Сын генерала Ландарь Юрий

Тот хотел было достойно ответить наглецу, но взглянув на лица своих товарищей и заработав несколько злобных взглядов, передумал. Действительно, нашел же кого толкнуть.

Гартош сел на свое место, и увидел на лицах друзей широко раскрытые, горящие восторгом глаза.

– Ну ты и выдал! – восхитился Алькон.

– Молодец, – был краток Дебор.

Некоторое время у сконьеров было тихо, затем они поднялись и ушли. Стулья отодвигали тихо и аккуратно. Алькон хотел было бросить вдогонку какую-нибудь гадость, но Гартош жестом его остановил. И так сказано слишком много.

За столом царило сдержанное веселье, как же, сперва портовую шпану вместе со стражниками поставили на место, теперь сконьеров. Лишь Ерегей, уткнувшись в свою кружку, хранил упорное молчание. Наконец он поднял голову и глядя Гартошу в глаза сказал:

– Не забудь.

– Что?

– Не забудь, то что здесь сказал. Когда ты станешь тем, кем мечтаешь – а я верю что ты им станешь! Не забудь своего обещания насчет сконьеров и их места в море. Надоело быть для них посмешищем.

– Не забуду, – твердо пообещал Гартош.

Изучение морского дела (как выразился седой сконьер), началось с утра следующего дня. Стоящие неподалеку от причала шхуны, послужили для академиеров учебными кораблями. Капитан шхуны, на которую попал Гартош, провел академиеров по своему кораблю, называя обычные казалось вещи каким-то своим, мудреным морским языком. Академиеры конечно ничего не запомнили, и последующие приказы капитана, его помощника и боцмана, не могли выполнить по той причине, что не знали куда бежать. Естественно это вызывало раздражение у морских волков: как можно быть настолько тупым и не знать элементарных вещей? Новые крики, новые метания по палубе, и казалось, так будет вечно.

Но уже через два дня академиеры начали видеть смысл в словах командиров, и их беготня перестала быть такой бестолковой. Вместе с матросами они начали лазить по мачтам и реям, учились ставить и убирать паруса, некоторые даже освоили эффектное чвирканье слюной сквозь зубы, что вызывало жуткую зависть у остальных.

Занятия на шхунах чередовались с занятиями на галерах. Вот где оказалось каторга. Вот когда академиреы пожалели, что в Виктании на галеры не посылают настоящих каторжников, как это делалось в Тарте, Жеране и Реате. Про такие вещи как ноющие плечи и руки, академиеры забыли, после того как на ладонях вскочили, а затем полопались волдыри. И казалось, эта пытка будет длиться вечно. Но через полторы недели боль прошла, ладони при помощи магии и целебных мазей зажили, плечи округлились, руки налились силой. Весла уже не путались друг с другом, а зарывались в волны более менее дружно. Академиеры реже стали срываться с рей, и с палуб учебных шхун, даже убрали смягчающие падения матрасы из морской травы. Новички загорели, хотя им еще было далеко до дочерна загорелых матросов.

Рассматривая свои честно заработанные мозоли, Алькон поделился с друзьями догадкой.

– Теперь я понял, откуда у матросов мозолистые руки. Это все от этих миасовых канатов, и весел.

– А раньше, что думал? – улыбаясь своим догадкам, спросил Гартош.

– Что думал? Тоже что и все. Надолго выходят в море… Одни, без женщин…

– Одно другому не помеха, малек! – Подмигнул Алькону проходивший мимо матрос.

Шхуна от смеха содрогнулась от киля до верхушек мачт.

После очередного совещания, капитаны шхун решили, что академиеров пора испытать морем. Нужно не катание вдоль берега на галере, а полноценный выход в море под парусами. Так чтобы берег казался далекой узкой полоской. Одних академиеров в море никто выпускать конечно не собирался, на шхунах должны были пойти и настоящие матросы, по идее в качестве пассажиров.

Рано утром четыре шхуны с академиерами и «пассажирами» вышли в море. Ветер дул попутный, и все радовались, что не пришлось идти галсами, на это у молодых людей не хватило бы опыта (о том как придется возвращаться, академиеры старались не думать).

