Александр Македонский. Наследник власти Гульчук Неля
Глаза Селевка, Птолемея и Неарха умоляли отказаться, но Александр лишь улыбнулся в ответ. Он был человеком, решения которого не оспаривались.
За столом фессалийца все продолжали много пить. От разбавленного вина перешли к неразбавленному. Иолла снова и снова наполнял кубок царя, обмениваясь красноречивыми взглядами с братом. Но едва он замечал пристальный взгляд Селевка, как наливал себе на ладонь вино из царского кубка и, лизнув, подавал его Александру.
Царь пил большими жадными глотками, словно его мучила жажда, – казалось, что он хочет погасить какой-то внутренний жар. Внезапно он издал стон, прижал сжатые кулаки к животу и опустился на мраморный пол.
Все бросились к Александру.
За общей суматохой Иолла шепнул брату:
– Законам природы и болезням повинуются и цари.
– Брюхо у всех одинаково болит от излишеств, особенно при лихорадке, – с усмешкой ответил Кассандр.
Медий попросил разрешения позвать лекаря.
Превозмогая боль, Александр ответил:
– Никаких лекарей. Обычная лихорадка, которая часто бывает в это время года в Вавилоне. Она скоро отпустит. Мне бывало и похуже.
Неарх коснулся его лба.
– Не суди по вавилонянам, – предостерег флотоводец. – Они привыкли к своему климату. Жар – это всегда опасно.
Прибежавший врач попытался уговорить царя:
– Надо немедленно перейти во дворец в личные покои. Я приготовлю настои целебных трав.
– Нет, – слабым голосом ответил Александр. – Я останусь на ночь здесь, у Медия. Завтра мне станет лучше.
На следующее утро лихорадка усилилась. Но царь приказал Медию позвать к нему не врача, а Неарха.
Едва тот переступил порог, Александр проговорил:
– Я хочу принести жертву для безопасного плавания флота. Сегодня к вечеру болезнь пройдет. После жертвоприношения я отправлюсь во дворец, и мы займемся делами, чтобы не сорвать начало похода.
Неарх осмелился возразить:
– Поручи друзьям принести жертву вместо себя.
Александр решительно возразил:
– Я все сделаю сам. Ты благополучно вернулся с океана, потому что я приносил ежедневно богатые жертвы. Боги слышали меня. Они услышат меня и на этот раз.
Царь сам совершил возлияние богам. Но во дворец его принесли на носилках. Он был очень слаб, жар не проходил, и все же он приказал вызвать всех военачальников, чтобы обсудить с ними начало похода.
К Неарху Александр обратился к первому:
– Расскажи про океан. Пусть все услышат.
Неарх рассказывал долго: о том, как велик океан и как суровы и пустынны его берега, о чуде из чудес китах, о таинственном острове, где живет одна из нереид, превращающая людей в рыб.
Наконец, прервав рассказ, царь произнес:
– Неарху посчастливилось. Он преодолел столько опасностей. А теперь и я отправлюсь вместе с ним по морским путям.
Затем Александр начал подробно обсуждать с военачальниками маршрут предстоящего похода.
– Мое решение будет таким. – Голос царя был слабым, но непреклонным. – Готовьте войска! Сухопутные части выступят через пять дней. Флот отплывет через шесть дней. К этому времени я окончательно поправлюсь.
Более четырех часов продолжалось совещание. Наконец царь всех отпустил.
Военачальники вышли встревоженными.
– Он назначил отплытие флота после выступления армии. Значит, ему сильно нездоровится, – поделился своими опасениями Селевк. – Оставил для себя еще один день на полное выздоровление.
Врач Филипп окинул всех печальным взглядом и тихо проговорил:
– Болотная лихорадка – бич Двуречья. Царь ею заразился. Только сильный организм может победить лихорадку. А царь очень изнурен. Его организм ослаблен множеством ранений.
– Он выкарабкается, – уверенно произнес Пердикка. – Не беспокойтесь, он и не такое переносил…
А в это время на женской половине дворца безутешно рыдала Роксана. Будущее страшило ее.
– Александр, как же я буду жить, если ты меня покинешь? Не оставляй меня и сына. Мне страшно. Я боюсь твоих македонян. Они ненавидят меня. Не уходи…
Ежедневно Роксана умоляла врача:
– Спаси его. Спаси ради сына, который должен родиться.
Но Филипп был бессилен.
Мрачные фигуры халдейских прорицателей бродили по саду.
– Не они ли напустили эту страшную болезнь на нашего царя своим колдовством? – ворчали стражники, подозрительно следя за халдеями.
На следующее утро лихорадка усилилась. Царь становился все слабее и слабее. Огромным усилием воли, своей демонической силой он снова и снова пытался победить болезнь: совершил утренние молитвы у дворцового алтаря, отправился на носилках принести богам жертвоприношения ради благополучия армии. Ему впервые пришлось обращаться к богам с носилок.
Селевк, находившийся рядом с царем во время жертвоприношения, мысленно обещал отдать богам все, что у него есть, в обмен на выздоровление Александра.
На носилках царя перенесли в летний дворец, где к вечеру становилось прохладнее. Врач Филипп велел принимать холодные ванны, чтобы снизить жар.
Струи многочисленных фонтанов освежали воздух, напоенный ароматами роз и лилий. После купания, принесшего облегчение, Александр вновь приказал вызвать к себе военачальников. Время похода в Аравию неумолимо приближалось!
Обеспокоенные, стараясь скрыть свою тревогу, ближайшие сподвижники царя собрались у его ложа. Александр лежал под навесом рядом с дающим прохладу фонтаном и прислушивался к плеску волн на Евфрате: река находилась совсем рядом. Опахалоносцы обмахивали его страусовыми опахалами.
Царь поднял глаза на друзей и встретил их участливые взгляды.
Все видели, что царю становится все хуже и хуже. Но Александр настойчиво говорил только о походе.
– Почему бы нам не перенести начало выступления? – решительно предложил Птолемей. – Александр, ты должен восстановить силы. Возможно, нужно сменить климат. Не случайно Дарий проводил лето в горах, в Экбатанах.
– Не напоминай мне об Экбатанах, – тихим голосом произнес Александр. – В этом городе мы потеряли Гефестиона. Мне нельзя прохлаждаться в горах, дожидаясь, пока пройдет лихорадка. Я пойду вместе с вами.
Но на следующий день царь почувствовал себя совсем плохо. Вновь начался сильнейший приступ лихорадки. Александр пожелал вернуться во дворец и распорядился, чтобы туда прибыли все высшие военачальники. Он подтвердил прежний срок начала аравийского похода. Затем еле слышно произнес:
– Я скоро выздоровею.
Все стояли, опустив глаза.
– Я мысленно охватываю весь мир, – тихо продолжил Александр. – Как не вовремя силы меня оставили.
Царь обвел друзей нежным взглядом.
– Дорогие и верные мои друзья. Сколько раз мы склонялись вместе над картами новых земель…
– Александр, – промолвил Пердикка, чтобы отвлечь друга от тяжелых мыслей.
Но тот продолжал говорить:
– Халдейские жрецы предвещали несчастье, если я войду в Вавилон. Но я не умею отступать. Я вошел.
Друзья слушали, с трудом сдерживая подступающие к горлу рыдания.
– Неарх! – позвал Александр.
– Я здесь, мой царь и любимый друг.
– Через три дня отплываем.
– Флот ждет своего царя.
– Селевк! Войска готовы к походу?
– Все с нетерпением ждут команды к выступлению.
– Пердикка!
– Слушаю.
Остановив свой взгляд на Пердикке, царь неожиданно громко сказал:
– Власть не только удовлетворение тщеславия, но и служение людям…
Дворец теперь был полон народу. Все главные военачальники неотлучно находились в царских покоях.
Вечером Александра вновь охватил сильный жар. Хранитель опочивальни по совету врачей распорядился поднять его на высокие подушки. В дыхании появились резкие хрипы. Смерть великого Александра казалась всем уже неминуемой.
Ближайшие друзья – Лисимах, Леоннат, Пердикка, Птолемей и Селевк – дежурили около царской опочивальни день и ночь.
– Ему плохо, – не находил себе места Селевк. – Совсем плохо. Что же нас ожидает завтра?
– Одни лишь боги знают, что будет завтра, – ответил мудрый Птолемей.
– А тебе не кажется, что Александра отравили? – дрогнувшим голосом спросил Селевк. – Все беды начались с приезда в Вавилон Кассандра.
– Я тоже поначалу так думал. Но, если бы царя отравил Иолла, Александр даже при медленно действующем яде не прожил бы более суток. Это лихорадка. Я верю Филиппу. Сколько раз этот великий целитель спасал Александра.
– Иолла тоже виноват, – упрямо возразил Селевк. – С какой радостью он наполнял кубок царя неразбавленным вином. Он видел, что у него жар, что он нездоров и пить ему нельзя.
Все были взволнованы ощущением надвигающейся катастрофы.
– Что же нам делать? – обратился к друзьям Лисимах.
– У врачей нет лекарств от лихорадки, – вздохнул Пердикка.
– В Элладе безнадежно больного относят в храм под покровительство божества. Больной иногда выздоравливает. Об этом должны знать местные жрецы. Надо отнести Александра в храм бога Мардука, покровителя мирового города, – предложил Птолемей.
– Прежде чем отнести царя в храм, надо спросить у божества совета, – сказал Селевк.
Селевк и Певкест отправились в храм вавилонского бога Мардука.
– Не найдет ли царь царей Александр Великий исцеление у ваших алтарей? Можно ли перенести царя в храм, чтобы бог исцелил его? – спросил Селевк у жрецов.
Жрецы не хотели рисковать добрым именем своего бога, поскольку случай представлялся им совершенно безнадежным.
И в храме бога Мардука прозвучал голос оракула:
– Не надо переносить царя царей Александра Великого в храм. Ему будет лучше там, где он есть.
Селевк и Певкест поспешили во дворец. Птолемей и Пердикка, с нетерпением ожидавшие их возвращения, вышли навстречу.
– Оракул сообщил: бог считает, что Александру лучше оставаться здесь, – сказал Селевк.
Военачальники вошли к Александру. Пердикка подошел к ложу и низко склонился над ним.
– Александр, мы все ежечасно обращаемся с молитвами к богам, умоляя сохранить тебе жизнь на долгие годы. Но, если воля богов иная, кому ты оставишь свое царство?
Из горла царя раздался еле внятный хрип.
Все смотрели на Пердикку. Он выпрямился и произнес:
– Александр сказал – сильнейшему.
Царь слабеющей рукой вновь поманил к себе Пердикку. Когда тот наклонился, Александр медленно снял со своего пальца перстень с царской печатью с вырезанным на ней изображением Зевса на троне и протянул его другу. Тем самым он избрал заместителя на то время, пока сам болен. Александр поручил Пердикке, как командиру гетайров, временное ведение дел, но это вовсе не означало передачи ему верховной власти. Царь даже не назначил его хилиархом, как в свое время Гефестиона, для которого специально учредил высшую государственную должность.
Между тем мрачные слухи проникли в войска. Македоняне заволновались:
– Похоже на то, что нашего царя отравили.
– Разве такое возможно? Для чего?
– Чтобы Ахилл последовал скорее за своим другом Патроклом.
– А вдруг царь уже умер и от нас это скрывают? – Воины поспешили к дворцу.
Миновав монументальные ворота, они столпились в главном дворе около здания, в котором находился царь, угрожая снести двери, если их не впустят.
Пердикка обратился к Александру:
– Воины-македоняне пришли увидеть тебя. Я впущу несколько человек. Они расскажут остальным, что ты жив и скоро поправишься.
Александр сделал рукой жест, означавший, чтобы впустили всех.
– Я пойду к воинам, – сказал Птолемей.
– Мы хотим знать, что с нашим царем? – крикнул один из ветеранов, увидев Птолемея.
– Царь умирает. Он ждет всех вас. Поднимайтесь, но тихо. Не тревожьте его в предсмертный час.
Один за другим, нескончаемой вереницей солдаты, покорившие полмира, потянулись по лестницам, коридорам, переходам, залам к царскому ложу. Они чередой проходили мимо изголовья Александра, посылая ему взгляды, полные скорби и любви. Воины прощались со своим великим полководцем. Македоняне – со своим великим царем.
Александр с трудом вглядывался в простые мужественные лица своих солдат. Он уже не мог говорить и приветствовал их только движением глаз.
Военачальники стояли в стороне, пока шли воины.
И вдруг по залам дворца понеслись громкие завывания евнухов.
– Конец, – тихо проговорил Птолемей.
Александр умер с закрытыми глазами, словно погрузившись в глубокий сон.
Скорбный плач многотысячной армии непобедимых воинов разнесся по Вавилону.
«Последнее, что видел на этой земле великий Александр, были его верные воины», – подумал Селевк, вытирая мокрое от слез лицо.
5
Вначале в обширных залах дворца слышались только рыдания и стоны. Затем они начали стихать. Первая сильная скорбь, вызванная тяжелой утратой, уступила свое место тревоге о будущем.
Глашатаи между тем распространяли печальную весть по Вавилону, и толпа перед воротами дворца стремительно росла. Здесь собрались македоняне и персы, воины и мирные жители.
– Самый мудрый и справедливый властелин! – говорили одни.
– Не знающий поражений полководец! – подхватывали другие.
– Кто же будет его наследником? – беспокоились третьи.
Все понимали, что судьба полумира находится на краю пропасти.
Ночное тревожное безмолвие окутало погрузившийся во мрак Вавилон. Жители города в своих домах боялись зажигать светильники.
Только в зале приемов царского дворца, соседствующем с залом, где лежало тело великого властелина, огонь свечей озарял лица присутствующих.
Пердикка собрал высших военачальников, чтобы принять совместное решение о дальнейшей судьбе огромного царства.
Ближе всех к Пердикке сидел Птолемей. Рядом с ним – Селевк и Мелеагр, начальник непобедимой македонской фаланги, плечистый, с грубым лицом, ловкий и бесстрашный.
Несколько в стороне от всех расположился Кассандр, выглядевший среди сподвижников Александра чужаком. Сын Антипатра из-за неприязни к нему царя не принимал участия в походе на восток и все последние годы находился при отце в Македонии.
Напротив Пердикки разместились Неарх, Лисимах, Леоннат и срочно прибывший из Фригии Антигон Одноглазый, бесстрашный воин и опытный военачальник.
Светильник осветил загорелое, закаленное морскими ветрами лицо Неарха. Затем отблеск огня коснулся лица Антигона, словно вырубленного из твердого камня. Селевк был уверен, что властолюбивый Антигон уже принял для себя решение. Неожиданно он подумал, что могучий одноглазый сатрап, если вдруг станет врагом, будет крайне опасен, так как хитер, мудр и непредсказуем. И Лисимах, и Леоннат, и Неарх были понятны и близки Селевку. На них, как и на Птолемея, можно было положиться. За последние дни Селевку ни разу не удалось переговорить с Птолемеем, мнением которого он особенно дорожил.
Почти все военачальники были ровесниками царя, которому через несколько дней должно было исполниться тридцать три года. Только одногодки Пердикка и Птолемей были старше его на девять лет, да у Антигона возраст приближался к шестидесяти. Но годы словно остановились для сатрапа Фригии. Он был крепок, силен, обладал острым умом и несгибаемой волей. Его уважали и в то же время боялись. Цари: и Филипп, и Александр – высоко ценили Антигона-воина.
Первым взял слово Пердикка:
– Нашему совету необходмо срочно избрать хилиарха. Сделать то, что не успел сделать царь.
Он поднялся и положил на опустевший трон царский щит, меч и печать, врученную ему за несколько часов до смерти Александром. Пердикка сделал это, чтобы снять с себя все подозрения в честолюбивых замыслах. Затем он вернулся на свое место рядом с Птолемеем.
Наступило молчание. Поступок Пердикки вызвал одобрение в сердцах его друзей и недоумение в сердцах Антигона и Кассандра. Если бы им в руки досталась царская печать, они, не раздумывая, тут же признали бы свое превосходство над всеми остальными.
Птолемей обратился к собравшимся:
– Высшая должность в государстве должна принадлежать Пердикке. Ему Александр вручил печать, значит признал его превосходство над всеми нами. Это главное.
Заметив неодобрительные взгляды Кассандра, Антигона и Мелеагра, Птолемей уверенно продолжил:
– И еще. Пердикка принадлежит к царскому роду. Его дед Пердикка, чье имя он носит, был царем Македонии. Он принимал участие в Пелопоннесской войне, блестяще проводил политику лавирования между Афинами и Спартой, чтобы упрочить позиции Македонии.
С общего согласия Пердикка надел себе на палец перстень с царской печатью и начал военный совет.
– Следует ли снова в ближайшее время кому-то занять трон, освободившийся со смертью царя, или нет? – задал он вопрос.
Этот вопрос вызвал волнение и споры. Только Птолемей оставался невозмутим и спокоен. Его спокойствие удивляло Селевка.
– Следует, – заявил Мелеагр. – Только престолонаследие сохранит единство государства.
– Единство государства заключалось только в Александре! – выкрикнул Лисимах.
– Без него или без более великого, чем Александр, единство невозможно, – поддержал Лисимаха Птолемей.
– Единство необходимо сохранить, чтобы не дать распасться государству, – высказался Пердикка.
– И кому ты собираешься предложить занять место Александра? – поинтересовался Лисимах.
Пердикка решил проявить осторожность и ознакомиться сначала с мнением других. Он обратился сначала к Мелеагру:
– Твое мнение?
– Я разговаривал со своими воинами. Они за Арридея, – неуверенно произнес Мелеагр.
Антигон возмутился:
– Разве можно думать о возведении на престол Арридея? Он слабоумен. Прижит Филиппом с фессалийской танцовщицей.
Лисимах рассмеялся.
– Мелеагр, скажи, что ты шутишь. Арридей упомянут тобой только для того, чтобы указать на невозможность принимать его в расчет.
– Роксана и Статира в скором времени ожидают разрешения от бремени, – напомнил Пердикка.
– Ты уверен, что бактрийка родит сына? – спросил Лисимах.
– И может ли сын бактрийки носить диадему македонского царя? – поддержал его Леоннат.
Пердикка обратился к Птолемею:
– А что думаешь ты?
– Государством после Александра должны править высшие военачальники, которые, жертвуя собой, помогали великому полководцу и царю создавать его, – ответил Птолемей.
– Я категорически против твоего предложения, Птолемей. Это приведет к распаду государства. – Впервые Пердикка бросил на друга враждебный взгляд.
Со своего места поднялся Кассандр. Наступила тишина. Все ждали, что скажет этот чужак.
– Я, сын регента Антипатра, который отправил меня с посольством из Македонии к вам, считаю, что если Роксана родит сына, то царство должно принадлежать ему. Опекунами наследника престола должны стать для Азии Пердикка и Леоннат, а для Европы – Антипатр и Кратер.
Селевк решил вмешаться в спор:
– Вы уверены, что гетайры и аргираспиды удовольствуются тем, что сочли за благо их военачальники? Не забывайте, что Александр Великий решение важных для государства вопросов всегда выносил на обсуждение войска…
Едва забрезжил рассвет, как пехотинцы окружили царский дворец. Воины волновались, недовольство их росло.
– Почему никто не выходит на переговоры с нами?
– Военачальники, видно, забыли, что Александр войску предоставлял решение всех вопросов.
– Ничего, мы им напомним.
– Надо торопиться. Военачальники задумывают что-то недоброе.
Воины все прибывали и прибывали. Крики усиливались.
– Мы сразу после кончины царя высказали свое мнение Мелеагру!
– Есть сын царя Филиппа – Арридей.
– Арридей законный наследник. И он в Вавилоне.
В зал приемов, где продолжались ожесточенные споры военачальников, донеслись бой барабанов и яростные крики пехотинцев:
– Мелеагр, ты забыл о своих солдатах?
– Полководцы, мы хотим напомнить, что битвы выигрывает армия!
– Александр всегда считался с нашим мнением…
Селевк оглядел всех присутствующих. На поле боя в самый разгар битвы он никогда не терялся и находил самое разумное решение, чтобы достигнуть победы над врагом. Сейчас тоже начиналась битва, но битва с товарищами по оружию. И ее надо было выиграть без пролития крови.
– Не забывайте, что гетайры против Арридея, – громко сказал он. – У ворот богини Иштар стоит несколько отрядов конницы. Гетайры считают, что царем надо признать сына Роксаны. Конники господствуют над входами и выходами из города. В открытом поле пехота бессильна им противостоять.
– Но сейчас пехота окружила дворец, – прервал Селевка Мелеагр. – И ее решение будет главным!
– Этому безумию не бывать! – в ярости закричал Антигон. – Сумасшедший сядет на трон великого Александра! Образумься, Мелеагр! Не становись нашим врагом!
В это время в зал вошел Арридей, волоча ноги и бессмысленно улыбаясь.
– Что тут у вас такое происходит? Война, что ли, началась?
Все молчали.
По приказу Пердикки телохранители подошли к Арридею и повели его в отведенные ему покои. На пороге, обернувшись к военачальникам, он произнес:
– Я всегда говорил Александру, что он скоро умрет и царем буду я. Это судьба.
– Ты по-прежнему хочешь посадить его на трон, Мелеагр? – спросил Антигон, едва Арридей покинул зал приемов.
Мелеагр ничего не ответил.
В это время близко послышались громкие голоса:
– Арридей – брат Александра!
– Законный наследник!
– Да здравствует Филипп Третий! Отныне так будем именовать Арридея, нашего нового царя.
Голоса приближались.
– Слава царю Филиппу Третьему!
– Он же больной, – звучали возражения.
– Зато безвредный. Наконец-то мы вернемся в Македонию.
– Да здравствует царь Филипп Третий!
Читать бесплатно другие книги:
