Правдивая ложь Робертс Нора

– Вы рассказывали о Чарли и Еве. – Джулия услышала в своем голосе на пленке сдавленный смех. К счастью, Шарлотта ничего не заметила.

– Да, конечно. Ну, он совсем потерял из-за нее голову. Бедняжка Чарли плохо разбирался в женщинах, а Ева была беспринципна. Она использовала его, чтобы получить первые пробы, а потом держала на коротком поводке, пока не ухватила роль в «Отчаянии» с Майклом Торрентом. Если помните, она играла там шлюху. Абсолютно точное попадание. – Шарлотта презрительно фыркнула, скармливая жадным собачонкам кусочки нежнейшего лосося. – Связь Евы с Торрентом разбила Чарли сердце.

– Не тогда ли с Греем стали связывать ваше имя?

– Мы были друзьями, – чопорно проговорила Шарлотта. – Я сопровождала его на приемы, помогая сохранить лицо. Я не говорю, что Чарли не был влюблен в меня, но боюсь, он считал меня и Еву похожими. Чего никогда не было и нет. Я развлекала его. Утешала. У него начались финансовые проблемы с одной из бывших жен. Видите ли, там был ребенок, и бывшая жена заставляла Чарли платить, чтобы ребенок рос в роскоши. Чарли, добрая душа, платил.

– Вы знаете, что случилось с ребенком?

– Нет, не припомню. В общем, я делала для Чарли все, что могла, но, когда Ева вышла замуж за Майкла, Чарли этого не вынес. – Шарлотта вздохнула. – И даже своей смертью он подхлестнул карьеру Евы. Его самоубийство создало легенду: Ева – женщина, ради которой мужчины убивают себя!

Легенда. Тайна. Звезда. Однако книга вовсе не об этом. Джулия взяла авторучку и нацарапала на чистом листе блокнота:

"ЕВА, ЖЕНЩИНА».

Вот он, мой заголовок, поняла Джулия, включая компьютер, и скоро полностью погрузилась в историю, у которой еще не было конца. Где-то через час она одной рукой потянулась к стакану с пепси, другой открыла ящик и вынула черновик, чтобы сверить кое-какие детали… Бумажный квадратик спланировал на ее колени. Злобно оскалились большие печатные буквы:

"ЛУЧШЕ НЕ РИСКОВАТЬ, ЧЕМ ПОТОМ СОЖАЛЕТЬ».

Как ни старалась, Джулия не могла вырваться из когтей парализующего страха. Смешные… нелепые записки. Банальные изречения… Чье-то дурацкое чувство юмора.

Но чье?

Она ведь пролистывала черновик после вторжения?

Джулия закрыла глаза, поднесла прохладный стакан к щеке. Не хотелось… невыносимо было думать, что вор вернулся после того, как она стала запирать двери и окна, покидая дом.

Может быть, она просто не нашла записку тогда? И к лучшему. Отсутствие реакции наверняка обескуражило автора.

Тишина дома и темнота за окнами стали невыносимыми. Джулия бросилась наверх, натянула купальник, накинула на плечи халат, схватила полотенце и побежала к бассейну.

Скинув халат, она сделала глубокий вдох и нырнула, представляя, как напряжение покидает ее и превращается в такую же иллюзорную субстанцию, как пар, клубящийся над подогретой водой…

Пятнадцать минут спустя Джулия выпрямилась в мелком конце бассейна. От холодного воздуха тело покрылось гусиной кожей, но она чувствовала себя великолепно. Тихо посмеиваясь, она стала подтягиваться на бортик, и тут ей на голову обрушилось полотенце.

– Высушитесь, – проговорила Ева, устроившаяся за столиком с бутылкой шампанского и двумя бокалами. – И выпьем.

Джулия стала машинально вытирать волосы.

– Я не слышала, как вы подошли.

– Вы были слишком заняты. Пытались побить олимпийский рекорд. – Ева с наслаждением вдохнула аромат белой герани, которую сорвала по пути к бассейну. – Так расскажите, что привело вас сюда.

Джулия вспомнила об анонимке, но решила не портить настроение ни себе, ни Еве. И если честно, не только записка выгнала ее из дома… Одиночество. Давящая тишина пустого дома.

– Брэндон уехал развлекаться, а в доме было так тихо!

Евы улыбнулась:

– Я знаю. Встретилась вчера с вашим сыном на корте. У него отличная подача.

– Вы… вы играли в теннис с Брэндоном?

– О, совершенно случайно. И с Брэндоном гораздо веселее, чем с машиной, которая стреляет в меня мячиками, как ворсистыми пушечными ядрами. Вам не о чем беспокоиться. Пол способен на безрассудства, но он не позволит мальчику напиться или подцепить женщину.

Джулия посмеялась бы, если бы удар был менее точным. Неужели она настолько прозрачна?

– Я не привыкла к его отсутствию по вечерам. То есть Брэндон иногда ночует у друзей, но…

– Вы не привыкли отпускать его с мужчиной. Вас очень сильно обидели?

Джулия вздрогнула и распрямила плечи.

– Нет.

Ева только изогнула брови.

– Когда женщина лжет столько, сколько я, она легко распознает чужую ложь. Вы не считаете притворство разрушительным?

– Я считаю забвение созидательным.

– Если бы вы могли забыть. Но вы каждый день видите перед собой живое напоминание.

Выигрывая время, Джулия подлила шампанского в бокалы.

– Брэндон не напоминает мне о его отце.

– Чудесный ребенок. Я вам завидую. Раздражение Джулии мгновенно растаяло.

– А знаете, я вам верю.

– Сейчас я не лгу. Я действительно завидую вам. – Ева быстро поднялась и стала раздеваться, небрежно сбрасывая изумрудный шелк. – Я немного поплаваю. – Обнаженная, молочно-белая в свете звезд, она раздавила сигарету в пепельнице. – Будьте добры, Джулия, принесите мне халат из раздевалки.

Когда Ева вышла из воды, Джулия уже протягивала ей темно-синий велюровый халат и полотенце.

– Господи, что может быть лучше, чем купаться голой под звездами?! Только одно – купаться голой под звездами с мужчиной.

– Простите, не мне об этом судить.

С долгим довольным вздохом, чувствуя себя освеженной и полной энергии, Ева опустилась на стул, подняла свой бокал.

– За мужчин! Поверьте мне, Джулия, некоторые из них почти заслуживают этого.

– Не буду спорить.

– Почему вы никогда так и не назвали имя отца Брэндона?

Внезапное нападение не рассердило Джулию, возможно, потому, что она слишком устала.

– Не для того, чтобы защитить его. Он не стоил ни преданности, ни защиты. Я защищала своих родителей.

– А вы их очень любили.

– Достаточно, чтобы избавить от лишних неприятностей. Хватало и того, что их семнадцатилетняя дочь забеременела. Наверное, я так до конца и не поняла, что они чувствовали. Они никогда не упрекали, не судили, не обвиняли меня… думаю, они винили себя. Когда они спрашивали, кто отец, я не могла сказать им, потому что их душевные раны стали бы лишь глубже.

– И вам не с кем было поговорить.

– Да.

– Джулия, сейчас вы не сможете причинить вред вашим родителям. Если есть на земле кто-то, кто не станет судить другую женщину, то это я.

Джулия не ожидала, что предложение Евы подтолкнет ее излить душу, но, видимо, слишком долго она сдерживалась, или слились воедино правильные момент, время и слушательница.

– Он был адвокатом, что совсем неудивительно. Мой отец принял его в фирму, как только он сдал экзамены в адвокатуру. Папа считал, что из Линкольна получится необыкновенный специалист по уголовному праву. И хотя мой отец никогда не говорил об этом, думаю, подсознательно он всегда хотел иметь сына… талантливого сына, который бы с честью нес имя Саммерсов.

– И Линкольн прекрасно вписывался в этот образ?

– Прекрасно. Папа гордился своим протеже, честолюбивым, полным сил и энергии.

– А вы… вы увлеклись честолюбием или идеализмом?

После недолгого раздумья Джулия улыбнулась.

– Я просто увлеклась. В выпускном классе я помогала отцу с канцелярской работой. Вечерами, по субботам. После развода родителей я очень скучала по нему, а это давало возможность больше времени проводить с ним. Но я стала проводить время с Линкольном. Он был очень красивый… элегантный. Высокий и белокурый, с легкой печалью в глазах.

Джулия с изумлением осознала, что смеется. Странно, она только сейчас поняла, что казавшееся трагическим со временем может обернуться более светлой стороной. Ева подхватила ее смех.

– Ничто не соблазняет женщину быстрее, чем легкая печаль в глазах.

– А самое волнующее – он был старше. На четырнадцать лет старше.

Ева широко раскрыла глаза и тихо вздохнула:

– Боже мой, Джулия, вам должно быть стыдно: вы соблазнили беднягу. Семнадцатилетняя девушка – смертельное оружие.

– И я пристрелю первую же, которая начнет рыскать вокруг Брэндона. Но… я влюбилась. А он был женат. Конечно, его брак к тому времени распался.

– Конечно, – сухо сказала Ева.

– Линкольн попросил меня помогать ему. Отец поручил ему первое по-настоящему важное дело, и он хотел как следует подготовиться. И начались все эти многозначительные взгляды над холодной пиццей и юридическими справочниками. Нечаянные прикосновения. Тихие долгие вздохи.

– Господи, я распаляюсь. – Ева подперла кулачком подбородок. – Не останавливайтесь.

– Он поцеловал меня прямо над делом «Штат против Уилрайта».

– Романтический идиот!

– А потом взял за руку и повел к дивану… большому кожаному дивану… бордовому. Я лепетала, что люблю его, а он говорил, как я красива. И только позже я поняла разницу. Я любила его, а он считал меня красивой. Но дело было сделано. – Джулия отпила шампанского, пожала плечами. – Подобное случается сплошь и рядом и по менее благородным мотивам.

– И обычно страдает тот, кто любит.

– Ему тоже досталось. – Джулия не возразила, когда Ева снова наполнила бокалы. Как чудесно сидеть в темноте, пить чуть больше, чем следовало бы, и разговаривать с чуткой женщиной. – Мы были любовниками неделю. На том большом безобразном диване. Неделя – это так мало по сравнению с целой жизнью. Потом он сказал мне – очень нежно, очень честно, – что он и его жена решили сделать еще одну попытку спасти свой брак. Я закатила истерику. Напугала его до смерти.

– Умница.

– Мне это помогло, но ненадолго. Следующую неделю его не было в офисе, он выступал в суде. Естественно, выиграл дело и начал свою выдающуюся карьеру, а мой отец ходил вокруг него, как гордый папаша. Итак, когда я обнаружила, что беременна, я не пошла ни к отцу, ни к матери. Я пошла к Линкольну, который уже счастливо жил с женой.

Сердце Евы дрогнуло, но она сумела сохранить беспечный тон.

– Наш мальчик не терял времени зря.

– Да, не терял. Он предложил оплатить аборт или устроить усыновление. Ему даже в голову не пришло, что я оставлю ребенка. Если честно, мне это тоже не сразу пришло в голову. И пока он очень компетентно обсуждал нашу маленькую щекотливую проблему, я поняла, что никогда не любила его. А когда я наконец решила оставить ребенка и рассказала родителям о беременности, он долгие месяцы потел от страха, что я ткну пальчиком в виновника. Почти достаточное наказание для мужчины, соблазнившего невинную влюбленную девушку.

– Далеко не достаточное. Но у вас есть Брэндон. Думаю, это и есть высшая справедливость.

Джулия улыбнулась. Да. Она не ошиблась в выборе времени, места и наперсницы.

– Знаете, Ева, я, пожалуй, тоже искупаюсь голышом.

Только когда Джулия сняла купальник и прыгнула в воду, Ева дала волю слезам, но смахнула их прежде, чем кто-либо успел заметить их в лунном свете.

Высушившись и согревшись, Джулия смотрела по телевизору последние новости. Дом был все так же пуст, но это уже не мучило ее. Спокойная, расслабленная, она чувствовала, что всегда будет благодарна Еве за тот час у бассейна… Ее веки опустились.

Когда послышался шум приближающегося автомобиля, Джулия вскочила, прижав руку к бешено забившемуся сердцу. Свет фар метнулся по комнате, рассекая темноту, словно двумя ножами. Уже собираясь набрать 911, она выглянула в окно и… узнала «Студебекер"

Пола. К тому времени, как она подошла к парадной двери, ей удалось преодолеть нервный смех.

При виде сына, сладко спавшего на широком мужском плече, Джулия с трудом подавила вспыхнувшую к Полу нежность – она не может себе это позволить! – и потянулась к Брэндону.

– Он вырубился, – прокомментировал Пол очевидное и чуть отвернулся, прижимая к себе мальчика. – Остальное в машине. Забери, а я отнесу его наверх.

– Хорошо. Первая дверь налево. – Еще дрожа немного, Джулия бросилась к машине. «Остальное» включало три свернутых в трубку плаката, флажок, фуфайку Национальной баскетбольной ассоциации, цветную программку и сувенирную кружку, полную пуговиц, шариковых ручек и брелков. Собирая все это, Джулия уловила слабый запах рвоты и покачала головой.

Когда она вернулась в дом. Пол спускался с лестницы.

– Как прошел вечер?

Сунув руки в карманы, он пожал плечами.

– Я выдержал. Если тебе интересно, мы победили. 139.

– Поздравляю. – Джулия свалила трофеи Брэндона на диван. – Кого вырвало?

– Ничто не ускользнет от матери. Дастина. Я как раз отпирал машину, и он испачкал только свои кроссовки. Домой я сдал его почти здоровым.

– А Брэндон?

– Железный организм.

– А ты?

Пол со стоном опустился на ступеньки.

– Не отказался бы от стаканчика.

– Налей себе сам. Я проверю Брэндона. Брэндон крепко спал. Прямо в бейсболке. Приподняв одеяло и убедившись, что кроссовки и джинсы Пол все же с него снял, Джулия вернулась в гостиную. Пол уже держал два бокала с вином.

– Подумал, что ты не заставишь меня пить в одиночестве. – Он вручил ей бокал. – За материнство. Прими мое вечное уважение.

– Они показали все, на что способны?

– Восемь раз. Именно восемь раз необходимо сводить в туалет десятилетних мальчишек за один баскетбольный матч.

Джулия со смехом опустилась на диван.

– Пожалуй, я не жалею, что не пошла с вами. Пол сдвинул трофеи на край дивана и сел рядом с ней.

– Брэндон говорит, что ты любишь бейсбол.

– Очень.

– Может, сходишь со мной на «Доджерсов»?

– Я подумаю. Если мы еще будем в городе.

– Апрель не так далеко. – Он стал играть ее волосами. – А Ева прожила долгую и полную событий жизнь.

– Это я уже поняла. И раз уж мы заговорили о книге, я бы хотела побеседовать с тобой как можно скорее.

Его пальцы коснулись ее шеи.

– Приезжай ко мне. Скажем, завтра вечером. Поужинаем наедине и… все обсудим.

Ее желудок сжался от страха и искушения.

– Я считаю, что делом лучше заниматься в деловой обстановке.

– Джулия, между нами не просто деловые отношения. – Пол вынул бокал из ее руки и отставил на столик рядом со своим. – Позволь показать тебе.

Она толкнула его в грудь обеими руками.

– Уже поздно.

– Я знаю. – Пол поднес ее руку к своим губам, стал покусывать кончики пальцев. – Обожаю смотреть, как ты нервничаешь. – Он провел языком по ее ладони. – Я вижу в твоих глазах сражение того, что тебе нравится, с тем, что – как ты думаешь – лучше для тебя.

– Я знаю, что для меня лучше. Джулия сжала кулак, и Полу пришлось довольствоваться суставами ее пальцев. Он царапнул их зубами.

– И знаешь, что тебе нравится? Это, подумала она.

– Я не ребенок, кидающийся на все, что нравится. Я знакома с последствиями.

– Есть удовольствия, которые стоят последствий. Ты думаешь, я всех симпатичных женщин преследую так целеустремленно?

– Понятия не имею.

– Тогда выслушай меня. – Пол с неожиданной грубостью обхватил ее лицо ладонями. – Джулия, со мной происходит что-то необычное. Я хотел положить этому конец и не смог. И решил отбросить все попытки и подчиниться судьбе.

Его губы были совсем рядом, и она почувствовала, что не в силах сопротивляться.

– Для этого нужны двое.

– Правильно. – Пол обвел кончиком языка контур ее губ, и она задрожала. – Мы оба знаем, что если бы я настоял, то мы до утра не смогли бы оторваться друг от друга.

Джулия хотела возразить, но его губы уже впились в ее губы. Он прав. Он абсолютно прав.

– Я хочу тебя, Джулия, и добьюсь тебя любыми средствами, честными или бесчестными. Я предпочел бы честные.

Она судорожно дышала, не в силах подавить вспыхнувшее желание, однако умудрилась прошептать:

– И неважно, что предпочла бы я?

– Я не могу понять свои чувства к тебе, только понимаю, что они взрывоопасны. Один бог знает, что случится, когда я отпущу узду.

– Тебе неинтересно, что чувствую я?

– Последние недели я много об этом думал, может, слишком много.

Джулия вскочила и была рада, что он не стал удерживать ее.

– Я тоже много думала. Мне нравится, как я живу, Пол. Я упорно работала, чтобы создать правильную жизнь для своего сына, и не стану рисковать.

– Не понимаю, как наши отношения могут повредить Брэндону.

– Может, и не повредят, но я должна быть в этом уверена. Я всегда все очень тщательно рассчитывала. Случайный секс не входит в мое расписание.

Пол так быстро вскочил и притянул ее к себе, что она не успела отпрянуть и задрожала.

– Это кажется тебе случайным, Джулия? – Он встряхнул ее за плечи. – Ты можешь согласовать это со своим расписанием?

Пол в ярости отпустил ее и схватил свой бокал. Не так он собирался провести этот вечер с ней. Раньше он легко и просто сохранял самообладание, но теперь начинал бояться, что с Джулией не будет ни простоты, ни легкости.

– Ты не заставишь меня силой спать с тобой.

– Ты абсолютно права. На этот раз, но только на этот раз я прошу прощения. – Чуть успокоившись, Пол улыбнулся. – А ведь мне удалось встряхнуть тебя, Джил. Неожиданное обезоруживает тебя. – Он провел пальцем по ее побледневшей щеке. – Я не хотел тебя пугать.

– Ты меня не напугал.

– Я напугал тебя до смерти, чего я обычно никогда не делаю с женщинами. Ты другая. Может, с этим я и пытаюсь справиться. – Он ласково поцеловал ее пальцы. – По меньшей мере, я уйду домой уверенный, что сегодня ночью ты будешь думать обо мне.

– Боюсь, что нет. Я собираюсь еще поработать.

– О, ты будешь думать обо мне. И ты будешь по мне скучать.

Когда Пол закрыл за собой парадную дверь, Джулия уже улыбалась. Черт побери, он был абсолютно прав.