Опасное желание Эллиот Кара

Глава 13

– Спасибо, – поблагодарил Камерон, когда Софи подала ему рубашку. – Я хорошо известен в Лондоне своей эксцентричностью, но мне еще не доводилось ездить верхом с голым торсом по Пиккадилли-стрит.

Мысль о том, что искушенные столичные красавицы могут увидеть обнаженное тело Камерона, испортила ей настроение. Но она заставила себя засмеяться.

– Уверена, дамы не отказались бы от такого соблазнительного зрелища.

Пожав плечами, Камерон повернулся к ней спиной и, заправив полы рубашки в брюки, надел сюртук. Магия минут, проведенных вместе, растаяла, уступив место растерянности и смущению. Софи чвствовала себя неловко, она не знала, что теперь делать, как вести себя с Камероном. Взглянув на свою мятую юбку, она подумала, что похожа сейчас на деревенскую простушку, переспавшую с парнем.

Как обычно прощаются с тайными любовниками? Софи не знала этого.

– Софи!

Она увидела, что Камерон приблизился к ней. Его глаза были затуманены грустью.

– Я сожалею, что…

– О, пожалуйста, Кэм, не надо, – перебила она его. – Если ты начнешь извиняться, клянусь, я ударю тебя тяжелым замком в печень.

– В печень? Как это мило с твоей стороны, что ты решила поберечь мои жизненно важные органы.

– Не искушай свою фортуну.

Несмотря на шутливый тон, выражение его лица оставалось серьезным.

– Я только хотел сказать… Мне очень жаль, что опять приходится расставаться с тобой. Настоящий джентльмен на моем месте сделал бы все, чтобы… Впрочем, нет, настоящий джентльмен никогда не оказался бы на моем месте. – Он провел кончиком пальца по линии ее подбородка. – Я самым бессовестным образом воспользовался твоей доверчивостью и, как последний негодяй, даже не сказал о том, что сожалею о случившемся. Как бы то ни было, но срочные дела вынуждают меня вернуться в Лондон. То, что я раскопал в кабинете Уолкотта, дает мне в руки мощное оружие против Дадли и Мортона. И теперь все зависит от быстроты моих действий. Мы с тобой оба знаем, что время в этом деле – решающий фактор. Я должен срочно навести кое-какие справки, чтобы действовать наверняка.

– Не беспокойся, я не стану привязывать тебя к своей юбке из-за того, что между нами произошло. Ничего не изменилось, – она грустно улыбнулась, – за исключением, пожалуй, того, что я потеряла девственность.

Они помолчали, испытывая неловкость.

– Девственности часто придают слишком большое значение, – небрежным тоном заговорил наконец Камерон. – Я рад, что у тебя нет девичьих иллюзий на этот счет.

Его небрежный тон задел Софи за живое.

– Было бы странно, если бы я в столь зрелом возрасте все еще питала девичьи иллюзии. Они давно уже пылятся на чердаке вместе с перепачканными вареньем детскими передничками.

– Я пошутил, Солнечный Лучик, – пробормотал Камерон. – Я… – он запнулся, – …я предупреждал тебя, что ничего не воспринимаю всерьез. Это всегда раздражало моих близких друзей. – Камерон надел замшевые перчатки. – Итак, повторяю, не обижайся, но мне надо ехать. В Лондоне мне предстоит найти основную зацепку, с помощью которой мы распутаем этот клубок и выведем твоих врагов на чистую воду.

– Я не собираюсь спорить с тобой. Но прежде чем ты уедешь, я должна сказать тебе одну важную вещь, – заявила Софи, решительно встав на пути Камерона, который уже направился было к своей лошади. – Я думала, что теперь, когда мы стали деловыми партнерами, ты не будешь ничего скрывать от меня. И поэтому расскажи мне, я настаиваю на этом: что именно ты хочешь разузнать в Лондоне.

Камерон нахмурился:

– Существуют кое-какие вещи, о которых тебе не следует знать.

– Это самая отвратительная и унизительная фраза, с которой ты когда-либо обращался ко мне.

– Я просто хочу оградить тебя от кое-каких мерзких деталей этого дела…

– Оградить меня от мерзких деталей?! – вскричала возмущенная Софи. – Да это все равно что пытаться закрыть ворота конюшни после того, как из нее умчались все лошади! Или ты забыл: я уже настолько глубоко погрузилась в это дерьмо, что оно забило мне ноздри?

Между бровями Камерона залегла глубокая складка.

– Я не хочу быть для тебя всего лишь сексуальной партнершей, с которой ты делишь постель, Кэм, – продолжала Софи, видя, что он застыл в нерешительности. – Легким любовным приключением, о котором можно забыть без труда, когда оно надоест.

Камерон пошевелился, переступил с ноги на ногу, и его кожаные сапоги для верховой езды негромко заскрипели.

– Я, конечно, не жду от тебя сентиментальных стихов или признаний в вечной любви, – сказала Софи. – Но я требую, чтобы ты относился ко мне как к равной. – Их взгляды встретились. – И вот еще что, товарищ по приключениям: после всего, что мы пережили вместе, неужели я не заслужила твоего уважения? Неужели не доказала, что обладаю недюжинной смелостью?

Камерон опустил веки, пряча от нее глаза. Уклончивый и неуловимый, Камерон чувствовал себя призраком из потустороннего мира, населенного ускользающими от света тенями.

Они долго молчали, слушая шум ветра и утреннее пение птиц – оно разряжало напряженную обстановку. Софи, затаив дыхание, ждала, что скажет Камерон. Один неверный взгляд или жест могли разрушить установившуюся между ними связь и испортить отношения.

Да или нет? Кто она для Камерона – верный друг или мимолетное увлечение?

Наконец Камерон издал какой-то низкий, нутряной звук и заговорил:

– Я всегда считал, что мои руки обладают неподражаемой ловкостью. Но теперь я вижу, что ты владеешь своим острым язычком лучше, чем я руками. – Судя по всему, Камерона не радовало сделанное открытие. – Боюсь, я совершил большую ошибку. Впрочем, в моей жизни было немало промахов и просчетов. Одним больше или меньше – какая разница?

– Вряд ли твои слова свидетельствуют о доверии, но тем не менее я благодарна тебе за них. А теперь, учитывая, что время – решающий фактор и нам надо спешить, перейдем к сути дела. Расскажи мне без дальнейших проволочек о зацепке, которую ты ищешь.

Камерон тяжело вздохнул:

– Я хочу подробнее разузнать о порядке наследования титула Уолкоттов. У маркиза Уолкотта нет братьев, я хочу сказать, законнорожденных братьев. А его единственному сыну не больше семи лет.

– Но как это связано с шантажом Дадли?

– Я не знаю, связано ли это вообще, – признался Камерон. – Но на письменном столе Уолкотта я обнаружил несколько писем от Фредерика Мортона, их содержание вызывает у меня ряд интересных вопросов. Я пришел к выводу, что Уолкотт и Мортон очень тесно связаны.

Уолкотт и Мортон… В звучании этих фамилий Софи чудились мрачные нотки.

– Если Мортон стоит следующим за лордом Уолкоттом и его отпрысками мужского пола в очереди за титулом, – задумчиво проговорила Софи, – то они наверняка постараются не допустить, чтобы человек по имени Камерон Фэннинг доказал свое законное право на наследство.

– Именно так. Уолкотт считает, что я пятнаю их славный род. А Мортон не из тех людей, которые могут упустить шанс наследовать титул и завладеть крупным состоянием. – Ветер раскачивал золотую серьгу в ухе Камерона, и она поблескивала на солнце. – Ты сама говорила, что Мортон гостил в поместье. Значит, он и Уолкотт на короткой ноге. Но насколько крепка их дружба, это мне предстоит узнать.

– Будь осторожен, Кэм.

Эти банальные слова сами вырвались у нее. На губах Камерона заиграла привычная усмешка.

– Я всегда действую осторожно, Солнечный Лучик. Но это не означает, что я никогда не рискую. Без риска нет побед. Впрочем, «адские псы» известны тем, что умеют обращать любую ситуацию в свою пользу.

– Если бы это было так, ты бы не занимался темными делишками и не играл в азартные игры, – прошептала Софи.

– Сейчас нужно думать о другом. Через пару недель твоего отца обвинят в присвоении церковных денег. И это обвинение погубит репутацию всей семьи, лишит твоих сестер шансов на удачное замужество. Поэтому было бы неправильно слишком уж заботиться об осторожности.

– Я знаю, – тихо проговорила Софи, чувствуя, что от волнения у нее пересохло во рту.

Обойдя ее, Камерон подошел к лошади и отвязал поводья от старого дерева.

– Жизнь – это сплошная азартная игра, Софи. Она требует острого ума, смекалки, выносливости, стойкости. – Он притянул лошадь к себе. – А еще – поцелуя леди Удачи. – И Камерон припал к ее губам.

– Надеюсь, эту леди ты не целуешь столь же пылко, как меня, – промолвила Софи, когда Камерон наконец прервал их страстный поцелуй.

– Не бойся, ни одна женщина в мире не похитит мое сердце. Если бы оно у меня было, то принадлежало бы только тебе.

Тень от листвы, которую шевелил ветер, делала его лицо еще более непроницаемым.

– Другими словами, пират не может позволить себе испытывать нежные чувства, – подвела итог Софи.

– Верно. Ты всегда понимала меня, Софи.

«Лучше, чем тебе казалось», – подумала она.

Камерон сунул ногу в стремя и на минуту замер, держась за луку седла.

– Скоро увидимся. Но если тебе понадобится срочно связаться со мной, пошли письмо на имя леди Хэдден по адресу Лондон, Гросвенор-сквер. Письма к другой женщине могут привлечь ненужное внимание, а Грифф обязательно передаст мне твои послания.

– Это разумное предложение. Я не буду беспокоить тебя понапрасну.

Камерон хотел еще что-то сказать, но потом, видимо, передумал и молча отсалютовал Софи, коснувшись двумя пальцами полей шляпы. Вскочив в седло, он пришпорил коня.

Софи смотрела ему вслед, пока он не исчез за холмами. Ей тоже нужно было спешить. Но вместо того чтобы отправиться в обратный путь, она вернулась в сторожку и села на кровать.

Камерон оставил свою грубую крестьянскую одежду на полке, аккуратно свернув ее и положив на подушки. Привстав, Софи взяла его рубашку и прижала к груди. Полотняная грубая ткань все еще хранила легкий запах его одеколона. Она глубоко вдохнула его и задержала воздух в легких, надеясь унять свое волнение.

Аромат их страсти, казалось, все еще витал в воздухе. Он дразнил обоняние Софи, повергая все ее чувства в смятение.

Она часто-часто заморгала, стараясь сдержать слезы, навернувшиеся на глаза, и потупила взор. На земляном полу Софи увидела отпечатки подошв, оставленные сапогами Камерона, и от тоски у нее защемило сердце. Может быть, она сделала роковую ошибку, отпустив его? А вдруг он больше никогда не вернется? Впрочем, Софи привыкла жить одна, без Камерона, без надежд на счастье, размеренной, спокойной жизнью.

Любовь приводила все чувства в смятение, вызывала противоречивые мысли. Софи прижала кончики пальцев к губам. Любовь завораживала и сводила с ума… Она поерзала на месте, чувствуя легкую саднящую боль снизу – неизбежное следствие утраченной девственности. Любовь больно ранит. Но она же и излечивает от ран.

Софи вдруг громко рассмеялась.

– О, Камерон Фэннинг-Даггет, «адский пес»! – воскликнула она. – Клянусь, я сдеру с тебя шкуру и брошу ее голодным бесам, подручным сатаны! Ты доводишь меня до белого каления, злишь, бесишь. Но ты же даешь мне ощущение полноты жизни!

В тишине полутемной каменной сторожки громкое биение ее сердца, казалось, отдавалось эхом. Сердце Софи было похоже на пленную птичку, пытавшуюся вырваться из клетки.

Софи снова понюхала рубашку Камерона и глубоко вздохнула. Удастся ли ей распутать этот клубок? Злодеи-шантажисты, любовник, долг, семья… У Софи голова шла кругом.

Сладкие трели коноплянки, влетавшие в сторожку, совсем не отвечали ее мрачному настроению.

– Может быть, просто довериться своему сердцу? – прошептала Софи.

Камерон направил своего могучего жеребца через заросли дрока к извилистой проселочной дороге и пустил его в галоп.

– Вперед, Люцифер, – сжимая в руках поводья, приговаривал он. – Никакие демоны не догонят нас!

Конь зафыркал, пуская пену из ноздрей, и понесся вперед, взбивая копытами облака пыли. Камерон наклонился в седле, чтобы увеличить скорость движения. Он надеялся, что этот сумасшедший галоп заглушит голоса демонов в его душе.

«Подлец! Трус!» – звучало у него в ушах. Эти обвинения было трудно игнорировать.

«Я вел себя эгоистично, – признался он себе, щурясь от дувшего в лицо ветра. – Слабак, глупец!» Чтобы выжить в этом мире, нужно сохранять самообладание и постоянно контролировать себя. Но как только Софи оказывалась рядом с ним, Камерон сразу же забывал все уроки, которые преподала ему жизнь за последние десять лет.

Проклятие! Казалось, копыта выбивали именно это слово.

Внутренний голос не смолкал в его душе. «Признайся, ты ослеплен, околдован любовью», – требовал он.

– Черт побери, – пробормотал Камерон и, выпрямившись в седле, пустил коня рысью. – Смейтесь, сколько хотите, – крикнул он, вспугнув двух куропаток, которые взлетели из зарослей, – но я действительно влюблен в Софи Лоуренс! Мне нельзя было влюбляться, и все же я влюбился!

О, как бы его приятели, «адские псы», хохотали сейчас, слыша его вопли, обращенные к небесам!

– И теперь я с торчащей в заду стрелой Купидона, поджав хвост, забьюсь в «Волчье логово», – понизив голос, проговорил Камерон.

Ему стало не по себе, когда он подумал о том, каким насмешкам со стороны друзей подвергнется в ближайшее время. Впрочем, это будет справедливо. В свое время Камерон сам осыпал влюбленных приятелей колкостями и от души потешался над ними. И теперь пришла его очередь терпеть укусы «адских псов».

Постепенно мысли Камерона снова вернулись к Софи. Между ними, без сомнения, возникла химическая реакция. Их неудержимо влекло друг к другу. Они оба вспыхнули от одной искры, от одного прикосновения. Но насколько серьезны чувства Софи?

Глубоко вздохнув, Камерон поднял голову и взглянул на небо. Солнце то пряталось за тучи, то снова озаряло своими лучами землю. Софи никому не позволяла заглянуть в свое сердце. Как и Камерон, она научилась скрывать свои истинные чувства. И все же порой Камерону удавалось распознать их за маской рассудительности и логики, которую Софи надевала.

Ее душа была полна яркого солнечного света, и этот свет согревал Камерона.

Любовь… Казалось бы, что может быть проще, чем признаться в своих чувствах человеку, которого любишь? Но Камерону нечего было предложить Софи. Бастард, незаконнорожденный ребенок, он добывал себе деньги на пропитание незаконным путем. Камерон жил в криминальном мире, полном опасности, грязи и тайн. «Имею ли я право втягивать Софи в кромешную тьму своей жизни?» – думал Камерон. Софи, светлое солнечное существо, через некоторое время начала бы вянуть в душной атмосфере.

Мрачное настроение Камерона как будто передалось природе. Вскоре тучи плотно заволокли небо, и на землю обрушился ливень. Подняв воротник сюртука, Камерон вновь пришпорил коня. Сквозь пелену дождя он почти не видел дорогу. Ветер швырял пригоршни воды ему в лицо.

Когда Камерон въехал в столицу, его одежда была насквозь мокрой, он продрог и смертельно устал.

Дождь наконец прекратился, но над булыжной мостовой клубился туман. Остановившись на углу, Камерон на минуту задумался, не зная, куда направиться, а затем решительно повернул на юг.

Вскоре он оказался на узкой неосвещенной улочке. Здесь дурно пахло помоями, и эта вонь в очередной раз напомнила Камерону о том, что он и Софи живут в разных мирах. Спешившись, Камерон потер поросший щетиной подбородок и зашагал к знакомому зданию.

– Смотрите-ка, кого нелегкая принесла! – воскликнула Сара, когда Камерон вошел в ее комнату и снял шляпу. – Вы ужасно выглядите. Только что пережили одно из своих умопомрачительных приключений?

– Можно и так сказать, – проворчал Камерон, массируя затылок. – Если вы не возражаете, я налью себе вашего отменного шотландского виски. Внесите его в счет Хэддена, он оплатит.

– Виски в шкафу. И еще, пока не забыла, вчера на ваше имя пришел пакет. – Сара махнула рукой, в которой держала ручку, в сторону стоявшего у входа буфета. – Вон там лежит.

Это был пакет из грубой коричневой бумаги, перевязанный простой бечевкой. Такой предмет вряд ли мог повергнуть в ужас прожженного авантюриста. Тем не менее, когда Камерон взял его в руки и увидел почерк, которым было написано имя адресата, его бросило в дрожь.

Он не мог припомнить, когда в последний раз получал послания от этого человека. Во всяком случае, это было очень давно. Как и другие перипетии его прошлой жизни, проведенной в Норфолке, воспоминание об этом знакомстве почти стерлось из памяти Камерона.

«Но видимо, прошлое не желает оставлять меня в покое. Сначала возникла из небытия Софи, а теперь еще и это…» – думал Камерон.

Сидевшая за письменным столом Сара внимательно смотрела на него поверх груды хозяйственных книг. Случайно взглянув на себя в зеркало, Камерон заметил, что стоит в какой-то неестественной позе, и сделал вид, что поправляет мятую, насквозь промокшую одежду. Потом подошел к камину и сел у огня, забыв о виски.

Сара вернулась к своим делам – проверке счетов за последний месяц – и заскрипела пером.

Взяв серебряный ножик для разрезания бумаг – когда-то Камерон привез его из Андалусии и подарил Саре, – Камерон разрезал бечевку. Из пакета выпало несколько документов. В основном это были сложенные вдвое листы бумаги. Но внимание Камерона привлек документ на толстом пергаменте, запечатанный красной сургучной печатью. Взглянув на герб, Камерон побледнел.

Ему захотелось немедленно избавиться от этого документа, не читая, бросить его в огонь. Впрочем, бросай не бросай, но правда, скрывавшаяся за сургучной печатью, все равно, как птица Феникс, восстала бы из пепла и вновь устремилась за Камероном.

«Лучше покончить с этим раз и навсегда», – решил он.

Сургуч под его пальцами треснул, и Камерон развернул пергамент. Пробежав глазами первую строку, он едва не потерял сознание. Он ожидал всего, чего угодно, но только не этого.

– Даггет, вам плохо? – оторвав глаза от колонки цифр, участливо спросила Сара. – Боже, я не видела вас таким бледным с той ночи, когда волосатый громила из Восточной Индии ворвался сюда и угрожал, что отрежет у вас гениталии и изжарит их с паприкой на оливковом масле.

– С орегано, а не с паприкой, – машинально поправил ее Камерон, пытаясь сохранить остатки чувства юмора, хотя ему было совсем не весело. – Это был де Сеччи с Сицилии.

Сара встала и поспешно налила ему стаканчик своего дорогого виски.

– Вот, выпейте, вы выглядите ужасно… так, словно увидели призрак.

Призраки, мрачные тени прошлого, – они обступили Камерона со всех сторон, и ему снова стало нехорошо.

– Даггет. – Сара тронула его за плечо.

«О Господи, если бы все это оказалось правдой», – подумал Камерон.

– Призраки, демоны… О чем вы, Сара? – стараясь взять себя в руки, произнес он. – Может быть, вы начитались романов миссис Редклифф из коллекции Гриффа? – Он старался говорить небрежным тоном, но его руки все еще дрожали. Сунув документы в карман сюртука, Камерон взял стакан виски и сделал небольшой глоток. – Я всегда считал вас разумной женщиной. Неужели вы верите во всю эту сверхъестественную чепуху?

– Мир сверхъестественного кажется мне увлекательным.

– И все же не стоит путать вымысел с реальностью.

Сара приподняла бровь:

– Вы на что-то намекаете?

– Не обращайте внимания, все это не важно. – Камерон поставил стакан с недопитым виски на стол. – Мне пора уходить.

– Но вы только что пришли!

– Вы же знаете, я никогда не задерживаюсь на одном месте.

Саре явно не хотелось отпускать его.

– Ну что же, тогда до свидания, – вздохнув, сказала она. – Надеюсь, вы знаете, что всегда можете положиться на меня. Мы вместе прошли через суровые испытания. Я не обошлась бы без вашей помощи в начале карьеры, когда только пыталась наладить свой бизнес. Я бы не справилась без вас, поэтому считаю себя вашей должницей.

– Я… – начал Камерон, но тут у него сдавило горло.

Он молча показал на серьгу с головой змеи в своем ухе, как будто хотел, чтобы она, расправив крылья, превратилась в дракона и умчала его в экзотические восточные страны подальше от Англии. Впрочем, тогда ему пришлось бы оставить в опасности Софи и ее семью.

– Я благодарен вам, Сара, – снова заговорил Камерон, справившись с волнением. – Придет время, и я все вам объясню, но сейчас мне надо действовать в одиночку. Я или выплыву, или погибну в морской пучине.

Глава 14

– Я начинаю беспокоиться за тебя, – проговорила Джорджиана, переступив порог кабинета и плотно закрыв за собой дверь.

Софи вздрогнула от неожиданности, услышав ее голос.

– Не понимаю, с чего бы это, – сказала она и снова принялась смахивать метелкой из перьев пыль с книжных корешков на полках.

– Раньше ты никогда не страдала забывчивостью.

– И о чем же, по-твоему, я забыла?

– О том, что я хотела украсить новую шляпку красной лентой из магазина миссис Тернер, вспомнила?

Софи закусила губу.

– О, Джорджи, прости, твоя просьба совершенно вылетела у меня из головы.

– Как и многое другое! – с упреком сказала ее сестра. – Миссис Ходжес просила тебя привезти порошки из аптеки, а также купить нитки и пуговицы для папиного парадного сюртука.

– Прости, я действительно забыла… – снова стала извиняться Софи.

– Я не хотела начинать с тобой этот разговор при Пен. Но заглянув в твою корзинку, я увидела, что она пуста, и была очень разочарована, – продолжала Джорджиана. – Странно, что ты проделала столь длинный путь и вернулась домой с пустыми руками.

Софи почувствовала, что краснеет.

– Я стала очень рассеянной.

– И какова же причина твоей рассеянности? Почему ты витаешь в облаках и забываешь о семье? Может быть, все дело в том, что тебе по дороге встретился серый волк?

Отложив в сторону метелку, Софи опустилась в кресло отца и прижала ладонь ко лбу.

– Да, так оно и было. – Софи знала, что Джорджиана сразу же распознает ложь, и решила говорить правду. Тем более что ей, как она убедилась, можно было доверять секреты. – В наши края на пару дней приезжал Камерон, но об этом никто не должен знать. Лорд Уолкотт затаил на него злобу. Если власти прознают, что Камерон жив и находится сейчас в Лондоне, его арестуют и повесят за кражу.

– Именно поэтому он в свое время бежал из Норфолка?

– Да.

Джорджиана постучала пальцем по кончику носа.

– Какая темная и таинственная история, совсем как сюжет из книги «Страшная тайна леди Эвери».

Софи поморщилась. Интересно, леди Эвери тоже отдалась своему любовнику во время тайного свидания?

– Но почему Камерон вернулся в наши края, хотя знал, какая опасность здесь ему угрожает? – спросила Джорджиана.

Софи не сразу ответила, и в комнате, заставленной шкафами с книгами в кожаных переплетах, установилось напряженное молчание. Казалось, что книги и документы затаили дыхание, ожидая, что она скажет. Даже стаффордширский спаниель, стоявший на каминной полке, навострил уши.

Софи медлила с ответом, пытаясь убедить себя, что неведение оградит Джорджиану от лишних волнений. Но внутренний голос возражал ей. «Лицемерка! – обзывала Софи себя. – Камерон рискует жизнью, а ты боишься сказать правду сестре!»

– Потому что… – собравшись наконец с духом, снова заговорила Софи, но тут в коридоре послышались торопливые шаги, и дверь с громким стуком распахнулась.

– О, Пен, тебя разве не учили, что, прежде чем врываться в комнату, нужно стучаться в дверь? – стала отчитывать младшую сестру Джорджиана. – Боже, у тебя такой вид, словно тебе пришлось продираться через заросли шиповника!

У Пенелопы действительно был взъерошенный вид. С раскрасневшимся лицом, тяжело дыша, она некоторое время стояла молча и только ловила ртом воздух.

– Я только что прибежала из деревни и… – наконец, восстановив дыхание, затараторила девочка.

– Давай-ка помедленнее, – остановила ее Софи и поднялась с кресла. У нее сжалось сердце от дурных предчувствий. – Что-то случилось с папой?

Пенелопа замотала головой.

– Нет, нет! Не с папой, а с лордом Уолкоттом.

– И что же с ним? Говори! – потребовала Джорджиана.

– Он мертв!

Софи почувствовала, что у нее от лица отхлынула кровь.

– Мертв?

– Да, он утонул. По дороге я встретила сквайра Эшмуна, и он сообщил мне эту новость. Яхта Уолкотта затонула во время грозы. Но это еще не все…

Пенелопа выдержала драматическую паузу, и Софи поклялась себе, что запретит младшей сестре читать романы, которые учат ее производить дешевые эффекты.

– Жена и сын маркиза погибли вместе с ним, – наконец выпалила Пенелопа. – Вся деревня взбудоражена, люди гадают, кто будет следующим маркизом.

Ноги Софи вдруг стали ватными, и она снова села, пытаясь справиться с эмоциями.

– Но почему сквайр Эшмун уверен, что все они погибли? Возможно, маркиз и его родные спаслись. Им могли помочь случайные очевидцы кораблекрушения, – задумчиво произнесла она.

– Надежд на то, что пассажиров и команду яхты найдут, не осталось, – качая головой, ответила Пенелопа. – Военный фрегат, бороздивший морские просторы в том же районе, подобрал единственного оставшегося в живых члена судовой команды. Он плавал в море, уцепившись за обломок мачты. Спасшийся матрос рассказал, что шквал вырвал рулевые штыри вместе с частью палубы и снес их в море. Трюм яхты быстро заполнился водой, и она пошла ко дну как камень.

– О боже! – ахнула Софи.

– Маркиз с семьей находился в это время в каюте, поэтому вряд ли у него был шанс спастись.

– Даже если бы им и удалось прыгнуть за борт, воды Северного моря слишком холодные, они не смогли бы долго продержаться, – заметила Джорджиана.

– Команда фрегата обследовала весь район, но, кроме обломков яхты, ничего не нашла.

У Софи кружилась голова. «Мертв, маркиз мертв…» – стучало у нее в висках.

– Софи, что с тобой? Ты бледна, как смерть, – сказала Джорджиана.

– Со мной все в порядке, – выдавила из себя Софи. – Просто новости несколько потрясли меня. Все это произошло так… неожиданно.

Усилием воли она подавила приступ тошноты. Слава Богу, никто не подозревал Камерона в причастности к этой внезапной смерти.

– Вряд ли кто-нибудь будет сильно сокрушаться по поводу кончины лорда Уолкотта, – бросила Пенелопа. – Он был не слишком-то приятным человеком.

Джорджиана нахмурилась:

– Ты бы уж лучше помолчала, Пен.

– Но ведь я говорю правду!

Софи не вступала в перепалку сестер, стараясь справиться с волнением.