинов тоже сделались алыми и до того отяжелевшими от усталости, словно налились свинцом, а ноги скользили в крови врагов.

Брат Адамус показал себя истинным мастером меча, каких мало. Гуго де Пейн слышал о таких бойцах, но никогда не видел их в жизни и потому до сих пор считал рассказы об этих мастерах вымыслом, наподобие старых сказок о драконах. Теперь же он с изумлением убедился, что такие бойцы существуют в действительности. Именно благодаря искусству монаха разведчики еще держались. Монах весь преобразился, он, словно бы, стал гораздо выше, и фигура его, облаченная в серую рясу, залитую кровью врагов, излучала мощь. Правой рукой он действовал мечом Джеральда, а левой – использовал свой пастушеский посох, стремительно вращая его, одновременно как щит и оружие. Движения брата Адамуса были настолько быстрыми и точными, что казалось будто он просто стоит на месте, а враги сами по себе падают вокруг него, сраженные насмерть невидимыми небесными силами. А может, так оно и было? Во всяком случае, стрелы почему-то не попадали ни в него самого, ни в товарищей монаха.

Потери разбойников были весьма велики, но все же значительный численный перевес оставался на их стороне. Враги образовали сплошное полукольцо вокруг шестерых христиан и постепенно прижимали противников к скальной стене. Ярость преступников не знала границ, они предвкушали победу, ступая по трупам своих же павших бойцов, и в свирепых глазах их, казалось, горели все огни ада. Вряд ли можно было заранее предполагать в этих людях такую решимость. Но все объяснялось просто: ужас гнал их вперед, безотчетный страх перед невидимым грозным командиром, который, словно марионетками, управлял сейчас волей каждого разбойника, заставляя идти на смерть. Князь тьмы лично не принимал участие в этом бою. Он просто стоял в стороне и, дергая невидимые нити человеческого подсознания, своей темной мощью направлял разбойников на приступ…

И сейчас Гуго боялся. Он чувствовал, что происходит нечто, не укладывающееся в его представления о военном деле. Даже будучи смертельно раненными, разбойники продолжали ползти вперед: невзирая на боль, тянули вперед руки с клинками, чтобы поразить своих врагов в последнем предсмертном движении. И брат Адамус рубил и рубил окровавленным древним клинком эти тянущиеся к ним руки. И де Пейн сам тоже рубил. Все остальные их товарищи устали так, что вскоре уже едва были способны защищаться, лишь с трудом отражая удары. Какая-то незримая тяжесть упала на плечи, стало трудно дышать, в глазах темнело. Еще немного – и наступит конец. Но де Пейну было страшно не за себя. Просто он сейчас особенно сильно ощущал тяжесть ответственности за судьбу своих товарищей, которые, как казалось ему в ту минуту, находились в безвыходном положении, со всех сторон окруженные страшными врагами.

Но вдруг Гуго отчетливо вспомнил слова аббата Мори, сказанные в далеком Труа на прощание:

– Даже когда вокруг тебя туман и мрак, когда не видно просвета, и надежда угасает, не отчаивайся и не допускай в сердце страх, ибо страхом питается тьма. Истинный воин света способен преодолевать страх внутри себя и продолжать движение к Цели в любом, даже в самом отчаянном, положении. Знай, что помощь все равно придет. Она придет оттуда, откуда не ждешь. Она придет в тот самый последний миг. когда гибель уже покажется неизбежной. Она придет точно к сроку. Ибо помощь Сил Света никогда не опаздывает. Но помощь придет не раньше того момента, когда ты уже сделаешь все возможное и преодолеешь все, что способен преодолеть своими силами. И если помощи еще нет, спроси себя: все ли ты сделал, все ли возможности, предоставленные тебе, использовал.

Но надежда гасла, а помощи ждать не приходилось. Погиб проводник Яков: он давно уже держал свой кинжал левой рукой, с его, покалеченной ударом сабли, правой кисти обильно стекала кровь, когда один из нападавших пронзил копьем его грудь. Яков упал и более не шевелился.

Их теснили все дальше внутрь скальной ниши. И тут брат Адамус неожиданно отыскал второй тайный знак. Не переставая работать мечом, монах краем глаза увидел золотой отблеск, выписанный на камне знаком иного мира. Он многое знал об этих знаках. Аббат Мори рассказал ему о них все, что знал сам.

