Живой ум. Преодоление ментальных, эмоциональных и профессиональных ограничений Каммингс Ингрид

Настоящий пир

Все хотят чувствовать себя прекрасно, не так ли? На каком-то этапе жизни мы осознаем, что у нас уже есть все: супруг, дети, образование и карьера, друзья, дом, нашпигованный бытовой техникой, хорошая одежда, автомобиль… И от осознания всего этого нам даже жутко порой становится! Особенно, если учесть неразбериху в экономике и нестабильность во множестве сфер нашей жизни.

Конечно, мир несовершенен, а мы никогда и не рассчитывали на совершенство, но все же в глубине души мы предполагали, что дела наши будут чуточку лучше. Но вместо этого, где-то к середине жизни (у кого-то раньше, у кого-то позже), почти к каждому приходит ощущение выгорания – внезапно или исподволь, и вместе с ним – депрессия и застой. Именно в тот момент, когда наступает пора гордиться своими свершениями и ощущать нечто, подобное счастью, мы начинаем чувствовать… опустошение (собственно, именно в этом и кроется главный секрет популярности навязчивой песенки-хита «И это все, что есть?»).

Какое же, оказывается, огромное количество взрослых людей в середине своей жизни переживает разрушительное разочарование! Мы все его чувствуем (или большинство из нас), но пытаемся это отрицать. А наша культура предлагает множество способов подавить это разочарование – прямо противоположных настоящему пиру Джулии Чайлд, о котором говорилось в начале – целый список сомнительных развлечений, включающий в себя пристрастия всякого рода – от пристрастий к алкоголю, антидепрессантам или наркотикам до шоппинга.

Проблема не в том, что мир несовершенен. Проблема в том, что мы утратили способность очаровываться миром. Детей привлекает все, потому что для них все – ново. А мы, взрослые, уверены: если мы побывали где-то – значит, мы были везде; если сделали одно – считай все; приобрели стильную футболку или iPod последней модели, позволили себе купить, что могли – все: мы пресытились жизнью и начали угасать. И не знаем уже, как этот процесс остановить. Так мудрено ли, что многие, достигнув среднего возраста, выгорают и переживают кризис и тяжелую депрессию?

Приготовьтесь, я открою вам страшную тайну: мы изголодались по интеллектуальной стимуляции. По моему глубокому убеждению, мы все просто хотим почувствовать себя лучше – стать немного умнее, немного гармоничнее, получить малую толику бесценных богатств этого огромного мира – вот и весь секрет! Спасибо за внимание.

Конечно, по большей части мы смеемся над собой, когда замечаем свои слабости, недостатки и нелепые промахи. Безусловно, почувствовать себя лучше возможно и не прибегая к приему антидепрессантов или успокаивающих препаратов. Мир дает нам бесчисленное множество поводов к унынию, но он же предлагает и обилие возможностей для перекрестных тренировок.

Что означает «перекрестная тренировка» мозга? На самом базовом уровне это значит сделать предметом тренировки весь мозг целиком, а не только ту малую его часть, которой вы ежедневно даете работу, будучи химиком, фермером, техником или дизайнером. Занимаясь фитнесом с личным инструктором, вы, как правило, выполняете упражнения, тренирующие основные группы мышц вашего тела, пока не почувствуете, что «хорошо поработали». А в том, что касается интеллекта, мы позволяем обширному пространству нашего драгоценного мозга бездействовать до тех пор, пока губительные последствия такого хронического бездействия не начинают сказываться на нашей жизни. Так же, как мы тренируем свои тела (плаваем после бега, поднимаем тяжести после гимнастики), мы должны тренировать ум (например, социальные работники – разгадывать кроссворды, эстетисты – заниматься садоводством).

«Упражнять мозг» – жизненно необходимая функция, которой, к сожалению, мы отводим вторую роль после физических упражнений. Мы все знаем: подвижный и деятельный мозг лучше способен сопротивляться умственной деградации и развитию болезни Альцгеймера, чем вялый мозг, которому не достает стимуляции. Мы это знаем, но ничего для этого не делаем.

Благодаря перекрестной тренировке мозга мы становимся универсалами. Универсал – это счастливый человек, неутомимое стремление которого к разнообразию интересов позволяет ему стать обладателем всевозможных навыков, редких способностей и увлечений. Универсалы гораздо легче справляются с депрессией, в конечном счете, рано или поздно, настигающей всех. Таким образом, перекрестная тренировка мозга – это средство борьбы с интеллектуальным голодом, практикуя которую, вы перенимаете привычки и мировоззрение универсала, продолжая оставаться при этом специалистом в своей профессии. Более того – я понимаю, это воспринимается как парадокс – занятия, не связанные с вашей профессией, дополнят ваши профессиональные знания, и вы достигнете более высокого уровня профессионализма. Практика перекрестной тренировки способна предотвратить развитие психических расстройств, свойственных среднему возрасту, и профессиональное выгорание. В итоге – улучшенное состояние здоровья и вновь обретенная радость жизни.

Эта книга – для тех, кто чувствует приближение умственного истощения и хочет его избежать. Я написала ее для тех, кто ощущает внутри себя непонятную пустоту, о причине возникновения которой не имеет ни малейшего представления. Эта книга для всех, кто желает и стремится расширить горизонты, сформировав наибольшую подвижность и живость ума. Я имею в виду читателя, который, возможно, хочет взбунтоваться, когда слышит, как Пеги Ли напевает: «И это все, что есть?», но не знает, как и с чего начать.

Возможно ли это?

Возможно ли в наше время быть успешным универсалом? Это серьезный вопрос, и я мучаюсь им уже многие годы. Другими словами его можно сформулировать так: можем ли мы развить живость своего ума? Можем ли мы заниматься этим в часы досуга? В современную эпоху изобилия знаний не только разумно, но и актуально стремиться к универсализации и пытаться объять максимально широкий круг интересов. Целесообразно ли развивать в человеческом разуме пытливый интерес ко всем аспектам мира? Или это безнадежный анахронизм в духе да Винчи? Когда, помимо нашего желания, так много жизненных связей уже тесно переплелись с профессиональными обязанностями, насколько реалистичным может оказаться стремление быть всесторонне подготовленным универсалом?

В этой книге я не собираюсь приводить аргументы в пользу возврата к временам, когда профессионалы получали образование «широкого профиля», и все – от врачей до юристов – были специалистами общей практики. Специалисты – это люди, которые в большинстве конкретных областей продвинули цивилизацию на несколько качественных скачков вперед. Это те граждане, которые внесли и вносят наибольший вклад в развитие общества. Например, Альберт Эйнштейн был сверхспециалистом в области физики, Майкл Джордан – в баскетболе, Томас Келлер – шеф-повар такой исключительной величины, что, поговаривают, он даже принял монашество, а благодаря Биллу Гейтсу, и я, и бесчисленное множество других людей получили возможность заниматься любимым делом даже сидя в аэропорту. И это здорово! Однао с моей точки зрения, маятник слишком далеко качнулся в сторону суперспециалистов. Это привело к повсеместно распространенному, но пока еще не признанному широкой общественностью отупению, поскольку мы развиваем только сравнительно малую толику мозга, необходимую нам, чтобы заниматься такими узко направленными сферами деятельности, как косметическая стоматология, налогообложение или починка водопроводного крана.

Представьте, что вы упражняли только бицепс, и вот – результат: разве так выглядит настоящий атлет? То же происходит и с вашим мозгом. По всей вероятности, вы упражняете только один или, максимум, два «мускула» вашего большого и, чего уж там, неразвитого мозга: мускул стоматолога или мускул столяра, мускул конюха, – в зависимости от ситуации и от того, как именно вы проводите большую часть вашего рабочего дня. Почти ни о ком в наше время нельзя сказать, что его мозг полностью «в форме» – почти ни о ком.

В своей книге я ставлю перед собой задачу сделать вас одним из этих немногих, снабдив инструментами, необходимыми для формирования всесторонне тренированного ума, который будет пребывать в согласии с вашим всесторонне тренированным телом. Задействует и активизирует весь потенциал мозга его перекрестная тренировка (присоединяйтесь, даже если ваше тело подготовлено недостаточно, мы и в этом случае непременно что-нибудь придумаем!).

Суть в том, чтобы создать более сложные интеллектуальные взаимосвязи, которые вы поставите на службу вашей работе, отдыху и чему захотите. «Вы наткнулись на животрепещущую проблему нейронауки», – сказал в этой связи профессор медицинского факультета университета Индианы нейробиолог Чарльз Гудлетт. Я разговаривала с ним, когда работала над этой книгой. «Животрепещущая проблема» – это «полученная в результате опыта нейропластичность». Речь идет об изменениях в структуре мозга, которые происходят на молекулярном уровне, когда вы изучаете нечто новое. И вот – неожиданно – хорошие новости: со стратегической точки зрения, выбрав род занятий, очевидно не связанных с вашей профессиональной специализацией, вы действительно можете стать более профессиональным в своей области. Хочешь стать лучшим инженером? Займись скалолазанием. Хочешь стать лучшим администратором – научись готовить. Хочешь стать лучшим учителем – запишись в секцию по дзюдо. Хочешь стать лучшим ландшафтным дизайнером – бери уроки шахмат. Мечтаешь совершить открытие и произвести прорыв в области радиологии – не стыдись своего увлечения плотничеством! Вот простейший и прямой путь стать лучшим.

«Идея о том, что мозг меняется под воздействием нового опыта, сама по себе не нова, но предложение – приобретать навыки, которые в корне отличаются от повседневных занятий, и то, как это может улучшить эмоциональное состояние человека, его адаптивность и способность к восприятию – вот что ново. Идеи, которые вы высказываете, лежат в русле основных исследовательских направлений», – сказал мне профессор Гудлетт.

Цирк с тремя аренами

Я пишу эту книгу, чтобы опровергнуть постулат о том, что все мы должны быть специалистами в той или иной области, чтобы вести успешную жизнь в современном мире. Я допускаю специализацию в профессиональной деятельности – до известной степени, но об этом позже. Многие из нас, как говорится, поднимают бунт на корабле, столкнувшись с ограничениями, когда в часы досуга речь заходит, например, об акварельных красках, починке автомобиля или коллекционировании предметов антиквариата. Честно говоря, на нас так давит огромная масса того, что еще нужно сделать, выучить и достичь в этой жизни, что кажется, нам никогда со всем не управиться. Жизнь – это цирк с тремя аренами, и слишком многие из нас довольствуются тем, что выступают только на одной – выбранной единожды – раз и навсегда. Увеличенный снимок может стать красивым портретом, но тем из нас, кто не признает его узких рамок, нужна широкая панорама. Я собираюсь наглядно показать преимущества «больших размеров». А потом мы ринемся штурмовать преграды, лежащие на пути к вашим жизненным возможностям, потому что чрезмерная специализация, скажем прямо, губительна и для здоровья, и для эмоционального, познавательного, интеллектуального и психологического развития. Вы скоро убедитесь, что наиболее существенную выгоду вы получаете, когда увлекаетесь разнообразными занятиями, а не когда ваше внимание сосредоточено на чем-то одном.

Если вам не нравится метафора с цирком и тремя аренами, могу предложить другую, например, эту: на плите потихоньку кипит что-то в нескольких кастрюлях или бурлит, переливаясь через край, в одной. Этот образ помогает ощутить разницу в напряжении, которую мы еще будем исследовать, между тем, что в современной культуре означает быть специалистом и быть универсалом. Западный мир переполнен специалистами – экспертами в своей области на милю в глубину и на дюйм в ширину. Конечно, это не так уж и плохо. Вы, безусловно, захотите воспользоваться навыками специалиста, если заболеете какой-нибудь редкой болезнью, или столкнетесь с трудностями в вопросах законодательства, или когда запутанные налоговые проблемы лишат вас покоя, но вряд ли такое возможно, чтобы только диплом или сертификат гарантировал универсальность специалиста в стандартном понимании этого слова. Например, в медицине, если вы представляетесь как «доктор» – вас непременно спросят: «Какой вы доктор?» Под давлением специализации студенты-медики выбирают какую-либо одну профессиональную область, например педиатрию. Затем они обнаруживают интересную нишу и становятся педиатрами-онкологами. Вскоре они понимают, что настоящее дело – это зарабатывание денег и престижа, а наиболее интересные случаи представлены, скажем, в педиатрической онкологии вкупе со специализацией в ортопедии. И так все дальше и дальше – бесконечно сужающаяся перспектива. Возможно ли представить себе хирурга-ортопеда, специализирующегося только на левом плече?

То, что вы сейчас прочтете, это отрывок, взятый мной из блога под названием «Творческий универсал»:

Специалисты неизбежно и бесповоротно становятся все более специализированными. Наука, которая была совокупностью таких дисциплин, как физика, биология, химия, теперь разбита на сотни специализированных составляющих. Студенты больше не изучают биологию. Они изучают различные ее отрасли. В СМИ, как в том числе и пространстве телевещания, которое раньше представляло собой несколько основных телеканалов, теперь основное место занимают кабельные станции, состоящие из тысяч узкоспециализированных каналов.

В книге «Живой ум» я приведу доводы в пользу возвращения к особому взгляду, свойственному эпохе Возрождения, когда человек стремился к гармонии, – сегодня от этого понятия веет приятной стариной. Греки одними из первых воплотили идеал, который римский поэт Ювенал определил как mens sana in corpore sano, что в переводе означает «здоровый разум в здоровом теле». Сегодняшний человек как представитель современного Возрождения возносит греческий идеал на новый уровень, ведь в его распоряжении широчайший круг достижений и интеллектуальных интересов. Например, некто – он или она – может быть очень разносторонне развитым человеком и одновременно быть успешным специалистом, являющимся советником президента одной из пятисот крупнейших компаний мира, и прекрасным музыкантом, виртуозно владеющим игрой на фортепиано, и знатоком живописи эпохи Возрождения, и поклонником древнегреческой литературы, а также книголюбом, цитирующим наизусть всего Шекспира, знающим толк в изысканных блюдах гурманом, скажем, как гений математики Алан Кларк, который в тридцать два года был избран деканом Научной Школы университета Пардье, а затем стал президентом университета Кларксона. Или такой, как автор книги «Бой в эрогенной зоне», стипендиат академической программы Фулбрайта – Ингрид Бенджис, которая занимается рыботорговлей в Мэне, преподает английский язык в Санкт-Петербургском государственном университете и поет в любительской оперной труппе.

Я надеюсь, что вас вдохновят истории об этих и других представителях современного Возрождения, и вы начнете учиться, чтобы с помощью перекрестных тренировок своего мозга стать «самому себе тренером» или, как это говорится по-английски, стать «тренерами своего мозга» – «brain trainer». Я уже слышу, как вы возражаете: «У меня нет на это времени!», и даже не спорю. Я полностью согласна с вашим возражением. Однако знайте: подвижная деятельность (или безумная занятость) – это одно, а умственная – совсем другое. Будь вы заботливая мамочка, которой после уроков надо не просто забрать детей из школы, но еще и развезти их по кружкам и спортивным секциям, или очень ответственный, а потому вечно загруженный делами работник, или продвинутый шестидесятник, или обычный человек, которому не хватает былого темпа и напряжения жизни, поскольку дети ваши уже давно выросли и разлетелись из родного гнезда, – каждому эта книга подскажет, как в перегруженном расписании найти время для того, чтобы насладиться богатством выбора и разнообразием увлечений. Знаете ли вы, какую чистую прибыль принесут вам перекрестные тренировки и усиленное интеллектуальное питание? В результате укрепится ваше физическое и умственное здоровье, и вы станете ярче воспринимать жизнь, – таков выигрыш. И за него стоит побороться!

Триумфальная арка

Ключ к достижению живости ума – техника, которую я называю «Победа за двадцать минут». Она означает ежедневное полное погружение в выбранную вами деятельность минут на двадцать. Секрет – в непрерывности практики и постоянном увеличении интенсивности каждого последующего своего «погружения» (это напоминает упорство, с которым ребенок учится ходить – методично, постоянно и все увереннее, день ото дня) в духе кайдзен.

Кайдзен – это древняя японская философия дзен, предполагающая движение к достижению великих целей маленькими шагами. В нашем случае практика программы «живой ум» потребует от вас прогрессивно-поступательного движения в направлении к цели перекрестной тренировки – ежедневно, в течение двадцати минут внимательно сосредотачиваясь на той задаче, которую вы для себя выбрали.

Что вы можете сделать за двадцать минут? Вы можете изучить некоторые основы игры в шахматы. Вы можете запомнить пять новых французских слов. На первый взгляд, мало, но, по принципу приращения прибыли на вашем банковском счете, суммарный прогресс, достигнутый за эти двадцать минут интенсивных ежедневных упражнений (или тренировок ума), может оказаться поразительным.

Проклятие и благословение досуга

Чем мне занять время? Если мы вообразим, что жизнь – это стол, обильно уставленный яствами, то окажется: большинству из нас удается попробовать очень немногие блюда. Увеличивающееся количество поступающей к нам информации, так называемый «контент», вызвал лавину возможностей, доступных каждому, кто хоть раз задавался вопросом: «Чем мне занять свое время?»

Как провести с пользой то, что мы блаженно называем нашим «свободным» временем? А как его проводили наши далекие предки? Возможно, они только и занимались тем, что постоянно гонялись за антилопами и мамонтами да собирали коренья и ягоды? На самом деле это не так. Наскальные рисунки свидетельствуют: наши предки много времени проводили за рисованием.

Знаменитый сторонник свободного размышления, Аристотель, полагал: один из самых главных вопросов, стоящих перед человеком – как заполнить часы досуга. Короли и придворные играли в игры, устраивали балы, наслаждались охотой как видом спорта. В наши дни свободное время распределяется более демократично, по крайней мере, в теории. С другой стороны, современные люди сетуют на отсутствие этого самого «свободного» времени. На самом деле, у большинства из нас больше свободного времени, чем мы соглашаемся признавать. Старая истина о том, что «у каждого всегда найдется время для того, что важно», не утратила актуальности. Стоит нам обозначить некую задачу или дело как очень важное, и – о, чудо! – оно будет выполнено!

Поскольку такие формы проведения досуга, как посещения зрелищ, шоппинг, блуждания по Интернету, поездки в отпуск и иногда занятия спортом, в последнее время стали занимать чуть ли не самое главное место в нашей жизни, возможно, стоит уже спросить себя: а в чем польза такого досуга? И что такое для нас досуг? Досуг – это противоположность работе? Или он может рассматриваться как возможность для чего-то более существенного, например, для личностного роста и развития? Кто-то наверняка возразит: в таком случае досуг превратится в работу!

Тем не менее, очень интересно отметить, что люди, которые следовали наставлениям знаменитого автора и психолога Михая Чиксентмихайи из его книги «Поток: Психология оптимального опыта», в большей степени получали удовлетворение – как от работы, так и от игры. У Чиксентмихайи есть такие слова: «Наслаждаясь с таким трудом заработанным отдыхом, люди обычно жаловались на неожиданно ухудшавшееся настроение». Это смущающее противоречие подсказывает мне, что не мешало бы вдохнуть чуть больше жизни в то, как мы проводим часы досуга. В частности, нам следует использовать это время для тренировки наших мозгов – устроить им разминку, какой они не получают на работе (так мы можем продвинуться в направлении к универсализации себя в соответствии со шкалой «универсал/специалист»).

Писатель У. Л. Фелпс говорил: «Те, кто решает использовать досуг как средство интеллектуального развития, те, кто любит хорошую музыку, хорошие книги, хорошие картины, хорошие спектакли, хорошую компанию, хорошую беседу, – кто они? Они счастливейшие люди на Земле». В соответствии с этим высказыванием хочу обратить ваше внимание на название этой книги – «Живой ум: тренируй свой ум, чтобы пробиться сквозь ментальные, эмоциональные и профессиональные ограничения»; она о том, как присоединиться к этим людям и стать такими же – счастливыми.

Мой рецепт таков: чтобы победить загадочную хворь нашего времени – мыслительную заторможенность, – следует обратить внимание на более широкий круг возможностей, предоставляемых нам жизнью, нежели привычный, возможно, ставший уже тесноватым кокон, из которого и выйти непросто, и находиться внутри не вполне комфортно. Вероятнее всего, приступив к практике перекрестных тренировок ума, вы обнаружите, что первые перемены коснутся сферы вашей личной жизни, но затем вы непременно обнаружите их и в профессиональной области. Безусловно, интереснее и полезнее начинать тренировки заленившегося ума на профессиональной базе, обогащая и дополняя ее чем-то новым, способствующим профессиональному росту. Так вы станете не только более искусным специалистом, но и сможете предупредить кризис среднего возраста. Итак, если у вас когда-нибудь возникала неудержимая тяга к дзен, склонность к гончарному искусству или желание заняться модным дизайном, вперед – следуйте своему увлечению: берите уроки, посещайте лекции и мастер-классы, общайтесь с экспертами, читайте специализированную литературу и периодику; засучите рукава и попробуйте себя в деле!

Только в удовольствии человек ощущает реальность бытия. Только в досуге он создает истинного себя.

Агнесс Репплайер (1855–1950), эссеист

Почему я решила написать эту книгу

Что меня подвигло на этот смелый шаг, откуда такое рвение к перекрестным тренировкам ума? Чтобы ответить себе на этот вопрос, мне пришлось обратиться к моему прошлому, дабы понять, откуда появилось у меня это желание – сознательно выстраивать полноценную и многогранную жизнь.

Никогда раньше я не считала себя действительно хорошо образованной и всегда отдавала себе в этом отчет. Несмотря на то, что я получила степень магистра по связям с общественностью, я ощущала грызущую, хроническую нехватку – нечто вроде смутного беспокойства от того, что мое обучение, если не мой интеллект, было каким-то однобоким. Возможно, и несправедливо, но я отчасти обвиняла в этом атмосферу 1970-х (в то время я училась в школе). Сейчас в это трудно поверить, но тогда ученики могли уйти из школы после обеда и отправиться побродить по торговому центру, глазеть на дешевые побрякушки или уплетать гамбургеры. Хотя я никогда не присоединялась к компаниям моих одноклассников, которые в час дня покидали стены школы с тем, чтобы, как они тогда говорили, «учиться у реального мира», вместо этих нескольких дополнительных часов ежедневных занятий я тоже слонялась вне стен школы, что, конечно, не способствовало моему развитию.

Помню, в качестве дополнительной дисциплины нам была предложена латынь. Латынь – скучная, а я – юная и самонадеянная, поэтому я, конечно, отказалась от ее изучения (посоветоваться мне, увы, было не с кем). Точно так же, в начальной школе, когда языковое «окно» в нашем мозгу широко открыто, было бы нелишним заняться французским, но я обратилась к его изучению только в девятом классе (я его быстро выучила, но к тому времени биология мозга уже не позволяла овладеть им в совершенстве). Я бы хотела, чтобы раннее обучение и латыни, и французскому было обязательным, наравне с гуманитарными дисциплинами и точными науками, математикой, занятиями по искусству и музыкой. Лишь немногие из этих предметов предлагались то там, то здесь как выборочные, но в моей школе дети – как и все дети вообще – старались избегать любых трудностей там, где это легко могло сойти с рук. Самым сильным сдерживающим фактором была потенциальная угроза, которую трудный предмет представлял для неприкосновенности святыни каждого ученика, – среднего балла. В то время для меня все заключалось в оценках, а не в образовании.

Можно сказать, что если я не получила того образования, которое могла получить, то в большей степени по собственной вине. Думаю, я была одной из типичных девочек-подростков того времени в том, что касается коротких и беспорядочных увлечений, в сферу которых входили мальчики, наряды, ежедневная социальная драма, разыгрываемая на школьном поприще, и опять мальчики, да, конечно, мальчики…

А безумие продолжалось. Колледж свел меня с ума. Меня заставили выбрать профилирующий предмет, что, естественно, стало для меня пыткой как для начинающего, возвышенного человека нового Возрождения, который хотел учиться всему и сразу. Выяснилось, что школьная программа не предусмотрела такой эксцентричной, туманной и непрактичной ученой степени, как «возвышенный человек нового Возрождения». После некоторых колебаний я выбрала специальность с безжизненным названием «управление бизнесом» – узкую и скучную, не говоря уже о том, что она мне вовсе не подходила. Моя едва зародившаяся любовь к академическим знаниям увяла совершенно, раздавленная необходимостью поиска работы по окончании института. С точки зрения экономики и с точки зрения родителей, самым главным для меня в тот период времени было – найти хорошо оплачиваемую работу.

Может быть, стремление обрести живость ума – это результат моей собственной вендетты за мое посредственное образование? Или, возможно, меня влечет нечто большее, чем просто компенсация за растраченную юность? Я точно не знаю, но так или иначе, практические вопросы всегда стоят на первом месте. Если все-таки взяться за решение этой задачи – стать по-настоящему «всесторонним человеком», то насколько это актуально в условиях беспокойной, изматывающей жизни, которую ведет большинство из нас в постмодернистскую эпоху? Разве не безрассудство – пытаться «перекрестно тренировать» свой мозг? Это неразумно и недостижимо? Или это возвращение к более органичному, здоровому и гуманистическому подходу к жизни?

Даже после того, как мое формальное образование закончилось (только задумайтесь: именно тогда, когда мое формальное образование закончилось), я пребывала в этом непростом состоянии духовной жажды. Ученого из меня не вышло, теперь пришло время узнать, выйдет ли из меня профессионал.

Потом были несколько неудачных работ в мире бизнеса, и ответ становился очевидным: «Это не мое», – и я решила, что мне бы следовало стать магистром свободных искусств, но, как говорится, увы – мой поезд ушел. В тридцать лет, когда я уже пала духом и безнадежно устала от однообразной работы, я обнаружила, что сижу за столом напротив секретаря университета штата. Я заявила, что хочу, чтобы меня зачислили в аспирантуру на кафедру свободных искусств, гуманитарных наук или как там у них это называется. Он посмотрел на меня с искренним недоумением и сообщил: «У нас такой кафедры нет». Не утратив присутствия духа, я ответила: «Ничего, мы ее учредим». Мой энтузиазм был встречен тяжелым вздохом и безнадежным покачиванием головы. Пришлось бы выдержать бой с законодательными органами штата, учитывая то, что это было государственное учреждение. Мне совсем не хотелось драться. Я просто хотела изучать Моне. Так прошла еще пара лет. Попутно я успела получить диплом магистра по связям с общественностью, причем обучение полностью оплатил мой щедрый работодатель, поскольку в то время это имело отношение к моей работе.

Получив бессистемное «профессиональное» образование, я обнаружила, что моя тяга к свободным искусствам проявилась как желание учить других. В результате я стала преподавать английский, журналистику и связи с общественностью в университете. Я видела, что студентам внушали как прописную истину, что необходимо выбрать профилирующую специальность как можно раньше и «стать специалистом или умереть». На моих глазах все попытки разносторонне тренировать ум подавлялись в зародыше. Такое же печальное наблюдение я сделала, когда вела курсы для взрослых вольнослушателей – постоянно возрастающее отклонение в сторону профессиональной специализации противоречит интересам людей с острым умом.

В конце концов, моя жизнь изменилась к лучшему. Я основала собственную фирму по связям с общественностью, которая вызывала у некоторых удивление тем, что ее деятельность не укладывалась в рамки ни одного узкого ограниченного сегмента рынка. (Как вы уже, наверное, догадались, мне гораздо больше нравится работать с клиентами в разнообразных областях.) Это веселее, интереснее и это отражает то, как устроен мой ум. Заодно я продолжала преподавать. Как преподавателя меня все больше огорчало отсутствие интереса и, если хотите, уважения к междисциплинарному обучению. И я решила, что если мне не дадут организовать такие курсы, на которых я сама всегда хотела учиться, то я найду для них другое место, не санкционированное университетом. Поэтому я разработала ряд мастер-классов, семинаров и обеденных семинаров и предлагала их в образовательные группы, местные академии лидерства, церкви, молодежные лиги, книжные магазины и тому подобные места. Никаких степеней, никаких прибылей – только образование.

Мастер-классы, в результате, превратились в мой салон поклонников да Винчи, где программой вечера стали тематические беседы и обмен идеями. Там зародилась идея этой книги, когда я поняла, что занималась перекрестной тренировкой ума мужчин и женщин, которые обнаружили, что удовлетворять жажду знаний – это именно то, что им всегда было нужно: от этого они чувствуют себя лучше. И, кроме того, они чувствуют себя лучше в жизни вообще и в профессии в частности.

Естественное развитие этой деятельности привело к тому, что мои публичные выступления начали пользоваться популярностью благодаря вновь появившемуся интересу к первому в истории человеку Возрождения Леонардо да Винчи. Затем я стала создателем и ведущей популярного еженедельного радио-шоу под названием «Салон Рубикон» (WICR-FM, Индианаполис), в котором я рассказывала об интересных людях нашего штата и страны вообще, прославившихся достижениями в различных областях.

В последние несколько лет я отметила не столько неожиданную, сколько тревожную тенденцию. Работая радиоведущей, журналистом, лектором и корпоративным тренером, я замечала растущую тревогу и беспокойство среди самых специализированных из моих студентов, друзей и знакомых. Это люди, которые по праву находятся на вершине профессии, отлично работают на высокоспециализированных местах с громкими названиями, но эмоционально они оказались в мертвой зоне. Их работа – единственное, что они себе представляют и на что они могут рассчитывать как на источник удовлетворения в этом неопределенном мире, основа основ, подлинная ценность – их источник существования, – просто не может им больше ничего дать. Мне пришло в голову, что причина кроется в том, что они не получали достаточно умственной нагрузки – как на работе, так и в свободное время. Их профессии, хотя и высокооплачиваемые, престижные и многозначительные (по крайней мере, на сторонний взгляд), стали скучными, обыденными, утомительными, приевшимися и однообразными. По иронии судьбы, люди, которые способны сделать энергичную карьеру в узкоспециализированных профессиях, а это обычно самые умные и востребованные из нас, птицы высокого полета, которые задумываются над вопросами бытия, – именно они первыми увязают в трясине. Вспомните ваших одноклассников. Самые умные и способные, скорее всего, выбрали медицинский или юридический институт, помните? Возможно, вы из их числа. Они уютно устраиваются и начинают благоденствовать в качестве врачей или адвокатов, но эти сверхспособные «чудо-дети» рискуют к середине жизни впасть в дистимию – затяжную депрессию, – потому что большую часть умственной энергии они направили в узкие рамки выбранной специальности.

К написанию этой книги меня подтолкнуло острое желание расширить жизненные границы, жадное стремление к тому, что можно еще узнать, сделать, увидеть, кем стать. После того как я познакомилась с читательским исследованием Девида Денби и его бестселлером «Великие книги: мои путешествия с Гомером, Руссо, Вульфом и другими вечными писателями Запада», я не могла уже просто сказать: «Наверное, приятно иметь возможность развлекаться таким образом». Мне захотелось последовать его примеру, воспользоваться его опытом, чтобы создать собственное произведение. Но я не хотела ограничиваться одним только чтением великих творений. Я хотела узнать, смогу ли я следовать собственному «Великому учению» в контексте моей лихорадочной деловой и личной жизни.

Надо признать, что даже в случае провозглашения свободных искусств одним из профилирующих предметов в колледже, никто не застрахован от кризиса среднего возраста, когда мрачно задаешься вопросом: «И это все, что есть?» Даже знатоки свободных искусств подвержены меланхолии. Их, как и всех остальных, поглотит всепожирающая скука ежедневной рутины. В действительности, возможно, гуманитариям, историкам и ценителям английского языка придется еще хуже, поскольку они отведали изысканных блюд с богато накрытого стола, прежде чем были вынуждены сесть на безвкусную диету из скучной жидкой кашки.

Один из весомых доводов в пользу того, чтобы отныне стремиться стать гармоничным и всесторонне развитым нонконформистом, состоит в том, что вы, скорее всего, уже знаете, что любое знание хорошо в свое время. Конечно, я так и не прочла «Гордость и предубеждение»[3] в старшей школе, но я все равно ничего бы не поняла. И это относится не только к литературе. В семнадцать лет я была еще недостаточно взрослой, мне не хватало жизненного опыта, чтобы оценить большинство вещей. Суть в том, что мы впитываем культуру, только когда мы к этому готовы. Мой друг, который все-таки выбрал латынь в старшей школе, заявил, что «это пустая трата времени». В семнадцать лет латынь ему не давалась. Теперь он сыт ею по горло. Мне в старшей школе не давалась «Гордость и предубеждение». Теперь я бьюсь над Джейн Остин как над разгадкой Розеттского камня.

С течением времени мои идеи о том, как «оживить» мой ум, складывались в единую картину. Интуитивно я осознавала, что мне удалось ухватить нечто важное. Мой ум становился сильнее и подвижнее. И то же происходило с умами (и в жизни) тех, кого я тренировала. Но нужно было поговорить с учеными, которые занимаются исследованиями человеческого мозга, чтобы подтвердить догадку о том, что существует связь между перекрестной тренировкой ума и предотвращением умственного истощения. И, разумеется, нейробиология пролила свет на вопрос о перекрестной тренировке мозга. Книга «Живой ум» целиком и полностью основана на современных исследованиях в области нейробиологии: перед нами открывается волнующая возможность создать более совершенный мозг и, значит, качественно обогатить нашу жизнь.

И завертелось, и началось

После многих лет ошибок и злоключений мне наконец стало ясно: я не помещаюсь в обычные рамки там, где поле деятельности ограничено. К моему несчастью, в реальном мире поле профессиональной деятельности ограничено уже по определению. В наше время работа по определению – это узкий спектр бизнеса, который в свою очередь является узким спектром определенной индустрии. И вот, после того как я столько лет рвала на себе одежды и скрежетала зубами, я наконец нашла свою нишу: моя ниша – вне всяких ниш. Я также поняла, что позади еще не все ловушки, безвыходные положения и ограничения, которые неотступно меня преследовали. Я пробиваю собственный путь – путь к новому Возрождению, путь с бесконечными прямыми и тупиками, с ответвлениями и водоворотами. Я все время в поиске, но теперь я наконец поняла, что именно я ищу: мне нужно больше жизни. Мне нужны руки достаточно длинные и сильные, чтобы обнять искусство, музыку, литературу, технологию и науку. Мне нужно более глубокое понимание жизни, разума, тела и духа.

Хорошая новость заключается в том, что ничто никогда не поздно. Мы все можем прыгнуть в шлюпку и начать грести к кораблю, который, как нам казалось, уже ушел. Мы всегда можем вернуться в школу или заняться самообразованием, чтобы восполнить упущения трепетной и утраченной юности. Я посвящу остаток жизни заполнению ощутимых брешей в опыте и образовании. Я периодически с трудом продираюсь сквозь великую литературу, которую не ценила, учась в школе. Эти книги ждали меня двадцать пять лет. Это великое достоинство великих книг – они умеют ждать. Я понемногу учу латынь. Я научилась играть в шахматы. Я путешествую и читаю историю и биографическую литературу. Я пишу плохие стихи и изучаю толкование снов. Я выращиваю овощи и хожу в походы. Я также по-любительски занимаюсь искусством. Конечно, я – любитель, «нахальный» дилетант. Я чувствую себя водяным жучком, который счастливо скользит по поверхности чего угодно, счастливый уже тем, что он не древоточец. И знаете что? Свою хандру я держу под контролем – по принципу «не тот червь, которого мы едим, а тот червь, что нас ест», и это – правда, но мне почти всегда удается победить червя сомнений, лености и так далее. Черчилль (между прочим, убежденный сторонник перекрестных тренировок) называл его Черным Псом; мне больше импонирует – Черная Леди. Теперь, стоит ей лишь появиться – я знаю, что делать, чтобы выставить ее вон: сесть за пианино, начать разгадывать кроссворд, приступить к планированию посадки овощей на следующий сезон или написать новый коротенький и интересный рассказ. Я убеждена, что таким образом не только выигрываю войну с дистимией[4], но даже более того – мой ум становится гораздо острее, и именно в том возрасте, когда познавательные способности человека ухудшаются естественным образом. И еще: я могу открыть перед моими клиентами значительно более широкие интеллектуальные горизонты, ибо год от года становлюсь все более успешной и более профессиональной.

Карта этой книги

Книга «Живой ум» разделена на три части. Часть первая состоит из трех первых глав.

Глава 1, которую вы сейчас читаете, раскрывает замысел книги, ее посыл и предысторию.

В главе 2 мы рассмотрим, что значит быть универсалом, и выясним, кто вы – универсал или специалист. Если вы прирожденный универсал, вы освоите перекрестные тренировки чуть быстрее. Если выяснится, что вы прирожденный специалист, я помогу вам установить связь с вашим пока еще скрытым «внутренним универсалом». (Полярность универсал/специалист – это великолепная пара, которая все чаще встречается в наше время.) Моя цель в том, чтобы эта книга была полезна каждому, считает ли он себя универсалом, специалистом или никогда не задавался этим вопросом.

