Распутин. Выстрелы из прошлого Бушков Александр

Мы погибли, господин посол…

А может быть, все не так мрачно? Напоминаю: императрица Александра Федоровна не в истерике бьется, она в холодной ярости. А ума, воли и энергии у нее в сто раз больше, нежели у «мужа Александры Федоровны»…

И вот тут-то перед нами возникает одна из самых темных, непроясненных загадок уходящего шестнадцатого года…

Из самых разных источников, от самых несхожих людей известно, что как раз в то время, в дни, когда оказалось похороненным соглашение о сепаратном мире, рождается план нового переворота.

«Мозговой центр»: Распутин, Протопопов, генерал Хабалов (начальник Петроградского военного округа), генерал Никитин (комендант Петропавловской крепости), генерал Глобачев (начальник Петроградского охранного отделения), генерал Курлов. Среди фигур помельче называют Манасевича-Мануилова и директора департамента полиции Белецкого. Самое интересное — это план заговора. Предполагалось сначала организовать «хлебные бунты», якобы стихийные «народные выступления», а потом быстренько их подавить - эффектно, зрелищно, с пальбой и кавалерией на улицах. А потом под лозунгом «Отечество в опасности!» Николай II распускает Думу (она все равно на рождественском отдыхе, так что пройдет легко), вводит чрезвычайное положение и заключает сепаратный мир с Германией и Австро-Венгрией…

Если бы об этом перевороте писал один Симанович, можно было бы решить, что это его очередная фантазия. Но в том-то и дело, что о подобном плане упоминает и Керенский, знаток всех и всяческих подковерных интриг. На допросе в Чрезвычайной следственной комиссии о том же самом (и не только!) говорил и Манасевич-Мануйлов, а человек этот - безусловно серьезный. С чьей-то легкой руки его принято считать «мошенником» и «авантюристом», но на самом деле это был толковый и дельный агент русской разведки — именно он в 1905 г. провел в Европе несколько удачных операций против японской агентуры.

Собственно говоря, в этом плане — под лозунгом борьбы с мнимыми беспорядками добиться других целей нет ничего ни фантастического, ни даже нового. Многочисленные примеры истории известны. Классический - переворот в Швеции во второй половине XVIII в., организованный королем Густавом III. Вся власть была в руках парламента, но королю не хотелось быть декоративной фигурой. А потом он с помощью собственных денег и своих агентов организовал в провинции крестьянский мятеж, с согласия парламента возглавил войска, якобы для усмирения бунтовщиков - но повел гвардейцев не на крестьян, а на парламент, который быстренько сдался и отдал власть…

Для чего понадобился именно «народный бунт»? Да как раз для того, чтобы продемонстрировать англичанам и французам «совершеннейшую нестабильность в России», которая, дескать, перед лицом таких потрясений более не способна воевать и, как это ни горько, вынуждена со скрежетом зубовным заключить мир…

Да и председатель Думы Родзянко писал в мемуарах, что указ о роспуске Госдумы все же существовал, и «заложил» его думцам не кто иной, как премьер-министр Тренов, который по трусости побоялся во всем этом участвовать, сдал думцам заговор и быстренько ушел в отставку…

Более того! Есть сведения, что в рамках этого заговора существовал другой, для еще более узкою круга посвященных. По этому плану предполагалось каким-то образом изолировать от дел и самого Николая, назначив регентшей Александру Федоровну!

Это опять-таки чрезвычайно похоже на правду - учитывая вялость и бесхарактерность царя и волю и энергию царицы. Тот же Манасевич-Мануйлов на следствии говорил, что Распутин не раз отзывался о деловых качествах царя с крайним пренебрежением, в последний год прямо называл его недееспособным - и как раз мечтал о том, чтобы вся власть сконцентрировалась в руках царицы… И не один Манасевич об этом проговорился…

Конечно, нет стопроцентной уверенности, что все именно так и обстояло. Но, повторяю, все это чрезвычайно похоже на правду. Как бы там ни было, в декабре 16-го страсти накалились настолько, что великая княгиня Мария Павловна предложила Родзянко убить императрицу - отчего даже этот прожженный политикан пришел в ужас и поспешил откланяться.

В декабре 16-го - январе 17-го что-то определенно происходило внутри императорской фамилии. Детали так и останутся тайной, но царь отчего-то находился в состоянии тяжелейшего нервного кризиса, едва ли не безумия. Об этом повторяют в воспоминаниях самые разные свидетели. Министр финансов Коковцов открыто говорит лейб-медику Боткину, что царь «на грани душевной болезни, если уж ею не поражен». Французский посол Палеолог находит царя совершенно неузнаваемым. По мнению офицеров, видевших самодержца на фронте в го же время, он «превратился в некий бесчувственный, ничего не видящий автомат». Решительно все, кто с Николаем близко соприкасался, отмечают болезненное, ненормальное его состояние.

Что причиной? Неудачи на фронтах и политический кризис в стране? Но обычно такие «мелочи» царя не волновали совершенно, и он проявлял поразительную душевную черствость. Исторический факт: когда один из генералов докладывал о многочисленных, в десятки тысяч, русских потерях, Николай… рассматривал карикатуру в английском журнале. И тут же показал се генералу со словами: «Не правда ли, очень мило?» Потом, правда, опомнился, пробормотал какие-то дежурные сожаления… И это не единственный пример. Зато когда дело касалось его самого - вот тут самодержец реагировал крайне болезненно…

Самое интересное, что потом, уже после отречения, под арестом, царь словно бы мгновенно выздоравливает, он бодр, а иногда откровенно весел, ни следа угнетенности, апатии, душевного расстройства…

Быть может, «заговор Распутина» все же был? Точнее, «заговор Александры Федоровны»?

Манасевич-Мануйлов и Белецкий были расстреляны большевиками и воспоминаний написать не смогли, как и Протопопов. Хабалов, Никитин и Глобачев оказались в эмиграции, но мемуаров не писали. Курлов… Вот с Курловым обстоит и вовсе интересно. Он-то как раз воспоминания опубликовал. Но подробное изложение событий, ясный слог, свойственные его книгам, вдруг моментально исчезают, едва речь заходит о декабре 16-го. Курлов вопреки своему обычному стилю откровенно крутит и подпускает тумана, так что решительно невозможно понять, что же, собственно, тогда происходило, чему он был свидетелем, как складывались его отношения с главными фигурантами заговора. А это опять-таки выглядит крайне подозрительно - словно сбой безукоризненно четко работавшего механизма - и заставляет думать, что разговоры о заговоре имели под собой все основания…

Если он все же существовал, понятно, что именно останавливали убийством Распутина. Это было и устранение одного из влиятельных игроков, и предостережение другим, в первую очередь царской чете. Не зря же умевший держать нос по ветру Тренов моментально юркнул в отставку, подальше от сложностей жизни, а царь, такое впечатление, засел в Ставке под охраной Собственного его величества конвоя…

Кстати, все обстоятельства падения Штюрмера далеко не исчерпываются его попытками заключить сепаратный мир…

Кроме роспуска Думы, планировалось нанести серьезный удар по наживавшимся на войне спекулянтам и казнокрадам. Штюрмер провел ряд закрытых заседаний Совета министров, на которых вплотную занялись Земгором и Военно-промышленным комитетом. Комитет, как уже говорилось, рулил выгодными военными заказами, направляя их мимо казенных заводов к частным, которые безбожно завышали цены.

С «земгусарами» обстояло и того хуже. Достоверно выяснилось, что из потраченных на «снабжение фронта» 562 миллионов рублей только девять были собраны в виде народных пожертвований, а остальные, более чем полмиллиарда, были получены из государственного бюджета - причем большая часть этих громадных денег была потрачена не на реальное снабжение фронта, а ухнула неизвестно куда.

Пора было возбуждать уголовные дела. Штюрмер поставил вопрос о расформировании Земгора и ВПК и передаче их функций государственным органам.

Ну, а поскольку, но случайному стечению обстоятельств, лидеры думской «оппозиции» по совместительству занимали видные посты в Земгоре и ВПК, то ничего удивительного в том, что Госдума начала вовсе уж бешеный наезд на Штюрмера и работавшего под его началом Манасевича-Мануйлова. Премьера прямо обвинили с думской трибуны в измене и шпионаже, в том, что он выдавал государственные тайны немцам, покровительствовал шпионам, изменникам и взяточникам… И накат был таким, что премьер слетел с поста. И возникает интереснейший вопрос: не возьмись Штюрмер прижимать «либеральное» ворье, быть может, ему и удалось бы провести заключение сепаратного мира? Как знать… Вполне возможно.

Штюрмера сняли. Но если информация о «заговоре Распутина» была правдой, то его осуществление обязательно привело бы к тому, что продолжилась бы «линия Штюрмера» - на сепаратный мир, на роспуск Земгора и ВПК. Протопопов оставался министром внутренних дел и шефом жандармов, он твердо намеревался поправить дела, и царица, и Распутин ему вполне доверяли…

А вокруг стоит уже откровенный бардак. Дошло до того, что Протопопов, одна из видных фигур государственной власти в суверенной Российской империи, поехал к британскому послу Бьюкенену и просил того… повлиять на Думу, сделать так, чтобы она отказалась от конфронтации с правительством! Ясно теперь, под чью дудку плясала «оппозиция»?

Одна из последних записок Распутина царице: «Все страхи ничто время крепости воля человека должна быть камнем божья милость завсегда на вас вся слава и терпенье только крепость своих поддержите Григорий».

Распутин в эти последние дни, хотя и явственно одержимый предчувствием беды, действует. Пишет царю, прося не мешать Протопопову, а Протопопов с генералом Хабаловым уже начинают готовить нечто, так и оставшееся незаконченным, неизвестным в деталях. Чертовски трудно разобраться в хитросплетениях этих дней, свидетели противоречат друг другу, виляют, недоговаривают, но переворот, похоже, готовится…

16-е декабря. Царица поручает Вырубовой отвезти Распутину икону, на оборотной стороне которой она, все се дочери и Вырубова написали свои имена. Вырубова, выпив у Распутина чаю, вернулась в Царское Село, передала царице благодарность Распутина и рассказала, что он говорил: вечером приглашен к князю Юсупову, где познакомится с его женой Ириной. Царица удивилась: как же так, тут какое-то недоразумение - Ирина Юсупова в Крыму!

Но больше об этом не говорили — недоразумение какое-то, и все тут…

Поздно вечером к Распутину ненадолго заехал епископ Исидор, затем - Протопопов. То ли около полуночи, то ли около часу ночи на автомобиле, «на моторе», как тогда говорили, приехал князь Феликс Юсупов, к которому Распутин, как уже знали его домашние, собирался в гости.

А ведь его отговаривали!

Протопопов для того и приехал. Дочь Распутина Матрена подробно передала впоследствии их разговор.

-Григорий Ефимович, тебя хотят убить.

-Знаю.

-Я советовал бы тебе несколько дней не выходить из дома. Здесь ты в безопасности.

-Не могу. Отмени все встречи.

-Поздно. Ну так скажи мне, по крайней мере, куда ты собрался?

-Нет. Это не моя тайна.

-Ты не понимаешь, насколько серьезно твое положение. Весьма влиятельные особы замыслили посадить на трон царевича и назначить регентом великого князя Николая Николаевича. А тебя либо сошлют в Сибирь, либо казнят. Я знаю заговорщиков, но сейчас не могу назвать. Все, что я могу удвоить охрану в Царском Селе…

Когда Протопопов ушел, Распутин произнес, ни к кому не обращаясь:

-Я умру, когда Богу будет угодно…

Потом приезжает Феликс. Распутин в вышитой царицей шелковой рубахе, надевает шубу и выходит черным ходом, через кухню. Все в доме спят, на кухне только дальняя родственника Распутина Анна.

Последняя из обычных людей, кто видит Григория Ефимовича живым.

Автомобиль Юсупова отъезжает до дома 64 на Гороховой и едет по холодному ночному Петербургу к Мойке.

Всё! Уже ничего нельзя изменить.

Доверял ли Распутин Феликсу, даже гадать не приходится. Раз в эти невероятно тяжелые для него дни, когда уже не оставалось сомнений, что его собираются убить, когда готовится тот самый переворот, когда доверять вроде бы нельзя никому и ничему, Распутин, ускользнув от охраны через черный ход, отправляется к Юсупову, значит, ему-то должен безоговорочно доверять.

Вопрос естественным образом возникает совершенно другой: а зачем, собственно, Распутин отправился к Феликсу в полночь? Для обычной вечеринки с вином и гитарой вроде бы не самое подходящее время. К тому же Вырубовой Распутин как раз и говорил, что едет познакомиться с Ириной Юсуповой (если только это была не умышленная ложь, маскирующая подлинные цели ночной встречи).

Тогда? В рамках «черной легенды» о половом разбойнике Гришке вроде бы никаких недомолвок не остается. Развратно-эротический подтекст лежит на поверхности: мол, обуреваемый похотью кобель, забыв всякую осторожность, помчался к очередному предмету своей мимолетной страсти…

Но данная книга написана, исходя из той точки зрения, что «черная легенда» как раз и есть раздутая до небес ложь. И если отказаться от образа «грязного похотливца», вознамерившегося заполучить в свою коллекцию «брыльянт» в виде красавицы Ирины, то слишком многое повисает в воздухе.

Реальный Распутин наверняка был не так сексуально озабочен, примитивен и туп, как об этом плели. Весьма неглупый был человек. А следовательно, понимал, что час ночи (пока доехали на тогдашней машине по тогдашним дорогам, вот вам и час ночи) - не самое подходящее время для визита в гости к даме. К тому же Ирина Юсупова как-никак Романова. Дочь великого князя Александра Михайловича. Распутин за одиннадцать лет жизни в столице достаточно пообтесался и должен был понимать азы этикета. Не рассчитывал же он всерьез, что муж Феликс на цыпочках удалится, как воспитанный джентльмен, а дочь великого князя вульгарно плюхнется на диван и раздвинет ножки, как обычная горничная или, того хуже, княгиня Долли Кочубей? А для простого знакомства время, повторяю, самое неподходящее - очень солидный дом, очень солидные люди…

Нет, эротическую подоплеку следует решительно исключить. Вариантов, собственно, только два. Либо Распутину предстоял очередной сеанс лечения, либо дело было в какой-то политической интриге.

Вообще-то Феликса Юсупова Распутин как раз и лечил в свое время от целой кучи сексуальных вывертов. То, что Юсупов баловал гомосексуализмом - факт в те времена общеизвестный. А вдобавок любил по молодости, нарядившись женщиной, изображать из себя где-нибудь на людях доступную красотку так хорошо, что на это однажды купился английский король Эдуард и всерьез заинтересовался «юной прелестницей»…

Что до политики - то давно уже выдвинута версия, что именно оба убийцы Распутина, Юсупов и Пуришкевич, как раз и состояли поначалу в том самом «немецком заговоре», но потом переметнулись к англичанам, всех заложили, все выдали - но Распутин-то им по старой памяти верил…

Так ли это, совершенно точно уже не установить. Но, повторяю, если отбросить эротические мотивы (а эту версию, судя по всему, отбросить следует безоговорочно), то реальных, убедительных версий останется только две: либо речь шла о некоем сеансе лечения, которое мог провести только Распутин, либо Распутин ехал к Юсупову в полной уверенности, что там состоится очередное тайное совещание по поводу грядущих событий - переворота и заключения сепаратного мира.

(Версию о якобы имевшей место гомосексуальной связи меж Юсуповым и Распутиным рассматривать не будем, потому что это не версия, а бред сивой кобылы.)