Второй тайный знак был Знаком Входа, открытая дверь была изображена здесь. Улучив момент, монах концом своего посоха коснулся знака, пробормотав при этом несколько непонятных слов. Тотчас в скалах раздался грохот, что-то упало. И вдруг Гуго почувствовал сзади движение воздуха. Отбросив очередного противника, он обернулся и увидел открывшуюся в скале щель, оттуда поднималась каменная пыль и чувствовалось слабое дуновение сырого пещерного сквозняка…

– Отходим в пещеру! – закричал брат Адамус. Гуго и не заметил, когда именно капеллан принял командование, но поймал себя на том, что давно уже не командует, а лишь безропотно исполняет приказы этого человека. Впрочем, сейчас это было для де Пейна не так уж и важно: смерть неумолимо надвигалась на них, и Гуго отчетливо ощущал ее присутствие совсем рядом. Безотчетный страх сковывал его тело, холодный пот тек по спине, заставляя опустить оружие, перестать сражаться. Но молодой рыцарь упорствовал и из боя не выходил.

Вдруг что-то незримо изменилось. Удушливая волна накатила на них. Первым отступил Джеральд у которого кончились все стрелы. Следом в пещеру, пятясь и держа перед собой окровавленные клинки, вошли оруженосцы Эдгара де Блуа. Командир отряда и брат Адамус до последнего своими мечами прикрывали отход товарищей. И тут на них двинулось нечто жуткое… Какая-то огромная бесформенная тень, источающая ужас, на миг загородила свет луны, звезд и всех факелов в руках врагов, и Гуго ощутил, как от страха сама душа съежилась у него внутри. Не в силах двинуться с места, рыцарь оцепенел и опустил меч…

Дальнейшее произошло почти мгновенно. Брат Адамус неожиданно сильно втолкнул де Пейна внутрь пещеры, так что молодой рыцарь чуть не упал. Следом монах влетел сам. Словно копье, капеллан метнул наружу свой пастушеский посох и что-то громко прокричал на неизвестном языке. Тотчас у входа в пещеру ослепительно сверкнула белая молния, раздался ужасный рев, и де Пейну показалось, что страшная тень отступила, в свете вспышки он разглядел, как разбойники побросали свое оружие и побежали. И тут монах ударил мечом об пол пещеры, произнеся при этом еще какое-то странное слово. Весь огромный скальный выступ, нависавший над входом пещеры, вдруг задрожал и со страшным грохотом обвалился, погребая под собой не успевших удрать разбойников, надежно отгородив от них разведчиков толщей горной породы. Сам же клинок на мгновение вспыхнул ярким золотым пламенем и вдруг разлетелся, искрами мелких огненных осколков брызнув во все стороны. И только рукоять из черненой стали осталась в руке капеллана.

– Прости, Джеральд, что я сломал твой меч, но иначе было не спастись. Я понял, что вряд ли выстою против того, кто незримо двинулся на нас. Не жалей о мече. Твой старый клинок хорошо послужил напоследок Свету Господа. Он отдал всю свою силу на благое дело, спасая нас, – в наступившей после грохота обвала пещерной тишине сказал монах.

– Я рад за свой старый клинок. Я никогда не видел бойца лучше вас. Предки мои гордились бы тем, как и кем был сломан этот древний меч. Вы из тех, кто владеет незримой силой, брат Адамус. Я о таких людях, как вы, слышал. Великий Мерлин тоже владел подобной силой, – проговорил оруженосец.

– Да. И тот, кто известен ныне под этим именем, тоже когда-то состоял в нашем ордене, – проговорил брат Адамус, затем с помощью кресала зажег предусмотрительно взятый с собой небольшой факел. При свете этого факела разведчики отерли друг другу кровь, перевязали раны, и все двинулись вглубь пещеры вслед за капелланом, скорбя о гибели юноши: тело Якова теперь было надежно погребено под завалом у входа в пещеру.

В полном молчании они долго шли по темным коридорам. И эти пещерные коридоры не были природными. То здесь, то там золотистый свет факела выхватывал из темноты то массивные высокие арки, то широкие ступени, вырубленные в горной породе.

– Интересно, кто все это построил? – поинтересовался Джеральд.

– По-моему, в тех краях, откуда ты родом, еще сохранились предания о древнем подгорном народе? – задал встречный вопрос любознательному оруженосцу монах Адамус.

– Неужели эти предания правдивы? Я всегда относился к ним как к пустым сказкам, – сказал оруженосец.

– Часто сказки проистекают из реальных событий, мой мальчик, – проговорил монах.

– Так значит, эти подземелья – дело рук гномов? Настоящих гномов? Тех самых карликов с бородами, о которых поется в старинных песнях? – спросил оруженосец.

