До встречи в Лондоне. Эта женщина будет моей (сборник) Звягинцев Александр

Глава 13

Can the leopard change his spots?

Разве может леопард избавиться от пятен?

Вдоволь налюбовавшись классическими английскими пейзажами за окном, Ледников наконец выбрался из вагона на платформу станции, видимо, не менявшей свой облик уже лет двести, но Гланьку не обнаружил. Зато обнаружил лорда Лоутона собственной персоной. Седрик помахал ему рукой. После вполне дружеского рукопожатия он сообщил, что Аглая решила самолично проконтролировать приготовление ужина и потому не смогла прибыть на станцию.

– Надеюсь, вы не слишком разочарованы этим обстоятельством? – мило улыбнулся Седрик.

Ну да, приготовление ужина, подумал Ледников. Можно представить себе эту идиллическую картину!.. Она просто посчитала, что мужчинам надо переговорить без свидетелей, и нашла удачный случай для этого.

– Аглая сказала, что вы летите в Мадрид? – спросил Седрик, когда станция осталась позади и машина понеслась по пустынному шоссе среди зеленеющих полей. – Необыкновенный город! Бесконечный праздник. У вас там дела?

– Я хочу попытаться разузнать, как на самом деле обстоят дела с наследством господина Муромского-старшего, – прямо ответил Ледников.

Седрик задумался, а потом осторожно спросил:

– У вас возникли какие-то сомнения на сей счет?

– Просто это азбука следственной работы – выяснить, а есть ли на самом деле деньги, вокруг которых столько шума?

– Вы думаете, господин Муромский блефовал, говоря о своих возможностях? Но Алекс Уолкотт убеждал меня, что его отец очень и очень состоятельный человек…

– В том, что он был состоятельным человеком, я не сомневаюсь. Но я знаю, что смерть, а особенно смерть неожиданная и подозрительная, часто мешает все карты на столе. И потом, Седрик, это ведь русские деньги. Это не старые английские деньги, происхождение и принадлежность которых никто не оспаривает. Это – новые русские, за которыми может скрываться черт знает что! Они еще обжигают руки и мутят головы, их гоняют со счета на счет, и никто не знает, чей счет окажется последним… И кто вдруг может явиться из темноты и предъявить на них свои права…

– Я, наверное, повторяюсь, но не могу не сказать: все-таки Россия – удивительная страна! – покачал головой Седрик.

– А англичане – удивительный народ, – поддержал обмен любезностями Ледников. – Даже лорды. Мало вам русской невесты, так вы еще решили испытать на своей шкуре, что такое бизнес по-русски!

Седрик покосился на него и расхохотался.

– И все-таки я не понимаю, Валентин, почему вы не советуете нам обратиться в полицию. Не доверяете английской полиции?

– Почему – доверяю. Судя по тому, как бодро они расследуют отравление полонием, они свое дело знают. Меня смущает другое. Честно говоря, Седрик, меня не очень заботит судьба вашего компаньона Муромского и судьба ваших фамильных предприятий…

– А что же вас тогда заботит? – насупился Седрик.

– Я не хочу, чтобы пострадала Аглая, – серьезно сказал Ледников. И с нажимом уточнил: – Ваша невеста. Мне кажется, вы очень подходите друг другу и она будет с вами счастлива. А история с Муромским складывается так, что ваш брак вполне может быть либо разрушен, либо серьезно омрачен. Если историей с пропажей Рафы займется полиция, а следом за ней пресса – вам мало не покажется. Я представляю, что они сделают из Гланьки! Русская красавица-шпионка обольстила благородного английского лорда, чтобы помешать ему пользоваться русскими деньгами!.. Это же не сюжет, а песня! Она-то выдержит, но вот выдержите ли вы?

– Жаль, что вы во мне сомневаетесь, – обиделся Седрик.

– Вы же не рыцарь-одиночка. У вас есть семейство, клан! У вас есть предрассудки, репутация! А это все вещи серьезные и почтенные… Я говорю это без всякой издевки, Седрик. Поверьте, я вовсе не ковбой-одиночка. Как только я увижу, что полицию можно подключать, я не промедлю ни секунды. И потом, полиция уже задействована – они же расследуют смерть Кросби. У них есть все возможности проявить себя. Кстати, вы хотели нанять охрану для Аглаи?

– Да, ее теперь все время сопровождает телохранитель. Он, кстати, и сейчас с нами.

– Ну и чудно.

Солнце уже садилось, и тени от деревьев, исполосовавшие асфальт под колесами машины, казались бесконечными.

Портвейн после ужина, естественно, пили в каминном зале, увешанном портретами знаменитых предков лорда Седрика Лоутона. Гланька была в вечернем платье с голыми плечами. Она скинула туфли, забралась в кресло с ногами и сидела, неотрывно разглядывая языки пламени. Седрик тоже был погружен в свои мысли.

За окнами моросил холодный дождь, и Ледников подумал, что обстановка располагает к разговору о лорде Лугане, который он решил завести с Седриком, как только услышал от Вудгейта, что его, Седрика, родители были последними и единственными людьми, которые видели лорда Лугана после того, что случилось вечером 7 ноября 1974 года… В конце концов, не зря же Луган помчался именно сюда, что-то ему тут было нужно.

– Интересно, – сказал Ледников, – именно тут ваши родители разговаривали последний раз с лордом Луганом, который примчался сюда сразу после убийства?

Гланька удивленно посмотрела на него, потом на Седрика.

– Он что, действительно был тут? Дорогой, а почему ты мне об этом ничего не рассказывал? – спросила она Седрика.

Тот только плечами пожал:

– Повода не было. И потом, прошло уже столько лет… А откуда вы знаете об этом, Валентин?

– Я иду к себе домой, КГБ идет за мной! – засмеялся Ледников. – Просто я давно интересуюсь этой историей и прочитал все, что написано и издано на эту тему. А вчера я разговаривал с полицейским, который занимался расследованием этого дела, и он мне сообщил, что виконт Айвен Фотергил и его супруга леди Сьюзен – ваши родители. Мне это и в голову не приходило. А теперь я вспомнил одну деталь, которая раньше представлялась мне совершенно случайной и не имеющей отношения к делу…

– Как интересно! – оживилась Гланька. – И что же это? Давай, Ледников, не темни!

– Я вдруг вспомнил, что, как выяснила полиция, утром того дня лорд Луган отправился в книжный магазин и купил несколько книг – о греческих магнатах-судовладельцах, о судостроительном бизнесе, о самых знаменитых яхтах мира… А перед своим исчезновением он мчится к своему другу виконту Айвену Фотергилу, который является владельцем RWG – гордости английского яхтостроения. Так это было, так совпало… Почему?

Гланька всем телом повернулась к Седрику:

– Ну, дорогой, не отпирайся!

Тот и не думал.

– Я могу только рассказать то, что мне говорил отец. Но надо знать, что это была за семья – лорд Луган и леди Аннабелла… У него вовсе не всегда была репутация картежника и неуравновешенного типа…

– Конечно, даже я знаю – он был и граф, и барон, и лорд, – перебила его Гланька.

– Да, одно из лучших семейств Англии, – спокойно сказал Седрик. – Выпускник Итона…

– Самого привилегированного и недоступного учебного заведения в мире – Королевского колледжа, – не удержался от желания продемонстрировать свои знания Ледников. – Итон – это социальное и культурологическое понятие, олицетворяющее собой добрую старую Англию, британскую аристократию и политическую элиту.

– Да, «фабрика джентльменов», – не нашел нужным спорить и реагировать на иронию Ледникова Седрик. – Не всякий джентльмен – итонец, но любой итонец – уж точно джентльмен в классическом, чисто британском понимании этого слова.

– Ледников, Седрик у нас тоже оттуда, так что ты не забывайся, – засмеялась Гланька.

Реакция Седрика на их подколки свидетельствовала, что он настоящий итонец. Он как бы и несколько смущался того, что не такой, как они, но и одновременно понимал, что тут ничего не поделаешь.

– Мальчикам в Итоне ставят специфическое произношение, по которому можно сразу узнать выпускника. Итонский акцент – это как визитная карточка. Итонцы – совершенно особая каста. Две трети – сыновья бывших итонцев, это наследственный клуб для богатых и знатных. Варианты жизненного пути могут быть любыми, но обычно итонец никогда не покидает своей касты. Он навсегда остается в мужском мире кожаных кресел, тиковых столов и шутливых прозвищ. Кстати, у лорда Лугана было прозвище Счастливчик Люк.

– А у тебя, милый? – разумеется, не утерпела Гланька.

– Ранняя Пташка, – невозмутимо ответил Седрик.

– Это в каком же смысле? В смысле из молодых да ранних?

– Нет, просто я почему-то тогда просыпался раньше всех. Вот и все.

– А я-то уж подумала…

– Итонцев обычно не тянет к сближению с людьми иного склада и социального положения, хотя в жизни всякое бывает. Поначалу лорд Луган шел обычным для итонца путем – министерство, потом Сити, большой бизнес… Но женился он не по-итонски – Аннабелла Майлз, бойкая привлекательная блондинка, была дочерью армейского майора и крутилась в модельном бизнесе в неясной роли – то ли модели, то ли мелкого менеджера на побегушках…

– Время «Битлз», хиппи, крушения порядков и ценностей старого общества, – напомнил Ледников.

– Да-да, возможно, атмосфера эпохи сыграла свою роль в женитьбе лорда Лугана. Многие его старые друзья были убеждены, что именно женитьба на Аннабелле Майлз послужила толчком к его падению – он бросил службу, бизнес и увлекся игрой в карты… Играл он не очень удачно, появились долги. «Дурацкая любовь», так он сам выражался, к Аннабелле Майлз испарилась, более того, он стал считать ее виновницей своих неудач. Если бы не дети, он бы давно развелся, но ради них он терпел ее… В конце концов они все-таки развелись, и, как это часто бывает, она стала всячески мешать ему видеться с детьми. И даже настраивала их против него. Луган страшно злился…

– И даже однажды выкрал малышей, но суд вернул их матери, – добавил Ледников.

– В общем, он ее возненавидел. Но с ним случилась очередная метаморфоза. Он охладел к картам. Им овладела мысль, что он должен удачно распорядиться остатками состояния, чтобы обеспечить детей…

– И он решил, что самое удачное – вложить деньги в предприятие своего друга Айвена Фотергила?

– Откуда вы знаете? – удивленно спросил Седрик.

– Эта мысль пришла мне в голову, когда я узнал, что ваши родители были его друзьями, что это к ним он бросился сразу после убийства, что накануне он накупил книг про судостроение…

– Седрик, я тебя предупреждала, что он очень умный и хитрый, – хихикнула Гланька. – Мало того, он еще и фантазер.

– Но все так и было. Луган сказал отцу, что он продаст все, что осталось у него после развода, и вложит в RWG на реконструкцию и модернизацию. А оставалось у него довольно много, потому что тогда было не принято, как сегодня, после развода присуждать жене огромные деньги.

– И ваш отец был не против? Несмотря на дурную репутацию лорда Лугана? – решил уточнить Ледников.

– Он знал его еще по Итону… У Лугана был опыт работы и на государство, и в бизнесе. И еще у него были огромные связи, в том числе и те, что он приобрел за карточным столом. Многие его партнеры вполне могли стать серьезными клиентами…

– В общем, в тот вечер он примчался предупредить, что этим планам не суждено сбыться?

– Да. Во всяком случае, предупредить, что все откладывается на неопределенный срок, – подтвердил предположение Ледникова размякший от воспоминаний Седрик. – Но я вижу, Валентин, вас не устраивает официальная версия? Вы в нее не верите?

Ледников покрутил в руках тяжелый стакан.

– Я бы сказал так: в этой истории есть масса вопросов, на которые официальная версия не дает ответа. Следствие по делу о смерти Сары Пирс после исчезновения лорда тянулось еще год, окончательный вывод – убийство. В заключении пропавший лорд Луган назван убийцей – для британской практики факт весьма необычный…

– И что из этого следует?

– Думаю, в данном случае ими двигало элементарное желание приостановить производство по делу… Под предлогом, что обвиняемый скрылся от следствия.

– Ледников, я же вижу, что у тебя есть и другая версия, – сразу догадалась Гланька. – Знаю я тебя! Тебе лишь бы доблестную английскую полицию уесть!.. Излагай. Сюжет хоть куда, можно такую передачу заделать! Излагай, а мы с Седриком будем тебя опровергать!

– Тогда еще портвейна, – усмехнулся Ледников. – Для пущей убедительности!

Когда Седрик, не скупясь, наполнил тяжеленные стаканы, он приступил к делу.

– Собственно, полицейские сами сознавались, что дело весьма темное, и то, что произошло на кухне, загадка. Действительно, на кой черт лорду с подарками для детей набрасываться на няню? Хотел убить жену? Но почему не убил, когда она появилась там, а заботливо проводил в спальню?

– Господи, был припадок ярости, а потом прошел! – пожала плечами Гланька. – И ему стало совестно… – усмехнулась она.

– Понимаешь, в рамках этой версии мы будем биться как муха о стекло – ничего не складывается, а мы бьемся и бьемся. Давай попробуем зайти иначе… Итак, кто-то, кто не желает лорду Лугану добра, точно знает, что нынешним вечером часов около девяти он заедет в дом, откроет дверь своим ключом, спустится в кухню и положит там подарки детям… И этот кто-то решает устроить ему ловушку. В кухне лорда ждет еще теплый труп няни его детей… Луган или поднимает шум, или в смятении бежит с места преступления. В обоих случаях он главный подозреваемый, и засадить его за решетку, используя его репутацию и общеизвестную ненависть к жене, не представляется такой уж трудной задачей. Во всяком случае, одно совершенно очевидно – вложить все деньги в RWG он уже не сможет. Арест, скандал, суд – лорду будет уже не до этого…

– Но в таком случае кто-то должен был убить Сару прямо перед приходом Лугана? – азартно спросила Гланька.

– Да, ту самую Сару, которую хозяйка в тот вечер задержала в доме под предлогом подготовки к дню рождения… И которую за полчаса до прихода лорда Лугана отправила на кухню…

– Погодите, Валентин, вы утверждаете, что леди Аннабелла… – ошеломленно спросил Седрик.

– Я только выстраиваю установленные полицией факты в определенном порядке. Итак, бедняжка Сара спускается вниз, начинает готовить чай, и там на нее набрасывается неизвестный убийца с обрезком свинцовой трубы, который заранее проник в дом и знал, что Сара в половине девятого спустится вниз… Расправившись с Сарой, убийца запихивает ее тело в заранее приготовленный мешок, но так, чтобы сразу было видно, что там…

– Но зачем? – не понял Седрик.

– Для того чтобы человек, который появится на кухне, подошел к мешку и даже попытался раскрыть его…

– Но зачем? – опять повторил Седрик.

– Лорд Луган – а на кухне, как известно, должен появиться именно он! – непременно попытается заглянуть в мешок, потому что решит, что там тело его жены! – спокойно объяснил Ледников.

– Элементарно, Ватсон, – хмыкнула Гланька.

– И после этого судьба его будет решена. Он уже не сможет доказать свою непричастность. Лорд Луган сразу понимает это… Понимает, что если он сейчас убьет жену, дети останутся сиротами… А дальше все согласно официальной версии. Бегство, отчаяние, надежды и… самоубийство. Я не думаю, что он столько лет скрывается. Все-таки не старец Федор Кузьмич…

Седрик посмотрел на него в изнеможении.

– Это еще кто такой?

– В России существовала легенда, что старец Федор Кузьмич, появившийся в Сибири после смерти императора Александра I, и был на самом деле императором, который не умер в 1825 году, а ушел от мира и скрылся в народе… Как видите, легенда о лорде Лугане не такое уж оригинальное произведение.

– Так, Ледников, брось ты своего старца! – перебила его Гланька. – Кто был ее сообщником? Кто убивал?

– Сама же говоришь – сообщник, – засмеялся Ледников. – А кто именно? Я же не английский полицейский. И вообще, прошло столько лет.

Седрик допил свой портвейн и задумчиво сказал:

– Когда отец рассказывал мне, что произошло потом, он неодобрительно говорил о том, что у леди Аннабеллы был охранник, которого многие считали ее любовником… Это был какой-то офицер в отставке, которого она знала с детства…

– Ага, значит, у нас тут еще и детская любовь до гроба имеет место быть, – подняла указательный палец Гланька.

– И все-таки мне трудно поверить в эту версию, – признался Седрик.

– Но официальная версия, в которую вы верите, вряд ли выглядит убедительнее, – сказал Ледников.

– А мне нравится! – сообщила Гланька. – Во всяком случае, все становится гораздо понятнее.

– Но зачем сообщник дождался Лугана? – упрямился Седрик. – Он же мог спокойно уйти, не дожидаясь его!

– Мог, но не смог… Поймите, Седрик, преступления совершают живые люди, и даже самые изощренные планы срываются из-за какой-нибудь ерунды. Сара Пирс должна была спуститься в кухню в половине девятого, а спустилась без двадцати, потому что у нее было расстройство желудка и пришлось посетить туалет. Сам Луган приехал не ровно в девять, а без четверти… Потому убийце пришлось срочно спасаться бегством…

Как и положено в готическом романе, дождь лил всю ночь. Какие-то таинственные звуки нарушали мертвую тишину за окном. Ледников, как всегда ворочавшийся без сна в незнакомой постели, пытался сформулировать вопросы к мадридским товарищам, но в голову все равно лезли мысли о том, что в исчезновении Рафы и лорда Лугана есть что-то общее. Какая-то стальная пружина толкала события. «А ведь пружина имеет силу, только когда она сжата, – подумал Ледников. – И в данном случае это хорошо. Значит, я на правильном пути…»

Утром, по дороге в аэропорт, Гланька поинтересовалась:

– Слушай, а какого черта тогда эта Аннабелла поперлась вниз на кухню, рискуя попасть в руки Лугану?

– Да мало ли, – рассеянно сказал Ледников. Ему было уже не до страстей леди Аннабеллы. – Скорее всего, нервы не выдержали… Наверное, сообщник должен был дать сигнал, что все идет по плану, а сигнала все не было, ведь Луган спугнул его… А она этого не знала…

– Если она, конечно, действительно все так подстроила, то… Прямо леди Макбет какая-то!

– А может, и нет. – Ледников, прищурившись, взглянул на Гланьку, на которую леди Аннабелла, судя по всему, произвела впечатление. – Может, все было совсем не так.

– В смысле? – не поняла Гланька и изумленно уставилась на него.

– На дорогу смотри, – посоветовал Ледников. – Как?.. А может, Луган просто подкупил няню, чтобы она доносила ему обо всем, что происходит в доме. А та стала требовать больше денег, стала шантажировать, что расскажет обо всем хозяйке и она вообще запретит ему видеть детей… Ну, он и вспылил… Тоже сюжет, который вполне вписывается в картину…

– Так, и сколько у тебя еще версий в запасе?

– Много, – зевнул и потянулся отчаянно невыспавшийся Ледников. – Если бы ты знала, с какой удручающей монотонностью повторяются сюжеты и идеи преступлений! Люди-то везде одинаковые… Отличаются только фактура, детали. Ну, еще местный колорит имеет место быть. В общем, как утверждают атеисты, возможно все, что не противоречит законам физики. Например, леди Аннабелла и Сара могли не поделить мужественного охранника. Такое тоже часто бывает – мужчин, влюбленных в леди, тянет на что-нибудь попроще, вроде служанки, с которой не надо напрягаться, а можно так, по-простому, по-солдатски… Аннабелла застала их и решила Сару убрать, подставив при этом мужа… Двух зайчишек – одним выстрелом.

Глава 14

Murder will out…

Убийство раскроется…

Одноклассник Модеста оказался нездорово толст и ослепительно белобрыс, несмотря на восточное имя Ринат. Он таял под мадридским солнцем, словно глыба льда. Однако был крайне осторожен в выражениях и оценках.

Но Модест проявил себя молодцом – он сразу повел разговор в приятельском тоне, с шутками и прибаутками, с воспоминаниями о хулиганской юности, и панцирь международного чиновника, за которым пробовал было укрыться оевропеившийся Ринат, быстро дал трещину.

Отношения между Муромским-старшим и его женой сеньорой Франциской никогда не были радужными, поведал он. Это не было тайной ни для кого. Тайной была причина, по которой Муромский, всегда любивший окружать себя эскортом молодых секретарш и референток модельного вида, продолжал жить с сеньорой Франциской. Как поведал Ринат, слухи о разводе Муромского постоянно появлялись в мадридском обществе, но каждый раз только ими дело и ограничивалось.

– А, может быть, причиной был сын? – предположил Ледников. – Может быть, они не расставались из-за него?

– Я думаю, он как раз и мог стать причиной развода, – пробурчал Ринат, тяжело колыхнувшись, словно полиэтиленовый мешок с водой, в своем кресле. – Сеньора Франциска своего сына не любит. А скорее – ненавидит. Она – женщина добропорядочная, старых правил, Рафа для нее – извращенец, которого нужно держать подальше от семейных капиталов в помещении без окон и с железной дверью. Думаю, она бы с удовольствием упрятала его в сумасшедший дом, объявила недееспособным и лишила права распоряжаться деньгами. То, что Рафа тоже наследник, для нее было как нож острый.

– А как же сделка с английским лордом, деньги на которую ему дал отец?

– Ну, мало ли кто какие планы строит! На рынке всегда столько слухов…

– То есть вы хотите сказать, что сейчас у Рафы на покупку RWG денег нет? А они были?

– Были проекты, в которых Муромский-старший мог оказать ему поддержку. Но деньги на счета Рафы, насколько мы знаем, не пошли, – выпятив губы, сказал Ринат. – А что касается нынешнего положения…

Он задумался, словно решая, говорить об этом или нет.

– Нынешнее положение достаточно запутанное, – помог ему Ледников.

– Там какая-то путаница с завещанием… Часть его огласили сразу, а часть подлежит оглашению через какой-то срок. Оглашенная часть касается, собственно, только недвижимости, по ней Рафе в Испании ничего не досталось. Он остался только со своей лондонской квартирой. Это, конечно, тоже деньги, но… На них RWG, сами понимаете, не купишь… А что касается финансов, то… Это пока тайна.

– Ладно, Ринат, не позорь меня перед человеком, – укоризненно протянул Модест. – Я-то ему напел, что перед вами Моссад с КГБ – детский сад, а ты темнишь!

– Хорошо… Судя по всему, распоряжаться деньгами будет сеньора Франциска. Есть такие подозрения…

– Интересно, чем же она так мужа к стенке приперла? Раз уж он отказал сыну?

Ринат снова заколыхался:

– У сеньоры Франциски есть юридический консультант. Зовут его Хесус Навас. Очень серьезный товарищ. Мы пару раз с ним сталкивались, так он зубами выдирал каждую копейку… А уж когда речь идет о десятках миллионов, сеньор Навас пойдет на что угодно! И потом, судя по всему, Навас – последняя любовь сеньоры Франциски. Он из нее веревки вьет.

– А что же, Муромский об этом не знал?

– Знал, но что он мог поделать? У них что-то на него было. Что-то серьезное… – наставительно поднял указательный палец Ринат.

– Ринат, как вы знаете, в России на всех олигархов что-то есть. Но это не особенно мешает им жить.

Ринат таинственно улыбнулся:

– Давайте так. Я вам расскажу о некоторых своих догадках, а вы решайте, верить им или нет. Сразу предупреждаю – фактов у меня немного, в основном соображения…

Он хитро посмотрел на Ледникова азиатски сузившимися глазками.

– Так вот, российский компромат Муромского, конечно, волновал мало. У нас, как вы знаете, своих не выдают, а он, покидая родные пенаты, успел к тому же спрятать все концы в воду. Значит?..

– Значит, есть компромат местного разлива, – быстро ответил на его вопрос Ледников.

Ринат неодобрительно поджал губы.

– Если вы сами все знаете, зачем тогда спрашиваете?

– Ладно, Ринат, чего ты обиделся? – вмешался Модест. – Сам задаешь наводящие вопросы, а потом обижаешься… А нам наводящие вопросы задавать опасно. Ледников у нас отличник боевой и политической подготовки. И Шерлок Холмс в придачу. Смесь, сам понимаешь, гремучая.

– Тогда уступаю трибуну, – прищурился Ринат.

– Давай, Ледников, – возбудился Модест, – покажи этим испанским провинциалам, что такое высокий класс аналитики!

По хитрой роже Модеста было ясно, что он предлагает развести самолюбивого Рината и вынудить его в азарте наговорить лишнего.

– Что ж, – пожал плечами Ледников, – я вижу два варианта. Либо Муромский преступил испанские законы совсем недавно, во что я не очень верю… Наши ребята, если это не полные отморозки и не мелкая уголовная шушера, в местах обетованных стараются вести себя, как примерные буржуи, им же тут надо репутацию нарабатывать, они же тут хотят быть чистенькими. Это дома их на подвиги тянет. Как у Чехова – нашему брату тут скидка, потому нельзя не выпить. А Муромский своим положением в Мадриде, насколько я знаю, очень дорожил. Меценатствовал и занимался благотворительностью.

Ледников сделал паузу, ожидая реплики Рината, но тот лишь благодушно покивал с сонным видом.

– То есть свежих грехов здесь у Муромского не было. Что из этого следует? Скорее всего, были старые – с тех времен, когда он только переехал в Мадрид и попытался делать здесь деньги. Тогда у него, насколько я помню, были неприятности с полицией – какие-то подставные фирмы, уход от налогов… Разумеется, сейчас воспоминания об этом ему были совершенно не нужны. А, может быть, дотошный сеньор Навас раскопал какую-то более серьезную историю тех времен. Очень серьезную. А дальше – шантаж, угрозы, требование сделать единственной наследницей достопочтенную сеньору Франциску… Наверное, Муромский пытался выбраться из ловушки, но не успел. Уж не господин ли Навас предупредил его ответные действия?

– И утопил его в собственном бассейне? – вскинул невидимые брови мгновенно проснувшийся Ринат. – Боюсь, тут вы, Валентин, нафантазировали уже чрезмерно. Нет-нет! Зачем Навасу уголовщина? Это не его методы.

– Может быть, – не стал спорить Ледников.

Но сразу отметил, что сама по себе мысль о том, что Муромский погиб не своей смертью, вовсе не удивила нашего дорогого Рината. Видимо, в ней для мадридских товарищей нет ничего нового.

– Кстати, Ринат, никаких расследований по поводу гибели Муромского-старшего не проводилось? – поинтересовался он.

– Почему, что-то там расследовали… – лениво протянул Ринат. – Но так как ближайшие родственники ни на чем не настаивали, дело быстро свернули. И потом, сказалось особое отношение к русским богачам, которое имеется у местной полиции. Отношение, я бы сказал, специфическое…

– То есть никаких подозрений у полиции не возникло?

– Наверное, они были, но… Понимаете, никому не нужен был шум. Он только навредил бы всем. Родным, полиции, под носом которой что-то творится. Тут вполне хватает забот с русскими килерами, проститутками и беглыми олигархами. Поэтому… Если сложить вместе деньги покойного и связи господина Наваса, образуется сила, которая способна пресечь ненужные расследования. Или направить их по нужному руслу.

– Понятно. Рафа тоже так считал?

– Разумеется. Кстати, он был в это время здесь. Прилетел переговорить с отцом.

– Наверное, про покупку RWG? – предположил Ледников.

– Может быть, – не стал спорить Ринат. – А может, о завещании вообще… Ведь у него с отцом в последнее время тоже отношения не очень-то складывались. А что касается цепи, на которой держали Муромского-старшего сеньора Франциска и сеньор Навас… Вы угадали, Валентин. Отдаю вам должное. Мы провели собственное расследование, и выяснилось, что в прошлом у господина Муромского были темные пятна… Весьма темные! Полиция не нашла тогда достаточных доказательств его причастности к поджогу предприятия конкурентов. Но во время пожара пострадали люди, несколько из них стали инвалидами. Если бы сейчас эта история вдруг всплыла, да еще открылись новые обстоятельства, господину Муромскому сильно не поздоровилось бы… С инвалидами тут не шутят! Ему могли выставить такие счета!

Собственно, на этом разговор и закончился. На прощание Ринат сказал:

– Приятно было познакомиться. Кстати, Валентин, если захотите сменить работу, звоните. Я с удовольствием дам вам рекомендацию. Нам такие люди нужны.

Глава 15

Who keeps company with the wolf…

Кто водит компанию с волками…

Вернувшись из Мадрида, Ледников понял, что первое, что он должен сделать, – это встретиться с некой госпожой Согдеевой, которая не могла не знать какие-то важные детали всей этой истории. Если раньше он с этой встречей не спешил, то потому, что не чувствовал себя к ней готовым. А вот теперь им было о чем поговорить. Причем встречу Ледников решил организовать неожиданную, чтобы не дать ей времени подготовиться. Он просто дождался, когда она отправится в традиционный поход в супермаркет, о котором ему поведал в свое время Вудгейт, и последовал за ней.

Ледников зашел следом за Согдеевой в магазин и, пока она загружала свою тележку, внимательно следил за ней. Девушка выглядела рассеянной и как будто утомленной, во всяком случае, не выбирала продукты с обычной женской дотошностью и увлеченностью самим процессом покупки. Продуктов совсем немного, отметил он.

Ледников догнал ее у машины. Согдеева уже открыла дверь, когда он вежливо поздоровался с ней по-русски.

Она на секунду замерла, а потом медленно повернулась. Глаза у нее были испуганными.

– Добрый день, – подчеркнуто вежливо поклонился Ледников. – Мне хотелось бы с вами поговорить, Валерия Олеговна.

– А мы разве знакомы? – несколько нервно и агрессивно спросила она. – Я что-то не припомню…

– Моя фамилия – Ледников. Почему-то мне кажется, что она вам известна.

Согдеева задумалась, осмотрелась по сторонам и решила не отпираться, словно школьница, застигнутая за неподобающим занятием. Наоборот, посмотрела на него неожиданно прямо и твердо.

– Допустим. И что из этого следует?

– Из этого следует, что нам стоит поговорить спокойно и доброжелательно.

– Хорошо, надо – так надо.

Она сразу как-то успокоилась, перестала нервничать. Из чего Ледников сделал вывод, что девушка прекрасно представляет себе, о чем пойдет разговор, и, вполне вероятно, даже готова к нему.

– Садитесь, поехали, – кивнула Валерия на свою машину. – Не тут же нам разговаривать? Вряд ли вам хочется привлекать ненужное внимание.