«Дети небесного града» и другие рассказы Зоберн Владимир

Лютый зверь

Рассказ из жизни историка Н. М. Карамзина

Будучи десятилетним мальчиком, в один жаркий летний день он читал книгу под тенью старого дуба в лесу, а его дядька-старик сидел на траве неподалеку. Вдруг нашла грозовая туча, блеснула молния, и полил дождь. Старик позвал мальчика домой.

Не прошел он и нескольких шагов, как из лесной чащи выбежал медведь и бросился на него. Мальчик шел в задумчивости и не видел опасности. Еще минута, и он был бы в лапах лютого зверя, но в это с время грянул страшный гром, какого мальчик еще никогда не слыхивал; ему показалось, что небо над ним обрушилось, что молния как бы обвилась вокруг его головы… Он закрыл глаза, упал на колени и только мог сказать: «Господи!»

Когда мальчик открыл глаза, то увидел перед собой убитого молнией медведя. Мальчик долго стоял на коленях, он долго не мог прийти в себя. Наконец, он устремил глаза на небо, и, несмотря на черные, густые тучи, как воочию увидел, сердцем почувствовал присутствие там Бога Спасителя. И у него полились слезы глубокой, горячей благодарности Господу за спасение жизни.

Он сам описал этот случай и в заключение своего рассказа сказал: «Читатель, верь или не верь, но этот случай — не выдумка!..»

Любовь медведицы

Валерок в восторге; на свой день рождения он получил настоящее ружье 24-го калибра, и отец часто берет его на охоту. Можете представить себе его торжество, когда впервые он подстрелил двух куропаток и потом каждый раз приносил домой дичь.

Отец Валерка, пригласил охотников на облаву на медведя, которая устраивалась с загонщиками, или, как их здесь в Полесье называют, «гучками» — от слова гукать — кричать. Из охотников выбирают распорядителя, который командует всей охотой. Он нанимает мужика: его обязанность обойти с лесником местность, осмотреть весь лес, разыскать берлогу медведя; если облава на волков или зайцев, то след зверя зимой на снегу. Когда известно, где зверь, его окружают, пускают в ту сторону загонщиков и они с криком: «гугу, гугу, гугу» начинают пугать медведя; охотники, расставленные по указанию распорядителя, стреляют в испуганное животное, которое от шума и криков выходит прямо на них…

Валерок стоит на своем месте рядом с отцом; ему и жутко встретиться с глазу на глаз с медведем и любопытно. Он не спускает глаз с черной точки, которая показалась впереди. Вот она приближается… растет… Валерок ясно различает черно-бурого медведя, озирающегося по сторонам и прямо идущего наних; но кто же это рядом с ним? Крошечный неуклюжий медвежонок! Он кубарем катится за матерью, едва поспевая за ней. Медведица остановилась. Потом она вдруг начинает рычать и гонит прочь от себя детеныша. Раздался выстрел, и медведица всем своим грузным телом повалилась на землю, но это продолжалось только мгновение: она быстро вскочила, схватила медвежонка и начала его шлепать. Испуганное маленькое животное в ужасе бросилось в сторону от матери и побежало прямо на загонщиков.

Отца так поразила эта картина, что он опустил ружье и крикнул сыну: «не стреляй!»

Валерок, пораженный, тоже опустил ружье и полный жалости и любви к медведице сообразил, как помочь ей убежать, о чем и сказал отцу. Добрый отец понял его и, взяв мальчика за руку, спрятался в кустах. Таким образом, он разорвал цепь, окружавшую медведицу и дал ей возможность скрыться в глубь леса. Рана ее, видимо, была не серьезна, и зверь, не замечая охотников, помчался в чащу, громко рыча. Медвежонок, услыхав рев матери, очевидно зов ее, остановился, быстро повернулся и пустился вдогонку.

«МАМА!»

Родители Маманта, Феодот и Руфина, происходили из старинного знатного рода, были славны и богаты.

Блаженная Руфина ожидала рождения первенца, когда они с мужем были схвачены одним из гонителей христиан и посажены в темницу.

Феодот знал суровость мучителя и немощь своего тела. Он не хотел изменить Христу, но и страшился того, что не вынесет мук. И он искренне помолился:

— Господи Боже, Тебя я благословляю и прославляю за то, что Ты сподобил меня ради имени Твоего быть вверженнм в эту темницу. Но молю Тебя, Господи, прими душу мою из темницы этой, видя немощь мою, чтобы не похвалился враг мой надо мной.

И Господь услышал верного раба Своего и подал ему блаженную кончину. Призвал из темницы его душу и вселил в светлые небесные обители.

Объятая великой печалью, Руфина рыдала перед его телом и со слезами взывала к Богу:

— Господи, Ты, создавший человека и сотворивший из ребра его жену Еву, повели мне идти тем путем, каким пошел мой муж. Прими меня в вечные обители Твои и Сам воспитай, как ведаешь, родившееся чадо.

Будь ему отцом и матерью и хранителем его жизни.

Господь услышал ее молитву, и она вознеслась в вечные обители, предав дух свой в руки Божии.

* * *

В городе Кесарии, где происходили эти события, жила благородная, благочестивая и очень богатая женщина по имени Аммия. Господь возвестил ей в ночном видении, чтобы она выпросила у властей тела мучеников, умерших в темнице, и воспитала их ребенка, как своего сына.

Аммия с честью погребла в своем винограднике тела Феодота и Руфины, которых нашла в темнице, лежащих рядом. Она взяла с собой только что родившегося младенца, который спокойно лежал рядом с родителями.

Младенец не говорил в течение пяти лет и сказал первое слово, обратившись к своей второй матери: «Мама…» Поэтому и получил прозвище Мамант.

Юный отрок обнаружил необыкновенные способности в учении. Сам ревностный христианин, он проповедовал христианство среди своих школьных товарищей, учил их поклоняться Единому Богу Христу.

Когда в Кесарии новым игемоном было начато гонение на христиан, ему было донесено, что знатный отрок Мамант развращает своих товарищей — учит их христианской вере.

Святой Мамант на греческой иконе начала XX в.

Маманту шел тогда пятнадцатый год, и он только что схоронил свою вторую мать Аммию, которая умерла, оставив его богатым наследником.

Призванный к игемону, Мамант бесстрашно исповедовал себя христианином и смело заявил игемону, что тот не имеет права прикоснуться к нему, так как Мамант происходит из знатного сенаторского рода. Игемон убедился в том, что действительно Мамант — потомок римского вельможи и что его воспитала знаменитая Аммия, сделавшая его наследником своих богатств.

Тогда игемон заковал отрока в цепи и послал его к императору Аврелиану.

И вот отрок — исповедник имени Христова — перед императором. Тщетно император уговаривал юношу, обещая взять его в свой дворец и осыпать почестями. Предложения поклониться идолам были отвергнуты, и начались пытки.

Тело Маманта опаляют кипящей смолой, но пламя перекидывается на лица палачей. В него бросают град камней, но камни падают на тело, как нежные лепестки цветов. С грузом на шее его бросают в море, но Ангел Господень, блистая, как молния, является палачам, готовым совершить казнь, и палачи разбегаются. Ангел на руках возносит святого отрока на высокую безлюдную гору и приказывает ему там жить.

Начинаются чудные дни, и открываются дивные вещи.

Сорок дней и сорок ночей Мамант постится на этой горе, и, как новому Моисею, ему дается в руки новый закон, ибо с неба сходит к нему глас Божий и жезл. Взяв в руки жезл, он, по повелению гласа, ударяет жезлом в землю и получает в руки из недр земли Евангелие. Создав малую часовню, отрок в ней молится и читает чудесным образом полученное Евангелие.

По повелению Божию к нему приходят звери, как овцы к пастырю, и по слову его ласкаются к нему и повинуются ему. Пищей ему служит молоко диких коз. Мамант их доит и делает из молока сыр, и не только для себя, а носит его в город и раздает нищим.

Слух о необыкновенной жизни отрока доходит до нового игемона, который посылает на гору отряд солдат схватить Божия отрока. Восходя на гору, солдаты встретили самого Маманта, который спрашивает их, кого они ищут. Они думают, что он пастух, и отвечают ему:

— Ищем Маманта, который живет где-то здесь. Не знаешь ли ты, где он?

— А зачем ищете? — спрашивает Мамант.

— Игемону донесли, что он волхв. Он послал нас схватить его, чтобы предать мукам.

— Хорошо, я вам покажу его, только зайдите в мою хижину, отдохните и подкрепитесь.

В хижине отрок предложил солдатам сыр, и, пока они ели, к Маманту стали сходиться, как обычно, лани и дикие козы. Надоив молока, он поставил его перед воинами, а сам стал молиться. И в это время стали приходить и дикие звери. Воины бросились было бежать, а он просил их не бояться и открыл им, что он тот самый Мамант, которого они ищут. Воины просили его, чтобы он запретил зверям нападать на них. Мамант обещал им полную безопасность и велел идти к игемону, уверяя их, что вслед за ними придет и он сам.

И вот начались новые муки. Но даже мускул не дрогнул на его лице. Тверд был взгляд его очей, поднятых к небу, откуда он ждал помощи. И во время мук прозвучал с неба голос:

— Крепись и мужайся, Мамант.

После пытки его бросили в темницу, где было еще сорок человек. Когда все изнемогли от голода и жажды, святой отрок помолился, и в темницу влетел голубь, неся в клюве чудную пищу, слаще меда. Он положил ее перед Мамантом и улетел. И эта пища умножилась, как некогда в руках Христа умножились хлеба.

В полночь, по молитве святого, двери темницы раскрылись, и все заключенные вышли на волю. Остался только святой Мамант.

Наутро его бросили в раскаленную печь, но после трех дней он был найден в ней невредимым. Тогда стали спускать на него зверей. Но голодная медведица спокойно улеглась у его ног, обнимая их своими лапами. Лютый леопард положил лапы ему на плечи и ласково лизал пот с его тела.

В это время громадный лев, пришедший за мучеником из пустыни и остававшийся по повелению Мамонта за городом, ворвался в цирк и, чудным образом получив на мгновение дар слова, возгласил: «Ты — мой пастырь, который пас меня на горе». И стал терзать язычников, находившихся на площади. Сам игемон еле спасся. Лев успокоился только тогда, когда мученик велел ему бежать обратно в горы.

Язычники скрежетали зубами от гнева и требовали от игемона, чтобы волхв и кудесник был побит камнями.

В ярости один из жрецов ударил трезубцем святого в живот. Внутренности вывалилисьнаружу, и мученик взял их, поддерживая руками, и пошел за город.

Для святого это была последняя мука. Отрок недалеко от города нашел каменную пещеру и остановился в ней. И был тогда с неба глас, призывавший его в горние селения, и он с радостью отдал дух свой в руки Господа, за Которого пострадал.

Так принял мученический венец Мамант-отрок.

Овечки

Это случилось в Астраханской губернии. Тринадцатилетний мальчик Гриша, был пастушком. Хозяин послал его с овцами в село, находившееся от хутора в десяти верстах. Погода стояла хорошая, и мальчик спокойно отправился в путь по знакомой дороге, не запасшись ни хлебом, ни теплой одеждой. Он шел со своими овечками, и вдруг поднялся пронзительный, холодный ветер, который вскоре превратился в сильнейший ураган.

Началась памятная жителям той местности, неслыханная дотоле метель, которая продолжалась целых трое суток.

На первых порах у мальчика мелькнула мысль поскорее добраться до села, но ураган усиливался, ветер бил прямо в лицо, снежные хлопья залепляли глаза, и овцы стали сбиваться с дороги. Мальчик понял, что всякая попытка добраться до села, напрасна. В отчаянии он начал громко плакать и кричать, но звуки его голоса тотчас замирали в пурге, и беспомощный мальчик невольно шел за овцами, сбившимися с дороги. Для несчастного ребенка не оставалось никакой надежды на спасение, он неминуемо должен был замерзнуть среди поля. Но вдруг он увидел небольшой стожок соломы, снизу которого, будто нарочно было сделано углубление.

Христос, благословляющий детей. 1892 г.

И вот этот-то стожок ипринял под свой кров полузамерзшего ребенка.

Здесь он отдохнул немного, укрытый от резкого ветра, осмотрелся, вспомнил о своих овечках и кликнул их поближе. Он надергал им соломы для корма и приласкал животных. Снежный ветер так бушевал, что каждую минуту мальчику казалось, что вот-вот перевернется стожок, и ему придется умирать от мороза.

Наступила ночь. Холод все усиливался, пронизывал ребенка насквозь. Но Господь нежданно посылает ему друзей-охранителей: неразумные животные на этот раз выказывают необыкновенную смышленость. Как бы в благодарность за то, что ребенок кормит их, ласкает, они ложатся около него и своими теплыми шубами согревают мальчика. Некоторые из них лижут ему лицо и руки, другие, положив на него свои головы, теплым дыханием согревают его окоченевшее тело.

Согревшись, мальчик заснул с надеждой, что завтра, Бог даст, снежная буря утихнет, и он дойдет до родного села. Но, увы, и на другой день метель продолжала свирепствовать с прежней силой. Ребенок был как бы обречен на смерть, зарыт заживо в могилу. Он горько плакал о родителях, которых, казалось, больше не увидит, о родном доме, в котором теперь так тепло и уютно…

Он выползал из своего убежища и давал корм овцам, а потом опять забирался под солому. Наступила вторая мучительная ночь. Овцы лежали около своего пастушка и грели его. Мальчик не знал, как и благодарить своих бесценных друзей. Он целовал их, ласкал, разговаривал с ними.

В эту ночь заунывный звон колоколов из соседних сел доносился до него и часто будил. Ребенок просыпался, знакомый колокол напоминал ему мать и отца, болью сжималось бедное сердце, и он начинал плакать, а вьюга вторила ему своим завываньем.

Христос Спаситель. 1637 г.

Настал третий день. Ураган несколько поутих. Но мальчик уже и не думал о том, чтобы добраться до дома. Душевные страдания, холод, а главное — голод, целых трое суток у него не было ни крохи во рту, отнимали у него всякую надежду на спасение. Силы его таяли: он уже едва мог давать корм своим овечкам.

От слабости он впадает в забытье, и чудится ему, будто бы для него топят печку, одевают его, хотят накормить… Вдруг он явственно видит старца и слышит, как тот говорит ему: «Гриша! Встань, иди на дорогу: там едут люди; они тебя возьмут…» Мальчик делает усилие и бредет на дорогу. Метель утихла, но сугробы снега, нанесенные ветром, встают на его пути. Он идет, вязнет, падает, встает и опять падает.

А в это время отец разыскивал его по степи и вдруг издали увидел ребенка, бросился к нему и, не помня себя от радости, поднял на руки. Мальчик от слабости едва мог вымолвить: «Батенька!» и лишился сознания.

Очнулся он, когда уже был дома, и теперь всем рассказывает, как милосердый Господь услышал горячую молитву его родителей и чудом спас его.