– Были ли они карликами и носили ли бороды, мы точно не знаем. И вряд ли узнаем теперь. Даже кости их вряд ли сохранились доныне, ибо многие тысячелетия минули. Но я точно знаю, что те, кто построил эти подземелья, великолепно обрабатывали камень и стояли на стороне Света. Надежно мы защищены от тьмы в этом месте, ибо повсюду здесь вижу я охранные знаки, – произнес брат Адамус.

Монах остановился возле стены и какое-то время рассматривал искусно сработанный древними обитателями пещер барельеф в виде двух скрещенных топоров с большим глазом в перевернутом треугольнике над лезвиями. И в этот момент гора вздрогнула. Словно исполинский молот снаружи обрушился на нее. Пол под ногами путников сильно тряхнуло, и они едва не попадали друг на друга, а с потолка им на головы посыпались мелкие камешки. За первым ударом последовали другие. Все вокруг ходило ходуном, и пламя единственного факела едва различалось в густом облаке каменной пыли, наполнившей тоннель. Каше-то время, не в силах двинуться, бывалые воины просто стояли, словно дети, закрывая от страха руками головы.

– Не бойтесь, это всего лишь землетрясение. В горах такое часто бывает, – подбодрил своих товарищей капеллан.

И действительно, от его слов почему-то всем стало немного легче, стены тоннеля не рушились, и потому страх вскоре прошел. Преодолевая дрожь породы под ногами, все молча двинулись дальше.

Глухие удары, вызывающие дрожь земли, раздавались еще долго, пока, наконец, совсем не затихли. Разведчики за это время прошли много, но сколько именно – понять было невозможно. Подземные коридоры все тянулись и тянулись, исчезая во тьме подгорных глубин. Напряжение боя постепенно сменилось чувством страшной усталости. Идти дальше уже не было сил. Первыми на пол в изнеможении опустились, привалившись к стене коридора и вытянув ноги, оба оруженосца кастеляна Эдгара де Блуа. Гуго и Джеральду тоже неодолимо захотелось последовать примеру товарищей. Последним опустился на пол монах. При свете факела он достал из своей дорожной сумы немного хлеба и флягу с водой, и все слегка утолили голод и жажду. Потом один за другим усталые люди начали засыпать.

Но капеллан не гасил факел. Брат Адамус воткнул его в щель между камней и отрешенно продолжал смотреть на огонь. Маленький факел монаха горел ровным светло-золотистым пламенем, и не видно было, чтобы огонь собирался гаснуть, хотя и горел уже слишком долго для обычного факела. «Наверное, и факел волшебный, хотя на вид самая простая палка, обмотанная вверху промасленной тряпицей», – подумал Гуго де Пейн и в этот момент заметил какое-то движение сзади монаха. Из щели между камней выползала змея. Она готовилась кинуться на брата Адамуса со спины, но рыцарский кинжал не дал ей этого сделать. Точным ударом Гуго де Пейн перерубил тело змеи ближе к голове. Монах обернулся, увидел убитую змею, но ни тени страха не мелькнуло в его глазах, когда он тихо сказал:

– Спасибо, Гуго. Только что ты спас мне жизнь. И спас всех остальных наших товарищей, ибо только я один могу найти выход из этого подземелья.

– Главное, что я вовремя заметил змею, – скромно проговорил рыцарь и, желая переменить тему, шепотом, чтобы никого не разбудить, поинтересовался:

– Почему вы не гасите факел?

– Думаю, ты догадываешься, что это не совсем простой огонек, и пока он горит, мы в безопасности, ибо, подпитываясь его светом, охранные знаки пещер действуют и защищают нас от внешней опасности, – произнес монах.

– А как же змея? – задал вопрос рыцарь.

– Она, скорее всего, жила здесь, – ответил капеллан.

– И вы не хотите спать? – спросил Гуго.

– Я не имею права. Мыслью своей я даю жизнь этому огоньку. И если он погаснет, боюсь, я уже не смогу зажечь новый. Я сегодня слишком устал, – проговорил брат Адамус.

Они помолчали какое-то время.

– Странный был бой. И к тому же это землетрясение…, – нарушил тишину Гуго.

– Ты действительно видел что-нибудь необычное? – заинтересовался монах.

– Да. Я видел, как ползли на нас уже мертвые, и как вы обрубали им руки. И что это была за страшная тень, там, у входа в пещеру? – тихо спросил де Пейну монаха.

– Так ты видел и это? – удивился монах.

– Да. И, думаю, Джеральд тоже: я заметил, как он побледнел. Остальные вряд ли. Но все что-то почувствовали. Что-то зловещее, а уж когда гора начала трястись, все просто чуть в штаны не наделали, – произнес рыцарь.

– Не хочу пугать тебя, Гуго, но похоже, один из демонов мрака прорвался в наш мир. И теперь мы больше не будем в безопасности, – сказал монах.

– Мы никогда и не бываем в безопасности. Ведь это военный поход, а мы – воины, – возразил Гуго.

– Я имею в виду, что сталь и воинское искусство против таких созданий бессильны, – произнес монах.

– Но вы отбросили это чудовище, я сам видел! – воскликнул молодой рыцарь, едва не разбудив спящих.

– Я лишь немного владею тайной мощью Светлого Пламени. Возможно, я слегка оттолкнул эту тварь, отпугнул ее, призвав силу Света Господнего. Очень помог меч Джеральда. Я уже давно присматривался к этому клинку. Этот меч из тех редких клинков, в сталь которых древними были вложены великие незримые силы. Этот меч был в чем-то сродни легендарному Эскалимбуру Мерлина. Джеральд наверняка чувствовал это. Я знаю, что этот юноша способен чувствовать многое. Ведь недаром аббат Мори порекомендовал тебе в оруженосцы именно его. Но Джеральд пока лишь в самом начале пути к знаниям не от мира сего. Он, как и ты, уже многое ощущает, но еще не умеет владеть тайной мощью, и сам он не сумел бы использовать в битве с тьмой все возможности своего меча. Теперь ты понимаешь, почему я попросил меч именно у Джеральда. В трудный момент его древний клинок выручил всех нас, – сказал монах.

– Я видел, как вы сражались. О таких мастерах трубадуры слагают песни, – тихо проговорил де Пейн.

– Не стоит льстить мне, юноша. Я сделал, что мог, но, боюсь, это все, на что я способен. Мне не победить такого противника. Не те у меня силы. К тому же этот враг будет все сильнее с каждой каплей пролитой крови. Потому что магическими силами крови питается тьма. В этой части мира Земли только аббат Мори способен противостоять столь сильным слугам Сатаны. Ибо только один аббат – истинный Мастер Света. И на него теперь вся наша надежда, – произнес монах Адамус. Но он не сказал де Пейну всего. Он просто не хотел пугать молодого рыцаря. Он не сказал Гуго, что сейчас не они должны надеяться на аббата Мори, а напротив, весь тайный орден надеется на них. Ведь именно на него, на брата Адамуса, Великий Мастер возложил тяжкий труд обретения ключа от Сокрытого Замка.

Пробуждение было тяжелым. Во-первых, спали они прямо на сырых камнях, и ни одеял, ни подушек с собой, конечно же, никто в разведку не захватил. А во-вторых, после трудного вчерашнего боя и дальнего похода по коридорам пещеры, у Гуго де Пейна болели все мышцы, а на левой руке ныл длинный, хотя и неглубокий, порез.

Несмотря на неудобства, капеллан пребывал в хорошем расположении духа, хотя было похоже, что старик так и не поспал: огонь маленького факела, воткнутого монахом между камней, горел все так же ровно, а вокруг глаз капеллана легли глубокие тени, но он улыбался. На немой вопрос проснувшегося де Пейна брат Адамус ответил сразу, словно бы угадав мысли рыцаря:

– Сегодня все гораздо лучше, чем вчера, Гуго. Натиск тьмы прекратился, та страшная тварь нас более не преследует.

– Вы уверены? А вдруг враг затаился, чтобы напасть, застав нас врасплох? – спросил рыцарь.

– Я уверен, что поблизости его нет. Я хорошо чувствую опасность. Вчера враг прощупывал своим темным чутьем каждую пядь пространства снаружи, пытался проскользнуть черным взглядом вовнутрь пещер и только могущество древних охранных знаков не пускало его. Теперь же он ушел, просто ушел отсюда в другое место, что-то отвлекло его от нас, – сказал брат Адамус.

– Вы знаете, ку да ведет этот подземный коридор? – задал новый вопрос де Пейн.

– Эти тоннели должны выходить к фундаменту главной башни монастыря, что находился в самом сердце этого ущелья. Когда-то здесь была одна из обителей нашего ордена, построенная на месте крепости гораздо более древней. Тьма разрушила эту цитадель уже много веков назад. Наши братья сражались с сатанинской ратью до последнего, и все полегли здесь. А эти подземные ходы внутри горы существовали задолго до строительства нашей обители. Они были известны и монахам, обитавшим здесь, но они не могли воспользоваться пещерами даже для бегства: до срока подгорные коридоры оставались запечатанными старинной магией, и только теперь им настал срок открываться. Мы вовремя прибыли сюда, Гуго. Тысяча лет, на которую древние мастера нашего ордена запечатали послание нам, только что истекла. Мы пришли точно к сроку. И только потому все сложилось для нас удачно, и мы смогли спастись от врагов в пещерах, иначе знаки не сработали бы, – медленно проговорил монах.

– А долго нам еще блуждать в этом подземелье? – поинтересовался один из людей Эдгара де Блуа.

– Вчера мы уже преодолели большую часть пути под горой. Теперь двинемся прямо к цели, – сказал монах.

Когда все привели себя в порядок после сна, насколько это было возможно в пещере, и слегка подкрепились остатками хлеба из дорожной сумки капеллана, поход по туннелю продолжился. Вскоре они услышали плеск воды и за поворотом обнаружили маленький подземный ручей. Тогда все остановились, чтобы утолить жажду. Холодная вода оказалась приятной на вкус, ее набрали в опустевшие кожаные фляги, омыли лица и раны. Немного передохнув, пошли дальше. Наконец, факел в руке шедшего впереди капеллана высветил тупик. Подгорный коридор неожиданно кончился, упершись в глухую стену.

– Где-то здесь должен быть третий тайный знак, Знак Хранилища, – тихо проговорил брат Адамус, внимательно осматривая каждый камень. Наконец он отыскал невидимый остальным рисунок, изображающий треугольник, вписанный в арку.

Легкого прикосновения и пары непонятных слов брату Адамусу было достаточно, чтобы незаметная каменная дверь, искусно сработанная древними мастерами, совершенно бесшумно открылась в гладкой стене. Согнувшись, монах первым протиснулся в образовавшийся невысокий проход, помедлил какое-то время, затем сделал шаг назад и сказал шепотом:

– Тихо ступайте за мной. Приготовьте оружие. Там кто-то есть, я чувствую, но я пока даже не знаю, кто это. Я уже говорил вам, что никто не может войти в это подземелье не преодолев магию охранных знаков.

В молчании, изготовившись к бою, двинулись вперед разведчики, но всего несколько шагов прошли они по тоннелю, когда свет маленького факела высветил впереди преграду. Путь им перегородили, сложенные друг на друга до самого потолка большие парусиновые мешки. Гуго де Пейн ткнул кинжалом ближайший из них, и из образовавшейся прорехи на пол посыпался самый обыкновенный овес.

– Похоже на обычный склад фуража, причем овес совсем свежий, не думаю, чтобы корм для лошадей хранился здесь тысячу лет, – сказал Джеральд, повертев в руках зерна, понюхав их и попробовав на вкус.

– Как бы там ни было, эти мешки нужно убрать с дороги. За дело, и не вздумайте шуметь, – приказал де Пейн.

Долго из рук в руки передавали мешки назад по тоннелю усталые люди, прежде чем перед ними открылся небольшой лаз. И опять вперед бесстрашно двинулся капеллан. За ним – Гуго де Пейн и Джеральд, а следом – люди кастеляна Монтерео. Они прошли сквозь целую баррикаду мешков с овсом и оказались в просторном круглом подземном сводчатом зале, где ниша, заполненная овсом, была одной из двенадцати таких же обширных ниш, заполненных какими-то другими припасами. Тоннель наконец вывел их в самое логово разбойников, в сердце их цитадели – в древнюю сокровищницу, в построенное в незапамятные времена хранилище, где, среди награбленных припасов и сундуков с драгоценностями, в железных клетках сидели пленники. В одном месте арочный свод был разрушен, и в образовавшуюся прореху виднелось небо.

При сумрачном свете, падающем из пролома в потолке, разведчики крались вдоль стен, осторожно осматриваясь и прислушиваясь. Это было очень опасно: в любой момент на них могли кинуться многочисленные враги, но такого почему-то не происходило, и капеллан уверенно вел отряд за собой. Из клеток, стоящих в некоторых нишах, раздавался храп пленников, откуда-то слышался тихий плеск воды. Никакой охраны нигде видно не было, по-видимому, она находилась снаружи, охраняя вход. Вдруг какая-то тень выскочила из ближайшей ниши и метнулась к противоположной стене. Джеральд метнул кинжал. Клинок просвистел в воздухе, и тотчас раздался звук падения и сдавленный крик. Но громче закричать раненому не дали: оруженосцы из замка Монтерео тут же навалились на упавшего и заткнули ему рот.

– Похоже, мы взяли знатного разбойника, – проговорил брат Адамус, внимательно осматривая пленника.

Действительно, перед ними был богато одетый в золоченые шелка пожилой мавр, лежащий сейчас на животе на голых камнях и мучающийся от боли в пробитом кинжалом бедре. При падении он потерял свою саблю, и одна из великолепных, из мягчайшей кожи, украшенных жемчугом, туфель с загнутыми вверх носами слетела с его ноги, а из карманов его бурнуса раскатились по полу во все стороны драгоценные камни и золотые монеты.

Но схваченный не утратил присутствия духа. Даже будучи прижатым к полу ручищами двух оруженосцев, он пытался держаться вызывающе: его маленькие черные глазки пылали ненавистью и смотрели колко и зло.

– Кто ты? – спросил его брат Адамус на чистейшем арабском.

– Я не разговариваю с ворами, проникающими ночью в жилища, – прохрипел придавленный к полу пленный.

– Это ты вор и убийца. Я же – один из хозяев этого места и пришел сюда по праву хозяина. И я требую, чтобы ты назвал свое имя и имена пленных, удерживаемых здесь.

– Я ничего не скажу, – упорствовал раненый.

– Что ж, тогда мне придется задержать тебя здесь, – сказал брат Адамус и положил ладонь на лоб арабу, произнеся при этом какое-то слово. Плененный тотчас впал в забытье.

– Похоже, он что-то искал здесь, но заметил нас и хотел сбежать, – сказал монах, затем посветил факелом наверх и добавил:

– А вон и выход, к которому он бежал.

И действительно, чуть дальше, у самой стены, начиналась крутая лестница, восходящая к самому потолку зала, туда, где в каменном своде зияла большая дыра с неровными краями, пропуская в помещение дневной свет.

– Позаботьтесь, чтобы пленный не потерялся, – приказал Гуго де Пейн оруженосцам, а сам двинулся вслед за братом Адамусом в центр зала. Здесь был устроен из камня маленький круглый фонтан, откуда и доносился плеск воды.

«Посередине круга воды под чашей…», – вспомнил брат Адамус слова из древнего текста. Не боясь замочить ноги, монах ступил в фонтан и попытался сдвинуть большую каменную чашу, из которой вытекала вода, падая в круг фонтана.

– Гуго, помоги мне, – попросил капеллан.

И молодой рыцарь тут же пришел монаху на помощь, взявшись за чашу с другого конца. Вдвоем они приподняли ее и, сняв с места, поставили рядом. В небольшом углублении под самым основанием каменной чаши в потоке воды лежал большой зеленый кристалл. Взорам предстал чистейший изумруд, размером с кулачок ребенка, который стоил огромного состояния. Но не стоимость изумруда интересовала капеллана: грани кристалла были испещрены магическими символами. Внимательно осмотрев реликвию, бережно, двумя пальцами, извлек брат Адамус эту величайшую драгоценность из тайника, в котором изумруд пролежал целую тысячу лет. Не вызывало сомнений, что это тот самый камень, который необходим аббату Мори для открытия прохода в иное: Ключевой Камень арки пламенных ворот, единственный в своем роде. Так брат Адамус обрел Ключ от Сокрытого Замка.

Глава 14

Битва Сил

Капеллан завернул свою находку в тряпицу и спрятал в холщовом мешочке, подвешенном к шнурку на шее. Затем они вдвоем с де Пейном поставили каменную чашу фонтана обратно на постамент, и двинулись освобождать пленников. Монах направился к клеткам, а Гуго де Пейн и Джеральд поспешили за ним. Узников оказалось трое. Из одной клетки они вытащили глубокого старика, а из другой – человека средних лет, калеку без кисти правой руки. И только тут Гуго де Пейн и монах обратили внимание на железную клетку справа. Замок на ее двери был открыт, а внутри, на грязном от нечистот полу, широко раскинув руки, лежал на спине человек. Лохмотья неопределенного цвета едва прикрывали его наготу, и было заметно, что когда-то это был полный мужчина. Теперь же кожа, отвиснув, висела на его теле безобразными складками. Увидев незнакомых людей, узник попытался подняться, но сил у него хватило только на то, чтобы поднять голову, при этом спутанные космы его седых волос упали на заросшее бородой лицо, и потому рассмотреть его хорошенько не представлялось возможным. Губы заключенного шевельнулись, и, как показалось Гуго де Пейну, он застонал.

– Он просит пить, дайте ему воды. И, похоже, он тот, кого вы искали, – неожиданно сказал капеллан де Пейну.

– Неужели это Эфраим? – спросил рыцарь, еще не веря в удачу.

– Во всяком случае, пить он попросил на идише, – произнес монах.

Все узники были крайне истощены и самостоятельно передвигались с великим трудом.

– Мессир де Пейн! – вдруг донесся сверху голос одного из оруженосцев.

– Что там? – откликнулся командир.

– Снаружи нет стражи, мессир! – прокричал оруженосец.

Они с монахом оставили внизу Джеральда, поднялись по лестнице, вышли наружу через проем и осмотрелись. После затхлости подземелий приятно было вдыхать горный воздух. Над горами стояло раннее утро. Солнце вышло из-за вершин и светило ярко, золотя своими лучами угрюмые скалы. В прозрачной вышине ясного неба парили орлы. Ветерок доносил плеск ручья, бегущего по дну ущелья. Величественная панорама раскинулась вокруг, но не красота пейзажа интересовала сейчас капеллана и рыцаря. Они были поражены другим зрелищем: часть горного склона сползла вниз, обнажив укрытое в недрах горы сооружение. Вероятно, время и землетрясения послужили причинами оползня. Старинная башня, которая здесь когда-то стояла, ныне представляла собой беспорядочное нагромождение камней. Большая часть ее обвалилась в пропасть. И только со стороны скальной площадки еще возвышался кусок толстой стены. Таким образом, каменный купол тайного подземного хранилища давно уже стал заметен, и разбойникам ничего не стоило взломать его в обход всех охранных знаков, о которых они даже и не подозревали, и, проникнув внутрь, приспособить помещение под свой склад.

Выйдя на открытое место возле входа и пройдя с десяток шагов вдоль скалы, монах и рыцарь оказались на пристроенной к скале башенке, огороженной невысокой зубчатой стеной. Отсюда вниз вела узкая каменная лестница без перил, и там, где она выходила на площадку горного склона, были видны следы недавнего смертельного боя: несколько человеческих тел недвижно лежали на ступенях.

Внимательно, со всей тщательностью опытного воина, Гуго де Пейн осматривал павших. Все они были разбойниками. Позы убитых говорили о том, что трое сражались здесь, защищая вход, против семи нападавших. Причем двое последних были зарублены предательским ударом сзади. Вдруг один из трех распростертых у входа застонал. Монах опустился на колени и наклонился к нему. На теле воина зияли страшные раны, оставленные клинками, он лежал в луже собственной крови, но был еще жив. Брат Адамус наложил обе ладони на грудь раненого и каше-то время, закатив глаза к небу, читал шепотом неизвестные Гуго де Пейну молитвы. И они возымели действие. Воин открыл глаза и даже чуть слышно спросил по-арабски:

– Кто ты, старик?

– Я тот, кто облегчает страдания, – ответил капеллан на том же языке и сразу спросил:

– Тебе уже лучше?

– Мне лучше, – едва слышно произнес воин, черные глаза его были широко открыты и смотрели прямо в глубину глаз монаха.

– Тогда скажи мне, кто напал на вас? – поинтересовался брат Адамус.

– Халед Абу Факих и его люди, – едва слышно произнес раненый.

– А где были остальные в это время? – спросил монах.

– Вчера шайтан погнал всех ко входу в ущелье… там была битва с христианами, – с трудом произнес умирающий.

– Что за христиане? Откуда они пришли? И кто такой шайтан? – продолжал допрос капеллан.

– Шайтан – это смерть. Нам не выстоять против смерти, – неожиданно раненый ослаб и снова впал в забытье.

– Этот солдат не выживет, но я попытался облегчить ему боль. И мы узнали от него то, что хотели. Кто-то отвел от нас гнев разбойников, и, кем бы ни были те христиане, штурмовавшие ущелье, в их действиях вижу я помощь Божью, – произнес брат Адамус.

– И где же теперь этот предводитель Факих, поднявший руку на своих же? – спросил Гуго.

– Тот, кто попал к нам в руки, похоже, и есть тот самый Халед Абу Факих, – сказал монах молодому рыцарю, поднимаясь.

Халед Абу Факих… Гуго де Пейну это имя показалось странно знакомым… Зачем этот человек пошел против своих соплеменников? Что он делал в подземелье? На эти вопросы следовало найти ответы как можно сшрее. Вдруг молодой рыцарь вспомнил, что как раз от имени некоего Халеда Абу Факиха в Барселоне требовали выкуп за Кристину. Де Пейн тут же решил, что любой ценой заставит этого подлого торговца пленными Халеда вспомнить девушку! Но чуть позже, а сейчас следовало выяснить, что же так отвлекло разбойников, раз все они, выставив лишь незначительную охрану около своей сокровищницы, двинулись ко входу в ущелье.

Оставив оруженосцев и освобожденных пленников под началом Джеральда, рыцарь и монах поспешили к покинутой врагами дозорной площадке, устроенной наверху между осколков старинной башни и возвышающейся над гребнем горы. Они поднялись по узкой тропе, преодолели довольно крутой подъем, и удивительный пейзаж предстал их взорам: во все стороны, теряясь в дымке, тянулись хребты гор. Отсюда, с высоты руин цитадели, далеко внизу хорошо просматривался вход в ущелье, перед которым, подобно гигантскому пал ку, распростерся на сетке тропинок Мертвый перекресток с Проклятой башней. И на этой грозной башне развевалось синее знамя Шампани.

Они поспешили в ту сторону, но двигались осторожно и медленно, прячась за большими камнями, которых здесь, по счастью, было предостаточно. Попасться на глаза разбойникам не хотелось. Но разбойников почему-то нигде видно не было. Де Пейн подошел к краю ущелья и заглянул в него. Рыцарь застыл в изумлении: ущелье было перегорожено. Часть скал с обеих сторон ущелья обрушилась в ручей, запрудив его и образовав небольшое продолговатое озерцо, вода в котором все поднималась.

– Как вы думаете, брат Адамус, это из-за землетрясения? – обратился рыцарь к монаху, указывая на завал.

– Несомненно. Вопрос лишь в том, что его вызвало, – ответил священнослужитель.

Солнце стояло уже высоко, когда монах и рыцарь по гребню горы подошли ко входу в ущелье. Страшная картина открылась им. Повсюду среди камней лежали мертвые. Недавно здесь произошло сражение, и погибшие еще не были убраны. Немного успокаивало лишь то, что возле Проклятой башни стояли синие палатки рыцарей графа Шампанского. Выходит, основные силы отряда в отсутствие командира приняли бой, захватили башню и победили.

Гуго де Пейн и брат Адамус спустились к лагерю, и навстречу им выехали сразу несколько всадников. Еще издали монах и рыцарь узнали де Бриена, де Бова, де Мондидье и Гарсию Мьедеса.

– Мы думали, что вы погибли, мессир. Мы услышали ваш рог и поспешили на помощь, только думали, что опоздали, – прокричал де Бов, останавливая своего коня перед де Пейном.

– Хвала Господу, мы добрались до цели, но Яков, наш проводник, погиб, – скорбно проговорил командир отряда. Затем заговорил и де Бриен:

– Жаль парня, но и у нас тоже было жарко. Отряд потерял хороших бойцов. Когда мы услышали ваш рожок, то, не долго думая, пошли на штурм башни и захватили ее, как видите. Башню охраняли всего три разбойника. Видно, эти недоноски не ожидали от нас такой наглости.

– А дальше началось что-то ужасное. Вокруг все грохотало, сверкали молнии, башня ходила ходуном, вокруг рушились скалы, а потом из ущелья выскочили эти нечестивцы и накинулись на нас с таким остервенением, что мы едва смогли их сдержать, – добавил к словам товарища де Мондидье.

– Но я рад, что все закончилось победой, – сказал де Пейн.

– Тяжело нам пришлось. Много славных товарищей мы потеряли, – произнес толстый де Бов, опустив глаза. Бедро и левая рука у него были перевязаны.

– Но вы сделали самое главное: отвлекли от нас врагов и выманили их из ущелья. А посему свой долг вы выполнили достойно, – сказал командир отряда.

– В том-то и дело, мессир, что выманить их из ущелья мы бы никак не смогли, если бы они сами оттуда не выскочили как безумные. Видимо, их напугали падающие скалы, – включился в разговор Гарсия Мьедес.

– Думаю, их напугало не только это. Не видели ли вы что-нибудь необычное? Скажем, странные знамения на небесах? – спросил капеллан.

– Еще как видели! Накануне были странные облака. Две огромные грозовые тучи, словно два черных всадника на чудовищах, выползли в небо с каждой стороны ущелья, затем разразилась страшная гроза и очень много сверкало молний, – воскликнул де Мондидье.

Страницы: «« 12345678 »»

Читать бесплатно другие книги:

Как выделить и описать бизнес-процессы компании? Что такое процессный подход в управлении компанией ...
Первая полная документальная биография одного из «екатерининских орлов» князя Василия Михайловича До...
Эдвард Кризи, исследуя вооруженные конфликты Античности, определяет свой выбор самых важных сражений...
Антон Васильев все еще жив. Почему? Потому что он – человек войны, и для него ситуация вечного боя, ...
Антон Васильев, командир отдельного взвода разведки и охраны, вернулся с войны живым и более-менее ц...
Дин Рид – поэт, музыкант, певец, актер, красавец, любимец женщин. У него были все данные, чтобы стат...