Слепые солдаты Бушков Александр
Он хотел было отдать кое-какие распоряжения, но случайно бросил взгляд в высокое стрельчатое окно. Вдали, у самого горизонта, громоздились буроватые скалы, казавшиеся на таком расстоянии кучей камешков, и над ними поднимался узкий треугольничек, отливавший белым, синим и голубым. На самом деле — исполинский пик над бурыми скалами и густыми лесами, покрывавшими пологие отроги гор. Гун-Деми-Тенгри, как именовали его во внешнем мире — Гора Грозящих Небу Демонов. Согласно многочисленным легендам, там обитали невероятно могущественные и злокозненные демоны, которых боялся и даже король Хелльстада, никогда не приближавшийся к тем местам. У Сварога как-то руки не доходили проверить, как все обстоит на самом деле — и постоянно находились дела поважнее, и за все время, что Сварог пробыл здесь королем, оттуда не появлялось никакой нечисти.
— А вот что вы скажете насчет Гун-Деми-Тенгри, любезный мой?
— Так ее называют во внешнем мире. В Хелльстаде эти места именуются далеко не так пышно: горы Лорей.
— Там действительно обитают какие-то демоны?
— Снова народные сказки, ваше величество. Там испокон веков обитает скучный и неинтересный народец. Те магические способности, какими они обладают, направлены исключительно на их собственное потребление и против внешнего мира попросту не могут быть использованы. Покойный король туда иногда летал, но исключительно для того, чтобы, как он выражался, прихватить красивую девку, чтобы погостила недельку. Насколько я знаю, это нетрудно. Больше гора его ни с какой стороны не интересовала.
«Черт знает что, — подумал Сварог. — Еще одна завлекательно-жуткая легенда оказалась сказкой. Какой-то безобидный народец, к которому Фаларен летал за девками… Все равно, когда будет свободное время, надо самому туда слетать. Не может же быть так, чтобы у них не оказалось никаких знаний, которые могут пригодиться. А вот Лотана не стоит откладывать на потом, дело не такое уж долгое, а польза выйдет несомненная…»
Он встал и решительно сказал:
— Я лечу к Лотану. Даму в моей спальне зовут госпожа Яна. Если она проснется, пошлите к ней камердинера со слугами — завтрак, может быть, что-то еще… Обращение самое почтительное.
— Я не должен ни от кого скрывать, что это ваша невеста, государь? — деловито поинтересовался Золотой Кот, спрыгивая с дивана.
— Наоборот, — сказал Сварог уверенно. — Пусть все знают, что это их будущая хозяйка. Если она спросит обо мне, скажете, что я отлучился ненадолго по пустяковому, но неотложному делу, в суть которого вы не посвящены, и скоро вернусь. Да, вот что еще. Несколько дней назад в схватке с рукерами погибла самка гарма, остался детеныш… Сможете доставить его в Вентордеран?
Будь это человек, он непременно бы замялся — такое осталось впечатление. Кот сказал, понурив голову:
— Лучше будет, ваше величество, если вы сделаете это сами. Гармы — самые верные ваши подданные, вам они щенка отдадут. А вот если его отправятся забирать наши Золотые Слуги… Гармы их непременно поломают в кусочки.
— Учту, — сказал Сварог.
…Давно уже оказалось, что алая мантия короля Хелльстада — не просто церемониальная хламида. Сейчас она, удерживаемая лишь чеканной золотой бляхой на горле, превратилась в большие, хищно вырезанные крылья — на которых Сварог и несся с приличной скоростью над зеленой равниной, кое-где покрытой островками молодых дубов. Как-то было все устроено так, что он совершенно не ощущал бившего в лицо ветра, неизбежного на такой скорости. Теперь понятно, почему в Вентордеране не сыскалось никаких экипажей, ни летающих, ни ездивших бы по земле — к чему они были королю при такой-то мантии?
Глянув влево, он решительно повернул туда — не столь уж большой крюк пришлось делать, отклоняясь от маршрута. Покрепче сжал рукоять Доран-ан-Тега, губы покривила злая усмешка.
Внизу, уардах в ста под ним, по равнине в хорошем темпе чесала немаленькая стая рукеров, штук сорок.
Больше всего они походили на шимпанзе или павианов — размером примерно с человека, бесхвостые, заросшие густой коричневой шерстью, с классическими обезьяньими мордами и внушительным набором клыков плотоядных зверей. На четвереньках они в беге лишь немногим уступали скачущему быстрым аллюром всаднику. На спинах самок кое-где устроились накрепко вцепившиеся всеми четырьмя лапами в шерсть матерей детеныши.
Вот именно, не более чем обезьяны, совершенно безмозглые создания, ни разу не замеченные в употреблении ни огня, ни каменных орудий, ни хотя бы веток в роли дубин. Сварога они в грош не ставили (как раньше в грош не ставили Фаларена) — обычное хищное зверье, расценивавшее все, что не рукер, как добычу. Иногда даже, хоть и очень редко, собравшись немаленькой стаей, нападали на глорхов. Но главное, за что Сварог их терпеть не мог, — за то, что они состояли в лютой вражде с гармами (при взаимной ненависти). До больших баталий дело не доходило — но рукеры пользовались любым случаем, чтобы напасть на одинокого гарма, а еще лучше, если повезет, на одинокую самку с малышом — потому что самка примерно на месяц после рождения щенка теряет способность перемещаться необычно и справиться с ней гораздо легче, чем с обычным гармом. (Сварог давно выяснил совершенно точно, что на мать Акбара напали тогда именно рукеры).
Впрочем, и гармы при случае спуску не давали. Так что рукеры обретались в основном в дальних пределах, меж горами и морским берегом. Но вылазки делали частенько — как, несомненно, эта банда. Сначала Сварог собирался, не церемонясь, истребить их начисто (что было бы не особенно трудным предприятием), но по размышлении оставил эту затею. Отчего-то же Фаларен, отнюдь не светоч доброты, так не поступил? Не исключено, что, истребив рукеров полностью, Сварог нарушил бы кое-какие здешние экологические цепочки, нанеся вред в итоге тем же гармам (как то случалось и на Земле, классические примеры — волки и олени, львы и антилопы. Если прекращается прежняя отбраковка, лишенный прежнего врага вид оказывается перегружен старыми, больными и хилыми). Так что он ограничивался тем, что, подобно Фаларену, старался держать рукеров в удаленных окраинах Хелльстада, а слишком наглых порой приказывал перебить к чертовой матери, посылая из Вентордерана Бронзовых Соколов, свою личную охрану.
Вот и сейчас не следовало спускать такого нахальства — всего-то в ста лигах от Вентордерана… Не увлекаться особенно, но напомнить, кто в доме хозяин…
Его заметили, когда он с пронзительным разбойничьим свистом пристроился в хвост бегущей стае на высоте уардов десяти. Оглядывались, скалились на бегу, кое-кто злобно взмахивал когтистыми лапами — но все так же неслись, не сбавляя темпа, даже не пытаясь остановиться и сбиться в круг для обороны. Явно нахальный молодняк, впервые выбравшийся в края, где рукеров никак не привечают, наоборот. Ничего, соответствующий опыт они сейчас получат…
Снизившись еще чуть-чуть, уравняв скорость с их бегом, Сварог, размахнувшись не особенно и широко, метнул Доран-ан-Тег. Топор, превратившись в туманный круг, окаймленный ярко-алой полосой, прошелся по бегущей стае, как коса по пшеничному клину. Брызги крови, визг, вопли, взлетела отрубленная коричневая башка, неприглядные куски… Рукеры, дико вопя, кинулись врассыпную по равнине, потеряв, как определил сбавивший скорость Сварог, не менее десятка. Следовало бы положить всех, ну да черт с ними, будут теперь знать, что в этих местах запросто обрушивается с неба нежданная смерть…
Ухватив древко вернувшегося в руку топора, он вышел на прежний маршрут и прибавил скорость. Потом полетел гораздо медленнее — начинались знакомые по компьютерным кадрам места: густой лесок в форме подковы, узенькая извилистая речушка, не имевшая сообщения с Ителом, впадавшая в большое озеро лигах в двадцати отсюда, высокий обрыв слева, палево-желтый, из слежавшегося песка… Ага, песчаный обрыв сменяется скальным, гораздо повыше, меж ним и рекой широкая полоса светло-желтого песка (между прочим, отличный пляж, река неглубокая, без омутов и водоворотов, течет неспешно). А вот и темное пятно — вход в небольшую пещеру — все, как засняли Золотые Шмели…
Сварог опустился на землю (сапоги из тончайшей кожи по щиколотку ушли в песок, крылья сложились, мантия стала обычной мантией). Сделал несколько шагов вперед, остановился в нескольких уардах от входа в пещеру, сбоку. И тут же вдохнул волну ужасного смрада, идущего из пещеры — густые запахи гнили, разложения, падали. Уж не опоздал ли? Он так и не уточнил, улетая из Вентордерана, жив ли еще Лотан, создание долгоживущее, но не бессмертное…
Входить в пещеру, откуда тянулась волна смрада, как-то не хотелось — он и под открытым небом-то еле выдерживал вонь. Опершись на топор, он трижды, как оказывается, полагалось, позвал на змеином языке:
— Лотан! Лотан! Лотан!
Весь обратился в слух. Положительно, внутри раздались какие-то звуки — словно бы тихий шорох щебенки, по которой чуть передвинулось тяжелое тело. Сварог позвал снова:
— Лотан! Лотан! Лотан! Выйди! Выйди! Выйди!
Шорох теперь звучал так, словно это самое тяжелое тело безостановочно двигалось к выходу из пещеры. Сварог отступил на несколько шагов, поудобнее перехватив древко топора. Судя по тяжелому запаху, с премудрым змеем дела обстояли крайне скверно и у него в преддверии смерти мог испортиться характер…
Ага! Из пещеры показалась змеиная голова, большая, размером с баранью, не плоская, как обычно бывает у змей, а словно бы высоколобая. За ней медленно-медленно потянулось тело — и, наконец, Лотан вытянулся на песке целиком, во всей красе.
Хотя какая уж там краса… Наоборот. Лотан, вопреки легендам, оказался не особенно и велик, длиной уарда в четыре и толщиной с фонарный столб. Зеленовато-черная чешуя во многих местах осыпалась, открыв сочащееся гноем темно-красное мясо. Змей лежал на боку, выставив белесоватое брюхо — тоже во многих местах лишенное чешуи. У обычных змей не бывает век, но у Лотана они были, светло-серые, и сейчас наполовину прикрывали желтые глаза с черным вертикальным зрачком. Они так и не поднялись, когда змей уставился на Сварога.
Иные старые картинки, как сейчас оказалось, изобразили Лотана в полном соответствии с реальностью: большелобая голова, по обе стороны от нее двумя вертикальными рядами — шесть поменьше.
Вот только Лотан уже не был семиглавым. Живой, пусть и подрастерявшей чешую, осталась одна, главная. Слева от нее, пониже, торчал голый череп, сразу видно, пустой изнутри, лишь кое-где покрытый клочками чешуи. Череп справа и пониже пребывал в еще более худшем состоянии: нижняя челюсть давно отвалилась. С остальными четырьмя обстояло и вовсе печально: черепов нет, остались лишь четыре позвонка, торчащие из гниющих ран. Это конец, подумал Сварог, вряд ли застанешь его в живых, вернувшись через неделю, так что следует рассчитывать на один-единственный вопрос. И следить за языком. Не дай бог, машинально сболтнешь что-нибудь вроде «Давно вы здесь?» — и это как раз и окажется тот единственный вопрос, на который ты имеешь право…
Змей лежал на боку, вытянувшись, не поднимая головы из песка, разглядывая Сварога с непонятным выражением полузакрытых глаз. Сварог превозмогал тяжелый запах, как только мог.
— Посмотрите-ка… — сказал Лотан. — Король Сварог Барг собственной персоной…
Сварог едва не бухнул: «Вы меня знаете?» — чем бесповоротно погубил бы единственный шанс задать настоящий, серьезный вопрос. И настрого наказал себе сначала произносить мысленно каждую реплику, а уж потом изрекать ее вслух.
— Пришли задавать вопросы? — спросил Лотан, не шевелясь.
— Да, — сказал Сварог. — Это возможно…
— Конечно, — сказал Лотан. — Только, как сами видите, больше одного-единственного вопроса вам не задать… — он испустил несколько кашляющих звуков, что в змеином языке соответствовало смешку.
— Значит, я могу задать вопрос…
— Можете, — сказал Лотан. — Но будет условие.
«Все-таки загадки начнет загадывать?» — подумал Сварог, но на сей раз, как и решил, про себя, не торопясь проговорил фразу.
— Я готов выслушать ваше условие, — сказал он.
— Ну что же, вы умно держитесь, — сказал Лотан бесстрастно. — Кто-нибудь другой тут же спросил бы: «Какое условие?» и все потерял бы… Потому что я сомневаюсь, что через неделю буду в состоянии отвечать на вопросы… Условие простое, нетрудное. После того, как выслушаете ответ, отрубите мне голову. Все, что я о вас знаю, позволяет судить, что вы это проделаете без моральных терзаний… Вы ведь понимаете ситуацию?
— Конечно, — сказал Сварог.
Что ж тут не понять? Не хотелось премудрому змею еще несколько дней агонизировать, уже наполовину сгнивши заживо. Он мог бы, конечно, сползти в реку и лечь на дно, там достаточно глубоко, уарда три, но тонуть — процедура паскудная и долгая. Зато молниеносный взмах лучшего в мире топора — это мгновенно. Сварог подумал, что на его месте поступил бы точно так же.
— Обещаю, — сказал он спокойно.
— И каков же будет вопрос?
Сварог какое-то время медлил. Собираясь сюда, он долго и старательно все обдумывал, примерно из десятков двух отобрал те вопросы, что казались ему самыми важными и нужными. Семь. А оказалось, задать он может один-единственный…
Все. Он больше не колебался. Спросил:
— Кто Воплощение Воздуха?
Почти без паузы Лотан ответил:
— Безумный Зодчий, — и вновь издал змеиный смешок. — Честное слово, не рассчитывайте, что я протяну еще неделю. Если и получится, буду в беспамятстве и из него уже не выйду…
Он перевернулся брюхом вниз, вытянулся, полностью прикрыв глаза. Произнес бесстрастно:
— Вы обещали, король Сварог.
Сварог сделал шаг вперед, не испытывая ни малейших эмоций, кроме сожаления от того, что больше так ничего и не узнать. Доран-ан-Тег взлетел, рубин в навершии кроваво сверкнул в лучах полуденного солнца.
Шагая прочь по песчаному берегу, он думал: это все-таки лучше, чем ничего, это след. Лотан никогда не врал. По крайней мере, теперь точно известно, кто. Быть может, Гинкер оттого так и интересовался Безумным Зодчим, что знал нечто? Нужно внимательнейшим образом изучить его бумаги, которые Сварог в свое время проглядел лишь мельком, полагая Безумного Зодчего, как и многие, чисто мифологической фигурой. Есть еще тот монах, о котором рассказывал дядюшка Патек, по его словам выходило, что тот разговор состоялся не так давно и монах жив-здоров, если поднять на ноги орду сыскарей…
Одним движением превратив мантию в крылья, он взвился в воздух.
Глава V
НОВОСТИ, ПРЕТЕНЗИИ, ЗАГАДКИ
— Конечно, разговор у нас исключительно приватный и крайне деликатный, — сказал Канцлер. — Определенным образом, если пройти по некоторой цепочке, вы все же мне частично подчиняетесь, как все прочие, кто состоит на государственной или военной службе. Но вам я приказать ничего не могу, и мы оба прекрасно понимаем, почему… Поверьте, — добавил он быстро, — я никоим образом не хочу вас обидеть, вообще как-то задеть.
— Верю, — сказал Сварог.
— Я к вам искренне расположен…
— Верю, — повторил Сварог вежливо.
— Давайте начистоту… Мне кажется, вы с Яной чересчур увлеклись странствиями по земле. Вы ведь прекрасно понимаете, ваши перемещения постоянно… — он замолчал, сердито шевеля губами.
— Отслеживаются, — сказал Сварог, ничуть не сердясь.
— Вы должны меня понять. Как Канцлер Империи я просто обязан это делать. Заботясь в первую очередь о безопасности императрицы…
Ах, как славно было бы, с нахальной усмешкой глядя ему в глаза, исполненным скрытого ехидства тоном произнести с расстановочкой: «А где же вы были несколько лет назад с вашим всезнающим Гаудином, когда ее едва не сделали записной шлюхой?» Но, увы, эта реплика, скорее всего, так никогда и не прозвучит…
— Простите, Канцлер, — сказал Сварог. — Я что-то не припомню случая, когда она, будучи со мной, подвергалась бы опасности…
Канцлер досадливо вздохнул.
— Вполне возможно, я неверно формулирую… — сказал он. — Речь, собственно, идет не о безопасности… Но вы, по моему глубокому убеждению, и в самом деле чересчур уж увлеклись земными странствиями. То она ночует в вашем ронерском дворце, то вы с ней, как ни в чем не бывало, одетые даже не дворянами, а градскими обывателями, заявляетесь в Снольдер на Милетскую ярмарку и развлекаетесь там, как принято у простолюдинов: карусели-качели, бег с сырыми яйцами в ложках и все прочее… Сидите в кабачках в Ремиденуме среди буйных студентов, у которых каждая вторая песня — непристойная… И самое удручающее, что ни она, ни вы не надеваете «маски». Мне известно совершенно точно.
— Знаете, что самое забавное? — спросил Сварог. — Что ее ни разу не опознали, даже в моих королевских дворцах. Чисто психологический момент: никому и в голову не придет, что эта красивая девушка в простом гильдейском платьице, со скромными, приличествующими гильдии украшениями — императрица. Даже мои придворные, которые частенько, согласно своей привилегии, смотрят телевизор и частенько проходят мимо ее парадных портретов, ее точно так же не узнают. Никому в голову не приходит, что Императрица Четырех Миров способна появиться вот так, запросто… особенно на ярмарке, в заведении для гусиных боев или скромном кабачке. Между прочим, за пределами дворцов меня тоже практически не узнают. По тем же самым психологическим мотивам: очень мало людей знают, что я вот так, запросто, выхожу порой в народ… К чему еще и «маски»? Я ведь никогда ее не водил и не поведу ее в какое-нибудь по-настоящему ненадлежащее место: подозрительные портовые кабачки, таверны с плохой репутацией и так далее…
— А ваши приключения в Пограничье? Когда вы провели ночь на постоялом дворе «Синий вепрь» и даже ходили на местные танцульки? Опять-таки без «масок»…
— «Синий вепрь» по земным меркам — вполне приличное заведение, — сказал Сварог. — Весьма уважаемое на большом тракте: чистая публика, хозяин без подозрительных связей, моя тайная полиция его давно проверила. Ну да, что скрывать — там есть и бордель. А как же иначе — большой тракт, много проезжающих… Но он расположен примерно в полулиге от «Вепря», на отдельном подворье, и девкам строго запрещено появляться на постоялом дворе. Яне там очень понравилось, она сама меня просила свозить ее в какое-нибудь местечко поглуше и попроще…
Канцлер протянул самым саркастическим тоном:
— Уж не хотите ли вы сказать, что ей понравилось и происшествие на танцульках?
— Да какое уж там происшествие…
— А как это еще назвать, по-вашему? — фыркнул Канцлер. — Подвыпивший гуртовщик хлопает ее пониже спины и предлагает пойти с ним за полдюжины серебрушек…
— Судя по вашей осведомленности, там были ваши люди?
— Конечно, — мрачно сказал Канцлер.
Сварог усмехнулся. Называть тот пустяк «происшествием» — явное преувеличение. Яна, даже не оборачиваясь, врезала локтем нахалу пониже пояса с кошелем, а подоспевший Сварог за шкирку вывел пьянчугу во двор и поучил правилам хорошего тона — не особенно увлекаясь, так что тот ушел на своих ногах. Никто их с Яной и словом не попрекнул — гуртовщик-пьяница откровенно нарушил этикет приличных деревенских танцев, для него могло обернуться и похуже…
— Значит, вы должны знать, чем все кончилось. Нарушитель этикета — а в подобных местах, надобно вам задать, свой этикет соблюдается не менее строго, чем где-нибудь при дворе, — получил свое, мы с Яной преспокойно протанцевали до закрытия… Ну да, мы там ночевали. И что? Все равно согласно подорожной мы числились супружеской парой из Галевина… и неподалеку от нас, кстати, всегда были четверо моих орлов из тайной полиции. Все.
— Вы считаете нормальным, когда императрицу хлопают по заду, как обычную девку?
— Этот пьянчуга и представления не имел, что перед ним императрица, — усмехнулся Сварог. — А Яна особого значения этому придавать не стала, если чем и возмущалась потом, так то тем, что ее оценили всего-навсего в полдюжины серебрушек…
— Давайте все-таки держаться посерьезнее, — сказал Канцлер. — Вам не приходило в голову, что вместо шлепка по заду мог быть и удар ножом в спину?
— Исключено, — серьезно сказал Сварог. — Никто не мог знать заранее, что мы будем именно там. Поймите, Канцлер, это не я ее силком таскаю по всем этим местам, это она частенько заявляет, что хочет развлечься внизу — самым пристойным образом, во вполне приличных местах… И мне кажется, что-то ей нужно. Всегда прибавляет бодрости и веселости. Вы же должны лучше меня знать, что она недолюбливает Келл Инир… И церемониальные развлечения тоже. Ничего страшного, в конце концов, не происходит. Вы ведь должны видеть какой веселой и оживленной она возвращается из таких поездок.
— Предположим, — пробурчал Канцлер. — Видел.
— Мало ли наших молодых дворян — да и людей постарше — частенько развлекаются внизу?
— Но она императрица, — сказал Канцлер. — Для ее величества подобное поведение в глазах многих выглядит предосудительно. При дворе уже ползут шепотки, бросающие легкую тень на репутацию Яны…
Ну вот тут-то Сварог знал, чем ответить. Нарочито бесстрастным, даже чуточку наивным тоном он сказал:
— Неужели вы хотите меня уверить, что такое происходит впервые за всю историю Империи? Знаете, мне недавно дали почитать очень интересную книгу, сочинения некоего барона Клегга «Там, под облаками». Чертовски интересная книга. Из нее следует, что немало императоров — а то и императриц — частенько развлекались на земле… причем порой далеко не так безобидно, как мы с Яной. Насколько я помню, всего-то лет двести назад императрица Агнеш, будучи еще молодой и незамужней, неделями жила на Бараглайском холме у своего… знакомого художника. Который к тому же написал три ее портрета, где из одежды на ней имеются лишь украшения. Говорят, все три до сих пор находятся в архиве императорской фамилии. Тогда тоже поползли шепотки, но Агнеш их пресекла быстро и решительно…
Он чуточку блефовал. Книгу эту еще не читал, Яна только вчера обещала дать, но рассказала об императрице Агнеш. И обещала как-нибудь показать и портреты — художник со временем стал знаменитостью, как и многие другие люди искусства, с которыми дружила Агнеш, какое-то чутье у нее было на таланты…
— А, ну конечно… — саркастически ухмыльнулся Канцлер. — Уникальная книга, существующая лишь в семи экземплярах…
— Мне говорили — в шести.
— Шесть — в Императорском архиве, — усмехнулся Канцлер. — Седьмой у меня, под семью замками, конечно. А вам известно, как реагировал тогдашний император на творение барона? Он-то как раз терпеть не мог подобные развлечения. Ну, и забота о чести фамилии… Клегг не успел напечатать в своем маноре и сотни экземпляров. Их все до единого изъяли вместе с рукописью, рукопись уничтожили, книги тоже, уцелели только эти семь. Барона лишили придворных чинов и военных званий, сослали на Сильвану, где он и прозябал в довольно унылых местах почти десять лет. Потом старый император умер, его преемник вернул барона на Талар, восстановил в чинах и званиях, но книга все равно осталась под запретом…
Сварог с крайне наивным видом спросил:
— И что, это означает, что книга лживая и клеветническая?
Хмуро уставясь на него из-под густых бровей, Канцлер проворчал:
— Там все правда, от начала и до конца. Но нужно же заботиться о репутации императорской фамилии. Принц Элвар, в конце концов, мужчина, и к его чудачествам как-то притерпелись со временем. Но Яна — молодая девушка. Женское поведение всегда судят строже, чем мужское. А здесь… Сначала она годами пропадала в Каталауне с Элваром, вращаясь среди пограничных головорезов, контрабандистов и обычного простонародья. Сущий сорванец с исцарапанными руками, ужасными манерами, знанием словечек, которые никак не должна была знать. Теперь вот вы потакаете ее прихотям. Ручаться можно, ни разу не пробовали ее отговорить…
Сварог усмехнулся:
— Вы знаете Яну гораздо дольше моего… Легко ее отговорить, если она что-то задумала? Знаете, в чем дополнительная трудность, Канцлер? Она выросла. Именно так. Я окончательно убедился. И больше никогда в жизни не назову ее «взбалмошной девчонкой». Вы знаете ее дольше, но я ближе к ней, чем вы. Так вот, говорю вам со всей серьезностью: она выросла. Все, что вы наблюдаете, — уже не взбалмошность, а продуманные поступки вполне взрослой молодой женщины, желающей вести именно такой образ жизни. Или вы считаете, что я ошибаюсь?
— Да нет, — проворчал Канцлер. — И все равно: старинные установившиеся традиции, репутация монарха… Мнение двора, наконец, которое нельзя игнорировать совершенно… — он поднял на Сварога хмурый взгляд: — Знаете, что в последнее время особенно шокировало двор? То, что она по нескольку дней гостит у вас в Хелльстаде…
Последнее слово он произнес со столь непередаваемой интонацией, что Сварог окончательно убедился: в желании Яны заполучить титул королевы Хелльстада не было ни капли забавы. Ох, она их построит, научит чистить сапоги с вечера и надевать на свежую голову. Как он произнес «Хелльстад»…
Сварог пожал плечами:
— Не могу же я ее туда не пускать? Гнать прочь? Ей там нравится… и больше всего то, что она, по ее собственным словам, которые вовсе не просила держать от вас в тайне, там полностью свободна. От всего и от всех. Это опять-таки не слова взбалмошной девчонки, Канцлер, это прозвучало так, словно было сказано вполне взрослым человеком… Выросла девочка, что поделать. И точно знает, как ей хочется жить.
Какое-то время Канцлер угрюмо молчал, глядя в сторону, потом спросил:
— Она намерена там оставаться еще на несколько дней?
— Да, — сказал Сварог. — Все равно неотложных государственных дел не предвидится… да и когда они были в обилии? Вы лучше меня знаете, что государственные дела у нее отнимают пару-тройку часов в неделю, империя — это отлаженный механизм.
— Где она сейчас? В этом вашем летающем замке?
Сварог ничуть не удивился, что Канцлеру известно о существовании Вентордерана: с высоты немногим более лиги его можно прекрасно рассмотреть и невооруженным глазом.
— Да, конечно, — сказал он. — Очень уютный замок. Кстати, я от чистой души готов пригласить вас в гости. Да и вообще показать вам Хелльстад, чтобы вы убедились своими глазами: нет там никаких особенных ужасов. Попадается кое-что… странноватое, но далеко не на каждом шагу.
— Благодарю за приглашение, — сказал Канцлер ровным голосом. — Постараюсь как-нибудь непременно воспользоваться, когда буду свободен от дел… Пока что слишком много времени уходит, чтобы Империя оставалась тем самым отлаженным механизмом… В замке она в полной безопасности?
— Вы полагаете, я оставил бы ее там одну, существуй хоть малейшая опасность?
— И что она сейчас делает?
Сварог взглянул на часы:
— Скорее всего, уже отправилась гулять. Помните, я вам рассказывал про военно-морской санаторий, сохранившийся со времен до Шторма? Она как раз собиралась его осмотреть.
— Гуляет по Хелльстаду?.. — вырвалось у Канцлера едва ли не со стоном.
В глазах у его стояло нечто такое, что Сварог в который раз убедился: Яна была права, подсознательный страх перед Хелльстадом прочно засел тут в головах. Даже Канцлер побледнел чуточку…
— Успокойтесь, Канцлер, — сказал он насколько мог убедительнее. — Она отправилась туда в замке.
— Но ведь она выйдет… Будет ходить там, осматривать здания…
— Я принял все возможные меры, — сказал Сварог. — Ей в тех местах абсолютно ничего не грозит, но все равно, охрану я к ней приставил сильную. Вы и представить не можете, как надежно ее охраняют…
Он нисколечко не преувеличивал: Золотой Кот в роли гида, шесть гармов, не отступающих ни на шаг, полдюжины Золотых Филинов несут стражу в воздухе, а для вящей надежности уардах в двухстах над всеми парит Золотой Дракон. При малейшем намеке на опасность земля будет гореть на лигу вокруг, не говоря уж о том, что способна натворить полудюжина разъяренных гармов…
— Честное слово, Канцлер, она в полной безопасности, — твердо сказал Сварог.
— Вашими бы устами… — проворчал Канцлер. — Ладно, поговорим о делах… О самых серьезных…
При всем уважении к Канцлеру Сварог не удержался от матерного выражения в его адрес — мысленно, конечно. Явился разговаривать о самых серьезных делах, с них и надо было начинать, а не лекции читать насчет морали и правил хорошего тона…
— Вы, наверное, согласитесь, что самую большую опасность для нас представляют токереты? — спросил Канцлер. — Собственно, не для нас — для Харума. Но и в этом ничего хорошего. Особенно если учесть, что они, тут двух мнений быть не может, стали дружить с Горротом — а что творится в Горроте и кто там засел, мы до сих пор понятия не имеем…
— Вы не исключаете, что Ледяной Доктор все же остался жив?
— Исключаю, — сказал Канцлер. — Категорически. Труп был исследован всеми возможными методами и опознан.
— Но должны были быть помощники, ассистенты, лаборанты, не знаю, кто там еще…
— В свое время они все погибли, — сказала Канцлер. — В архивах восьмого департамента есть все материалы, изучите… Итак, токереты… В нынешнем своем виде они представляют опасность только для жителей земли. А вот что они намерены делать дальше… Не зря же в том документе упоминается проект «Нормальный размер».
— Вот именно, — сказал Сварог. — Ребятки, я сам убедился, агрессивные до предела. А значит, на уме у них всякие пошлости: обрести нормальные размеры, выбраться-наверх и начать захватывать все, что удастся…
— Очень похоже.
— Я абсолютно не разбираюсь в таких делах… — сказал Сварог. — Уменьшить человека можно, я на своей шкуре убедился, когда меня сбросили в ту чертову детскую игрушку… А вот увеличить? Есть какие-нибудь технические возможности? Технологические приемы?
— Давным-давно, — сказал Канцлер. — У нас. Правда, никто до сих пор не занимался увеличением человека, потому что это, собственно говоря, ни к чему. Ну, зачем? Когда открыли этот эффект, ученые какое-то время забавлялись, увеличивая мышек до размеров быка… ну, и тому подобное. Очень быстро им это надоело, и работы прекратились. С неодушевленными предметами они продолжаются до сих пор: так создаются летательные аппараты, замки, в общем, многое. Так рациональнее. Понимаете? Если изготовить самым искусным образом, допустим, замок и увеличить его с помощью генераторов, экономия энергии составит процентов сорок.
— И, попади к ним в руки эти технологии, они смогут точно так же увеличить свои подводные лодки?
— Вполне возможно. И еще какое-нибудь оружие, о котором мы пока не знаем, — Канцлер усмехнулся. — И все мы здесь понимаем, в чем для них состоит главное препятствие. Энергия. Эти процессы требуют громадного расхода энергии. Мы у себя располагаем установками для получения энергии. Они — вряд ли. И мы ни разу не засекли работу чужих накопительных установок. Это внушает некоторый оптимизм.
— И в Горроте тоже не засекли?
Канцлер бросил на него быстрый взгляд:
— Вы же прекрасно знаете, что в Горроте мы ничего не в состоянии засечь… — его лицо стало жестким. — Вы полагаете, что в Горроте…
— Ничего я не предполагаю, — сказал Сварог. — По недостатку информации. Гадать можно как угодно, но до истины все равно пока докопаться невозможно…
— А у себя? — сказал Канцлер, не сводя с него пристального взгляда. — Вы их так и не нашли?
— Ищем день и ночь, — сказал Сварог. — Есть там у меня устройства… В конце концов, огромная подземная пещера — не иголка. Найдем, я распорядился в первую очередь искать возле Итела, пещера наверняка примыкает к Ителу, иначе они вряд ли смогли бы выпускать в реку свои подводные лодки… Работаем крайне деликатно, чтобы не спугнуть их, мало ли что от них можно ожидать… — он невесело усмехнулся. — Это оружие ларов в Хелльстаде не работает, а вот насчет токеретов, боюсь, обстоит совершенно иначе. Я своими глазами видел, как их вертолеты лупили из пулеметов — а у них есть кое-что и почище пулеметов… Если они решат вылезти и пойти на меня войной, мне, честно говоря, придется туго. Мне-то воевать практически нечем.
— А что, ваш предшественник не озаботился оружием? — небрежно спросил Канцлер.
Слишком небрежно…
— То-то и оно, что нет, — сказал Сварог самым естественным тоном. — Полное впечатление, что они его совершенно не заботили, обе стороны держали нейтралитет. Так что мне нужно быть очень осторожным…
Трудно сказать, поверил ему Канцлер или нет.
— Ну, и на земле есть кое-какие следы, — сказал Сварог. — Я ведь приготовил вам в свое время обстоятельный доклад и, честное слово, ничего не утаил…
— Да, чтение интересное, — кивнул Канцлер. — Сотни полторы лет назад их обнаружили, пытались даже захватить лодку — с их-то скудным арсеналом средств… Мы конечно, пустим в ход что-то более действенное, — он положил перед Сварогом большой белый конверт с эмблемой высшей секретности. — Почитайте потом, вам положено по должности… Я решил создать новое подразделение — Морскую бригаду. Центр управления, орбитальные станции слежения за морскими глубинами, такие же станции на дне, кроме того, примерно двести боевых машин, идеально приспособленных для уничтожения подводных лодок. Примерно десять процентов — с экипажами, остальные — боевые автоматы. Максимум через десять дней мы будем всем этим располагать… — он опустил голову, поморщился. — И вот здесь возникает не вполне приятная коллизия… Я в сложном положении. Императрица желает поручить командование бригадой вам… а я, простите, полагаю, что вы и без того загружены самыми разными делами. Поймите меня правильно. Я вовсе не имею ничего против вас. Я вам доверяю. Но если вспомнить, сколько вы уже на себя взвалили…
— Все правильно, — сказал Сварог, ничуть не кривя душой. — Двести боевых машин, система станций слежения… Нет уж, еще и это я просто не потяну.
— Рад, что вы это понимаете, — сказал Канцлер с некоторым облегчением. — Есть отличная кандидатура — маркиз Оклер, лейтенант Серебряной бригады. Очень перспективный офицер…
— Я его немного знаю, — сказал Сварог. — Толковый малый.
— Тем лучше. Значит, сработаетесь. Я хочу, чтобы вы с ним работали в самом тесном сотрудничестве. И я надеюсь…
— Я постараюсь уговорить императрицу, — сказал Сварог. — В конце концов, шея у меня не железная, я не могу волочь столько…
Наступила какая-то неловкая пауза — скорее всего, это было единственное дело, с которым пришел Канцлер. Но поскольку он так и сидел в кресле, Сварог тоже не вставал и не задавал вопросов. Субординация как-никак.
Канцлер вдруг поднял голову, и на его лице вновь появилось что-то вроде тревоги:
— Я надеюсь, вы обеспечите ей в Хелльстаде полную безопасность. Как у вас в Балонге?
— Полный порядок, — сказал Сварог. — Заговорщики переловлены все до одного, все спокойно…
Он не стал пока что рассказывать Канцлеру о черном камне-компьютере — не собирался скрывать вообще, просто-напросто рано. Посмотрим, не удастся ли что-нибудь сделать собственными силами, а уж потом…
— Канцлер, я бы хотел задать еще один вопрос… — сказал Сварог. — Вы сами согласились, что я занимаю довольно высокое положение: восьмой департамент, девятый стол… И тем не менее есть вещи, которых я до сих пор не знаю. А мне их, думаю, полагалось бы знать. В конце концов, это касается и меня, как земного короля… Что это за люди — Вингельт с компанией? Вы не считаете, что мне нужно знать такие вещи? В архивах восьмого департамента я о них ничего не нашел.
Канцлер поморщился, словно бы досадливо, долго молчал.
— Ну, хорошо. В конце концов… — сказал он нехотя, — есть в архивах материалы, есть. Просто вы не знали, что речь идет именно об этой компании… «Дело о хитрых мастерах» — так это именуется. Неужели не попадалось на глаза?
— Что-то такое припоминаю, — сказал Сварог. — Очень тощая папочка. Циркуляры о выявлении необычных технических средств, каким согласно уровню земной науки и техники вроде бы и появляться не должно. И дюжины две рапортов — в большинстве своем проистекающих от излишнего служебного рвения. Единственный из них толковый касается Тагарона с его винтом…
— Это о них, — отводя взгляд, сказал Канцлер. — Именно так их и зашифровали, ради пущей конспирации. Черной магии там нет, ни следа. Так что, если подумать, название полностью отвечает ситуации. Хитромудрые мастера…
— Кто они? — спросил Сварог.
Канцлер выбрался из-за стола и, заложив руки за спину, прошелся по комнате наискосок. Лицо у него было хмурое и озабоченное, и Сварог стал уже подозревать, что не дождется ответа… Ну, что же, вернуться в Хелльстад и пошарить по кое-каким базам данных, коли уж начал…
Вернувшись к столу, Канцлер уселся и снова помолчал, с тем же хмурым видом, чуть ссутулившись.
— Это лары, — сказал он наконец тусклым, усталым голосом. — Это самые настоящие лары, среди них есть даже парочка моих дальних родственников, — он упорно не встречался со Сварогом взглядом. — Видите ли, когда случилась Вьюга… в обществе начались очень оживленные дискуссии по поводу будущих путей развития. Большинство придерживалось консервативной точки зрения — окончательно уйти за облака и вести именно такой образ жизни, который вы сейчас наблюдаете. Мы сами по себе, земля сама по себе… ну разумеется, под надлежащим присмотром и контролем. Нашлось еще и меньшинство, предлагавшее прямо противоположное: остаться на земле и поднимать ее развитие до нашего уровня. Как вы, должно быть, догадываетесь, меньшинство проиграло. Время было тяжелое и сложное, накал дискуссий крайне жарким… — он поднял голову, криво улыбнулся: — Нет, не подумайте, никакой схватки, гражданской войны, хотя иные горячие головы и готовы были схватиться за оружие… Разойтись, удалось, в принципе мирно. Мы ушли за облака, а они остались внизу. Конечно, прихватив с собой немало техники и неплохую электронную библиотеку… Было их всего-то человек пятьсот…
— И что потом? — тихо спросил Сварог.
Канцлер бледно улыбнулся:
— А ничего, собственно. Они пропали. Была еще парочка бурных лет, всем стало не до них, когда все немного успокоилось, их стали искать — и не нашли. Нет, они не погибли — они просто растворились в безвестности. Мы наблюдали очень внимательно, но они никак не проявляли себя. Даже и не пытались, согласно своим прежним убеждениям, «поднимать» землю на новый уровень прогресса, — взгляд у Канцлера был жесткий, холодный. — Видимо, поняли, что мы без труда сможем этому помешать. С тех пор ситуация так и осталась без изменений: мы так и не смогли никогда задержать ни одного из них, но мы знаем, что они где-то там, — он ткнул пальцем в пол. — Что где-то есть лаборатории, что они занимаются чем-то своим, их наука пошла в ином направлении, нежели наша. Они ни разу не пытались что-либо против нас предпринять. Они просто укрываются где-то мастерски и занимаются своими делами.
— Причем иногда даже помогают, как в случае с Багряной Звездой?
— Они помогли Талару, а не нам, — сказал Канцлер. — Мы их вообще больше не интересуем. Они считают наш путь развития тупиковым… а я считаю то же самое касательно их. Подумайте сами: что они могут сделать и что изменить? Были паникеры, считавшие, что они копят оружие и собираются в один прекрасный день развязать против нас войну… но прошло тысячи полторы лет, и эти прогнозы не подтвердились. Так что ситуация… не знаю даже, как ее и охарактеризовать. Они сами по себе, мы сами по себе. Судя по тому, что вы рассказывали, они располагают крайне интересными вещичками… Но никого из них так и не удалось взять.
— А почему бы их просто не оставить в покое? — спросил Сварог.
Канцлер рассмеялся коротко, трескуче.
— Очень пикантно слышать это от вас, король Сварог… — произнес он, не скрывая насмешки. — Особенно после того, как вы, едва вернувшись из Каталауна с останками Багряной Звезды, собрали всех ваших руководителей тайных полиций и разведок и велели ловить людей из компании господина Вингельта, приложив все мыслимые усилия… Кстати, составленные вашими сыщиками циркуляры почти слово в слово повторяют те, из «Дела хитрых мастеров»… Не подскажете ли, какие у вас были мотивы?
Сварог смущенно улыбнувшись — уел, уел! — пожал плечами:
— Ну как вам сказать… Когда в твоем королевстве вдруг обнаруживается тайное общество с непонятными целями, причем обладающее нешуточной силой, поневоле встревожишься. Пусть даже они никак себя не проявили и ничего вроде бы не готовят…
— Все правильно, — кивнул Канцлер. — Вполне разумная предосторожность. Именно так рассуждали и мы. Силы нешуточные, цели абсолютно неизвестны…
— Во всяком случае, ясно одно, — сказал Сварог. — Они никак не связаны с Горротом. Иначе ни за что не прятали бы настоящего Стахора.
— Логично… Но этого слишком мало.
— А вы не пытались как-то наладить переговоры, поискать компромисс…
— Они не пытались, — сказал Канцлер. — А мы попросту не знаем, где их искать. На Древние Дороги мы до сих пор не можем попасть… — его лицо исказилось самым настоящим охотничьим азартом. — Ничего бы я так не хотел, как поймать одного из них. Даже не допрашивать, а просто поговорить…
У Сварога, откровенно говоря, было такое же желание. И, провожая Канцлера до дверей согласно этикету, он вдруг подумал о самой простой возможности, про какую просто-напросто запамятовал за грудой дел. А ведь из этого могло бы что-то получиться, не такая уж глупая идея…
Глава VI
ПОХВАСТАТЬСЯ НЕЧЕМ
Глядя вслед степенно удалявшемуся Канцлеру, он увидел, как из кресла торопливо выскочил Элкон, наверняка дожидавшийся достаточно долго. В руке у него был небольшой и плоский пластмассовый пакет, в каких здесь держали здешние флэшки. Сварог закрыл за ним дверь, успев мимоходом кинуть секретарю:
— Меня — ни для кого, разве что по Белой Тревоге…
Элкон, не теряя времени, отрыл коробочку и выложил на стол четыре «спички» — белых, величиной с мизинец и синими круглыми головками. Одну тут же отложил в сторонку:
— Это — по «черному камню»…
Лицо у него было не радостное и не унылое — скорее уж юный соратник имел вид человека, пребывавшего в тягостных раздумьях. Сварог старался как можно реже устраивать настоящие разносы своему юному воинству и повышать на них голос, но на сей раз все же спросил достаточно жестко:
— Почему в электронном виде? Я же приказывал все материалы сделать исключительно в бумаге. Чтобы попали к Канцлеру чуть попозже…
Без малейших признаков смущения или раскаяния Элкон ответил:
— А они уже давным-давно попали к Канцлеру. Еще до нас. Это не первый такой камешек…
— Ну, тогда садитесь и докладывайте, — сказал Сварог. — Сначала о нашем.
Он чуть отодвинулся, и Элкон уселся за соседний стул перед компьютером. Вложил «спичку» в отверстие наверху синего конуса, пробежался по клавишам. Сварог присмотрелся. Довольно длинный текст, чье окончание уходило за нижний обрез экрана, показался ему китайской грамотой: сплошь химические формулы, непонятные значки, цифры, графики… И так — до самого конца, где стояла подпись одного из переманенных им у Магистериума ученых.
— Ничего не понимаю, — сказал он раздраженно. — Вы не додумались сделать какой-нибудь перевод?
— Я просто-напросто старательно запомнил все, что мне объяснили, — сказал Элкон. — Если совсем коротко, командир — это камень. Самый обыкновенный камень, на роль компьютера подходящий не больше, чем эта вот ваша пепельница. Сохраняет линии магнитного поля, но сам магнитным полем не обладает. Ярко выраженная кристаллическая структура додекаэдрического типа. Вот тут, дальше, длинный список свойств. В реакцию с большинством химических соединений не вступает, разве что серная и соляная кислоты действуют на него разрушительно…
— Вы что, кислотой на него капали? — спросил Сварог. — Я же приказывал — не портить!
— Командир, дослушайте до конца, — сказал Элкон уверенно. — Все опыты на разрушение давным-давно проделывали с другим камнем, я просто считаю: если наш остальным полностью соответствует по составу, по всем параметрам, значит, и воздействиям подвергается тем же… Логично?
— Логично, — проворчал Сварог.
Читать бесплатно другие книги:
