Потому что люблю Линден Кэролайн
Даже если бы он в самом деле ее поцеловал – а она сомневалась, что он смог бы заставить себя это сделать, что бы он ни наобещал Дугласу, – она бы не передумала, потому что знала, что он целовал бы ее только ради того, чтобы заполучить обратно подписанную Дугласом бумагу. Если Джоан когда-нибудь позволит себе потерять голову из-за поцелуя, то это будет настоящий поцелуй, вызванный страстью и желанием соблазнить, а не попыткой обвести вокруг пальца.
Лорд Берк ответил не сразу. Он прищурился и прошелся взглядом по ее лицу.
– Вы все еще слишком дерзкая, себе во вред.
– О, благодарю вас! – Она посмотрела на него, хлопая ресницами. – Значит, я добилась того, к чему всю жизнь стремилась.
– И вы такая язва, что вас опасно выпускать на свободу там, где обитают бедные, ничего не подозревающие мужчины Лондона.
Джоан прищурилась. Лорд Берк ступил на опасную почву.
– Кажется, это беспокоит только вас одного. Даже у Дугласа пройдет его истерика. Знаете, на самом деле эта бумага ничего не значит. Моя мать так или иначе заставит его пойти на этот бал, и он сам это знает.
– Тогда отдайте бумагу мне.
– Нет.
– Я мог бы ее у вас отобрать. – Его взгляд снова скользнул вниз, и Джоан обратила внимание, какие у него длинные темные ресницы. Казалось, его взгляд касался ее тела, словно прохладный ветерок. Джоан еле сдержалась, чтобы не поежиться. – Нет, – прошептал он. – Я бы предпочел, чтобы вы отдали ее мне сами.
– Не дождетесь, ждите хоть всю жизнь, лорд Берк. – Как назло, на его имени ее голос дрогнул, и оно прозвучало мягко, с придыханием. Чтобы это скрыть, она быстро добавила: – Кроме того, бал будет завтра вечером. Если эта бумага так много для вас значит, я пошлю ее вам послезавтра, перевязанную ярко-розовой лентой с бантом.
Его губы снова изогнулись.
– Я полагаю, у вас множество розовых лент. Хотя розовый – совершенно не ваш цвет.
– А вот это вас не касается, – холодно сказала Джоан.
– Ну, должен признаться, сегодня розовый помог мне быстрее вас выследить. Эти полоски было видно за две улицы.
Джоан знала, что она не красотка. На эскизах портнихи ее платье выглядело просто очаровательно, но готовое на ней почему-то смотрелось совершенно заурядно, что бы ни говорила ее мать. Однако со стороны лорда Берка было верхом бестактности указывать ей на это. И не важно, что еще недавно она восхищалась его обнаженным торсом и была в восторге от того, как он нависал над ней, будто любовник. Все равно он задница. Еще хуже то, что он испортил ей все удовольствие от нескольких минут свободы. Приказчик испарился, и даже «Пятьдесят способов согрешить» не стоили того, чтобы провести лишнюю секунду в обществе лорда Берка. И за то, что он обошелся ей такой дорогой ценой, она готова была вмазать ему по физиономии.
– Благодарю за это ненужное наблюдение, о котором вас никто не просил, – процедила она сквозь зубы. – Надеюсь, вы с Дугласом сведете друг друга с ума.
И можете ему передать, что я встречусь с ним завтра вечером на балу у леди Малькольм.
Джоан круто повернулась и решительно вышла из магазина, громко захлопнув за собой дверь.
Тристан нахмурился. Она ушла от него второй раз за день. Определенно Беннет много лет назад повел себя с сестрой неправильно. Совершенно очевидно, что она выросла своевольной и привыкла делать то, что ей вздумается. Судя по тому, как сверкали ее глаза, когда она ему противостояла, собственное упрямство вызывало у нее гордость. Его первое впечатление о ней было абсолютно верным – она Фурия, и ее лучше избегать.
Тристан старался не думать о том, как бы она себя повела, если бы он всерьез попытался ее урезонить. Его взгляд упал на книгу, которую он все еще держал в руке. Что привело сюда мисс Беннет? Это был далеко не респектабельный книжный магазин «Хатчард» с его душеспасительной литературой и готическими романами. По-видимому, она понятия не имела, что это за магазин, просто зашла сюда случайно. Он повернулся, чтобы поставить обратно на полку томик чересчур откровенных стихов. Когда мисс Беннет была здесь, у Тристана на мгновение возникло опасное искушение зачитать ей отрывок только для того, чтобы посмотреть, как сильно может покраснеть ее белое лицо.
– Вот, мадам. – Из помещения позади прилавка вышел невысокий лысоватый мужчина в фартуке приказчика, в руке он держал сверток. Увидев Тристана, он резко остановился и огляделся. – Прошу прощения, сэр.
