Халтурщики Рэкман Том

— Сейчас принесу, — говорит она. — С открытой дверью очень холодно.

— Так что, мне зайти?

— Ну, наверное. — Харди находит пакет с его бельем. — Надеюсь, у тебя было что-то на смену.

— Конечно, — он берет пакет. — Я все гадал, зачем ворам мои трусы. Но теперь я вижу, что они вообще пользуются популярностью.

— Ну, вот, пожалуй, и все. Или, м-м-м, может, ты хочешь выпить или еще чего?

— О да, отлично. Будет здорово.

— Могу и накормить. Если хочешь.

— Супер, — и он направляется за ней на кухню.

Харди открывает бутылку вальполичеллы и разогревает лазанью, которую собиралась отнести на работу. (Она много и хорошо готовит, но почти никогда ничего не ест сама: она же видела, сколько туда ушло масла, сахара и жирных сливок, и все это готово отложиться у нее на бедрах. Так что в итоге Харди приносит все свои творения — «Картофельную Пизанскую башню», «Сиэтлские печенья-завитушки», «Лосося в кунжуте под лимонным соусом с эстрагоновым уксусом» — в контору и угощает коллег. Все это великолепие понемногу рассеянно съедают редакторы, частично роняя на ковер, а Харди смотрит на них из-за своего стола, поглощая исключительно их похвалы.)

Рори жадно поедает лазанью, выпивает почти все вино, продолжая при этом непрестанно болтать. «Класс. Супер». Он рассказывает о своем отце, владельце водопроводной компании, расположенной неподалеку от Дублина, и матери — она работает секретаршей в фирме, торгующей медицинскими товарами. Сам он недолго учился в университете в Ирландии, но бросил, так и не получив диплома, и поехал в Австралию, Таиланд и Непал. Потом он попал в Нью-Йорк, где работал в ирландских пабах. Там он прошел курс по комедийной импровизации и выступал на любительских вечерах в Ист-Виллидж. Потом совершил пешее путешествие по Европе, доплыл от Марселя до Неаполя на корабле, провел несколько месяцев на юге Италии, а затем оказался в Риме.

Харди подливает ему вина.

— У меня бы ни за что не хватило смелости что-то преподавать. У меня и образования-то нужного нет. Уж не говоря про то, чтобы взяться за это в чужой стране. Это довольно смело.

— Или просто глупо.

— Смело, — настаивает Харди.

Рори спрашивает о ее работе.

— Страшно сказать, конечно, — признается он, — но я, наверное, за всю свою жизнь ни одной газеты не прочел. Но там все так мелко.

— Мелко?

— Тексты. Надо печатать покрупнее.

— Ну, — отвечает она, — возможно.

— Так о чем именно ты пишешь, Харди?

— О бизнесе, — она отпивает глоток вина. — Прости, тут я за тобой не поспеваю.

— За мной не угонишься, — добродушно отвечает он.

— Налить тебе еще? — спрашивает она и подливает. — Вообще меня брали писать о личных финансах и предметах роскоши. Но теперь я, похоже, одна олицетворяю весь бизнес-раздел. Раньше на нас работал еще старикан из Парижа, Ллойд Бурко, и он периодически присылал материалы о бизнесе в Европе. Но теперь пишу практически только я.

— Прикольно, Харди, — Рори замечает, что у нее поменялось выражение лица. — Что смешного?

— Ничего, мне просто нравится, как ты говоришь «Харди».

— Но тебя же так зовут, разве нет?

— Так. Я имела в виду, как ты это произносишь.

— В смысле?

— Скажи еще раз.

— Харди.

Она улыбается, а потом продолжает:

— В принципе, финансовая журналистика — это как сливное отверстие в раковине. Сначала ты плаваешь кругами, а потом, к собственному сожалению, понимаешь, что больше не в состоянии бороться с течением, тебя затягивает в канализацию и выносит в бизнес-раздел.

— И это ужасно, да?

— Ну, не особо. Я просто все драматизирую. Печальная правда заключается в том, что втайне мне все это нравится — я даже в отпуске читаю биржевые новости на «Морнингстаре». По мне, любая статья — так или иначе о бизнесе.

— А, ну ясно, — говорит Рори.

— В этом плане я странная.

Он ставит грязную тарелку в раковину. Харди вскакивает.

— Нет, нет, не надо, — она спотыкается. — Ой, я, кажется, малость напилась. — Кухня маленькая, и они оказываются очень близко друг к другу. — Меня раздражает твой рост. Он меня дискредитирует.

— Ты не такая уж и низкая.

— Кто сказал, что я низкая? Я просто минималистка.

Рори наклоняется и целует ее.

— Харди, у тебя нос холодный.

Она дотрагивается до носа. Она уже не старается блеснуть умом.

— Можешь повторить?

— Что?

— То, что только что сделал.

— Назвать тебя Харди?

— Нет, то, что ты сделал после этого. Только что.

— Что именно?

Она целует его.

— Вот что. Продолжай, прошу.

Они перемещаются в спальню.

Потом они лежат рядом на кровати в темноте.

— Тебе что-нибудь принести?

— Нет, Харди, не надо. Все прекрасно.

— Это точно. Может, допьешь вино?

— Ну, капля не повредит.

Она уходит босиком, наливает целый бокал и поспешно возвращается в спальню. Перед дверью она говорит:

— Мне не было холодно, я просто нервничала, — она подает ему бокал. — Я про нос.

Рори делает глоток.

— Вкусно.

— Ты, похоже, пьян. Но в лучшем смысле этого слова. Это выглядит очаровательно. — Она наклоняется к нему. — Кстати, что у тебя тут за татуировка?

— Это волк. Мне его набили в Сиднее. Тебе нравится?

— Волк? Мне показалось, что это морской котик. Воющий на луну. Но красиво. — Она целует его в плечо. — Так приятно быть не одной.

На следующий день в эспрессо-баре Анника выспрашивает подробности.

— Ну что, твой ирландец починил окно?

— Вообще-то мы слегка напились.

— Да? Продолжай.

— Да ничего не было.

— Нет, что-то было.

— Ну ладно, что-то было.

— А окно?

Харди вызывает мастера: она не хочет, чтобы это давило на Рори всякий раз, когда он заходит. Но вот прошла неделя, а он больше не появлялся, не звонил, не отвечал на ее сообщения. Тогда она идет к нему, готовясь к худшему. Но, открыв дверь, он целует ее в губы и спрашивает, где же она была все это время. И в итоге она забирает его к себе, кормит, поит и укладывает спать, как в прошлый раз.

— Мне нравится у тебя, — говорит он на следующее утро, лежа в ее постели и опершись на руку, пока Харди собирается на работу. — У тебя отличная ванна.

— Она тебя тоже во мне привлекает? А мой душ ты не заметил?

— Я предпочитаю ванны.

— Ты же больше не исчезнешь?

— В каком смысле?

— В смысле исчезновения. Отсутствия Рори. Нехватки Рори. Квартиры без Рори.

— Не глупи. Я тебе звякну.

— Когда.

— Может, завтра?

— Говоря «завтра», ты имеешь в виду через две недели?

— Я имею в виду завтра. Реальное завтра.

— То есть через два дня после вчера?

Он не звонит. Ей хочется кричать. Но таков Рори: он беззаботен, а это значит, что забот полно у всех остальных. Харди уже не удивляется. Она снова забирает его из хибары в Трастевере. Он словно щенок, которого она в очередной раз вытаскивает из пруда. Увидев ее, он виляет хвостом, но все равно опять убегает, стоит ей отойти. Насколько она может судить, пока они не вместе, он читает романы о ЦРУ и пьет дешевое пойло со своими итальянскими друзьями-хиппи. Его уроки импровизации оказываются скорее потенциальной возможностью, нежели реальностью. Но у каждого должно быть какое-то занятие, думает Харди, особенно если они этим не занимаются.

Деньги Рори получает только от отца, и довольно нерегулярно, так что неделю он богат, а неделю — беден. Распоряжается он деньгами весьма странно: например, купил будильник цвета лайма, хотя ему незачем вставать по утрам, а в доме совершенно нечего съесть. Когда он сидит без гроша, Харди подкладывает деньги в карманы его куртки. Время от времени она пытается уговорить его начать давать уроки импровизации или поискать другую работу — может, преподавателем английского. Но он мечтает стать комиком и убежден, что слава поджидает его за углом. Ей же вообще непонятно, как он добьется чего-либо в Италии. Более того, он хоть и веселый парень, шутки у него не очень. Харди отказывается слушать заготовки его выступлений. Вежливо, но твердо.

Однажды в обеденный перерыв Анника спрашивает:

— А что, если я организую Рори выступление?

— Как это?

— Тебя, похоже, мое предложение не особо вдохновляет.

— Нет, нет. Расскажи.

Аннике попался флаер с рекламой вечера по случаю сбора средств в пользу футбольной команды «Ватиканского радио». Вечер состоится в местном пабе. Музыкантов организаторы уже подобрали и теперь ищут людей, которые смогут выступить с чем-нибудь еще.

— Ему не заплатят, но хоть попробует свои силы, — говорит Анника, — к тому же атмосфера будет довольно расслабленная, народу придет немного, так, кучка мирных пьянчужек.

— Даже тебя его карьера интересует больше, чем его самого, — говорит Харди.

— Я обратила внимание.

Харди и Рори встречаются в пабе с Анникой и Мензисом. Народу собралось много, и в пабе весьма шумно, в глубине сцены стоит барабанная установка, а перед ней — микрофон. Ребята находят свободный столик.

— Чудесно, просто чудесно, — восклицает Рори и убегает считать посетителей.

Харди хватает Аннику за ногу под столом.

— Я так нервничаю.

— Ты нервничаешь? — отвечает подруга. — Не тебе же выступать.

— Знаю, но…

Возвращается Рори. Он весь сияет.

— Ты рад? — интересуется у него Мензис.

— Ужасно. Не так уж часто в Италии комикам представляется возможность выступить на английском.

— Да, думаю, почти никогда.

— Наверное, ты прав.

— А в каком именно жанре ты работаешь?

— В смысле?

— Ну, опиши как-нибудь, что нас ждет.

— Тебе понравится.

Харди наклоняется к Рори и шепчет:

— Наверное, твоя очередь платить, — и передает ему под столом бумажку в пятьдесят евро.

Он похлопывает Мензиса по плечу:

— Я угощаю, ребята. Девушки, вам то же самое?

На сцену вбегает ведущий, англичанин. Он обычно читает серьезные новости на «Ватиканском радио», но сегодня одет в костюм арлекина.

— Все собрались?

— Похоже, сейчас моя очередь, — говорит Рори своей компании. Он кивает Харди и направляется к сцене. Завсегдатаи расступаются перед ним, незнакомые люди хлопают по спине.

Анника пытается подбодрить Харди:

— Не волнуйся, будет весело.

Рори взбирается на сцену, толпа гудит. Он крепко вцепляется в микрофон, прикрывает глаза от света прожектора.

— Вот так, — говорит он.

— Че это за чувак? — раздается пьяный голос.

Рори представляется.

В ответ из зала звучат насмешливые приветствия.

Харди снова сжимает ногу Анники.

— Я этого не вынесу.

— Чего ты так разволновалась?

Рори начинает представление.

— Интернет — просто классная штука, да? — Он откашливается. — А вы знали, что его придумали американские военные? Да. Я читал. Они позаботились, чтобы всегда и везде можно было скачать порнуху, даже если начнется ядерная война. — Он делает паузу, чтобы слушатели посмеялись.

Но никто не смеется.

— И, — настойчиво продолжает он, — вы только представьте: мир на грани уничтожения, Армагеддон, все дела, — при таком раскладе вздрочнуть уж точно не помешает.

Раздается пара неуверенных смешков.

Харди закрывает глаза и выпускает ногу Анники.

— Поскольку тут собрались ребята из Ватикана, — не успокаивается он, — давайте поговорим о религии. Я сам католик. В Библии есть глава, в которой описывается, как Господь убивает всех в Содоме и Гоморре. Но я че-то не понимаю. Ну, то есть нам известно, почему наказали всех жителей Содома. Но кому что сделали ребята из Гоморры?

В зале опять тишина.

— Среди комиков, — шепчет Мензис, — это называется «лажа».

— Лучше молчи, — отвечает Анника.

— Кажется, меня сейчас стошнит, — признается Харди. — Мне надо выйти. Или это будет слишком заметно? Я не хочу его обидеть.

— Может, он разойдется.

Рори переходит к другой теме.

— Давайте я расскажу вам про свою подружку. Эта девица… вы когда-нибудь слышали выражение «биологические часы»? Так вот, ее время наступает, едва перевалит за полночь. Вы даже представить не можете, она просто на стену лезет.

— Может, — поспешно предлагает Анника, — тебе все же следует сделать паузу и сходить в туалет.

Харди поспешно убегает, пробираясь через толпу.

Проходя мимо зеркала в туалете, она поднимает руку, чтобы не видеть своего отражения, заходит в кабинку, садится и подпирает подбородок руками. Голос Рори эхом доносится и до нее. Харди затыкает уши. Через десять минут Анника стучит в дверь.

— Опасность миновала, можешь выходить.

— Я слишком много выпила — это версия на тот случай, если он заметил.

— О’кей.

— Ты как-то странно выглядишь, — говорит Харди.

— Ты не слышала его выступления.

— Нет. А что?

— Какая-то вопиющая бестактность. Он столько личного о тебе рассказал! Я просто в бешенстве.

— Не желаю ничего об этом знать.

— Мне хочется его избить.

— Что мне делать? — спрашивает Харди.

— Не могу сказать, — но все видно по ее лицу.

Рори в баре, он ищет бармена.

— Ну? — спрашивает Харди, стараясь говорить восторженно. — Как, на твой взгляд, все прошло? Тебе понравилось?

— Блестяще. Просто блестяще, — видимо, он не заметил ее отсутствия.

— Давай сядем вон за тот столик в углу, — предлагает она.

— А к остальным не пойдем?

— Они хотят поговорить. Дадим им несколько минут.

Начался первый сет группы, играющей каверы песен U2. Во время паузы Анника с Мензисом, которые уже успели одеться, подходят к Харди и Рори.

— К сожалению, нам пора.

Харди поднимается и обнимает подругу.

— Ты в порядке? — интересуется Анника.

Харди не отвечает.

Всю оставшуюся неделю она придумывает отговорки, чтобы не пить с ней кофе в перерыве.

— Мне тут приходится потеть над огромной статьей, — говорит она подруге по телефону.

— Что за тема?

— Называться должно «Европейцы — лентяи».

— Я тебе не верю.

— Правда. Какой псих будет врать, что производительность труда на континенте слабенькая?

— Например, ты. Я хочу кофе. Ты обязана прийти. Я приказываю.

— Не могу. Прости, — и добавляет: — Я, кстати, знаю, что он тебе не нравится.

— А это тут при чем? Я неплохо к нему отношусь. Просто… С ним ты уже не такая смешная.

— Смешная. Просто я теперь не столько сама надо всем посмеиваюсь, сколько выставляю себя на посмешище.

— Как всегда.

— Я не хочу вдаваться в подробности о наших с Рори отношениях. Все в порядке. Я всем довольна.

— Ты не кажешься более довольной, чем раньше.

— Ну, ты ошибаешься.

— Ты чего сердишься? — спрашивает Анника.

— Я не сержусь.

— Просто я считаю, что у тебя должны быть запросы повыше.

— Ну, спасибо.

— Прости, я не хотела.

— И что мне делать? — говорит Харди. — Злиться? Ругань меня еще никогда ни до чего хорошего не доводила.

— Ты что, в него влюблена?

— Слушай, конкретно этого чувства я не жду уже примерно с 1998 года. На данный момент я довольна тем, что он может доставать вещи с верхней полки без половника.

— Но почему именно он?

— Анника, пойми, я жила как старая дева последние… да почти всю свою жизнь. Если тебе кажется, что я от него в восторге, то тебе это только кажется. У тебя есть Мензис. А у меня? Я с ужасом жду выходных. Что, думаешь, приятно? Я не хочу уходить в отпуск, потому что понятия не имею, как его проводить. Этот свободный месяц лишь напоминает мне о том, какая я неудачница. Мне не с кем ездить отдыхать. Посмотри на меня: мне почти сорок, а я все еще похожа на Пеппи Длинныйчулок.

— Прекращай это.

— Ты что, предлагаешь мне его бросить? И ждать настоящей любви? А если я ее так и не дождусь? На друзей я рассчитывать не могу. У вас у всех свои дела — мужья, семьи. Да и в любом случае, твой мужик тоже не блещет.

— Мензис это Мензис. Он хотя бы умный.

— Мозги меня по ночам не согреют.

— Он тобой пользуется.

— Никто мной не пользуется. Без моего на то соизволения.

На этом их традиция пить вместе кофе в обед прекращается.

Но Харди этого толком не замечает — она слишком занята. Рори намерен переселиться к ней.

И вот подходит день, намеченный для переезда, и его итальянские друзья-хиппи приходят грузить коробки. Харди обещала вознаградить их за помощь хорошим ужином. Погрузка и разгрузка проходят весело — под красное дешевое пойло. К счастью, у Рори нет особо ценных вещей, и его немногочисленным пожиткам удается уцелеть в руках этой весьма нетрезвой бригады грузчиков.

Страницы: «« 12345678 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Есть все шансы полагать, что Герман Садулаев – восходящая звезда русской литературы. Автор уже успел...
В книге изложены методы восстановления данных с различных носителей информации – жестких дисков, мас...
Известно, что независимо от времени, предоставленного на написание работы, большинством населения Зе...
Автор книги Элен Дуган – широко известный экстрасенс, ясновидящая, знаток природной магии. Также она...
Пока молодая правительница Империи Четырех Миров Яна-Алевтина готовится пойти под венец, лорд Сварог...
Сегодня уже мало кого нужно убеждать в пользе, которую приносят физические упражнения. Однако, по мн...