Одним словом, в этом случае, по-моему, нет возможности выдвигать обоснованные версии: «классическая» не внушает ни малейшего доверия, а для других недостаточно оснований, чтобы говорить с уверенностью…

Поэтому перейдем к пятерке убийц Распутина — или, выражаясь гораздо осторожнее (поскольку здесь простор для логически непротиворечивых версий), к пятерым, которые считаются убийцами Распутина. Не исключено, что они тут ни при чем - или, по крайней мере, эту сомнительную честь с ними разделял кто-то еще, из скромности оставшийся неизвестным…

Сразу скажу, все они нисколько не напоминают «идейных юношей», молодых людей с набитой благородными помыслами головой и браунингом в кармане. Общего - разве что браунинг. Можно по-разному относиться к террористам, пролившим немало крови не только в России, но и по всей Европе, но одного у них невозможно отнять: почти поголовно они и в самом деле были идейными фанатиками, идущими на смерть ради «революционного дела».

Меж тем наша пятерка, вроде бы вдохновленная благородной целью избавить Россию от «монстра», при ближайшем рассмотрении выглядит… как-то не особенно белоснежно и возвышенно, скажем так. Этакие герои второй свежести.

Князь Феликс Юсупов. Классический светский бездельник высшей марки, представитель богатейшего семейства, чье состояние оценивается примерно в миллиард золотых рублей. Окончил Оксфорд, заядлый англоман - что немаловажно для более ясного понимания ситуации.

Двадцатидевятилетний «патриот», скорбевший о судьбе Родины, меж тем откровенно косил от армии. Патриотизм он предпочитал лелеять в безопасном тылу. А чтобы отвертеться от фронта, он придумал довольно оригинальный способ: сослался на закон «о единственном сыне».

Дело в том, что по тогдашнему закону даже во времена масштабнейшей войны нельзя было призвать в армию единственного сына в семье, считавшегося «незаменимым кормильцем». Закон этот, правда, использовался исключительно в отношении крестьян (кстати, это доказывает, что Распутину не было нужды добиваться отмены призыва ратников исключительно из-за своего сына его сын и так, как единственный в семье, отправке на фронт не подлежал). Однако имелась лазейка: нигде в законе прямо не указано было, что он касается только крестьянских детей. В эту-то лазейку Феликс и проскользнул. В конце концов дошло до того, что сама царица его упрекнула за нежелание служить Отечеству в столь тяжкую пору.

Феликс и тут извернулся - записался в Пажеский корпус, где выпускники получали офицерский чин (в корпусе, как мы сказали бы теперь, имелась «военная кафедра»). Большинство из соучеников были подростками, так что князь среди них смотрелся перестарком. Однако самому ему там чертовски нравилось: Пажеский был одним из тех элитных заведений, где процветали «греческие нравы», и Феликс, по воспоминаниям современников, резвился, как рыбка в воде.

Между прочим, мотив у него был. И не имевший ничего общего с «идейностью». Юсупов-папенька в 1915 г. был снят с поста начальника Московского военного округа за причастность к одному из «проантантовских» заговоров, согласно которому планировалось свергнуть царя, заточить царицу в монастырь, Распутина выслать в Сибирь… Именно после этого события Феликс начинает носиться по близким знакомым с идеей убить Распутина. Великий князь Николай Михайлович (крепко подозреваемый в соучастии в убийстве) пишет откровенно: «К концу декабря было решено подписать сепаратный мир с Германией. Это вызвало у Юсупова желание, а вскоре и твердое решение покончить с ним (Распутиным. - А. Б.) во что бы то ни стало».

Великий князь Дмитрий Павлович - еще один светский бездельник. Числился офицером Преображенского полка, но на фронт, как и друг Феликс, опять-таки не торопился. Между тем несколько сыновей других великих князей участвовали в боях простыми офицерами с первых дней войны, и один из них пал смертью храбрых. На фоне этою Дмитрия смело можно назвать «уклонистом».

Кое-какая идея у друзей-приятелей все же имелась. Юсупов ее формулировал так: «Если убить сегодня Распутина, через две недели императрицу придется поместить в больницу для душевнобольных. Ее душевное равновесие держится исключительно на Распутине: оно развалится тотчас, когда его не станет. А когда император освободится от влияния Распутина и своей жены, все переменится: он сделается хорошим конституционным монархом».

Либо передавший эти слова князя думец Маклаков врет, как нанятый, либо Феликс откровенно дурковал: уж он-то, человек свой в царском дворце, родственник императорской фамилии, обязан был прекрасно знать, что нарисованная им картина не имела ничего общего с реальной царской четой и действительности никак не соответствовала…

Бессарабский помещик Владимир Пуришкевич. Личность не просто темная, а предельно темная. С одной стороны, он вроде бы числился ярым черносотенцем, таким правым, что правее него могли быть разве что людоеды с острова Борнео. С другой же… Вдумчивые исследователи давным-давно обратили внимание, что наметившееся с началом войны объединение всех правых партий и организаций сорвалось как раз… из-за закулисных интриг Пуришкевича! Точно так же обстояло и с внешнеполитической ориентацией Пуришкевича. До войны у него была репутация прямо-таки ярого германофила, но потом он совершил поворот на сто восемьдесят градусов и превратился в «рупор Антанты».

Что касаемо «монархизма» - то же самое. Сначала Пуришкевич, и точно, был среди заядлых монархистов — особенно если учесть, что ежегодно получал от дворцового коменданта генерала Дедюлина 15 тысяч рублей «субсидии». Пришедший на смену Дедюлину генерал Войеков, должно быть, решил, что чересчур жирно будет платить этакие казенные деньжищи исключительно за убеждения. Патриотом и монархистом, мол, следует быть не ради денег, а по долгу сердца. И отменил «пенсион».

Пуришкевич моментально вышел из думской фракции правых монархистов, с трибуны обрушился на «темные силы», якобы плотным кольцом обступившие государя - а в качестве примера сослался на генерала Войекова. Который, по утверждениям Пуришкевича, самым нахальным образом выцыганил у министерства путей сообщения миллион рублей казенных денег, чтобы построить частную железную дорогу и вывозить из своего имения добывавшуюся там минеральную воду.

Шум поднялся страшный вот только официальное расследование тут же установило, что Войеков в жизни не взял копеечки казенных денег. Не великого ума и способностей, конечно, человек, но в казнокрадстве не замечен. Тем не менее (ложечки нашлись, а неприятный осадок остался!) брехня о растратах Войекова пережила монархию надолго…

Такой вот у нас Пуришкевич. В завершение портрета необходимо упомянуть, что наш герой в сентябре 16-го, когда освободилось кресло министра внутренних дел, вопреки своим публичным воплям о «засилье темных сил» вообще и кознях Распутина в частности, чуть ли не каждый день бегал к Распутину и клянчил у него означенный министерский пост. Распутину он категорически не глянулся, и Григорий Ефимович отослал назойливого ходока восвояси. Вот тогда-то Пуришкевич по своему всегдашнему обыкновению стал с думской трибуны громогласно обвинять Распутина во всех смертных грехах. Озлился настолько, что неустанно строчил корявые сатирические стишки, опять-таки супротив Распутина. Стишки, честно, корявейшие, на их фоне даже какой-нибудь Дмитрий Быков смотрится светилом русской поэзии…

Остальные двое - фигуры малозначительные. Чистой воды технические исполнители. Военный врач Станислав Лазоверт, сотрудник военно-санитарного поезда Пуришкевича. Единственный фронтовик в этой компании, награжден двумя Георгиями. Поручик Сухотин личность и вовсе мелкая. Приятель Юсупова вот и все, что удалось о нем раздобыть. Шестерка, одним словом.

Такая вот пятерка «идейных». На чистых душой рыцарей в сияющей броне и с белоснежными крыльями за спиной не тянут при ближайшем рассмотрении.

А вот доброй старой Англией в этом деле смердит за версту.

Руководитель английской военно-разведывательной миссии Сэмюэл Хор (считавший, что опасность сепаратного мира сохраняется, пока влияние на императрицу оказывают «Распутин и его компания») впоследствии признавал, что Пуришкевич еще за две недели предупредил его о готовящемся убийстве Распутина (интересного для себя выбрал Пуришкевич исповедника, не правда ли?). Англичанин, естественно, и не подумал уведомить о том, что узнал, русские соответствующие органы.