Шхуна «Баракуда», где у штурвала стоял гордый Гартош, шла крайней слева. Во избежание столкновений кораблей с неопытными экипажами, расстояние между шхунами держали не меньше одного сирта, что впрочем не мешало восторженным новоявленным морским волкам перекликаться с помощью рупора, и сообщать друг другу, кому уже стало плохо (академиеры поспорили, кто из них первый пострадает от морской болезни, которой их так пугали матросы). Гартош признаков недомогания не чувствовал, чем был ужасно доволен, кому-кому, а ему никак нельзя было пострадать от обычной качки.

Яркое солнце, наполняющий паруса свежий ветер, крики чаек, мокрые спины дельфинов, затеявших игру с носом шхуны, – что может быть лучше? Большая часть академиеров начала испытывать к морю совсем не те чувства, что у них возникли по прибытии к Ашуру. Теперь появились восторг и уважение. И Гартош был уверен, что не один академиер задумался: а не связать ли свою судьбу с морем?

Неожиданно сильный порыв ветра прервал размышления рулевого. Чуть не лопнувшие от воздушного удара паруса захлопали и обвисли – после порыва ветер утих абсолютно. Гартош поискал взглядом капитана Лутариона.

– Здесь часто такое бывает?

– Бывает, но я бы не сказал что часто.

Лутарион обеспокоенно переводил взгляд с обвисших парусов своей шхуны на соседние. А те шли ровно, с полными парусами, и уже начали обходить свою незадачливую подружку. Новый внезапный порыв ударил в шхуну так, что затрещали мачты, и только чудо уберегло паруса целыми.

На этот раз ветер не прекратился, а задул сильно и ровно. Шхуна стала быстро набирать скорость, догоняя своих соседок. Приближалась точка, где кораблям следовало повернуть к берегу. Но Луторион не стал дожидаться когда шхуна далеко отойдет от берега. Почувствовав неладное, он решил развернуть корабль немедленно.

– Эй, лоботрясы! Хватит прохлаждаться! А ну по местам, живо!

Матросы, которым также передалась тревога капитана, быстро сменили растерявшихся академиеров, и словно обезьяны полезли на мачты. Но ветер, только этого и дожидался. Взревев словно разъяренный зверь, невидимый великан повлек шхуну в открытое море. Парусов «Баракуда» лишилась в течение считанных минут, и сейчас на реях болтались лишь жалкие обрывки. Разворачивать корабль при таком, внезапно разыгравшемся шторме, было смерти подобно, и команде оставалось только тоскливо смотреть на стремительно удаляющийся берег. Но что было самым удивительным, соседние шхуны шли как и раньше, их паруса были наполнены свежим попутным ветром, не более того. Вокруг «Баракуды» же, словно демоны пляску устроили. А может не демоны, духи? С замиранием сердца Гартош подумал о старой студиэрской шутке с виргами. Вот где они сумеют отыграться.

И судя по всему, его догадки были не так уж далеки от истины. То, что происходило с их шхуной, не могло быть чем-то естественным, здесь явно были задействованы направленные на них стихийные или даже высшие силы. Гартош бросился к Вирону.

– Вирон, ты чувствуешь присутствие духов?

Тот отрицательно покачал головой.

– Нет, но ты знаешь, при желании они могут скрыть свое присутствие, особенно высшие. Думаешь это они?

– Скорей всего. Вирги. Наши старые знакомые. Нашли время и место для мести.

Небо быстро затянули темные, почти черные тучи.

Водные брызги вокруг «Баракуды» ветер превращал в пыль, и вскоре уже с трудом можно было рассмотреть отставшие шхуны и далекий берег. Шхуна проваливалась в глубокие пропасти между волнами, и казалось, что оттуда, она уже никогда не выберется. Но «Баракуда» треща, словно жалуясь на тяжкую долю, каждый раз вскарабкивалась на очередной гребень. Такого шторма не видели не то что академиеры, но даже бывалые моряки. Как правило, при первых признаках шторма, они успевали спрятаться в родной бухте, либо в соседних рыбачьих бухточках. И теперь такое вот испытание.

Чтобы не путались под ногами и не были смыты за борт, капитан приказал академиерам либо скрыться в трюме, либо привязаться к мачтам, что и было исполнено. Половина академиеров успела занять места возле мачт, остальные были вынуждены прятаться внизу. Гартош одним из первых привязался к мачте и теперь со страхом и восторгом наблюдал за буйством стихий.

Шторм, длившийся казалось вечность, прекратился также неожиданно, как и начался. Казалось, уже ни что не сможет спасти «Баракуду», ещё немного, и она не выдержит удара двух стихий. Но вдруг все прекратилось. Словно по команде утих ветер, тучи начали стремительно расходиться, утончаться и исчезать, вскоре над шхуной светило яркое солнце на чистом небе. Ещё не веря, что все закончилось, академиеры отвязывались от мачт и вылезали из трюмов. Луторион стянул с себя капитанскую кепку и вытер лысину промокшим носовым платком. Судя по его виду, да и по виду остальных членов экипажа, то, что они остались живы, для них оказалось новостью. Гартош даже не спрашивал, как часто в море происходит ТАКОЕ. И так ясно, что впервые. Вместо этого он спросил:

– Далеко нас унесло?

– Не знаю. Думаю, латонов десять-пятнадцать, не больше.

– А где он вообще, этот берег?

Луторион долго смотрел на одну точку на горизонте, затем раздвинул подзорную трубу, посмотрел ещё и в неё. И наконец, мрачно кивнул.

– Там.

Гартош посмотрел в указанном направлении. На горизонте показались три темных силуэта.

– Наши? – с надеждой спросил Гартош.

Капитан молча протянул ему подзорную трубу. Да, корабли, догоняющие изуродованную шхуну, мало напоминали корабли Виктании.

– Сконьеры?

– Они.

– Может они нам помогут? – сам слабо в это веря, спросил Гартош.

Луторион удивленно на него посмотрел.

– Разве что быстрей пойти ко дну. Я ещё не слышал, чтобы сконьеры помогли кому-нибудь в открытом море.

Вот и свиделись. Гартош ни на секунду не сомневался, что на нагоняющих их кораблях, находились недавние знакомцы. Не удивился бы он, если они оказались причастны к такому необычному шторму – сконьеры бахвалились особой расположенностью к ним морской богини и богини ветра, и соответственных духов этих двух стихий. А учитывая то, что Гартош не очень ладил с духами воздушной стихии, то здесь очень кстати могли совпасть интересы его недругов.

Луторион подозвал помощника.

– Зовиро, носовую баллисту перенести на корму, поближе к кормовой. Команду вооружить, приготовиться к абордажу.

Такое развитие событий совсем не испугало Гартоша и остальных академиеров. Как раз наоборот. Гораздо лучше, когда события зависят от тебя, а не от буйства стихий.

– Для нас что-нибудь найдется?

– Найдется, я запасливый. Боцман! Выдать оружие академиерам!

Боцман Ерегей – а на «Баракуде» боцманом служил именно он, повел академиеров в трюм. То, что капитан «Баракуды» запасливый, было слишком скромным утверждением. Это стало ясным, когда боцман откинул брезент с трех внушительных куч. Оружия на шхуне хватило бы, чтобы вооружить, если не пехотный легион, то полк уж точно. Удивительно, как она до сих пор держалась на плаву. Приятно удивленные академиеры бросились разбирать завалы из колюще-режущих предметов.

– Откуда это все? – не мог скрыть изумления Гартош, вытягивая из кучи изогнутый клинок, скорее всего жеранской работы.

– Последнюю партию контрабанды не успели сдать.

Не успели? Гартош вспоминал, когда же «Баракуда» последний раз выходила в море: недели две, не меньше. Но сейчас неторопливость капитана была ой как кстати. Жеранский кривой меч с утяжеленным концом Гартош отложил, таким хорошо рубить, а на тесном корабле нужно больше фехтовать. Здесь лучше подошли бы легкие сабли или короткие мечи.

– Я бы не советовал вам цеплять на себя столько железа, – с иронией сказал Ерегей. – Не доведи дух, упадете в воду, пойдете ко дну быстрей камня.

Гартош оглянулся. Да, дорвались ребята до бесплатного. Академиеры были буквально увешаны оружием, часто совершенно бесполезным, и всё тянулись за новыми блестящими игрушками. Чуть не поперхнувшись от смеха, Гартош скомандовал с самым суровым видом:

– Слушать сюда! Разбиться на десятки. Десяток щитоносцев; десяток копейщиков, они же дротикометатели; десяток арбалетчиков и десяток лучников. Тактика такая. При сближении, под прикрытием щитоносцев, противника обстреливают лучники и арбалетчики. При ещё большем сближении, стрелки оттягиваются назад, а в ход идут дротики, а затем копья. При полном контакте все мы становимся мечниками, все, кроме щитоносцев. Щитоносцы должны прикрывать своих товарищей до последнего. Тактика простая как бубен, и думаю, всем понятна. Обязательное вооружение для всех: короткие мечи или легкие сабли, кому что больше нравится. Алькон – за тобой щитоносцы, Вирон – ты возьмешь лучников и арбалетчиков. И не забывай приглядывать за их магами, если они есть на кораблях. Я займусь копейщиками и общим руководством.

– А как же капитан? – насмешливо спросил Ерегей. – Про капитана ты не забыл? Вообще-то он здесь всем командует.

– Пускай командует, кто ему не дает. Но своих людей я лучше знаю. Знаю, кто чего стоит, и кого куда поставить.

– Твоих людей? – Боцман покачал головой. – Похоже, ты приступаешь к плану по вступлению на самую высокую должность в армии. Не рановато ли?

– В самый раз, – буркнул Гартош. – Десятники, проследить за выбором оружия. Да, вот ещё, можете взять по три метательных ножа, тоже хорошая вещь в ближнем бою.

Академиеры взяли конечно не по три ножа, а по десять, но в остальном приказ Гартоша выполнили. Разбитые на группы, они заняли место на корме шхуны, вытеснив оттуда обалдевших матросов. И предвосхищая вопросы, приказы, и требования капитана, Гартош его упредил.

– Я знаю, что мы делаем. Мы первыми встретим врага, и вы нам сейчас будете только мешать. Лучше отведите своих людей подальше и ждите своей очереди. Работы хватит всем.

И он развернулся к своему войску. А мало что понимающий капитан «Баракуды» застыл с открытым ртом.

Появление из трюма организованного и вполне профессионального действующего подразделения, а не бестолково метающихся радостных «мальков», дорвавшихся до оружия, произвело впечатление не только на капитана.

– Вот видишь, Ерегей, у нас появилась морская пехота, – со значением сказал Зовиро.

Боцман недоверчиво хмыкнул, но промолчал, – вспомнил случай в порту. Гартош, услышав слова помощника капитана, застыл, задумчиво уставившись куда-то вдаль.

– А что, неплохо было бы иметь такие войска. Надо об этом подумать.

Завиро толкнул локтем Ерегея; видал какая у нас молодежь? А то! Мимикой ответил Ерегей. Эти надумают.

Гартош закончил распоряжаться и подошел к Луториону.

– Господин капитан, сколько сконьеров на каждом из кораблей?

– По сто – сто двадцать человек, – послушно ответил капитан, ещё не зная как себя вести. То ли встать в позу и попытаться взять все командование на себя, то ли довериться этому мальцу, и дать ему возможность действовать самостоятельно. Тем более, что Луторион также был хорошо информирован о событиях в порту.

– Нормально, – прикинув что-то в уме сказал Гартош, и деловито добавил, – два корабля сожжем и потопим, третий захватим.

– А зачем нам его захватывать? – пораженный скромными планами Гартоша спросил капитан.

– А на чем домой возвращаться будем, – в свою очередь удивился Гартош.

– Тебе чем-то не нравится «Баракуда»?

– А у вас есть запасные паруса?

Вопрос академиера заставил Луториона пристыженно умолкнуть и отвернуться. Запасных парусов не было. Поход намечался коротким и учебным, и капитан не посчитал за нужное брать на борт запасные паруса. Деликатно не замечая замешательство капитана, Гартош продолжил:

– Три корабля одновременно на нас напасть не смогут, только два. Мы их подпустим поближе и обстреляем стрелами с вымоченными в масле фитилями. Естественно зажженными. После этого им будет не до нас, они бросятся спасать свои корабли.

– Если они зацепятся за нас абордажными крючьями, мы сгорим и потонем вместе с ними.

– Значит нельзя подпускать их на близкое расстояние, – сразу же внес изменение Гартош, – начнем обстреливать раньше. Вон, баллисты подключим.

План Гартоша был прост до идиотизма, но Луторион понял, это единственный их шанс уцелеть. У парня определенно есть голова на плечах.

И тут в планы людей вновь вмешалась стихия. Первым странности заметил Зовиро.

– Капитан, смотрите.

Он указывал куда-то за борт. Луторион долго и внимательно смотрел в указанном направлении.

– Что-то не так? – спросил Гартош, не видя в море ничего необычного.

– Не так, – после длительного раздумывания ответил капитан. – Смотри, – он указал пальцем в воду. – В шетах пятидесяти, видишь?

Гартош добросовестно всматривался в воду, но видел всего лишь волны.

– Вижу только воны, – честно признался он.

– Правильно, волны. А теперь смотри возле самого борта.

– Здесь волн нет. То есть, они есть, но не такие, какие-то меленькие.

– Так, а теперь посмотрим что у нас с другого борта, – они перешли на левый борт. – С этого борта тоже самое. В пятидесяти шетах волны одни, а ближе к кораблю другие. Тебе это ничего не напоминает?

Перегнувшись через борт, и чуть не сваливаясь в воду, Гартош пытался разгадать загадку капитана.

– Это похоже на реку… Течение! – словно ужаленный закричал он, гордый своей догадливостью.

– Правильно. – Луторион покровительственно посмотрел на Гартоша – все становилось на свои места; он капитан; Гартош неопытный малек. – Это течение, только очень странное течение. Его ширина не больше ста шетов.

– И очень быстрое течение, – добавил Зовиро. – По краям даже видны водовороты.

– Несколько минут назад водоворотов не было, – озабоченно пробормотал капитан.

– Значит, течение ускоряется.

– А что там наши друзья? – вспомнил капитан о сконьерах.

Там тоже произошли перемены. Два корабля, несмотря на полные паруса, снесло далеко в сторону, и только третий упорно преследовал «Баракуду».

– Похоже, что они попали в другое сильное течение, – пришел к выводу Луторион. И только одному из них удалось зацепиться за наше течение.

– Море на нашей стороне! – воскликнул Гартош.

– Наверное, ты прав, – согласился Луторион. – Мы пользуемся благосклонностью Наистер, но попали в немилость к Клокии.

И это было похоже на правду. Попавший в одно течение с «Баракудой» сконьерский корабль, подгоняемый сильным попутным ветром, догонял избавленную парусов шхуну.

– Так даже лучше! – Гартош довольно потер руки. – С одним кораблем легче будет справиться.

Луторион не спорил, одни корабль вместо трех, это действительно получался более выгодный для них расклад. На корабле преследователя уже видны были люди, и кто-то из них рассматривал жертву в подзорную трубу.

– Капитан, можно? – Гартош потянулся к трубе Луториона.

Тот нехотя её отдал, самому было интересно взглянуть на противника. Едва Гартош поднес подзорную трубу к глазу, как радостный вопль вырвался из его горла.

– Мартис, чертяка! Как я рад его видеть!

Он помахал своему знакомому рукой. Мартис ответил тем же. Он также не скрывал своей радости.

– Знакомого увидел? – спросил Луторион, отбирая подзорную трубу у Гартоша.

– Ага. У нас с ним незаконченный разговор остался.

– Вот вам как раз и случай. Прямо как по заказу.

Вскоре корабли сконьеров приблизились на расстояние, когда вполне можно было обойтись без подзорной трубы. Гатрош приказал своей команде спрятать стрелковое оружие, чтобы не пугать островитян раньше времени. И это оказалось правильным. Ни разу непуганые серьезным отпором сконьеры, в надежде на легкую добычу, высыпали на палубу, многие влезли на реи, радуясь предстоящей забаве как дети. И академиеры им эту забаву предоставили. Выждав нужное время, лучники и арбалетчики сделали залп. Сконьеры словно спелые груши посыпались вниз. Они разъяренно кричали и угрожали виктонийцам, чем позволили даже арбалетчикам сделать ещё один залп, не говоря уже о лучниках.

Изрядно прореженная команда сконьеров, больше так глупо не подставлялась. Сблизившись на расстояние броска, на «Баракуду» полетели абордажные крючья. И все это время сконьеры были под непрерывным обстрелом стрелков Вирона, отошедших на нос шхуны. Единственное место, куда островитяне могли более менее безопасно высадиться, была широкая площадка на корме, откуда академиеры приглашающее отступили, и чуть ли не жестами звали ребят с острова Керт. Казалось, не заметить здесь подвоха мог только слепой. Но сконьеры действительно были ослеплены, ослеплены яростью и жаждой мести.

Борта на корабле сконьеров были шета на два выше бортов шхунвы, прыгать на палубу «Баракуды» можно было без проблем. Академиеры дождались когда на корме оказалось не меньше десятка сконьеров, и только тогда метнули дротики. Новая партия захватчиков на борту, и Гартош снова гаркнул:

– Дружно!

Снова дротики принесли опустошение в ряды сконьеров. Гартош только удивлялся, насколько бестолково действует противник. Неужели они не знакомы с тактикой боя малых пехотных подразделений? Как же они с пиратами Глиблиса справлялись? Подобным навалом, когда исход боя решался числом бойцов и их индивидуальным мастерством? Видимо да, моряки понятия не имели о боевых приемах пехотных частей. Что ж, это только на руку академиерам, четыре года отрабатывающих взаимодействие во всевозможных боевых порядках, и проходящих практику у вепрей, росомах и барсов.

На кормовой площадке наконец скопилось достаточно народу, чтобы преодолеть заслон из дротиков. Укрывая палубу своими телами, они сумели подойти к перегородившим палубу щитоносцам. А тут новая напасть. Словно чертями выброшенные жала копий сразили первый ряд нападающих и вновь спрятались за щитами. Чтобы не поскользнуться в крови врагов, щитоносцы сделали шаг назад. Ешё одна волна нападающих навалилась на щиты с копьями, и щедро устилая палубу телами погибших и раненных, откатилась. Еще один шаг назад.

– Они нас сейчас в воду сбросят! – забеспокоился Зовиро.

– Если так будут отступать, точно сбросят, – подтвердил Ерегей. – Уже почти полкорабля трескоедам отдали.

– Не сбросят, – возразил Луторион. – Посмотрите, сколько сконьеров осталось на палубе.

Перед щитами действительно осталось не больше двух с половиною десятков стоящих на ногах, остальные либо истекали кровью, либо уже вовсе испустили дух. Но сконьеры, словно не замечая своей малочисленности, все нападали и нападали.

Зовиро снова забеспокоился.

– Гартош! Не будь сволочью, имей совесть! Дай и нам в бою поучаствовать.

Чтобы не нажить себе врагов еще и среди команды «Баракуды», Гартош выполнил пожелание старших товарищей. По его команде щитоносцы расступились – словно открыли ворота, – и прикрывая собой мечников, дали дорогу сконьерам. Две яростно орущих толпы схлестнулись и растворились одна в одной. Академиеры снисходительно заулыбались: как дети малые честное слово; и рванули вперед, на корабль сконьеров.

Вирон и его подчиненные с завистью смотрели, как товарищи, побросав щиты и копья, перемахнули через борт и очутились на вражеском корабле. Но присоединиться к новой абордажной команде, теперь уже академиерской, они не могли, их разделяла яростная схватка матросов двух кораблей. Все что оставалось стрелкам, это постреливать в подвернувшиеся цели.

Команду Гартоша встретили два десятка оставшихся на борту своего корабля сконьеров.

– Ножи! – напомнил Гартош. – И живых не оставлять!

В ближнем бою метательные ножи отличное подспорье, и пока сконьеры вспомнили, что и сами неплохо владеют этим полезным оружием, их количество уменьшилось наполовину, и дело дошло до рукопашной схватки. Если сконьеры и славились как мастера мечники, то мастерами они были только среди морской братии. Любой более менее обученный пехотинец, мог этим мастерам надрать задницу, причем не особо вспотев. А академиеры четвертого года обучения обучались не более менее, а по высшему уровню.

– Алькон! Не трогай мордатого, он мой!

Сцепившийся с Мартисом Алькон разочарованно вздохнул и отступил. Опустил свой меч и Мартис. Они церемонно раскланялись и разошлись: Алькон искать новую жертву; Мартис устремился к Гартошу.

– Вот и свиделись, щенок!

– Только давай без оскорблений! Будь мужиком. Если можешь умное что сказать перед смертью, то скажи, нет – значит я тебя так убью.

Мартис не стал больше размениваться на разговоры, он сделал быстрый выпад и … пораженный застыл. Пораженный в буквальном смысле слова. Из груди у него торчал кинжал, поднырнувшего под удар Гартоша.

– Вот, и не таких сусликов выливали. А ты говоришь мастер.

Гартош вытащил кинжал из осевшего тела, обтер его, и начал бесцеремонно обшаривать карманы, снимать кольца и медальон с шеи поверженного, но еще живого врага.

– Жидковато что-то у меня сегодня с трофеями, – пожаловался он хрипящему сконьеру. – Не заработал больше что ли, или ты у нас скромный такой? – Он раскрыл медальон, с интересом рассмотрев портрет, хмыкнул. – Красивая. – И спрятал добычу теперь уже в свой карман.

– Ты больше ничего не получишь ублюдок! И «Буревестник» тебе не достанется.

– Так твой корабль называется «Буревестник»? Неплохое название. Я даже не буду его менять.

– Он тебе не достанется, – плюясь кровью повторил Мартис.

Гартош досадливо стряхнул с рубашки капли чужой крови.

– Это еще почему? Кто мне помешает?

– Ты забыл, что остались еще два корабля?

– Эти что ли?

Гартош кряхтя, подтащил Мартиса к борту, – тяжелый гад оказался.

То, что увидел капитан «Буревестника», заставило его застонать теперь не от боли, а от горечи. Два оставшихся корабля его небольшой эскадры попали в гигантский водоворот, шетов в четыреста – пятьсот в диаметре, и на все их отчаянные попытки выбраться оттуда, морской смерч отвечал только зловещим утробным гулом.

– Ну что, хозяин и любимец моря. Понял, кто теперь любимец?

Мартис собрался с силами и плюнул в лицо ненавистному врагу. Гартош ловко уклонился, снова пострадала рубашка.

– Ладно, заслужил, уважу тебя. Окажу так сказать, последние почести.

Победитель полосонул побежденного по горлу, и не без труда переклонив через борт, сбросил в море. Кажется так поступают настоящие морские волки.

– Гартош! Корабль наш! – громогласно сообщил спешащий поделиться радостью Алькон. – Мы обшарили все, живых не осталось.

– Надеюсь, карманы сконьеров не забыли проверить?

– Обижаешь! В первую очередь Законный трофей, как ни как.

– Это хорошо. Пойдем, посмотрим, что там на «Баракуде», может помощь нужна.

Помощь академиеров больше не понадобилась. Тяжело переваливаясь через борт, матросы со шхуны влезали на трофейный корабль. Корабельное начальство появилось одними из последних, израненные, но живые.

– Сами управились? – удивился Луторион. – Молодцы!

Гартош хотел было сказать, что они сами справились почти со всей командой «Буревестника», но пожалев самолюбие капитана, смолчал. Вскоре на палубе захваченного корабля появились и стрелки во главе с Вироном. Он радостно бросился обнимать друзей. У него оказывается было подозрение, что сконьеры оставили на своем корабле засаду, и теперь очень радовался, что ошибся.

Уже вкушающий славу победителя сконьеров, донельзя довольный Луторион со своими людьми отправился осматривать трофей, а академиеры начали делиться впечатлениями и обсуждать итоги боя. Матросы «Баракуды» потеряли семерых, очень многие получили ранения. Потери среди академиеров оказались скромнее, всего два человека, да и раненых поменьше. Вот что значит выучка. Можно сказать, что операция по защите своего и захвату вражеского корабля прошла успешно.

– А это что такое?! – прервал разговор академиеров возглас боцмана.

Он оказывается только что увидел случившуюся со сконьерскими кораблями неприятность.

– Ах, это. – Гартош равнодушно махнул рукой, экая невидаль. – Их тут около получаса мотыляет.

Ерегей подозрительно покосился на академиера. Сколько он с ним общался, столько вокруг происходило новых необычных событий. Подоспевшие капитан с помощником, также не меньше боцмана удивились происходящему.

– И что все это означает? – через немалое время выдавил из себя Зовиро.

– Это означает, что ребята с острова не поняли намека. Их попытались вразумить, но они этого не поняли. И еще это подтверждает, что Наистер на нашей стороне, – объяснил капитан.

– Зато Клокия против. Видите, как старается помочь своим любимчикам? – Боцман указал на вздувшиеся паруса сконьерских кораблей.

– Да, похоже девочки поссорились, – глубокомысленно заметил Гартош.

– Не сметь так про богинь! – рявкнул Луторион. – Тоже, подружек себе нашел! Уважение нужно иметь! Хотя, судя по жрецам, они уже давно не ладят…

То, что идёт противоборство двух стихий, стало понятно каждому. Несмотря на все усилия ветра, корабли все ближе стаскивало в центр воронки. Скорость кораблей все увеличивалась, они закружились почти на месте, и один за другим были проглочены огромным чудовищем, в которое превратилось, родное до сих пор для сконьеров море.

«Буревестник» содрогнулся от мощнейшего удара. Словно срезанные гигантской косой, мачты начали медленно валиться на палубу.

– Берегись! – заорал Зовиро.

А где беречься? На палубе «Буревестника» не было места, куда бы не падали мачты и их обломки.

– На «Баракуду»! – Подсказал Луторион. – Все на «Баракуду».

– Вы думаете там будет безопасно? – не вовремя проявил любопытство Гартош.

– Не знаю. Но если гибнуть, то на своем корабле.

Похвальный патриотизм, тем более что «Баракуда» пока стояла целая, если не считать порванных парусов. Не успели академиеры вместе с матросами попрыгать на родную палубу, как не меньший силы удар получила и шхуна виктанийцев. Теперь на ней начали падать мачты. А учитывая, что места на шхуне было раза в три меньше чем на «Буревестнике», то здесь потерь избежать не удалось. Несколько человек было раздавлено и ещё больше ранено.

Снова так внезапно поднявшийся ветер, вовсе не был простым ветром, это поняли уже все. Вирги не скрываясь носились над сцепившимися кораблями, сметая все на своем пути.

– Они сейчас здесь все по досточкам разнесут!

Донесся до Гартоша голос Зовиро, и у него не оставалось сомнения, что так и будет. Высшие духи воздушной стихии мстили за смерть своих любимцев, и как догадывался Гартош, за ту далекую детскую проделку в студии. Вирги сносили все, в том числе и людей. С раскрытыми в неслышных криком ртами, исчезали они во вновь набежавших тучах. От палубы и бортов доски отрывались целыми пластами. В открывшиеся прорехи дружно хлынула вода. Обреченные корабли быстро погружались в почему-то спокойную воду. Точно! В отличие от разыгравшейся не на шутку бури, море оставалось удивительно спокойным, словно политое маслом. Будто в нескольких шетах над ним и не бесновались злобные духи.

– Прыгайте в воду! – крикнул Гартош. – Наше спасение в море!

И подав пример, он первым спрыгнул с тонущей шхуны. Теплая и ласковая вода приняла Гартоша словно родного. Вперемешку с обломками кораблей, вокруг него в воду плюхались братья по несчастью.

Через минуту шхуна, точнее то, что от нее осталось, опустела. Вирги бесновались на верху, но странное дело, приближаясь к воде, они словно теряли силу, и в двух шетах над водой было тихо. Это успокаивало, но мало. Держась за обломки люди какое-то время продержатся, но не вечно же. А потом, руки разжимаются, и медленное торжественное погружение в такое ласковое и приветливое море. Гартош тряхнул головой, выбрасывая из нее наваждение. Далеко им ещё до этого. Поборемся.

– Отплывайте от корабля! – крикнул он. – А то нас здесь обломками перебьет!

В стороне от корабля, где обломки падали реже, действительно было спокойно.

– Что-то мало нас здесь осталось, – поделился Гартош беспокойством с подплывшим Альконом.

– Так половина наших либо плавает плохо, либо вообще плавать не умеет. Вот за обломки и цепляются.

Вот черт! Это Гартош как-то упустил из виду. И не поможешь ведь им никак, за час плавать не научишь. Придется ждать когда все утихомирится. Хотя духи, похоже, только вошли во вкус, и докрушив корабли, носились над головами людей, ища себе новой поживы. Но люди не дельфины, и выпрыгивать из воды на высоту двух шетов не умеют, а если умели бы, то вряд ли кто рискнул бы так нагло дразнить виргов. Вообщем, пока духи носились впустую, выместить свою ярость было не на ком.

К кучке бултыхающихся академиеров в несколько махов подплыл Ерегей. Высунулся из воды чуть ли не до пояса, молча пересчитал их по головам, и тяжело вздохнув сказал:

– Давай за мной, капитан всех сзывает.

Скорбный вздох боцмана стал понятен, когда все живые собрались вместе, возле самых крупных обломков. Неистовство стихии забрало жизни пятнадцати человек, больше половины из которых были академиеры.

– Ситуация почти безнадежна, – без предисловий начал Луторион. – Теперь нас отнесло от берега, я так думаю, латонов на тридцать, никак не меньше. На хорошем корабле, да при попутном ветре, не расстояние. Но корабля, сами видите, у нас нет. Максимум, что мы можем сделать, это соорудить плот, да и то без паруса, я думаю, все понимают почему.

– А что, лодок совсем не осталось? – осмелился на вопрос Алькон.