Таблетка Садулаев Герман

Инаугурация

И пришло время большого празднества для всего народа хазарского. На базарах шуты в дуды дудели, байки травили. Кудесники огни зажигали, дым пряный радостный испуская. Понад домами тряпок цветных навесили, так, что всё птичье племя распугали. Ветеранам каличным от войн праведных оставшихся дохлых сусликов раздавали во славу кагана и бека – пусть тоже радуются! А во дворце кагановом собралась вся елита хазарская, бомонд прозываемая. Ликами бела, шелками шелестяща, изумрудами-рубинами сверкающа, да так, что хоть задуй все светильники во дворце – будет светло от камней самоцветных. А уж думами-то как велика и чиста – хоть не стой рядом! Собралась елита и как пошла жрать! А столы-то яствами уставлены, да пития в кувшинах серебряных – хоть залейся. Жрёт да пьёт, жрёт да пьёт, да гудит ещё, ровно ос гнездище. Но тут уже Великий Бек посередь залы вышел да как грохнет посохом платиновым, инкрустированным, по полу гулкому! Все молчать. И выносят трон портативный да зовут кагана на выход.

– Каган! Каган! Каган! А Великий Бек хороводит:

– Плохо кричите! Не выйдет каган, не будет гулянья! Громче надо кричать!

И громче кричат:

– Каган! Каган! Каган! Дедушка каган! Тогда Саата в спину легонечко толк, и вышел он с тайной комнаты в большую залу.

– Ура-а-а-а-а-а-а!

Криком зашлись, да музыка громкая заиграла. А Саат, смутившийся да красный, как рыба итильская, к трону подходит, усаживается. Ох, горячо в зале, жарко! Будто на сковороде камбузной! Бек слово берёт:

– Вот он, хазары великие, народ суверенный, каган наш новый, именем Ося Тринацатый! Будем же верны ему, как были верны предкам его, спокон веков давешних!

– Будем! – кричит народ. – Будем! И снова Великий Бек посохом шмяк – молчать.

– Но прежде положено, по времён традиции, спытать кагана нового, сколь сроков будет править он нами.

Тут из-за спины кагановой выходит кат ряженый – в камуфляже весь, ветки к платью пришиты, а лицо чёрным чулком закрыто, глаз только вырезан. Вот сюрприз! Того Саату не сказывали.

Заходит кат сзади, на Саата удавку набросил, тонку, шёлкову. Вот и конец, стало быть. Не привелось сгинуть на поле бранном, не судьбинушка была помереть с голоду в нищете жалостной, так умрёшь ты, Саат, в пиру-гулянии, среди мира и сладких кушаний, под музыку радостну. Такова уж жизнь человеческа, смерти не минуешь! Думу скончив ту, покоен стал Саат, готов к усыплению вечному. А Великий Бек встал пред ним и глаголет:

– Скажи теперь Саат, сын Наттухов, сколь сроков будешь каганом хазарским? Кат будет тебя душить, а ты цифирь говори, да с начала самого, по порядку, не пропускаючи! А как будет невмоготу совсем – подними свою правую руку да реки – хватит. То и будем знать.

И дал знак кату Бек, сам же в сторону отступивши. Кат удавочку на себя потянул, легонечко. Саат цифирь считает:

– Один, два…

Кат же сильнее шёлкову нить тянет, болюче-то как!

– Три, четыре…

Вот уже Саату невмоготу совсем, свет меркнет, публика в глазах пошла четвериться да плясать сатанинскими танцами. Но Саат силится:

– Пять, шесть, семь…

И чует, что вот, вышел весь. Сейчас задохнётся. Тогда руку поднял и прохрипел:

– Хватит!

Кат тут же удавку выпустил, служки подбежали, водой кагана поливать, опахалом обмахивать, шею нежно растирать с маслицем.

– Слава кагану! – орёт елита хазарская. А Великий Бек:

– Ты сам сказал, о каган! Быть тебе на престоле хазарском семь сроков, ведать страну, владеть хазарами. А после распилим тело твоё на семь кусков, да войдёт в каждый кус грех земли хазарской за год твоего правления, будем тебя клясть-поносить, с тем и сожжём. Ныне же можешь ты о себе не думать, как твоя судьба ясна всё одно. И свободен твой ум для заботы державной! Тут слезой умилённой Бек источился. А Саат встал с трона и народ свой благословил. А туман, туман в зале сладкий курится. И звон… звон раздаётся во все пределы… да откуда тот звон?..

Вода

В квартире Саата… тьфу, Максимуса, звенел железный будильник. Не так давно целая делегация жильцов дома, в котором он проживал, убедила его не ставить больше по утрам на полную громкость музыку. Как они его убеждали, Семипятницкий нам не рассказывал, но теперь ему приходилось довольствоваться простым будильником, чтобы вовремя проснуться в эту реальность, собраться и не опоздать на работу.

Каждое утро ему приходилось прежде всего решать проблему самоидентификации, то есть отвечать себе на вопросы, кто я и почему должен сейчас вставать и куда-то ехать. Ответ на второй вопрос должен был вытекать из ответа на первый.

Максимус говорил себе: я ведущий специалист в отделе импорта компании «Холод Плюс», Санкт-Петербург, Россия. Арендатор квартиры по адресу: ул. Дыбенко, 6-66. Заёмщик по трём кредитным договорам. Поэтому, хочу я или не хочу, но мне придётся сейчас сползти с кровати и идти в ванную, бриться. Апотом одеться и поехать на работу в офис. И другого выбора для меня нет.

Семипятницкий подумал, что хорошо бы записать эту мантру на листочек и просто читать её себе вслух, когда проснёшься. А ещё лучше надиктовать её на магнитофон и включать… а, с магнитофоном не получится. Опять соседи придут.

Соседи… да… какие они мерзкие, однако! Да и другие люди не лучше. И вообще – только Бог прекрасен. Как это говорится в хадисе – «Аллах красив и любит красоту». А раз так, людей Он не любит. Не за что Ему любить людей. И мне тоже.

За такими мыслями Семипятницкий добрался до работы. Ужасно хотелось пить. Бросив портфель и ключи от машины на стол, он отправился в обеденную комнату, где сотрудники, которым не хватало зарплаты даже на «тошниловку», поедали принесённые с собой завтраки и обеды.

В комнате сидела только одна девушка, откусывающая от тоненького бутерброда и запивающая каждый кусочек бесплатным дешёвым кофе, огромный пакет которого стоял на столе. Это был тот самый кофе, мелкая пыль, который остался у несчастных негров после того, как, согласно рекламе данной торговой марки, у них отобрали все лучшие зёрна.

– Привет! Ещё не проснулась? Максимус вежливо начал разговор.

– Да. Сегодня еле заставила себя пойти на работу. Так не хотелось вставать!

Ещё бы кому-то хотелось работать! Сам Максимус, сколько ни старался, не смог найти для своего ума никаких убедительных аргументов, почему он должен это делать, кроме угроз, что иначе его выкинут и с квартиры, и с сиденья автомобиля, и вообще нечего будет есть. Как практическая аргументация эти соображения вполне себя оправдывали, но в смысле общефилософском всё равно не годились. И Максимус разразился тирадой:

– Для современного человека шекспировский вопрос «быть или не быть» уже не актуален. Быть, конечно, что же ещё остаётся делать? Для некоторых экстремистов, вроде скинхедов, тот же вопрос звучит как «бить или не бить», но ответ на него они для себя давно нашли, потому и побрили головы. Но это меньшинство. Для большинства основной экзистенциальный вопрос звучит сегодня так: «ходить на работу в офис или послать всё к чёрту?». Учитывая то, что общество всё равно не позволит ему жить задарма, бросив свой офис, человек может выбирать из следующих вариантов. Можно стать проституткой, на улице, в салоне или виртуальной комнате. Можно торговать наркотиками – сидишь себе в квартире, превращенной в притон, втыкаешь в интернет, а клиент идёт к тебе сам. Можно самому ходить по клиентам и впаривать им гербалайф или пылесосы ценой в подержанный автомобиль. А можно подписать контракт с дьяволом, и он сделает тебя рок-звездой, модным писателем, светской львицей или каким-нибудь ещё прославленным тунеядцем. За это дьяволу нужно пообещать свою душу. Что такое твоя душа и зачем она тебе – ты и сам не знаешь. Зато дьявол, дьявол знает кому и зачем она нужна…

Девушка испуганно допила свой кофе и пробормотала:

– Ну, я не в том смысле. Вообще-то мне нравится моя работа. Бывает очень интересно. И платят неплохо. Просто вчера немного поздно легла. А так всё хорошо. Ага. И я пошла, мне пора. Надо… там… внести в базу данных… а ещё отчёты.

И, подхватив свою сумочку, испарилась за дверью.

Ну вот, опять никто ничего не понял.

Максимус достал из шкафчика свою жёлтую кружку и налил её до краев водой из большой пластиковой бутыли, стоящей на специальном аппарате. Вы знаете, такие сейчас в каждом офисе – из красного краника течёт кипяток, из синего краника – холодная водица.

И хозяева всех контор, даже самые жадные, оплачивают регулярную доставку воды, круглый год. Двухвёдерные прозрачные бутыли доставляют на специальных фургонах и заносят в офис молчаливые парни в синей форменной спецодежде.

Семипятницкий выпил свою кружку до дна и тут же вспомнил о том, какие задания нужно выполнить сегодня прямо с утра. Ум заполнили деловые соображения, строки писем и цифры. Появилось даже какое-то служебное рвение.

Максимус отрефлексировал это внезапное изменение сознание, на минуту застыл с пустой кружкой в руке и вдруг громко, как-то по-дьявольски захохотал.

– Ну конечно! Как я раньше не догадался! Таблетки! В офисную воду подмешивают те голландские таблетки, РТН, Positive Thinking! Позитивное мышление, как же! Химия. Иначе никто бы не стал работать. Я так думаю, основа у всех таблеток одна, но по заказу работодателей в рецептуру вносят небольшие изменения, с учётом специфики бизнеса. А может, и нет, гонят стандартный продукт. А вся специфика возникает уже в конкретном мозге, при взаимодействии химических веществ таблетки с нейронами подопытного менеджера, загруженными особенностями бизнеса его компании и его должностных функций. Так, разумеется, дешевле!

Слава Аллаху, в комнату больше никто не заходил и слов озарения Семипятницкого не услышал.

Escape

Максимус вернулся к своему столу и приступил к работе. Если что-то делаешь – делай это хорошо. Эта нехитрая максима была одним из немногих жизненных принципов, которым он следовал. Вовсе не обязательно гореть ребяческим энтузиазмом или изображать пылкое рвение. В таком состоянии, кстати, ничего стоящего не сделаешь. Другое дело – просто спокойно выполнять свои обязанности, нравится тебе это или нет. Тогда всё получается. И никому не создаёшь лишнего беспокойства. Это карма-йога, чёрт подери! Деятельность в просветлённом сознании, с отречением от её плодов.

Ведь если захочешь эти плоды себе присвоить, хотя бы самую малость – так на то в каждой компании есть служба безопасности, в каждой стране – экономическая полиция, а в преисподней черти со сковородками, или что у них там теперь, учитывая технический прогресс – микроволновки, может. Схватят за руку и воздадут. Вырвут плоды изо рта и засунут тебе в другое место.

Максимус знал, как знали это все, что закупщики в ритейле, куда «Холод Плюс» поставлял товары, повязаны взятками. Хотя теперь не говорят – «взятка». Есть ведь более красивые слова: бонус, мотивация. В крайнем случае – откат. А в уголовном кодексе состав преступления определён как «коммерческий подкуп».

И вот они едут мимо окон его, Максимуса, офиса, в своих «ауди» и «ниссанах», купленных не в кредит, нет – за наличные. Им удаётся даже накопить на квартиру. Их любят девушки, им завидуют простые клерки, а крупные издательства выпускают книги об их судьбах, и в книгах они такие тонко-ранимые, с высокой духовной организацией, эстеты по жизни, и даже их цинизм весьма привлекателен.

«Синие воротнички» со складов компании не раз, брызгая слюной, кидали в лицо Максимусу и его коллегам из офиса обвинения в крысятничестве. Но Максимус только усмехался в ответ. По сравнению с другим контрактом, который он уже неоднократно отвергал, всё это выглядело жалкой мелочью. По сравнению с другой сделкой.

Дьявол откатов не берёт. Ад на комиссионные не согласен. У менеджеров греха и падения есть только один бонус, одна система мотивации – твоя вечная душа, целиком, со всеми её трансцендентальными потрохами.

Просто продолжай делать это, – говорил Максимус сам себе, – работай. Не думая об успехе или поражении, не ожидая наград.

К тому же, какая это работа?

Максимус понимал, что он ничего не делает. Ничего не создаёт и не изменяет. По крайней мере, в мире реальных вещей. От всех его манипуляций с клавиатурой во Вселенной не становится больше ни на одну жалкую упаковку замороженной крабовой палочки. Эту крабовую палочку могут слепить только руки китайских женщин, получающих за свою работу по доллару в час. Хотя нет. Гораздо меньше.

Максимус получал своё содержание в другом порядке цифр. За то, что он просто вперял глаза в монитор и иногда бросал пальцы на клавиатуру, как будто играя в компьютерную игру, не выходя из вполне комфортного помещения, не поднимая со стула своей растущей задницы. Так это выглядело бы в глазах китайских женщин, сгорбленных у контейнера, или грузчиков на складе, день-деньской таскающих заиндевевшие короба.

Максимус, как и миллионы ему подобных, совершал священнодействия в мире Информации. Но так, и только так, в мире теперь создаётся прибавочная стоимость. Ведь цена крабовой палочки, слепленной из отходов рыбной продукции, химических добавок и прочего дерьма, почти не отличается от цены исходного сырья, того же дерьма. И только проведя изделие через все круги информационного ада, от таможни страны экспорта к таможне страны импорта, через ветеринарную статистику, маркетинговые анализы, системы мотивации своих и чужих сотрудников, можно получить то же самое дерьмо уже как товар на полке супермаркета, с ценой, в разы отличающейся от его первоначальной дерьмовой себестоимости.

Поэтому Максимус не думал, что ест свой бездрожжевой диетический хлеб даром. К тому же он знал, какую сам платит цену. Максимус давно понял, что ему платят не за работу – как таковой работы всё же нет. Ему платят за аренду его индивидуального сознания, за то, что он превращается в чип, встроенный в системный блок обработки коммерческой информации.

Семипятницкий вспоминал сюжет фильма, где красавчик Киану Ривз предоставлял свой мозг для контрабанды пиратских программ. Какие-то деятели, чтобы избежать уплаты таможенных пошлин, загружали программу в голову Ривза и переправляли его через бугор, где другие деятели сгружали программу. Фантастика. Но офисный служащий живёт в ещё большем кошмаре: его мозг не просто чип, где хранится информация. Это действующий процессор, где она постоянно обрабатывается. Так что курьерская миссия героя из антиутопии представляется плёвым делом по сравнению с ежедневной мукой м. с. з.

Ест ли он, спит ли, идёт ли по улице, смотрит сериалы или трахает свою подругу – процессор гудит, работает. Отслеживает состояние системы. Вносит корректировки. Разбуди м. с. з. среди ночи, и он ответит, сколько контейнеров должны на этой неделе выгрузиться в транзитном порту, какие документы нужно готовить на лицензию, чего не хватает для открытия аккредитива.

Глупый хозяин бизнеса тоже постоянно об этом думает. Умный хозяин бизнеса, даже подписывая годовой контракт с ключевым клиентом, думает о том, как сегодня вечером новая гламурная блядь будет брать у него в рот. Ему незачем осознавать детали. Все необходимые программы загружены в мозги специально нанятых для этой цели м. с. з. Они называют это – «делегировать полномочия».

В самом деле, очень удобно. Процессор «м. с. з. – IV», нового поколения, сам приходит, сам включается, сам подсоединяет себя к другим процессорам, сам отключается, сам осуществляет собственное обслуживание в свободное от операций время, а полностью исчерпав свой ресурс, сам удаляет себя из системного блока. Идеальный девайс!

Нужно только беречь его от вирусов.

Потому что, кроме правильных журналов, книг и телепередач, которые снабжают процессоры полезной информацией о том, как поддерживать себя в рабочем состоянии, повышать свою производительность и в чём находить стимулы для своего труда, нет-нет да и появляются опасные скрипты. И вот уже процессор начинает размышлять о себе, о Сервере, Провайдере и прочих материях, которые должны быть доступны только Системному Администратору.

Но для таких случаев есть служба безопасности, институт семейных ценностей и Священный Синдерион.

Всё понимал Максимус, но ничего не мог изменить. Он только позволил себе одну хитрость: пользуясь преимуществами многозадачности своей индивидуальной операционной системы, он запускал одновременно несколько программ, часть из которых занималась оплачиваемыми операциями, а другие, или хотя бы одна, параллельно медитировали на запрещённые темы.

Всё нормально, если вовремя сворачивать опасные окна.

Максимус уже более или менее разобрался с хазарским вопросом. Но изучение истории каганата поставило перед его пытливым разумом другую фундаментальную проблему: элиты, способы их вербовки и легитимации. Он написал бы эссе и на эту тему, но от лишнего труда спас новый виртуальный знакомый, Hakan, y которого Семипятницкий нашёл пространное крео, ответившее на все его вопросы о тайнах элит.

Это крео было так сродни собственным мыслям Максимуса, что иногда ему казалось, он сам его написал.

Может, так оно и было.

«Магия эльфов и железные яйца

С тех пор как Ясон отправился за Золотым руном, а Робинзон Крузо провел множество лет на необитаемом острове, все возможные сюжеты многократно повторены в мировой литературе. И даже этот сюжет – сюжет повторения сюжетов – уже использован гениальным библиотекарем Хорхе Луисом Борхесом.

В третьем тысячелетии от Рождества Христова у нас больше нет тем, нет героев, нет сюжетов. Все, что мы можем, – это писать о написанном и писать о том, что написано о написанном. В наших книгах больше нет людей, вещей и мест. Мы пишем книги о книгах.

Но сами книги становятся героями, сюжетами, местами и вещами. Нас больше не интересует критика. Когда-то и кем-то составленные, древние и современные, тексты входят в нашу реальность, и мы можем только гадать – где вымысел более удачен, где ткань реальности плотнее, какой из романов более настоящий: по ту или по эту сторону монитора.

И где сейчас находимся мы.

Из фэнтези я могу читать, пожалуй, только Терри Пратчета. Кажется, он из Англии. На задней обложке помещают фотографию автора в окружении рисунков его героев: эдакий смешной бородатый малый. Если верить предисловиям, уже лет десять как он оставил работу в офисе и полностью посвятил себя сочинению фантастических романов о придуманном им самим Плоском Мире.

В отличие от нашего мира, об устройстве которого существует немало теорий, с Плоским Миром все гораздо яснее. Плоский Мир представляет собой Диск, который покоится на спинах Четырёх Слонов, которые, в свою очередь, стоят на Космической Черепахе А-Туин. Самый грязный и густонаселённый город Диска носит имя Анк-Морпорк. Диск населяют вперемежку с людьми гномы, тролли, эльфы, оборотни и ещё куча всяких традиционных для фэнтези персонажей.

Есть писатели, которые якобы повествуют об окружающей нас реальности, но, в действительности, создают совершенно иной мир. Мир, в котором золушки неизбежно выходят замуж за принцев, где умные и благородные сыщики разоблачают преступников, а целомудренная фотомодель Мария всю жизнь ждет благородного биржевого брокера Хуана.

Терри Пратчет создаёт якобы совершенно иной мир, плавающий на черепахе, но в действительности повествует о нашей действительности. В его Анк-Морпорке (Нью-Йорк, конечно) процветает „видизм“ (расизм) и гномы ненавидят троллей, имея полную взаимность в чувствах к ним троллей. Золушки здесь НЕ выходят замуж за принцев, хоть и даётся это им не просто, скромные портняжки не становятся в одночасье преуспевающими бизнесменами, а так и остаются – скромными портняжками, члены гильдии убийц имеют право безнаказанно лишать жизни всякого, на которого получают заказ (если только вовремя платят членские взносы), а те, на кого заказов не поступает, дисциплинированно платят специальный налог в пользу гильдии убийц за то, что их пока НЕ убивают. Поэтому Терри Пратчет не более фантастичен, чем Салтыков-Щедрин с его городом Глуповом и медведями на воеводствах.

Очередная повесть Терри, „Дамы и Господа“, повествует о попытке вторжения из параллельной реальности в провинциальное местечко Плоского Мира сказочных эльфов. Причем эльфы оказываются не теми сказочными милашками, которыми мы привыкли их считать. Они жестоки и кровожадны, властолюбивы, завистливы, корыстный бессердечны. И вовсе не красивы.

Когда на какие-то мгновения ослабевает сила чар, которыми они опутывают окружающих, люди видят их противные треугольные лица, нескладные фигуры в ярких, но безвкусных нарядах, их нелепых кляч. Но чары восстанавливаются, и вновь взору смертных предстают невероятно прекрасные, в роскошных одеяниях, безупречно сложенные герои мифов на своих вызывающих почтенный трепет боевых конях.

Сила эльфов в том, что они заставляют людей чувствовать перед ними свою слабость. Эльфы убивают всех, кто попадается им на пути, а люди не способны поднять оружие и сопротивляться. Люди чувствуют себя полными ничтожествами, когда смотрят на эльфов.

Да, мы абсолютное ничто, мы неудачники. We are the losers. Мы жалкие, низкие, у нас всё равно ничего не получится. Так и должно быть. Это судьба. А они велики и прекрасны, и им по праву принадлежит весь мир, вместе с нами. Они вольны делать всё, что им угодно, а мы не имеем права противиться им. Потому что они успешны, а мы неудачники. Так было, есть и будет. О, как они прекрасны, как достойны поклонения! И что мы в сравнении с ними? Нет, смириться и терпеть, прибивать на двери подковы, кланяться, выносить на ночь миску самых лучших, самых вкусных сливок на порог дома для проходящего мимо случайного эльфа и ждать.

Ждать, когда они милостиво изнасилуют наших жен и дочерей и, может быть, если будут так невыносимо добры, после этого убьют нас самих.

Так думают люди.

В этом магия эльфов.

Магия эльфов принимает различные формы. Сказки о божественном происхождении, о, якобы, совершенно иной, даже „голубой“ крови властвующих. Шелка, атлас, бархат, золото, бриллианты, помпезность нарядов и церемоний. Это всё для нас. Это шоу предназначено для просмотра неудачниками. Чтобы не оставалось сомнений. Мы – неудачники, они – эльфы. Они другие. Им предназначено быть сверху.

Они делают историю, о них пишет пресса, смакуя все подробности их жизни (в их жизни, в отличие от нашей, важно и исполнено значения всё – что они едят, с кем трахаются, как испражняются), их показывают по телевизору. Их вкусы – пример для подражания, их биография – повод для восхищения, их действия вне критики быдла (то есть вне нашей критики). А мы не такие. Потому что если бы мы были такими, мы бы стали теми, кто есть они, а так мы – это мы, а они – это они. Нужны ли ещё доказательства того, что они – соль земли, а мы – неудачники?

Время от времени происходят сбои. System error. Эльфов хватают и тащат на плахи. И с удивлением убеждаются в том, что их кровь такого же, вполне красного цвета. И когда они гадят под себя на электрическом стуле, их испражнения не пахнут цветами. Они воняют.

И король Англии способен перед смертью вымолвить только одно слово: remember[151]. К кому он обращался? К новым поколениям эльфов, чтобы они не пренебрегали сисадминами и вовремя чистили программы от опасных вирусов? Не знаю. Знаю только то, что система перегружается, и те, кто ближе всех стоял к плахе, надевают на себя яркие одежды и провозглашают себя новыми эльфами. С тем, чтобы всё повторилось.

Для того чтобы жить в этом мире, нужно иметь железные яйца. Иначе тебе здесь нечего делать. Твоя самоуверенность, твоя наглость и жестокость должны быть сильнее чар эльфов. Тогда, глядя им в глаза, ты не поддашься. Если ударить эльфа по лицу, то он умоется кровью из носа, если выстрелить в его голову, серые полужидкие мозги забрызгают потолок.

И когда ты сделаешь это…

Когда ты сделаешь это – вступит в действие „plan В“ магии эльфов.

Теперь, когда ты сделал это, ты доказал, что ты не такой, как все. Ты – особенный. У тебя действительно железные яйца. Посмотри, разве могут быть равными тебе все остальные, это никчёмное быдло, эти неудачники? Ты доказал, что ты один из нас. Теперь ты тоже эльф и можешь этим гордиться.

Поэтому эльфы непобедимы.

Для того чтобы одолеть эльфов, вы должны знать об эльфах всё. Прежде всего, у эльфов, как это и говорится во всех сказках, заострённые кверху уши. И ещё они боятся железа. Не золота. Золото – очень мягкий металл. А железо искажает магию эльфов, железо разрывает их внутренности и обнажает миру то, из чего сделаны эльфы.

Если верить золоту, эльфы – бриллианты в его оправе. Если верить железу – эльфы сделаны из говна.

И ещё. Одно слово. Всего одно слово, но оно самое важное. Это ключ к психологии эльфов, энергетическая станция их магии, сердце сердец любого эльфа. И вот это слово: СТРАХ.

Магия эльфов держится на их страхе, эльфы боятся – в этом вся суть. Они окружают себя роскошью, придумывают специальные правила: почему одни марки одежды должны считаться лучше других, как определяется статус человека машиной, на которой он ездит, где должен проводить отпуск настоящий эльф и с какими другими эльфами он должен быть знаком – всё потому, что боятся. Эльфы не глупы, нет, они не так глупы, иначе не стали бы эльфами. И они понимают, что в них нет, нет ничего такого, что ДЕЙСТВИТЕЛЬНО отличает их от нас. Простая инвентаризация выявит их банкротство. Поэтому надо издавать глянцевые журналы, вести ток-шоу, побеждать на выборах. Не останавливаться, ни на секунду не останавливаться. Show must go on. Никто не должен иметь достаточно времени, чтобы стряхнуть магию эльфов, как липкую паутину с глаз в вонючем сыром погребе.

И ценности. Эльфы должны прививать людям „ценности“. Настоящие ценности эльфы оставляют себе, а быдлу прививают ценности в форме виртуальных понятий. Семья. Родина. Честность. Добросовестность. Трудолюбие. Подчинение. У людей нет ничего, по мнению эльфов, ценного. Поэтому у них должны быть ценности. Иначе люди опасны.

Такие люди, как я, не верят ни во что в этом мире. У них нет корней и фундамента. Наверное, потому, что они чувствуют – в этой игре наверняка что-то не так, давно чувствуют. Все майя, иллюзия. Сансара. Они не верят в святость „Семейных Ценностей“, проповедуемых зажиревшими людьми, чьи старенькие родители зачастую живут на пенсию в глухой деревушке, меняющими юных любовниц, а устав от однообразия, трахающих в попу красивеньких мальчиков и оплачивающих часы наблюдения за тем, как девочек имеют здоровенные английские доги. Не верят в Патриотические Песни, исполняемые радетелями, продающими родину оптом и в розницу на сырьевых биржах. Не верят даже в простые истины о том, что джинсы D&G из свежей коллекции в бутике на Невском принципиально отличаются от таких же джинсов Collins, купленных в стоке на Садовой с тройным дискаунтом от цены. Для них нет ничего святого.

Я готов размазать по стенке любого эльфа, если тот встанет на моём пути, и, не испытывая священного трепета, раздавить истоптанным ботинком его дорогие часы, хрустнув эксклюзивным турбийоном. Я опасен. Поэтому надо нейтрализовать мою энергию, убедив меня в том, что я ничтожество, неудачник, потому и Не Имею Ничего Против Стоков. Либо ввести в действие plan В.

Иногда у них удаётся план „А“, и я чувствую свою очевидную неполноценность. Иногда у них удаётся план „Б“.

Магия эльфов. Милиционеры с окладом всего в несколько тысяч рублей ревностно защищают интересы состоятельных людей и откровенно игнорируют неудачников. Не всегда потому, что вознаграждены, – просто инстинктивно.

Бросить камень в лобовое стекло припаркованного в твоём дворе „мерседеса“ очень просто, и, скорее всего, тебя никто не найдёт. Ты можешь даже убить этого счастливчика у подъезда, и следствие не докопается до истины, опрашивая его конкурентов и любовницу. Но ты не сделаешь этого. Потому что он эльф, и ты испытываешь Священный Трепет.

Ища выход агрессии, ты лучше порежешь „розочкой“ горло собутыльнику, такому же неудачнику, как ты, тебя быстро вычислят по контактам и посадят в тюрьму.

Правоохранительная система не защищает слабых от сильных, она защищает сильных от слабых, и никто не задумывается: а так ли они сильны, как убеждают при помощи своей магии? А они слабы и испытывают страх. СТРАХ.

В книге Терри Пратчета люди отразили атаку, и эльфам пришлось убираться восвояси. Люди, они тоже не ангелы. Они обманывают, бывают жестоки, они любят деньги, все очень любят деньги. Но загляните к ним внутрь – они просто хотят земного счастья, насколько оно возможно. Хотят радовать своих любимых красотой и удобствами в этой короткой, слишком короткой жизни. Бесконечно далеки от святости и нирваны. Но выполняют свой долг, просто выполняют свой долг. И поэтому всё же на пару дюймов ближе к Небу, чем к аду.

Этот мир наш. В нем нечего делать эльфам.

Брат, возможно, тебе просто смешно читать эти строки. Ведь ты давно отринул все сомнения и уверен в том, что твои острые уши и положение эльфа – заслуженная награда за твои железные яйца.

А может, ты все ещё работаешь клерком за несколько сот долларов. Но ты молод, и все ещё много раз изменится. Ты получишь другую должность, от тебя будет что-то зависеть, и однажды тебе принесут в конвертике твой первый откат на кругленькую сумму.

Ты возьмёшь эти деньги. Правильно, деньги надо брать. Что ты сделаешь дальше? Позовёшь старых друзей в кабак? Вышлешь пару сотен баксов двоюродному брату?

Или… да, и правда. Зачем?.. Они ведь… это… неудачники…

Тогда подойди к зеркалу и внимательно посмотри.

Внимательно посмотри на свои уши».

Максимус уже дочитывал лирическое крео, когда за его спиной возник начальник службы безопасности.

– Семипятницкий! Вы нарушаете правила компании «Холод Плюс», запрещающие использовать интернет в целях, не связанных с вашими должностными обязанностями.

Максимус не успел закрыть окно с б логом. Да и не стал бы этого делать. Это было унизительно. И бесполезно.

– Ваши нарушения имеют систематический характер.

Начальник службы безопасности положил на стол перед Максимусом распечатку отчёта департамента IT, в котором были свидетельства обо всех его преступлениях перед Служебным Распорядком: адреса сайтов, время просмотра и даже траффик в точном количестве мегабайт.

– Мы вынуждены оштрафовать вас согласно Положению о штрафах: сто долларов за каждый случай использования интернета в личных целях плюс десять долларов за каждый скачанный мегабайт.

Максимус подумал о том, что это глупо. Если бы интернета не было, этим корпоративным фашистам следовало бы его выдумать. Вот идеальное место, куда можно сливать своё раздражение, злость, обструкцию, где можно выпускать пар.

На месте эльфов он бы даже спонсировал пару-тройку экстремистских и оппозиционных сайтов. Пусть все эти умники упоённо стучат в своих блогахи остервенело ругают власть, корпорации и друг друга. Так они чувствуют себя причастными к Сопротивлению, не нанося никакого ущерба существующему порядку вещей. И когда придёт время выйти на улицы, там соберутся только полудохлые пенсионеры, которым не провели интернет, да дюжина анархистов, больных на всю голову. Такую революцию будет нетрудно разогнать дубинками «космонавтов» из ОМОН.

Впрочем, возможно, они и спонсируют.

Так подумал Максимус. Но ничего не сказал. Максимус промолчал. Начальник службы безопасности развернулся и ушёл. Максимус взял чистый листок белой бумаги и написал:

«Заявление.

Прошу уволить меня с сегодняшнего дня по моему собственному, кстати говоря, невъебенно большому желанию. Расчёт можете употребить на штрафы, а остаток засуньте себе в жопу. Только обязательно засуньте. Я потом приду и проверю.

Дата. Подпись. Расшифровка подписи: Максимус Р. Семипятницкий, Великий Каган.

Пы. Сы.: Я всё знаю о таблетках».

Написав заявление, Максимус положил его на стол поверх отчета департамента IT. Выгреб из ящиков стола все свои личные мелочи и забросил в портфель. Взял со стола ключи от машины.

Провернув турникет, сломал пополам смарт-карту и выбросил в ближайшую урну.

Выйдя из дверей бизнес-центра, Максимус очарованно посмотрел на мир вокруг себя и вдохнул полные лёгкие наркотического воздуха свободы и неизвестности.

Снова таблетки

Стоп!

Это ещё не все.

Признаюсь, был соблазн закончить вышеприведённой стандартной красивостью не только третью часть, но и всю книгу.

Что, казалось бы, дальше? Максимус уволился из своей корпорации, его социально значимая жизнь кончена. Он сделал свой выбор. Ушёл – и ушёл красиво. Сюжет завершён, герой препарирован, сеанс окончен? В тёмном зале включается свет, и зрители встают со своих мест, хлопая откидными сиденьями, «забывая» пустые пластиковые бутылки из-под газированных напитков и бумажные стаканы с недоеденным поп-корном.

Но нет!

Ведь дело – дело осталось незавершённым.

И Максимус понял это, как только вышел на улицу.

Как он мог забыть?

В этой сутолоке, среди откровений и стрессов, вполне оправдывающих такое забвение, но всё же! Как он мог забыть о таблетках?!

Итак, Петер забрал таблетки с собой в отель. Когда Максимус встретился с ним, таблеток при Петере не было, только вещи в небольшой дорожной сумке. После «Трибунала» Петер в гостиницу не заезжал, Максимус сам проводил его до вокзала.

Куда же делись таблетки?

Максимус сел в автомобиль, завёл мотор и, повинуясь безотчётному стремлению, повёл машину на Невский. Пробравшись через пробки ближе к «Невскому Паласу», Семипятницкий бросил автомобиль на краю проезжей части, заехав двумя колёсами на тротуар. Его не смутил даже знак «остановка запрещена» с красноречивым силуэтом эвакуатора под знаком.

Максимус подошёл ко входу и пару минут стоял. Затем, также полусознательно, двинулся к набережной Фонтанки. Прошёл по набережной до ближайшего вымощенного гранитом спуска и сошёл к воде. «Что я здесь делаю?» – подумал он и огляделся.

Разгадка тайны сама бросилась в глаза. К граниту со стороны Фонтанки прилепилась бумажка, обрывок этикетки с коробки. На ней ещё читалась маркировка: РТН и далее, какие-то буквы и цифры.

Это было удивительно. Ведь прошло уже… сколько времени прошло с визита голландцев? Никак не менее нескольких недель. Но бумажка, случайно прибитая водой к граниту, до сих пор не отклеилась, не утекла, не растворилась в кислотно-щелочном растворе сточных вод Фонтанки. Как будто бы она специально была оставлена, дожидалась, пока её увидит Максимус. Увидит и всё поймёт.

Подтверждая мысли Семипятницкого, клочок бумаги вдруг слетел с гранита и упал в воду. Несколько мгновений – и он исчез в холодном чёрном потоке.

Получается, Петер просто свалил таблетки в ближайший к гостинице канал! Выбросил вместе с коробкой! Но это же катастрофа!!!

Максимус примерно представлял себе, что вода в большом городе проходит полный цикл, сливается в канализацию, попадает в стоки, а эти стоки очищаются и снова попадают в краны горожан. Сегодняшняя моча завтра закипит в чьём-то чайнике, чтобы опять стать мочой через несколько часов.

Очистительные станции задерживают большинство загрязнений и ядов, хлорируют от опасных микробов, но наверняка не имеют никаких фильтров против веществ РТН. Нужно сообщить в МЧС, нужно предупредить людей о грозящей им опасности!

Желание Семипятницкого бить в колокола и трубить тревогу длилось всего несколько минут. Он поднялся по ступеням на набережную и посмотрел на город вокруг него.

С домов неоновым светом манили рекламные вывески, нестерпимо блестели отполированные стёкла витрин, мимо проезжали напыщенные горожане в нелепой формы железных повозках или фланировали, демонстрируя одежды модных торговых марок. Все были счастливы. Практически счастливы. По крайней мере, знали, как этого счастья достичь. И полны решимости сделать свой следующий шаг.

Максимус погрустнел и успокоился одновременно. Ничего не поделаешь. Таблетки уже проникли в кровь и воздух, задолго до приезда Петера. Парой десятков килограмм больше или меньше – ничего не изменится. Люди останутся такими, какие они есть. Они не захотят жить без наркоза. Борьба бессмысленна и бесполезна.

Остаётся только: поехать домой и лечь спать. Смотреть свои сны. Если больше не будет снов о Хазарии, – будут другие, в этом можно не сомневаться.

Вот теперь точно – всё.

Сюжет нашего повествования закончен.

Однако читатель заметит, что за этой страницей в книжке есть что-то ещё. О чём же мы расскажем дальше?

Знаете, бывает, что автору и читателю трудно расстаться с любимыми персонажами. Ведь я уже полюбил Максимуса. А вы?

Мне было бы интересно узнать, что случилось после того, как Семипятницкий покинул офис. Да и статистика… недостаточное количество знаков!

И, если серьёзно, закончена только внешняя часть истории. А самое главное – впереди. Поэтому перевернём страницу…