Через два дня после убийства Распутина английский посол Бьюкенен вместо обычного ежегодного приема устроил в одном из фешенебельных ресторанов банкет для британских подданных, где присутствовали и видные англолюбы Родзянко с Сазоновым. Шампанское лилось рекой, тосты были главным образом за войну до победного конца. Прямо это не называли праздником в честь кончины Распутина, но именно на это было чертовски похоже… Ничего удивительного, если знать, что и Бьюкенен проговорился впоследствии: об убийстве Распутина он знал за неделю…

В те же дни в Петрограде обретался одноклассник Юсупова по Оксфорду Освальд Райнер, ныне — офицер британской разведки. Уже в эмиграции сам Юсупов не раз признавался, что Райнер был причастен к заговору. Райнер подчиненный помянутого Хора. А Хор лет через двадцать после смерти Распутина жаловался, что в окружении царя именно его считали организатором убийства: ах, эта извечная русская шпиономания…

И наконец, российский историк О. Шишкин, выдвинувший обоснованную версию о том, что за «пятеркой» стояла британская разведка, получил подтверждение своим догадкам из-за Ла-Манша когда английский исследователь Э. Кук обнаружил та называемый «архив капитана Скейла». Джон Скейл, кадровый британский разведчик, знакомый Юсупова, опять-таки рассказывал своим дочерям о причастности к убийству Распутина, судя по материалам Кука, откровенно организованному британцами.

Кстати, и великого князя Дмитрия именовал «самым большим англофилом из всех великих князей» не кто иной, как бри ганский разведчик Роберт Локкарт. Да и Лазоверта отдельны циники отчего-то упорно именовали английским агентом.

Истины ради стоит уточнить, что никаких сплетен о работ пятого (Сухонина) на британцев не существует - но наверняка исключительно оттого, что персона была очень уж мелкая. Даже какого он был полка, невозможно доискаться, даже воинское звание толком неизвестно, одни именуют его поручиком, другие капитаном, третьи, на кавалерийский лад, ротмистром…

Вообще-то попытки убить Распутина предпринимались и раньше. Не всем рассказам о них следует верить безоговорочно. Симанович подробно описывает случай, когда якобы несколько молодых людей, военных и штатских, проникли к Распутину с револьверами наголо, но Распутин парализовал их своим магнетическим взглядом, осилил и отправил восвояси. Было ли это на самом деле, судить трудно. Хотя… История не столь уж сказочная. Сильный духом человек - да еще вдобавок Распутин ив самом деле мог чисто волевым усилием сломать кодлу слабохарактерных сопляков… Примерно так, как шукшинский Егор Прокудин, пальцем не шевельнув, переломил кучку деревенских обалдуев, вознамерившихся ему накостылять…

Упоминают и случай, когда вхожей в дом Распутина певице Беллини некий незнакомец в маске предложил убрать Распутина. Увы, декорации этого разговора, как они описаны, больше похожи на дешевый авантюрный роман…

Гораздо более достоверна попытка кастрации, когда Илиодор с шайкой своих приверженцев пытался лишить Распутина кое-каких дорогих для мужчины деталей организма, но Григорий Ефимович, мужик жилистый, отбился, раздавая оплеухи направо и налево, а там и на улицу вырвался…

Ялтинский градоначальник генерал Думбадзе, опять-таки по достоверной информации, настырно доставал тогдашнее руководство МВД планами устранения Распутина. Варианты он предлагал опять-таки несколько авантюрные, в стиле горячего кавказского человека: со скалы сбросить, с катера столкнуть во время морской прогулки, послать замаскированных абреков, чтобы зарезали. В МВД, поразмыслив, не стали связываться…

Всерьез, похоже, готовил убийство Распутина и министр внутренних дел Хвостов - вот только человек был бездарный во всех смыслах, а потому и планы у него получались какие-то корявые. Сначала планировали, что некий игумен Мартемьян столкнет Распутина с поезда в поездке по святым местам - но Распутин (быть может, что-то прослышав) от путешествия уклонился. Хотели подсыпать яд в вино - не получилось. Намеревались выманить Распутина из дома записочкой от какой-нибудь томящейся дамы, подстеречь на улице, оглушить и бросить в реку. Не нашлось дельных исполнителей. В бессильной злобе Хвостов согласен был уже на минимум послать молодчиков, чтобы хотя бы набили Распутину физиономию в темном переулочке. Но и для столь незатейливой акции у главы МВД не нашлось дельных мордоворотов. В конце концов, Хвостов сообразил, что для такого дела нужен специалист - и послал своего доверенного человечка к обретавшемуся за границей Илиодору. Этот как раз мог (вспомним покушение Гусевой) в два счета организовать грамотную «мокруху». Вот только подчиненный Хвостова, директор Департамента полиции Белецкий, решив переиграть и свалить шефа, принял свои меры. Доверенного взяли на границе, в два счета раскололи и предъявили свеженький компромат царице. Хвостов слетел - а вслед за ним и вовсе уж заигравшийся Белецкий… Долго потом ходили слухи, что разобиженный Хвостов, уходя из министерства, прихватил на память чуть ли не миллион казенных рубликов. Расследование провести так и не успели, грянул февраль, а там и октябрь, большевики шлепнули и Хвостова, и Белецкого — вот эту парочку лично мне нисколечко не жалко…

В общем, убить не раз пытались и прежде - и однажды едва не достигли цели, когда с ножом в рукаве объявилась Гусева. Но это, но большому счету, была самодеятельность, театральный кружок при Доме культуры текстильщиков. Когда за дело взялись англичане, большие специалисты по несчастным случаям и роковым умертвиям, все пошло совершенно иначе…

Теперь о самом убийстве. О нем вроде бы известно практически все, порою до мельчайших деталей. Юсупов и Пуришкевич в те времена, когда никакого Голливуда еще не существовало, создали классический голливудский ужастик о борьбе отважных смельчаков с восставшим из ада дьяволом. Предвосхитили многие кинематографические приемы, эпизоды, заштампованные ныне сцены.

Классическая версия (которую кое-кто до сих пор некритически полагает истинной) такова.

Сначала Юсупов привел Распутина в подвал, соврав, что наверху-де, «в хоромах», идет шумная вечеринка каковую имитировали остальные сообщники, беспрестанно гоняя на патефоне американскую пластинку с разухабистой песенкой «Янки-Дудль». В подвале Юсупов потчевал «монстра» вином и пирожными - и Распутин слопал невероятное количество начиненных цианистым калием сладостей, но, поскольку он был не обычным человеком, а дьяволом во плоти, смертельный яд не оказал на него никакого вредного воздействия. Тогда Юсупов шарахнул в Распутина из пистолета. Распутин упал и вроде бы умер, но, по сатанинской природе своей, очнулся, вскочил и кинулся бежать во двор, так что едва не ускользнул. К счастью, великолепный стрелок Пуришкевич, забрав пистолет у растерявшегося князя, побежал следом и несколькими выстрелами завалил «монстра» окончательно. После чего тело увезли на автомобиле и сбросили в прорубь, но потом оказалось, что дьявольский «старец» дышал еще и под водой, так что захлебнулся только на дне холодной декабрьской речки…

Это - классическая версия. Но очень многое в ней, почти все, крайне мало общего имеет с действительностью…

Начнем с яда. Откуда он взялся, решительно неизвестно, и опять-таки его происхождение окружено ворохом несообразностей. Юсупов потом уверял, что скляночка со смертоносным порошком «стояла у него в шкафу». Вот просто так стояла себе, хотя совершенно непонятно, зачем держать в доме такую отраву.

Юсупов, что интересно, по поводу планируемого убийства ходил советоваться к видному либералу, депутату Госдумы Маклакову. Без всяких недомолвок и колебаний запросто пришел и сказал что-то вроде: мы тут с друзьями хотим грохнуть Распутина, а умения не хватает, не подскажете ли чего толкового? Маклаков, тоже нимало не удивившись, дал несколько полезных советов.

«Я сказал, что убить лучше всего ударом: можно будет потом привезти труп в парк, переехать автомобилем и симулировать несчастный случай. Говоря об оружии, которым можно было бы покончить с человеком без шума и без улик, я указал ему для примера на лежащий на моем столе кистень».

Этот кистень — или нечто вроде гантели Маклаков тут же Феликсу преподнес, именно этой штукой князь потом будет в совершеннейшей истерике дубасить труп. Между прочим, по профессии Маклаков… адвокат. Интересные либеральные адвокаты обитали тогда в Российской империи: на столе среди бумаг запросто держали кистень, консультации касаемо убийства давали весьма квалифицированные…

Пуришкевич утверждал, что яд Феликсу дал как раз Маклаков. Тот, пребывая в эмиграции, поначалу от этого отпирался - мол, кистень дал, не отрицаю, консультацию тоже давал, а вот цианистого калия в глаза не видел. Правда, чуть позже, должно быть, решив сшибить немного денег на сенсационных мемуарах, Маклаков утверждал, что давал все же - но не цианистый калий, а порошок безобидного аспирина.

Откровенная брехня. Доктор Лазоверт был медиком квалифицированным, и подобное фуфло определил бы без труда. Я консультировался у фармацевтов: специалист цианистый калий от аспирина отличит так же быстро и легко, как мы с вами - сахар от перца.

Бывший директор Департамента полиции Васильев в своих написанных в эмиграции мемуарах полагал, что доктор Лазоверт, вспомнив, должно быть, о клятве Гиппократа, заменил яд каким-то безобидным порошком, быть может, тем же аспирином. Версия, вообше-то, имеющая право на жизнь: из пятерки один Лазоверт был специалистом, остальные наверняка раньше цианистого калия в жизни не видели и вряд ли отличили бы его от какой-нибудь безобидной соды…

Однако версию о подмене решительно опровергал успевший написать свои «Записки» великий князь Николай Михайлович, хотя и не медик, но цветовод-любитель, имевший большой опыт работы с цианидом (для чего-то он в цветоводстве использовался, видимо, от каких-нибудь тлей). Он свидетельствовал: «Тот же раствор яда был дан большой старой собаке, которая тут же околела, проглотив его. Вероятнее всею, отсутствие быстрого эффекта от действия цианистого калия было связано с технической ошибкой при его разведении: раствор был слаб и, конечно, произвел бы действие, но позже».

Эти строки моментально вызывают законный вопрос: а откуда вообще великий князь знал, что раствор предварительно пробовали на собаке? Тот же раствор? Убийцы потом рассказали? А не могло ли оказаться так, что яд как раз и дал великий князь? И не он ли наряду с британцами был тем, кто стоял за кулисами и дергал за ниточки?

Основания для таких подозрений имеются веские. Николай Михайлович, ненавистник Распутина и «германофилов», в своем дневнике оставил примечательные строки: «Снова у меня мелькают замыслы убийств, не вполне еще определенные, но логически необходимые, иначе может быть хуже, чем было… а с отъездом Пуришкевича я других исполнителей не вижу и не знаю». И не кто иной, как Николай Михайлович, засветился в «перевороте генерала Крымова» - не зря, когда после убийства Распутина виновных высылали куда подальше, царь особым указом предписал и Николаю Михайловичу немедленно отбыть в свое имение… А это событие, как ныне говорится, знаковое: подобная «ссылка в имение» - признак высочайшей немилости и серьезных прегрешений…

Но главное не в этом. Главное в том, что Распутин… никогда не ел сладкого! Никаких сластей - ни конфет, ни пирожных, ни прочих кондитерских изысков. Вообще сладкого не ел. По его собственному выражению, относящемуся к сладостям: «Я этой сволочи не ем». Подтверждений этому - масса. Превеликое множество свидетелей, от родной дочери и секретаря, от светских людей до случайных распутинских попутчиков. Такое количество самого разного народа в жизни не смогло бы сговориться - а они свидетельствуют одинаково: не ел сладкого Распутин, никакого, и точка! Вообще, он всю жизнь придерживался некоего подобия диеты на свой собственный лад: как можно больше рыбы, капусты и хлеба, как можно меньше мяса. Даже изрядно выпив, этой своей диеты не нарушал: по воспоминаниям некоторых близких к нему, Распутин считал, что именно этой диетой поддерживаются его чудотворные способности.

Следовательно, Юсупов, расписывавший, как Распутин за обе щеки уплетал начиненные отравой пирожные-птифуры… Ну, не будем употреблять вульгарное «брешет»: как-никак князь, муж племянницы императора. Скажем деликатнее, со всем нашим политесом: сообщаемые его сиятельством сведения имеют очень мало общего с правдой. Точнее, совсем ничего общего.

Ну а поскольку г-н Пуришкевич далеко не столь знатен и блестящ по своему происхождению, с ним можно и попроще. Брешет г-н Пуришкевич, как сивый мерин, описывая свою героическую погоню за убегающим монстром по заснеженному двору и свои меткие выстрелы…

Вот его воспоминания: «Я бросился за ним вдогонку и выстрелил. В ночной тишине чрезвычайно громкий звук моего револьвера пронесся в воздухе — промах. Распутин поддал ходу; я выстрелил вторично на бегу и… опять промахнулся. Распутин подбегал уже к воротам, тогда я остановился, изо всех сил укусил себя за кисть левой руки, чтобы заставить себя сосредоточиться, и выстрелом (в третий раз) попал ему в спину. Он остановился, тогда я, уже тщательно прицелившись, стоя на том же месте, дал четвертый выстрел, попавший ему, как кажется, в голову, ибо он снопом упал ничком в снег и задергал головой…»

Напоминаю для тех, кто запамятовал: слово «ничком» означает, что человек падает лицом вперед. Если он падает на затылок, это именуется «навзничь». Теперь проведем маленький мысленный эксперимент. Еще раз перечитайте показания Пуришкевича и представьте себе все происходящее.

Представили? Идем дальше. Во-первых, Пуришкевич путается… в своем оружии. Собственно говоря, его пистолет назывался не «Соваж», а «Сэвидж», поскольку эта марка американская. Пуришкевич пишет: «Я выхватил из кармана мой „Соваж“. Поставил его (рычажок предохранителя. - А. Б.) на „feu“ (огонь) и бегом спустился по лестнице».

На фотоснимках пистолетов «Сэвидж» четко видно, что возле рычажка не было никакого «feu», по французски «фо» одна-единственная буква «F». Ладно, в конце концов, это может оказаться мелочной придиркой: Пуришкевич оговорился, была какая-нибудь французская лицензионная модель (португальские-то были), где слово «огонь» французы написали целиком, и именно эта модель Пуришкевичу в руки и попала…

Есть гораздо более весомые: «во-вторых» и «в-третьих»…

Еще раз представьте себе сцепу убийства, но теперь прикиньте время, которое она занимала. И вы, быть может, согласитесь со мной, что в описании Пуришкевича события во дворе заняли, самое малое, от двадцати до тридцати секунд. Возможно, и около минуты - но никак не меньше двадцати секунд. Я проводил самый натуральный следственный эксперимент с участием ассистента и применением заряженного холостыми пистолета. Даже если учитывать, что Пуришкевич палил, как скорохват Таманцсв, в его собственноручном описании вся сцена просто обязана занять не менее двадцати секунд. Любые погрешности - исключительно в сторону увеличения.

А теперь возьмем рапорт дежурившего той ночью городового Власюка, стоявшего на посту на углу Прачечного и Максимилиановского переулков. Его практически целиком приводит в своих воспоминаниях Васильев: «Около 4 часов утра я услыхал 3-4 быстро последовавших друг за другом выстрела».

В показаниях Пуришкевича есть интервалы меж выстрелами: за руку себя кусал, потом «тщательно целился» в рапорте Власюка выстрелы следуют «быстро», «друг за другом». А второй городовой, Ефимов, находившийся гораздо ближе к дому Юсупова, пишет в рапорте еще определеннее: «Я услыхал выстрел, а через 3-5 секунд последовали еще три выстрела, быстро, один за другим». 3-5 секунд - это для Ефимова и есть интервал, обратите внимание, как точно городовой отсекает секунды. Последующие три выстрела для него явно «шли» без всяких интервалов, один за другим, практически непрерывно. С описанием Пуришкевича это категорически не совпадает. Пуришкевич описывает совсем другой процесс стрельбы… если только стрелял он. А если нет, тогда и нестыковки понятны…

И опять-таки решительно противоречит описанию Пуришкевича… протокол вскрытия!

Составлен он не зауряд-врачом военного времени (была такая непрестижная квалификация, означавшая кое-как подученного фельдшера), а профессором Косоротовым: «Смерть последовала от обильного кровотечения вследствие огнестрельной Раны в живот. Выстрел произведен был, по моему заключению, почти в упор, слева направо, через желудок и печень с раздроблением этой последней в правой половине. Кровотечение было весьма обильное. На трупе имелась также огнестрельная рана в спину, в области позвоночника, с раздроблением правой почки, и еще рана в упор, в лоб (вероятно, уже умиравшему или умершему)».

Такие дела… Три пули — в живот спереди, в спину сзади и в лоб, в упор…

Первая - это явно выстрел Юсупова в подвале. То, что Распутин с ранением, квалифицированным как «смертельное», все же сумел выбраться из подвала и бежать к воротам, даже не стоит относить на счет особых способностей Григория Ефимовича: самые обыкновенные люди в подобных ситуациях демонстрировали поразительные примеры выносливости при смертельном ранении.

Вторая - в общем подходит под описание Пуришкевича - вслед убегающему, в спину…

Но третья-то в лоб! А ведь Пуришкевич описывает, как Распутин падал ничком. Ни словечком не упоминает, что тот повернулся к стрелявшему лицом. И в любом случае пуля-то - в упор! Классический контрольный выстрел, по мнению составителей протокола вскрытия, «когда тело уже лежало».

И, между прочим, имелась на трупе четвертая рана, «в области спины», нанесенная каким-то острым, режущим предметом, быть может, ножом, быть может, офицерской шпорой…

Убийство Распутина во дворе - вообще под большим вопросом. Собственно говоря, нет никаких свидетельств, что его тело лежало во дворе. Потому что здесь снова нестыковки. Юсупов вспоминал: «От ворот к тому месту, где лежал труп, направлялся городовой. Городового я задержал на пути. Разговаривая с ним, я нарочно повернулся лицом к сугробу, гак что городовой вынужден был стоять спиной к тому месту, где лежал Распутин.

Ваше сиятельство, тут были выстрелы. Не случилось ли чего?

Ничего серьезного… у меня сегодня была вечеринка… один из моих товарищей, выпив лишнее, стал стрелять.

И городовой ушел».

В рапорте городового Власюка рисуется совсем иная картина!

«Дворник, фамилии его не знаю, но лицо его мне известно, ответил, что никаких выстрелов не слыхал. В эго время я увидел через забор, что по двору этого дома идут по направлению к калитке два человека в кителях и без фуражек. Когда они подошли, то я узнал в них князя Юсупова и его дворецкого Бужинского. Последнего я тоже спросил, кто стрелял: на это Бужинский заявил, что он никаких выстрелов не слыхал, но, возможно, что кто-либо „из баловства мог выстрелить из пугача“. Кажется, что и князь сказал, что он не слыхал выстрелов. После этого они ушли, а я, оставшись здесь и осмотрев двор через забор и улицу и не найдя ничего подозрительного, отравился на свой пост».

Как видим, совсем иная картина. Никто не «разворачивал» городового лицом от трупа, более того, он сам внимательно осмотрел двор… и ничего не увидел! Не такая уж темень кромешная стояла, повсюду лежал белый, чистый снег, даже сугробы имелись. Отчего же городовой так и не увидел трупа, который, по версии Пуришкевича-Юсупова, просто обязан там быть?

Может, потому и не увидел, что не было во дворе никакого трупа?

Однако на этом дело не кончилось… Слово Власюку.

«О происшедшем я никому пока не заявлял, так как и ранее неоднократно мне приходилось слышать подобные звуки от лопавшихся автомобильных шин. Минут через 15-20, как я возвратился на пост, ко мне подошел упомянутый выше Бужинский и заявил, что меня требует к себе князь Юсупов. Я пошел за ним, и он привел меня через парадный подъезд дома № 94 в кабинет князя. Едва я переступил порог кабинета (находится влево от парадной, вход с Мойки), как ко мне подошел навстречу князь Юсупов и неизвестный мне человек, одетый в китель защитного Поста, с погонами действительного статского советника, с небольшой русой бородкой и усами… Этот неизвестный обратился ко мне с вопросами:

-Ты человек православный?

-Так точно.

-Русский человек?

-Так точно.

-Любишь государя и родину?

-Так точно.

-Ты меня знаешь?

-Нет, не знаю.

-А про Пуришкевича слышал что-либо?

-Слышал.

-Вот я сам и есть. А про Распутина слышал и знаешь?

-Не знаю, но слышал о нем.

-Вот он погиб, и если ты любишь царя и родину, то должен об этом молчать и никому ничего не говорить.

-Слушаю.

-Теперь можешь идти.

Я повернулся и пошел на свой пост. В доме была полная тишина, и кроме князя, неизвестного и Бужинского, я никого не видел. Пуришкевича я не знаю и никогда раньше не видел, но неизвестный несколько был похож на снимок Пуришкевича, который мне вчера (17 декабря) показывал начальник сыскной полиции в каком-то журнале».

Вот такие показания без сомнения, данные опытным полицейским, не новичком, неглупым, с правильной речью, наблюдательным. Отчего же он не увидел трупа? И был ли вообще «неизвестный» Пуришкевичем или только назвался таковым? Строго говоря, нет ни одного постороннего свидетеля, который мог бы утверждать, что Пуришкевич там был Власюк ведь не зря уточнил: «Несколько был похож». А не сказал точно, что это один и тог же человек. Столичных полицейских в те времена готовили неплохо, и они мало общего имеют с карикатурными персонажами из советских комедий и боевиков…

Задумайтесь хорошенько: ведь если бы городовой Власюк, вернувшись на пост, продолжал спокойно нести службу, никто ничего и не узнал бы! Никто не поднял тревогу: приняли выстрелы за звук лопнувшей шины. Но убийцы сами зазывают городового во дворец и сами сообщают ему об убийстве, да вдобавок Пуришкевич, чтобы не было недомолвок, еще и фамилию свою называет! С чего бы вдруг самим себя уличать?!

Объяснение выдвинуто давно: потому так демонстративно они сами на себя и доносили, что прикрывали великою князя Дмитрия. Который, возможно, и стрелял… Причины ненавидеть Распутина у него были. Распутин расстроил его женитьбу на одной из царских дочерей ничего такого не выдумывая, а просто-напросто рассказав царской чете всю правдочку про Дмитрия, который, выражаясь политкорректно, придерживался иной сексуальной ориентации…

Совершеннейший туман окружает и простой, казалось бы, вопрос: когда и как тело Распутина увезли на автомобиле, чтобы сбросить в реку? По «классической» версии, «городовой», то бишь Власюк, после разговора с Пуришкевичем пошел докладывать начальству — и в этот промежуток труп увезли…

Но Власюк с поста не уходил! Он и не собирался никому докладывать, поскольку, как сам пишет: «Признаков какою-либо убийства я за все это время не заметил, а разговор в кабинете князя с неизвестным я объяснил себе как бы некоторым испытанием с их стороны знания моей службы, т. е. как я поступлю, получив такое заявление». Ну конечно же, городовой не смог поверить, что в доме князя, одного из богатейших и знатнейших людей России, он и депутат Госдумы, всему Питеру известный Пуришкевич, могли и в самом деле кого-то убить, тем более знаменитою Распутина… И он остался на посту. Снова осмотрел двор, но ничего подозрительного не увидел. В шестом часу утра из дворца на автомобиле уехал Юсупов - от парадного входа, один.

А второй городовой, Ефимов, также показал: до 5 6 часов утра по Мойке не проезжал ни один автомобиль, кроме одного, показавшегося на улице через 20-30 минут после выстрелов в доме. В то самое время, когда и Юсупов, и Пуришкевич еще в доме, как раз беседуют с Власюком, да и труп Распутина должен, согласно канонической версии, все еще лежать во дворе…

Что мы имеем? Строго говоря, никаких доказательств, что Распутина вообще убивали в Юсуповском дворце, с которого до шести часов утра не спускал глаз Власюк…

Можно еще добавить, что «убийцы», Юсупов и Пуришкевич, неправильно описали одежду Распутина - столь заметную и существенную ее часть, как рубаха: длинная, навыпуск. Юсупов: рубаха была белая, вышитая васильками. Пуришкевич: рубаха была кремовая, расшитая шелком. Меж тем принимавший участие в осмотре тела Распутина прокурор судебной палаты Завадский засвидетельствовал: рубаха была голубая, вышитая золотыми колосьями. Да вдобавок на руке у Распутина был золотой браслет с царской монограммой, на шее - большой золотой крест, о чем ни Юсупов, ни Пуришкевич не упоминают вообще.

Можно ли в здравом уме перепутать белую рубаху и голубую, васильки и колосья? А что, если Распутин вообще не снимал шубу в доме Юсупова, и никакого чаепития с отравленными пирожными не было?

Но даже если Распутин у Юсупова все же был, кто еще находился в доме? Можно ли имитировать «шумную вечеринку» с помощью только лишь граммофона, бесконечно наяривающего одну и ту же пластинку? И городовой Ефимов упоминает о «как бы женском» крике после выстрелов. Может, убивали все же в доме, но только сразу, не дав даже шубы снять, и там были еще и другие! Создававшие видимость вечеринки?

Французский посол Палеолог пересказывает ходивший по Петербургу слух: якобы при убийстве присутствовала переодетая поручиком кавалергардов дочь императора Татьяна, ненавидевшая Распутина из-за того, что он однажды пытался се изнасиловать. И якобы для того, чтобы дать бедной девушке моральное удовлетворение, на се глазах мертвого Распутина кастрировали.

Даже в рамках «черной легенды» этакая сказочка выглядит перебором. Но эти слухи, быть может, попросту являются до предела искаженным молвой отображением некоей реальности? В том смысле, что какая-то женщина во дворце все же была?

Радзинский ее нашел. Марианна Пистолькорс, по мужу Делферден, дама из высшего света, ненавистница Распутина (по свидетельствам Вырубовой). Другие источники называют Веру Коралли, балерину, кинозвезду, любовницу Дмитрия Павловича, субъекта бисексуального.

Марианну, между прочим, после убийства полиция даже задерживала на основании некой так и оставшейся тайной информации - но вскоре отступила. Так что были там дамы, были, слишком упорно об этом и молва твердит, и полиция осведомлена была явно…

Уже известный нам Симанович излагал свою версию убийства. В доме находились Дмитрий Павлович, оба сына великого князя Александра Михайловича, братья Ирины Юсуповой и Пуришкевич, а также Юсупов-старший, Вера Коралли и бывший министр внутренних дел Хвостов. Сразу, как только Распутин вошел в дом, из-за портьеры в передней в него выстрелил один из братьев Ирины - а потом, в упавшего, стреляли и остальные. Только Вера Коралли вопила что есть мочи, что стрелять не будет. Приняв за мертвого, Распутина унесли в подвал. Там он пришел в себя и попытался бежать, но убийцы ею догнали, связали, увезли к Неве и сбросили в прорубь.

Симанович по своему обыкновению присочинил эффектную концовку: якобы Распутин под водой очнулся, освободился от веревок, вылез на лед и прополз несколько метров, пока не умер. Вот это - чистой воды фантазия. Но это еще не значит, что рассказ Симановича вымышлен целиком.

Как бы к версии Симановича ни относиться, она во многом ближе к реальности, чем версии Юсупова и Пуришкевича, вот ведь какая штука… Никто не видел трупа во дворе. Лихая погоня Пуришкевича за Распутиным ничем не подтверждается. Раны на трупе гораздо больше соответствуют как раз версии Симановича…

В любом случае не выглядит надуманным предположение, что круг участников, да и просто знавших заранее был гораздо шире, чем пытаются представить назначенные убийцами Юсупов и Пуришкевич. Помянутая великая княгиня Елизавета, пугавшая царскую чету печальным примером Людовика и Марии-Антуанетты, накануне убийства по очередному совпадению уехала молиться в Саровский монастырь. Вообще-то дама была религиозная, но вот телеграммы в Питер она слала оч-чень интересные…

Восемнадцатое декабря, великому князю Дмитрию: «Только что вернулась вчера поздно вечером, проведя неделю в Сарове и Дивееве, молясь за вас всех дорогих. Прошу дать мне письмом подробности событий. Да укрепит бог Феликса после патриотического акта, им исполненного».

Это значит, еще одиннадцатого она начала молиться «за вас всех дорогих»? Нет ли тут подтекста? Как-никак, несмотря на богомольность, активнейшим образом участвовала во всех интригах вокруг трона, причем, опять-тки по странной случайности, сугубо на стороне «антантовской» партии.

Телеграмма княгине Юсуповой: «Все мои глубокие и горячие молитвы окружают вас всех за патриотический акт вашего дорогого сына».

Елизавету Федоровну в последнее время кое-кто считает чуть ли не «святой» исключительно на том основании, что се убили большевики. Но христианка, горячо молящаяся за убийц, сточки зрения христианской морали выглядит… скажем так, не очень приглядно. Странноватое у нее было какое-то христианство… Откровенно идущее вразрез с канонами.

Между прочим, то, что Распутин якобы умер только на дне реки, захлебнувшись, - очередная ложь из «черной легенды». Из протокола вскрытия: «Грудные органы были целы и исследовались поверхностно, но никаких следов смерти от утопления не было. Легкие не были вздуты, и в дыхательных путях не было ни воды, ни пенистой жидкости. В воду Распутин был брошен уже мертвым».

Впрочем, слух о том, что Распутин перестал дышать только под водой - уже не сплетня, а чья-то предусмотрительность. Сказочку эту запустили с практическими целями…

Дело в том, что по старинной русской традиции, утопленник не может быть канонизирован, то есть объявлен святым. Очень похоже, кто-то неглупый заранее пытался заблокировать возможные попытки Распутина канонизировать: он же утопленник! Неуместно, никак нельзя…

И очень похоже, что планы заговорщиков (которых, полное впечатление, было гораздо больше, чем явленная широкому зрителю пятерка) простирались гораздо дальше убийства одного Распутина. В дневнике Феликса Юсупова мелькают любопытнейшие фразы: «Участию великого князя Дмитрия Павловича в заговоре против Распутина в силу целого ряда причин я придавал большое значение. Я считал, что нужно быть готовым к самым печальным возможностям, к самым роковым событиям».

Это что же за «причины» такие? Что за «печальные возможности» и «роковые события»?

Должно быть, те же самые, о которых великий князь Николай Михайлович писал в дневнике: «Надо обязательно покончить и с Александрой Федоровной, и с Протопоповым». И сожалел, что убийцы Распутина «не докончили начатого истребления, и результаты - только отрицательные — уже налицо».

Да это ж они переворот готовили! Как еще прикажете понимать? Другого смысла у всего этого просто нет!

Николай Михайлович сам чуть позже назвал вещи своими именами: «Шульгин (видный думский политик и публицист), вот он бы пригодился, но, конечно, не для убийства, а для переворота».

Комментарии не требуются.

Вот что пишет сам Феликс о событиях вскоре после убийства: «Несколько офицеров пришли сказать нам, что их полки готовы нас защищать. Даже предложили Дмитрию поддержать политическое выступление».

Как называются «политические выступления» с участием гвардейских полков, читатель и сам догадается. Тем более что Феликс тайны из сути предложений не делал: «Иные из великих князей считали, что спасенье России в перемене монарха. С помощью гвардейцев решили затеять ночью поход на Царское Село. Царя убедят отречься, царицу принять постриг, а царевича посадят на престол при регентстве великою князя Николая Николаевича. Дмитрий участвовал в убийстве Распутина, стало быть, пусть возглавит поход и продолжит дело спасения отечества. Лояльность Дмитрия заставила его отказаться от подобных предложений».

Не «лояльность», а простая трусость - наш герой, старательно косивший от фронта, и тут оплошал. Все определенно происходило в полном соответствии со строчками Высоцкого: «Настоящих буйных мало - вот и нету вожаков».

Не нашлось вожака, энергичного и решительного. Николай Михайлович, несмотря на всю умственную кровожадность чистой воды теоретик, кабинетный историк. Николай Николаевич планы всевозможных путчей строил с удовольствием, но когда доходило до реального дела - «трусоват был Ваня бедный». Династия окончательно выродилась, не нашлось личности наполеоновского полета…

Разумеется, никого не посадили, вообще не судили - ну что поделать, не выносить же сор из избы… Однако «великосветскую оппозицию» царь разогнал подальше от Петрограда. Когда двенадцать членов императорского дома обратились к царю с просьбой не высылать из города Дмитрия Павловича (мечтательный юноша с идеалами в голове, это понимать надо!). Николай ответил примечательной резолюцией: «Никому не дано права заниматься убийством, знаю, что совесть многим не дает покоя, так как не один Дмитрий Павлович в этом замешан. Удивляюсь вашему обращению ко мне».

Вряд ли слова «не один замешан» относились к такой мелюзге, какой были Пуришкевич, Лазоверт с Сухотиным, да и сам, собственно, Феликс Юсупов. Интересно, что первых трех не наказали вообще, Юсупова отправили в его имение - а вот Дмитрия Павловича как раз загнали к черту на рога, в русский корпус в Персии, где не было элементарных бытовых удобств, а людей косили разнообразнейшие эпидемии. Быть может, это и есть свидетельство того, что питерские асы политического сыска представили Николаю подлинную картину происшедшего и четко указали, кто был подставными фигурами, а кто - кукловодом?

Ликование в народе по поводу убийства «монстра» вообще-то имело место - слишком многие поддались массированному воздействию «черной легенды». Но были и другие мнения…

Вот одно - далеко не единственное из писем, полученных Феликсом Юсуповым: «Крестьяне и теперь уже стремятся выяснить виновность крестьянина Григория Распутина, убитого в вашем доме вопреки всем обычаям гостеприимства. Многие вожди крестьянства высказываются в том смысле, что в лице Распутина символически выброшено все русское крестьянство под мост, посему находят желательное всестороннее освещение этого дела, по сию пору для многих загадочное. И буде явится возможность установить невиновность Распутина в чем-либо, то крестьяне имеют в виду требовать суда над убийцами и сообщниками».

Обратите внимание: авторы письма не угрожают, не смертью грозят, а ведут речь о расследовании и суде. Но, должно быть, были и другие письма, покруче - Юсупов в своем имении обзавелся десятью личными охранниками…

Точно так же жандармы в штатском круглосуточно охраняли дворец Дмитрия Павловича, когда он там обитал до высылки в Персию. Часовые стояли у каждой двери - положительно, не вся Россия видела в убийцах героев…

Сестра Дмитрия, великая княгиня Мария Павловна, в своих воспоминаниях приводит любопытнейший факт!

Внезапно вошел камердинер с «небольшой квадратной коробочкой из некрашеного дерева». И сообщил, что это только что принесли для Дмитрия. Поначалу боялись, что там бомба. Камердинер в соседней комнате со всеми предосторожностями открыл загадочную посылочку…

«На дне коробочки, аккуратно упакованный в вату и салфетки, сверкал голубой эмалью сербский орден».

Я наткнулся на эти мемуары чисто случайно. И долго не мог отойти от изумления. Сербский след в «деле Распутина», кто бы мог подумать!

Это, конечно же, орден Святого Саввы. Только он один из всех сербских орденов покрыт голубой эмалью. Какая именно степень, из рассказа Марии Павловны неясно (у ордена было несколько степеней).

Как это прикажете понимать? Если орден прислали сами сербы, то почему столь будничным образом по почте, по сути, тайно, без прилагающейся грамоты о награждении? Опасались открыто продемонстрировать свою радость по поводу столь выгодного для них события, каким безусловно была смерть Распутина для сербов? Или кто-то хотел таким образом уязвить Дмитрия, на что-то намекая? По на какие именно обстоятельства? И перед нами - след какой-то интриги, связывавшей Дмитрия с сербами?

Неизвестно. Но орден святого Саввы был…

Вообще-то Дмитрий Павлович по требованию отца поклялся ему на иконе и портрете покойной матери ее именем, что у него самого на руках крови нет. То, что это не очередная байка, подтверждают и воспоминания Марии Павловны. Но это, строго говоря, еще ничего не доказывает. Во-первых, многочисленные примеры клятвопреступлений в истории человечества прекрасно известны. А во-вторых, вовсе и не обязательно, что стрелял именно Дмитрий. Я и не собираюсь непременно доказывать, что стрелял он. Он просто-напросто должен был знать реальную картину убийства, а не тот дешевый лубок, что предъявили «почтеннейшей публике»: Распутин горстями мечет в рот начиненные смертоносным ядом пирожные, но не умирает, штатский человек Пуришкевич, стрелявший прежде исключительно в тире, гонится за ним по снегу, попутно кусая себя за свободную от оружия конечность, пуля, презрев законы баллистики и всемирного тяготения, летит в затылок, но, совершив немыслимый финт, попадает в лоб… И прочее, и прочее, и прочее, на дурочка рассчитанное, категорически не сочетающееся с тем же рапортом городовых и много чем еще…

Прошло много лет, но от Дмитрия ни одна живая душа так и не услышала ни словечка о случившемся когда-то в Юсуповском дворце. Он молчал глухо и мрачно, как молчат люди, в подробностях знакомые с грязными тайнами…

О британском соучастии, по-моему, на основании вышеизложенного можно уже говорить не как о версии, а о реальном факте. По большому счету, англичане здесь повторили то, что с их подачи произошло 11 марта 1801 г. — только жертва на сей раз была простым мужиком, а не самодержцем всероссийским. Ну, так даже проще для джентльмена…

У Англии, повторяю, никогда не было ни постоянных друзей, ни постоянных врагов - одни постоянные интересы. Проверено временем. «Старейшая в Европе монархия», как любит себя именовать Британия, могла заключать союзы с любыми живорезами, висельниками, чуть ли не людоедами, лишь бы то было выгодно для их уютного зеленого острова. Блестящий пример Французская революция. Принято считать, что британское золото, тайком направляемое во Францию, предназначалось исключительно эмигрантам-роялистам, пытавшимся восстановить монархию.

Однако выясняется: англичане щедро субсидировали еще и… французских революционеров, причем не каких-нибудь там умеренных, решавших дела чинными парламентскими дискуссиями, а самых что ни на есть экстремистов, кровожадных и лютых. Знаменитый Жан-Поль Марат, крупнейший представитель «бешеных», был, полное впечатление, платным агентом английской разведки.

Это прослеживается четко. Жизнь Марата известна во всех подробностях. Был он классическим неудачником, не способным заработать честным трудом более-менее нормальные деньги. Ученый - несостоявшийся. Писатель — графоманистый. Врач - никуда не годный. И тем не менее, прожив в Англии двенадцать лет в состоянии совершеннейшего прозябания, он, вернувшись во Францию, неведомо на какие приличные деньги купил нешуточную должность — врача лейб-гвардии графа д'Артуа, брата Людовика XVI. И старательно гнал в Англию конфиденциальную информацию, которой благодаря месту работы собирал предостаточно.

На английские денежки он издавал и свою газету «Друг народа», кое в чем перещеголявшую гитлеровскую «Фелькишер беобахтер». Марат вообще-то цедил сквозь зубы, что это ему приходят «пожертвования английских революционных кружков», но никогда благоразумно не уточнял детали…