Глава 3 содержит руководство к действию, которое сделает эффективной вашу программу «Живой ум»: как использовать кайдзен в технике «Триумф за двадцать минут».

Часть вторая – следующие семь глав – состоит из семи императивов, которые вам необходимо учесть, коль скоро вы отважились на это предприятие – на тренировку под названием «Живой ум».

Часть третья вновь обращается к широкой перспективе. В ней приводятся некоторые правдивые и иногда удивительные результаты наблюдений над тем, что касается вашего призвания (как заработать на жизнь, будучи универсалом), стиля обучения (манифест в защиту самообразования) и правдивый рассказ о вашем свободном времени (как выжать из него наибольшую выгоду).

В конце каждой главы-императива вы найдете несколько упражнений. Я советую с ними ознакомиться и, прежде чем продолжить чтение, выполнить одно или два упражнения. Вы увидите: они непременно помогут вам закрепить знания, полученные в этой главе, и позволят увереннее двигаться дальше.

Эта книга для всех бунтовщиков, которые уже не хотят или не могут соответствовать модели специалиста. Скажем так: она для энтузиастов – мужчин и женщин нового Возрождения – любителей свободных искусств, одиночек, нонконформистов, раскольников, непокорных индивидуалистов, вольнодумцев, уникумов, эрудитов и дилетантов, – для всех тех, кто решит присоединиться к маршу протеста.

Как ответить на вопрос, поставленный ранее в этой главе: считаю ли я, что перекрестная тренировка ума разумна, целесообразна и просто возможна в современном мире, восславляющем специалистов? На основании собственного опыта и опыта многих моих клиентов, я с готовностью отвечу – от всего сердца – Да! Потому я и предлагаю вернуться к гештальту свободных искусств, к преимуществу гуманистического мышления – до того, как «магистр экономики управления» и «суперспециализация» стали синонимами успеха – к «великому синтезу», если хотите. Я считаю, что это самый радостный, жизнеутверждающий, приносящий моральное удовлетворение путь, который я могла бы начертить для себя, для моих клиентов и для моих читателей.

Железо ржавеет, если для него не находится применения, застойная вода теряет свою чистоту и замерзает на морозе; также и бездействие человеческого разума – иссушает силу ума.

Леонардо да Винчи (1452–1519)

Универсал – это тот, кто понемногу знает о многом; специалист знает много – о малом.

Неизвестный автор

Человеческий мозг развивался не для того, чтобы питать специалистов. Он развивался для того, чтобы формировать таких людей, как Митч Элбом, Леонард Лопейт и Кристин Ченоуэт; с каждым из них мы встретимся в этой главе. Чтобы выжить, представителям вида Homo sapiens требовалось многое узнать. Наши далекие предки все делали хорошо: находили пищу, строили укрытия и даже занимались наскальной живописью. Наша память развивалась таким образом, что к настоящему моменту времени успешно стала совмещать в себе рациональную или научную сторону с выразительной, художественной. Сегодня мы все обладаем способностью все делать хорошо, несмотря на то, что обычно активнее задействуем какую-либо одну сторону – рациональную или художественную; возможно, одно исключает другое? В эпоху, отличающуюся переизбытком легко доступной информации, стыдно было бы не развивать оба полушария нашего мозга. Если вам повезло, и вы, например, обладаете музыкальным талантом, я твердо убеждена, что вы сможете стать еще и лучшим музыкантом, если немного изучите, скажем, архитектуру. Тогда вы начнете видеть удивительные взаимосвязи между всем сущим – искусственные барьеры между областями знаний, один за другим, исчезнут сами собой. Точные законы природы, обозначенные научными формулами, управляют строительством зданий точно так же, как метрический размер управляет музыкальным произведением. План фундамента здания можно представить в виде соотношения заданных углов и чисел. Аналогично, в музыкальном произведении, в каждом его такте, существует заданное количество ударных долей – в математическом смысле мы связаны этими знаками-ограничителями. И в музыке, и в архитектуре, соблюдая «заданное», мы вольны добавлять орнаментальные украшения в виде изящных нот, трелей и диезов или архитравов, потолочной лепнины и резьбы. В конечном итоге, нас посетит великое озарение в виде потрясающей метафоры: музыка – «это и есть» архитектура!

Например, Билл – бухгалтер, который по выходным гоняет на мотоцикле. Несмотря на поразительное сочетание, в действительности, эта грань личности Билла – бесшабашный и беспечный ездок – помогает ему шире взглянуть на дебет с кредитом и стать более компетентным, если не сказать творческим бухгалтером. Или возьмем священника, который изучает комедийную импровизацию. Импровизация помогает святому отцу увидеть обратную сторону вещей, разглядеть мотивацию и подтекст – рассмешить людей, не говоря уже о том, что она дает ему возможность стать лучшим проповедником. Так что перекрестная тренировка ума – это обращение к деятельности, совершенно отличной от той, которой вы обычно зарабатываете на жизнь, и – в высшей степени практичное занятие.

Мы имеем обыкновение закрывать глаза и не замечать всего богатства доступного для нас выбора. Возможно, потому, что постоянно испытываем нервные перегрузки. В мире уже столько книг, журналов, интернет-блогов и иже с ними, что едва ли кто-то может надеяться их все прочесть! Пятьсот каналов телевидения – и не все они дрянные, вопреки распространенному мнению; спектакли, фильмы, учебные курсы; рестораны, вечеринки, фестивали и так далее и тому подобное. Однако вместо того, чтобы наслаждаться возможностью выбора, слишком многие из нас становятся внутренне зажатыми, подавленными и застывают в состоянии неопределенности/нерешительности, предпочитая удобный диван всем сокровищам мира, находящимся в их распоряжении. Выбор, безусловно, может быть «немотивированным». По утверждению Барри Шварца, автора книги «Парадокс выбора», покупатели, которым были предложены образцы шести разных видов купальных трусов, скорее решались сделать покупку, нежели те, которым предложили образцы двадцати двух видов.

Прислушайтесь к жизни. Смотрите на нее как на непостижимую тайну. Тоски и боли в ней не меньше, чем веселья и радости: прикасайтесь, пробуйте, вдыхайте, ищите путь к ее священной и тайной основе, потому что в последний миг вы поймете, что все моменты в ней – решающие, а сама жизнь – дар Божий!

Фредерик Бюхнер, теолог

Когнитивная революция

В наше время учеными, спортсменами, юристами, врачами и профессионалами всех мастей воспринимается как догма: чтобы продвинуться вперед – необходимо игнорировать все разнообразие мира, отвлекающее внимание от основной цели, на которой следует сосредоточиться. Тем, кто считает, что универсалы постепенно отошли в прошлое, когда было допустимым знать обо всем понемногу, могу посоветовать обратить внимание на ведущего ток-шоу на радио Леонарда Лопейта – пятизвездочного генерала среди универсалов. «Я считаю, что почти все темы в мире можно рассмотреть под интересным углом», – говорит он (не зря же его называют виртуозным собеседником!). Более двадцати лет Лопейт ведет «Шоу Леонарда Лопейта» на WNYC. Это ежедневная радиопередача, охватывая широкую аудиторию, играет роль интеллектуального радиосалона Нью-Йорка. И все эти годы Лопейт берет интервью у поэтов, актеров, физиков, романистов, комиков, художников, поваров и бывших президентов, танцовщиков, ученых, историков, филологов, ректоров университетов, режиссеров, независимых экспертов и многих, многих других. Он общался в радиоэфире с Джоном Апдайком, Дорис Лессинг, Билом Бредли, Марком Моррисом и Френсисом Фордом Копполой. Бесспорно, каждый хороший ведущий ток-шоу должен уметь разговаривать на разные темы, однако Лопейту удается достичь «максимального тематического диссонанса» между разделами передачи. Например, одну из передач он начал с дискуссии об Сенегальском хип-хопе, после перешел к беседе о индуистско-мусульманских отношениях в Гуджарате (Индия), а затем несколько минут посвятил композитору Гарольду Арлену, прежде чем в завершение передачи обсудил документальный фильм о роли Голливуда в формировании общественного мнения о Холокосте. Вероятно потому один из друзей Леонарда Лопейта как-то сказал: «Он может перейти от литературы к бейсболу, а от него – к кваркам. Он – разносторонне развитая личность; это у него в крови».

Старайся узнать все о немногом и немного – обо всем.

Лорд Брогхэм (1778–1868), британский государственный деятель

Радиоведущий Митч Элбом называет себя «человеком Возрождения современного радио». Он автор бестселлера «Вторники с Мори», спортивный обозреватель и состоявшийся автор песен и лирических стихов. Этого было бы вполне достаточно, но в его биографии есть и такие пункты, как боксер-любитель, певец в ночном клубе и пианист. Глубоко волнующий опыт общения со старым профессором неожиданно для самого Элбома помог ему прикоснуться к духу Возрождения. «С Мори я вновь почувствовал себя студентом колледжа – я смотрел на мир широко открытыми глазами. В этом магия Морриса».

Сьюзан Сонтаг (1933–2004) принадлежала к числу американских «новых интеллектуалов», она была писательницей и ведущим обозревателем современной культуры. Она писала прогрессивные статьи на разнообразные темы, такие как гомосексуализм, фотография, СПИД и революция, публиковала романы и короткие рассказы, стала сценаристом и режиссером четырех полнометражных фильмов. Она оказала большое влияние на экспериментальное искусство в 1960-е и 1970-е годы. Сонтаг сказала когда-то со страниц «Нью Йорк Таймс»: «Мне необходимо разнообразие страстных увлечений. Этого требует моя работа: не быть равнодушной, быть увлеченной, проснуться».

Пагубное течение

Энтони Кронман замечает в своей работе «Цель образования: почему наши колледжи и университеты отказались от жизненных ценностей», что студенты-выпускники научились принимать как должное ограниченную специализацию и рассматривают ее как цену, которую приходиться платить за предоставленные возможности. Это слишком высокая цена. Утрата целостности обезличивает.

Вне всяких сомнений, чем дальше вы продвигаетесь по системе университетского образования, тем уже становится область знаний. Мы все, придя в школу, сначала изучали все предметы подряд: чтение и письмо, музыку и физкультуру, рисование и математику, историю и прочие социальные науки. Если вы, учась в высшей школе, упорно бредете к обетованной земле под названием «докторская степень», вам придется оставить все помыслы об универсальном образовании. Вы обязаны выбрать специальность, заявив тему докторской диссертации, причем в настолько узкой исследовательской области, что это может показаться даже комичным. Вот примеры некоторых докторских диссертаций, названия которых наглядно демонстрируют истинную природу передовых академических исследований на дюйм в ширину и на милю в глубину:

• «Женщины: имущественное положение, власть и статус в средневековой Англии периода 1154–1227 годов»;

• «Классическая конфуцианская идея жертвоприношений предкам с точки зрения протестантской теологии»;

• «Агентное моделирование развлекательной рыбалки на коралловом рифе: объединение экологического и социального направлений развития»;

• «Исследовательский взгляд на рост преступности, психопатии и оскорбительного поведения: взаимное сближение криминалистического и психологического подхода»;

• «Исследование межкультурного и межрасового служения пастора, иммигранта из Кореи, в объединенной методистской церкви»;

• «Между Востоком и Западом: представители болгарской франкоговорящей интеллигенции – Юлия Кристева, Мария Колева и Цветан Тодоров»;

• «Определение руководителями программы размеров выплат общественных денежных средств представителям молодежи с низким социально-экономическим статусом, участвующим в летней программе обмена».

Нет, это не бред. Необходимость таких исследований самоочевидна. При том огромном объеме доступных знаний, который увеличивается с каждым годом, никто из здравомыслящих людей не ожидает, что получит статус эксперта где-то еще, кроме узкопрофессиональной области. Говорят, Томас Джефферсон знал все, что можно было знать в его эпоху. Возможно, то же самое можно сказать и о таком гиганте мысли, как Леонардо да Винчи. Но в наше время давайте будем реалистами: быть мастером во всем невозможно. Чтобы составить о чем-то объективное мнение, досконально разобраться в предмете исследования, вы должны отщипнуть от него крошечный фрагмент, а потом распылить его на атомы. Похоже, Джефферсон и да Винчи были последними настоящими представителями Возрождения. И все же, людям стоит расширять круг своих интересов. Это не только возможно, разумно и целесообразно, это крайне необходимо, чтобы жить более гармоничной и радостной жизнью.

Согласно метко названному сайту Shift Happens[5], исследования свидетельствуют: половина из того, что изучают на первом курсе студенты-инженеры, к третьему курсу устаревает. «Срок годности» современного специалиста уже исчисляется месяцами или неделями, так что святым долгом каждого является постоянный прогресс в своей области. Но специалисты роют себе яму сами, причем на таком узком поле деятельности, что все, что они изучают, быстро устаревает и становится бесполезным. Бобби Фонг, президент университета Батлера, предрекает, что сорок процентов нынешних студентов со временем будут работать по специальностям, которые сегодня еще даже не существуют, потому что «жизнь быстро меняет очертания».

Неудача – всего лишь возможность более разумно начать все сначала.

Генри Форд (1863–1947)

Француз Борис Виан (1920–1959) – романист, поэт, сценарист, автор пьес и песен, джазовый трубач, киносценарист, актер и бич божий для всех, кто имел неосторожность предаваться сомнительным развлечениям в послевоенном Париже, сказал: «Человек должен быть специалистом во всем». И сам всю жизнь следовал этому принципу.

У маленьких детей часто спрашивают, кем они хотят стать, когда вырастут (комедийная актриса Паула Паундстон язвительно заметила, что взрослые все время спрашивают у детей, кем они хотят стать, когда вырастут, потому что взрослым нужны свежие идеи). Даже заданный из лучших побуждений этот вопрос предполагает, что от детей требуют отказываться от возможностей, вместо того чтобы показать им само существование этих возможностей. В любом случае, откуда детям знать, какую профессию они выберут, когда станут взрослыми, особенно тем, кто от природы является универсалом? Детство должно стать оплотом широких возможностей.

Более короткий путь к славе – а в действительности, кратчайший – стремиться быть тем, кем ты хотел бы быть в глазах окружающих.

Сократ (469–399 годы до н. э.)

Ученикам старших классов теперь все чаще в рамках профобразования рекомендуется как можно раньше выбирать профилирующий предмет. Характерно: если вы отважитесь выбрать направление свободных искусств, все решат, что это просто так, ради хохмы. С таким же успехом, с их точки зрения, вы могли бы заявить, что выбрали специальность мальчика на побегушках. Похоже, в наше время преобладает убеждение, что всесторонняя подготовка в области свободных искусств, к которой раньше относились с уважением, девальвировала до уровня безработицы, и именно этот смутный страх и отвращение к свободным искусствам превращает среднее образование в профессиональное обучение. Колледж больше не дает всестороннего образования, скорее – законный штамп, чтобы вы смогли получить впоследствии вакансию, работу и зарплату, на которую можно жить.

По данным журнала «Harvard Magazine» за 1998 год (статья под названием «Гуманитарные науки в монетарную эпоху»), в то время как общее количество студентов, получивших в период с 1970 по 1994 год степень бакалавра, возросло почти на сорок процентов, количество выпускников-специалистов в области английского языка сократилось на те же сорок процентов. И такое положение продолжает ухудшаться: сегодня только девять процентов студентов высшей школы проявляют интерес к гуманитарным специальностям. В одном из университетов настолько отчаялись набрать студентов в колледж наук и искусств, что обратились к услугам рекламного агентства и выступили с компанией «Подумай о будущем». Вот некоторые девизы их рекламной компании:

• Закончишь учиться – делай, что хочешь, или жди два года, пока не наступит кризис среднего возраста.

• Страховка на случай, если роботы захватят все скучные работы.

• Ладно. Осуществишь свои мечты в следующей жизни.

• Да, твои родители выглядят такими счастливыми!

Говоря о новом Возрождении, Уильям Норвич писал в газете «Нью-Йорк Таймс» в 2002 году: «Со времен Второй мировой войны, когда наука и технологии помогли Америке выиграть войну и отстоять свободу, и в науке, и в бизнесе поощрялось разделение, спровоцировавшее все возрастающее расхождение между тем, что считается искусством, и тем, что считается наукой».

Стивен Б. Сэмпл, ректор университета Южной Калифорнии, в 1993 году говорил о том же. Сожалея, что среди нас не осталось людей Возрождения, Сэмпл заметил: «Это увеличивающееся в сторону специализации отклонение неизбежно приводит к упадку классического образования. Знание еще недавно ассоциировалось с добродетелью – как с точки зрения религии, так и с точки зрения воспитания. Теперь же знание стало ассоциироваться с силой, богатством, успехом и политическим влиянием».

Я придерживаюсь того мнения, что именно отход от изучения свободных искусств опасен для интеллектуального и психологического здоровья человека, и я ратую за возвращение к расширенному поиску, которым мы все были увлечены в нежном возрасте. Это почти неизбежно: с окончанием формального обучения взрослые просто плывут по течению. Как только на нас наваливается груз забот – оплатить счета, угодить супругу, вырастить детей, утихомирить босса, постричь газон, убрать дом, приготовить еду, справиться с работой в сроки, – нам остается лишь с тоской вспоминать о том, как это было прекрасно – ловить бесконечный поток, несущий новые знания, новых людей и новые точки зрения. Даже если школа не была для нас Меккой, мы никогда не ценили ее по достоинству, разве не так?

Эта книга в некотором роде песнь о любви – к бедным, забитым, загнанным свободным искусствам. Я испытываю ностальгию по детству, а именно – по тому времени, когда все мы не только свободно могли учиться всему тому, что нам было интересно, но и нас к этому обязывала существовавшая в те годы образовательная система, пусть даже посредственная, но она признавала нужным, здоровым, желательным и жизненно необходимым – обучать детей всевозможным предметам, несмотря на то, что мы, может быть, никогда не будем работать во всех тех областях, начальные знания о которых нам преподавались.

Кто знает, какие ценности породило это «принудительное» обучение всему на свете? Может быть, гибкий ум Билла Гейтса стал таким именно благодаря раннему влиянию дисциплин, которые, на первый взгляд, не имели ничего общего с будущим компьютерной науки: музыки, поэзии, литературы, биологии. Мне бы хотелось так думать.

В нашем обществе молодежь обучают широкому кругу предметов, потому что широкопрофильное обучение закладывает фундамент образования. Я полагаю, что взрослые были бы более гармоничными людьми, если бы поменьше внимали зову сирен, поющих о «нишах, полных сокровищ», и вернулись к разностороннему образованию, заложенному в начальной школе.

Разностороннее мышление

Гуру из мира бизнеса советуют нам диверсифицировать портфели ценных бумаг, чтобы получить максимальную прибыль. Хотя те же самые гуру бизнеса проповедуют «мантру» о «специализации» и о том, чтобы «найти свою нишу». Этот принцип (специализация равна успеху), который работает в бизнесе, не является оптимальной моделью для того, чтобы состояться в личной жизни. Так же как в мире бизнеса вложение ценных бумаг в разные направления увеличивает возможную денежную прибыль, так и в личной жизни диверсификация свободного времени может считаться долгосрочным доходным вложением. Быть универсалом – очень многообещающе, в первую очередь потому, что мир – это бесконечное игровое поле для людей с живым, пытливым умом. Такой ум – редкий дар. Очень немногие видят полную картину; большинству из нас достался такой маленький кусок пирога, что поразить коллег своей проницательностью, представив им макроанализ заданной темы, сложно. Вокруг вертится столько информации и дезинформации, что человеку приходится играть роль ее сборщика и аналитика. Например, вы работаете в области компьютерного обеспечения, и вдруг кто-то из вашей команды поднял голову над клавиатурой и воззрился на окружающий мир: его антенны-усики подрагивают, он нюхает воздух в поисках новых возможностей и опасностей, улавливает скрытые тенденции и взаимосвязи, которые могут повлиять на развитие компьютерного бизнеса. Он замечает выгодные обстоятельства в Африке, спиральное возрастание интереса к видеоиграм у шестидесятников, несметное множество устройств для распознавания голоса. Этот человек наделен неутомимым и всеядным воображением. Считайте этого коллегу вашим экстраполятором, членом команды, который чувствует, как направления развития программного обеспечения пересекаются с увеличением населения, демографией, модой. На мой взгляд, очевидно, что на такого «специалиста по перекрестному анализу» вы будете смотреть как на бесценного члена вашей команды.

Именно по этой причине вы должны ценить универсалов. Но человек человеку рознь, а мир, заполненный универсалами, – это уж точно не то, что ждет нас завтра. Одна мудрая пословица по этому поводу гласит: «За двумя зайцами погонишься – ни одного не поймаешь». Так что мы, универсалы, должны свято почитать наших собратьев-антиподов.

Универсалы смотрят на мир через иллюминатор самолета, летящего на высоте тридцати шести тысяч футов, и потому они лучше различают возможности и опасности. Специалисты – это исполнители, которым и на земле хорошо. Специалисты подвержены предрассудкам, потому что ограниченная специализация заставляет их вариться в собственном соку. Например, хирурги, как правило, рекомендуют хирургическое вмешательство. Практические психологи советуют различные практики. Массажисты проповедуют массаж. Специалисты по определению склонны к упрощенному взгляду на мир. Можно с уверенностью сказать, что именно такой – узкий и упрощенный взгляд на окружающую среду – способствовал кризису глобального потепления. Когда думаешь только о личных нуждах, ничего не стоит выкачать из недр земли нефти больше, чем требуется. Если вы живете только сегодняшним днем и своими желаниями, легко презирать ветрогенераторы, электромобили, как идеи, относящиеся к большой картине: все они направлены на сбережение ресурсов – для всех и каждого – и развитие новых источников энергии для будущего. Теория Геи, например, рассматривает живую и неживую природу Земли как сложную взаимодействующую систему, которую можно представить в виде единого организма. Это – универсальная теория о взаимосвязи всего сущего.

Видение без действия – не более чем мечта. Действие без видения – времяпрепровождение. Видение вкупе с действием – способно изменить мир.

Джоел А. Баркер, независимый ученый и футуролог

Ученый и писатель Гэри Таубс в своей книге «Хорошие калории, плохие калории», монументальном научном труде о мифах индустрии производства средств для похудения и контроля за массой тела, говорит о вредных последствиях специализации: «Уровень специализации, необходимый для достижения прогресса, нанес эволюции медицины серьезный, хотя и неизбежный урон». «Каждая наука ограничивается только частью фактов и создает свои теории в пределах понятий, предполагаемых этими ограничениями, – замечает британский математик и философ Альфред Норт Уайтхед. – Такой подход необходим из соображений ограниченных человеческих способностей. Но всегда следует помнить об опасности такого подхода».

С другой стороны, универсалы часто становятся жертвами собственной частичной слепоты. Они склонны упускать нюансы из-за отсутствия у них глубоких знаний. Типичные универсалы никогда не были первоклассными исполнителями, поскольку не любят вдаваться в подробности. Специалисты видят глубже, зато универсалы – смотрят шире. Скажу, возможно, упрощенно: универсалы определяют проблемы, а специалисты их решают. Ясно, что универсалы и специалисты дополняют друг друга. На работе нужны оба. В идеале каждый хотел бы стать и тем и другим.

«Я заставляю специалистов говорить в терминах, которые я, универсал, не могу понять, – говорит Сьюзен Огаст, технический аналитик компании «ИнноПас» из Силиконовой долины. – Это моя работа. Я рушу „воздушные замки“, которые специалисты построили для собственной безопасности».

«Существует более двадцати тысяч различных профессий, и в каждой – трудятся исследователи, которые изо всех сил стараются сегодня заменить то, что ими же было создано вчера, – говорит Джон Бёрк, ведущий традиционного шоу «Связи» на Британском телевидении. – Вы быстрее добьетесь признания, если сделаете вашу исследовательскую нишу настолько специализированной, что в ней будет место только для вас. Так что цель большинства ученых – узнать много о малом, описав то, что они узнали, – настолько узкоспециальными и профессионально точными терминами, что фактически их едва ли поймут их собственные коллеги, не говоря уже о широкой публике». Вот и получается, что роль универсала – переводить и разрушать границы.

Я полагаю, что имеет смысл выйти за пределы двоякого понятия о том, что вы обязательно должны быть одним или другим – универсалом или специалистом. Смешение двух способов существования возможно. Я называю этот, третий, путь – «Витрувианская способность», по имени Витрувианского человека, знаменитого рисунка Леонардо да Винчи 1492 года, изображающего обнаженную мужскую фигуру, представленную в двух положениях, с распростертыми руками и расставленными ногами. Такое положение определяет строгие пропорции между длиной и шириной. Еще этот рисунок напоминает о единстве искусства и науки, учитывая, что фигура Витрувианского человека вписана одновременно в круг и в квадрат – самый запоминающийся символ, созданный самым знаменитым в истории человеком Возрождения.

Интеллектуальная всеядность

Журналист Брайан Гамбел однажды был представлен в журнале «Спортс Иллюстрейтед» как «друг, которого можно привести на любую вечеринку, потому что он знает все обо всем. Это лучший в мире партнер по Тривиал Персьют[6], завсегдатай Джеопарди[7], один из последних людей Возрождения. Он еще и Красавчик Браммел[8] наших дней, у него безупречный стиль. У этого человека более ста костюмов, и с некоторых из них до сих пор так и не срезаны бирки. Он никогда не выйдет из дома, не подобрав в тон галстук, запонки, нижнее белье и носки. Он – знаток хорошей кухни, ценитель шампанского, человек мира, гольфист с гандикапом 12[9], отец двоих детей и мультимиллионер».

Тайлер Коуен, профессор экономики университета Джорджа Мейсона, ведет популярный блог под названием «Маргинальная революция», охватывающий поразительно широкий круг вопросов. Он слывет эрудитом мирового класса и залпом, как комиксы, проглатывает 816-страничные фолианты, вроде «Африка: биография континента», слушает все – от Баха до бразильского техно, выискивает экзотические блюда по всему миру, а также находит время для путешествий в далекую Мексику, чтобы пополнить коллекцию картин на бумаге амате. Смысл жизни для него – в неразрывном слиянии с культурой, и его читателям косвенно достается доля культурных богатств, которыми он владеет. Недаром его назвали «культурным миллиардером».

Кристин Ченоуэт – певица, актриса музыкального театра, кино и телевидения, лауреат премии Тони. Среди самых известных ее ролей – Глинда в бродвейском мюзикле «Грешник» и Аннабет Скотт в телевизионном шоу «Западный ветер». Однажды Ченоуэт призналась корреспонденту газеты «Нью-Йорк Таймс»: «Может, я и страдаю профессиональным дефицитом внимания, но я ежедневно успеваю переделать пять миллионов всевозможных дел». Видимо, столько и требует ее яркая индивидуальность, которая, несмотря на внешнюю миниатюрность, сочетает в себе «веру в Иисуса, сексуальный шарм, строгий профессионализм, детскую беззащитность, недюжинный талант и непреклонное, неутомимое стремление эксплуатировать все это на полную катушку. Ее личность напоминает щенков в корзинке – каждая амбиция лезет на другую, желая выбраться наружу».

Другое воплощение «универсализма» – Снупи из дешевых комиксов. Он – астронавт, отправившийся на Луну, без пяти минут известный писатель и охотник. Он – все, что только может создать его воображение: муравьед и куропатка на грушевом дереве, пиранья, Гекльберри Финн, Микки Маус, свирепая белая змея, профессиональный игрок, доктор Джекил и мистер Хайд, крупный специалист по стрекозам. Он расточает «поцелуи, что слаще вина»[10] и путешествует по Сахаре и Франции. Он – поклонник абсурда, и ему это никогда не надоедает. Он же – Снупи – на все лапы мастер.

Живой ум как пробное блюдо

Живой ум – одна из самых желанных вещей. И все же, как ни странно, эта идея встречает широкое сопротивление. Почему? Четыре препятствия, что перечислены ниже, представляют собой силы, которые все мы должны преодолеть, чтобы получить сильный, тренированный универсальный ум. Это наши четыре всадника Апокалипсиса.

1. Интеллектуальный голод. Без постоянного обучения легко может начаться интеллектуальное голодание. Назовем его «энтропией мозга». Вспомните последний год учебы в школе или в колледже (смотря где вы сошли с этой карусели) и спросите себя: сейчас мой ум острее, чем был тогда? Скорее всего, вы придете к неутешительному заключению, что, когда вас заставляли умственно трудиться – выполнять задания, выступать с презентациями и готовиться к тестам, – вы были более сообразительным, более проницательным, более восприимчивым, чем сейчас, когда навалились обыденные проблемы, которые вас не вдохновляют, и работа, не требующая умственных усилий. Это правда – как только заканчивается наше формальное обучение, начинает развиваться «умственный застой», если только мы не принимаем активных мер, чтобы обратить вспять эту энтропию. Берегитесь энтропии.

2. Антиинтеллектуализм. Жесткое давление антиинтеллектуализма испытывает вся общественная культура. Я его ненавижу. Я читала как-то в каком-то ненаучном журнале одну статью, автор которой употребил слово «экзогенный», тут же дав ему определение как «направленный вовне»; меня очень задело, что затем автор стал извиняться за то, что вообще употребил это слово, как будто употребление редкого слова могло вызвать осуждение, замешательство, упреки цензуры и всеобщее неудовольствие. Мы живем в особенную эпоху, когда тупость считается хорошим тоном и политкорректностью. Открытые проявления живого ума ассоциируются с элитарностью или декадентством. Количество нереализованной умственной энергии среди населения даже вполне развитых стран просто ужасает. Многие даже гордятся своей умственной ограниченностью. Мещанство существует. Оно наш противник.

3. Групповое мышление. Третий фактор, который нужно преодолеть, это групповое мышление. Групповое мышление означает отсутствие мышления независимого, критического. Оно подчиняется группе, отказывается от творчества, воображения и профессиональной ответственности в пользу серой массы. С точки зрения группового мышления, согласие и подчинение – превыше личного мужества, открытости, дерзости и инициативы. Чтобы преуспевать, со всем и всегда следует соглашаться. И так везде.

4. Нехватка времени. Четвертый фактор, который не дает нам развивать живой ум, – это ощутимая нехватка времени. Возражение настолько сильное, разумное, распространенное, понятное, логичное и подходящее всегда, что я посвятила ему целую главу (см. главу 6).

Преодоление этих препятствий дает нам возможность получить более богатый, более насыщенный жизненный опыт и открывает путь всем людям – мужчинам и женщинам – эпохи нового Возрождения.

Тайная жизнь универсала

Том Моррис, философ и автор бестселлеров, сказал мне: «Хоть я и философ, если я буду читать только книги по философии, я стану очень скучным человеком. Мне необходимо читать фантастику, научную литературу и поэзию, чтобы оставаться живым, творческим человеком в моей профессии». Жизнь, по его словам, должна быть приключением, а «люди позволяют инерции удерживать их на месте». Моррис сожалел о том, что, погружаясь постепенно во взрослую жизнь, мы начинаем говорить с друзьями только о том, как растут наши дети, что мы купили на распродаже и как сыграла местная спортивная команда. Куда ушла «златая младость», когда мы могли ночи напролет говорить о важном – о жизни и смерти, о любви и смысле счастья, о добре и зле. Парадокс в том, что, когда мы взрослеем и действительно можем привести серьезные аргументы в таких спорах, нам недосуг поговорить о серьезных вещах. Практически все мои клиенты одинаково жаловались на пустоту в их жизни. Люди стремятся «снова ощутить высшие моменты своего бытия», – сказал Моррис. Люди хотят жить на более высокой ноте. Большинство так называемых формул успеха оказались пустышками. И все же мы постоянно ищем такой способ жизни, который приносил бы нам стабильное удовлетворение и подпитывал нашу жизненную энергию. Моррис сказал: «Нам отпущено время на этой Земле не для того, чтобы тратить его впустую».

Аристотель пришел к заключению, что счастье – это действие. Можно добавить, что счастье – это деятельность, которая дает ощущение полноты жизни. «Душа вечно томится жаждой действия», – говорил Цицерон. Это означает, что не обладание, а действие наиболее тесно связано с ощущением полноты бытия. Мы действуем наилучшим образом и чувствуем себя наилучшим образом, когда перед нами стоит достойная задача. Вызов – это удовольствие. Те из нас, кто решится создать более живой ум, ставят перед собой трудную задачу. И я утверждаю, у нас есть все необходимое, чтобы получить максимальное удовлетворение от жизни. В этом состоит главная цель этой книги.

Когда вы начинаете расширять горизонты знания, внутри просыпается бесенок по имени «жажда открытий». Вы обнаруживаете, что изучение кинетической энергии на уроке физики действует на вас ободряюще; несколько эффектных немецких слов, вроде «schadenfreude» или «gemtlichkeit», которыми вы сдабриваете беседу, оживляют вечеринку; изучение законов перспективы на уроках рисования вас вдохновляет, и вы чувствуете вкус к жизни. В самом деле, изучение чего угодно, просто для себя, действительно того стоит и делает вас более человечным. Например, если вы бухгалтер и специализировались в бухгалтерском деле всю свою взрослую жизнь, я бы рекомендовала вам изучать медико-биологические науки или историю Второй мировой войны, или французскую кухню, или пчеловодство. Другими словами, нужно оторваться от лазерного прицела, направленного на одну-единственную область деятельности, и обратиться к более широкой палитре увлечений.

У мира бесконечное число граней. Пользуйтесь его богатствами. Не отказывайтесь от щедрого наследия, оставленного поколениями ученых, которые жили до вас. Если ваша жизнь беспокойна, но пресна, вы можете победить интеллектуальный голод и устроить пир разума в духе Возрождения. Это и будет ваш путь – к радости.

Эклектичный маршрут

Я понимаю, что некоторые люди, возможно, уже родились с сильной, по-видимому, генетической предрасположенностью к тому, чтобы стать терапевтами или фармацевтами, дирижерами, или футболистами, или мастерами на все руки, но эти «предназначения» в действительности могут быть экономически обоснованным выбором, который они сделали сознательно или бессознательно, а вовсе не проявлением врожденной склонности к тому, чтобы посвятить жизнь какому-то конкретному занятию. Я боюсь, что работа станет для этих людей проклятьем, если однажды они почувствуют скуку, беспокойство, депрессию, опустошение.

Талантливые, в высшей степени состоявшиеся люди, такие как Альберт Эйнштейн, Майкл Джордан, Томас Келлер и Билл Гейтс, продвинулись в выбранных областях на много шагов вперед, сделав мир лучше для всех нас. Я ни в коем случае не предрекаю и не приветствую отход от этих блистательных образцов – в профессиональной жизни так и должно быть. В интересах цивилизации мы бы не хотели, чтобы так произошло. Мы не можем отказываться от вклада, который способны внести эксперты и специалисты. Но существует и потенциально разрушительная обратная сторона того, что вы посвящаете всю вашу жизнь без остатка одной специальности. Несмотря на то, что это предоставляет уникальные возможности для потрясающих открытий в вашей области – открытий, которые в будущем обогатят жизнь миллионов людей, – за те же достижения вам в будущем придется заплатить слишком дорогую цену, пожертвовав возможностью личного совершенствования и самореализации. Например, доктор медицины с Гавайев Джей Фирберг утверждает, что любит медицину, но ее родители говорят: «Ты живешь ограниченной жизнью оттого, что уже долгое время сосредоточена на чем-то одном. Есть так много замечательных вещей, которые ты можешь делать, занимаясь медициной или юриспруденцией. Играть на скрипке в оркестре или изучать хулу – не хулу для туристов, а традиционную хулу, великолепный и священный танец».

Принадлежите ли вы к специалистам или к универсалам, стали ли вы такими от природы или в результате воспитания, добро пожаловать к нам! В любом случае, я обещаю, что все мы компенсируем издержки узкой профессиональной специализации, пролистав путеводитель универсала. Универсалы слишком непоседливы, слишком интеллектуально неразборчивы, слишком легко поддаются соблазнам, которые в изобилии предлагает им жизнь, чтобы остановиться на специализации в одной области. Тот, кто стремится развить действительно живой ум, не потерпит ограничений.

Расправить крылья

Всем нам знаком «Тезаурус Роже». Питер Марк Роже (1779–1869) обладал настолько острым интеллектом, что решил проблему очистки воды в Лондоне, изобрел логарифмическую линейку и разделил огромное количество слов по категориям в соответствии с их значением.

В наше время величиной академического масштаба, еще будучи студентом Калифорнийского университета в Беркли, стал Стив Изенберг. Он был назначен главой администрации мэра Нью-Йорка Джона Линдсея в 1960-х, а потом, не имея никакого опыта, занялся издательской деятельностью и в результате стал главным редактором «Лос-Анджелес Таймс» и «Ньюсдэй». Сегодня, будучи преподавателем литературы в университете Техаса, Изенберг смиренно признается: «Конечно, временами я не выжимал из себя все возможное, выбирал не лучший путь, мне не всегда удавалось расправить крылья. И все же, с другой стороны, разве у жизни есть только один победитель?» Меня потрясло это красивое сравнение – «расправить крылья». Мы все хотим расправить крылья – эмоционально, психологически, интеллектуально.

Как закоренелый универсал, я отчасти завидую моим друзьям-специалистам. Им гораздо легче жить. Они однажды поняли (возможно, в довольно раннем возрасте), что их цель – стать виолончелистами, экономистами, адвокатами по бракоразводным делам, дизайнерами интерьеров или бизнесменами. Потом им оставалось только провести остаток своей профессиональной жизни занимаясь тем, что они считают своим призванием. Минимум сожалений, если только на пару секунд; никаких дурных предчувствий, так, легкий кризис среднего возраста; никакого видимого истощения. Конечно, жизненный путь для этих специалистов не усыпан розами, но по крайней мере, они чувствуют глубоко укоренившуюся уверенность, что занимаются работой, которая им отлично подходит, – в том, что касается карьеры, они попали в самую точку.

Остальные же, как тот сверчок в пословице, ищут свой шесток. Считается, что те, кому сейчас за двадцать, сменят к сорока годам около десяти работ и более семи разных профессий в течение жизни. Если вы рождены вольной пташкой, которая клюет то здесь, то там, вам будет трудно втиснуться в ограниченное микроскопическое пространство, отведенное биржевому маклеру, телепродюсеру или мебельщику. Это может ощущаться как своего рода профессиональное удушье. Вы собираетесь заняться продажей копировальной техники, но от этой мысли вам как-то не по себе. Потом вас осеняет, и вы решаете продюсировать документальное кино, но и эта ваша затея терпит неудачу. Вы первым увидели возможность стать инвестором начинающей компании по продаже экологически чистых лампочек. Ссора с партнерами кончается тем, что вы опять возвращаетесь к продажам, на этот раз вы занимаетесь рекламой в интернет-блогах. Потом вас увлекает биржевая игра, и вы посвящаете ей вечера и выходные. На неустойчивость в экономике вы отвечаете тем, что берете уроки каллиграфии. В то же время вы подхалтуриваете в амплуа журналиста, лоббирующего интересы машиностроительной индустрии. Вперед «сквозь мрак неясный»… Похоже это на блистательную карьеру? А на программу действий? По-моему, нет. На ум приходит саркастическое замечание о том, что «универсал» – это снисходительное определение для людей, которые не могут выбрать себе занятия. Да, нельзя не признать, в этом есть что-то привлекательно бесшабашное – жизнь коротка, так радуйся ей и живи в свое удовольствие! Жизнь некоторых универсалов действительно может показаться беспорядочной. Фокус в том, чтобы научиться так выбирать позицию, чтобы не вести беспорядочную стрельбу по случайным целям, собрать все увлечения в единое целое так, чтобы из их внешней путаницы возникали связные темы (об универсалах на рабочем месте мы поговорим в главе 12).

И все же представьте, что Эйнштейн, Джордан, Келлер и Гейтс решили попробовать себя в разнообразных областях. Представьте, что Джордан работает в Майкрософт, Гейтс надрывается у плиты, а Эйнштейн играет силовым форвардом. Джордан и в самом деле замахнулся было на бейсбол, но выступал более чем средне, даже играя только на уровне младшей лиги. Но шеф-повар Келлер, компьютерный гуру Гейтс и Эйнштейн, провозгласивший теорию релятивизма, все они посвятили свою жизнь исключительно тому, что сами для себя выбрали. А если бы этого не случилось? Что, если бы Келлер, увлекшись кулинарией, почувствовал творческий застой и занялся керамикой? Тогда, наверное, мы не имели бы счастливой возможности приобщиться к его мастерству дзен в области кулинарного искусства и науки. Что, если бы Эйнштейн не занимался физикой с присущей ему одержимостью? У нас не было бы заумных уроков физики и сведений о ядерной энергии. Что, если Билл Гейтс направил бы только половину своих усилий на персональные компьютеры, а в остальное время изучал архитектуру? Подумайте о том, что мог бы потерять мир! Некоторые суперспециалисты обладают настолько вдохновенным, фантастическим талантом, что трудно даже представить, как перекрестная тренировка (или что-либо иное) могла бы сделать их заметно лучше, чем они есть. И все же, я не могу удержаться от того, чтобы спросить, могли бы эти образцовые специалисты внести даже более ощутимый вклад в развитие цивилизации, если бы позволили себе роскошь обратиться и к другим сферам?

По какой мерке вы скроены?

Рано или поздно вы захотите задать себе фундаментальный вопрос: что мне на роду написано – быть специалистом или быть универсалом? Конечно, отсюда следует другой крайне интересный вопрос: человеком Возрождения нужно родиться или эта черта может быть приобретенной? Этот вопрос можно рассматривать в рамках дискуссии между экзистенциалистами и эссенциалистами. Судя по разговору, который произошел у меня со сторонником Юнга, аналитиком Гэри Спарксом, экзистенциалисты говорят: «Мы приходим в мир и сами создаем себя». А эссенциалисты, такие как Карл Юнг, говорят: «Мы приходим в мир уже завершенными. Истинный ты (твое „Я“) – это врожденное. Ты таков a priori». Согласно Спарксу, теория Юнга гласит, что все наши проблемы проистекают из нашего заблуждения относительно того, кто мы есть. Так что, если вы универсал, который пытается жить и вести себя как специалист, или наоборот, вы движетесь прямиком к саморазрушению.

Нет никаких врожденных преимуществ в том, чтобы быть от природы универсалом, а не специалистом, или наоборот. Суть в том, чтобы определить свой тип, а потом построить свою жизнь вокруг него. Не боритесь со своим изначальным «Я» – вы проиграете. Будьте теми, кто вы есть. Мыслите так, как вам свойственно. Отживший стереотип популярной психологии «измени себя» имеет силу только до известной степени. Да, мы можем научиться новым моделям поведения, но мы не сможем изменить свою изначальную внутреннюю сущность.

Кроме того, даже если вы определили, что действительно являетесь закоренелым, урожденным специалистом-экспертом, вы можете, тем не менее, переживать тяжелейшую профессиональную депрессию. Дело в том, что большая часть вашего мощного и живого ума остается неразвитой, при том что вы до изнеможения упражняли ничтожно малую часть вашего мозга, которая отвечает за ландшафтную архитектуру, ремонт электрооборудования или компьютерный дизайн. Все без исключения в среднем возрасте подвержены профессиональному угасанию.

Вы не захотите, чтобы прическу вам делал тот же, кто чинит вашу машину. Вы хотите, чтобы вашей шевелюрой занимался человек, который знает о волосах все, питает страсть к этому занятию, посвятил ему многие годы и настолько любит свое дело, что будет им заниматься, даже если ему не будут платить. Мы не хотим иметь дело с бездарностями. Мы хотим иметь дело с одаренными людьми!

Но что означает для самого стилиста такой пожизненный узкий интерес? Разве ум может долго продержаться на такой жидкой кашке? Чем приходится за это платить? После того, как наша стилистка двадцать лет стригла и укладывала волосы, она может перегореть, и разочароваться, и даже страдать от слабого неспецифического депрессивного расстройства. То, что ей действительно нужно, это яркий отблеск новых знаний, но она об этом не догадывается. Кроме того, все хвалят ее мастерство, у нее множество преданных клиентов, она зарабатывает больше, чем можно было себе представить, и слывет высоким профессионалом среди коллег. А ведь в самом начале она была страстно увлечена своим ремеслом. Печально, но в ее ситуации нет ничего необычного. Нормальное развитие карьеры, так бывает у всех и всегда, типичный случай, аксиома. Этого следовало ожидать, но от этого не легче. В результате возникает ужасающая дилемма. Миру нужны специалисты – те, чей темперамент устроен так, что профессия становится главным в их жизни. Но эти бедняги могут оказаться на пути, который приведет их к глубокой неудовлетворенности.

Вот вам противоядие – саморазвитие. Саморазвитие через постоянное обучение – это фундаментальная стратегия успешной жизни. Хотя это может показаться элементарным, зачастую эту практику недооценивают. Наша стилистка не обязательно должна угробить свой салон, продавая кондоминиумы в спальных районах, вместо этого она могла бы привнести свежую энергию в парикмахерское искусство, обратившись к другим интересам, дающим прилив энергии, которые даже отдаленно не напоминают о сушке, укладке и завивке.

Поймите меня правильно: невзирая на то, к какому заключению вы можете прийти, я не пытаюсь никого отговаривать становиться специалистом в своей профессии. Даже если вы считаете себя прирожденным универсалом, на работе вы не можете не быть специалистом. В наши дни на вес золота редкие объявления вроде: «Требуется мастер на все руки, умеющий делать многое на среднем уровне». С другой стороны, если вы спросите работодателей, они, конечно же, ответят, что им нужны разносторонние, хорошо образованные работники, которых они могли бы обучить специфике данной конкретной работы. Им нужны работники, которые могут договориться с коллегами и заказчиками, могут наладить связь между подразделениями, могут ладить с сотрудниками и клиентами, умные и любопытные, а также соблюдающие производственную этику. Я от всего сердца советую, чтобы все: и прирожденные специалисты, и прирожденные универсалы, – в свободное время стремились стать активистами движения за новое Возрождение. Это обогатит их профессиональный опыт и откроет новые возможности для самореализации. Вот в чем предназначение этой книги, это учение о развитии интеллекта в действии, это больше, чем просто популярная психология и ежедневный рецепт хорошего настроения.

Вы универсал, если…

• во время совещаний ваш ум блуждает в горизонтальной плоскости, сворачивая в сторону мыслей, не связанных с предметом обсуждения;

• ваша личная библиотека настолько эклектичная, что не поддается систематизации;

• вы часто используете метафоры, чтобы выразить себя;

• вам быстро становится скучно;

• люди считают, что вы страдаете дефицитом внимания;

• ваш дом или офис полон проектов, которые вы начали, наполовину закончили и забросили, но о которых вы не забыли;

• взаимосвязи – ваш конек.

Вы специалист, если…

• во время совещаний ваш ум блуждает в вертикальной плоскости, и вы все глубже вдаетесь в хитросплетения обсуждаемого вопроса;

• ваша личная библиотека количественно приближается к полному собранию книг по данной теме (например, Уилл Шорц, разработчик кроссвордов и головоломок для «New York Times», является обладателем грандиозного собрания книг, и все они – о головоломках);

• метафоры вызывают у вас тоску;

• вы обладаете высокой сопротивляемостью к скуке;

• люди считают вас серьезным человеком;

• с завершением у вас все в порядке: вы, как правило, заканчиваете все, что начинаете;

• взаимосвязи к делу не относятся.

Идеи из мира насекомых

Когда вы в последний раз слышали, чтобы говорили о «полноте», когда речь шла не об ожирении? Термин «всесторонняя полнота» следует возродить. Я хочу, чтобы считалось модно, круто, шикарно, изящно, остроумно и сексуально быть «водомеркой», человеком, который смотрит на жизнь как на одно большое, потрясающе вкусное комбинированное блюдо – идеальный микс-гриль. Водяной жучок обладает достаточным мастерством, вездесущим любопытством, более или менее талантлив, чтобы легко и быстро скользить по поверхности жизни, изобилующей разнообразием. Водяной жучок даже не нарушает водную гладь, довольствуясь тем, что остается на ее поверхности. Этот жучок обладает инстинктами к Возрождению. Быть водомеркой – это значит находить удовольствие в том, чтобы исследовать богатства большого, манящего океана, особенно если по темпераменту вы склоняетесь к универсалам. Если по натуре вы специалист или эксперт, то, продолжая сравнение с насекомыми, вы – «жук-древоточец». Вы склонны глубоко вгрызаться в один предмет, и вас, скорее всего, приводит в ужас то, как мы, водяные жучки, скользим по поверхности. Древоточцы устраивают свои норки глубоко под поверхностью «предмета», изучая все что можно об одном изолированном участке своего мира, их не особенно тянет попробовать разнообразные блюда жизни.

Миру нужны и водомерки, и древоточцы. Внушающие миру благоговейный трепет свершения специалистов и экспертов обеспечили на сегодняшнем рынке повышенный интерес ко все возрастающим тиражам книг о «гениях». А скользящий по поверхности человек Возрождения никогда не получал и малой толики того признания, которым пользуется его древоточащий собрат-специалист. Универсалов высмеивают, говоря, что подмастерье во всех областях – значит не мастер ни в одной. Но что в этом такого? – спрашиваю я. Я бы гордилась, если бы меня называли мастером на все руки. Мастерство переоценивают. Один мой друг упомянул, что как-то раз, пытаясь завязать беседу с новыми знакомыми, он обнаружил, что разговор не клеится, поскольку «единственная вещь, о которой люди могут говорить, это – они сами».

Прилежный дилетант

Мне нравится термин «тренированный интеллект», хотя ему и недостает образности сравнения с нашими друзьями-насекомыми, водомерками и древесными жучками. Наш злополучный вышеупомянутый приятель – парень, который метался между продажами и журналистикой, игрой на бирже и каллиграфией – можно сказать, занимался перекрестной тренировкой ума. Он вознес греческий идеал гармоничного, всесторонне подготовленного человека на следующий уровень, отмеченный рядом интересов, которые древние греки даже не могли вообразить. Кроме того, современный человек, обладающий тренированным интеллектом (или, можно сказать, «искусный любитель»), как правило, не склонен к тому, чтобы заниматься одним видом деятельности так, чтобы стать в нем экспертом.

Еще одно слово, которое я хочу спасти от несправедливого осмеяния – это «дилетант». Я признаю, что поздно очищать это красивое французское слово от дополнительных значений. Назвать кого-то дилетантом – значит нанести оскорбление; это подразумевает, что вы воспринимаете искусство (вид деятельности или предмет) как легкомысленное развлечение богатого бездельника. Я думаю, что любой из нас мог бы считать себя польщенным, если его называют дилетантом – от этого слова веет французским изяществом и надменностью, оно напоминает о хорошем вине и настоящем сыре. Итак, пока мы роемся в словаре, я введу в обращение пару неологизмов для обозначения беспечных универсалов: «фрагменталисты» и «поверхсионалы» – «desolutorians» и «superficialists» соответственно.

Что в действительности означают все эти термины? Мы часто слышим термин «человек Возрождения». Условно говоря, человек Возрождения – это бесконечно любознательный индивид, интересы, таланты и достижения которого охватывают широкий спектр человеческой деятельности: искусство, науку, музыку, философию, физическое развитие. Это человек, который страстно стремится к самосовершенствованию и с жаром углубляется в новые области интересов. В прошлые времена существовали и другие термины, например, такие как «Uomo Universale» – «универсальный человек», или «сверхчеловек» (по Ницше), и «идеальный муж» (у древних греков). Они, древние греки, вообще изображали «идеального мужа» как гордого, сильного, физически развитого, независимого и воинственного, искусного в бою, хитроумного и изобретательного, беспощадного к врагам. Архетип человека Возрождения, построенный на архетипе идеального мужа, расширяет определение тем, что описывает человека, владеющего еще и знанием, и мастерством в различных искусствах – от грамматики, риторики и философии до живописи, музыки, поэзии и архитектуры. Именно отсюда происходят наши современные представления о человеке Возрождения.

Великий муж Возрождения – понятие, которое следует освежить. Очевидно, что женщины тоже входят в это число, и поэтому мы должны говорить и о женщинах Возрождения – там, где это уместно. Затем, имея в виду и мужчин, и женщин, которые развивают в себе восприятие, свойственное людям Возрождения, мы будем употреблять термин человек Возрождения. Понятие «человек Возрождения» обычно употребляется для описания круга интересов и познавательных способностей человека, но в некоторых случаях оно включает и другие способности, в том числе физическое развитие и менее осязаемые качества, такие как духовное развитие.

Прежде чем продолжить, мы должны провести важное различие между человеком Возрождения и современным человеком, увлеченным каким-либо хобби. «Некоторые полагают, что современный человек Возрождения – это специалист по инвестициям, который непременно должен любить верховые прогулки или что-то в этом роде», – говорит Орит Гадиеш (цитата взята из книги «Эффект Медичи» Франса Йоханссена), – но «это не человек Возрождения, это человек, имеющий хобби. Человек Возрождения – тот, кто может видеть тенденции и устойчивые модели и добавлять к ним то, что ему уже известно». (Философ Бертран Рассел меня бы понял, ведь это он сказал: «Время, которое вы тратите с удовольствием, не зря потраченное время».) Гадиеш, которую журнал «Forbes» назвал одной из ста самых влиятельных женщин в мире в 2006 году, считает себя экспертом в том, что значит быть универсалом, или «экспертом-универсалом». Этот термин ввела именно она для описания того, кто использует и разрабатывает инновационные стратегии и открытия.

Мир отчаянно нуждается как в тех, кто может представить нам картину в тысячекратном увеличении, так и в тех, кто изменяет свой мир только на дюйм. И хотя я особо подчеркивала революционные идеи, концепции и открытия, которые специалисты-эксперты привнесли в общество, вклад универсалов тоже велик. Возможно, их вклад не всегда сразу заметен и не настолько очевиден, как вклад специалистов, но универсалы лучше, чем кто-либо, создают связи между дисциплинами – они видят более широкую картину.

Сопереживая опыту

Специализация сегодня являет собой организующий принцип практически во всех областях полезной деятельности человека. Хорошо. Но нам нужно какое-то равновесие. Поэтому обнадеживает то, что некоторые колледжи и университеты начали признавать ценность междисциплинарного обучения для своих студентов (в особенности это касается гуманитарных дисциплин, которые для большинства студентов становятся перекрестной тренировкой, поскольку очень немногие из них изучают гуманитарные науки как профилирующую специальность). В горячо обсуждаемой авторской статье под заголовком «Спасут ли нас гуманитарии?», опубликованной в «Нью-Йорк Таймс» в 2008 году, педагог Стенли Фиш цитирует множество блоггеров, жалующихся на то, что в прошлом университеты слишком часто «пренебрегали своей обязанностью воспитывать всесторонне образованных граждан». Один блоггер подходит к проблеме с другой стороны: «Когда поэт создаст вакцину или стоящую вещь, которую смогут производить пятьсот крупнейших в рейтинге Форбс компаний, я откажусь от моего комментария». Возможно, вина ложится на «гуманитарные факультеты, ответственные за то, что левые политики продолжают запугивать людей». Кто-то еще обвинял «отсутствие культуры в том, что во главу угла не ставится обучение как средство совершенствовать себя как человеческое существо».

Фиш говорит, что тема, которую косвенным образом поднимают блоггеры, экономически оправдана. «Чем оправдано финансирование искусства и гуманитарных наук? Вы не можете утверждать, что искусства и гуманитарные науки способны сами поддержать себя с помощью грантов и частных пожертвований. Вы не можете утверждать, что государственная экономика получит прибыль от нового прочтения „Гамлета“. Вы не можете утверждать – ну хорошо, в этом случае, может быть, и можете, но что с того – что выпускник, который обладает солидными знаниями по истории византийского искусства, будет привлекателен для работодателей (разве что работодателем станет музей)!» Приводя свою точку зрения относительно ценности того, чтобы быть всесторонне образованным, Фиш (ошибочно, по моему мнению) утверждает: «[Гармоничный] идеал принадлежит к более ранней эпохе, когда способность компетентно судить о Шекспире, или о Гиббоне, или о Тридцатилетней войне, имела какую-то денежную ценность (социологи называют это культурным капиталом). Нынче проблески эрудиции, мелькающие в разговоре, скорее вызывают раздражение, чем покоряют друзей и воздействуют на людей».

В то же время окупаемость искусств и гуманитарных наук не являлась необходимостью, потому что, по словам Энтони Кронмана, приведенным в статье Фиша: «Считалось, что колледж является, прежде всего, местом, где тренируют характер, воспитывают те интеллектуальные и моральные привычки, которые вместе составляют основу для того, чтобы человек прожил наилучшую жизнь, которую он может прожить». Из этого следовало, что достижение этой цели требует погрузиться в великие тексты литературы, философии и истории вплоть до того, чтобы заучить их наизусть. «Именно к варианту этого прежнего идеала Кронман хотел бы нас вернуть, – продолжает Фиш, – но не по причине профессиональной заинтересованности в гуманитарных науках (он профессор юриспруденции и бывший декан Йельской юридической школы), а потому, что он верит, что только гуманитарные науки могут разрешить вопросы, связанные с „кризисом духовности, с которым мы сегодня столкнулись“, и возродить чудо, которое те, кто разглядел в себе искру человечности, ощущали всегда, и которое наша научная цивилизация со всеми ее приспособлениями и открытиями заслоняла».

К этому относится и движение за введение понятия культурного интеллекта. Поборники культурного коэффициента, или CQ[11], утверждают, что именно культурный опыт воздействует на способность человека быть успешным в социуме и в мире бизнеса. Сравните CQ с IQ (коэффициент интеллекта) или EQ (коэффициент эмоционального интеллекта). Предполагается, что люди с более высоким CQ способны лучше вписываться в разнообразное окружение, чем те, кто обладает более низким CQ. Культурный интеллект рассматривает, какая из ваших моделей поведения свойственна вам как индивиду в отличие от вашей культуры. Понимание этого критического различия может составить основу для лучших бизнес-практик.

К вопросу о деловой хватке: Джим Коллинс написал книгу о бизнесе под названием «От хорошего к великому» (ее сейчас очень хвалят), в которой он утверждает, что лучшие компании следуют простой основной формуле: не раскручивать не связанный с ними бизнес. Это значит: никаких посторонних приобретений, никаких побочных совместных рискованных предприятий. Другими словами, если предлагаемый проект не соответствует напрямую миссии компании – не связывайтесь с ним! Возможно, это хорошо для бизнеса, но я не могу согласиться с этим, когда речь идет о личной жизни человека. Со всем уважением к Коллинзу и его формуле успеха в профессиональной сфере, я предлагаю, чтобы человек Возрождения мог прийти от хорошего к великому, намеренно преследуя неожиданные увлечения, стратегически стремясь к посторонним приобретениям во имя личностного роста, дерзко участвуя в побочных, потрясающе рискованных совместных предприятиях, и смело делая то, «что не положено».

Сидни Харман, одна из основателей аудиогиганта «Харман Кардон», достигла огромного успеха, следуя моей формуле. Харман верит, что в мире бизнеса поиск и любопытство могут привести к величию. Она заявляет, что бизнес-школы, которые сосредотачиваются на специализации, обманывают не только студентов, но и родителей, которые оплачивают такое образование. Утверждается, что искусства – это «ерунда», которой человек может заняться, когда работа уже сделана. Харман, тем не менее, верит в то, что если бизнес-руководители будут чаще совмещать работу с занятиями музыкой и искусством, они лучше подготовятся ко времени перемен. Она говорит: «Моя компания процветает именно на этой основе, и я искренне это рекомендую другим тоже».

Вызов – это удовольствие

Харман по-своему права. Относятся ваши начинания к бизнесу или к личной жизни – все равно; переход от интенсивной сосредоточенности к перекрестной тренировке не может произойти легко и просто. Вы, скорее всего, столкнетесь с некоторой долей разочарования, когда приступите к своей программе «Живой ум». Не удивляйтесь и не сопротивляйтесь. Это – часть процесса. «Оптимальная фрустрация» – термин из психологии развития, который описывает способ, которым учатся дети, но я собираюсь позаимствовать его, потому что он замечательно подходит к нашей работе. Основная предпосылка здесь в том, что задача, с которой сталкивается ребенок, всегда должна быть немного трудной и, тем самым, вынуждать его повысить концентрацию внимания. Другими словами, чтобы решить задачу, нужно немного побороться. Немногие люди оценят такой подарок как оптимальную фрустрацию. И дети, и взрослые получают удовольствие от борьбы. Они рождены, чтобы бороться. Нам нужно бороться. Так мы сохраняем живые умы – растущие и процветающие. Вызов – это удовольствие.

И еще, имейте в виду, если вы приступаете к задачам или идеям, лежащим за пределами привычной для вас сферы, вас не должна раздражать собственная рассеянность, и не нужно изводить себя упреками вроде «опять я все упустил». Все эти «отвлекающие моменты» на самом деле – ваш кислород, ваше материнское молоко. Они упорно цепляют ваше внимание, потому что каким-то странным образом они связаны друг с другом. Их объединяет общая нить. Таким образом, все эти отвлекающие факторы не отстанут от вас, пока вы не прочертите границы между ними, не соедините точки, чтобы создать большую картину. Радуйтесь каждому так называемому препятствию, потому что они – ваши друзья, ваш бензин, ваш исходный материал и первоначальный капитал. Вы создаете связную конструкцию, а все трудности – ваши средства связи деталей этой конструкции.