Темна египетская ночь Гарина Дия

– Где мы, Андрей? – почему-то шепотом спросила Ольга.

– Не знаю. Ничего подобного я не ожидал. Но кое-какую версию имею. Осталось только найти подтверждение… Ага, вот оно! – Андрей остановился возле кипы папирусов и, глядя на верхний лист рассеянным взглядом, заявил: – Это – хранилище. Здесь собраны все «чудеса» и «тайны», накопленные жреческой кастой за многие века процветания Египта. После того, как последний фараон – Клеопатра покончила с собой, и Египет превратился в одну из Римских провинций, часть патриотически настроенных жрецов, укрыла здесь свои ноу-хау. Теперь понятно, почему нас проверяли. Только посвященный мог получить доступ к этим сокровищам.

– Значит, то, что заказал нам Карим, должны быть где-то здесь, – подытожил я и осторожно двинулся между забытыми всякой всячиной полками.

– Все может быть… Даже то чего быть не может, – философский заключил экстрасенс и повернулся к Ольге. – Здесь нам встретятся поразительные вещи. Видишь этот сосуд? В нем средство, за которое все женщины мира душу дьяволу прозакладывали бы.

– Какое средство?

– Приворотное.

– ?

– Ты думаешь, Клеопатра действительно была такой красавицей, что перед ней не мог устоять ни один мужчина? Вот уж нет. Ее даже хорошенькой назвать нельзя. Зато, какой успех у противоположного пола! А все из-за того, что по ее заказу жрецы изготовили специальные духи. Вернее, ароматическое масло, запах которого действовал на мужиков, как красное на быка. Ого! А это что? Ну-ка, ну-ка…

Андрей, подхватив фонарь, устремился в противоположную от меня сторону, привлеченный сложным механизмом, занимавшем изрядную часть зала. Пока он охал и ахал, обходя поставленные в круг зеркала, Ольга (о, женщины!), воровато оглянувшись, вытащила пробку из сосуда с «приворотным зельем». Потом взяла стоящий рядом небольшой пузырек, безжалостно высыпала на пол его содержимое, и принялась осторожно отливать туда драгоценное масло. Я ощутил сладковатый аромат, услужливо принесенный мне слабым дуновением ветра. Ветра?! Честно говоря, я даже обрадовался возвращению своего глюка. Соскучился, стало быть, бродяга? Интересно, где ты шлялся, когда был нужен позарез? Почему не предупредил об опасности? Изгнавшего тебя жреца испугался?

От таких ложных наветов ветер вокруг меня возмущенно завыл и принялся усиленно дуть в лицо, требуя точно следовать его указаниям. Я и последовал. Усмехаясь про себя идиотизму ситуации, я лавировал между полками в соответствии с дующими подсказками, и вскоре уперся в стену. «Ну и что дальше?» – собирался спросить я у своего провожатого, когда своим обостренным зрением разглядел в практически полной темноте выбитые на камне иероглифы. Мне они ничего не говорили, так что волей неволей пришлось тащиться обратно. Чтение, а точнее восприятие иероглифов – это по части моего ненаглядного гуру.

Подгоняемый попутным ветром, я бодро шагал на свет фонаря, вновь вернувшегося в руки Ольги. Кажется, она светила на что-то, а Андрей это «что-то» детально исследовал. Но не успел я задать им традиционный вопрос «А чё это вы здесь делаете?», как наступил на мелкие шарики, кощунственно высыпанные супругой из пузырька, и, замахав руками в попытке вернуть равновесие, загремел на пол. В процессе падения мои руки рефлекторно схватились за ближайший стеллаж, и тысячелетнее дерево не выдержало такого фамильярного обращения. Стеллаж развалился, как финансовая пирамида, погребая меня под кучей древнего барахла. Пусть даже таинственного и чудесного. К счастью крупных предметов на разрушенных мной полках не было, и я почти не пострадал. Матерясь, как сапожник я выбрался из свалки и похолодел, хотя вокруг стало гораздо жарче. И светлее.

Какую именно дрянь укрыли жрецы на попавшемся под руку стеллаже, меня не интересовало. А вот то, что эта дрянь вспыхнула от удара, как порох, требовало куда более пристального внимания. Сухое дерево занялось мгновенно, взвив языки пламени до самого потолка. И возникший по моей вине пожар начисто перекрыл выход из хранилища, быстро превращавшегося в доменную печь. Но я не стал покаянно стучать себя в грудь и посыпать голову пеплом, – он и так сыпался на нас в преизбытке. Сам не знаю зачем, я буквально силой потащил Андрея и Ольгу к тому месту, где нашел выбитый на стене автограф. Тем более, что подсказчик-ветер однозначно был «за» и подхлестывал меня в спину резкими порывами.

– Читай! – ткнул я экстрасенса в иероглифы, одновременно наблюдая за приближающейся огненной стеной. Если предчувствия обманули меня и здесь не окажется потайного хода… Пока сюда еще не добрался жар огня, пожирающего тысячелетние плоды человеческого разума, но очень скоро нас ожидает глобальное потепление климата. Оборони, царица небесная.

– Андрей, что с тобой?! – Ольга схватила неестественно выпрямившегося экстрасенса за руку и, как следует, дернула. – Почему ты молчишь?

– Сейчас-сейчас, Олечка. Подожди немного, – Андрей с видимым усилием оторвался от созерцания надписи. – Здесь должен быть проход. Нужно только открыть его…

Пока Андрей шарил руками по шершавой стене в поисках секретного механизма, пламя приблизилось к нам почти вплотную. Но вопреки ожиданиям, жар по-прежнему не касался кожи. Странно. На таком расстоянии мы уже должны были чувствовать себя карасями на сковородке. Может, из-за допинга я стал невосприимчив к боли? Но, нет. Ольга и Андрей тоже не подавали признаков ожоговой болезни. Ни дать, ни взять просто удобно расположились возле послушного походного костра. С подветренной стороны. Подветренной… Ага, все ясно. Призрачный ветер опять пришел мне на помощь. Притом наяву. Просто, озадаченный его отсутствием, я не сразу сообразил, что на этот раз он устремился в сторону ревущего пламени, гоня прочь раскаленный воздух. Но вот рыжие языки бросились в решительную атаку, и мой защитник не сдюжил. Его нематериальных сил было явно маловато для того, чтобы долго сдерживать огненный напор. И тогда нам пришлось по-настоящему туго. Объятый пламенем стеллаж накренился и начал медленно заваливаться в нашу сторону, страстно желая покрыть прижавшихся к стене людей огненным саваном. В эту же секунду Андрей высоко подпрыгнул и саданул кулаком по одному ему видимому ориентиру. Тяжелая плита, двинулась вглубь стены, но на нас уже рушился огненный вал.

