Школа монстров Харрисон Лизи

По улице над ними с басовитым гудением проносились машины, стены и пол тоннеля вибрировали. Но Фрэнки не уронила ни единой искорки. Она надеялась, что скоро увидит Бретта, и шагала следом за родителями вприпрыжку, как ребенок, которого ведут в Диснейленд.

В конце короткой прогулки их встретила старая деревянная дверь на массивных железных петлях.

– Пришли! – шепнул Виктор.

– М-м, пахнет попкорном! – Фрэнки погладила себя по животу.

– Это потому, что мы сейчас под ларьком Мэла, который торгует попкорном, – объяснила Вивека, пока Виктор рылся по карманам в поисках ключа. – А скоро мы окажемся под каруселью!

– Высоковольтно! – воскликнула Фрэнки и задрала голову, но ничего не увидела, кроме земляного потолка и сломанных крючков, на которых раньше висели фонари.

– Видишь ли, карусель тоже построили ЛОТСы, – с гордостью объяснила Вивека. – Очень славная греческая пара, у них раньше был конезавод. Их фамилия Горгоны. Кажется, их сынок, Девл, учится в твоем классе.

«Парень Клео?! Интересно, она знает, что он ЛОТС?»

– Горгоны – потомки знаменитой Медузы Горгоны. Они превращают в камень все, на что ни взглянут, – продолжала Вивека. – И вот однажды Мэдди Горгон услышала в конюшне дикий шум. Оказалось, что сынишка конюха швырялся камнями в соседний улей и разбил его. Мэдди прибежала, пчелы набросились на нее, она стала отмахиваться как сумасшедшая, очки с нее свалились, она нечаянно взглянула на лошадей, и вот пожалуйста – все они обратились в камень! Следующие пять лет Горгоны расписывали лошадей всеми цветами радуги, – прошептала Вивека, как будто размах проекта внушал ей несказанное благоговение. – А в 1991 году миссис Горгон преподнесла их в дар городу!

Она хихикнула.

– О, слышала бы ты, как она об этом рассказывает! Умереть можно со смеху!

– Я думаю! – сказала Фрэнки с деланым интересом. На самом деле ей было не до того: все ее мысли были поглощены тем, что находится за дверью, а не над ней.

Клац!

Виктор отпер дверь, ведущую к ее новым друзьям и знакомым.

– Не забывай! – напомнил он напоследок. – Это здесь мы все – одна семья. Там, наверху, – он указал на карусель, – о ЛИТ и ее членах упоминать строго-настрого запрещено. Даже среди своих. В том числе в электронных письмах, блогах и эсэмэсках.

– Да ладно, ладно, я все поняла!

Фрэнки втолкнула отца в круглое помещение и огляделась, разыскивая Бретта.

Вокруг сидели одетые в пижамы дети и подростки разного возраста. Они непринужденно развалились на диванах и мягких креслах, как будто в гостях у приятеля. Комната действительно смахивала на цокольный этаж какого-нибудь коттеджа, только стены здесь были отделаны отполированным белым камнем. По-видимому, миссис Горгон теряла очки не раз и не два.

– Высоковольтно! – ахнула Фрэнки. – Сколько тут ребят!

– Виктор! Вив! – к ним навстречу с распростертыми объятиями бросилась женщина в огромных черных очках от Диора. Ее волосы были уложены в высокую прическу и подвязаны аквамариново-зеленой косынкой «Pucci», а ее белый брючный костюм смотрелся на удивление элегантно, хотя и выглядел так, словно его купили на распродаже прошлогодней коллекции.

– Привет, Мэдди! Это наша дочь, Фрэнки, – сказала сияющая Вивека.

Мэдди схватилась за щеку.

– Ох, Ви, да какая ж она у вас красавица! Да уж, Виктор потрудился на славу!

Фрэнки буквально растаяла от удовольствия. Она была совершенно зеленой, и тем не менее хоть кто-то считает ее красавицей! Ну, кроме родителей, конечно.

– Приятно познакомиться, миссис Горгон! – Фрэнки протянула руку, ничуть не боясь ударить собеседницу током.

– Нет-нет, зови меня просто Мэдди, а еще лучше – Тетушкой!

Она наклонилась к уху Фрэнки и шепнула:

– Если Девл когда-нибудь бросит свою Клео, я непременно позову тебя!

И она постучала по своим очкам, делая вид, будто подмигивает.

Фрэнки расплылась в улыбке.

– А теперь прошу прощения, – сказала Мэдди, внезапно сделавшись серьезной, – мне придется забрать твоих родителей!

Она обняла их обоих за плечи и увела в каменный дверной проем.

Как только старшие удалились, кто-то врубил «Bust Your Windows» из музыки к сериалу «Лузеры», все вскочили и принялись танцевать. Насколько могла видеть Фрэнки, ни швов, ни контактов ни у кого не было. Но она заметила нескольких парней со змеями в волосах, рядом с горшком с кактусами целовалась парочка с жабрами, кое-кто помахивал хвостом, а у одной девочки была змеиная кожа, совсем как на том высоковольтном клатче «Fendi», который Фрэнки видела в журнале «Vogue».

– Фрэнки! – окликнул ее знакомый девичий голос.

Она обернулась.

– Ляля?! А ты что здесь делаешь?

– Ну, я бы спросила о том же тебя, но... – она коснулась зеленой руки Фрэнки, – это более или менее очевидно. А потом, не так давно до меня дошли слухи, что твой папа делает себе ребенка. Я просто не думала, что ты окажешься такой... высоковольтной!

Фрэнки было ужасно приятно услышать от нее свое собственное словечко.

– Так ты знала, кто я, когда мы поехали в спа?

– Ну, я вроде как чувствовала... Мы все это подозревали, – призналась Ляля. – Но нам же нельзя обсуждать дела ЛОТСов там, наверху! – И она ткнула пальцем в потолок. – Мы ждали следующей ЛИТ, чтобы удостовериться.

– Ну вот, можете считать, что удостоверились. – Фрэнки лучезарно улыбнулась, наслаждаясь легкостью и свободой. – Э-э... а ты кто? – брякнула она, не зная, как спросить повежливей и принято ли вообще об этом спрашивать.

Ляля отступила назад, подбоченилась и улыбнулась.

Волосы, черные с розовыми прядями... черная атласная пижама, усеянная розовыми летучими мышками... кашемировый шарф и перчатки... черные глаза... пятна туши на лбу... Ляля как Ляля.

– Не знаю! – пожала плечами Фрэнки.

– Ну, смотри же! – Ляля улыбнулась шире, как будто перед фотографом, которого здесь не было.

– Клыки! – воскликнула Фрэнки, перекрывая музыку. – У тебя клыки! Так вот почему ты всегда смеешься, не разжимая губ!

Ляля радостно закивала.

Фрэнки только хотела сказать, как здорово, что обе они ЛОТСы, как услышала другой знакомый голос.

– Привет, подруги! – окликнула их Лагги, опрыскивая свои голые чешуйчатые руки эвиановским увлажнителем из спа. На ее предплечьях росли треугольные выросты, очень напоминающие плавники, а руки и ноги у нее были перепончатые. – Ну что, таки да?

Ляля подняла руку Фрэнки и указала на швы.

– Круть! – плавники Лагги зашевелились от удовольствия. – Добро пожаловать в нашу компанию!

– А-а-а-а! – зевнула Клео, подходя к ним. Она была вся, кроме ног, обутых в сандалии на золотой платформе, и рук, унизанных кольцами, окутана полосами белой ткани. Это напоминало костюм Рианны на American Music Awards 2009 года. – Кто-нибудь знает, что происходит? Случилось что-нибудь любопытное?

Ляля пожала плечами.

– А ОН здесь? – осведомилась Клео.

Ляля указала на троих парней, сидящих на каменном ковре. Девл, похоже, пребывал в задумчивости. Он сидел, скрестив ноги, в своих черных очках и наигрывал на флейте, а зеленые змеи у него на голове шевелились в такт.

– Похоже, у кого-то день ЛОТСовых волос! – усмехнулась Ляля.

Клео хихикнула в ладошку и тут же отвернулась от своего неверного кавалера, склонного увлекаться нормалками.

– И ты тоже здесь? Просто не верится! – воскликнула Фрэнки, вдыхая аромат амбры.

– Я могла бы сказать то же самое о тебе, но я лично ни чуточки не удивлена! – самодовольно заявила Клео. – Давай, выкладывай денежки!

– Чего?

– Да не ты! Дракулаура! – бросила она, сверкнув усталыми синими глазами. – Я еще в первый раз, как тебя увидела, сказала этой вампирше, что ты точно из наших. И теперь она проиграла мне десять баксов!

– А кто такая Дракулаура?

– Это мое ЛОТСовское имя – настоящее мое имя, – объяснила Ляля, вручая Клео десятидолларовую бумажку.

Клео сложила банкноту пирамидкой и сунула ее в декольте, между двумя полосами ткани.

– Если моя семья сумеет выбить авторские отчисления с тех фильмов с Бренданом Фрейзером или с этих дурацких хэллоуинских костюмов Клеопатры, мне, может быть, и не понадобятся твои деньги!

– А прикинь, сколько я могла бы заработать на «Сумерках»? – сказала Ляля.

– Я бы тоже могла пожаловаться, – заметила Лагги, почесывая свои чешуйчатые руки, – но «Тварь из Черной Лагуны», честно говоря, блокбастером не стала.

– А как ты догадалась, что я – ЛОТС? – спросила Фрэнки у Клео, внезапно испугавшись: сколько же еще народу об этом знает?

– Когда я увидела тебя в столовой, мне показалось, что из тебя сыплются искры. А потом я еще раз это увидела, в машине Ляли.

– Ну, вчера это был не единственный раз, когда из меня сыпались искры! – хихикнула Фрэнки.

– Так это ты замыкание устроила? – спросила Лагги.

Фрэнки виновато кивнула.

Ляля захлопала в ладоши.

– Упырственно!

– А ты знаешь, как я ненавижу темноту?! – осведомилась Клео. – Мне каждый раз кажется, будто меня похоронили заживо!

– То-то мне показалось, что ты кричала!

– Моей массажистке пришлось меня оттуда на себе выволакивать, – призналась Клео. – Я перепугалась до смерти!

– Да нет, ты перепугалась после смерти! – поддела ее Ляля.

Девчонки расхохотались.

– Ой, девочки, я так рада, что вы все ЛОТСы! – прощебетала Фрэнки. – Это так высоковольтно! Я даже не думала, что...

И тут хлопнула дверь. Все обернулись и увидели толпу прилично одетых, хотя и лохматых, ребят, которые ввалились в комнату, сжимая в длинных пальцах громадные пакеты из «Макдоналдса». Не говоря ни слова, они уселись за каменный столик и принялись жрать свои бигмаки.

– Клод! – окликнула Клео старшего из парней, с темными курчавыми волосами, в камуфляжных штанах и синем блейзере. – А сестра ваша где?

– В тоннеле, ревет, – ответил он, старательно пережевывая еду. – Ее опять затравили.

Клео с Лялей сочувственно переглянулись.

– Ну и не фиг выть об этом на весь свет! – рявкнула из-за двери Клодин.

– А кто воет-то? Ты и воешь, не я же! – отпарировал он, разворачивая очередной бигмак и выкидывая булочку.

– Ну, и как мне быть? – всхлипнула, войдя в комнату, Клодин. – Поглядите, чего они наделали!

Она пригладила полоску рыжего меха на шее.

Клео погладила ее по руке.

– Что стряслось?

– Да опять эти придурки-зеленые! Они думают, будто я ношу мех!

– Но ведь ты же и вправду носишь мех! – возразила Фрэнки.

– Ну да! Свой собственный!

Клодин расстегнула темно-синюю курточку и продемонстрировала пушистую золотистую шубку.

Фрэнки в ужасе ахнула. Не оттого, что была шокирована, обнаружив под сексуальной пижамкой мех оборотня, а оттого, что ей сделалось ужасно стыдно: она вспомнила, как предложила Клодин снять мех. Ну, она же не знала!

– Гр-р-р! – прорычала волчица. – Если бы это дурацкое электричество не вырубилось вчера вечером, я бы спокойно сделала себе эпиляцию, и ничего бы не случилось!

Фрэнки присела на подлокотник ближайшего дивана и сделала вид, будто ковыряет распустившийся шов на лодыжке.

– Ну все, все! Теперь ты в безопасности. – Клео обняла расстроенную девочку-оборотня. – Можешь поплакать в мои погребальные пелены!

Клодин расхохоталась и вытерла мокрый нос об обмотанное тканью плечо Клео.

– Это самая дурацкая шутка, которую я слышала в своей жизни!

– Это ты еще не слышала, как Ляля сказала про «день ЛОТСовых волос»!

Ляля предпочла сменить тему.

– Знаешь, – сказала она, разбирая пальцами растрепанную шерстку Клодин, – это что-то вроде панк-рока...

Клодин исподлобья уставилась на нее.

– Что это такое у тебя на лбу?

– Тушь! – ответила Лагги.

– Сюрприз, сюрприз! – поддела Клео.

– В чем дело? – сверкнула клычками Ляля. – Ну да, я не отражаюсь в зеркалах, ну и что? Я делаю все, что могу!

И она плюхнулась на диван рядом с Фрэнки.

– Эй, а она чего тут делает? – осведомилась Клодин, внезапно обратив внимание на новенькую.

Фрэнки молча показала на свои контакты.

– А, понятно! Круто. – И Клодин невозмутимо опустилась на диван, как будто всю жизнь только тем и занималась, что делала пирсинг и вставляла людям всякие железяки.

На ее пижаме было вышито имя – CLAW-DEEN, от слова claw, «коготь».

– Ой, – сказала Фрэнки, – так вот как пишется твое имя? Круто!

Клодин взглянула на свою пижаму.

– Ну, так его пишут мои родители. В школе, конечно, куда проще писать его так, как принято у нормалов – Claudine. А то начнутся дурацкие вопросы...

Тут вошла госпожа Дж. и заперла деревянную дверь на щеколду.

«А как же Бретт?!» Фрэнки тяжко вздохнула. Значит, он не придет. Он не такой, как она. Ей с ним ничего не светит...

Госпожа Дж. вырубила стереосистему, и все тут же сели, как в игре в «стулья с музыкой». Лагги закуталась в плюшевый красный халат и присоединилась к девочкам на диване.

– Извините за опоздание, – сказала госпожа Дж. – У меня машина сломалась.

– Угу, напомните мне про эту отмазку в следующий раз, как я опоздаю на биологию! – рыкнул Клод.

Ребята захихикали.

– Сначала права получи! – отпарировала учительница, поднимаясь на каменное возвышение, к которому были развернуты все кресла и диваны.

– Через одиннадцать дней получу! – объявил Клод.

ЛОТСы зааплодировали. Клод встал и поклонился. Фрэнки тем временем с интересом заново изучала госпожу Дж. Очки в черной оправе, как у Вуди Аллена, черные волосы с модельной стрижкой, красная помада на губах, коллекция юбок-карандашей и блузок разных оттенков черного делали ее достаточно интересной для обычной училки. Но в качестве ЛОТСа ей чего-то недоставало.

– А она кто? – шепотом спросила Фрэнки у Ляли.

– Она-то нормалка, это сын у нее ЛОТС, только он этого не знает. Ей кажется, будто, если он ничего не узнает, его это защитит.

– А это не Бретт? – с надеждой спросила Фрэнки.

– Обломись! – Ляля закатила глаза и развела руками.

– Прежде чем мы перейдем к теме сегодняшнего занятия, разрешите представить вам нашу новенькую, – сказала госпожа Дж. – Это Фрэнки Штейн!

Фрэнки встала. Все зааплодировали. Улыбки у них были такие теплые, прямо как свежеиспеченные булочки! Она улыбнулась им в ответ всем своим существом.

– После занятия, пожалуйста, представьтесь Фрэнки, если вы этого еще не сделали. Ладно, продолжаем... – сказала госпожа Дж. Она перелистала какие-то записи в желтом разлинованном блокноте. – Как вам известно, на прошлой неделе в школе «Маунт-Худ» был замечен ЛОТС.

Фрэнки принялась теребить шов у себя на шее.

– Я подозреваю, что это всего лишь проказы учащихся, но нормалы относятся к этой истории очень серьезно. Некоторые боятся выходить из дома...

– Ау-у-у-у-у! – братья Клодин завыли и затопали мокасинами.

– На место! – прикрикнула госпожа Дж., тряхнув прической. – В этом мире и без вас довольно вражды! Нам нужно научиться любить друг друга! Ясно?

Парни мгновенно угомонились.

– Я хочу сказать, что нам нужно быть особенно осторожными до тех пор, пока эта шумиха не уляжется. С нормалами следует держаться дружелюбно, но отстраненно...

Клео вскинула руку.

– Госпожа Дж.! А «отстраненно» – это значит, что с Мелодявкой целоваться нельзя?

– Она нормал?

Клео кивнула.

Учительница сняла очки и смерила Клео взглядом, как бы говорящим: «Ты же сама знаешь, зачем же спрашиваешь?»

– Ну, тогда ответ тебе известен.

Тут вскочил Девл.

– Клео, перестань, хватит уже!

Змеи у него на голове зашипели в знак согласия.

– Я же тебе говорил, это она на меня набросилась! Я тут вообще ни при чем. Я люблю тебя, и только тебя!

Густые (может, накладные?) ресницы Клео затрепетали.

– Я знаю. Я просто хотела, чтобы ты сказал это при всех! А потом, она тебя все равно не любит. Ей Джексон нравится.

Все захихикали, кроме госпожи Дж. и Фрэнки. Фрэнки терялась в догадках, почему мальчишки считают Мелоди такой высоковольтной. Она же просто наглая разлучница, вот и все!

– Это все, Клео? – осведомилась госпожа Дж.

– Еще не знаю.

Она бросила взгляд на Девла.

– Ты больше ничего не хочешь сказать?

Девл мотнул головой и послал ей воздушный поцелуй.

Клео ответила ему тем же.

Девл сел на каменный ковер, надел наушники, и его змеи немедленно улеглись и попрятались в волосах.

Клео самодовольно улыбнулась госпоже Дж.

– Вот теперь все!

– Молодец! – Клодин протянула руку, и девочки хлопнули друг друга по ладони.

– Ну, если с этим вопросом разобрались, хотелось бы перейти к более неотложным вещам. – Госпожа Дж. встала и поддернула пышные рукава своей черной блузки. – В пятницу, на собрании, мне стало известно, что сентябрьский бал в этом году будет костюмированным. И темой бала станет...

Лагги подняла свою перепончатую руку.

– Подводный мир?

– Боюсь, что нет, Синяя Лагуна, – печально вздохнула госпожа Дж. – В свете предполагаемого – предполагаемого! – появления монстров администрация школы сочла уместным назвать этот бал... – Она набрала воздуху в грудь и выдохнула: – «Парад монстров»!

Аудитория взорвалась. Фрэнки испугалась, что карусель наверху сорвется со своего основания и покатится по Фронт-стрит.

– Ни фига себе!

– Отстой!

– Мы это в пятом классе делали, и уже тогда фигня получилась!

– Почему бы вместо этого не устроить «парад нормалов», а?

– Одеться как обычно и не делать ничего особенного.

– Да, но если все переоденутся нормалами, нам придется остаться дома!

– И запереться!

– И рассказывать друг другу байки про страслых-ужаслых монстров!

Фрэнки заискрила. Не потому, что тема бала представлялась ей оскорбительной, а наоборот, потому что она в ней ничего оскорбительного не находила, ни капельки. А промолчать и ничего не сказать, когда ты, возможно, права, было еще ужаснее, чем сказать что-то и оказаться неправой.

Фрэнки подняла руку.

– Э-э... можно мне сказать?

Она говорила так тихо, что ее бы никто не услышал, но сноп искр из ее пальцев увидели все. Все выжидательно уставились на нее. Но Фрэнки не испугалась. Она знала, что то, что она скажет, произведет куда большее впечатление, чем этот фейерверк.

– А мне кажется, что «Парад монстров» – хорошая идея!

Все снова загомонили. Клео пнула ее в лодыжку, как тогда, в машине. Но госпожа Дж. дважды хлопнула в ладоши и заставила всех угомониться и слушать дальше.

– По-моему, то, что нормалы хотят переодеваться в нас, – это хорошо, – сказала она. – Разве подражание – не высшая форма лести?

Кое-кто задумчиво кивал, обдумывая слова Фрэнки.

– Ну, в смысле, разве вам не надоело притворяться ими?

Ляля и Лагги захлопали в ладоши. Их поддержка зарядила Фрэнки, будто солнце.

– Может быть, это знак времени. Может быть, нормалы готовы к переменам! Может быть, нам нужно показать им, что бояться нечего. И, может быть, лучший способ это сделать – пойти на «Парад монстров» без костюмов!

Гомон взмыл к потолку, как гроздь отпущенных на свободу воздушных шариков. Госпожа Дж. подняла руку.

– Что именно ты предлагаешь?

Фрэнки подергала шов на шее.

– Ну, наверное, если это будет костюмированный бал, где все переоденутся монстрами, то мы можем пойти туда в своем собственном обличье. А потом, когда все будут танцевать и веселиться, мы возьмем и покажем нормалам, что это никакие не костюмы. Они поймут, что мы совершенно безобидны, и с тех пор мы сможем жить совершенно свободно и открыто!

В комнате воцарилась тишина.

– И я наконец-то смогу распустить волосы! – хмыкнул Девл.

– А я сниму этот уродский пиджак! – вздохнул Клод.

– Я смогу улыбаться на фотках! – воскликнула Ляля.

– А какая разница? – усмехнулась Клео. – Все равно тебя не видно на пленке!

Ляля оскалила клычки. Клео закатила глаза. И обе фыркнули.

– Хорошо, – сказала госпожа Дж. – Давайте проголосуем! Кто за то, чтобы устроить саморазоблачение во время сентябрьского бала, поднимите руки!

Фрэнки вскинула руку. Ее рука оказалась единственной.

– А кто за то, чтобы по-прежнему скрываться?

Поднялся лес рук. Госпожа Дж. подняла сразу две.

– Что, в самом деле?!