– Леди пришлось уйти, – сказал Тристан.
– Неужели? – Приказчик, казалось, удивился. – Ну что ж, осмелюсь заметить, на эту книгу найдутся другие покупатели. – Он положил сверток на прилавок. – Чем могу быть вам полезен, сэр?
Тристан посмотрел на сверток. Значит, она зашла сюда не случайно, а специально пришла за чем-то конкретным. Ее покупка представляла собой плоский тонкий сверток, перевязанный тесемкой. Интересно, что она искала?
– Я возьму для леди ее покупку, – сказал Тристан. Он протянул приказчику книгу, которую собирался вернуть на полку. – И это тоже.
Приказчик посмотрел на него понимающим взглядом и взял книгу.
– Очень хорошо, сэр. Желаете, чтобы я ее завернул?
– В этом нет нужды.
Приказчик кивнул. Тристан отсчитал монеты, потом взял обе книги и вышел на Бонд-стрит, гадая, куда могла уйти мисс Беннет. Он бесцельно пошел по улице, заглядывая по дороге в окна всех магазинов, не мелькнет ли внутри юбка в розовую полоску, но ее нигде не было видно.
Тристан испытывал легкие угрызения совести оттого, что вынудил мисс Беннет уйти, не забрав покупку, но он не желал признаваться в этом даже самому себе. В основном она сама была в этом виновата. Будь она более благоразумна, то отдала бы ему эту чертову расписку, которую ее брат по глупости подписал. Тристан поговорил бы с ней и пошел своей дорогой, и у него бы не было причин для нового с ней разговора. А теперь ему придется снова с ней встречаться, более того, он должен снова ее разыскивать. Во-первых, потому что он никогда не допустит, чтобы последнее слово в споре – особенно в споре с женщиной – осталось не за ним. А во-вторых, потому что теперь у него ее покупка, и ему хотелось видеть ее лицо, когда он вручит ей эту вещь. Он пытался представить, какого цвета румянец вспыхнет на ее щеках, – ярко-алый или приглушенно-розовый?
К тому времени когда Тристан вернулся в дом Беннета на Хафмун-стрит, хозяин уже был там. При появлении Тристана он выбежал в холл и тут же спросил:
– Ну что, ты ее взял?
– Расписку? Нет.
Тристан бросил шляпу на крюк возле двери, но промахнулся, и она закатилась под стол. Беннет выругался и запустил руки в лохматые волосы.
– Чертова Джоан! Зачем ты вообще позволил ей войти в дом?
– Ты не предупреждал меня, что ее не надо впускать.
Тристан поднял шляпу с пола и вернулся на прежнее место. Внимательно посмотрел на крюк и снова бросил на него шляпу. И вновь промахнулся.
– А что, надо было предупреждать? – воскликнул Беннет. – Женщина является на рассвете, и ты позволяешь ей преспокойно войти в мою спальню?
Тристан снова подобрал шляпу с пола и снова вернулся на прежнее место.
– Будь это женщина другого сорта, – заметил он, вставая в стойку и примериваясь к крюку, – ты бы вызвал меня на дуэль, если бы я ее прогнал.
– По-моему, было совершенно очевидно, что она – женщина не такого сорта. – Беннет нахмурился. – Ты жульничаешь, ты встал на добрых шесть дюймов ближе, чем вначале.
– Нет, не жульничаю. – Но Тристан все-таки попятился. – Ставлю фунт, что отсюда я попаду.
– Ставлю гинею, что не попадешь.
На губах Тристана заиграла широкая озорная усмешка. Он чуть согнул колени, перевернул шляпу и снова запустил ее в полет. Шляпа проплыла по воздуху, на мгновение опасно покачнулась, но потом благополучно опустилась прямо на крюк. Тристан издал победный свист, а Беннет снова вяло выругался.
– Вычти это из моей платы за питание. – Тристан снял перчатки и передал их с опозданием появившемуся в холле слуге. – И советую тебе держаться подальше от сестры. Эта особа – ходячая неприятность.
– Как будто я сам этого не понял за двадцать лет. – Беннет прошествовал в гостиную и развалился в одном из немногочисленных кресел.
Тристан последовал за ним, жестом отказавшись от стакана бренди, который ему предложил Дуглас.
– Спасибо, что попытался ее найти, Берк.
– Я ее нашел. – Тристан крикнул в коридор: – Мердок, принеси кофе и бекон! – Потом сел в кресло напротив Беннета. – Думаю, раз уж мы в такую рань не спим, вполне можно и позавтракать.
– Ты ее нашел? Тогда почему не забрал у нее мою расписку? Я думал, ты способен уговорить любую женщину отдать все, что тебе от нее нужно!
– Боже правый, Беннет, тебя послушать, так можно подумать, что я какой-то плут.
– Только когда дело касается женщин.
Тристан направил на него палец.
– Твоя сестра меня нисколько не интересует. От этой женщины одни неприятности.
Беннет посмотрел на него с изумленным и все более насмешливым выражением.
– Она тебе отказала!
Тристан его тут же поправил:
– Она отказалась отдать мне эту проклятую бумажку. Ты был дураком, что вообще ее подписал.
– Вот тебе и прославленное обаяние Берка. – Беннет прыснул со смеху. – Тебе дала от ворот поворот старая дева!
Тристан метнул на друга свирепый взгляд.
– Она просила передать, что с нетерпением ждет встречи с тобой на завтрашнем балу у леди Малькольм.
От этого настроение у Беннета мгновенно испортилось. С его лица исчезла улыбка, он поднес ко рту стакан с бренди и сделал большой глоток.
– Проклятие! Значит, я влип. Мне удавалось избегать матери, но отец предупреждал, что в этот раз она настроена серьезно. Теперь Джоан покажет матери эту проклятую расписку, которая по твоей милости все еще у нее, и если я после этого не пойду на чертов бал, то мне придется за это жестоко поплатиться.
– Желаю приятного вечера, – сказал Тристан. – Я изо всех сил постараюсь съехать из твоего дома до того, как ты приведешь сюда свою невесту.
– Это всего лишь один чертов бал.
– Это конец твоей холостяцкой жизни. Как только ты уступишь одной женщине, дальше это уже вопрос времени, когда другая прикует тебя цепями к себе.
На щеке Беннета задергался мускул.
– Заткнись, Берк!
– По моему опыту, женщины предпочитают общество женщин, похожих на них самих. Так что для тебя, должно быть, выбрали настоящую Горгону.
– Я еще не женюсь! – прорычал Беннет.
– Но скоро женишься, – продолжал подзуживать его Тристан.
– Черт подери! – Беннет вскочил с кресла. – Тогда ты тоже должен пойти. Если бы ты как следует постарался уговорить Джоан вернуть мне расписку, я бы не попал в эту передрягу.
– А если бы ты проявил немного твердости и не подписал эту немыслимую бумагу, когда твоя сестрица вторглась в твой дом, то не попал бы в эту передрягу.
Беннет ткнул в него пальцем.
– Это ты пустил ее в дом. Ты разрешил ей преспокойно уйти с моей распиской. Ты позволил ей оставить бумагу у себя даже после того, как я тебе объяснил, какое у меня отчаянное положение. Так что ты передо мной в долгу. И если ты не пойдешь завтра вечером со мной на этот распроклятый бал, то я выгоню тебя из моего дома.
Тристан вздохнул. Он с самого начала собирался пойти на этот бал исключительно ради удовольствия снова схлестнуться с Фурией.
– Хорошо. Но ты должен мне гинею.
Глава 4
Джоан очень скоро пожалела о том, что вспылила и ушла из магазина. Конечно, Тристан Берк – грубиян, но это не повод позволять ему испортить так редко выпадающую ей возможность самостоятельно выйти погулять. И надо же такому случиться, что, выскочив в негодовании из книжной лавки, она заметила, что по тротуару прямо в ее сторону направляется близкая подруга ее матери. Теперь нечего было и мечтать о том, чтобы успокоиться, зайдя в любимый магазин шляпок. Ей оставалось только поспешить прямиком домой и, если ее спросят, почему ее видели выходящей из этого магазина, заявить, что она всего лишь ненадолго заглянула туда, чтобы узнать, есть ли у Хоуэлла в продаже новые картины на шелке, которые выставлены в витрине. Джоан немного опустила голову и с бешено бьющимся сердцем направилась к следующей улице так быстро, как только осмеливалась. Там она юркнула за угол и поспешила к дому.
К тому времени когда Джоан дошла до Саут-Одли-стрит, ее раздражение переросло в настоящую злость и расцвело пышным цветом. Какое Тристану Берку дело до того, пойдет ли Дуглас на бал у леди Малькольм? Без сомнения, это ее брат подбил его идти за ней, и со стороны Дугласа это ужасно несправедливо. Она потребовала у него написать обещание, только чтобы ущипнуть его за нос. Если бы он вежливо попросил, а еще лучше, извинился за то, что кричал на нее, она бы вернула ему эту расписку. Это был всего лишь небольшой талисман, гарантия для нее, что когда-нибудь она сможет попросить его об ответном одолжении, и брат должен был это понимать. Но теперь она непременно передаст эту записку матери, и сделает это без промедления.
Она нашла мать в утренней комнате, леди Беннет сидела за столом и писала письма.
– Мама, Дуглас придет завтра на бал у леди Малькольм, как ты хотела, – сказала Джоан. – Более того, придет с радостью.
Мать вскинула брови.
– В самом деле?
– О да. – Джоан театральным жестом достала из ридикюля подписанную записку брата.
Леди Беннет прочитала записку с некоторым сомнением, но только кивнула:
– Очень хорошо, Джоан, спасибо. Должно быть, ты умеешь его убеждать.
Джоан мстительно улыбнулась:
– Да, похоже.
– Я велела Джанет погладить твое новое голубое платье к завтрашнему балу. В последнем номере журнала мод есть совершенно очаровательные прически. Не хочешь ли попробовать сделать такую? Думаю, если мы займемся этим пораньше, Джанет сумеет уложить волосы и тебе.
Мать протянула ей журнал. Джоан посмотрела на картинку. Волосы стройной степенной молодой дамы были зачесаны наверх и собраны в гладкий венец из кос, закрепленный небольшой тиарой и украшенный пучком из страусовых перьев. Лицо дамы обрамляли гроздья кудряшек. Прическа смотрелась красиво и нежно, Джоан отдала бы самое дорогое, что у нее есть, за то, чтобы выглядеть, как эта дама.
– Как красиво!
Мать просияла:
– Согласна. И очень модно.
Леди Беннет придавала моде очень большое значение.
Джоан внимательнее присмотрелась к картинке. Дама в журнале действительно была очень хороша в отделанном сеточкой платье и с высокой прической, но она была куда более миниатюрной, чем Джоан. Уже не раз бывало, что Джоан с энтузиазмом соглашалась на какую-то модную новинку, но потом обнаруживала, что ей это совершенно не идет. Взять хотя бы перья в прическе – они подчеркивали высокий рост. Мало найдется вещей, которые задевали бы ее гордость столь же сильно, когда Джоан видела, что взгляд джентльмена карабкается выше и выше по ее фигуре, словно он оглядывает гигантскую амазонку.
– Ну, может быть, только без перьев.
– Они тебе не нравятся? – Леди Беннет нахмурилась и посмотрела на иллюстрацию.
– С ними я буду казаться еще выше.
Мать повертела журнал из стороны в сторону с таким видом, как будто обдумывала, насколько это предположение серьезно. Высокий рост дочери всегда ее заботил. Джоан в отличие от миниатюрной матери могла смотреть отцу прямо в глаза и была всего на несколько дюймов ниже брата.
– Возможно, если Джанет закрепит их наклонно, как здесь, будет лучше. Тебе нужно какое-то обрамление для лица.
– Может быть, выпустить еще несколько локонов?
– Что ж, существует только один способ это узнать: ты должна попробовать и посмотреть, что получится.
– Да.
Джоан немного повеселела, глядя на картинку в журнале. Как чудесно было бы выглядеть так же элегантно! Ее голубое платье похоже по стилю на то, которое в журнале. Может быть, в сочетании с прической оно придаст элегантность всему ее облику.
Джоан слегка кивнула журнальной красавице. Вряд ли новая прическа и новое платье избавят ее от перспективы провести весь вечер у стены вместе с другими не пользующимися успехом девушками, но попытаться стоит. По крайней мере будет о чем поболтать с подругами, особенно если учесть, что по вине лорда Берка она лишилась удовольствия обсудить с ними последний выпуск «Пятидесяти способов согрешить». Наверное, ее главной надеждой на развлечение будет Дуглас, он вполне может явиться на бал в стельку пьяным и нарочно станет вести себя самым возмутительным образом. Поддавшись импульсу, она спросила:
– Ты правда думаешь, что Дуглас женится на Фелисити Драммонд?
Ее мать отвернулась в сторону и кашлянула, потом дотронулась до губ носовым платочком.
– Что, дорогая? О, это была бы очень хорошая партия. И ему уже пора жениться. Фелисити – милая девушка, у нее хорошие связи и богатое приданое. А Дуглас не проявляет интереса ни к какой другой молодой леди, так что нет причин для того, чтобы он не был ею доволен. – Мать уже снова переключила внимание на письмо, которое писала. – Ты это не одобряешь?
У Джоан мелькнула мысль напомнить леди Беннет, какая у Фелисити ужасная мать. Ее подмывало спросить, зачем Дугласу жениться именно сейчас, когда он еще необузданный и буйный, как медведь, и явно не испытывает склонности к женитьбе. И нельзя сказать, что он нуждался в приданом жены или выражал желание завести детей. Или что ему наскучила его нынешняя жизнь, которая, насколько Джоан могла судить, заключалась в основном в том, что он пил, играл в карты и путался с актрисами или девками из таверн. Если бы не его любовь к спорту, он бы уже превратился в толстяка и страдал подагрой. Впрочем, все это не имело особого значения. Если мать приняла какое-то решение, изменить его невозможно. По крайней мере сейчас свою энергию она направила на будущее Дугласа, а не на нее. И Джоан сказала:
– Отчего же? Фелисити милая.
– Вот и хорошо. – Леди Беннет прочистила горло и отложила перо. Потом дотронулась до шеи и снова кашлянула. – Дорогая, будь любезна, вызови миссис Хадсон, я чувствую, что мне нужно выпить чаю.
Джоан встала и позвонила в колокольчик. Когда экономка пришла, Джоан выскользнула за дверь, взяв с собой журнал, и пошла наверх, в свою комнату, потому что больше ей некуда было идти. В комнате она села на банкетку у окна и открыта журнал. Серьезные разделы, касающиеся ведения домашнего хозяйства и истории, предназначенные для развития ума, она пролистала быстро и почитала рассказы и поэмы. Потом от нечего делать просмотрела описание недавней выставки картин. Она бы с удовольствием пошла на такую выставку, если бы могла. Ее мать одобряла музыку, но не художественные выставки, где под видом мифологических сюжетов можно было увидеть сколько угодно нескромных сцен. Джоан никогда не могла понять, почему это так ужасно, увидеть обнаженную мужскую грудь, причем даже не настоящего мужчины, а вымышленного, идеализированного, в то время как предполагалось, что ее мужу должны быть позволены любые вольности с ее собственным обнаженным телом. Ее кузина Мерайя, которая была замужем уже почти два года, рассказала ей все о супружеском долге женщины. Хотя в изложении Мерайи он представал как самый приятный долг, какой только можно представить, и в нем не было ничего ужасного, Джоан была уверена, что Мерайя регулярно видела обнаженную грудь своего мужа, и подвергаться его домогательствам самым восхитительным образом было для нее в порядке вещей. Джоан бы сошла с ума от зависти, не будь Мерайя ее любимой кузиной и самой близкой наперсницей. И вот получилось так, что единственным обнаженным мужским торсом, который Джоан довелось до сих пор увидеть – хоть нарисованным, хоть во плоти, – был торс Тристана Берка. Надо признать, ей было довольно приятно на него смотреть, и это придавало некоторый вес опасениям леди Беннет, что такое зрелище действует неприлично возбуждающе, но вряд ли можно считать, что оно ведет к погибели. Если Джоан и сделала какой-то вывод из созерцания по пояс обнаженного лорда Берка, то только тот, что личность и внешность джентльмена могут совершенно не соответствовать друг другу. У лорда Берка очень впечатляющая грудь, а вот манеры отвратительные.
Джоан снова подняла журнал и долистала до страниц с гравюрами модных нарядов. «Золото», – сказал он. Что лорд Грубиян понимает в женской моде? Джоан ни за что не призналась бы в этом вслух, но мысль о бальном платье насыщенного золотого цвета показалась ей весьма заманчивой. Она и вправду любила насыщенные цвета, даже если ее мать считала их неподобающими для незамужней девушки. Если ей когда-нибудь удастся обзавестись мужем, первым делом она закажет себе алое платье, просто потому что любит красный цвет. Но завтра вечером она будет элегантно смотреться в голубом. В бледно-голубом, правда, и с очень тонкими кружевами на шее. А ее волосы – единственная действительно красивая часть ее внешности – будут выглядеть очаровательно, прямо как у леди на гравюре в журнале. Джоан втайне надеялась, что лорд Грубиян будет на этом балу и раскроет рот от восхищения.
Глава 5
Тристану не потребовалось много времени, чтобы вспомнить, почему он редко ходит на балы. Во-первых, из-за собиравшегося там общества. Он ничего не имел против хорошей мужской компании, особенно если вдруг назревал боксерский поединок. Что ему не нравилось, так это взгляды дам: некоторые смотрели на него лукаво, другие были шокированы, третьи пялились с острым любопытством. Когда он вслед на Беннетом вошел в бальный зал, леди Малькольм воззрилась на него в изумлении, и оказалось, что это была самая вежливая реакция за этот вечер. Время от времени он встречался взглядом с какой-нибудь особенно дерзкой женщиной и одаривал ее порочной улыбкой. Юные леди краснели, старые поворачивались спиной, а те, что составляли промежуточную категорию, иногда улыбались в ответ. Тристану было все равно. Сегодня вечером он должен был покорить только одну особу женского пола, и она опаздывала.
– Тебе не кажется, что обидно отбывать наказание, когда судья еще даже не появился, – заметил он, обращаясь к Беннету Тот стоял с угрюмым видом, прислонившись к каминной полке в дальней части зала.
– Если я уйду, через десять минут наверняка появится мать и потом сдерет с меня шкуру за то, что я уклонился. – Он подозвал проходящего мимо лакея и взял с подноса два бокала вина. – Что ж, раз уж мы тут, можно и выпить за счет Малькольма.
Во-вторых, балы не нравились Тристану из-за плохого вина. Редкий хозяин подаст сотне гостей, пришедших на бал, свое лучшее вино. Тристан отпил из бокала, который ему передал Беннет, и вздохнул. Это было бургундское – либо очень средненькое, либо разбавленное. Он не видел смысла его пить. А Беннет уже выпил больше половины из своего бокала.
– Не понимаю, почему у моей матери вдруг появилась эта навязчивая идея. Зачем ей вообще понадобилось женить меня так рано? Разве она не должна думать в первую очередь о том, чтобы выдать замуж Джоан? Видит бог, с этой задачей ей бы хватило забот еще лет на десять.
– Возможно, она отказалась от этой затеи как от безнадежной.
Беннет осушил бокал до дна.
– Ну да, возможно, так и есть. Джоан доводит людей до безумия.
– Это точно, – пробормотал Тристан.
Он знал это даже слишком хорошо. Да что там, прямо сейчас он сам был опасно близок к этому состоянию, в который раз оглядывая комнату в поисках этой особы.
– Все равно, мне кажется, это неправильно, что мать так озаботилась моей женитьбой, – продолжал Беннет. – В деньгах я не нуждаюсь, и та жизнь, которую я сейчас веду мне нравится. Какая мне польза от того, что я женюсь?
Тристан немного подумал над этим. Что дает мужчине брак? Наконец он сказал:
– Обеспечение. Если состояние твоего отца или твое собственное уменьшится, тебе будет труднее найти богатую невесту. Если ты начнешь поиски сейчас, больше вероятности, что ты выберешь девушку по своему вкусу.
– Уменьшится? – Беннет фыркнул. – Даже я не настолько глуп, чтобы промотать слишком много денег. И я бы предпочел экономить, чем взять жену, которая будет днем и ночью жужжать мне в уши и на что-нибудь жаловаться. Не-ет, это навязчивая идея моей матери, и я не дам заморочить мне голову.
– Точно, – сказал Тристан, почти не слушая друга. – Молодец. – Наконец-то он увидел, что Фурия прибыла на бал. Она была достаточно высокой, чтобы выделяться из толпы, особенно с этими перьями в волосах. – Пойди и скажи ей об этом.
Беннет резко выпрямился.
– Мать приехала? Слава богу. Чем скорее я потанцую с девушкой, которая ей нравится, тем скорее смогу уйти.
Это заявление не очень-то походило на решительный протест против манипуляций леди Беннет, но Тристан счел за благо об этом умолчать. Он смотрел, как Беннет пошел сквозь толпу напролом, словно бык. Его сестра уже отошла от более худощавой немолодой женщины, по-видимому, ее матери. Тристан следил за ее перемещениями, глядя на покачивающееся перо в ее волосах, и недоумевал, почему женщинам нравится быть похожими на полуощипанных страусов. Скоро мисс Беннет присоединилась к компании других молодых леди, и теперь Тристан с трудом мог ее разглядеть, хотя он мог смотреть поверх почти всех голов в этом зале. Его губы сжались в тонкую линию. Он выпил половину вина из своего бокала, не чувствуя его вкуса. Еще один пункт, о котором он забыт: женщины обычно собираются группами. Он хотел встретиться с Джоан Беннет наедине.
Тристан наблюдал за ней на протяжении нескольких танцев, одним из которых был долгий деревенский рил. Мимо него проходили лакеи с подносами напитков, и он рассеянно обменял свой пустой бокал на полный. Кларет оказался чуть более приятным, чем бургундское, но ненамного. Его запоздало осенило, что мисс Беннет не танцует. Ее собеседницы несколько раз уходили танцевать, приглашенные кавалерами, но она оставалась на том же месте, вероятно, потому, что ее никто не приглашал, а не потому, что ее не интересовали танцы. Тристан видел, как перья в ее прическе покачивались в такт музыке. Вероятнее всего, она принялась бы оттачивать свое остроумие на любом смельчаке, которому хватило бы смелости пригласить ее на танец, но Тристан знал, что для большинства женщин танцы важны. Однако у него не было времени долго раздумывать, стоит ли ее жалеть, потому что она наконец-то повернулась и вместе с другой девицей направилась к выходу из зала. Тристан встрепенулся и поставил пустой бокал. Лишнее доказательство того, что от этой Фурии жди одних неприятностей, – сам того не сознавая, он выпил два, а может быть, даже и три бокала скверного вина, а все потому, что она его отвлекала.
Он пошел за ней, лавируя между другими гостями и не обращая внимания на приглушенные перешептывания за его спиной и взгляды, украдкой брошенные ему вслед. Зал был длинным, но относительно узким, и к тому времени когда Тристан дошел до выхода, мисс Беннет уже исчезла. Он остановился и прислушался, потом повернул в ту сторону, откуда доносились женские голоса. Отлично, он может подкараулить ее возле дамской комнаты.
Небольшую гостиную в конце длинного коридора отвели под комнату для дам, и, судя по звукам смеха и голосов, несколько дам были сейчас там. Тристану не хотелось просто стоять под дверью и ждать, когда она выйдет, он попробовал открыть ближайшую дверь, и оказалось, что она не заперта. Он вошел в небольшой музыкальный салон, освещенный двумя лампами, стоящими на столике за арфой. Оставив дверь открытой, чтобы не пропустить мисс Беннет, он подошел к столику. Его внимание привлекли изящные масляные лампы необычной конструкции, он таких еще не видел. Заинтригованный, Тристан наклонился, чтобы рассмотреть ее получше, потом опустился на одно колено, чтобы посмотреть на нее снизу. Интересно, как фитиль вытягивается из этого масляного резервуара?
– Наконец-то! – произнес позади него женский голос. – Никогда не думала, что увижу тебя, преклонившим одно колено.
– Это не потому, почему бы тебе хотелось, – ответил Тристан, не оборачиваясь. – Что это за лампа?
– Откуда мне знать?
Леди пьяно икнула и вошла в комнату.
Тристан на нее едва взглянул. Леди Эллиот была его любовницей прошлой осенью. Их страстная связь длилась несколько недель, пока Джессика не совершила глупость, сказав, что хочет выйти за него замуж. Поскольку дело было в самый разгар их жаркого любовного соития, почти в момент наивысшего пика, Тристан счел это нечестным приемом. Тогда он сказал ей, что она этого не дождется, освободился из цепких объятий и, не оглядываясь, ушел прочь из ее спальни, хотя она и завопила, что он по меньшей мере должен довести ее до оргазма.
– Ты права, – с отсутствующим видом бросил он. – Глупо было спрашивать об этом именно у тебя.
– Ой, не будь таким букой. – Она провела пальцами по его шее над воротником и погрузила их в его волосы. – Кое-что я все-таки знаю, возможно, ты помнишь.
Тристан осторожно снял со светильника ламповое стекло и поморщился – оно оказалось горячим. Потом задул пламя, поднял лампу и стал разглядывать ее со всех сторон.
– Я помню, что ты была очень высокого мнения о своих чарах.
– Ты тоже, – игриво прошептала она. – Может быть, ты забыт? Я могла бы тебе напомнить… сегодня вечером.
– У меня другие планы.
В основании лампы оказалось нечто вроде часового механизма, из которого торчал ключ. Тристан немного повернул ключ и посмотрел, как это подействовало на механизм. Ловко придумано. Надо будет спросить у лорда Малькольма, что это за лампа и где можно достать такую же для своего собственного дома.
– Так измени планы. Берк, я по тебе скучала… Поз воль мне извиниться за необдуманное расставание.
Он поднял взгляд. Она наклонилась вперед так, что ее весьма впечатляющий бюст в очень глубоком декольте оказался точно на уровне глаз Тристана.
– Нет, Джессика, так дело не пойдет. Я на тебе не женюсь, так что найди себе другого и одаривай его своими милостями.
Она надула губы, все еще играя с его волосами. Когда она дернула за кожаную повязку, удерживающую его волосы сзади, чтобы они не падали на лицо, Тристан резко отстранился от нее. Упаси его бог от женщин, которые не знают меру, когда пьют шампанское.
– Я по тебе соскучилась. Ты такой страстный, такой неукротимый, такой возбуждающий! Ну же, давай попробуем вспомнить прежние деньки!
– Нет, спасибо.
Он вернулся к изучению лампы, но не прошло и нескольких минут, как ему на голову упали отделанные кружевами панталоны леди Эллиот. Тристан в сердцах выругался.
– Да будет тебе, любимый, я знаю, что тебе это нравится. – Джессика захихикала.
Задрав юбку выше колен, она попятилась и наткнулась на кушетку. Хохоча во весь голос, она повалилась на спину и одним движением подняла юбку, открыв голые ноги и бедра до самой талии. Потом широко раздвинула ноги и замахала ими в воздухе.
– Я вся твоя, овладей мной!
На мгновение Тристан застыл, словно пригвожденный к месту. Вот это да, она еще более бесстыдная, чем ему запомнилось! Потом он мысленно встряхнул себя. Он не воспользуется ее предложением, каким бы оно ни казалось авантюрным.
– Джессика, дверь открыта. – Он поставил лампу обратно на стол. – Ты ставишь себя в дурацкое положение.
Кто-то ахнул, да так громко, что эхо этого звука, казалось, разнеслось по всей комнате. Тристан стремительно повернулся и увидел, что в дверях стоит с открытым ртом и расширенными глазами его немезида. На мгновение воздух, казалось, стал густым как патока, напряженную тишину нарушало только пьяное хихиканье леди Эллиот, которая по-прежнему дрыгала ногами, задрав юбку выше головы.
– О Боже, – наконец пробормотала дрожащим голосом мисс Беннет.
Леди Эллиот подняла голову и выглянула поверх подола юбки.
– Ай-ай-ай! – закричала она. – Берк, нас застали в компрометирующей ситуации.
– Не нас! – возразил Берк, бросая ей панталоны. – А тебя.
Он в три широких шага пересек комнату, схватил мисс Беннет за руку и потянул за собой из комнаты.
– Мне очень жаль, – притворно ужаснулась Джоан, пока он тащил ее по коридору. – Право, я думала, что вам хватит приличия не прелюбодействовать при открытых дверях, когда вас может видеть кто угодно…
– Послушайте меня! – скомандовал Тристан, остановился и сжал ее руку. – Я с этой леди не прелюбодействовал, и не вздумайте сказать кому-нибудь, будто я это делал.
– О нет, – прошептала Джоан, скромно опуская взгляд. – Это было бы неправильно. По совести, я могу говорить только о том, что видела собственными глазами. – Она посмотрела на него сквозь ресницы возмутительно дерзко. – Осмелюсь предположить, что леди Эллиот возражать не станет.
Тристан еле сдержался, чтобы не выругаться во весь голос. И как только эта женщина ухитряется всегда вынуждать его защищаться и оправдываться? Чтобы ее сразить, он сказал:
– Я ждал вас.
Джоан резко подняла голову.
– Меня? Сэр, вы совершенно сошли с ума, если рассчитываете, что я лягу на кушетку и покажу свои…
– Вряд ли. – Тристан постарался об этом не думать. Он не хотел видеть, что у Фурии под юбками, не хотел представлять, как ее горящий взгляд смягчается от желания, и очень не хотел гадать, как ее склонность к непредсказуемому поведению проявилась бы в постели. – У меня есть кое-что ваше, и я хотел это вернуть.
Она посмотрела на него с лукавым недоверием.
– Неужели. Что же это?
– А вы не догадываетесь?
– Не могу представить, что у вас может быть такого, что бы мне захотелось.
Он наклонился к ней, с удовольствием отмечая, что ее глаза цвета кофе расширились, золотистые искорки в них, казалось, засветились.
– Так-таки ничего, мисс Беннет? Вы в этом уверены?
У нее немного поубавилось высокомерия.
– Да, уверена, – ответила она, однако в ее голосе прозвучало сомнение.
– Интересно, – прошептал Тристан.
Румянец на ее щеках оказался темно-алым, а вовсе не ярко-розовым. Неожиданно она вздрогнула, ее румянец поблек. Она быстро проговорила:
– Прошу меня извинить, сэр, мне нужно идти.
Ну нет, так легко он ее не отпустит.
– Что за спешка? – В конце концов он явился на этот проклятый бал только затем, чтобы встретиться с ней. – Вы не хотите это получить?
– Не сейчас, – прошептала мисс Беннет, заметно нервничая. – Можете оставить это у себя.
Она попыталась обойти его и вернуться в коридор, который вел в бальный зал. Тристан, не задумываясь, оперся ладонью о стену и преградил ей путь.
– Не так быстро. Мне нужно вам кое-что сказать.
– Дайте мне пройти! – прошипела Джоан Беннет. – Сюда идет моя мать!
В самом деле. Тристан помнил совершенно отчетливо ледяной взгляд леди Беннет, которым она него смотрела, когда он по приглашению Беннета приехал к ним провести школьные каникулы. Ему тогда было всего двенадцать лет, но он был достаточно умен, чтобы понять, что больше его в этот дом не пригласят. Тогда это показалось ему несправедливым, ведь почти все проделки, снискавшие ему враждебность леди Беннет, были задуманы ее собственным сыном. Но вряд ли мать ополчилась бы на родного сына, когда рядом была намного более легкая мишень для обвинений. С тех пор прошли годы, и Беннет не раз замечал мимоходом, что его мать по-прежнему относится к нему с неодобрением. Тристану было все равно, но сейчас…
– Вы боитесь? – спросил он, не потрудившись скрыть насмешку в голосе.
Мисс Беннет попыталась оттолкнуть его руку.
– Да!
Она и в самом деле выглядела напуганной. Тристан знал, что должен ее отпустить, освободить дорогу и дать ей пройти. Но вместо этого он повернул ручку ближайшей двери, втолкнул мисс Беннет в комнату, шмыгнул вслед за ней и едва успел закрыть за ними дверь, как по коридору прошли мимо две дамы.
– В таком случае вам нужно спрятаться, – прошептал Тристан.
Он едва смог разглядеть в полумраке ее бледную руку до того, как она ударила его по плечу.
– Зачем вы это сделали? – В ее шепоте слышалось потрясение. – Вы что, совсем идиот?
Читать бесплатно другие книги:
