Волшебный свет Брюссоло Серж

7

Тереза медленно шла через автомобильную стоянку, направляясь к ресторану. Она пыталась оттянуть встречу с отцом, но дольше откладывать было просто глупо. Она же не ребенок, схваченный за руку у банки с вареньем. В конце концов, у нее же на лбу не написано, что она провела ночь с Марком Уильямсом. И какаю ночь! Потрясающую, невероятно чувственную и страстную!

Она же не ходячая неоновая вывеска. Впрочем, глядя утром на себя в зеркало, она заметила, что лицо ее светится каким-то особым светом. А учитывая то, что отец знает ее слишком хорошо…

Тереза уже сто раз пожалела, что согласилась встретиться с ним за ланчем. Он позвонил уже после того, как Марк ушел позаниматься в спортзале, после чего намеревался встретиться с Фредом. Так что у нее не было причин отказываться от обеда с отцом.

Вздохнув, она вошла в ресторан и через минуту уже сидела за столом напротив отца.

— Привет, папа, — бодро проговорила она, чмокнула его в щеку, стараясь, однако, не встречаться с ним взглядом. — Как ты себя чувствуешь в этот погожий летний денек?

— Отлично, дочка, отлично. А ты? Кажется, ты повеселела. Другая ты какая-то…

— Другая? — Неужели это так очевидно? Или только для отца? — Я та же самая, клянусь! — пошутила она, приложив руку к груди шутливым жестом. — А насчет того, что повеселела… Ну почему бы мне и не быть веселой? У меня все хорошо и на работе и…

— В личной жизни, — закончил за нее отец. — Очень рад это слышать, девочка. — А то я уже начал опасаться, что ты слишком много внимания и сил уделяешь работе в ущерб всему остальному. — Он посмотрел на нее внимательным взглядом. — Означает ли это, что мои предположения верны и ты начала встречаться с мужчиной? Полагаю, это тот самый Марк Уильямс, из-за поцелуя которого ты так переживала?

Тереза кивнула.

— Ну и как у вас складывается? Хорошо, надеюсь?

— Все просто отлично, папа. — За исключением того, что он в грош меня не ставит как профессионала, угрюмо подумала она.

— Однако вижу, что-то все же тебя беспокоит, а? — проницательно заметил отец.

Тереза вздохнула.

— От тебя ничего не скроешь, папа. — Она решительно встретилась с отцовским взглядом. — Понимаешь, все так сложно. Марк замечательный. Он дает мне почувствовать себя… особенной. Самой прекрасной женщиной на свете. Я еще никогда не ощущала ничего подобного. Тем не менее, я… — Она замолчала, не зная, как высказать свои сомнения вслух.

— Ну-ну, давай, детка, расскажи все своему старику отцу. Даже если я не смогу дать тебе дельный совет, то во всяком случае помогу взглянуть на проблему с разных точек зрения. Так что же тебя не устраивает в нем?

— Понимаешь, папа, я в ужасном замешательстве. Мне очень нравится Марк. Я бы даже могла… полюбить его. — Или, возможно, уже люблю, мысленно добавила она. — Но притом, что я тоже нравлюсь ему как женщина, он свысока смотрит на мою профессию, на дело, которым я занимаюсь, которое люблю, считает его чем-то несерьезным, чем-то вроде бесполезного занятия, призванного потакать капризам толстосумов. И если он не изменит такого отношения к моей работе, у нас с ним не может быть будущего, понимаешь?

— Конечно. Продолжай.

— Разумеется, я знаю, есть люди, и таких немало, которые считают кабинет психолога местом, где можно просто облегчить душу, поделившись своими проблемами. А психолог просто человек, который умеет внимательно и терпеливо слушать.

— Ну вот видишь. Значит, это не ново для тебя.

— Конечно же нет, но раньше я старалась не обращать внимания на такое поверхностное мнение, потому что сама я свято верю в пользу того, что делаю. В то, что я в состоянии реально помочь людям, а не только быть для них жилеткой, в которую можно выплакаться. И ведь я на самом деле помогла многим людям, действительно помогла. Но Марк! Он насмешливо улыбается и обращает все в шутку, когда я начинаю говорить ему о методах борьбы со стрессом. Я интересую его только как женщина, но он не воспринимает меня всерьез как врача.

Генри понимающе кивнул, но ничего не сказал. Официантка принесла заказ и расставила перед ними тарелки. Тереза принялась ковыряться вилкой в салате, а Генри взялся за отбивную.

— Такое отношение Марка к тебе как к врачу очень сильно обижает тебя, да? — наконец проговорил отец.

— Разумеется, папа, — сказала Тереза, встретившись с его взглядом. — А кого бы на моем месте не обижало?

— Я думаю, дорогая, ты должна понять, что подобное отношение Марка к психологам — это влияние того окружения, в котором он находится. Его предвзятое мнение об этой категории врачей, вероятно, происходит из того, что он слышал от других. И он не задумываясь безоговорочно принял их точку зрения, не утруждая себя формированием собственной.

Тереза вздохнула.

— Возможно, ты прав. Но разве это справедливо? Мне бы хотелось, чтобы он пересмотрел свое мнение на этот счет, но он даже говорить об этом не желает. — Она покачала головой. — Как я могу смириться с тем, что он желает меня как женщину, но не уважает как профессионала? Ему нужна только одна половина меня.

Генри немного помолчал, обдумывая ситуацию, потом сказал:

— Вот что я думаю, девочка. Тебе нужно запастись терпением. Нельзя ожидать от Марка, что он изменит свои взгляды за один день. Ему потребуется время, чтобы ближе познакомиться с тобой как с профессиональным психологом. Повторяю: терпение и еще раз терпение. Если ты считаешь, что это тот мужчина, который тебе нужен, за которого следует бороться, так борись. И не унывай. Путь к счастью, как ты знаешь, не всегда бывает гладким, но надо иметь настойчивость и целеустремленность, чтобы идти к цели. Ты же всегда умела добиваться поставленных задач в профессии, так сделай то же самое и в личной жизни.

Тереза почувствовала прилив вдохновения и тепло улыбнулась отцу.

— Спасибо, папа, ты всегда, как никто другой, умел меня подбодрить и поддержать. Я постараюсь последовать твоему совету, наберусь терпения и дам Марку время, чтобы изменить его отношение к моей профессии.

Генри кивнул.

— Вот и умница. Давай ешь скорее, а то у меня через полчаса намечена игра в гольф с Джонатаном Пентвортом.

— Ты разговаривал с Джонатаном? Он сказал тебе, что Леонсия Раскин-Боуэн, мать девушки, погибшей вместе с Ларри, недавно была выписана из больницы?

— Нет, он не упоминал об этом. А что, в связи с этим возникли какие-то проблемы?

— Кто-то забрался в квартиру Марка и устроил там погром. Фред Дорелли — это детектив, друг Марка — пытается получить разрешение врачей допросить Леонсию Раскин-Боуэн.

— Насколько я помню, после гибели дочери она просто лишилась рассудка от горя и грозилась, что расквитается со всеми, кто так или иначе имел отношение к этому делу.

— Да, но она прошла курс лечения в психиатрической клинике, и сейчас врачи считают, что она полностью здорова.

— Ну, если они выписали ее из клиники, значит, так оно и есть, правда? — Генри задумчиво пожевал нижнюю губу. — Впрочем, врачи в любом случае будут защищать ее от домогательств полиции. Интересно, что думает Джонатан обо всем этом. Сегодня же расспрошу его, если, конечно, доберусь когда-нибудь до площадки для гольфа. Ты не могла бы есть побыстрее?

— Я и так спешу, папа. — Тереза проглотила еще немного салата. — Ну что у меня за отец! — пошутила она.

— Отец, который очень сильно тебя любит, девочка.

— Я знаю, папа, — сказала Тереза с улыбкой. — Знаю.

Закончив тренировку, Марк с Фредом покинули спортивный клуб и, решив вместе пообедать, направились в ближайший ресторан.

— Вижу, что ты в отличной форме, — заметил Марк другу. — Во всех сетах обыграл меня и, фигурально выражаясь, уложил на обе лопатки. Если бы у тебя был стресс, я бы сказал, что это хорошее средство для его уменьшения, — пошутил он, потом уже серьезно спросил: — Значит, тебе удалось убедить свое начальство предпринять кое-какие шаги в нашем деле?

— Да, — подтвердил Фред. — Капитан позвонил лечащему врачу Леонсии и сообщил ему о том, что произошло вскоре после ее выхода из больницы. И что есть основания подозревать, что это сделала она. На это доктор заявил, что миссис Раскин-Боуэн совершенно здорова и он не видит беды в том, что ее спросят, где она была, когда кто-то проник в твою квартиру. Но, видишь ли, в чем дело… — Фред искоса взглянул на Марка. — Я выяснил, что Леонсии сейчас нет в Лондоне. Что, выписавшись из больницы, она якобы сразу уехала погостить к сестре в Брайтон.

Марк нахмурился.

— Вот как? Но это значит, что…

— Пока что это ровным счетом ничего не значит. Сведения непроверенные, и в самое ближайшее время я займусь их проверкой. Выясню точно, действительно ли Леонсия сразу уехала к сестре или, быть может, задержалась в Лондоне. В клинике, к сожалению, не знают имени и адреса ее сестры, но я узнаю. Очень скоро я получу ответы.

— Упорный как всегда? — поддразнил его Марк.

— Ага, я такой. Как поживает Тереза Осборн, твой личный доктор? — не упустил Фред возможности подначить друга, однако Марк остался серьезным.

— Мне как раз хотелось бы поговорить с тобой о ней. Сядем вон за тот столик?

Фред согласно кивнул. После того как они сделали заказ, Марк глубоко вздохнул и поглядел на Фреда.

— Только прошу тебя отнестись серьезно к тому, что я тебе скажу. Обещаешь?

— Ну конечно, обещаю. А что такое? Надеюсь, не случилось ничего плохого?

— Нет-нет, но это касается… — Он замялся, потом неуверенно продолжил: — Послушай, Фред, если бы ты полюбил женщину, ты бы сразу понял это? Ну, то есть знал бы наверняка, полюбил или нет?

— Ты меня об этом спрашиваешь? — хмыкнул Фред. — Я никогда не был даже влюблен! Может, это просто физическое влечение?

Марк задумчиво покачал головой.

— Вначале я тоже так думал, но больше уже не уверен в этом. С самого начала эта женщина задела во мне какие-то струны, о существовании которых я даже не подозревал, забралась мне под кожу. Она как лихорадка в крови, как наваждение… Знаю, это звучит немного странно, но именно так я чувствую. Но я этого не хочу! К чему мне все это? Эти непонятные чувства только осложняют жизнь, не дают покоя, мешают сосредоточиться на деле.

— И кроме того, — продолжил Марк, — существует и еще одно осложнение. Мы сильно расходимся во мнении относительно ее профессии. Она утверждает, что наблюдение за плавающими в аквариуме рыбками понижает уровень стресса. А я считаю, что все это чушь собачья. Рыбки снимают стресс! Как ты на это смотришь?

— В принципе положительно, — отозвался Фред, удивив Марка. — К нам в участок регулярно наведывается психолог, который говорит, что из-за напряженной работы полицейских в их среде наблюдается очень большой процент разводов, говорит и о стрессах и всяком таком прочем. И он, кстати, тоже говорил о положительном, успокаивающем воздействии обитателей аквариума на организм. — Фред усмехнулся. — Мы с ребятами даже хотели купить капитану аквариум с рыбками, но решили воздержаться. Он не всегда понимает шутки. Так что твоя леди знает что говорит. И вообще, дружище, что ты имеешь против психологии и психологов?

— Да ничего, в сущности. На самом деле до знакомства с Терри я вообще не думал о них. Рыбки, надо же! И физические нагрузки тоже, оказывается, снижают уровень стресса, потому что вырабатывают в организме какую-то хреновину под названием «пептиды». — Марк тяжело вздохнул. — О господи, я совсем запутался, Фред. Меня раздражает, что чуть ли не каждый сейчас считает своим долгом иметь собственного психоаналитика и с умным видом изрекает, что сказал ему его доктор по тому или иному поводу. Посещение психотерапевтов или психологов стало чем-то вроде обязаловки, но лично я плевать на все это хотел. До сих пор я думал, что эти доктора нацелены исключительно на богатых скучающих людей, готовых швырять деньги на ветер.

— Думаю, твоя леди была бы очень огорчена, если бы услышала эту твою филиппику, — сухо заметил Фред.

— Но, черт возьми, как бы ты сам отнесся к тому, что кто-то советует тебе до изнеможения упражняться на тренажерах, чтобы потом поглазеть на какую-то там рыбку в аквариуме?! Да, я согласен, что некоторый смысл в том, что говорит Терри, конечно, есть… Но все это мне кажется слишком незначительным, чтобы посвящать этому свою жизнь и заниматься этим всерьез.

— Но твоя Терри с этим, разумеется, не согласна, — констатировал Фред.

— Еще бы! Поэтому, чтобы не ссориться, я вообще избегаю говорить с ней на эту тему, и это ее обижает.

— Неудивительно. Как бы ты отнесся к тому, кто смотрел бы на твою профессию как на пустое занятие?

— Но мою профессию никому в голову не придет назвать пустой и бесполезной, не так ли?

— Но это не значит, что другие профессии и занятия не нужны и не важны, согласен? — возразил Фред.

Марк устало потер виски.

— Черт, я уже не знаю, что думать и как быть. Почему мы должны ссориться из-за того, кто чем занимается, если нам так хорошо вместе? Разве этого недостаточно, а?

Фред наклонился вперед, поставив локти на стол.

— А ты сам-то как думаешь? Конечно же нет. И если ты пытаешься убедить себя в обратном, то сам себя обманываешь, друг мой. То есть, разумеется, если тебе нужен от женщины только секс, если тебя устраивает всего лишь короткая, ни к чему не обязывающая связь, тогда порядок. Но ты сам сказал, что в твоем отношении к Терри нечто большее, чем просто физическое влечение, что это что-то особенное. Предположим, что ты и в самом деле любишь Терри. Тогда все, что ты тут наплел, не выдерживает никакой критики, потому что женщина, это не просто тело для удовлетворения твоих сексуальных аппетитов. Это — личность, и она имеет полное право требовать от своего мужчины понимания и уважения.

Почему, как ты думаешь, полицейские так часто разводятся? Да потому, что их жены не могут понять, через что приходится проходить их мужьям на службе. Супруги должны понимать и поддерживать друг друга во всем, а без этого у них ничего не выйдет.

— Ого… — Марк вскинул брови, — ты говоришь так, будто имеешь большой опыт в подобных делах. С каких это пор ты заделался экспертом в отношениях с женщинами. Ты прыгаешь из одной постели в другую, Фред Дорелли, даже не дожидаясь, когда остынут простыни!

— Да, черт побери, не задерживаюсь, потому что давно сделал выбор. К сожалению, пришлось выбирать: либо служить в полиции, либо быть мужем и отцом семейства. Я выбрал первое. Но если я сам не женат, это еще не значит, что я не вижу и не анализирую того, что происходит вокруг меня. Твоя Терри, по-видимому, не просто красивая женщина, Марк. Она профессионал, знающий свое дело так же хорошо, как и ты свое, и пока ты не признаешь это, боюсь, ничего у вас не выйдет. — Фред протянул руку через стол и похлопал Марка по руке. — Мой тебе совет, дружище: если ты хочешь от ваших отношений чего-то большего, то постарайся с уважением относиться к профессии Терри. Люби и уважай свою леди такой, какая она есть.

— Считаешь, что все знаешь, да? — хмыкнул Марк. — Надеюсь, что однажды ты встретишь женщину, которую полюбишь, и тогда поймешь, что это такое, когда одну минуту ты в раю. А в следующую уже летишь к чертям собачьим в преисподнюю. Возможно, тогда ты поймешь меня.

— Не думаю, что это когда-нибудь случится, Марк.

— В самом деле? Откуда такая уверенность? Считаешь, что неуязвим для стрел Амура? Раньше я и сам был уверен в своей неуязвимости. Но это было до того, как я познакомился с Терезой.

— Потрясающей женщиной, которая оказалась… — подсказал Фред.

— Психологом. — Марк покачал головой. — Мне надо очень серьезно подумать обо всем этом.

— Знаешь… — начал Фред, но звонок его мобильного не дал ему договорить. — Да? — произнес он в трубку. — Он слушал некоторое время и, бросив «сейчас буду», отключился.

— Поедем, Марк, — сказал Фред, поднимаясь из-за стола. — Тебя это тоже касается. Будет лучше, если ты все увидишь своими глазами.

Марк встал и, оставив на столе деньги за обед, последовал за Фредом, который стремительно направился к выходу из ресторана.

— Так что я должен увидеть своими глазами? — спросил он, когда они сели в машину Фреда и тронулись с места. — Куда мы едем?

— В полицейское управление. Туда был подброшен конверт на мое имя, составленное из букв, вырезанных из газеты. Капитан приказал проверить конверт на наличие взрывчатых или отравляющих веществ, а потом вскрыть его.

— И что обнаружили в конверте?

— В конверте была записка, Марк, — тихо проговорил Фред. Так тихо, что Марк едва его расслышал. — Как и мое имя, записка составлена из вырезанных газетных букв и слов.

— И что в ней говорится? — напряженным голосом поинтересовался Марк.

— «Все заплатят за прошлые грехи. Ваш Лари Пентворт», — гласит записка.

Марк тихо выругался.

— Похоже, кто-то всерьез намерен отомстить за смерть Ларри, — сказал он. — Но ведь несчастный случай произошел исключительно по его собственной вине. Никто не виноват в его смерти, кроме него самого.

— Но при этом погибла девушка, — напомнил Фред.

— Да, конечно. Я помню, но опять же в этом виноват только Ларри. При чем здесь все остальные?

— Больной разум редко бывает объективен.

— Значит, Леонсия Раскин-Боуэн?

Фред потер ладонью лицо.

— Пока не знаю, но даю тебе слово, что скоро все выясню.

Неожиданно одна пугающая мысль пришла в голову Марку, и у него внутри все похолодело.

— О боже, ведь Терри была со мной. Нас видели вместе. Возможно, ей тоже грозит опасность. — Он выпрямился на сиденье, подавив приступ паники. — Но с ней ничего не должно случиться, Фред, я этого не позволю. Она здесь совершенно ни при чем.

— Привет, Марк. — Ослепительная улыбка осветила лицо Терезы, когда она открыла ему дверь.

Она была одета в джинсы и серо-голубой пуловер и была такой красивой и желанной, что у Марка защемило сердце.

— Привет.

Ее взгляд прошелся по его высокой, ладной фигуре, широким плечам, мускулистой груди, великолепие которой не могла скрыть даже рубашка, по длинным, крепким ногам, обтянутым джинсами. Боже, как же он красив! Мужчине просто неприлично быть таким красивым, в отчаянии подумала Тереза.

Она провела его в гостиную и повернулась к нему.

— Итак, чем закончился ваш с Фредом поединок в теннис? Кто выиграл? — поинтересовалась она.

Только сейчас она заметила, что он какой-то напряженный и хмурый.

— Что-нибудь случилось?

Не говоря ни слова, Марк притянул ее в свои объятия и прижался к ее губам в требовательном, пылком поцелуе. Искра желания грозила разгореться в неистовое пламя и растопить разум. Тереза почувствовала, как под ее руками тело Марка сотрясает мелкая дрожь. Он прижимал ее к себе с такой силой, что ей почти нечем было дышать. Язык Марка с каким-то неистовством ворвался ей в рот, словно безжалостный завоеватель, сметающий все преграды на своем пути.

Тереза уперлась ему руками в грудь и попыталась отстраниться. Она ощущала в нем какое-то отчаяние, но не понимала, чем оно вызвано.

— Марк! — выдохнула она, переведя дух.

— Что? — пробормотал он, приходя в себя. — О, прости, милая. Я сделал тебе больно? — Он разжал железные объятия, но не отпустил совсем, бережно и нежно взяв ее лицо в ладони. Глубокая морщинка прорезала его лоб, когда он пристально вглядывался в ее лицо. — Терри? Почему ты молчишь?

— Нет, ты не сделал мне больно, просто я почувствовала, что тебя что-то тревожит. Почувствовала твое напряжение. Что-то случилось, да? Пожалуйста, скажи мне!

Марк через силу улыбнулся.

— Бьюсь об заклад, что уровень моего стресса уже зашкаливает, доктор. — Он вновь посерьезнел и нахмурился. — Но у меня и вправду раскалывается голова, и вы, доктор Осборн, с полной уверенностью можете констатировать, что у меня налицо все признаки стресса.

— Я рада, что ты наконец признал это, — ответила Терри, тепло улыбнувшись. — А теперь давай присядем и ты расскажешь мне, что тебя беспокоит. Ведь что-то произошло, я права?

Он обнял ее за плечи и повел к дивану. Когда они сели, он сказал:

— В общем, да. Я только что из полицейского управления. Фред возил меня туда. Дело в том, что туда подбросили конверт с запиской, адресованной Фреду, в которой содержались угрозы. Слова вырезаны из газет.

— Бог мой, прямо как в кино, — пробормотала Тереза. — А в чей адрес угрозы?

— Точно не могу сказать, но в записке говорится, что все заплатят за прошлые грехи. И подписана она якобы Ларри Пентвортом. Тоже газетными буквами.

Глаза Терри расширились.

— Но ведь Ларри…

— Нет в живых, — закончил ее мысль Марк. — Знаю, оттого-то все это и выглядит каким-то бредом сумасшедшего, тем более всем известно, что авария произошла по вине самого Ларри. Но тон записки ясно свидетельствует о том, что кто-то намерен отомстить за смерть Ларри. — Он покачал головой. — Какой-то абсурд. Мы с Фредом сейчас были в лаборатории. Они там просто кудесники, ей-богу. Определили, какой клей использовался, а также качество бумаги, на которой была составлена записка, производителя конверта и то, что буквы были вырезаны из «Таймс». Правда, по существу, вся эта информация бесполезна, потому что все это можно взять где угодно и кому угодно. Никто не знает, как конверт попал на стол Фреда. В управлении, как всегда, толчется много людей, так что кто угодно мог войти и незаметно подбросить конверт.

— А как насчет отпечатков пальцев?

— Таковых не обнаружено. Человек, написавший записку, не желает играть в открытую. Черт, как мне все это не нравится. Боюсь, ты в опасности, Терри.

— Я?! Но я-то тут при чем? Я же говорила тебе, что не видела Ларри несколько лет до его смерти.

— Но зато тебя видели со мной. Пока Фред не найдет Леонсию Раскин-Боуэн, не поговорит с ней и не убедится, что она не имеет к этому отношения, он полагает, что все, кому Леонсия угрожала после смерти дочери, находятся в опасности. И он не уверен, что тебя нет в этом списке, потому что ты была со мной. Нас видели вместе. Да и я со своей стороны не хочу рисковать твоей безопасностью. Это значит, Терри, что нам пока не надо встречаться, чтобы дать этому человеку — кто бы он ни был — понять, что вместе мы были случайно и что нас ничто не связывает.

Тереза прислонилась лбом к его лбу.

— А не слишком ли это радикальная мера, а, Марк?

— Бог мой, Терри! — воскликнул Марк, взяв ее за плечи. — Думаешь, мне это нравится? Мне бы хотелось, чтобы ты была рядом со мной день и ночь, чтобы я мог постоянно иметь тебя в поле зрения, но, к сожалению, это невозможно, так что будет лучше, если мы…

— Ш-ш… — Терри приложила палец к губам Марка, заставляя его замолчать. — Я думаю, вы с Фредом преувеличиваете опасность, которая может грозить мне. Вы даже не знаете наверняка, написала эту записку мать погибшей девушки или нет. Я не хочу, чтобы кто-то посторонний диктовал, как мне жить и с кем встречаться, и я не собираюсь прятаться от какой-то мифической опасности. Поэтому я не согласна с тем, что мы на время должны прекратить встречаться. Я не хочу, а ты?

— Я тоже, разумеется. Но сейчас речь не о том, чего мы хотим, а что необходимо. — Он заглянул ей в глаза. — Ты нужна мне, Терри. Нужна мне живой и здоровой, поэтому перестань возражать и послушайся меня.

Тереза покачала головой.

— Я не…

— Пожалуйста, послушай меня, — перебил ее Марк мягким, спокойным тоном, нежно удерживая за плечи, и его прикосновение было таким же мягким, как и голос. — Ты не можешь отрицать, что между нами есть нечто большее, чем просто физическое влечение. Я пока еще не могу сказать, что это, еще не разобрался в своих чувствах, но точно знаю, что для меня это очень важно. Ты важна для меня. Я не смогу жить, если по моей вине с тобой что-то случится.

Она молчала, глядя на него широко раскрытыми глазами, и он легонько встряхнул ее.

— Ты меня слышишь, Терри? Ты ведь тоже это чувствуешь, правда? Скажи!

— Да, — прошептала она.

Он отпустил ее плечи, и его руки погрузились в массу шелковистых волос.

— Я бы многое отдал, лишь бы все это оказалось плодом моего воображения или дурным сном, но, к сожалению, это реальность. И, хотим мы этого или нет, с ней придется считаться.

Он наклонил голову и слегка коснулся ее губ своими. Трепет пробежал по телу Терезы от этой мимолетной ласки.

— Я очень хочу встречаться с тобой как можно чаще, Терри. Но мне необходимо быть уверенным, что тебе ничто не угрожает. Понимаешь?

— И мне тоже нужно знать, что ты в безопасности, милый. У меня сердце разрывается при мысли, что с тобой может что-то случиться. Как же мы сможем не видеться неизвестно сколько времени?

— Не знаю, но мы должны. Это необходимая мера предосторожности. Обещаю, что когда-нибудь, когда закончится вся эта петрушка, мы уедем куда-нибудь вдвоем, где будем только ты и я, и разберемся в своих чувствах друг к другу. А сейчас… О боже, Терри, как я хочу тебя…

Марк крепко прижал ее к себе, давая ей почувствовать силу своего желания, и приник к ее губам в пленительном поцелуе. С протяжным стоном Тереза отдалась тому пожару, что бушевал в ее теле, которое ныло от безумного возбуждения. Даже через плотную ткань джинсов она чувствовала тепло, исходящее от Марка.

Его рука пробралась под джемпер, чтобы погладить грудь, и она вновь застонала от наслаждения и выгнулась навстречу его ладони.

Марк умел дать почувствовать ей себя женственной. Это была не та женственность, которую, как Тереза думала, ей всегда хотелось ощутить, не та, которую, на ее взгляд, чувствуют другие женщины, но женственность особая, ее собственная, и она упивалась ощущением этой своей необыкновенной женственности, сознанием, что она так же желанна для него, как и он для нее.

Его губы стали более напористыми и решительными. Язык проник к ней в рот, и у Терезы закружилась голова. Все ее мысли были о следующей ласке, о следующем поцелуе.

Марк подхватил ее на руки и понес в спальню, не прерывая поцелуя. К тому времени, когда они добрались до кровати, оба тяжело и часто дышали.

Оторвавшись от ее губ, он потянул за край джемпера.