Зеленая мумия Хьюм Фергюс
Узнав о предательстве Сиднея Болтона, профессор пришел в ярость и решил обмануть своего помощника. Он согласился жениться на госпоже Джашер, чтобы та не предупредила Сиднея и не сбежала вместе с ним и изумрудами, возможно, столковавшись с капитаном Харви. Так рисковать профессор не мог. Он узнал в Харви Густава Вазу и помнил, насколько подлым и решительным был этот человек. Трудно было сказать, действительно ли Браддок намеревался жениться на Селине, но, по крайней мере, на помолвку, которой так хотела Люси, он согласился.
За этим следовал рассказ о том, что же случилось в ночь убийства.
Поздно вечером, когда «Ныряльщик» прибыл на рейд, госпожа Джашер вышла в сад. В лунном свете она видела, как профессор и Какаду спешат в сторону причала. Удивившись, чем они могут быть заняты в столь поздний час, вдова осталась в саду и продолжила наблюдать за причалом. Далеко за полночь ученый со слугой вернулись, а на следующий день она узнала об убийстве и предположила, что Браддок и его дикий слуга доплыли до Пирсайда, задушили Сиднея и украли мумию. Когда она увидела ученого, то обвинила его в убийстве. Однако тот заявил, что Сиднея придушил Какаду и что для него самого это было страшной неожиданностью. Однако госпожа Джашер упорно утверждала, что обратится в полицию, и тогда профессор снова пообещал жениться на ней.
– Вот так так… – пробормотал Рендом, мысленно прокручивая в голове все детали преступления.
– А этот Браддок… – продолжал читать Арчи (Селина не утруждала себя вежливыми добавлениями типа «мистер», «господин» или «профессор»), – этот Браддок объяснил, что когда получил письмо от Сиднея, в котором тот сообщил, что останется с мумией на ночь в Пирсайде, то понял, что его помощник готов ограбить мумию. Однако Болтон совершил еще одну ошибку. Перед отъездом на Мальту он забыл дома платье, в котором собирался бежать. Узнав об этом от меня, – писала вдова, – он приказал Какаду переодеться женщиной и на лодке добраться до «Приюта моряка». Он, как и Сидней, не носил бороды и имел стройную фигуру, а посему издали в женской одежде был неотличим от женщины. Кроме того, он повязал платок, чтобы спрятать свои непокорные волосы и татуировки. Это он говорил с Болтоном через окно около девяти вечера. Какаду рассказал, что Сидней очень испугался, когда узнал, что Браддок знает о его планах. Он предложил канаку долю от продажи изумрудов. Тот вроде бы согласился и обещал зайти попозже, чтобы они вместе смогли вскрыть ящик и саркофаг и забрать камни. Сидней полагал, что Какаду полностью на его стороне, ведь канак поклялся ему, что устал от тирании Браддока. В это время его и увидела Элиза Флайт, в сумерках приняв за старуху. Тем временем Какаду на лодке вернулся в Гартли и обо всем рассказал хозяину. Позже профессор с канаком спустились к причалу и на лодке отправились в «Приют моряка».
– Именно тогда госпожа Джашер и заметила их, – понял Рендом.
– Да, – согласился Арчи. – И позже дождалась их возвращения.
Была почти полночь, когда лодка причалила к пристани рядом с аллеей, проходящей под окнами гостиницы «Приют моряка». В этот час там не было никого, даже полицейского, и огонь в окне номера, который снял Сидней Болтон, не горел. Профессор очень разволновался, решив, что Сидней уже сбежал, не дождавшись Какаду. Оставшись в лодке, он послал канака постучать в окно. Тогда в номере зажегся свет, и окно бесшумно открылось. Канак проскользнул в номер Сиднея, после чего окно закрылось и свет погас. Вскоре дикарь вернулся и шепотом сообщил своему хозяину, что, не дожидаясь сообщника, Сидней вскрыл саркофаг и забрал драгоценности. Когда же появился Какаду, молодой человек отказался делиться, и канак задушил его занавесочным шнуром. Вернувшись к хозяину, Какаду, к его ужасу, рассказал о содеянном и попросил его помочь спрятать труп. Когда Браддок отказался, полинезиец пригрозил, что утопит изумруды в реке. Тогда ученый вынужден был подчиниться. Теперь уже канак стал господином, а профессор – его слугой.
Джулиан тихо проскользнул на берег и вместе с Какаду пробрался в номер несчастного. Они опустили шторы, зажгли свечу, уложили труп Сиднея в ящик и уже собирались вернуться в лодку, прихватив с собой мумию в саркофаге. Но тут на улице раздались шаги полицейского патруля. Преступники погасили свечу и долго сидели в темноте в ожидании, когда шаги стихнут. Как потом Браддок рассказал госпоже Джашер, он сидел «в темноте, дрожа от страха». Но полицейский прошел мимо. Не зажигая свечи, оба злоумышленника вылезли через окно, прихватив с собой саркофаг, который сам по себе был не тяжелым – два человека без труда перенесли его в лодку. После этого Какаду – настоящий хитрец – в третий раз вернулся в номер Сиднея Болтона и отпер дверь номера, а потом, пропустив нить через задвижку окна, запер окно снаружи. После этого сообщники вернулись в лодку и, никем не замеченные, доплыли до Гартли. По пути дикарь сообщил, что Сидней оставил в гостинице распоряжение, чтобы ящик с саркофагом утром доставили в «Пирамиду», так что бояться пока нечего. Что до саркофага с мумией, то его они спрятали под причалом.
– А почему они не перенесли его в «Пирамиду»? – удивился Рендом.
– Слишком опасно, – объяснил Хоуп. – Ведь предполагалось, что мумию украл убийца. Легче было спрятать ее под старым причалом, куда никто не ходит. Ну, – с этими словами он перевернул несколько страниц. – Вот почти и все. Остальное здесь – описание последующих событий.
– Давайте прочтем и это, – откликнулся Фрэнк, наливая себе очередную чашечку кофе.
Арчи быстро пробежал взглядом по оставшейся части бумаг.
– Собственно, дальше нет ничего интересного. Остальное вы и так знаете, – сказал он. – Притворное удивление профессора, когда он обнаружил труп, который сам же и спрятал в упаковочный ящик…
– Да! Да! Но почему саркофаг с мумией оказался в саду госпожи Джашер?
– Это была идея Браддока. Он боялся, что мумию найдут под причалом, а потом начнут задавать неприятные вопросы. Кроме того, он хотел бросить тень подозрения на госпожу Джашер, чтобы у нее и мысли не возникло обратиться в полицию. Поздно вечером они с Какаду отправились на пристань и переправили саркофаг в ее сад. Позже он лихо разыграл удивление. Должен сказать, актер из него превосходный. Как он обвинял миссис Джашер! Смелый ход.
– Опасный ход.
– Нисколько. Он поклялся госпоже Джашер, что если та проболтается, он скажет полиции, что она взяла у Сиднея одежду его матери и через окно гостиницы договаривалась с ним о похищении изумрудов. То, что саркофаг с мумией нашли в ее саду, добавило бы весу его обвинениям, так что она была вынуждена держать язык за зубами. Впрочем, миссис Джашер и не возражала, ведь она добилась своего: обручилась с профессором и получила один из изумрудов.
– Тот самый, что она послала мне. Но откуда он у нее взялся?
Арчи снова принялся листать рукопись Селины.
– Она потребовала камень у профессора в залог его честных намерений. Ему пришлось поделиться, иначе она могла бы сдать его полиции. Потому-то он и принес саркофаг с мумией в ее сад – так ей не удалось бы обвинить его, а самой выйти сухой из воды.
– А где же второй изумруд?
– Браддок отвез его в Амстердам, сделав вид, что отправляется в Лондон, – вы помните, как раз когда приехал дон Педро. Профессор продал его за три тысячи фунтов индийскому радже. Боюсь, что дон Педро так никогда и не получит его назад.
– А где же эти три тысячи?
– Профессор положил их в банк в Амстердаме, на вымышленное имя. Он хотел, чтобы потом, когда он женится на госпоже Джашер, эти деньги стали тем самым наследством ее несуществующего брата – торговца из Пекина. Хитро придумано!
– Да уж! Настоящий злой гений! Думаю, вчера вечером он послал Какаду за вторым изумрудом.
– А вот об этом в рукописи ничего не сказано, – заметил Арчи, положив на стол последний лист и налив себе еще кофе. – Здесь все резко обрывается. Думаю, как раз в этот момент вдове в окно постучался Какаду. Но перед смертью она сказала, что канак требовал от нее второй изумруд. Если бы она в момент слабости не подбросила его вам, то отдала бы его дикарю и осталась жива, – Хоуп вздохнул и задумчиво добавил: – Но почему она написала эту исповедь, ведь у них с Браддоком все складывалось вроде бы так хорошо?
– Хорошо… – неуверенно кивнул Рендом, поглаживая подбородок и глядя на языки пламени в камине. – Все было бы хорошо, если бы она не попыталась шантажировать меня. Зачем она это сделала? Возможно, хотела получить денег для себя, зная, что профессор разбазарит все на свою дурацкую экспедицию. Но, так или иначе, попытка шантажа провалилась, она выдала себя и очень испугалась. Если бы я заявил на нее в полицию, ее дом бы обыскали и нашли изумруд. А тогда ее обвинили бы в убийстве. Поэтому она как можно быстрее избавилась от камня самым хитроумным способом, прислав его мне в виде свадебного подарка. А потом, все еще в страхе, села и написала это признание, чтобы, в случае чего, реабилитировать себя.
– Ей бы все равно не удалось этого сделать, – возразил Хоуп. – Как ни крути, а она – соучастница.
– Она женщина и не понимала всех этих юридических тонкостей. Она написала, что сможет обелить себя, если ее арестуют за попытку шантажа и если при этом Браддок откажется помогать ей – а ведь он, как вы помните, именно это и сделал.
– Да уж, с ней он обошелся жестоко, – медленно проговорил Арчи.
– Настоящий злодей, – мрачно откликнулся Фрэнк. – Однако убийцей и в том, и в другом случае был Какаду. Придя к госпоже Джашер и узнав, что она отдала камень и написала признание, он заколол ее. Если бы мы еще немного задержались, она бы умерла, а бумаги исчезли, и мы уже никогда не узнали бы правду, – закончил баронет, потянувшись. – И ничто не связывало бы ни Какаду, ни профессора Браддока с этим убийством.
– А также со смертью Сиднея Болтона, – заметил Хоуп, вставая и надевая кепи. – Но ведь каков профессор! Настоящий актер!
– И куда вы теперь собрались? – зевнув, поинтересовался сэр Фрэнк, видя, что его друг собирается уходить.
– В «Пирамиду». Хочу посмотреть, как там Люси.
– И вы сообщите ей то, что узнали?
– Думаю, немного позже. Исповедь я отдам инспектору Дэйту, когда он прибудет. Профессор сам себе вырыл могилу. Когда я женюсь на Люси, то увезу ее из этого проклятого места.
– Тогда не медлите со свадьбой, – посоветовал Рендом. – Потому что Браддока, скорее всего, надолго посадят в тюрьму, а Какаду повесят. Ну а сейчас вам лучше всего надеть пальто, чтобы не разгуливать по деревне с утра пораньше в вечернем костюме, словно гуляка-студент.
Арчи нашел в себе силы улыбнуться и накинул пальто. Молодые люди вышли из дома и отправились прямиком в «Пирамиду» – Рендом хотел увидеться с ученым до возвращения в форт. К удивлению молодых людей, они обнаружили двери особняка открытыми, а по первому этажу растерянно шатались слуги.
– Что тут происходит? – удивился Хоуп, входя в дом. – Что вы здесь делаете, почему не заняты работой? И где хозяин?
– Он убежал, – ответила кухарка. – Один бог знает, почему и куда.
– Арчи! Арчи! – закричала Люси. Бледная и растрепанная, она выскочила из «музея» профессора. – Мой отец исчез вместе с Какаду и зеленой мумией. – Что все это значит? И еще говорят, что ночью была убита госпожа Джашер!
– Тише, тише, любимая. Я сейчас все объясню, – мягко проговорил молодой человек.
Глава XXVI
Условленная встреча
Бедная Люси Кендал была потрясена, когда узнала обо всех преступлениях своего отчима, хотя Арчи и пытался, как мог, смягчить эту ужасную историю. Сначала девушка не могла поверить, что человек, которого она знала столько времени и с которым была связана родственными узами, мог повести себя подобным образом. Чтобы убедить ее, Хоупу пришлось даже дать невесте прочесть исповедь госпожи Джашер. Когда же Люси ознакомилась с признанием покойной, она стала умолять жениха уничтожить этот отвратительный документ.
– Это невозможно, – твердо заявил Арчибальд. – Подумай сама, о чем ты просишь. Мы обязаны передать эти записки в руки полиции, чтобы их содержание стало известно всем. Если не уладить дело раз и навсегда, то в этих преступлениях могут обвинить кого-то совершенно невинного.
– Но ведь это такой позор, – заплакала мисс Кендал, спрятав лицо на плече возлюбленного.
Тот лишь слегка обнял ее за талию.
– Моя дорогая, если умолчать об этих злодеяниях, они никуда не исчезнут. И потом, преступления профессора не бросят тени на нас с тобой.
– Но ведь все знают, что я его падчерица.
– Все? – спокойно ответил Арчи. – Любимая моя, эти «все», о которых ты говоришь, – горстка жителей захолустной деревушки. В газетах твое имя не появится. А если даже это каким-то образом произойдет, то в любом случае ты вскоре будешь носить мою фамилию. Думаю, лучшее, что мы можем сделать, – это на следующей же неделе отправиться в Лондон и пожениться. Тогда оставшуюся часть зимы мы проведем на юге Франции. Попутешествуем, пока ты не оправишься от потрясения. А когда мы вернемся в Лондон – скажем, через год, – все это дело уже забудется.
– Но как ты сможешь взять меня замуж, зная, что у моей семьи такая плохая репутация? – заплакала Люси, и на этот раз успокоить ее было намного сложнее.
– Моя милая, еще раз напоминаю тебе, что ты не имеешь никакого отношения к профессору Браддоку. В твоих венах нет ни капли крови этого преступника. А даже если бы и была, я все равно женился бы на тебе. Я люблю тебя и хочу взять тебя в жены, а все остальное не имеет значения. Итак, моя дорогая, готова ли ты на будущей неделе стать моей женой?
– Но профессор… – продолжала всхлипывать девушка.
Художник мрачно улыбнулся. В глубине души он не мог простить египтологу позор, который тот навлек на голову падчерицы.
– Не думаю, что профессор снова появится на нашем горизонте, – заметил молодой человек после затянувшейся паузы. – Он бежал вместе с этим отвратительным канаком.
– Почему, Арчи?
– Понял, что игра проиграна. Госпожа Джашер написала признание и рассказала об этом Какаду, когда тот заявился к ней, чтобы получить изумруд. Чтобы спасти своего хозяина, канак нанес несчастной женщине смертельный удар ножом, и это стало бы еще одним неразгаданным убийством, если бы на место преступления вовремя не явились мы. В самом деле, я думаю, что под утро, когда инспектор задремал, канак явился именно за бумагами. Но Поинтер его спугнул. Тогда дикарь пришел сюда и сказал профессору, что история убийства записана на бумаге. Поэтому Браддоку не оставалось ничего иного, как бежать. Хотя, – задумчиво добавил Арчи, – не могу взять в толк: почему они прихватили с собой эту мумию?
– Но зачем профессору бежать? – снова спросила Люси. – Ведь здесь же написано, что это не он удавил бедного Сиднея.
– Не он. И, отдам Браддоку должное, он даже не знал, что задумал его слуга. В Какаду взыграла его дикарская кровь – может быть, из-за того, что он был так предан хозяину. Потому же он убил и миссис Джашер. Убивая Болтона, варвар стремился спасти состояние своего хозяина, убивая вдову – хотел спасти ему жизнь.
– Арчи, неужели моего отца повесят?
Хоуп вздрогнул.
– Лучше называй его отчимом, – быстро поправил он девушку. – Нет, дорогая. Его не повесят, но осудят на долгий срок как соучастника преступления. А вот Какаду точно казнят. Но ему туда и дорога. Он – опасный дикарь, ему не место в цивилизованном обществе. Интересно, куда они бежали? Кто-нибудь слышал, как они уходили?
– Нет, – решительно ответила Люси. – Сегодня утром ко мне в комнату пришла кухарка и сказала, что мой отец… я имею в виду, мой отчим… ушел вместе с Какаду и что они забрали с собой саркофаг с зеленой мумией. Однако тогда я ничуть не насторожилась, ведь профессор имеет привычку неожиданно уезжать и возвращаться.
– Может, кухарка к тому времени уже слышала разговоры об убийстве госпожи Джашер, а посему сложила два и два и забеспокоилась? – ответил Арчибальд. – Хотя это я могу только предполагать. Может быть, она просто почуяла беду. В любом случае ясно, что они скрылись рано утром под покровом тумана, зная, что вскоре за ними придет полиция.
– Надеюсь, им удастся сбежать, – пробормотала мисс Кендал.
– Не уверен, – нерешительно возразил ей Хоуп. – Конечно, для твоей же пользы, я тоже хотел бы избежать скандала, и все же эта парочка должна быть наказана по всей строгости закона. Вспомни, дорогая Люси, как обманывал нас профессор Браддок. Он все знал, а ни один из нас его не подозревал…
Пока Арчи пытался успокоить свою невесту, вся деревенька Гартли бурлила. Все только и говорили что о новом преступлении и строили всевозможные догадки, кто нанес удар ножом в грудь несчастной женщине. Пока признание госпожи Джашер не попало в руки полиции, никто не знал, что скрывшийся в тумане преступник – Какаду. Однако в деревню вскоре прибыл инспектор Дэйт. А чуть позже Хоуп, приняв для бодрости холодную ванну, встретился с офицером. Он передал ему исповедь покойной и пояснил некоторые детали событий предыдущей ночи.
Инспектор не просто удивился: он был поражен. Вначале он прочитал признание миссис Джашер, а потом послал за господином Рендомом и допросил его самым тщательным образом, точно так же, как до этого допрашивал Арчибальда. Также он долго говорил со служанкой Джейн. Затем была вызвана вдова Энн, которая еще раз рассказала о взятой у нее одежде. Таким образом, Дэйт собрал весь возможный материал для предстоящего следствия. В прошлый раз он мог предъявить присяжным лишь горстку улик, и вердикт их оказался ожидаемо расплывчатым. Теперь же инспектор ликовал: у него были свидетели, пролившие свет и на новое убийство, и на старое. Он уже принялся мечтать о повышении, прибавке к жалованью и хвалебных статьях в газетах, прославляющих его как блестящего и доблестного слугу закона. К тому времени, как следствие завершилось, Дэйт уже уверовал, что сам разгадал тайну зеленой мумии. Но прежде чем началось предварительное судебное разбирательство, произошло событие, поразившее всех и превратившее трагедию зеленой мумии в еще большую сенсацию, чем прежде, – а ведь вокруг нее с самого начала вилось множество сплетен и самых нелепых домыслов.
А дело было в том, что дон Педро де Гавангос, узнав о случившемся, был чрезвычайно поражен. То, что он так долго пытался разгадать тайну, а ответы на все вопросы находились в руках профессора Браддока, поразило его до глубины души. Он никогда не любил профессора, но и предположить не мог, что низкорослый забияка окажется настоящим преступником. Однако сеньор не мог не признать, что в результате всех этих трагических событий к нему вернулся по крайней мере один изумруд – сэр Фрэнк принес ему драгоценный камень в полдень, в то время как вся деревня гудела, обсуждая убийство госпожи Джашер. Рендом в подробностях рассказал перуанцу и его дочери всю эту невероятную историю, в завершение достав из кармана сияющую драгоценность.
– Боже мой! – только и смог сказать дон Педро. Его темные глаза засверкали от слез. – Хвала Всевышнему и Деве Марии! – и он поклонился, сотворив крестное знамение.
Сеньорита Инес, не в силах сдержать слезы, захлопала в ладоши, так как, подобно любой женщине, имела склонность к драгоценностям.
– Какой прекрасный камень! – восхитилась она. – Должно быть, он стоит огромную сумму…
– Второй такой изумруд профессор Браддок продал индийскому радже через агента за три тысячи фунтов, – рассказал Рендом.
– Ну, я выручу за этот камень много больше, – заверил его Педро. – Профессор продавал свой изумруд тайно. Он спешил заключить сделку и получить наличные. А я никуда не спешу. Рано или поздно я получу за этот изумруд пять тысяч фунтов.
Он поднес камень к лучу солнечного света, и тот вспыхнул, подобно ярко-зеленому солнцу.
– Такая драгоценность достойна королевской короны, – торжественно произнес перуанец.
– Боюсь, что второй камень вы так никогда и не получите, – с сожалением заметил Рендом. – Полагаю, он уже на пути в Индию, если, конечно, запискам госпожи Джашер можно доверять.
– Не думайте об этом. Я доволен и тем, что есть, сеньор. У меня простые вкусы, и одного камня вполне хватит, чтобы восстановить благосостояние моего семейства. Когда я вернусь с изумрудом и зеленой мумией, то все индейцы, которые знают о моем родстве с последним Инкой, будут приветствовать меня и оказывать мне соответствующее почтение.
– Похоже, вы забыли, что мумию забрал профессор Браддок, – напомнил ему Фрэнк, нахмурившись.
– Они с ней далеко не уйдут, – проговорила донна Инес, пожав плечами.
– А вот я несильно уверен в этом, дорогая, – возразил сэр Фрэнк. – Саркофаг нетяжелый, после убийства они управились с ним довольно легко. К тому же они сбежали рано утром, точнее, еще ночью, под покровом плотного тумана.
– Туман давно рассеялся, – пробормотал де Гавангос, глядя через окно на улицу, где в ясном небе сияло зимнее солнце. – Рано или поздно их поймают.
– А вы хотите, чтобы их поймали? – неожиданно спросил Рендом.
– Не профессора. Мне жаль Люси, поэтому я все же надеюсь, что он сбежит. Но дикарь, который прикончил двух англичан, должен болтаться на виселице.
– Тут я с вами согласен, – вздохнул баронет. – Что ж, дон Педро, мне кажется, что вас больше ничто не задерживает в Гартли. Однако я попросил бы вас остаться на время следствия, а кроме того, поприсутствовать на похоронах госпожи Джашер. А потом вы сможете отправиться в Лондон и дождаться там Рождества.
– Но почему я должен оставаться в Лондоне? – удивленно спросил перуанец.
Рендом посмотрел на донну Инес, которая тут же сильно покраснела.
– Вы не забыли, что дали согласие на мой брак с…
– Ах, да… – грустно улыбнулся Педро. – Я вернусь в Лиму с одним драгоценным камнем, но при этом потеряю другой…
– Не мучай себя этим, отец, – улыбнулась ему сеньорита. – После того, как мы поженимся, мы на яхте сэра Фрэнка приплывем в Кальяо.
– На нашей яхте, – улыбнувшись, поправил невесту Рендом.
– Нашей, – повторила за ним Инес. – И тогда ты убедишься, что я стала настоящей английской дамой.
– Но, смотри, не забывай, что ты – перуанка, – заметил дон Педро.
– И потомок Инки Касаса, – добавила его дочь, игриво посмотрев на своего жениха. – Не забудьте, сеньор, что вы женитесь на принцессе.
– Я женюсь на самой очаровательной девушке в мире, – ответил тот и подхватил ее на руки, несмотря на неодобрительный взгляд де Гавангоса, который, судя по всему, придерживался строгих правил испанского этикета.
– Есть еще одна вещь, которую вы должны сделать для меня, молодой человек, прежде чем этот случай с воровством и убийством останется в прошлом, – спокойно сказал дон Педро.
– Какая же? – спросил сэр Фрэнк, не выпуская невесту из рук.
– Сегодня вечером, в восемь часов, капитан Харви – или Густав Ваза, если вам так больше нравится, – отправится вниз по реке на своем новом корабле «Светлячок». Я получил от него письмо, – сеньор Педро показал баронету бумагу. – «Светлячок» подойдет к причалу Гартли и даст сигнал синим фонарем. Если я отвечу ему выстрелом в воздух, он пришлет с корабля лодку, в которой будет посыльный с полной историей первой кражи мумии Инки Касаса. В обмен он получит от меня пятьдесят фунтов золотом. Деньги я уже приготовил, – добавил перуанец, указывая на холщовый мешочек, лежащий на столе. – Так вот, я хочу, чтобы вы, сеньор, отправились со мной на эту встречу, вместе с вашим другом – Арчибальдом Хоупом.
– Вы ожидаете какой-то подлости со стороны капитана Харви? – напрямую спросил Рендом.
– Не удивлюсь, если он попытается меня обмануть. Поэтому я и хотел бы, чтобы со мной были вы и ваш друг. Ведь неизвестно, сколько человек приплывет на той лодке. Лучше заранее себя обезопасить.
– Совершенно с вами согласен, – не раздумывая, ответил Фрэнк. – Мы с Хоупом всенепременно будем и прихватим с собой револьверы. Этому подлецу доверять нельзя! Интересно, знает ли он об убийстве госпожи Джашер и о бегстве профессора?
– Нет. Судя по отношениям между Браддоком и Харви, капитан был бы последним человеком, к кому решился бы обратиться профессор. Хотя было бы любопытно узнать, куда и в самом деле подался этот самый Браддок.
Дон Педро был не единственным, кого интересовал этот вопрос: беглого ученого и его слугу искала вся деревня. Добровольцы обшарили все окрестные болота, «Пирамида» была обыскана с чердака до подвала, так же, как и несколько домов в деревне, с владельцами которых ученый имел хоть какие-то отношения. Опросили и служащих местных железнодорожных станций, но все было напрасно. Профессор Браддок, Какаду, а с ними и зеленая мумия, словно в воду канули. Инспектор Дэйт полагал, что злодеи бежали на лодке с причала Гартли после того, как солдаты закончили обыскивать дом убитой. Вполне вероятно, говорил инспектор, что беглецы на веслах спустились вниз по течению, а там поднялись на борт какого-нибудь судна, идущего за границу. У Браддока были деньги, и ему ничего не стоило сочинить правдоподобную историю, объясняющую их спешное отплытие. Капитан и команда едва ли знали последние новости о преступлениях в Гартли, и даже если беглецов заподозрили бы, у Браддока с собой была достаточная сумма, чтобы подкупить капитана и убедить его вывезти преступную парочку из Англии. Похоже, инспектор был не лучшего мнения о моряках.
До самого позднего вечера не было никаких сведений ни о профессоре Браддоке, ни о его слуге Какаду, ни о мумии, хотя к тому времени деревня уже была переполнена местными газетчиками и лондонскими репортерами. В военной гостинице шла бойкая торговля спиртным, все номера были раскуплены, а повар едва успевал готовить заказы. Кроме того, местные жители неплохо заработали на чаевых, рассказывая журналистам о несчастной госпоже Джашер, о безумном профессоре Браддоке и его зловещем помощнике – дикаре Какаду. Некоторые репортеры попытались было сунуть нос в «Пирамиду», где рыдала Люси, но Арчи Хоуп вместе с двумя полицейскими выставил их вон. В этот вечер Хоупу больше всего хотелось допоздна остаться с Люси наедине, но в полвосьмого он должен был встретиться возле форта с сэром Фрэнком и доном Педро де Гавангосом, чтобы вместе отправиться к реке на причал.
Глава XXVII
У реки
Охота на беглецов продолжалась целый день. И хотя в ней участвовали и полицейские, и сельские жители, и солдаты, негодяев так и не нашли. К вечеру основная часть охотников, выбившись из сил, разошлась по домам, и потому, когда трое мужчин встретились возле форта, поблизости никого не было. Их это вполне устраивало: встречу с посыльным капитана-авантюриста было лучше держать в тайне. Впрочем, дон Педро посвятил в свои дела инспектора Дэйта – в любом случае они не смогли бы пройти незамеченными мимо домика покойной миссис Джашер, где полицейский устроил временный штаб. Инспектор был не против этой встречи, но желал сам присоединиться к дону Педро с компанией и, если получится, задать Харви несколько вопросов о мумии.
– А если будет нужно, я могу и задержать его до конца следствия, – пригрозил Дэйт, хотя на самом деле без ордера не смог бы и пальцем тронуть лжеамериканца.
Вчетвером мужчины спустились по узенькой тропинке, вьющейся среди густой травы, к старому деревянному причалу, куда должна была пристать лодка со «Светлячка». Ночь была ясной: весь день дул сильный ветер, рассеявший крадущийся с моря туман. Полная луна сияла среди россыпей звезд, мерцающих, подобно алмазам. Воздух был холоден, под ногами хрустела подмерзшая трава, а лужи подернулись ледяной корочкой.
Со склона был прекрасно виден причал, а вдалеке сияли огни Пирсайда. В морской дали виднелись неясные очертания стоящих на якоре кораблей, между которыми лунный свет прочертил серебристую дорожку. Мужчины спустились к причалу. У троих из них были револьверы на случай, если Харви решит проявить свою бандитскую натуру, но слуга закона беззаботно оставил оружие в доме. Дон Педро не счел нужным предупреждать Дэйта о том, что и он, и оба его компаньона готовы в случае необходимости стрелять. Едва ли инспектор одобрил бы подобное безобразие в такой цивилизованной, законопослушной стране, как Англия.
Дойдя до причала, дон Педро взглянул на часы, осветив циферблат кончиком горящей сигары. Было начало девятого. Услышав возглас Дэйта, перуанец поднял голову. Инспектор указывал на крупное судно, быстро идущее в сторону берега. Похоже, Харви увидел их: на мостике мигнул синий фонарь, и в ответ ему Педро, как обещал, выстрелил из пистолета. Дэйт опешил. Он и не подозревал, что мужчины вооружены.
– Это еще, черт возьми, зачем? – возмутился он. – На выстрел сбегутся все мои констебли!
– Ничего страшного, ведь с нами вы, – холодно возразил де Гавангос. – Я должен был подать сигнал капитану Харви.
– Мы все вооружены, – сообщил инспектору Рендом. – Капитан Харви – опасный человек.
– Вы собираетесь устроить пальбу? – поинтересовался Дэйт, внимательно наблюдая за приближающейся лодкой. – Если так, то вы должны были предупредить меня, тогда я тоже захватил бы оружие. Хотя не думаю, что это необходимо. Моей формы должно быть достаточно, чтобы показать, что за спиной у нас – закон.
– Не думаю, что это будет иметь значение для Харви, – сухо заметил Арчи. – Насколько я его знаю, он ничуть не уважает закон.
Полицейский добродушно рассмеялся.
– Господа, кажется, вы вовлекли меня в опасную переделку, – проговорил он. Однако со стороны могло показаться, что на самом деле он наслаждается сложившейся ситуацией. Дэйт долго жил в уюте цивилизованного общества, но теперь чувство опасности пробудило его первобытные инстинкты. Инспектор был готов к драке. – И все же я не думаю, что оружие понадобится. Моя форма сделает свое дело.
Капитану это явно не понравилось. Когда лодка подошла ближе к берегу и в лунном свете стала видна форма, моряк отдал резкий приказ, и гребцы подняли весла. Лодка закачалась на волнах неподалеку от причала.
– Да вы, дон Педро, привели с собой целую толпу! – недовольно прокричал Харви. – Кто этот ангел с медными пуговицами? Уж не военная ли светлость?
– Нет. Я здесь! – выкрикнул Рендом, усмехнувшись словам капитана. – Еще здесь мой друг Хоуп и инспектор Дэйт. Полагаю, вы слышали о том, что случилось вчера ночью?
– Слышал, как не слыхать, – кисло ответил американец. – Об этом весь Пирсайд гудит. Ну, уж мне-то до этого дела нет. Бросайте мне золото, дон Педро, а я кину вам мои писульки.
– Нет, – возразил перуанец. – Причаливайте к берегу.
– Еще чего, – огрызнулся Харви. – Вы меня тут же отправите в кутузку.
– За то, что вы совершили тридцать лет назад? – рассмеялся де Гавангос. – Ерунда. Причаливайте. Вы в безопасности!
– Так я вам и поверил, – прорычал капитан. – Вот если эти два дженмена поклянутся, что все без обмана, я причалю. Английские аристократы, по крайней мере, держат слово.
– Причаливайте! Вы в безопасности! – объявил сэр Фрэнк, а потом его слова повторил Хоуп.
Получив такое заверение, моряк уверенно приказал грести к берегу, и вскоре лодка уткнулась в прибрежный песок чуть ниже по течению от причала. Мужчины хотели подойти к ней, но Харви остановил их.
– Стойте там, дженмены, – скомандовал капитан, выпрыгнув на песок. – Я сам к вам подойду.
Инспектор Дэйт насторожился: он не ждал от Харви ни вежливости, ни покорности. Когда капитан выбрался на берег, его спутник, чья униформа с блестящими пуговицами выдавала в нем первого помощника, быстро подгреб к причалу. Харви неторопливо приблизился к ожидавшим его мужчинам, но на причал подниматься не стал. Вместо этого он поманил к себе дона Педро и его компаньонов. Харви явно тянул время: когда бумаги перекочевали в руки дона, а моряк взамен получил мешочек с золотыми, он принялся ворчать, что не верит перуанцу и должен пересчитать монеты. Де Гавангос, потеряв терпение, выругался на испанском, Харви с неожиданным красноречием ответил ему на том же языке. Услышав эту перепалку, Рендом и Хоуп только усмехнулись, решив, что моряк пьян, в то время как более опытный в таких делах инспектор Дэйт стал оглядываться, ожидая подвоха. Он бросил взгляд на причалившую лодку. Чем занимались спутники моряка, пока он тянул время в бессмысленной перепалке?
– Что это вы переглядываетесь? – рыкнул капитан, пересчитав монеты. – Надуть меня решили? Смотрите мне тут: я вооружен!
– Как и я! – воскликнул дон Педро, запуская руку в карман. – Еще одно грязное слово из твоего грязного рта, и я…
– Вот, значит, как? – воскликнул Харви и выхватил револьвер прежде, чем перуанец успел достать свой «дерринджер». – Руки вверх или я стреляю!
Но он просчитался. Ругаясь с де Гавангосом, он не заметил, как Арчи и Фрэнк потянули руки в карманы. В следующий миг дон Педро поднял руки, зато в негодяя уткнулись стволы сразу двух револьверов.
– Ради всего святого! – воскликнул американец, опуская оружие. – Я же просто пошутил… Эй, а вы куда?
Последнее замечание относилось к инспектору, бросившемуся в сторону причала.
– Я так и думал. Так и думал! – выкрикнул Дэйт на бегу. – Вон они, черномазый и мумия!
Харви грязно выругался и, не обращая внимания на наведенное на него оружие, в свою очередь, побежал в сторону лодки, а потом сбил инспектора с ног, и они вместе полетели в воду. Дерущиеся упали возле самого борта лодки. Раздался целый поток проклятий, помощник Харви сделал несколько энергичных гребков. Рендом и Хоуп отлично видели капитана и инспектора, барахтающихся в воде, а в лодке в ярком лунном свете они разглядели Какаду и длинный зеленый ящик.
– Стреляйте! Стреляйте! – закричал Дэйт, который все еще боролся с Харви на мелководье у самого берега. – Не дайте им уйти!
Арчибальд вскочил на причал, трижды выпалив в воздух, чтобы привлечь констеблей в доме неподалеку. Сэр Фрэнк послал пулю в лодку, гребец выстрелил в ответ. Пуля просвистела совсем рядом. Вне себя от ярости, Рендом хотел броситься вперед, но де Гавангос остановил его сердитым окриком. Неподалеку были слышны крики и топот бегущих к берегу полицейских. Какаду в отчаянии обнимал саркофаг, а моряки что было сил гребли мимо причала к кораблю.
С оглушительным воплем дон Педро прыгнул в отходящую лодку. Он угодил прямо на спину Какаду. Снова затрещали револьверные выстрелы. Тем временем Харви, увидев, что приближаются констебли, сумел вырваться из рук инспектора Дэйта.
– Бросайте мумию и черномазого за борт и гребите на корабль, – выкрикнул он, широкими гребками вплавь нагоняя лодку.
Моряки были рады подчиниться: никому из них не хотелось лезть в драку, тем более с полицией. Полдюжины крепких рук схватили канака и, несмотря на визг, вышвырнули его вместе с саркофагом за борт. Де Гавангос, выпрямившись на корме лодки, выстрелил в Какаду, но пуля прошла мимо головы дикаря и пробила стенку саркофага. Изнутри раздался страшный вопль, полный боли и ярости..
– Боже мой! – в ужасе воскликнул Хоуп, наблюдавший за сражением. – Похоже, в этом проклятом ящике Браддок!
В следующую секунду дон Педро тоже полетел за борт, а моряки подняли своего капитана в лодку. Он перевалился через борт, чуть не перевернув суденышко, которое резво заскользило к темной громадине корабля вдали. Рендом еще раз выстрелил им вслед, констебли же тем временем помогли сеньору Гавангосу выбраться на берег. Стоя на песке, мокрый, замерзший, задыхающийся, перуанец смотрел, как лодка приближается к судну, а Дэйт с тремя полицейскими, по пояс в воде, пытаются скрутить Какаду и выловить из воды саркофаг. Хоуп пришел им на помощь, и через несколько минут дикаря, вырывавшегося, словно дикий зверь, выволокли на берег. Наконец, с помощью Рендома и дона Педро его удалось обездвижить. Двое рослых мужчин едва удерживали варвара, а тем временем Дэйт сорвал с гроба крышку. В лунном свете на него остекленевшим взглядом уставился мертвый профессор Браддок. Пуля попала ему прямо в сердце. Все замерли, а Какаду снова вырвался из державших его рук и с душераздирающим воем бросился к телу своего хозяина. И тут «Светлячок» дал прощальный гудок, а потом, развернувшись, пошел вниз по течению, набирая скорость. Харви удалось улизнуть, Браддоку же не повезло.
В ходе следствия по делу об убийстве Джулиана Браддока и Селины Джашер было доказано, что это Какаду предупредил своего хозяина, а потом предложил тому спрятаться в саркофаге. Мумию Инки Касаса они переложили в пустой египетский саркофаг в «Пирамиде», где ее впоследствии и нашли. Пока полиция искала беглеца на болотах и железнодорожных станциях, он скрывался в укромном местечке возле старого причала, где канак раньше прятал лодку. Профессор сидел там всю ночь и весь следующий день. Какаду заранее избавился от лодки, которая могла бы послужить уликой в суде, и потому ему пришлось пешком проделать путь до Пирсайда, чтобы подкупить Харви. Полинезиец пообещал моряку тысячу фунтов за то, чтобы тот спас его господина. Узнав, что деньги надежно хранятся в амстердамском банке, капитан согласился взять беглецов на борт. Пока добровольцы ловили дикаря по болотам, он преспокойно ждал ночи на «Светлячке», а несчастный профессор, скорчившись, дрожал в саркофаге под причалом. Полинезиец заранее просверлил в крышке несколько дырок для дыхания. У профессора была еда и бренди, и он знал, что может положиться на своего верного слугу.
Пока Харви заговаривал зубы джентльменам, Какаду и моряки незаметно втащили гроб с ученым в лодку. Если бы не внимательность Дэйта, они исчезли бы без следа, но когда инспектор раскрыл игру Харви, тот без тени сомнения пожертвовал профессором, чтобы спасти свою шкуру. Затем прозвучал злополучный выстрел де Гавангоса, оборвавший грешную жизнь Браддока. Видно, так решила судьба.
В ходе следствия против канака было выдвинуто обвинение в двух преднамеренных убийствах, перуанец же отделался обвинением в случайном причинении смерти. Таким образом, Какаду отправился на виселицу, а дон Педро остался на свободе. Он пробыл в Лондоне достаточно долго, чтобы присутствовать на свадьбе дочери, а потом вернулся в Лиму.
Конечно, вся эта история наделала много шума. Газеты соревновались в красноречии, описывая убийства и поимку злодеев. Однако Люси удалось спастись от внимания газетчиков. Ее имя с самого начала держали в тени, а Арчи поспешил жениться на ней. Уже через две недели молодожены наслаждались медовым месяцем на юге Франции, где никто и не слышал ни о зеленой мумии, ни о профессоре Браддоке. Затем они перебрались в Италию. Благодаря деньгам матери, которые девушка унаследовала со смертью отчима, а также капиталу Арчибальда, у молодой пары был годовой доход в тысячу фунтов.
Через шесть месяцев сэр Фрэнк с супругой появились на пороге дома в Сан-Ремо, где устроилось семейство Хоупов. Леди Рендом, шедшая под руку с баронетом, не только выглядела очаровательно, но и стала заметно разговорчивее. В тот день обе пары встретились впервые после трагического вечера, когда погиб профессор и был схвачен Какаду. Люси и Инес обе вышли замуж за своих любимых, а потому были очень довольны жизнью.
– Я оставил яхту в Монте-Карло, – заметил сэр Фрэнк. – Мы с Инес отправляемся в Южную Америку. Она хочет увидеться с отцом.
– Да, – подтвердила леди Рендом. – И я хотела бы, чтобы вы отправились с нами, Люси. Вы и ваш дорогой муж.
Арчи и его жена переглянулись, но их решение оказалось единодушным.
– Мы предпочли бы остаться тут, в Сан-Ремо, – ответила миссис Хоуп, чуть побледнев. – Не надо обижаться на меня, Инес, но я бы не перенесла долгого путешествия в Перу. Эта страна для меня слишком тесно связана со всей этой ужасной историей и с зеленой мумией…
– Дон Педро отправил мумию назад, в усыпальницу среди Анд, – ответил сэр Фрэнк. – Теперь она покоится в могиле, куда сотни лет назад ее уложили индейцы, преданные последнему Инке. Мы с Инес должны будем по прибытии отправиться в тайный город, куда не пускают иноземцев и где дон Педро правит, как последний Инка. Думаю, мы замечательно проведем время. По крайней мере, охота там великолепная.
– А как же военная служба? – удивленно поинтересовался Хоуп.
– Мой муж оставил армию, – объяснила Инес. – Его обязанности занимали столько времени, что я целыми днями его не видела.
– Как видите, моя дорогая госпожа Хоуп, я всецело уступил моему тирану домашнего очага, – весело рассмеялся Рендом. – А погостив в этом волшебном городе в Перу, мы вернемся в мой родной Оксфордшир. Там Инес воцарится как настоящая англичанка, а я превращусь в сельского сквайра. И, надеюсь, все неприятности останутся позади.
– Если ты не хочешь плыть на мою родину, – добавила Инес, обращаясь к Люси, – то где-нибудь через год я с удовольствием приму вас в нашем английском поместье. Мы вместе пережили такое испытание, что теперь не должны терять друг друга из виду!
– Всенепременно побываем у вас в Оксфордшире, – заверила подругу Люси, нежно чмокнув ее в щечку.
На следующий день чета Хоупов отправилась в Монте-Карло, чтобы в последний раз повидаться с друзьями перед долгой разлукой. Стоя на холме, они долго смотрели, как судно становится все меньше и меньше, удаляясь в сторону Южной Америки. Арчи заметил, что лицо супруги погрустнело.
– Ты жалеешь, что мы не поплыли с ними? – спросил он.
– Нет, – ответила Люси, взяв мужа за руку. – Единственное мое желание – быть все время с тобой.
– Это хорошо, – ответил он и нежно погладил ее руку. – Теперь, когда мы продали всю мебель из «Пирамиды» и избавились от арендного договора, ничто не станет напоминать тебе о зеленой мумии.
– И все же я не могу перестать думать о моем злополучном отчиме, о несчастной госпоже Джашер и о Сиднее Болтоне. Арчи, как же я рада, что мы смогли выделить вдове Энн небольшую сумму годовых! В конце концов, именно встреча с моим отчимом погубила ее сына.
– Я с тобой не согласен, любимая. Всему виной дикий нрав Какаду, – возразил художник. – Я уверен, что профессор Браддок не планировал заранее ни одно из убийств. Но не стоит больше говорить об этих мрачных вещах, моя дорогая. Подумай лучше о том, как я однажды стану президентом Королевской академии, а ты – моей леди.
– Я и теперь твоя леди. Но… – тут Люси чуть запнулась, вспомнив цвета герба Королевской академии. – Но как бы то ни было, а зеленый цвет я буду ненавидеть до самой смерти.
– Жаль. Это – цвет природы. К тому же, моя дорогая, через год или два ты будешь вспоминать все эти страшные события как туманный сон. Зеленая мумия ушла из нашей жизни, забрав с собой все неудачи.
– Аминь, и да будет так, – вздохнула миссис Хоуп. – Но нам пора домой. – Она еще раз взглянула на морскую гладь, но яхта сэра Рендома уже растаяла у горизонта.
Читать бесплатно другие книги:
