Трибуналу не подлежит Бадин Андрей
— Нет, друг мой, — усмехнулся тот. — Я ни слова не соврал — ни про документы посольства, ни про Багдад. Там я потерял большую часть своей группы, а вот они остались. — Он указал на сторожа и его напарника. — Они прошли со мной огонь и воду, они со мной с самого создания «Кондора». А эти парни, — он кивнул на шестерых с автоматами, — новенькие, но отличные ребята, я их обучу всему, что сам умею.
Новенькие были одеты в штатское — джинсы, ветровки и кроссовки. У каждого был укороченный шпионский автомат «скорпион» с глушителем на стволе. Рокер же поставил перед сидящим Ником ящик, устроился на нем поудобней и продолжил рассказ:
— Я вас не обманул, все так и было, но я кое-что опустил. Я честный человек и не предатель, но… — Он взял руку Сергея, взглянул на его часы и обернулся к своим парням: — Дайте телефон.
Сторож передал ему трубку и уселся на ящике рядом. Рокер набрал номер и произнес условную фразу:
— Концерт духового оркестра начнется в десять вечера. — Он выключил сотовый, отдал ее бойцу и добавил: — Посмотри, что на улице.
Парень отошел к воротам, открыл калитку и вышел во двор, а Рокер повернулся к задержанным:
— Итак, на чем я остановился? Ах да, Ирак…
Пока он собирался с мыслями, Ник посмотрел на часы и отметил, что было без десяти минут девять. Он искоса взглянул на Морса, посмотрел на немного смущенного полковника Семенова, а потом на камеру, прикрепленную к балке ангара.
А в это время находящийся в джипе Фэд следил за экраном монитора и лихорадочно соображал, как вызволить друзей. Он записал рассказ Рокера, а также захват Ника, Морса и полковника. Он решил ворваться в ангар и перестрелять всех захватчиков, но потом догадался, что Громов кого-то ждет, и решил подождать. Командир спецназовцев вел себя спокойно и убивать никого не собирался. Пока, во всяком случае.
Фэд подогнал джип вплотную к забору со стороны леса, чтобы, если потребуется, мигом перескочить на склад, добраться до ангара и прийти на помощь друзьям. Но пока он ждал и внимательно наблюдал за действиями Рокера и его команды.
А Рокер собрался с мыслями и продолжил свою историю.
— Я рассказал вам правду, но не всю. Если помните, резидент российской разведки Эдуард сообщил оппозиционерам время перевозки архива из Багдада к границе Сирии. Одну копию архива он хотел продать, а две другие доставить в Москву. Я выследил Эдика и раскрыл его каверзные планы. Он попытался меня убить, но был ранен сам. Я его доставил в посольство, но преданные ему десантники решили его у нас отбить. В огромном особняке посольства между нами произошла перестрелка. В итоге они все погибли. Я же потерял двоих своих людей.
Ранним утром мы выехали из посольства на трех джипах с российскими флажками и помчались в сторону магистрали, ведущей к Сирии. Далее все произошло так, как я и рассказал, но… Я вел первый джип. Когда нас обстреляли солдаты, находящиеся в кузове грузовика, я бросил руль и выпрыгнул из машины. Моего напарника убили в «Лендровере» за секунду до этого. Я направил джип в грузовик и подорвал его. Я вам говорил, что два других наших джипа остановились и подобрали нас, но на самом деле было иначе. Их начали обстреливать, и они были вынуждены свернуть у переулок. Я вскочил и бросился туда, но иракцы открыли ураганный огонь и ранили меня в ногу. Я упал и потерял сознание. Очнулся через минуту и понял, что вокруг меня идет ожесточенный бой. Осмотревшись, пришел к выводу, что одна группа иракцев обстреливает другую. Те, что меня защищали, были членами арабской террористической организации «Кровавый восход», а нападали оппозиционные силы иракской армии. В том бою меня ранили еще и в руку, поэтому я надолго отключился.
Очнулся в небольшом деревенском доме на севере Ирака и нашел свое положение крайне плачевным. Я был ранен, не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, но что было самым хреновым — я был заперт в небольшой пустой комнатке с белым потолком и стенами.
Я лежал на узкой жесткой кровати почти сутки, но потом ко мне пришла молоденькая красивая девушка — по внешнему виду иранка — и принесла воды и лепешек.
Вы мне не поверите, но вкуснее этих лепешек я ничего в жизни не ел. Видимо, с голодухи они показались мне фантастическими. И девушка тоже. Она навещала меня дважды в день и приносила еду и питье. Больше я никого не видел.
За месяц бреда, боли, переживаний за жизнь товарищей я передумал многое, перелистал от начала до конца свою жизнь и понял, что не такая уж она и героическая. То ли раны и плен выбили меня из колеи, то ли смерть товарищей, но я пришел к выводу, что с военными играми надо заканчивать, уходить со службы, искать мирную профессию и уделять больше времени семье, сыну. По ним я соскучился больше всего. Но все это можно было осуществить только при одном условии — если бы мне удалось выбраться оттуда живым. Я знал, что с мизерной зарплатой отставного военного ни на какое безбедное существование рассчитывать не приходится. Вот тогда-то я и решил добраться до управления, получить новое дело и постараться на нем как можно больше заработать. А потом уйти в тину с концами. Пусть предать, как это сделал Стас, пусть. — Рокер перевел дух и взглянул на Ника, Морса и Семенова.
Те с презрением смотрели на него и молчали.
— Но было еще одно «но». — Громов продолжил. — Я постепенно выздоравливал и приходил в себя, но по-прежнему находился в комнатенке в обществе молоденькой, лет двадцати, девушки. Она кормила меня, поила, перебинтовывала раны, убирала за мной парашу, так как меня никуда не выпускали и мне приходилось опорожняться в ведро. Так прошел месяц, и постепенно я влюбился в красотку, я с нетерпением ждал каждого ее прихода. Я пробовал говорить с ней, но она языка не понимала, ничего не отвечала. Мы общались только жестами. Я был первым мужчиной в ее жизни, а она первой девушкой в моей. До этого мне попадались только женщины. Но месяцы, проведенные с ней, были счастливейшими в моей жизни.
Постепенно я окреп и мог целыми днями напролет заниматься любовными играми с моей пылкой подругой. Что мы и делали.
Мне казалось, что она меня тоже любит.
Любовная идиллия продолжалась до тех пор, пока как-то раз в комнату не вошел высокий мужчина в военной форме с оружием в руках. Мы как раз нежились в упоительной любовной истоме после очередной интимной близости.
Он вошел, посмотрел на меня, на девушку, усмехнулся и вышел. Красотка смутилась, накрыла лицо простыней, а у меня от его усмешки по спине побежали холодные противные мурашки.
Потом она спешно оделась, вышла и захлопнула за собой дверь. Прошел день томительного пугающего ожидания, но закончился он вторым приходом незнакомца и серьезным мужским разговором.
Он вошел, сел на единственный стул в моей каморке и на хорошем русском представился:
— Абу. Я сводный брат Азизы.
Только через месяц интимной близости я узнал, что мою любимую зовут Азиза. Но незнакомец пришел не для того, чтобы уговаривать меня жениться на ней. Он сказал, что на его родине в Ираке его считают террористом, но он борец за свободу, мир и дружбу со всеми странами, в том числе и с Россией. Он был против тиранского режима Саддама Хусейна, против правления американцев и против всех, кто угнетает мусульман во всем мире.
Это были речи настоящего террориста, я это понял сразу, но кивнул в знак согласия. В моем положении вступать с ним, вооруженным до зубов, в споры было равно только самоубийству.
Он рассказал, что много лет назад закончил физико-математический факультет МГУ, десять лет жил и работал в Советском Союзе, поэтому так хорошо знает русский. Он любит Россию, любит русских людей и поэтому помог мне выжить в той бойне на шоссе. Он сообщил, что все мои друзья погибли, но одной машине все же удалось уцелеть и она благополучно добралась до границы с Сирией. Ее отогнал чудом оставшийся в живых боец моего подразделения.
Абу обещал меня отпустить и выполнил свое обещание. Азизу разрешил взять с собой в Россию, но я не захотел. Он по своим каналам подготовил мне легенду, что я, раненный, пролежал в захолустном госпитале Ирака три месяца и потом вернулся на Родину. Я приехал в российскую миссию в Сирии и разыскал того самого резидента, кому должен был передать архив.
Абу сказал мне номера своих телефонов и предложил встретиться в Москве. У него в России был нефтяной бизнес, но смена политического режима в Ираке и переход нефтяных месторождений под юрисдикцию американских компаний больно ударили по его доходам. Он не знал, как жить дальше, что делать, и просил у меня совета. Но я не знал, чем ему помочь. Обещал ему встретиться и обсудить все его проблемы.
Кстати сказать, он откуда-то узнал, что я сотрудник ГРУ и выполнял в Ираке миссию по эвакуации посольского архива. Видимо, у него были тесные связи с послом и его сотрудниками.
Через три месяца нетягостного плена я пришел в Главное разведывательное управление в кабинет генерала Петрова и поздоровался с ним как с родным отцом. Он обнял меня, усадил за стол, налил в рюмки коньяку, и мы выпили за мое возвращение.
Я написал донесение на его имя и в нем подробно рассказал обо всех своих злоключениях, происшедших со мной в Ираке. Отдал ему видеокассету с записью признания Эдуарда в измене Родине. В своем рассказе я, естественно, не говорил про Абу, Азизу и три месяца выздоровления в белой комнате.
Петров подробнейшим образом проверил все факты, касающегося моего ранения, и остался доволен итогами. Абу, как и обещал, подтасовал факты, и проверявшие меня разведчики ничего не заподозрили.
Когда подозрения были сняты, мне поручили разработать операцию «Кукан». Вот тогда у меня и возникла идея продать купленную ракету Абу. Я связался с ним сначала по телефону, а потом мы встретились в пригороде Москвы и договорились, что он мне заплатит за нее десять миллионов долларов. Он заверил меня, что перепродаст ее кому-то на Ближнем Востоке, но она ни в коем случае не будет использована против России и стран СНГ.
Но в операцию «Кукан» были втянуты большие силы, и мне пришлось действовать в команде таких же, как и я, разведчиков. Двое были сотрудниками Службы внешней разведки, а один из ФСБ. Таким образом, все друг на друга стучали и все участники операции были под постоянным контролем.
Мне пришлось по очереди ликвидировать всех троих, чтобы наконец освободиться из-под опеки конторы. Я заранее подготовил запасные явки для своей семьи и за день до ликвидации увез из квартиры жену и ребенка. Я знал, что Петров первым делом проверит мою квартиру, и не ошибся. Он был очень удивлен, когда получил сообщение от агентов об исчезновении моей семьи.
Как только я перевез ракету в ангар, то сразу сообщил об этой Абу. Сегодня он должен приехать сюда и забрать ее. — Рокер встал, взял у своего бойца телефон и посмотрел на часы. Ник взглянул на свои и отметил, что было без трех минут десять.
— В десять? — спросил Сергей.
— Да, — ответил Рокер.
— Хочешь, я куплю у тебя ракету за сто миллионов долларов, только не продавай ее террористам.
Громов остановил на Михайлове взгляд, усмехнулся и сказал:
— Нет, тебя я заберу с собой, и ты мне расскажешь, где хранишь похищенные у Корнилова деньги. — Рокер взял у одного из своих людей «дипломат», открыл его и достал точно такой же шприц, который показывал ему Сергей. — Содиум маматол — развязыватель любых языков — имеется не только у тебя, но и у меня. Так где же деньги? Может, добровольно скажешь? А будет совсем хорошо, если сразу отдашь их.
— На эти деньги я помогаю бедным россиянам, инвалидам, беспризорным и больным детям — тем, кого государство и сбесившиеся от роскоши олигархи бросили на произвол судьбы. Русскому народу я помогаю, понял, предатель. Ведь Корнилов их обманул, у них украл деньги. А ты, здоровенный битюг, сам себе заработаешь. А ракету продай мне, потому что твой Абу — террорист, а им доверять нельзя.
Рокер задумался, походил некоторое время, подумал, но вскоре ответил:
— Он спас мне жизнь, я любил его родственницу Азизу и не могу нарушить своего слова. Это дело офицерской чести.
Услышав о чести, Ник побагровел, хотел вскочить, но сидящий рядом с ним на ящике Морс схватил его за руку и не дал этого сделать.
— Не надо, спокойней. Не время еще.
Сергей выдохнул и постепенно остыл.
Раздался телефонный писк, и Рокер поднес трубку к уху.
— Да, — ответил он, послушал немного. А потом улыбнулся и добавил: — Вас встретят. — Он кивнул бойцу, и тот пошел к выходу. Рокер сунул трубку в карман и направился следом.
Глава 24
Воспользовавшись передышкой, Михайлов, Морс и полковник осмотрелись. Они находились в самом центре склада, а перед ними под брезентом покоилась та самая ракета «11-Д» — «Двина», принесшая им столько забот и хлопот. Даже под толстой тканью проглядывались очертания крыльев, острого носа и сопла.
Дверь в воротах отворилась, и в ангар вошли трое. Все — в стильных черных костюмах, белоснежных рубахах с черными модными галстуками — не террористы, а бизнесмены.
В центре шел высокий статный араб с окладистой черной вьющейся бородой. По его вальяжной походке, величественным движениям рук было понятно, что он и есть Абу. Орлиный нос, волевой подбородок, черные, как взмах крыла, брови, аккуратная борода и пухлые розовые губы создавали облик красивого, спокойного, самоуверенного мужчины.
Главарь подошел к Рокеру, они обнялись крепкими рукопожатиями, с улыбками похлопали друг друга по плечам, перекинулись парой слов и двинулись в центр помещения. Ник следил за приближением террористов и оценивал их возможности.
У Абу оружия при себе не было, но у его провожатых полы пиджаков оттопыривались укороченными автоматами Калашникова. В руках были увесистые черные «дипломаты».
— Вот она, красавица, — проговорил Рокер и подвел Абу к ракете. — Снимите чехол, — приказал он, и двое парней скинули его.
Взорам всех присутствующих предстала легендарная «Двина», сбившая самолет-шпион полковника американской разведки Пауэрса в далеком шестидесятом году. Подобной же моделью подбили американский самолет-невидимку «Стелс», бомбивший крылатыми ракетами военные базы во время войны в Югославии.
— Отлично, — с восхищением произнес Абу, подошел к ней и погладил ее блестящую обшивку. — Она исправна?
— Да, в отличном состоянии, — подтвердил Рокер. — Только пришлось выковырять из нее маячок, по которому контрразведчики могли бы определить ее местонахождение, подсоединить транспортируемую отдельно боеголовку да закачать в баки топливо. После этого я ее проверил — она в полной боевой готовности, хоть сейчас запускай.
— Какая боеголовка? — спросил террорист.
— Стандартная — тротиловая, сто килограммов.
— Прекрасно, — кивнул главарь, потом поднес к губам рацию и что-то сказал на арабском.
Ник не расслышал фразу полностью, но из того, что смог уловить, понял: Абу просит кого-то заехать на склад на грузовике. Сергей знал арабский и без труда перевел слова.
Люди Громова отворили ворота, и в прохладный ангар волной вкатился горячий воздух улицы. В помещение въехал крытый брезентом «КамАЗ» и встал возле ракеты. Из кузова вылезли десять арабов в строительных робах, опустили борт и стали выгружать какие-то металлические конструкции.
Сергей внимательно следил за их работой и пытался понять, что происходит. Он посматривал то на них, то на Рокера, но по его выражению лица понял, что тот тоже не знает, что за возню затеял Абу. На Ника, Морса и Семенова никто внимания не обращал.
— Что ты хочешь делать? — наконец спросил Громов у главаря.
— Скоро узнаешь, — усмехнулся тот и отдал приказ на арабском.
Террористы освободили кузов грузовика, водитель сел за руль, завел двигатель и выехал на улицу. Остальные затворили ворота, и внутри снова стало полутемно, прохладно и немного сыро.
— Ты не будешь забирать ракету? — удивился Рокер.
— Не спеши, друг мой, с выводами, — вновь уклонился от ответа Абу. — Нужна информация, чтобы анализировать, а у тебя ее нет. На Востоке говорят: «Путнику, долго путешествующему в пустыне, может привидеться оазис там, где его нет, но он может не заметить его там, где он есть». Давай займемся нашими делами. — Абу махнул человеку в костюме, и тот принес «дипломат», положил его на ящик, открыл крышку, и все увидели портативный компьютер.
— Получи деньги, — улыбнулся Абу и включил питание.
Один из людей Рокера положил на тот же ящик ноутбук и стал загружать его. Мужчины некоторое время тыкали пальцами в кнопки и молчали. Петрович, Морс и Сергей следили за их действиями и ждали, что будет дальше.
Ник понял, что Абу вошел с компьютера в единую банковскую сеть SWIFT и переводит деньги со своего счета в каком-то западном банке на счет Рокера. На это у них ушло больше пяти минут, но вскоре процедура была закончена. Громов стер из памяти машины все номера счетов, выключил питание, закрыл крышку и отдал компьютер своему другу — сторожу.
Абу выключать ноутбук не стал, а оставил его на ящике.
— Ну, прощай, — расцвел он обаятельной улыбкой и протянул Громову широкую ладонь. — На этом твоя миссия закончена, можешь уезжать. Спасибо.
Рокер пожал предложенную руку, помялся некоторое время, а потом сказал:
— Этих людей я заберу с собой.
— Зачем? — воспротивился Абу. — И вообще, кто они?
— Это мои пленники, — начал спецназовец. — Я их арестовал и теперь хочу допросить. А тебе они ни к чему.
— Позволь мне самому решать, что к чему, а что ни к чему, — посерьезнел террорист. — Они знают, что тут произошло, и могут кому-то об этом рассказать. Поэтому я сам разберусь с ними.
— Это сделаю я, — воспротивился Рокер.
— Нет, я. Ты получил деньги, а я получил ракету. Теперь мы друг другу не нужны. Если еще будут предложения — звони, рассмотрю. А пока я буду готовиться к эвакуации ракеты. За границу ее в кузове грузовика не вывезешь, надо маскировать. — Абу элегантно указал Рокеру на дверь, но такой уход, по-видимому, не входил в планы спецназовца.
Он насупился, покачал головой и осмотрелся. В ангаре находились девять бойцов из группы «Кондор» и тринадцать террористов. Все были вооружены и готовы в любой момент вступить в смертельный бой. При таком раскладе шансы у Громова и его людей были минимальные.
Рокер с сожалением посмотрел на захваченных Ника, Морса и Семенова, подумал немного и двинулся к выходу. Подошел к Абу, натянуто улыбнулся и протянул ему руку. Тот пожал ее, улыбнулся в ответ и похлопал его по плечу.
— Будь здоров, — с иронией произнес араб и проводил Рокера и его людей до ворот. Те вышли на улицу, под пристальными взглядами террористов прошли до ворот, ведущих с территории склада, и покинули его.
Как только они ушли, Абу сразу стал серьезным и дал несколько указаний на арабском своим людям. Главарь поставил дозорных у ворот, у забора и склада, а сам вошел в помещение и занялся делом. Дал команду к сборке стапеля.
Сергей не поверил своим глазам. Парни начали из привезенных с собой металлоконструкций собирать пусковую платформу для ракеты «Двина». Они хорошо подготовились к операции и заранее сделали ее на каком-то металлоремонтном заводе. Теперь скрепляли балки болтами, затягивали гайки ключами и через час собрали великолепный стартовый стол. Поставили его так, чтобы на него можно было перенести ракету.
Террористы занимались монтажом, на пленников внимания не обращали, и Ник смог перекинуться парой фраз со своими друзьями. Причем их разговор слышал и находящийся в машине Фэд.
— Они хотят запустить ракету.
— Что будем делать? — процедил сквозь зубы Морс.
— Пока ждем, а потом…
— Тебе не показалось странным, что Рокер ушел?
— Я думаю, он еще вернется. Будьте готовы. Он не такой человек, чтобы отступать.
— Будет бой? — спросил Семенов.
— Да, — еле заметно кивнул Сергей. — Фэдушка, смотри в оба, — обратился он к другу.
— Есть план? — поинтересовался Морс.
— Пока нет, но, как только начнут палить, падаем на пол и катимся за ящики. Постараемся освободиться от наручников. Я меня в ботинке ножик с кусачками, ими можно перекусить цепи.
— А где оружие возьмем, у них отнимем?
— Да хоть бы и так. — Сергей улыбнулся, хотя ситуация, в которой находились разведчики, была хреновой.
А тем временем террористы полностью собрали стол и готовились перенести на него ракету. Они окружили ее, как муравьи поверженного жука, схватились за крылья и фюзеляж и стали приподнимать. Работали все, даже Абу.
Когда «Двина» была установлена на пусковом рельсе, Абу взялся за рукоятки стартового стола и стал их крутить. Рельс вместе с ракетой начал изменять свое положение и опустился почти к полу. Абу поставил фиксаторы, вылез из-за пульта и приказал поднести ящик с инструментами к носу ракеты. Двое бойцов вынули из него отвертки и стали аккуратно вывинчивать винты, крепящие крышку на фюзеляже. Через десять минут они приподняли ее, и все увидели чрево «Двины».
— Принесите прибор, — приказал Абу. К ракете подтащили еще один ящичек. Когда его открыли, Сергей сразу узнал то, что покоилось в нем. Это была навигационная система ракеты «Томагавк» — новенькая, только с американского конвейера.
Навигатор снабжен мощным миниатюрным компьютером, видеокамерами и ультра— и инфразвуковыми дальномерами. Он способен видеть объекты с огромного расстояния и может давать помехи на радары вражеских ракет и систем наблюдения. Во время полета он видит цель, видит пущенные в него ракеты, видит местность и, анализируя обстановку, сам выбирает траекторию полета. Стоимость такого навигатора составляет два миллиона долларов.
«Если Абу приобрел его, то он хочет с помощью ракеты поразить сложную цель. Скорее всего, движущуюся, — догадался Сергей. — Что он хочет подбить, самолет президента, что ли?»
Абу надел белоснежные хлопчатобумажные перчатки, вынул из ящика прибор, приблизился к ракете и установил его в нее. Для того чтобы закрепить навигатор, пришлось просверлить в одном из ребер жесткости пару отверстий и поставить два болта. Затем Абу вывел видеокамеры и датчики навигатора на внешнюю обшивку ракеты и прикрепил их к ней прочным клеем. Потом начал подсоединять штекерами компьютер навигатора к системе управления ракетой и к ее аккумуляторам.
Когда все было сделано, Абу прибором проверил аккумулятор и приказал подзарядить его. Боец вставил в специальный выход штекер, а другой конец провода подключил к привезенному с собой трансформатору. Его подключили к электросети, дали ток, и через десять минут стрелки на приборах уже показывали норму.
Ракета была готова к запуску, осталось загрузить в ее компьютер необходимую информацию. Для этого Абу уселся у своего ноутбука и стал файл за файлом загружать в компьютер навигатора «Двины» карты местности, системы координат, цели, коды запуска и отмены задания.
Сергей наблюдал за его уверенными, быстрыми действиями и не верил своим глазам. Перед ним был человек с высшим университетским образованием, способный буквально за час переоснастить ракету — установить на нее новейшее оборудование и подготовить к запуску.
Последнее нажатие клавиши «энтер» возвестило о том, что программа закачана в компьютер ракеты и она готова к работе. Осталось только подключить шнур зажигания к стартовому пульту, ввести пароль запуска и нажать на пуск.
Но Абу не спешил. Он вывел на монитор ноутбука карту местности и стал ее внимательно изучать. Смотрел на часы, сверял время, координаты и чего-то ждал. Наконец послышался телефонный звонок. Он взял сотовый.
— Да, — ответил он на арабском.
— Абу, караван верблюдов проследовал мимо меня, — послышалось в трубке.
— Понял тебя, брат, — ответил главарь и выключил сотовый. Постучал пальцами по клавишам ноутбука. На экране засветились красная точка.
«Он ввел координаты цели, — понял Ник. — Значит, где-то далеко его человек пометил объект радиомаяком, а затем передал его координаты Абу. Радар принял их и ввел в компьютер террориста, а потом в навигатор ракеты. Теперь она будет видеть только эту цель, и ничто ее не остановит. Но что это за объект?»
Абу усмехнулся, подозвал помощника и что-то шепнул ему на ухо. Тот поднес чемоданчик к ракете, открыл его, вынул шнур и подключил штекером к фюзеляжу. Прибор поднес к Абу и положил рядом с ним на ящик.
— Выключите свет, — приказал он, и один из помощников поднял главный рубильник. В ангаре сразу стало темно, лишь монитор ноутбука террориста светился тусклым зеленоватым светом.
— Открывайте, — громко сказал главарь, и двое парней начали отворять ворота. Когда проход был открыт, все увидели, что на дворе уже ночь. Голубое безоблачное небо мерцало яркими летними звездами, вдалеке стрекотали голосистые цикады.
Через минуту глаза привыкли к темноте, и стали видны очертания предметов. Один террорист встал у стартового стола и стал крутить рукоятки. Ракета приняла сначала горизонтальное положение, но потом нос ее задрался и устремился в потолок.
— Готовятся к старту, — прошипел Ник.
— Надо их остановить, — процедил Морс.
И тут все террористы подошли к пусковой платформе, взялись за нее и начали толкать к воротам. Даже Абу пристроился сбоку и помогал.
— Хотят выкатить ее на улицу, потому что запуск в ангаре невозможен, — сказал Ник.
Маленькие колесики медленно катились по ровному асфальту, и двигать ракету было легко. Абу перестал толкать, отошел в сторону и уселся на ящик. Взял пульт запуска в руку, поднял желтый колпачок, вынул пусковой ключ и вставил его в замочную скважину. Потом вставил второй ключ в другую скважину и поднял красный колпачок. Под ним находилась красная кнопка. Абу ждал, пока его люди докатят ракету до центра двора и развернут в сторону цели.
— Абу, давай поговорим, — наконец обратился к нему Ник. — Может, не надо запускать ракету. Давай попробуем решить эту проблему мирно.
Главарь надменно вскинул брови — мол, кто это там голос подает — повернулся вполоборота к Сергею и посмотрел на него. В свете тусклого монитора его лицо казалось угрожающим.
— Если у тебя есть проблемы, то надо попробовать решить их без человеческих жертв. Что ты хочешь добиться своим терактом?
— Это не теракт, — ответил Абу, — это месть вам за то, что вы предали нас в Ираке. Вы не вступили в войну с Америкой, не защитили своих давних союзников — иракцев и поэтому понесете заслуженное наказание.
— Вступать в войну или не вступать, решает правительство, президент, мы не виноваты в том, что там было принято такое решение, а не иное. Если ты хочешь запустить ракету в Кремль, то это глупо, она очень слабая.
— Нет, я не буду бомбить ни вашего подставного президента, ни правительство марионеток. Я нанесу удар там, где вы его не ждете.
— Где? — спросил Сергей.
— Вы подписали договор с МАГАТЭ о хранении на территории России ядерных отходов с атомных электростанций Европы. Один раз в полгода по территории вашей страны из Франции следует поезд с несколькими сотнями тонн отработанного урана и оружейного плутония. Вагоны бронированные, время следования поезда и его маршрут засекречены, но не для меня. Когда Рокер предложил мне ракету, у меня сразу возник план нанесения удара по этому поезду. Ракета, как ты выразился, слабенькая, и детонация от ее взрыва ядерной реакции не вызовет, но броню вагонов она возьмет. Произойдет их разгерметизация и заражение огромной территории не только России, но и Европы радиоактивными изотопами урана и плутония. Но я придумал еще и вот что. По маршруту движения поезда, вот здесь, — Абу ткнул пальцем в карту местности на мониторе своего ноутбука, — есть большой железнодорожный мост через обмелевшую речку. Если ракета взорвет состав в момент его прохождения по этому мосту, то вагоны упадут в ущелье с тридцатиметровой высоты. Там, под мостом, есть огромный овраг. Вагоны, естественно, не выдержат удара, развалятся, и весь уран, все радиоактивные вещества (а это более тысячи тонн) окажутся на земле и в воде. Вот это будет класс. Чернобыль по сравнению с этим — детский костерчик. — Абу взмахнул руками, и Сергей увидел, как блеснули его глаза.
— Вы сами получите большую дозу радиации, — попытался вразумить зарвавшегося араба Ник. — Вы никак не сможете избежать ее.
Абу с улыбкой взглянул на русского и ответил:
— Мы, шахиды-смертники, готовы умереть. А ты готов? Вы готовы?
Михайлов, Морс и Семенов сидели и молча смотрели на араба. Он для них был воплощением зла, исчадием ада.
— И тебя не интересуют деньги? — спросил Ник после некоторого шока.
— Кого же они не интересуют. Они у меня есть, я миллионер, но терактами я добиваюсь своих моральных и нравственных целей. Я борюсь со злом, воплощением которого для меня являются американцы. Вы — их союзники, значит, тоже мои враги. — Абу усмехнулся.
— Ты же умный человек, я знаю, как сложно научиться так разбираться в ракетах, — сказал Михайлов. Он решил любой ценой тянуть время, чтобы задержать пуск «Двины» и дать возможность Фэду предупредить компетентные органы о готовящейся атаке на поезд с радиоактивными отходами. И наблюдавший за их беседой Фэд использовал этот шанс.
Он, как только услышал про поезд, взял сотовый телефон и позвонил в приемную ФСБ России и подробно рассказал о случившемся. Единственное, о чем он не сказал, так это о месте расположения склада. Но определил квадрат, откуда может быть пущена ракета.
Дубовый служака поблагодарил его за информацию и сказал, что будет проверять ее. Тогда через пару минут Фэд сделал второй телефонный звонок и повторил предупреждение. А Ник тянул время и беседовал с Абу:
— Ты окончил физико-математический факультет МГУ, несколько лет жил в СССР, отлично знаешь русский.
— О, Грэг проболтался… — Абу сразу посерьезнел.
— Ты говорил ему, что любишь Россию и русских. Что же с тобой стало, Абу?
— Со мной ничего такого не стало, а вот с вами… Когда я здесь учился, страна была другой, и вы, русские, были другими. Вы были в конфронтации с США, и я поддерживал вас. Весь мир ополчился на Ирак, а вы помогали строить нашу экономику, города и промышленность. Но сегодня вы на другой стороне. Вы поддались развратному исчадию золотого тельца, позабыли достижения социализма, вы бросились строить капитализм.
Вы сами разрушили свою страну — СССР, превратив великий советский народ в пьяный, проворовавшийся, погрязший в разврате и беззаконии сброд. Американцы своей захватнической войной причинили меньше зла Ираку, чем вы своей перестройкой России. Что же вы наделали…
Абу говорил страстно и красиво, как ярый коммунист.
Но вот он кончил разглагольствовать и перешел к делу. Он замолчал. Снял свой красивый черный пиджак, сложил его и бросил на ящик. Поправил черный галстук на белой рубахе, взял пульт и посмотрел на монитор компьютера.
— Через двадцать минут поезд будет на мосту. — Главарь дотронулся пальцем до красной кнопки, погладил ее и с улыбкой взглянул на Ника, Морса и Семенова. — На Востоке говорят: «Плох тот путник, кто бросает свое тяжкое путешествие на полпути, сворачивает или останавливается. Но хорош тот, кто, несмотря на песчаную бурю, движется вперед и добивается своей цели. Любой ценой».
Террорист положил пульт на ящик, вышел на улицу, взглянул на черное небо и мечтательно произнес:
— Звезд у вас тут мало. У нас их гораздо больше.
Он проверил прибором угол наклона «11-Д», ее направление и остался доволен результатами. Вернулся в ангар, сел на ящик и взглянул на монитор компьютера. Его бойцы сгрудились возле пусковой платформы, стояли в полной темноте, смотрели на звезды и курили.
Абу взглянул на часы, встал и вдруг, вздрогнув, упал грудью на асфальтовый пол. В его спине зияло маленькое пулевое отверстие, из него струей пошла кровь. Белоснежная рубаха моментально стала алой.
Дежуривший у ворот боец увидел падение босса, что-то выкрикнул на арабском и метнулся к нему. Остальные повернули головы и посмотрели в их сторону.
Араб подбежал, присел над телом, увидел кровь и заорал. В следующее мгновение он вздрогнул, затих и упал рядом со своим покровителем.
Бойцы вскинули автоматы и кинулись в ангар. Вбежали и сразу рассредоточились по его периметру. Естественно, что первым делом они устремили свои взоры на сидящую на ящиках троицу.
Двое арабов подбежали к Сергею, Петровичу и Морсу, приставили стволы к их лбам и готовы были выстрелить, но получили по пуле в затылки и свалились замертво.
Со всех сторон заорали на арабском, бойцы с победными криками выбежали в центр ангара и открыли ураганный огонь по его перекрытиям. С потолка на пол сразу упал человек в черной униформе. У Ника в груди екнуло. Ему вдруг почудилось, что это был Фэд. Но, приглядевшись, он понял, что это один из спецназовцев Рокера. Наверное, снайпер, потому что у него был автомат с оптическим прицелом.
— На землю, — скомандовал Сергей, спрыгнул с ящика, плюхнулся на живот и покатился к стоящему неподалеку старому грузовику. Морс и полковник последовали его примеру. Они собрались у спущенного колеса и осмотрелись.
А на складе шел настоящий бой. Из люка в полу вылезли пятеро спецназовцев, расползлись в стороны и начали обстреливать спрятавшихся за машинами и ящиками террористов. В кромешной тьме не было слышно выстрелов, так как на стволах у всех участников этой бойни имелись глушители.
Сергей понял, что Рокер — профессиональный вояка — применил один очень простой, но действенный прием. Чтобы в кромешной тьме избежать перестрелки между бойцами своей спецгруппы, он приказал зарядить в магазины патроны с трассирующими пулями зеленого цвета. При стрельбе они оставляли зеленоватые дорожки, и было понятно, к какой команде относится стреляющий. Если бы этого не было, то стали бы возможны потери от пуль своих бойцов. А так спецназовцы валили террористов одного за другим, и число их постепенно уменьшалось.
— Что будем делать? — спросил Ник у друзей.
— Надо освободиться от наручников и сваливать. — Морс развернулся спиной к Сергею и вынул из прикрепленного к его щиколотке карманчика складной нож. Открыл небольшие кусачки и сказал:
— Давайте поворачивайтесь, перекушу цепь от наручников.
Семенов с готовностью повернулся к нему спиной и подставил руки. Несколько секунд Морс нащупывал металлические звенья, потом приставил к ним острые грани кусачек, сильно надавил на рукоятки и легко перекусил колечко. Потом проделал ту же процедуру с наручниками Ника и передал ему кусачки. Сергей повернул Морса на бок и освободил ему руки. Затем сложил кусачки и запихнул в пистончик на щиколотке.
— Пригодился ножичек, — сказал он и осмотрелся.
А бой был в самом разгаре. По периметру летели трайсеры, им в ответ свистели пули террористов.
— Может, свет включим, тогда они быстрее друг друга перебьют, — предложил Петрович.
Ник и Морс с удивлением взглянули на него и заулыбались.
— Давайте я пойду, — сказал Сергей, сделал несколько шагов сторону и растворился в темноте. Он помнил, где находится главный рубильник, и незаметно пробрался к нему по стене. Но щиток находился на виду, поэтому Сергей мог запросто угодить под пулю. Поэтому придумал следующее.
Он имел при себе моточек тонкой, но прочной лески. Один ее конец Сергей привязал к рукоятке рубильника. Выждав, когда автоматный огонь ослабнет, Михайлов с разматывающейся леской в руке перебежал за грузовик, залег там и что было силы дернул за конец. Свет в ангаре моментально включился. Хитрая уловка застала врасплох воюющих, их на несколько секунд ослепило, и огонь прекратился. Этим воспользовались Ник и Морс, выскочили из-за машин и бросились в атаку.
Сергей подбежал к прячущемуся за ящиком спецназовцу, с ходу врезал ему ногой в челюсть, выхватил у него автомат, размахнулся и прикладом добил в висок. Направил ствол ему в лицо и нажал на курок. Пуля угодила бедняге между глаз, пробила череп, затем вылетела из затылочной кости.
Морс подкрался к своему клиенту сзади, обхватил руками его нижнюю челюсть и сильно дернул голову вбок. Но сразу сломать шею не смог и начал душить парня. А террорист оказался сильным. Он выхватил нож и стал размахивать им вокруг своей головы, стараясь попасть нападавшему в руку. Но Морса так просто было не взять, он изловчился и схватил араба за кисть. Потянул изо всех сил и приблизил кончик лезвия ножа к глазу парня. Отточенное лезвие прорвало хрусталик, пробило тоненькое дно черепной коробки. Араб вздрогнул, а потом обмяк.
Рокер сразу догадался, кто включил свет, и стал искать арестованных. Но их нигде не было. Тогда он сконцентрировался на боевых действиях и постарался как можно быстрее их завершить.
Увидев террориста, перебегающего от столба к машине, он открыл по нему автоматный огонь, но пули лишь пробили длинную дорожку в шиферной стене ангара и в парня не попали. Тот засел за кузовом старой «Газели», развернул ствол в сторону Рокера и ответил. Теперь пули засвистели над головой командира «Кондора», и ему пришлось присесть за ящиком с запчастями.
А у ворот происходили драматические события. У одного террориста от попадания рикошетящей пули заклинило автомат Калашникова и он пытался судорожными рывками выдернуть затвор из патронника. Двое спецназовцев подбежали к нему, выбили ногами оружие и стали его дубасить по голове тяжелыми армейскими ботинками.
Араб закричал, что-то запричитал, но после пятого удара потерял сознание и затих. Бойцы не стали глумиться над ним, подняли «калаши» и пристрелили беднягу.
Морс и Сергей вернулись к полковнику Семенову — под днище старенького «ЗИЛа» — и некоторое время отдувались после бега.
— Возьмите автомат, Петр Петрович, — Михайлов передал полковнику оружие, а сам остался с изъятым у врага пистолетом «ТТ». — Будем ждать или действовать? — спросил он у друзей.
— Я считаю, надо действовать, — Морс сжал автомат в руках.
— Я тоже «за», — кивнул Сергей, но полковник оптимизма разведчиков не поддержал.
Петрович замялся и опустил взгляд. Сергей не ждал от Петровича чудес героизма и понял его нежелание идти под пули террористов и спецназовцев. У него была семья, дети, внуки, спокойная служба, а разведчики втянули его в очень опасную авантюру.
— Вы оставайтесь здесь, а мы пойдем, — заключил Михайлов. Морс утвердительно кивнул и хлопнул полковника по плечу. Семенов с сожалением посмотрел на друзей и произнес:
— Простите меня. — Он протянул автомат Сергею, но тот его не взял и указал на пистолет.
— Мне и он сгодится.
Парни встали и двинулись туда, где стреляли.
Рокер ждал, пока араб перезарядит магазин и высунется, чтобы произвести очередной выстрел. И дождался. Тот выставил голову, поднял оружие и хотел дать очередь по ящику, за которым прятался Громов, но командир выстрелил первым и убил врага.
— Готов, — прошептал Рокер и встал.
Это были последние выстрелы, произведенные в ангаре.
Громов осмотрел помещение. Везде лежали трупы врагов и его товарищей. Все тринадцать террористов, сам Абу, а с ними и пятеро агентов Рокера. Но некоторые спецназовцы все же уцелели — четверо, включая самого Громова. Они собрались в центре зала и постепенно приходили в себя после ужасной бойни.
В ходе боя Рокер понял, что Абу набрал свой отряд из готовых на смерть пацанов-шахидов, но слабо подготовил их в плане тактики ведения боя. Они выполняли для него черновую работу — таскали ракету и стартовый стол, но, когда пришло время воевать, показали себя не с лучшей стороны — погибли с доблестным фанатизмом и, естественно, попали на небеса. Но в войне смерть — это поражение, а жизнь — это победа.
Рокер обнаружил одного живого араба с пулевым ранением в живот. Тот лежал без сознания и еле дышал. Командир не стал его добивать, а только откинул подальше его оружие.
— Осмотрите остальных и найдите пленников, — приказал он.
Надо сказать, что среди спецназовцев тоже был раненый. Сторожу пуля пробила мышцы голени, он хромал, скрипел зубами, но, несмотря на боль, ходил. Он остался проверять трупы, а Рокер и остальные пошли прочесывать помещение.
Размеры ангара были большими — пятьдесят на пятьдесят метров — и в нем можно было легко заблудиться. Он весь был уставлен старыми машинами и ящиками, кое-где валялись кучи металлолома и разобранные автомобили.
В ящиках хранились запчасти для тракторов и комбайнов, болты и гайки к ним, а у стены стояли три автобуса. В них и спрятались Ник и Морс, наблюдая за действиями раненого сторожа на площадке перед воротами. Он, прихрамывая, подходил к телу, щупал пульс на сонной артерии и ковылял к другому. Так проверил почти всех, но живых никого не обнаружил.
— Лихо они напали на террористов, — сказал Морс. — Прямо из-под земли вылезли.
— Наверное, в шахте, куда спускается лифт с ракетой, есть подземный ход, ведущий к другому ангару, — процедил Сергей. Он поправил солнцезащитные очки у себя на носу и добавил в микрофон: — Мы живы. — Потом включил миниатюрный экран на левом стекле и увидел, что делает Семенов.
Читать бесплатно другие книги:
