Альмен и розовый бриллиант Сутер Мартин

12

С архитектурной точки зрения дом номер девятнадцать на улице Шпетбергштрассе представлял собой несколько потрепанную временем виллу постройки шестидесятых годов. Он был эклектичен по стилю, соединив в себе черты английского и тессинского[20] загородного дома, что в этой местности было редкостью и, к счастью, не нашло подражателей.

Вилла стояла в десяти метрах от плотной живой изгороди из туи, сквозь которую с улицы ничего нельзя было разглядеть. Перед главным, западным, фасадом большой кусок земли оставался свободным. Оттуда, должно быть, открывался роскошный вид на озеро и горы.

Дом выглядел необитаемым. Ставни нижнего этажа закрыты, на окнах верхних этажей отсутствовали занавески. К входу по зеленому газону вела дорожка, выложенная плиткой, однако бросалось в глаза, что траву давно не подстригали, а приделанный к одному из столбов калитки почтовый ящик распирало от газет и рекламных проспектов, несмотря на строгую надпись: «Стоп! Рекламу не кидать!» На табличке почтового ящика, где должно стоять имя, кто-то от руки написал «А.С.».

«А.С.» – не иначе, Артем Соколов.

Альмен нажал на кнопку звонка. Не то чтобы он надеялся на удачу. Скорее, для проформы, чтобы не уходить, не испробовав все возможности.

Но ему и в самом деле повезло: в верхнем этаже открылось окно. В нем показался молодой человек в костюме и при галстуке:

– Вам кого?

– У меня вопрос по поводу этого дома.

Молодой человек взглядом оценил Альмена и пришел к заключению, что вопрос этого элегантно одетого мужчины может представлять для него интерес.

– Одну минуточку! – крикнул он и закрыл окно.

Через пару минут он распахнул калитку и впустил Альмена во двор. Протянув руку, молодой человек представился:

– Шулер.

– Альмен, очень приятно, – и он дал свою визитную карточку, снова ту, где он значился CEO.

Шулер мельком взглянул на нее и, кажется, обрадовался:

– Ага, так сказать, сосед. Так что вам угодно?

Шулер носил короткую стрижку. Исключение было сделано лишь для свисавшей на лоб челки, от которой он с помощью внушительного количества геля добился, чтобы та торчала как иголки у ежа. И еще он перебарщивал с туалетной водой, от ее навязчивого запаха невозможно было отделаться.

– Я часто прохожу мимо и вижу, что дом пуст. Его случайно не продают?

Шулер покачал головой:

– К сожалению, нет. Объект только сдается.

– Ах вот как! Что ж, можно поговорить и об аренде. Но в любом случае речь может идти об очень продолжительном сроке.

– Дом уже сдан. Сожалею, – сказал Шулер с таким видом, будто и в самом деле искренне сожалеет.

– Это вы его арендовали?

– Нет, я из домоуправления. – Молодой человек выудил спрятанную за нагрудным платком визитку и протянул Альмену. На ней стояло название «Иммолукс» и внизу: «Специалист по недвижимости экстра-класса. Эстебан Шулер, помощник вице-президента».

– А все-таки обжитым дом не выглядит, господин Шулер. Вы не находите?

Шулер печально вздохнул:

– Так и есть. Съемщик так толком и не въехал.

– Жаль, что пропадает такое сокровище.

Некоторое время оба сочувственно взирали на отвергнутый дом.

– Он хотя бы собирается вернуться? – поинтересовался Альмен.

– Мы очень на это надеемся. Договор подписан до конца года.

– Может быть, он заинтересован в досрочном расторжении? Я бы ни секунды не колебался.

Шулер смерил взглядом потенциального клиента с таким вызывающим доверие адресом.

– Вы и сами расположились в прекрасном месте.

– Вы имеете в виду виллу Шварцакер? Разумеется, я от нее никогда не откажусь. Однако со временем нашей фирме стало там тесновато. Я подыскиваю что-нибудь для жилья. В пределах шаговой доступности.

Шулер вызвался провести небольшую экскурсию по дому. В большом вестибюле громоздились ящики с еще не распакованной мебелью. В остальном дом казался практически пустым. На кухне задержалась парочка кухонных приборов, в просторной гостиной стоял обращенный к окну диван, словно скамейка для созерцания в каком-нибудь парке. В родительской спальной на полу лежал матрац, застеленный свежим постельным бельем, – очень похоже на следы пребывания Марии Морено. В пластиковом платяном шкафу прятался в одиночестве костюм, на мозаичном полу в ванной валялся кусок мыла, кроме него, присутствие живого человека выдавали бутылка геля для душа и нераспечатанный тюбик зубной пасты с рекламной наклейкой «2 по цене 1».

Стилистические особенности дома подчеркивали сложенные из кирпича полуциркульные арки, элементы украшений из кованого железа, паркет с фантастическими узорами и декоративные каменные полы. Альмен и сам ощутил себя частью декорации телепередачи Вико Торриани.

Всего на вилле он насчитал одиннадцать комнат, сауну, бар в подвале с круглыми окнами, автоматический кегельбан, винный погреб с регулируемым климатом, несколько хозяйственных и санитарно-бытовых помещений.

В саду был сооружен искусственный грот с грилем и холодильником. И еще бассейн в форме почки, облицованный по периметру грубо отесанными гранитными плитами. Единственное, что доставляло настоящее эстетическое удовольствие, так это вид на город поверх крыш прижавшихся к откосу под виллой соседских домов и дальше на озеро, расслабленно нежившееся на свету переменчивого летнего дня.

Плата составляла шестнадцать тысяч франков в месяц. Плюс побочные расходы. Альмен посчитал, что это по совести.

– А чего ждать? Давайте сегодня же свяжемся со съемщиком, – предложил он.

Шулер беспомощно развел руками:

– Если бы все так просто. У меня нет его адреса. Ни почтового, ни электронного. По мобильному он тоже не отвечает. Но я вам обещаю: как только мы установим с ним контакт, сразу же дам вам знать.

13

Альмен любил запах свежепостриженного газона. И предпочитал его запаху просто скошенной травы. Тот напоминал ему годы юности. Запах травы предвещал сезон сенокоса. Поднятая пыль прилипала к загорелой потной шее, вызывая зуд.

Аромат свежепостриженного газона воспоминаний о крестьянской жизни не возбуждал. Этот дух пленял сам по себе. Он пах дачей, гольф-клубом, лаун-теннисом и вечеринками на свежем воздухе в саду. В том числе теми, что проводились на вилле Шварцакер. Для одной из таких вечеринок Альмен, наплевав на непостоянство погоды, разбил на газоне бедуинские шатры, которые до сих пор валяются в сарае, посыпанные нафталином. Будь Альмен искусным парфюмером, он давно бы создал аромат «Lawn»[21].

Между тем именно в этот поздний вечер ему было не до благоуханий газонов. Он с радостью променял бы наслаждение запахами на возможность переговорить сейчас с этим человеком как можно скорее.

А Карлос тем временем восседал на садовом тракторе-газонокосилке, издевательски медленно накручивая круги и как будто не замечая, что время перевалило за пять, следовательно, его рабочий день закончился. Альмен наблюдал за ним из библиотеки: вот он скрылся за домом – стук мотора доносился от живой изгороди с северного фасада, – вот повернул назад, опять проехал под окнами и снова пропал из виду за домом. Когда Карлос надолго пропал из поля зрения, Альмен уже знал, что надо еще потерпеть, пока он не почистит газонокосилку и не загонит ее в сарай.

Он устроился поудобнее в кожаном кресле и сделал вид, что с головой ушел в книгу. Но, едва заметив, что Карлос направляется к своему домику садовника, Альмен вскочил и бросился в вестибюль, чтобы изобразить случайное столкновение.

Карлос появился в своем сером комбинезоне. Вместе с ним в помещение ворвался запах «Lawn». Он шел к себе переодеться, но Альмен его перехватил:

– Я уже пришел.

– No me diga!

– Соколов толком никогда не жил в том доме. Он залег на дно сразу после того, как въехал.

И Альмен рассказал Карлосу о случайной встрече с управляющим и подробно описал дом. Под конец он задал напарнику вопрос:

– Какая причина может заставить человека бесследно скрыться после того, как он арендовал дорогой дом, оплатил аренду до конца года и даже успел заказать мебель?

Карлос ответил не раздумывая:

– Miedo[22].

– Страх? После того как он не побоялся украсть бриллиант стоимостью в сорок пять миллионов? Не-ет, уверенности Соколову не занимать. Если бы им двигал страх, он не стал бы снимать эту виллу. Нет-нет, Соколов приготовился жить уютно и в достатке. Что-то произошло потом.

Карлос задумчиво кивнул:

– Вы правы, дон Джон. Что-то случилось. И, возможно, с ним самим.

Сказав это, Карлос извинился и направился по лестнице наверх в свою каморку.

До выхода из дома – в планах на вечер у него была премьера «Сомнамбулы» Беллини – у Альмена еще оставалась возможность поговорить с Карлосом. Переодевшись в темный костюм, он томился в тесной гостиной, ожидая, что вот-вот прозвенит дверной звонок и господин Арнольд отвезет его в «Золотой бар», где по устоявшейся традиции он намеревался пропустить перед оперой пару стаканчиков «Маргариты»[23]. Карлос помогал ему скрасить ожидание.

– Карлос, я читал, что у каждого компьютера есть свой адрес.

– Si, дон Джон. IP-адрес.

– И по нему как будто можно вычислить местоположение компьютера?

– Можно определить местонахождение маршрутизатора, через который компьютер соединяется с Сетью.

– Почему ты еще не сделал этого, Карлос?

– Выйти на него можно лишь через провайдера, а он мне неизвестен. Тот адрес электронной почты, который дал нам Монтгомери, больше не существует. Учетная запись Соколова на этом сервере аннулирована.

В этот момент раздался звонок. Карлос подошел к домофону:

– Да?

– Такси, – ответил голос Арнольда.

– Господин фон Альмен сейчас спустится. – Карлос открыл перед Альменом дверь и пожелал приятно провести вечер.

И все же Альмен на секунду задержался в дверях.

– А что, если Соколов поменял провайдера уже с нового места жительства?

– В таком случае на его новый IP-адрес можно выйти через старого провайдера.

В прощальном взгляде Альмена Карлос прочитал надежду, что так оно и будет.

Но Карлос лишь помотал головой:

– Не выйдет, только через администратора сервера.

– Ты знаешь этого человека?

– Могу попробовать установить его личность.

– Так чего же ты ждешь?

– Администратор раскрывает IP-адреса только полиции.

– Вот оно что… – удрученно вздохнул Альмен и вышел в остывающий летний вечер.

Не прошло и четверти часа, как Карлос уже кое-что нащупал о прежнем сервере, где была зарегистрирована электронная почта Соколова, – [email protected].

Адрес http://[email protected] находился в Кольбхаузене, городском предместье километрах в двадцати от их виллы. Серверная поисковая служба выдала местоположение, и теперь он мог найти его с точностью до улицы. Улица носила название Шварцкиршштрассе. Это был короткий тупик, где помещалось всего четыре дома. На спутниковой карте с высоты птичьего полета были отчетливо видны их крыши.

14

В округе стоял тяжелый дух свинофермы вперемежку с дегтем. Кольбхаузен расположился за восточными холмами города, и озера оттуда видно не было. Сообщение с городом также оставляло желать лучшего. Шварцкирш-штрассе пролегала по поселку семейных особняков, построенном еще в шестидесятых. По сторонам расположились сельскохозяйственные предприятия, небольшой заводик по производству консервных банок и мастерская по ремонту сельхозтехники.

Арнольд притормозил перед одним из четырех жилых домиков с крутым фронтоном, яблонями с поддерживающими их шпалерами и уродливыми гаражными строениями, которые были возведены в разное время за прошедшие пятьдесят лет без учета стиля и каких-либо представлений об эстетике. Найти нужный дом особого труда не составило. Перед входом второго вместо номера стоял только знак @. Альмен открыл проржавевшую калитку. Гравийная дорожка вела через одичавший сад к двери особняка. Над звонком была прибита табличка с именем «Эрнст Нойенхаузер». Альмен нажал на кнопку. Изнутри донеслось рычание льва.

Альмен в испуге сделал шаг назад. Однако ничего не произошло. Опять тишина, да такая, что слышно, как капля воды из крана неподалеку от двери, быстро набухнув, громко плюхнулась в зеленое пластмассовое ведро. Он позвонил еще раз. Опять львиный рык. И опять ничего.

Тогда Альмен обошел дом по периметру. Большая часть участка была отдана под огород. Но им давно уже не занимались. Высокие стебли переросшего салата, пустые подпорки для фасоли и помидоров, заросшие проходы между грядками, сгнившая бочка для сбора дождевой воды, свернутый и давно пришедший в негодность шланг, вокруг которого разрослась пышущая здоровьем крапива.

Из дома в сад вели три ступени. Застекленная часть двери была заделана кованой решеткой. Дверь при этом оставалась наполовину открытой. Слева от нее большое, плотно завешенное окно с ящиком для цветов, но цветы в нем давно не росли. Никаких признаков жизни.

Однако в тот момент, когда Альмен уже отводил взгляд в сторону, краем глаза он заметил какое-то движение. Будто кто-то чуть отодвинул штору и снова отпустил.

Альмен подошел к самым ступеням, секунду поколебался и стал подниматься. У приоткрытой двери остановился. В доме играла музыка, какой-то шлягер из народного репертуара.

– Здравствуйте! – крикнул он внутрь. – Есть кто дома? – Не дождавшись ответа, крикнул еще громче: – Прошу прощения, я ищу господина Нойенхаузера!

Из дома пахнуло едой, сигаретами и потом. Альмен просунул голову внутрь и огляделся. В затемненной комнате царил неописуемый бардак. Разбросанная одежда, хозяйственные сумки, коробки из-под пиццы, грязная посуда, пустые полуторалитровые бутылки «Кока-колы» и пакеты «Тетрапак» из-под чая со льдом.

Альмен еще раз громко повторил: «Есть кто-нибудь?» Потом вошел. В той части помещения, которая до этого оставалась вне поля зрения, его внимание привлекли пластиковые коробки. По всей вероятности, как ему подумалось, они имеют отношение к компьютерам. Может быть, вот так и выглядят серверы. Рядом перед множеством мониторов в громадном офисном кресле сидел очень полный молодой человек. Похоже, он даже не заметил, как вошел Альмен.

– Grezi[24], – сказал Альмен. И еще раз, но уже громче: – Grezi, господин Нойенхаузер!

Только сейчас молодой человек повернул голову и подозрительно уставился на Альмена:

– Вам чего?

– Прошу прощения, что вошел сюда так запросто.

– Вам что нужно? – На Нойенхаузере была майка с надписью «World Congress on IT 2008»[25]. Майка плотно облегала все его жировые складки.

– Не уделите мне минуточку внимания?

– Нет. Что вам нужно?

– Речь идет об одном моем знакомом.

Нойенхаузер выудил из целлофанового пакетика нечто пестрое, сунул в рот и стал жевать с таким видом, будто это его тягостный долг.

– Я много дней пытаюсь установить с ним контакт, но все напрасно. До недавнего времени у него была почта на вашем сервере. Вот я и подумал, может, вы сможете мне помочь.

– Вы из полиции?

– Нет.

– Тогда не могу.

– Да, я понимаю. – Альмен молча смотрел на толстого молодого человека, пока тот не отвел взгляд.

– Ладно, как его зовут?

– Соколов, Артем Соколов.

Тучный молодой человек кивнул, будто ничего другого и не ожидал. Альмен уцепился за ничтожный шанс.

– Его доменное имя, – тут пришлось справиться в блокноте, – phinnkka.com.

Нойенхаузер встал со своего места. Казалось, его бесформенное туловище поспевало за проворной мыслью с большой неохотой и с отставанием на доли секунды.

Он подошел к двери. Сначала Альмену показалось, что он собрался выйти. Но нет, он развернулся, прихватил со стола целлофановый пакетик и опустился на единственное здесь подходящее для сидения место, за исключением, конечно, офисного кресла, – на продавленную кушетку, повернутую к большому телевизору. Нойенхаузер побледнел и покрылся потом. Альмен не знал, померещилось ли ему, но кушетка на какое-то время стала светлее, чем была. Прошло довольно много времени, прежде чем Нойенхаузер пришел в себя и заговорил:

– Я не могу вам помочь. Даже если бы и хотел.

Чутье подсказало Альмену, что за этим последует объяснение. Он терпеливо ждал. Молча, не поворачивая головы, Нойенхаузер показал на место подле себя:

– Видите пустое место там, под столом?

Альмен кивнул. В ряду серверов одного недоставало.

– Там стоял сервер с доменом Соколова.

– И где же он сейчас?

– Пару дней назад приходили два типа, англичане. Спрашивали о том же, о чем и вы. А когда я им отказал, повели себя просто ужасно. Я говорил им, что все данные удалены, но они потребовали показать, на каком сервере они хранились. И забрали его. Наверняка попытаются восстановить, но у них ничего не получится. Я свои данные стираю надежно.

– Почему вы не обратились в полицию?

Нойенхаузер замялся, но затем все же сказал:

– Мне не нужны неприятности. Хоть я и не отвечаю за содержание интернет-страниц, а только предоставляю инфраструктуру, но все-таки… Лишние проблемы не нужны. Понимаете, о чем я?

Альмен понимал.

– На следующий день заявились двое американцев и набросились с теми же вопросами. Я им рассказал о двух предыдущих, и они быстро ушли.

Разволновавшийся Нойенхаузер, громко шурша, опять полез в пакетик с пестрой начинкой.

– Когда вы в последний раз слышали о Соколове? – осторожно поинтересовался Альмен.

– В тот же день, почти сразу после появления американцев, он мне позвонил. Хотел знать, хорошо ли я стер данные. Я рассказал ему и об англичанах, и об американцах.

– И как он отреагировал?

– Да никак. Повесил трубку, и все.

– В каком часу это было, хотя бы примерно?

– Насчет часа даже примерно не могу сказать. Точно знаю только, что это было девятого июля.

Только сейчас Альмен понял, что дышит ртом, чтобы не чувствовать запаха пота.

– Спасибо. И всего хорошего, – сказал он и развернулся к выходу. Но тут ему пришла в голову еще одна мысль: – У вас есть его номер?

– Да, конечно.

Альмен не сводил с молодого человека глаз, пока тот – не без труда – не вытащил из штанов мобильный и не продиктовал цифры.

Едва опустившись на заднее сиденье «Кадиллака», он набрал номер Соколова.

Ответа не последовало. Он был недоступен.

15

Они сидели в библиотеке. Летний дождь монотонно барабанил по стеклянной крыше. Через открытое окно было слышно, как потоки, стекая по водосточной трубе, плещутся и перекатывают внизу гальку. Карлос внимательно выслушал доклад Альмена. И высказал свое мнение:

– Пора уж вам напрямик спросить Монтгомери об этих англичанах и гринго.

Альмен, соглашаясь, кивнул, взял со стола телефон и набрал номер. Карлос наблюдал, как через какое-то время, по-видимому, сработал автоответчик, и Альмен оставил сообщение с просьбой перезвонить: «Срочно, please».

Потом положил телефон на прежнее место и взглянул на Карлоса:

– Знать бы только, кто они такие.

– Профи, – спокойно сказал Карлос. – Как думаете, найдут они что-нибудь на сервере?

Альмен вздохнул:

– Они все время на шаг впереди нас.

– Я бы не стал выносить столь безоговорочное умозаключение. Нам известен дом. И мы знаем Марию Морено.

– Ну и что с того?

– Как что с того? Смело можно занести это себе в актив. Эту ниточку нужно раскручивать.

В этот момент заиграл мобильный Альмена. Звонил Монтгомери и первым делом поинтересовался:

– Что у вас за срочное дело?

– Вы подключили к расследованию кого-то еще? – без обиняков спросил Альмен.

– Нет. Почему вы об этом спрашиваете?

– Потому что мы не единственные, кто разыскивает Соколова.

Монтгомери сделал паузу, после чего заявил:

– Надеюсь, вы будете первыми, кто его найдет.

И повесил трубку.

Столь резкое завершение разговора немало удивило Альмена, и он пребывал в некоторой растерянности.