Древний Марс (сборник) Мартин Джордж

– Они и раньше видели землян, – пожала она плечами.

– На Марсе нас от силы пара сотен. Я думал, они на землян больше внимания обращать будут. В Окленде все бы точно глазели на марсианина.

– В том-то все и дело, Том. Они другие.

Дверь в ее квартиру открыла глазок и посмотрела на Салли. Она встретилась с ним взглядом, позволяя глазку просканировать и ее, и ее спутника. Глазок моргнул, подтверждая, и прозвучал негромкий щелчок – мускул отодвинул керамическую задвижку.

Они пристроили на вешалке свои перевязи с мечами, и Том с интересом взглянул на фотографии на стене. На одной фотографии были изображены ее родители, на другой – винокурни, которыми они управляли в Напе, еще пара фото с ее братьями, сестрами, племянниками и племянницами, с кошкой, которая принадлежала Салли в университете (ну, или, как говорится, она принадлежала кошке).

Квартира была большой, несколько сотен квадратных метров, райский простор после кают космических кораблей, жилищ в космосе или станций на Марсе, названной База Кеннеди. Мебель по большей части была встроена в стены и пол, с шелковыми или меховыми одеялами и пледами сверху, – живые, они чуть шевелились, как будто лишние два градуса в комнате сбивали их с толку.

Уютненько, хотя и по-инопланетянски, – подумала она и потом произнесла вслух:

– Вот там кровать, свои вещи можешь туда бросить.

– А ванная где?

– Туда. Подожди, пока я не ознакомлю тебя с зар-ту-канским биде, – добавила она и ухмыльнулась, когда он вздрогнул.

– Когда будем есть?

– Сейчас сделаю поджарку.

– А что, марсиане едят поджарку? – удивился Бекворт.

– Нет. Это я ем поджарку.

– Моя помощь нужна?

– Не приближайся к моей кухне ни на шаг, – предупредила она. – Мне потребовались годы, чтобы все здесь нормально устроить.

Когда они разложили его вещи, Бекворт спокойно произнес:

– А что это за канид?

– Сатемкан? Он… а, он хороший помощник. Особенно в поле. А еда для него не очень дорогая. – Бекворт иронически приподнял бровь, и она неохотно продолжила, чуть тише: – И да, немного информации: у него… проблемы. Ему повезло, что его не умертвили и не запихнули в компостер.

– Так вот ты какая, хладнокровная безжалостная спасительница щенков, старушка марсианка, – ответил он, скаля в улыбке белоснежные зубы.

Салли показала ему кулак, а потом приподняла средний палец, проходя в угол кухни.

– Руз – это мясо, которое едят веганы, – объяснила она, когда нарезала поджарку, и Бекворт тоже посмеялся, поставив две шарообразных бокала с эссенцией на стол и толкнув в них соломинки.

Идею убийства домашних животных ради получения мяса марсиане считали неэффективной. Тембст-модифицированные птице-динозавры производили руз – бескостную плоть на месте бывших крыльев и передних конечностей их предков. Она безболезненно периодически снималась и снова отрастала.

– И на вкус как курица, – сказал Бекворт.

Салли положила кусок жареной стороной кверху в отдельную миску с крышечкой, налила сверху взбитое жидкое тесто и помешала. Затем сняла полдюжины липких, мягких, блинчикообразных, но пышных по консистенции кругов.

– Скорее телятина. Эта разновидность. Есть еще приправа, по вкусу как смесь лимона и чили… – начала она.

Сатемкан завыл, его уши приподнялись, а носом он повернулся к двери.

Она беззвучно открылась. Зеленая обездвиживающая граната покатилась по полу, но Сатемкан уже вскочил на ноги. Он сделал отчаянный прыжок и вышиб керамический бочонок обратно в открытый портал.

Граната откатилась по дуге, но – к несчастью – перелетела через балюстраду и попала во двор. Снизу послышались крики «Осторожно», «Тревога!», но вдруг резко оборвались, когда она врезалась в камень и всё вокруг, что имеет спинной мозг, обездвижилось, когда наночастицы соприкоснулись с кожей.

Три фигуры в масках и мантиях с надетыми капюшонами прошли через дверь Салли сразу после взрыва, с мечами и колбообразными пистолетами с длинными стволами, заряженными дротиками. На пороге они чуть задержались при виде землян в помещении, ещё одетых, поскольку ткань была неплохой защитой от лёгких игл.

Салли повернулась на одном каблуке и через дверь швырнула миску с горячим мясом и овощами в лицо первого марсианина. Он упал назад, на своих партнеров, а она рванула с места сразу на десять футов, прикрывая лицо рукой. Дротиковое ружье издало шипящую вонь сожжённого метана с примесью серы, и что-то прямо сквозь ткань больно воткнулось в локоть.

Один из пистолетов нападающих на время выбыл из строя – требовалось двадцать секунд, чтобы метан подкачался. Она в это время упала на пол, перекатилась и достала свой меч из перевязи, что висела за дверью. До кольта дотянуться времени не было.

Все происходило словно во сне, быстро, но растянуто. Дело в адреналине и пониженной гравитации. Прыжки на Марсе сами по себе казались фантастикой, как и падение на землю – оно было мягким.

Сатемкан выскочил из-за двери, возня, глухой стук и дикое рычание, а потом крик марсианина:

– Больно! Чтозадикаяболь! – вполне искренним тоном. <Эмфатический режим!>

И Том Бекворт с глухим звуком мягко осел на землю. Красное пятно на горле показывало, куда попал растворимый кристаллический дротик, когда Том ринулся в атаку, как разъяренный бык. Третий марсианин без подготовки атаковал Салли, и все, казалось, исчезло, когда острый меч, в руке намного длиннее, чем её собственная, оказался возле её левого глаза.

Отчаянным движением она, еще не успев подняться, отбила клинок нападающего в неудобной третьей позиции: снизу вверх с изогнутой кистью, которая загудела от силы удара. Звонкое соприкосновение стали о сталь, и она стала наступать мелкими шагами и ударила его вдогонку гардой, когда продолговатая фигура начала отступать. Этот прием был против правил, и в любом фехтовальном клубе на Земле её бы дисквалифицировали, но она была не на Земле и речь шла не о распределении мест, а о борьбе за жизнь.

Марсианин зашипел, когда более крепкие кость и мышцы землянки вышибли рукоять из его или её пальцев в перчатке, возможно, сломав что-то в процессе. Салли Ямашита хотела распороть руку нападающего, но тут почувствовала легкий ожог на спине. Как-никак, марсиан было трое…

– О, ч…

Темнота.

Бессознательность длилась недолго, а анестетический дротик не оставил никаких побочных эффектов. Что-то шершавое и мокрое касалось её лица. Салли моргнула и увидела окровавленную морду Сатемкана.

– Босссс…

Лапой канид сбросил с её пояса аппликатор, через который ей ввелось противоядие. Кровь текла из нескольких кинжальных ран на его шее и туловище, но на глазах сворачивалась. Салли обрела способность управлять телом и села, пытаясь прижать его раны руками.

– Хороший песик, – сказала она. – Лучший канид.

Сатемкан заскулил. Из-за двери выглянул кто-то из родовой линии дома.

– Медицинскую помощь режим команды! – рявкнула Салли.

Скоро кто-то вошел с похожей на раковину платформой, которая бежала за ним на множестве неприятно-человеческих ножек. Крышка откинулась, открыв сросток извивающихся подобно червям придатков, которые, постоянно делясь, расходились шире и шире, раздваиваясь и утончаясь настолько, что в конце слились в туманный ореол. Салли кряхтя подняла Сатемкана и положила внутрь раковины, хитиновая крышка закрылась с чмокающим звуком, будто бы два стейка хлопнулись друг о друга. Спустя пару мгновений из-за решетки раздался бесстрастный голос, когда органическая машина заговорила:

– Гибрид канида, стандартная форма. Сильное кровотечение, умеренная травма ткани, незначительное повреждение двигательных нервов. Стабилизирую… Хорошие прогнозы для стабилизации, требуются дополнительные белки и питательные вещества.

– Расходы подтверждаю, – резко сказала она, сдержав облегченный вздох. На Марсе еще не было общей медицинской программы. – Скорость восстановления на максимум.

На секунду она дотронулась до корпуса раковины.

Давай же, мальчик, ты сможешь…

Она поднялась на ноги, её одежда испачкала кровью вещи в палате, и уборщики начали выбегать из маленьких дырочек на стенах, очищая остатки и перенося всё в пищеварительную систему дома. Платформа подбежала к стене – топ-топ-топ, – чтобы воткнуться в что-то наподобие… сосудов здания.

– Как много тебе заплатили, чтобы ты впустил их? – спросила Салли.

Глава рода – его звали Жай – был седовлас и морщинист, что указывало на весьма давнее время его рождения – возможно, тогда президентом США был ещё Эндрю Джексон, а Япония была замкнутым королевством, управляемым любителями мечей со смешными прическами, которые все свое свободное время тратили на подавление её прародителей – крестьян.

– Тысячу юнитов и в дополнение – возможная угроза быть убитыми, если мы будем препятствовать, – ответил он. – Принудители, которые о долговременных последствиях не заботятся.

Что здесь, конечно, считается вопиющим оскорблением.

Он продолжил:

– Полагаю, однако, что им хорошо заплатили.

Салли заставила себя досчитать до пяти, прежде чем ответить в подобающем тоне: по местным стандартам, у нее просто-напросто не было повода злиться, и ей пришлось им соответствовать, раз уж она хотела, чтобы её воспринимали серьезно. Никто здесь не будет ожидать от местных жителей, что они будут рисковать собственной жизнью или жизнью родственников, только чтобы защитить кого-то, подобного им самим. И если уж сдавать ее, то почему бы и не извлечь из этого выгоду? Тысяча юнитов – большие деньги, как-никак.

Кто-то был готов заплатить большую сумму за землянина, или конкретно за Тома. Или, может, они хотели вообще нас двоих, но обломались.

Род, проживающий в этом доме, предоставил медицинскую платформу, что показывало доброе расположение. Поэтому сердиться на них не стоило.

– Как бы я хотела все здесь разнести… – процедила Салли на английском про себя. – Передайте это в мое консульство, и вы получите справедливое вознаграждение, – продолжила она, когда злость прошла, быстро печатая что-то и загружая на флешку.

Тома Бекворта она знала не так давно, чтобы сильно за него переживать.

Меньше, чем за Сатемкана, если говорить откровенно…

Но он был землянином, коих здесь осталось совсем мало, да еще и американцем, как и она, которых здесь было и того меньше. Но, что гораздо важнее, присматривать за ним было её работой.

– Пожалуйста, пометьте себе, что, если такое повторится, мои представители из консульства будут ходатайствовать в арбитражном совете и требовать большой штраф за явное нарушения статьи в моем арендном договоре о взаимной защите.

Жай как будто собирался поспорить – действительно, это было сомнительное обвинение, так как это правило распространялось только на какой-нибудь уличный грабеж или нападение. Но вместо этого он снова изобразил непонимание и принял маленький пластиковый прямоугольник.

Салли не стала его пугать возможностью консульства воздействовать на местное управление. Роберт Холмгард был хорошим человеком, но она нутром чувствовала, что консул Альянса все еще, находясь в дворцовом районе, не мог до конца осознать: правительство здесь значило не так много, как на Земле, где разница в проявлениях демократии была общепринята за пределами Восточного Блока.

И по этой части жизни марсиан я проинформирована намного больше любого дипломата. Намного, намного больше.

– Я какое-то время буду отсутствовать, – заключила Салли. – Мне нужно найти Принудителей самой. Пожалуйста, не гасите огни на крыльце, я вернусь после полуночи.

Такая постановка не совсем соответствовала односложной тональности демотического, но озадаченные нахмуренные брови собеседника того стоили. Фолк-рок они здесь точно не понимали.

Марсианин, пошатываясь, вышел из бара «Немного грустное время, рассматриваемое как регрессивная последовательность», свисающая дешевая инертная маска и улыбка – вялая ухмылка, по местным стандартам, – на его лице. Он напевал себе под нос мелодию, после чего позвал:

– Эй… Эйф… Эйфориииияяяя! Может, здесь кто-нибудь желаааает парарепродуктивного полового слияния?

Салли жестко его оттолкнула, когда он направился к ней. Хилый марсианин охнул и врезался спиной в стену, все еще посмеиваясь.

– Три заселенные планеты в этом чертовом зоопарке Солнечной системы, и надо же – нигде от пьяниц проходу нет.

Он сполз по стене, хихикая, и продолжил напевать ту же мелодию, развалясь. Несколько подростков не сводили с него глаз в ожидании, когда его можно будет ограбить, но когда она на них глянула, стушевались.

Такой уж это был район. Она толкнула двери, входя внутрь. Когда Тейюдза-Жалт не отрабатывала контракт, обычно её можно было встретить здесь. Это было излюбленное питейное заведение, возле канала, куда захаживали дальнобойщики с водных судов и земных кораблей, которые пересекали пустынные равнины, и водители караванов, спустившихся с гор… И где маленькая табличка с глифами, обозначающими «Профессиональный практик Принуждения», была не так уж неуместна.

Когда Салли вошла внутрь, наступила тишина, все головы повернулись к ней.

– Вас-терранка, – прошептал кто-то. Прозвище, конечно, но не очень обидное.

Все задвигались, выкладывая оружие на стол или пряча в кобуру. Свет имел неприятный зеленоватый оттенок – кто-то явно недокармливал световые шары. Фрески на стене покрылись пылью и выцвели, очерчивая большую круглую комнату на первом этаже полузаброшенной башни. Плиты из алмазного шпата были уже порядком истерты, а помещение заставлено круглыми столами, отпиленными от идеально ровных стволов дерева ткем. Их столешницы несли на себе следы множества буйных попоек – засечки и царапины, оставить которые на дереве, содержащем кремний-органику, было непросто.

Воздух был сухим и прохладным, конечно, но каким-то образом здесь пахло и привидениями, и потерянными надеждами, следами всей запутанной истории Жо’ды – Реального Мира.

Тейюд сидела с крошечной ароматической жаровней, пустой и чистой, но распространяющей вокруг себя слабый мускусный аромат. Она играла в атанж – левая рука против правой – и изредка попивала из кубка-шара эссенцию, пока рассчитывала ходы своих фигур или бросала кости.

Помимо самой игры, на её столе находилась миска сладкого соуса и тарелка с темно-красными цветами в черную полоску. Один она с хрустом сгрызла, проглотила, и потом запила, повернув голову к Салли.

– Выражаю мое дружеское приветствие, Салли Ямашита, – произнесла она мягким гортанным тоном. – Игра вот-вот завершится.

Принудительница была довольно высокой, около 7 футов, но цвет её больших глаз был явно странным, сверкающим, янтарно-золотым. Её мантия была цвета красного хаки – идеально защитного на этой планете, но капюшон был откинут, обнажая волосы, спрятанные под тонкую металлическую сеточку. И сеточка, и волосы отливали бронзой. Она была худой, но не «хрупкой птичкой», как большинство марсиан. Ну, если, конечно, птичка не была беркутом, как те, что использовались монголами во время охоты на волков в стародавние времена.

Императоры Пурпурной династии называли свою касту тембст-модифицированных воинов, которые проводили их волю и поддерживали мир, Взвешенной Милостью. Теперь их осталось совсем мало, и Толламуны управляли разве что бывшей столицей Марса – Двор-иль-Адазаром и его окружением. Но вокруг Тейюд пустые столы образовались не только из марсианской вежливости.

Салли не стала мешать игре, уж слишком серьезно все здесь воспринимали атанж. Принудительница передвинула Перевозчика на квадратик слева от Деспота, едва заметно кивнула и начала складывать игру. Когда все фигурки легли по своим местам, она захлопнула коробку и поместила её в карман внутри рукава мантии.

– Я тоже выражаю вам свое дружеское приветствие, Тейюдза-Жалт, – сказала Салли.

Она взяла один цветок и макнула в соус. Дружественные приветствия включали в себя приглашение разделить трапезу. Приходилось долго жевать, но на вкус как кисло-сладкая свинина с запахом плюмерии. Живот Салли заурчал.

Даже когда вокруг убийства и смерть, голод не даёт о себе забывать, если долго не ешь… А я выбросила свой ужин, в буквальном смысле.

– Обсудим договор? – продолжила она, обращаясь к марсианке.

– Недавно ты была вовлечена в смертельный или почти смертельный конфликт, – задумчиво произнесла Тейюд. – В тебя попал обездвиживающий дротик… – Она коснулась шеи Салли сзади. – Тебя не сопровождает… твой нетрадиционный канид. Я требую деталей. Только после этого можем обсудить положения контракта в соответствии со степенью неуверенности, просчитанным риском и возможными трудностями.

Что они и сделали, после чего, отдав дань земным традициям, пожали друг другу руки в честь заключения сделки. Рукопожатие Тейюд было решительным и очень крепким. Не в первый раз она работала с Салли, да и с другими членами Альянса вообще.

– Довольно интересное задание, – заключила она.

– Мне нужно вернуть коллегу, – решительно ответила Салли.

– Вот это-то мне и интересно. – Тейюд допила свою эссенцию из кубка. – Его захват указывает на то, что его мгновенная смерть не была главной целью атакующих. Они были… говоря метафорически, грабителями, пусть они ничего больше и не украли. Они желали украсть вас-терранина. Но вряд ли даже самый эксцентричный коллекционер стал бы красть всего одного? Без ответов на эти вопросы я чувствую приятную растерянность.

Поэтично-эстетично часы на стене пропели со светлой бриллиантовой скорбью:

– Укусил его, эмфатически! Укусил, укусил, укусил его! – произнес Сатемкан, буквально злобно рыча. – Я укусил незваного гостя на территории своей референтной группы!

– Да, молодец, – спокойно отозвалась Салли, гладя канида по голове.

– И сделал бы, условное будущее выбрано намеренно, это снова эмфатически.

На демотическом нельзя просто взять и употребить глагол в будущем времени: предположения, встроенные в структуру его грамматики, запрещали уверенно выражаться о событиях, нам не подконтрольных. Сатемкан был к этому так близок, насколько мог.

Теперь канид не выглядел на все сто: места вокруг ран были выстрижены и блестели псевдокожей, которая эти самые места покрывала. Двигался он очень даже хорошо, а для внутренних повреждений медицинский тембст использовал органический клей. Он сам потом рассасывается при ускоренном заживлении.

Пока же его покрасневшие глаза выглядели несколько сумасшедшими. Бедняга, ему совсем не по себе, – подумала Салли. – Да и мне тоже.

– Канид, – произнесла Тейюд. – Ты можешь выследить этих индивидуумов?

– Конешшшшно, – ответил Сатемкан, сразу воспрянув.

Он двинулся в сторону от здания, принюхиваясь, то и дело облизывая нос длинным красным языком. Спустя мгновение он издал смешок, это надо было видеть:

– Хе-хе-хе! Здесь они брызнули поглотителем запахов. Я выражаю усмешку! Совершенная бесполезность! Моя исключительная чувствительность и натренированность с легкостью распознают запахи крови и феромоны страха.

Он пустился рысью. Тейюд следила глазами за крышами без всякого напряжения.

– Любопытно, – тихо сказала она. – Похоже на диверсионную тактику небольшой группы, а не одиночки.

В среднем марсиане были не храбрее землян, но более прямолинейны. Тейюд же была совершенно бесстрашна. Они и раньше работали вместе, хотя это было непросто. Но теперь Салли не обращала внимания ни на какие осложнения.

– Я выражаю сожаление по поводу необходимости подвергать тебя риску, – сказала Салли.

Принудительница не оглянулась, но в голосе её послышалось удивление:

– Я сама выбрала свой путь, – а потом добавила: – Вы, вас-терраны, – первый новый элемент, проникший в Реальный Мир за долгое время. Уж лучше работать с вами, чем сидеть и размышлять о времени, когда Внешние Пустыни поглотят последние города, а последние растения засохнут.

– Такое еще не скоро случится, – ответила Салли. Далеко не всех марсиан волновала эта проблема.

Она оглянулась проверить, нет ли у них «хвоста»: выследить их будет непросто, но ведь не невозможно же.

– Но скорее, чем время, отделяющее нас от царствия Первого императора, – сказала Тейюд. – О, твой канид остановился.

– Здесь, – откликнулся Сатемкан, исследуя место вокруг, под ногами у раздраженных пешеходов. – Разнородные следы, но самые свежие ведут в это здание.

– Вот дерьмо, – воскликнула Салли, когда Сатемкан посмотрел наверх, виляя хвостом и ожидая похвалу. – А… Отличная работа, Сатемкан.

Глифы на здании гласили:

«Кооперативное агентство по увеличению, франшиза Зар-ту-Кана».

– И что будем делать? – спросила она, добавив по-английски: – В этом логове мафиози?

– Я советую последовать призыву на стене: «Спросите внутри».

В зале ожидания было много места: там была стойка для свитков, которая была эквивалентна стеллажу с журналами, и продающий эссенции автомат. А еще на стенах висели рекламные плакаты:

«Вы потеряли желание самосохранения, но испытываете недостаток в силе духа для самоубийства? В таком случае попробуйте токмар, самую субъективно приятную форму медленного отхода от реальности с вашим психологическим сбоем! Пробная порция в подарок!»

Или же:

«Не получаете удовольствия, равное мучениям ваших врагов и тех, кто обошел вас на жизненном пути? Не отказывайте себе в злобе зависти! Наши специалисты…»

– Даже не сами отличия беспокоят, сколько чертовское сходство, – прошептала Салли, стараясь не глядеть на сопутствующие иллюстрации. – Или все сразу… Мы делаем то же самое, но они этого не стесняются.

Сатемкан прижал уши, стоило им войти в здание: он, должно быть, почувствовал неприятные запахи, слишком слабые для обоняния марсиан или землян.

– Опасение, – заскулил он. – Страх.

– Они здесь проходили?

– Вон туда, – указал он носом.

«Вон туда» находилась стойка регистрации с вежливым напоминанием: «При проникновении дальше без должного разрешения, вы будете убиты без предупреждения».

– Чего желаете? – спросил администратор.

Он заметил Тейюд, и Салли могла увидеть, как увеличились его зрачки. Он вынул руки из рукавов и аккуратно положил их на стол.

– Чего желаете, благороднейшая? – повторил он, в этот раз почтительно.

Три Принудителя в черных мантиях стояли позади каменно-гладкой стойки, и Салли подумала, что, возможно, это те самые. Здесь был истинный штаб убийц. Утешало, что их с Тейюд вид слегка нервировал администратора: она уже давно здесь жила и научилась понимать язык тела марсиан. Что давало ей преимущество, так как местные в землянах не так хорошо разбирались.

Чепуха, что эмоций у них нет, что бы там ни говорили мемуары Освоителей. Они просто-напросто меньше переживают из-за них.

Салли набрала в грудь воздуха. Они не была до конца уверена, что выберется отсюда живой, но без Тейюд вероятности было б еще меньше.

– На мою резиденцию напали… – начала она.

Когда Салли закончила, администратор моргнул и склонился что-то прошептать в решеточку на стойке. Тейюд навострила уши, как и Сатемкан. Из решеточки показалось тонкое щупальце, и администратор воткнул его себе в ухо. Последующий разговор шел в молчании. Он кивнул пару раз, потом с чмоканьем вытащил эту коммуникационную штуковину (или какой-нибудь съемник информации) и заговорил:

– Трое независимых Принудителей заключили контракт с третьей стороной для выполнения операции, упомянутой вами, четыре дня назад, через наше бюро занятости с обычной оплатой посреднических услуг. Помимо этого они купили тактическую информацию о вашем распорядке дня. Сегодня утром они вернулись с заключенным вас-терраном, которого они передали третьей стороне. Затем они приобрели довольно обширную медицинскую программу для лечения переломов, ожогов, укусов канида и покинули Зар-Ту-Кан, направляясь в Двор-иль-Адазар. Мы не станем продавать их личные данные, потому что в их контракте членства есть статья о неразглашении.

Международное Объединение Головорезов, 141-е подразделение, – с горечью подумала она. – Они тут давненько обосновались, чтобы напридумывать всевозможные правила, покрывающие любые непредвиденные обстоятельства.

Администратор моргнул; очевидно, выражение лица Салли было легче прочесть, чем ей хотелось. Мимика земного человека отличалась от марсианской, но для выражения базовых элементов, таких как юмор и злость, не сильно. Проблема была в том, что каждый вид находил, что причины эмоций другого вида странным образом туманны и трудны для понимания. Добавьте еще, что марсиане говорили на одном-единственном языке и свод законов у них был один на всех, поэтому разница реакций казалась им неестественной.

В одном только Сан-Франциско было больше культурных вариаций, чем на всем Марсе, вместе взятом. Салли заставила мышцы на своем лице постепенно расслабиться.

– Статья о неразглашении не предусматривает никаких исключений, по постоянному распоряжению, – осторожно произнес администратор. – Если вы убьете или будете пытать меня или других наших сотрудников, это не изменит ситуацию. Политика устанавливается вышестоящими, для которых мы весьма незначительны.

Салли наконец справилась с лицом и посмотрела в сторону, на Тейюд. Взвешенная Милость подала небольшой знак двумя пальцами, надавив на рукоять меча: «Не дави на него».

– Я куда больше заинтересована в человеке, который нанял троих… троих членов вашего кооператива, – мрачно произнесла Салли.

– Мы проинформируем вас о личности третьей стороны за чаевые в размере 2,750 юнитов с кредитования, доступным по процентной ставке в…

– А как же пункт о неразглашении?

– В данном случае эта услуга не была приобретена. С его стороны это было неразумной бережливостью, которая увеличила вероятность неоптимальных результатов для клиента! Обратите внимание, что с вами также будет заключен договор о неразглашении за скромную дополнительную плату размером в…

Десять минут спустя они вышли на улицу, где Салли посмотрела на имя и адрес, написанные на клочке бумаги в своей руке.

– Что делаем теперь? – спросила она.

Тейюд улыбнулась.

– Если тебя интересует дальнейший ход событий, сначала – разведка, затем – атака.

А вот и я, намеренная покорить Гарвард. Или Оксфорд.

Даже по стандартам Зар-Ту-Кана Сколариум был стар. Настолько стар, что находился он не под самим куполом и даже не в одном из фрактальных лабиринтов, сооруженных марсианами при Пурпурной Династии. Он постепенно прирастал во время Имперской эры, теперь же уменьшенное количество студентов и преподавателей бурлило как в совсем крошечных комнатках наподобие той, где жила Салли, так и в огромных залах, наподобие Солнечного Купола в Хьюстоне или же Великого дома человеческой культуры в Пекине. Большие помещения превратили теперь в сад и соединили при помощи туннелей и полупрозрачных аллей, на их крышах был вытиснен узор в виде гигантских снежинок.

Заметив свое лицо в такой отражающей пластине, она едва не вздрогнула. Они с Тейюд надели студенческие мантии – слегка поношенные и к тому же ярковатые – и сколариумские маски. На её маске был изображен Червь-Прядильщик, причем в стадии куколки, своего рода местная шутка – такая маска не требовала большого искусства. Тейюд изобразила собственный дизайн – у нее была изящная золотая маска последователя Взвешенной Милости, кем она, собственно, и являлась. В Сколариуме такие маски могли носить изучающие военное искусство или военную историю. А тот факт, что все вокруг носили маски и одежду, покрывающую все тело вплоть до кончиков пальцев, позволял им скрытно передвигаться без труда.

А у Тейюд было весьма ироничное чувство юмора. Когда Салли упомянула этот факт, она едва заметно кивнула.

– Скажу больше. По происхождению Взвешенной Милостью называли Принудителей, сосредоточенных на поддержании правил и регулировании уважения… Что на земном называется…

– Полицией, – закончила за нее Салли.

– Да. И сейчас я преследую схожие цели, в частности для тебя.

Она тихо хихикнула. Салли не хотелось смеяться, слишком уж близко к сердцу она воспринимала все происходящее.

– И поэтому я все еще служу Ш’уМаз <режим метафоры> – определенным образом, – сказала Тейюд и коснулась имперского глифа на лбу своей маски, обозначая эту концепцию. – Хоть я и не служу Королям У Подножия Гор.

Ш’уМаз означало «Поддерживающий гармонию», программа и девиз Толламунских императоров. Вечный Мир Пурпурной династии сейчас на Марсе был ностальгическим воспоминанием. Но был в голосе Тейюд какой-то еще оттенок.

Секция аллей штопором закручивалась вниз. Они спокойно съехали вниз, здесь это было возможно из-за гравитации, втрое меньше земной, затем они вышли в пространство под куполом. Здания по краю очень отличались друг от друга, но в глифах на фасаде встречались завитые спирали из бусин, которые символизировали тембст. Значит, все они относились к естественно-научным факультетам.

Дорожки из узорчатого туфа вились между низких кустов и клумб с цветами. Пестрые птички суетливо летали и бегали вокруг. Одна из птичек остановилась и запорхала прямо перед лицом Салли.

– Еда? – спросила она с надеждой.

– Прочь, – ответила Салли, и та улетела.

Студенты сидели или лежали между дорожками, клумбами и скамейками, споря, или читая, или даже напевая песни. Помимо вечной игры в атанж, кое-кто перебрасывался клубочками со щупальцами, а те пытались ухватить игроков за руку. Выигрывал тот, кто ловил кончик щупальца и бросал… эм… клубочек… следующему участнику. Если тот не мог поймать, клубочек семенил к следующему игроку.

Она никак не могла понять, зачем тут кому бы то ни было красть биолога-землянина. Марсиане гораздо лучше нас разбираются в биологии, да и Том прилетел на планету, только чтобы самому поучиться. Оставалось только предположить мотивацию иного сорта: «Требуется лабораторная крыса с определенным набором генов». А значит, здесь с ним могло произойти все что угодно.

Буквально все.

– Информация, – мягко произнесла Тейюд прохожему. – О Досточтимом Преподавателе Мелтамса-Форине?

На студенте была маска с костяной шишкой на лбу.

– А, Мелтам, с нейрологическим несрабатыванием, – произнес студент.

Или же Эксцентричный Мелтам, или Мелтам Сумасшедший, – мысленно перевела Салли.

– Как найти? Функции?

Студент указал им на одно из зданий.

– Будьте готовы услышать самые изощренные умопостроения на совершенно ложных посылках.

– Специальность?

– Агри-тембст, а недавно стал заниматься еще и биотикой Влажных Миров, – сказал студент. И нехотя добавил: – В последней области он собрал весьма значительные данные. Хотя предмет скрыт и пока не так уж и срочен, он вызывает интерес.

Он поклонился, основательно унизив профессора. При других обстоятельствах Салли отнесла бы это унижение и на свой счет: глиф на здании, на которое указал студент, в буквальном смысле переводился как «Ветеринария». Хотя, конечно, он обозначал и «Биомеханические неполадки и их излечение».

– Тома украли ветеринары?

Здание само по себе было настолько старым, что в нем даже были арочные окна, выполненные из вспененного камня много лет назад. Большая часть здания помещалась внутри позже построенного купола, но выше него башня распускалась огромным тюльпаном.

– Ах, – выдохнула Тейюд, – да. Прямой подход дает ограниченное число возможностей. Но есть и альтернативные.

– Какие же?

– У наследников генома Взвешенной Милости есть свои плюсы, которые компенсируют слишком большой расход необходимых калорий. – Она задумчиво нахмурилась и скушала еще один цветок. – Говоря твоим языком… Я могу рассчитывать на определенное одолжение и имею серьезное влияние среди Принудителей Деспота.

– Они помогут? – удивилась Салли.

– Не прямо. Но… скажем, неофициально.

– Я бы предпочла десантирование на управляемых парашютах, – сказала Тейюд несколькими часами позже. – Есть небольшой, но все же риск того, что дирижабль заметят.

– Нет, – возразила Салли. На демотическом вышло менее резко.

Дирижабль шел почти бесшумно, но раньше двигатели буквально задыхались, стараясь удерживать курс против ветра, а теперь они тихо и медленно плыли по ветру по направлению к Сколариуму. Через прозрачный отсек на днище было видно, как проплыл и остался позади Зар-Ту-Кан, не столь блистающий, как земной город с высоты, мигая загадочным мягким светом и огоньками. Было холодно, температура ниже нуля, но мантии и костюмы под ними сохраняли почти идеальную температуру. Только кожа вокруг глаз была незащищена, и то лишь пока…

Тейюд достала кейс, отцепляя его от пояса. Салли легонько вздрогнула, но наклонилась ближе. Крышка с хлопком открылась, и щупальца потянулись к её лицу. Оптический усилитель выпрыгнул на неё и с чмоканьем прилип: он весил пару фунтов и напоминал детский пластилин. Перед глазами все пропало, она ощутила укол на висках, когда усики проникли в её кровеносные сосуды. Другой укол в уголках глаз, перед глазами зарябило, и на краткий миг заболела голова, пока еще более тонкие волокна присоединялись к её зрительным нервам.

Потом все стало чуть ярче, как в облачный день. Тейюд чуть светилась, животное не только усиливало свет, но и ощущало тепловое излучение.

– Функционирует, – сказала она.

Теперь она стала больше походить на Тейюд, напоминая Жукоглазого монстра с обложек старых журналов. Оптический усилитель на голове Взвешенной Милости превращал половину ее головы в подобие глаз насекомого… По крайней мере, близко к тому. Это был тембст еще времен Императоров, и Тейюд говорила об опасности применения его Салли, несмотря на образец её собственной крови, который должен был помочь усилителю признать Салли за свою.

Слишком малая вероятность, чтобы серьезно беспокоиться, – так она решила себя успокоить.

Интерком засвистел, потом оттуда донеслось: «Приближаемся к цели, приготовиться к высадке. Я выражаю желание, чтобы случайные факторы закончились благоприятным образом».

Сатемкан заскулил, когда Тейюд взяла его на руки, и со всей силой вцепился в неё обеими лапами. Салли проверила свое снаряжение. Её меч висел на спине: когда выглядишь настолько круто, лучше быть вдвойне осторожной и стараться не срезать себе случайно ухо. Теперь, после некоторого спора с Тейюд, у неё имелся местный пистолет с дротиками. Её собственный кольт был намного более скорострельным – он хотя бы не зависел от накопления метана в камере оружия. С другой стороны, выстрел пулей не сразу укладывал человека на пол, да и громкий он был слишком.

Вниз сбросили кабели. Салли прицепилась упряжью за один из них и обхватила его обеими руками в перчатках.

Прямо внизу, словно опал в лунном свете, сверкал купол Научного факультета – сверху взошел Фобос, по размеру как три земных Луны, а ниже него двигался Деймос. Пропеллеры дирижабля зашумели, и курс изменился.