Сознание раздвоилось неожиданно. Я-первый все также стоял возле стены, прикрывая сжавшуюся в комок Ольгу, а я-второй… Я плыл. Свежий попутный ветер надувал надо мной квадратный штопаный парус. И все же песчаный берег удалялся слишком медленно. А значит, мне не уйти. Два хищных корабля за кормой пенят веслами морскую ниву, тщась выполнить приказ самого фараона. И вернуть беглеца. Но у беглеца совсем другие планы и потому я бросаю руль, отдавая свое суденышко на волю разгулявшихся волн. А потом, усевшись под мачтой, начинаю тихо напевать. «Интересно, почему «слова власти» всегда напевают?» – всплывает в голове непрошеная мысль. Я не гоню ее. Ибо так еще больше привяжусь к ней. Я позволяю мысли коснуться сознания и просочиться сквозь него, как просачивается песок сквозь разведенные пальцы. И снова только слова власти всплывают во мне, сменяя друг друга. Кого же на этот раз я изберу в помощники? Наверное, тебя, неугомонный Сетх – ветер раскаленных пустынь. Яви же миру свою мощь и обрати ее против врагов моих… Не в силах закрыть слезящиеся от напряжения глаза, я смотрю, как порабощенный моими словами ветер, разносит в клочья чужие паруса, вырывает весла из уключин, ломает высокие мачты…Вот и конец погоне. А всего-то нужно было сказать…

За ревом пламени я не расслышал, что именно прошептали мои губы, прежде чем два сознания слились в одно. Я только увидел, как набравший силу ветер на несколько секунд отбросил огонь прочь, позволяя нашей троице проскользнуть в открывшийся, наконец, потайной лаз и облегченно перевести дух, глядя как вернувшаяся на место плита отделяет нас от огненной бури.

– Уф, – экстрасенс отер пот с лица, старательно размазав по щекам копоть, – А мне показалось, что уже все… цыплята табака из нас получатся.

– Или куры гриль, – Ольга попыталась поддержать Андрея, но не выдержала шутливого тона и в который уж раз крепко сжала мою руку. – Я думала, мы не успеем. Смотрела, как проход открывается, и чуть не плакала. Это так обидно, когда не хватает самой малости: копеек, сантиметров, секунд… Нас опять спасло чудо.

– Угу, чудо, – подтвердил Андрей и, уставившись на меня, пообещал: – Я с этим чудом на досуге разберусь. А пока давайте-ка оглядимся.

Фонарь в руках Ольги очертил полукруг, и мы сразу поняли, где оказались. Чему немало способствовали три саркофага, стоящих на возвышении в центре совсем небольшой комнаты. Не знаю, как другие, а я нахожу такое соседство не слишком приятным. Но самым неприятным оказалось то, что все саркофаги были открыты. Когда мы приблизились к ним на цыпочках, словно боясь потревожить тысячелетний сон покоящихся там мумий, то почувствовали себя в гостях у сказки «Три медведя». И все благодаря размерам саркофагов: большому, среднему и самому маленькому, рассчитанному на ребенка.

– Пусто, – одновременно облегченно и разочарованно протянула Ольга.

– Это и настораживает, – «успокоил» нас экстрасенс Андрюша, буквально обнюхав внутренности ярко расписанных саркофагов, повторяющих контуры человеческого тела. – Особенно то, что маленький и средний саркофаг изначально были без жильцов. А большой… Смотрите, его крышка явно сброшена, как будто лежащему там, приспичило по нужде сбегать.

– Ой, – моя половина испуганно оглянулась, как будто ожидала, что отлучившаяся мумия вот-вот вернется в свою посмертную колыбель. – Я боюсь…

– Что ты, глупышка! – я поспешил обнять ее передергивающиеся от озноба плечи. – Это только в кино мумии фараонов разгуливают по своим усыпальницам и залам музеев. Ну, с чего бы этому фараону здесь слоняться? Спи себе спокойно в узком семейном кругу…

– В том то и дело, что не в кругу. В других-то саркофагах никого не было, – Ольга упрямо наклонила голову. – Вот ему и стало скучно без жены, без сына … или без дочери?

– Без сына, – пальцы Андрея сжали край маленького саркофага, – Без меня.

– Ты часом не перегрелся, великий и ужасный? – осведомился я, участливо ощупывая его лоб. – Такие высказывания только высокотемпературный бред дает…

– Это не бред, – Ольга не сводила с Андрея блестящих глаз, – это правда.

– Правда, – Андрей улыбнулся, но глаза его были пусты. Нет, не так. Их просто заволокло тысячелетним туманом. – Я вспомнил. Как только имя увидел на картуше, – ну, в овальной рамке на стене, когда нам пятки поджаривало. Менепта – так звали человека, поднявшего восстание против римлян – моего… отца. Ведь Сетхем уже называла мне его имя, а я, дурак, забыл. Только сейчас вспомнил. А еще я вспомнил, что происходил он из рода жрецов, не утратившего влияния даже во время правления Птолемеев. Теперь понятно, почему все сокровища жреческой касты оказались спрятаны здесь… И почему я здесь оказался… С тобой ведь тоже самое произошло, верно, джедай?

Отпираться было бессмысленно и я молча кивнул. Но потом из чувства противоречия уточнил:

– А это не может быть случайностью?

– Ты меня поражаешь, ученик, – голос Андрея снова приобрел профессорские нотки, – Запомни: такая цепочка совпадений куется исключительно для того, чтобы как-то изменить жизнь человека. Живого или мертвого.

– Изменить жизнь мертвого? – захлопала глазами Ольга.

– Конечно. У них ведь тоже есть жизнь. Правда, немного другая…

– А почему саркофага три? – решил я сменить тему.

– Потому что Сетхем не желала рабской доли ни себе, ни своему сыну. И когда Менепта погиб, обороняя город, она спешно похоронила его, забронировав место для себя и ме… и своего сына. Как только стало ясно, что город вот-вот падет, она приняла яд сама, а потом… отравила меня. Только яд был замедленного действия. Аккурат, чтобы хватило времени добраться сюда по подземному ходу, улечься в саркофаги и умереть.

– Но ведь ты не… – пробормотала Ольга.

– Не умер? Мне просто повезло. Жрец, которому Сетхем поручила дать своему сыну яд, слишком сердобольным оказался. А вернее трусливым. Решил, гад, мною себе прощение купить – римлянам передать. Только я сбежал от него по дороге. Чтобы потом какому-то мародеру под ноги попасться. Вот так началась моя рабская жизнь и…

– Одного я не могу понять… – перебил я своего гуру.

– Чего, мой непочтительный ученик?

– Где она?

– Кто?

– Мумия Менепта. Или гробница уже разграблена? Здесь пусто как в Мавзолее. А ведь по правилам эта комната должна быть до отказа забита вещами, которые могут пригодиться покойнику в загробной жизни.

– Скорее всего, Сетхем не успела провернуть все как положено. Не до того ей было. А вот куда мумия девалась, ума не приложу. Не пошла же она гулять на самом деле?

Мы переглянулись. От повисшего в воздухе вопроса потянуло могильным холодком.

– Маловат он для меня, – прервала молчание Ольга, поглаживая детский саркофаг. – Ноги будут торчать. Ужас как некрасиво…

– Это ты к чему? – Андрей, с видимым усилием отвлекся от всплывающих из памяти видений.

– К тому. Саркофагов три. И нас трое. Нам ведь отсюда не выйти. Я права?

Иногда молчание красноречивей всяких слов. Вот и мы с Андреем молчали. Целую секунду.

– Да что ты, Олечка! – экстрасенс замахал руками, как вертолет. – Мы обязательно выберемся.

– Плохо работаешь с информацией, жена, – погрозил я ей пальцем. – Забыла, что Андрей сказал? Про подземный ход? Нужно только как следует поискать и найти потайную дверь…

– Однозначно, – важно кивнул экстрасенс Андрюша и, приватизировав фонарь, двинулся вдоль стен, тщательно ощупывая подозрительные впадины и выпуклости.

Глядя на приободрившуюся супругу, сосредоточенно следившую за экстрасенсом, я с тоской подумал о том, что дверь вполне может не открываться с этой стороны. Кому придет в голову, что покойник захочет немного прогуляться? Однако же, лежавшая в саркофаге мумия куда-то исчезла. Н-да… Может, действительно погулять пошла?

– Нет. Ничегошеньки нет, – вдохнул Андрей, тяжело усаживаясь на крышку саркофага, после трех часов безрезультатного ощупывания погребальной камеры. – Чую ведь, здесь он где-то. Мне хотя бы место точно определить, а там уж всю стену вокруг по миллиметру обследую. Слушай, Игорек, может, ты попробуешь? У тебя с видением насквозь, помнится, неплохо получалось.

– Получалось. А как же! Только я этим управлять не могу. Оно или приходит само или… Эй, Ольга! Чем это ты занима…

– Тс-с-с! – зашипел на меня экстрасенс, оттаскивая от жены, которая с закрытыми глазами двинулась вдоль правой стены. – Не видишь что ли? Она в трансе…

А Ольга действительно была в трансе. Никогда еще я не видел ее такой: прикрытые глаза, прямая спина, одеревеневшая походка. Даже поворачивалась она всем корпусом. Зато руки жили своей собственной жизнью, сплетая цепочку сложных жестов.

– Что происходит, Андрей? Откуда это у нее?

– Потом, Игорь, потом. Сначала я хочу кое в чем убедиться. Вот выберемся из этой передряги, и я тебе письменный отчет предоставлю. В двух экземплярах. А пока помолчи, пожалуйста. Не спугни фортуну.

Затаив дыхание мы смотрели, как Ольга подходит к ничем не примечательному участку стены, торжественно возлагает на нее ладони… и легким нажатием сдвигает неподъемную каменную глыбу.

– Ой! Как это я?.. – вопрос очнувшейся супруги застает нас врасплох, – Что со мной было? Опять ничего не помню…

– Ничего–ничего, Олечка. Все в порядке. Все так и задумано, – улыбается Андрей, убирая с ее лба взмокшие пряди. – А теперь пустите-ка меня вперед. Пора нам выбираться с этого кладбища.

И мы пошли выбираться.

Согнувшись в три погибели, мы продвигались по узкому прямому коридору, давно сменившему монолитный каменный свод на выложенные потрескавшимся желтоватым кирпичом стены. Насколько я понимал, скалы остались позади, и сейчас над нами раскинулось сыпучее желтое море, где вместо воды раскаленный песок, а вместо волн – медленно движущиеся барханы. Как и все древнеегипетское подземный ход поражал сохранностью и размерами, – по моим подсчетам мы уже с километр по нему отмахали. Но кроме удивления, в душе снова зашевелились предчувствия. Ну, пройдем мы его до конца и что? Древний город, к которому он должен привести две тысячи лет назад поглотила пустыня. Вряд ли нас ждут гостеприимно распахнутые двери. Скорее уж непреодолимая песчаная толща. И только я собрался поделиться своими опасениями с «великим и ужасным», как вдруг он резко затормозил, будто налетел на невидимую стену. В воцарившейся тишине отчетливо слышалось его прерывистое дыхание.

Изогнувшись, как интеграл, я сумел выглянуть из-за плеча жены и сразу все понял. На полу в белом пятне света лежала покинувшая саркофаг мумия. В простом белом одеянии, которого почти не коснулось тление. А в нескольких метрах впереди на самой границе света я увидел перекрывающую коридор песчаную насыпь – конец нашего путешествия.

Честно говоря, мне понадобилось немало душевных сил, чтобы оторваться от созерцания завала, ставившего жирную точку в нашем приключенческом романе. Андрей тоже долго не мог отвести взгляд. Только не от груды песка, а от мумии. Постепенно до меня начало доходить, кем в прошлой жизни приходился ему человек, чьи останки лежали у наших ног. И, честно говоря, мне стало не по себе. Особенно, когда я задался вопросом: как эта мумия сюда попала?

– Ничего сверхестественного, – похоже Андрей прочитал мои мысли, но даже не заметил этого. – Думаю, его похоронили в состоянии клинической смерти. Даже мумифицировать не стали – не хватило времени. Потом он очнулся и попытался выбраться из гробницы через подземный ход. Вот только не мог предвидеть, что тот обрушился. Должно быть, снаряд из катапульты случайно угодил в самое уязвимое место прохода. А на то, чтобы раскопать завал у него уже не осталось сил.

– Но у нас ведь остались! – преувеличено бодро заявил я, и, отодвинув Ольгу, протиснулся вплотную к экстрасенсу. – Пойдем, займемся вскрышными работами, пока фонарь долго жить не приказал.

– Погоди, Игорь. Не торопись. Не могу я его здесь оставить…

Андрей замолчал, а я тяжело вздохнул. Теперь придется обратно целый километр топать: козе понятно, что тело нужно в саркофаг вернуть.

– Вы тут копайте пока. А я его один отнесу. Не заблужусь по дороге. Даже без фонаря.

– Ты это брось, – строго сказал я. – Вместе пойдем.

– Думаешь, я не справлюсь? – взвился Андрей. – И потом это мое личное дело… Один пойду.

– Хренушки ты один пойдешь! Изволь соблюдать технику безопасности.

– !!! – разошелся не на шутку экстрасенс и неожиданно приложил палец к губам.

Шорох сыпавшегося песка прозвучал для нас громом с ясного неба. Оказывается, пока мы спускали пар в бессмысленной перепалке, моя дражайшая супруга ухитрилась просочиться между нами и приступить к разгребанию завала. В состоянии транса. Опять. Снова. Да, что же с ней такое творится?! Пришлось нам с экстрасенсом принять неизбежное и, попеременно сменяя друг друга, поработать экскаваторами. Ольга в это время сидела возле останков Менепта и тихо напевала. По утверждению Андрея что-то древнеегипетское.

Свет фонаря начал умирать часа через два. Пройдет совсем немного времени, и мы окажемся в полной темноте. Нет, не окажемся. Неожиданно моя рука, выгребающая очередную пригоршню бесконечного песка, уперлась во что-то твердое (кажется, обломок кирпича) протолкнула его, и в образовавшееся отверстие ворвались ярко-розовые утренние лучи.

Но сил на радость у нас не осталось. Пол суток без воды в душных коридорах не лучшая диета для самозванных диггеров. Выключив фонарь, мы тупо продолжали разгребать песок и остатки кладки, пока Андрей, извиваясь ужом, не протиснулся наружу.

– Все, стахановцы, – объявил он, вернувшись в полумрак подземного хода, – Поздравляю вас с присвоением высокого звания «Героя рабовладельческого труда». Путь свободен. Отнесем теперь моего от… отнесем Менепта в гробницу и можно будет выходить в свет. Ну, что, Игорь, понесли?

Он нагнулся над мумией, прикидывая, как поудобнее ее взять, и замер в позе вареной креветки. Потому что Ольга, поднялась на ноги и, пугая меня остановившимся взглядом, подошла к наполовину похудевшей песчаной куче. Потом опустилась на колени и начала копать возле самой стены. Н-да-а. Вот до чего заразительный стахановский пример довести может. Ну, что она там ищет? Сокровища царицы Савской?

В этот момент под руками жены что-то отчетливо блеснуло, и мы с Андреем, отпихивая друг друга, бросились ей помогать. Золотое кольцо на пальце, обтянутом тонким пергаментом кожи все нам объяснило. Вторая мумия. И если я прав…

– Сетхем от Менепта, – прочитал экстрасенс мелкую насечку. Как он умудрился разглядеть выгравированные на кольце иероглифы, для меня так и осталось загадкой. – Вот и еще одно звено в цепи совпадений.

– Ты хочешь сказать…

– Я ничего не хочу. Она сама скажет.

С этими словами Андрей одной рукой ухватил мою ладонь, а вторую осторожно положил поверх иссохшей кисти мумии. И я растворился.

Город горел, превращая ночь в кровавый рассвет. И солдаты Великого Рима неистовствовали на ухоженных улицах в грабеже и убийствах. Как ей удалось добежать до подземелья и ни разу не оступиться на залитых кровью ступенях дворца, она не помнила. Только упрямо скользила в низком коридоре гибкая, словно священная кобра. Успеть, ей нужно успеть до того, пока яд не расползся по жилам, отравив каждую каплю ее остывающей крови. Ей очень нужно успеть. Еще совсем немного и задыхающаяся Сетхем сможет упокоиться рядом со своим мужем и господином. Рядом с Менепта. Навечно. Иначе никогда не знать покоя мятущейся душе ее, никогда не попасть в Царство Мертвых на суд справедливого Осириса. Только подле Него обретет она вечное блаженство. Но даже если ей назначен Ад, она согласна. Лишь бы Он был рядом. Еще совсем чуть-чуть и… В глазах неожиданно темнеет от боли. Неужели? Не может быть! Яд должен убить ее лишь под утро, почему же так трудно дышать? Она падает на колени и из последних сил ползет по коридору. Только бы доползти. Ну, еще немного! И еще! Рука вытянутая вперед обессилено падает. И тут свод рушится, погребая под собой уже умирающее тело…

– Подъем, джедай! Кино-то уже кончилось, – энергичные хлопки по щекам возвращают меня в «здесь и сейчас».

– Может, оставим его, – в голосе Ольги я различаю просительные нотки, – Я с тобой в гробницу пойду, помогу их дотащить. А он пусть полежит пока…

– Хренушки, – пробормотал я, отводя руку Андрея, опять покусившегося на мою щеку, – Пойдем все вместе.

– Вместе, так вместе, – кивнул экстрасенс и осторожно потянул на себя мумию отца. На мою долю выпало нести Сетхем, а Ольга взялась за фонарь.

– Смотрите! – воскликнула она вдруг, осветив место, где только что лежала мумия Менепта.

И мы посмотрели.

На серо-желтом песке в электрическом свете перемигивались веселыми бликами подозрительно знакомые предметы: серебристое ожерелье-воротник и обруч, усыпанный крупными кроваво-красными камнями. Точь-в-точь такие, как на листке Карима. Так вот кто носил их две тысячи лет назад…

– Возьми их, Олечка, – немного помолчав, попросил Андрей. – В саркофаг вместе с ним положим…

– Может, лучше тебе их с собой взять? – предложил я, отводя глаза.

– Нет, – замотал головой Андрей, – Не могу. Я ведь почти все вспомнил. Как он меня к потолку подбрасывал, как на колесницу ставил рядом с собой. На трон усаживал…У них с Сетхем долго не было детей. Только после двенадцати лет супружества появился я. Неудивительно, что с меня пылинки сдували и баловали сверх всякой меры. Тем сложнее мне было приспособиться к плети надсмотрщика и рабскому клейму. Удивительно, что, будучи избалованным и изнеженным ребенком, я вообще выжил после такого кардинального поворота колеса фортуны.

Он надолго замолчал, скользя по грани, отделяющей прошлое воплощение от нынешнего, и еще раз повторил:

– Я не могу. Не имею права.

– Если кто-то и имеет право на эти вещи, так это – ты, – попытался я переубедить Андрея, – Больше того. Тебе просто необходимо их взять. Вдруг с Каримом торговаться придется? Если Ритку не сумеем вытащить…

– Нет, Игорь. Даже не заикайся.

Я и не стал – заикнулся сам Андрей. Потому что упущенная из виду Ольга одним четким движением защелкнула на нем воротник, а другим водрузила на голову обруч. И предвосхищая возмущенную отповедь экстрасенса, непререкаемым тоном заявила:

– Ты – наследник, ты и носи. Он этого хочет.

Андрей замер и, прикрыв глаза, осторожно коснулся почти фамильных украшений. А я, наконец, сообразил, где видел точно такие же побрякушки. Да на самом Андрее и видел! Когда мы с ним в астрале прогуливались. Мне даже почудилось неяркое свечение вокруг занявших свое законное место символов власти. Как будто соединение материальной и энергетической составляющей вызвало к жизни неведомое излучение.

– Ладно, уговорили, – пробормотал Андрей и, сняв украшения, поднял их на уровень глаз. – Не могу понять, из чего они сработаны? Камушки эти мне незнакомы. Надо же какой цвет – прям кровавый. А металл, пожалуй, на платину смахивает. Что скажешь, Игорек? Ты ж у нас «металлист»…

Я взял протянутый Андреем обруч и стал внимательно его разглядывать. Серебристый металл был тяжел, холоден, красив и… очень знаком.

– Даю девяносто девять и девять десятых процента, что это – рений – заключил я, протягивая обруч Ольге, которая тут же восхищенно заахала. – Редкий, очень тугоплавкий и стойкий к воздействию активных реагентов металл. По рыночной стоимости приближается к драгоценным, но до платины ему далеко. Так что повышенный интерес двоюродного племянника к этим изделиям мне не ясен.

– Мне тоже, – хмыкнул Андрей.

– А я знаю, зачем они ему понадобились, – с оттенком превосходства в голосе заявила Ольга.

– Это откуда же? – нахмурился я.

– От Карима, – как всегда при упоминании этого имени у жены испортилось настроение, – Они считаются большой исторической ценностью. Какой-то богатенький коллекционер вывесил в Интернете объявление, что за эти штуки готов отвалить три миллиона. Вот Карим и взвился, как пионерский костер. Он уже списался с этим чокнутым коллекционером и объявил, что через пару недель доставит ему все три предмета, пусть, мол, деньги готовит. Вот. А самое интересное, Карим жутко боится, что его надуют. Сколько он не старался, но так и не сумел выяснить подлинное имя любителя египетской старины. В сети он известен под ником «Сетх».

– Три миллиона долларов, – Андрей мечтательно закатил глаза, – Вот выберемся из этой передряги… и придумаем, что с ними сделать. А сейчас у нас дела поважнее имеются. Ну, что пошли в гробницу?

И мы пошли.

Когда останки вельможной четы обрели покой в расписных саркофагах, Андрей заметно оживился. Но покидать гробницу почему-то не спешил, и все переводил взгляд с Ольги на меня и обратно. Ну, иногда еще на что-то видимое только ему. Потом вытащил из рюкзака ожерелье-воротник, подышал на него, протер краем рубашки и, разложив на крышке саркофага, поманил нас пальцем:

– Подойдите-ка, ребятки. Сюда смотрим. Прямо на ожерелье. А я сейчас на нас фонариком посвечу. Улыбочку… Снято!

– С тобой все в порядке, Андрей? – участливо осведомилась супруга.

– Все в полном ажуре, Олечка. Просто… Мне, конечно, суеверным быть диплом экстрасенса не дозволяет, но… Уж больно скверная примета – возвращаться. Вот я нас в этом ожерелье и отразил. Как в зеркале.

Действительно, отполированные серебристые пластины воротника своей отражательной способностью могли поспорить с любым зеркалом. Но я смотрел не на зеркальный заменитель, а на его нынешнего обладателя. И с прискорбием убеждался, что в суеверном жесте моего гуру повинна не только дурная примета. Слишком хорошо я знал выражение лица, которое Андрей пытался замазать виноватой улыбкой. Такие глаза у него бывали когда…

– Вот теперь можно и окончательно выбираться, – Андрей сунул ожерелье обратно в рюкзак. – Пошли?

И мы опять пошли. Точнее поплелись. А когда впереди замаячил свет пролома, мы разве что на четвереньках не ползли от накатившей нечеловеческой усталости. И потому единогласно проголосовали за тихий час. Желательно, минут на шестьсот.

Я полагал, что стоит только опуститься на песок у стены из кирпичей, положенных руками людей, умерших две тысячи лет назад, и меня тут же унесет в царство Морфея. Я жестоко ошибся. Ольга уже давно спала, положив под голову черную от копоти ладошку. Даже перевозбужденный Андрей, крутившийся на своем песчаном ложе как ракета, угомонился. А я лежал без сна и смаковал, единственную мысль, на которую был сейчас способен: «Хорошо. Черт возьми, жить действительно хорошо». И снова ошибся.

Боль пришла неожиданно, скрутив внутренности прихотливым кренделем, превращая меня в дрожащий ничего непонимающий студень. Когда же миновал первый шок, и появились другие знакомые признаки, не трудно было догадаться, что это предъявил свой счет каримовский «допинг». За сверхвозможности (даже временные), как известно тоже надо платить. Я промучался целый час, прежде чем понял, что все равно проиграю эту битву со своим отравленным наркотиками нутром. И сдался, подыскав для капитуляции архиважную причину: в теперешнем состоянии я превращусь в такую обузу, что шансы на удачное завершение нашего побега сведутся даже не к нулю, а к отрицательным величинам. Так, по крайней мере, я пытался внушить самому себе, в глубине души точно зная, что все это – детский лепет. Карим добился своего, превратив меня в законченного наркомана, которому не суждено соскочить с иглы. И не только из-за страха перед ломкой.

Дрожащие руки извлекли из кармана ампулу и шприц. Не будем оттягивать неизбежное. На сутки меня хватит, а там… Значит, за эти сутки я должен успеть сделать все, чтобы выкрасть Риту и доставить нашу теплую компанию в относительно безопасное место. Что случится потом… К чему гадать? С нами и так чего только не произошло за это время. На всякий случай я отошел вглубь коридора, и наполненный под завязку шприц неуверенно двинулся к вене. Интересно, как это наркоманы туда попадают такими ходящими ходуном руками? Того и гляди, шприц выроню…

И я таки его выронил. Правда, не без помощи ноги экстрасенса Андрюши, неожиданно врезавшей мне по запястью. Описав ровный полукруг, шприц выпал из моего поля зрения. «Только бы не разбился! Только бы не потерялся!», – подумал я, и бросился на поиски, предварительно приложив Андрея головой о стену. Правда, получилось это плохо, прекративший действие допинг лишил меня не только сверхчеловеческих, но даже самых обычных сил. И потому Андрей без особого труда сумел взгромоздиться мне на закорки и, завернув руку за спину, окончательно сломил мое сопротивление.

– Ты что делаешь, идиот?! – прошипел он в ухо, стараясь не разбудить заворочавшуюся Ольгу, – Жить надоело?!

– Это не жизнь, – пробормотал я, прекращая тщетные попытки скинуть его со спины, – Даже если мы вернемся, я уже не смогу обходиться без этой дряни. Поверь. Мне, наверное, лучше вообще не возвращаться. Не хочу, чтобы Ольга с таким мужем возилась, у которого на уме только одна мысль: где очередную дозу достать.

– Не возвращаться! – возмущенно пробубнил Андрей, – Да если ты еще раз введешь себе допинг, то уже однозначно никуда не вернешься. Я, пока тебя кололи, кое-что из мыслей Карима уловил. Второй укол на один день должен сделать тебя суперменом, а на второй – трупом. Даже твой закаленный наркотой организм не выдержит такого издевательства.

– Меня это устраивает. Все равно без допинга мы твою Ритку не сможем вытащить. Так что зря стараешься. Придется тебе, слезть с меня и напрячь свои экстрасенсорные способности, чтобы отыскать этот чертов шприц. Если, конечно, хочешь, дать своей дочери хоть какой-то шанс.

– Способности, говоришь, напрячь, – экстрасенс задумчиво заерзал на мне, – А это – мысль… Знаю я одно классное местечко… Как раз для таких авральных случаев подходящее. Там тебя в два счета в порядок приведут. А если не выйдет, своими руками тебе укол сделаю. Ну, как, согласен?

Н-да, умеет убеждать мой обожаемый гуру.

Я стоял в белом тумане, в который мне удалось окунуться только благодаря настырности Андрея, буквально выдравшего мою душу из тела после восьми неудачных попыток, и уже без удивления смотрел на украшающие его драгоценности.

– Пойдем, джедай. Времени у нас не так много, и оно по последним расценкам самый дорогостоящий для нас предмет, – вздохнул Андрей и, крепко взяв меня за руку, потащил в одному ему известном направлении.

Висящая в белом молоке одинокая дверь возникла как всегда неожиданно. Привычным движением Андрей выудил из кармана связку ключей и отмычек, немного повозился с замком и, сделав приглашающий жест, распахнул ее настежь. Я шагнул в ждущее за дверью белое вращение астрального лифта, полностью доверившись своему проводнику. Ничего другого мне не оставалось.

Через несколько секунд нас выкинуло в золотистой бесконечности с еще одной висящей в пространстве дверью. Андрей, озираясь, приблизился к ней, но вместо того, чтобы вынуть отмычки, осторожно постучал. Дверь немедленно открылась и свет, хлынувший навстречу, почти ослепил меня. Но, несмотря на это, я умудрился разглядеть в его сиянии лишенную четких очертаний фигуру, состоящую похоже из того же самого света, лишь чуть более яркого.

– Это кто? – шепотом спросил я.

– Кто-кто… – буркнул Андрей. – Вахтер. Стой и молчи. А мне с ним переговорить надо.

Он сделал несколько шагов и почти растворился в невозможном свете. Разговор с ослепительно сияющим «вахтером» проходил в полном молчании. Только изредка Андрей начинал яростно жестикулировать, отчего становился похожим на огромного многоногого паука. Светозарный привратник, казалось, никак не реагировал на его рукомашество, но в конце концов согласно кивнул. Да так, что у меня в глазах от света темно стало.

– Ну, вот и все, – радостно улыбнулся вернувшийся Андрей, – Уломал-таки… Что значит мое природное обаяние! Понимаешь, Игорек, мне за кое-какие духовные достижения перепала путевка в этот жутко блатной санаторий. Так я в нее твое имя вписал. Пойдешь сейчас туда, поправишь пошатнувшееся здоровье. А, как закончится путевка, тебя назад отправят. И не возражай! Гуру знает, что делает. Давай, двигай. Потом впечатлениями поделишься, вряд ли мне еще раз удастся такой путевочкой разжиться.

Я понял, что возражать ему сейчас бесполезно, иначе он меня насильно в эту белую дыру запихнет, и, постояв немного, направился прямиком в свет, стараясь не обращать внимания на пронзающий насквозь взгляд привратника.

Когда я открыл глаза, солнце, бившее прямо в них, показалось слабым подобием пульсирующего света, окружившего меня, едва мои ноги переступили заветный порог.

– Что ты со мной сделал? – простонал я прямо в лицо, перекрывшему солнечные лучи Андрею.

Он вздохнул и ответил:

– Как тебе сказать, Игорек… Ничего принципиально нового. Этот метод широко известен в формулировке «Клин клином вышибают». Вообще-то в практике лечения от наркотической зависимости он использовался очень широко. Чтобы излечить наркомана, один наркотик заменялся на другой. Оказывается, морфий изобрели, чтобы отучить наркоманов от опиума. Потом, чтобы отучить их от морфия изобрели героин. Ну, а сейчас от героина отучают метадоном. Только все без толку. Наркоман привыкает к «лекарственному средству» и успешно начинает использовать его для своих кайфовых нужд. Так вот, я дал тебе такой наркотик, который по силе превосходит все известные человечеству в миллионы раз. После него ты ни на какие другие и глядеть не захочешь. А самое главное: ты никогда и ни у кого не сможешь его достать. Только заслужить тяжким духовным трудом. И когда, потратив годы и массу усилий, получишь возможность еще раз им воспользоваться, он тебе уже не понадобится. В том смысле, в котором ты его сейчас понимаешь.

– Ты мне зубы не заговаривай. Говори по-хорошему: что это было.

– Неужели не догадался? – хмыкнул Андрей, – Это была нирвана, мой нерадивый ученик. Самая обыкновенная нирвана…

– Ё…., – вот и все, что я мог сказать.

Мы шли по пустыне вслед клонившемуся к горизонту солнцу, и наши длинные тени преследовали нас попятам. Хорошо, что пока только тени. Хотя на самом деле мы ничуть не опасались преследования. Нам уже было все равно. Вода – вот все, о чем мы могли думать. Мы даже были готовы постучать в ворота каримовской базы и озадачить охранника бессмертной фразой: «Дайте напиться, а то так есть хочется, аж переночевать негде». Но нам, к сожалению, было невдомек, верной ли дорогой идем, товарищи. Потому что когда я потребовал от экстрасенса указать путь к резиденции Карима, Андрей только задумчиво почесал нос и предложил сыграть в «орел-решку". Он, видите ли, слишком много сил на меня потратил и теперь ничего не видит и не слышит. Тоже мне, инвалид магического труда. Я хотел, было, возмутиться, но возмутил только собственную совесть: все многочисленные порезы, оставшиеся на моем теле после тесного знакомства с ловушками лабиринта, затянулись исключительно стараниями моего гуру.

– Игорь, – не выдержала томительного молчания Ольга, – я слышала, вы с Андреем весь тихий час не спали. Случилось что-нибудь?

– Ничего не случилось, – отмахнулся я. – Просто моему обожаемому гуру приспичило прочесть мне краткий курс «нирванизма».

– Поня-а-тно… Представляешь, я даже проснуться не могла. Слышу, что-то происходит, а глаза не открываются.

– Устала ты, Олечка, – голос Андрея больше напоминал клекот, чем членораздельную речь. – Мы тебя еле добудились. И то жалко было – ты так сладко улыбалась во сне.

– Заулыбаешься тут, если тебя всю ночь кто-то по голове гладит и колыбельные песни поет. Жаль только, я слов не понимала… – Ольга на миг прикрыла глаза, и даже под слоем пыли стало заметно, как посветлело ее лицо.

Я насторожено взглянул на супругу, а потом перевел вопросительный взгляд на Андрея, который в свою очередь тоже внимательно посмотрел на Ольгу. Сначала снизу вверх, потом сверху вниз… А потом брови его удивленно поползли на лоб.

– Однако, вы, ребятки, времени не теряли, – сурово заявил он, – Ни на минутку вас двоих оставить нельзя, обязательно что-нибудь сотворите.

А потом не выдержал и рассмеялся:

– Да, не пугайся ты так, Олечка! Тебе пугаться нельзя. Просто я немного вам завидую. Не скрою, я предполагал, что этим все кончиться, а теперь подтверждение получил. Так что с тобой, Олечка, все понятно. Теперь с мужем твоим неплохо бы разобраться. Давно спросить тебя хотел, Игорек, ты больше свой призрачный ветер не чувствуешь?

– Вроде нет. Как от допинга отошел, так ничего ненормального не замечал. Ветер чувствую, но самый обычный. Который тебе в глаза песок бросает также как и мне. Думаю, во всем была виновата эта синяя дрянь. А в чем дело?

– Да, понимаешь, пока ты в нирване блаженство вкушал, я в поте лица латал твою шкуру. Ну и кое-что обнаружил в тебе. То есть не совсем в тебе, а…

Тут нам пришлось прерваться на самом интересном месте, и самым натуральным образом зарыться в песок. Потому что из-за скалы неожиданно вылетел джип. И лишь когда песчаное облако, поднятое широкими колесами, немного рассеялось, мы осторожно поднялись с песка. Кто ж знал, что за ближайшим гребнем бархана, скрывается хорошо накатанная колея? Все-таки верной дорогой идем, товарищи, вот только в нужную ли сторону?

На этот вопрос мы получили ответ через каких-нибудь десять минут. Осторожно выглянув из-за скалы, Андрей отчаянно замахал рукой, и нам пришлось опять притворяться камнями, пока тяжелый грузовик не скрылся за поворотом.

– Вот и пришли, – прошептал экстрасенс Андрюша, демонстрируя нам обнесенную стеной резиденцию, – Теперь, Игорек, давай план вырабатывать. Без плана какая же операция по освобождению заложников?

И мы разработали план.

Он был до смешного прост, содержал всего три пункта, и мог сработать только при наличии сильной симпатии со стороны госпожи Фортуны. Пункт первый: я пробираюсь в белый домик, где, по словам жены, содержится Рита. Пункт второй: Ольга и Андрей добывают транспорт. Пункт третий: мы спешно покидаем резиденцию по этой вот самой дороге и едем, черт знает куда. Ах, да. Еще планировалась артподготовка экстрасенса Андрюши, который пообещал превратить охранников в сонных мух, сетуя на то, что усыпить такое количество народа ему, увы, не под силу.

– Жаль, что оружия нет, – пробормотал я, проползая очередную расселину в скалах, по которым мы продолжили наш рискованный путь к резиденции, – Я-то планирую им на месте разжиться, а вам пара пистолетов с глушителями не помешала бы. Или хотя бы нож…

– А кто тебе сказал, что у нас его нет? – пропыхтела ползущая позади Ольга, и проворно извлекла откуда-то из лохмотьев своего располосованного во всех возможных местах наряда, небольшой бронзовый кинжал – уменьшенную копию меча-копеша. От неожиданности я даже подпрыгнул. Еще бы! Не знаю почему, но мне было абсолютно ясно, что это и есть третий предмет из заказа двоюродного племянника.

– Откуда? – только и мог выдохнуть я.

– Не помню, – потупилась Ольга, – Я его совсем недавно у себя за поясом обнаружила. Наверное, где-то в подземном ходе подобрала во время очередного беспамятства. Да, какая разница! Главное, теперь у нас есть какое-никакое оружие.

Чтобы проиллюстрировать свой спич она взмахнула кинжалом, вычертив в воздухе прихотливую кривую. У меня аж сердце защемило. «Там ведь не меньше роты вооруженный до зубов мужиков. А ты ее с собой тащишь, – не упустил случая встрять мой внутренний голос, – Знаешь ведь, чем ей это грозит, а тащишь. И даже тот факт, что Андрей не умеет водить машину, и ваш замечательный план без Ольги лопнет как мыльный пузырь, не поможет тебе оправдаться, если с ней хоть что-нибудь…» И т. д., и т. п.

Голос мог еще долго развивать эту тему, но я строго приказал ему заткнуться, потому что время колебаний и сомнений миновало. Вот она резиденция, прямо под нами. Скальный выступ удачно нависает над белым домиком со спутниковой антенной на крыше. Вопиющее нарушение техники безопасности. Я мог объяснить этот нонсенс только так: первоначальные хозяева домика даже додуматься не могли, что он когда-нибудь станет основой тщательно охраняемой резиденции. Но на этом наше подозрительное везение не кончилось. Прямо у дверей домика стоял открытый джип военного образца, без охраны, без водителя, но с оставленными в замке зажигания ключами. «От свезло, так свезло, – коле-е-ечко!» – прогнусавил в мозгу голос переводчика Гоблина. «Слишком удачно. Это не к добру», – добавил собственный внутренний голос. «А, идите вы все со своими предостережениями!» – взбеленился я, знаками показывая Андрею и Ольге, чтобы пробирались к машине, а сам, цепляясь выбоины в камне сполз на раскаленную крышу.

Ольга подробно описала мне, где держали Риту. Но я и так вычислил бы ее балкон по расхаживающему на нем охраннику. «И как он на такой жаре не расплавится», – мелькнула непрошеная мысль, пока я вырубал его ударом по шее. Затащив секьюрити в комнату, я до дрожи напугал еще заспанную Риту своим жутковатым видом. Мое закопченное лицо, кровавые потеки на рубашке вперемешку с подпалинами могли напугать и менее впечатлительную девицу. Пришлось приложить палец к губам и в двух словах объяснить ей ситуацию:

– Быстрей, Рита, рвем когти! Там внизу машина, будем прыгать прямо с балкона. Постарайся попасть точно на сидение.

– Спасибо, Игорь! – она повисла у меня на шее, прижавшись всем телом, на котором из одежды был только облегающий топик и короткая юбка. – Даже если ничего не получится, все равно спасибо. Я никогда тебя не забуду!

Я и опомниться не успел, как ее губы оказались в опасной близости от моих. Пришлось осторожно отстраниться и, призвав к порядку разбушевавшиеся гормоны, напомнить себе о неумолимо бегущем времени. Но даже это напоминание не удержало меня от архиважного дела: одним духом осушить литровую бутылку воды, извлеченной из холодильника.

Приватизировав у охранника пистолет, автомат (не какой-нибудь «УЗИ», а родной «калаш») и два запасных магазина я вывел Риту на балкон и, держа за руки, спустил, насколько это было возможно. Ольга не подкачала и подвела джип прямехонько под нее, так что через мгновение, отпущенная в свободный полет Рита, приземлилась в объятья любимого папочки. Не теряя драгоценных секунд, я последовал за ней и шлепнулся на переднее сидение рядом с Ольгой, одной рукой крутившей руль, а другой подносящей ко рту найденную в джипе бутылку минералки.

Мы неслись к перекрытому шлагбаумом выходу, оглашая окрестности ревом высоких оборотов, и выбегавшие навстречу секьюрити (почему-то невооруженные) благоразумно шарахались с нашего пути. Наверное, подобной наглости здесь просто не ожидали, и даже протараненный шлагбаум заставил бдившую у ворот охрану выпустить нам вслед только несколько автоматных очередей. Но я знал, что их замешательство продлится недолго, особенно, если Карим окажется на месте. А, значит, погони не избежать.

– Давай поменяемся, Рита, – крикнул я и полез к Андрею на заднее сидение.

После удачно произведенной рокировки, я вытащил из кармана пистолет и передал его экстрасенсу.

– Держи, гуру. Сейчас у нас начнутся гонки на выживание, так что он тебе не помешает, Жми Ольга, не жалей вражескую технику. Есть мнение, что погоня уже в пути.

Словно в подтверждение моих слов мы услышали приближающийся шум моторов. Все-таки надо признать, – армейские джипы скоростными качествами не отличаются, так что не пройдет и пяти минут, как у нас на хвосте повиснут джигиты Карима. Я еще раз мысленно перебрал имеющуюся в распоряжении огневую мощь и с сожалением констатировал, что дело наше – труба. Интересно, на что мы надеялись, составляя свой суперавантюрный план? Фортуна, как всякая женщина, не может улыбаться долго, панически боясь появления лишних морщинок на лице.

И все-таки свою прощальную улыбку она нам подарила. Дорога, по которой мы неслись, в тучах песка, свернула в горы начала петлять между нависшими над ней скалами. И если мне удастся подбить машину преследователей в одном из узких мест, то погоня задержится очень надолго. Судя по мелькнувшим вдалеке силуэтам, нас преследуют один джип и две легковушки. Джип понятно впереди, на лихом коне… стало быть, убрать его с дороги будет сложновато. Но как назло преследователи все еще не появлялись в зоне видимости, а выход из горного лабиринта уже отчетливо маячил впереди. И больше такого шанса избавиться от погони нам никто не подарит.

Решение пришло мгновенно. Я ободряюще хлопнул экстрасенса по плечу.

– Теперь ты в ответе за всех кого приручил! Если что, я тебя и с того света достану. Не посмотрю, что ты мой гуру, спрошу по полной программе.

Не успел он и рта раскрыть, как Ольга сбросила скорость на крутом повороте, и я, выскочив из джипа, откатился на обочину, обдирая бока о рассыпанные в изобилии камни. Больше всего на свете меня страшило то, что, увидев мои кульбиты, упрямая Ольга даст задний ход. Но джип продолжал быстро удаляться и я, облегченно вздохнув, пошел выбирать позицию для засады. Мне попалось отличное местечко метрах в пятнадцати от одного из самых узких проходов. А если учесть, что скалы там крепко стискивали дорогу как раз после относительно ровного и прямого участка, то скорость, на которой машины влетят в горловину, будет максимальной. Что и требуется для хорошего «перевертыша» и кучи малы. А уж если они загорятся…

Укрывшись за камнями, я ждал. Просто ждал и гнал прочь любые посторонние мысли. Ничего нет. В мире больше ничего нет, – только нарастающий рев двигателей, только замерший на спусковом крючке палец, только каменистая дорога в прорези прицела. Они показались в начале ровного участка, один за другим вывернув из-за крутого поворота. Как я предполагал – джип и две легковушки, сверкающие на солнце хромированными деталями. Набирая скорость, машины ринулись прямо ко мне и сейчас втянутся в горловину. Сейчас… Я успел разглядеть за лобовым стеклом джипа вцепившегося в руль Карима, и ненависть к этому человеку, полыхнула верховым пожаром. Очень трудно было сдержаться и дать очередь по колесам, а не по этой холеной физиономии, но все-таки я устоял. И несколькими точными выстрелами разнес в клочья передние шины.

Джип пошел боком. Его развернуло поперек, ударило о придорожные валуны… Секунда и он со скрежетом завалился набок, а потом и вовсе сделал оверкиль, заткнув узкий проход двухтонной пробкой. Колеса еще вращались, но Карим уже заглушил двигатель и завертел головой в поисках злоумышленника, пока не наткнулся на мой взгляд. В ответ я выстрелил. Промахнуться с такого расстояния невозможно, но пули только чиркнули по боковому стеклу, рикошетом уйдя в полыхающее закатом небо. «Броневой», – подумал Штирлиц. В смысле – бронированный.

Удивляться было некогда, также, как и сожалеть. Выскочившие из легковушек секьюрити уже вовсю палили в меня из всего, что могло стрелять. «Хорошо, что у них гранатомета нет, – запоздало порадовался я, отползая под прикрытие скал, – А так я им еще голову поморочу». И поморочил. Жаль только что три рожка с патронами – невеликий боезапас. Не то я настоящую битву под Москвой устроил бы. Потому что отступать мне было некуда, также как и героическим защитникам столицы. Только у них за спиной была Москва, а у меня самый обыкновенный обрыв.

Расстреляв последний магазин, я подполз к его краю и заглянул вниз. Метрах в сорока подо мной море серо-желтого песка наступало на торчавшие хищными клыками камни. Они с успехом заменят мне последний патрон.

– Мистер Семенов! – раздался спокойный голос двоюродного племянника. – Я прекрасно знаю, что у вас кончились патроны. Не стоит откладывать нашу встречу. Тем более, что у меня к вам накопилось множество претензий. Бросайте оружие и выходите.

Несмотря на встревоженные крики своих архаровцев, он вышел из-за скалы, привычно поигрывая пистолетом. И двинулся в мою сторону, как будто скрупулезно подсчитал все выпущенные мной пули. За ним потянулись охранники, держа на мушке выступ скалы, из-за которого минуту назад я поливал их смертельным дождем. Отшвырнув в сторону бесполезный автомат, я вышел на открытое место и замер, поджидая приближающуюся процессию. В одном шаге от обрыва. Может быть, у Карима хватит позерства на то, чтобы подойти ко мне слишком близко и тогда…

– Что же вы, господин Семенов, так плохо подготовились к побегу? – с голливудской улыбкой на лице поинтересовался Карим, глядя на меня сквозь прицел.

А чего ему не улыбаться? Когда дело касалось серьезных вещей, а свою жизнь двоюродный племянник относил именно к этому разряду, Карим становился удивительно расчетливым. Вот и сейчас он подошел достаточно близко для того, чтобы подразнить меня возможностью до него дотянутся, и достаточно далеко, чтобы я действительно мог это сделать, не наткнувшись на пулю.

– Неужели вы думаете, что в своей стране я не сумею отыскать чужаков на угнанном автомобиле? Это смахивает на оскорбление. Верно, парни?

За его спиной подхалимски загоготали понимающие по-английски секьюрити, но я не обращал на их гогот никакого внимания. Смейтесь, отвлекайте его. Мне нужно, чтобы он отвел глаза хоть на миг. Хоть на пол мига. И тогда… Согласитесь, что падать вниз вдвоем куда веселее.

Наверное, кто-то наверху не остался равнодушным к моему жгучему желанию. Резкий порыв ветра швырнул в лицо двоюродному племяннику целую пригоршню песка. И пока он тер свободной рукой засыпанные глаза, я прыгнул. В ушах одобрительно свистнул ветер, так что звука выстрела я даже не услышал. Только почувствовал, как левую руку очень сильно дернуло. А в следующий миг пистолет, выбитый моей правой рукой, громко звякнул о камни. Ухватив Карима за предплечье, я отшатнулся назад, намереваясь перекинуть его за каменный край, но мой противник оказался на высоте. Он очень технично вывернулся и уже собирался опробовать кулаком мое солнечное сплетение, но тут скала под нами резко осела. Заветная мечта: рухнуть вместе с недругом на темнеющие внизу острые каменные грани, почти осуществилась. Почти. Потому, что каримовцы не растерялись и в последний момент успели ухватить за руку падающего в пропасть шефа. Вот и пришлось мне лететь вниз в гордом одиночестве. Правда, по пути я все-таки исхитрился ухватить двоюродного племянника за ногу. Но щёгольский ботинок не выдержал и, махнув на прощание лопнувшими шнурками, полетел вниз намертво зажатый в моей руке. Не зря-таки эти ботинки мне с самого начала не понравились.

Скальная стена скрыла от меня солнце, спешащее за горизонт, чтобы всю ночь дарить свой благословенный свет Царству Мертвых. Выходит, я успею туда попасть к самому восходу. Еще несколько секунд и… И меня снова накрыло раздвоение. Один «я» медленно, очень медленно падал вдоль изъеденной ветром скалы, а другой…

Темно. Только скудный свет единственного факела пытается выгнать мрак из огромного зала, рассеченного надвое каменной колоннадой. Пусто. Только одинокий молодой человек застыл на коленях перед статуей божества, которому нет никакого дела до молящегося. Полные отчаяния глаза юноши то и дело поднимаются, чтобы взглянуть на гордо вскинутую птичью голову статуи, а губы шепчут привычные слова молитвы.

– Что делаешь ты здесь ночью? – хмурый пожилой жрец с изрядным брюшком появляется из-за ближайшей колонны, чем повергает молодого человека в ступор.

– Наставник, я… – начинает он и потерянно умолкает.

– Ты молишься. Это похвально. Но о чем же ты просишь мудрого Тота?