Альмен и розовый бриллиант Сутер Мартин
– Que dice? – Карлосу не терпелось узнать подробности. – Что он сказал?
– No[26], он не поручал это дело никому больше.
А дождь по-прежнему без устали барабанил по стеклянной крыше.
– Дон Джон?
– Гм?
– Вы ему верите?
– А не стоит?
Подумав немного, Карлос признался:
– Не знаю. По мне, так лучше бы это оказалось враньем.
Альмен кивнул:
– Если они работают на него, нам не особо стоит опасаться.
– Ojal, – подтвердил Карлос, – очень надеюсь.
– И что теперь? Что будем делаь?
– Займемся Марией Морено.
16
Мария Морено была на голову выше Карлоса, но, несмотря на это, все равно казалась миниатюрной. Она пользовалась вишнево-красной губной помадой и резко подводила веки, тем самым еще больше подчеркивая миндалевидную форму своих черных глаз. Смеясь, она обнажала ряд восхитительных белоснежных зубов. Но в настоящий момент Карлосу было не до эстетических наслаждений. Когда-нибудь потом.
Они условились встретиться в «Какаду», ресторане при универмаге с таким же названием. К трем пополудни ресторан пустел, не считая двух-трех пенсионеров, негромко болтавших о всяких пустяках за кофе с пирожным, да нескольких продавщиц, обедавших в позднюю смену.
Карлос позвонил Марии сразу после того, как они с Альменом обсудили дела, и представился ей помощником господина фон Альмена. Надо обговорить, как он сказал, детали трудоустройства.
Когда Карлос появился в ресторане – он специально пришел чуть раньше, – она там уже сидела. Он узнал ее не сразу. По описанию Альмена Карлос знал, что Марии Морено тридцать два года, однако единственная латиноамериканка примерно такого возраста, какую он увидел в ресторане «Какаду», показалась ему слишком красивой для нелегальной уборщицы из Колумбии, по крайней мере в его представлении. Минут десять, не меньше, ушло на сомнения и разглядывание друг друга украдкой, пока Карлос не решился подойти к ее столику и смущенно поинтересоваться, не она ли случайно Мария Морено.
Но и потом, начав разговор, Карлос с трудом настроился на деловой тон, соответствующий личному помощнику большого босса, который якобы подыскивает ему сотрудницу. Он ничего не мог поделать с подсознательным стремлением понравиться молодой женщине.
Труднее всего далось, как он сам это называл, «углубление наличных сведений». Под этим подразумевалось, что разговор о будущей работе должен быть использован как предлог, чтобы выведать у Марии побольше информации об исчезновении Соколова.
На его замечание, что это-де довольно странно, что работодатель, с которым они только-только все обговорили, взял да и пропал ни с того ни с сего, она воинственно возразила:
– Вы мне не верите?
– Нет-нет, разумеется, верю. Просто недоумеваю вслух. Согласитесь, что это все же как-то необычно.
– Но именно так все и было. Накануне утром мы с ним обсудили, что приготовить на завтрашний ужин. А на следующий день он бесследно исчез.
Карлос сочувственно покачал головой.
– Телячью печенку. Он заказал телячью печенку. Я хранила ее еще сутки. А потом съела сама.
– И так ни разу не позвонил? Не черкнул ни строчки? Ни словом не обмолвился, куда собирался отправиться?
– Nada. Nada de nada[27]. Ничего.
– Может, случилось что? Может, его похитили?
Пожалуй, первый раз за все время Карлос позволил себе восхититься ее белоснежной улыбкой.
– Сразу видно, что вы приехали из страны, где похищения в порядке вещей. Вы хоть раз слышали, чтобы жертва похищения брала с собой чемодан?
Карлосу и самому стало смешно.
Мария Морено опять посерьезнела:
– Нет-нет, он куда-то уехал. Еще до того, как я вышла за покупками, позвонили из бюро путешествий. А когда я вернулась, господина Соколова уже не было.
– Не припомните случайно название этого бюро путешествий?
Мария Морено в сердцах подала знак официантам.
– Допустим, я бы и помнила, и что с того? Вы что, стали бы там выяснять, куда он отправился, поехали бы за ним вслед только для того, чтобы спросить, доволен ли он моей работой? Или как?
– Нет-нет, это никак не относится к зачислению на работу. Просто удивился столь странному поведению. Извините.
Официантка тем временем подошла к столу.
– Заплатит господин, – сказала Мария Морено.
Она подождала, пока Карлос рассчитается за оба кофе, и спросила:
– Ну так как с работой? Я совершенно свободна. Соколов обещал рассчитываться со мной каждую неделю наличными. Первую неделю я оплатила себе сама, позаимствовав деньги из остатков того, что он оставил на хозяйство. Но поскольку до следующей субботы он так и не появился, я собрала вещи, а ключ оставила в домоуправлении. Мне нужна какая-нибудь работа. Причем срочно.
Карлос судорожно подыскивал хоть какой-нибудь предлог, чтобы эта встреча не стала последней.
– Я сказала вашему шефу, что согласна работать только на постоянной основе. Хотя согласна даже на почасовую ставку. – И, прежде чем Карлос успел ответить, прибавила: – Я сказала тридцать. Но согласна и на двадцать пять.
Карлос пообещал изложить шефу результаты разговора в самом лучшем свете.
– Считайте, что место у вас в кармане. Возможно, на первое время вас возьмут на почасовую оплату. Но что возьмут, это я обещаю.
Они договорились встретиться через день здесь же, в «Какаду».
Только что Карлос нанял уборщицу. Такую роскошь не мог позволить себе ни он, ни Альмен. И теперь не оставалось ничего иного, как только найти этот розовый бриллиант.
17
Как и в ту памятную ночь, патрульная полицейская машина со скоростью пешехода бороздила улицы расположенного на горе аристократического квартала. На улице Шпэтбергштрассе сидевшей рядом с водителем женщине-полицейскому показалось, будто вдалеке, на стыке света и тьмы, куда почти не доставал луч фары, мелькнула человеческая фигура.
– Ты видел?
– Что? – Водитель не успел ничего заметить.
– Езжай помедленнее. Остановишься там, где я скажу.
Они проехали примерно пятьдесят метров. У входа в особняк номер девятнадцать она велела притормозить.
Как будто никого.
Она опустила боковое стекло и мощным фонариком осветила калитку. Все, казалось, замерло в луче полицейского фонаря под мелким моросящим дождем, кроме дрожащих теней от столбов калитки.
Женщина открыла дверь. Напарник простонал:
– Ну что такого там может быть?
– Не знаю. Вроде как человеческая фигура.
– Наверное, лиса. Или тень от наших фар.
Женщина вышла из машины, дошла до калитки и посветила фонарем в сад. Ничего.
Под ногами лежало что-то светлое. Она направила луч на этот предмет. Это оказалась рекламная листовка, приглашавшая на распродажу винной продукции. Она подняла листок. На ней четко отпечатался след профилированной подошвы.
– Погляди-ка. – В качестве доказательства она предъявила рекламный листок коллеге.
Тот закатил глаза:
– Кончай, поехали уже.
Какое-то время она постояла в нерешительности. Затем подошла к почтовому ящику и бросила листок внутрь.
Карлос переждал, пока звук мотора окончательно не растворится в шуме дождя, и только потом выбрался из живой изгороди. Сердце колотилось с такой силой, что он опасался, как бы этот стук не достиг ушей полицейской дамы. Все это время он простоял, вжавшись в тую. А когда женщина оказалась всего в нескольких сантиметрах, он затаил дыхание и сейчас жадно хватал ртом воздух и никак не мог надышаться.
Если бы его обнаружили, наверняка отвели бы в участок и проверили личные данные. На этом бы его пребыванию в Швейцарии настал конец. Следовало отхлестать себя по щекам за подобное легкомыслие.
Два или три раза, заслышав звук приближающегося автомобиля, он заставлял себя идти обычным шагом, но потом снова переходил на бег.
Под полой ветровки он прятал от дождя похищенную добычу – стопку корреспонденции из почтового ящика. Ведь Альмен вскользь упомянул, что было бы неплохо в нее заглянуть. В оранжерее горел свет. Дон Джон сидел в библиотеке.
Карлос поднялся по лестнице к себе и аккуратно повесил на плечики промокшую куртку. Только сейчас он заметил, что весь дрожит. Он перешел во вторую комнату мансарды, служившую ему гостиной. Здесь хватило места для стола со стулом, мягкого кресла и комода, на котором стояло несколько напоминавших о родине сувениров: пара небольших копий голов майя, имитирующих те, что находят на раскопках древних могил, резной подсвечник, пара разукрашенных сосудов из высушенных тыкв. Стену украшал кусок ткани, вышитый яркими птицами, и деревянная маска.
Он выложил на стол содержимое почтового ящика и стал просматривать: местные газеты, пропагандистские листовки политических партий, реклама службы доставки на дом рыбного магазина, уведомление об открытии фитнес-студии, уведомление об изменении плана вывоза мусора, о льготных тарифах какой-то фирмы по очистке помещений, частное объявление о сбежавшей из дома черепахе, туристические проспекты. Среди прочего в кипе бумаг обнаружилось несколько конвертов, однако все они были помечены либо «Всем, кто готовится в отпуск», либо «Внимание, гурманы!», либо «Сердечно поздравляем!».
На одном конверте большого размера стояла печать бюро путешествий. Кто-то от руки приписал: «К сожалению, никого не застал дома. Жду звонка от вас». Далее неразборчивая подпись.
А снизу тем временем до его каморки доносилась фортепьянная музыка.
18
Стук в дверь в столь поздний час заставил Альмена вздрогнуть. После покушения он уже никогда не чувствовал себя в безопасности в стеклянной библиотеке. Он просил Карлоса задергивать шторы до сумерек и постоянно менял место.
А дело с розовым бриллиантом только добавило нервозности. Это профессиональное свойство постепенно приобретало характер своего рода постоянной мобилизационной готовности, или, как он это называл, синдрома охотника.
Нынешним вечером ему стоило немалых трудов сосредоточиться на чтении. Сначала он в который раз взялся перечитать «В Патагонии» Брюса Чатвина. Но вскоре отложил книгу и открыл тонкое досье, подготовленное Карлосом из того, что он сумел отыскать в Интернете по делу о розовом бриллианте. Среди прочего тут была и справка о неправильном строении молекул углерода, в редких случаях становящемся причиной появления бриллиантов розового оттенка, которые стоили в двадцать раз дороже обычных алмазов. Но тут он понял, что его прежний безраздельный интерес к этой теме куда-то испарился и с каждой фразой читать становилось скучнее и скучнее.
Тогда он сел за «Бехштейн» – свою единственную отраду, не будь заказа на розовый бриллиант, – и попытался с грехом пополам наиграть кое-что из «Американского песенника». Пока в дверь не постучали. Не успел он ответить «войдите», как Карлос уже стоял в дверях.
Не говоря ни слова, он подошел к Альмену и протянул свою находку, торжественно проговорив: «Из почтового ящика Соколова». Сверху лежал запрос со штампом отправителя – какого-то бюро путешествий. Из множества опций крестиком была выделена одна: «По телефонной договоренности». К запросу прилагался проспект пятизвездочного курортного белоснежного отеля на берегу Мекленбургской бухты под названием «Le Grand Duc». Название курорт получил по имени основателя, великого герцога Фридриха Франца Первого, и считался старейшим приморским курортом Германии.
На полях проспекта кто-то шариковой ручкой неразборчиво написал, по-видимому, по поводу телефонного разговора: «С 10.7», «Шпэтбергштр. 19» и «Соколофф».
Карлос доложил, как прошла встреча с Марией Морено, впрочем, умолчав о том, что практически нанял женщину на работу. Так Альмен узнал о телефонном разговоре с бюро путешествий и о чемодане, с которым исчез Соколов.
– Итак, после десятого июля, – заключил он, – да, после десятого ему позвонили, и он узнал, что англичане забрали сервер.
Карлос кивнул.
– И было это чуть больше месяца назад.
– Возможно, он все еще там. А если и нет, нам может повезти и мы узнаем, где он нашел новое пристанище. Не вижу другого выхода, кроме как продолжить розыски на месте. – Деланный вздох, которым он сопроводил это высказывание, не показался Карлосу особенно убедительным.
Но он промолчал. Хотя Альмен прекрасно понимал, что ему не дает покоя финансовый аспект этой командировки.
– Придется просить у Монтгомери следующий задаток, – добавил он.
А так как Карлос по-прежнему хранил молчание, Альмен встал и направился прямиком к телефону.
– Если он, конечно, не пользуется фальшивыми документами или кредитками, то будет вынужден зарегистрироваться под своим настоящим именем.
Он набрал номер, указанный на проспекте.
Карлос внимательно прислушивался.
– Mister Sokolow, please, – Альмен прикрыл трубку рукой и взволнованно закивал Карлосу. После непродолжительной паузы снова заговорил: – I see, never mind. No, thank you, no message. Good bye[28].
И, повернувшись к Карлосу, с торжественным видом произнес:
– В номере никто не берет трубку.
19
Альмен выслушал об отеле немало добрых слов. Темно-синий цвета ночного неба «Бентли Мульсан», забравший его из аэропорта Ростока, служил лишним подтверждением отличной репутации курортного заведения.
Мягкие сиденья обтянуты кожей цвета шпагата, шпон цвета темно-коричневой вавоны, молчаливый и предупредительный водитель в строгой униформе вел машину уверенно и вообще держался как шофер в старое время при солидных господах.
Откинувшись на спинку сиденья, Альмен наслаждался красивой дорогой от Ростока до Хайлигендамма. Мимо пролетали ряды деревьев, изредка прерывавшиеся крестьянскими усадьбами с грузными соломенными крышами. В такие моменты он думал, что профессия сыщика – это именно то, чего он всегда хотел.
В отеле «Grand Duc» его приветствовали как давнего знакомого и постоянного гостя. Директору сообщили о прибытии нового гостя, когда «Бентли» еще только въезжал на территорию отеля, и он поспешил лично поприветствовать господина фон Альмена в вестибюле. Пользуясь случаем, он искренне заверил гостя, что погода уже завтра непременно улучшится, и проводил новоприбывшего до ресепшн, где передал на попечение служащей.
Та, как выяснилось, уже все подготовила заранее, Альмену оставалось только поставить подпись. Единственное мелкое затруднение возникло после того, как она попросила его кредитную карточку для оттиска.
– Кредитную карточку? – с подчеркнутым удивлением переспросил Альмен. – У меня никогда не было кредитной карточки, и я не собираюсь заводить ее в будущем. – При этом он одарил девушку очаровательной улыбкой. – Впрочем, не сомневаюсь, что вы принимаете и наличные деньги…
Лицо рецепционистки в ответ тоже озарилась улыбкой, правда, всего лишь на миг. Она извинилась и скрылась в офисе, который располагался тут же позади приемной стойки. Вскоре она появилась опять, и опять с улыбкой на лице. Больше она о кредитке не заикалась.
– Могу я прямо сейчас показать вам номер?
По дороге к лифту Альмен подтвердил, что в «Grand Duc» он впервые. В лифте он заверил девушку, что путешествует и что трудности дороги его не слишком утомили. В коридоре он позволил девушке еще раз успокоить себя насчет завтрашней погоды, которая непременно должна улучшиться. А уже в номере ему пришлось изображать, как он всем доволен, в том числе и погодой, которая обещала перемениться в самое ближайшее время.
Собственно, вымучивать из себя удовлетворение необходимости не было, поскольку все было организовано безупречно. Ему достался номер с просторной спальной и примыкающей к ней ванной, отдельным туалетом и большим удобным шкафом. Гостиная выходила окнами на Балтийское море, на пляж, уставленный плетеными креслами с тентами. Альмен решил устроиться по высшему разряду. Он не видел причин, почему за счет фирмы он не может позволить себе жить так, как живет на собственные средства.
Карлос еще накануне отправил по электронной почте Монтгомери письмо с просьбой перечислить вторую часть аванса. Основание: большие издержки ввиду переноса розысков за границу. Куда именно, он уточнять не стал. На тот случай, если Монтгомери все-таки держит связь с другими агентами, Карлос дал понять, что своим преимуществом, которое выражается в опережении конкурентов, они размениваться не станут.
В том, что деньги вот-вот поступят на счет фирмы, Альмен ни на миг не сомневался. Таким образом, у него не было ни малейших оснований для беспокойства относительно средств, и он не нашел ничего предосудительного в том, чтобы объединить приятное с полезным.
20
Еще никогда, ни в одном из своих многочисленных путешествий он не переживал таких впечатлений от моря. От его величественного спокойствия, от сдержанного обещания чего-то загадочного, от таинственного симбиоза севера и юга.
Хотя небо было затянуто облаками, здешний климат удивлял мягкостью. Природа будто льстиво подкатывала к человеку, лаская нежными, влажными, почти тропическими прикосновениями. Только свет, торжественно-серьезный, не давал забыть, что это все-таки север.
Причал уходил далеко в море – словно мост к пропавшему берегу. Там прогуливалась пара человек, они двигались в противоположные стороны. Медлительные, точно пассажиры парохода, которые всеми силами пытаются отсрочить расставание или прибытие судна в порт назначения.
Оставив чемоданы нераспакованными, он торопливо надел плавки, накинул купальный халат и отправился на пляж. Почти все плетеные кресла были свободны.
Бросив махровый халат с эмблемой отеля прямо на песок, он вошел в воду.
На удивление, воздух не был холодным, как могло показаться. Так что он не спеша, с наслаждением прошествовал к морю по песчаному ковру, который так приятно обволакивал ноги и позволял понежиться, пока тело привыкало к охлаждению.
Ноги перестали ощущать под собой дно, он поплыл. Оглянулся лишь после того, как позади остались самые дальние сходни.
Перед его взором лежал пляж, плетеные кресла, зонты от солнца и белоснежные дворцы, принадлежащие отельному комплексу. Где-то там находился человек, которого он разыскивал.
Часть вторая
1
На следующий день погода совсем испортилась. По старой привычке Альмен заказал к семи часам чай в постель и получил от коридорного совет не спешить выбираться из-под одеяла.
Спустя три часа его разбудил внезапно и шумно забарабанивший по окнам дождевой шквал.
Беспокойные ласточки, обычно не знающие покоя в поисках пропитания для своих птенцов, попрятались, нахохлившись, в свои скворечники-башенки, ожидая, когда стихия отступит.
Вчера вечером Альмен заказал в номер ужин пораньше. А поужинав, долго бродил по бесконечным коридорам и пристройкам отеля и, как бы между прочим, заглянул во все рестораны, коих тут было множество, в холл, в салон для курильщиков, в библиотеку и бар. Но никого хотя бы отдаленно похожего на Соколова не встретил. Может, он уже успел выехать?
После тщательного обхода он позвонил Карлосу и попросил позвонить в отель и пригласить к телефону Соколова. Вскоре Карлос доложил, что господин Соколов выехал в неизвестном направлении и вернется не раньше завтрашнего утра.
Это известие несколько успокоило Альмена. Он лег в постель и чудесно выспался. После утреннего чая заказал в номер завтрак: кофе с молоком, круассаны, масло, мед, яичницу с беконом и слегка подкопченного угря. После столь сытной трапезы он решил последовать примеру самых стойких купальщиков, которые, несмотря на погоду, как ни в чем не бывало ныряли в набегавшие волны.
В десять он позвонил Карлосу. Альмен знал, что сегодня тот работает в первой половине дня и потому носит с собой включенный мобильник. И еще потому, что в десять Карлос имел обыкновение устраивать небольшой перерыв. Как делает любой человек, воспитанный испанской культурной средой, в какой бы части мира он ни жил.
Карлос был «sin novedad, gracias a Dios»[29]. Так любят приговаривать на его родине, в Гватемале, где люди твердо убеждены, что всякие новшества, как правило, ничего хорошего не предвещают. Так что, Боже правый, избавь нас от новомодных штучек.
От Монтгомери вестей не было. Это давало надежду, что он проглотил просьбу о втором задатке. Правда, на счет фирмы деньги пока не поступили. Карлос обещал в обеденный перерыв еще раз проверить состояние банковского счета «Allmen International».
Только они переговорили, как за окном вновь зарядил дождь. Альмен уложил вещи в пляжную сумку – в сущности, плетеную корзину со вставленной внутрь хозяйственной сумкой из синтетического волокна с эмблемой отеля. Надел плавки, а сверху – пару застиранных брюк-чинос. И в своей любимой трикотажной футболке с лейблом Чартерхауза[30] и старенькой непромокаемой спортивной куртке от Барбур, которую Карлос перед поездкой в очередной раз освежил своими умелыми руками, покинул номер. В коридоре он столкнулся с гувернанткой – рослой костлявой женщиной лет сорока с небольшим.
– Гнусно сегодня, – сказала гувернантка.
Альмен не понял, что она имеет в виду.
– Льет как из ведра, будто небо прохудилось, – пояснила та.
– Ах вот вы о чем! И это у вас называют гнусью?
– Это я так называю.
По опыту проживания в отелях Альмен знал, что гувернантки не менее важные фигуры, чем консьержи и метрдотели. Нужно только найти с ними общий язык, тогда у тебя и номер всегда будет прибран, и можно будет иногда попросить о мелких одолжениях, отданное в стирку белье будет быстро возвращаться из прачечной, костюмы вычищены и поглажены, туалетная бумага никогда не кончится, и халаты каждый день будут свежими. Альмен поинтересовался, как ее зовут, дал на чай банкноту в сто евро и пожелал на прощанье, чтобы остаток дня не выдался столь же гнусным, как его первая половина.
Ее звали фрау Шмидт-Герольд. Он постарался запомнить.
Решетчатые ворота на пляж оказались заперты. После того как ему на помощь по-спешил пляжный сторож, он понял, что мог бы и сам открыть их ключом-картой от номера.
Альмен выбрал приглянувшееся плетеное пляжное кресло-кабинку, поуютнее в нем устроился и принялся созерцать берег и чаек.
Долгое время чайки вальяжно бродили по песку, но внезапно, как по команде, сорвались с места, с пронзительными криками описали стаей несколько замысловатых кругов, после чего опять приземлились и вернулись в прежнее сомнамбулическое состояние.
Другие семенили лапками по кромке прибоя в надежде, что море выбросит на берег что-нибудь съедобное.
Вдали, у самого горизонта, можно было различить силуэты трех контейнеровозов. Чуть ближе работал промысловый траулер. От берега отчалил небольшой катамаран, принадлежащий парусной школе при отеле, с детьми на борту в непропорционально огромных спасательных жилетах из яркой светящейся ткани. На светло-сером фоне сплошной облачности выделялся грузно свисающий почти до самой кромки морского горизонта тяжелый облачный мешок.
Альмен достал из пляжной сумки книгу – «Дом на берегу» Дафны дю Морье – и углубился в чтение.
Где-то через час кое-что необычное внезапно перенесло его из этого дивного путешествия во времени в земную реальность. Что это было, он осознал не с первой секунды.
А был это мужской голос, говоривший по-русски.
2
Незаметно погода прояснилась. Дождик перестал моросить, ветер успокоился, а в облаках даже появились просветы, сквозь которые пробивались солнечные лучи.
Альмен встал и огляделся. За то время, пока он был погружен в чтение, на пляже появились первые гостиничные постояльцы. Многие повернули свои плетеные кресла навстречу скупым солнечным лучам, а не так, как сделал Альмен, сидевший к ним спиной. Дети возились в песке, несколько столиков пляжного бара уже были заняты.
Русская речь доносилась из-за спины. И по звучанию не могла принадлежать человеку лет сорока. Скорее, довольно пожилому. Он обстоятельно и не спеша рассказывал кому-то о былых временах.
Альмен прислушался. В речи проскакивали воинские звания и такие словосочетания, как размещение по квартирам, полевая кухня, офицерская кают-компания, караульная команда, инспекция. Старик, очевидно, рассказывал о своей службе. И скоро Альмен догадался, что тот говорит о временах, когда Красная армия реквизировала «Grand Duc», и он, будучи молодым офицером, провел здесь, по его словам, самое прекрасное время за всю войну.
Второй мужской голос был моложе. Однако он ограничивался односложными комментариями или в простых выражениях изображал восторг, удивление и изумление.
Альмен прошелся между плетеными креслами до воды. Это дало ему возможность мельком взглянуть на рассказчика. Очень бледный, настолько тучный, что занимал целиком двухместное кресло-кабинку. Он сидел в расслабленной позе, откинувшись на спинку, и сквозь полуприкрытые веки поглядывал на мужчину, пристроившегося перед ним на корточках на песке.
Второй, который слушал, был повернут к Альмену спиной, и лицо его разглядеть не удавалось. Зато он рассмотрел, что у того были жиденькие волосы темно-русого оттенка.
В пляжном баре Альмен попросил бокал шампанского. Чтобы унять сердцебиение.
Теперь он мог наблюдать за пляжным креслом-кабинкой номер тридцать два сзади. И не сводил с него глаз. Возвращаясь к своему месту, он обойдет его с другой стороны и тогда сможет поближе разглядеть слушающего.
После второго бокала шампанского сердце успокоилось – вот за что он любил этот напиток, – и к нему вернулось обычное состояние приподнятой беззаботности.
Он подписал счет и дал бармену на чай. Столько, чтобы тот получше запомнил его имя и номер, где он остановился. И не спеша поплелся к своему плетеному креслу.
Старик все еще рассказывал про свою жизнь. А второй уже поднялся с корточек и стоял рядом. Он был невысокого роста и даже близко не дотягивал до метра девяносто Соколова. Круглое лицо, неглубоко посаженные глаза…
Альмен снова уселся в кресло и погрузился в чтение.
Прошло какое-то время, и его внимание снова отвлекли внешние события. Пляжный сторож отпер соседнее кресло-кабинку, убрал деревянную преграждающую решетку, достал подставки под ноги и стряхнул с них песок.
– Благодарю, – сказал постоялец, ради которого все это делалось. – Будьте добры, принесите мне чашку кофе с молоком.
Его акцент заставил Альмена поднять глаза.
Это был высокий мужчина с узким лицом, с редкими темно-русыми, зачесанными назад волосами и глубоко сидящими глазами.
3
Таким образом, фирма «Allmen International Inquiries» сумела разыскать нужного человека уже на двенадцатый день после подписания договора. Альмен с большим трудом отказал себе в удовольствии немедленно отправить заказчику триумфальную весть. Еще немного терпения. Разумеется, обо всем нужно было сперва поговорить с Карлосом.
Альмен снял брюки, футболку и направился к морю. Проплавал недолго – ровно столько, сколько, по его ощущениям, было достаточно, чтобы на обратном пути к креслу-кабинке, не вызывая подозрений, рассмотреть Соколова. Это была единственная причина, почему он полез в воду.
Русский сидел поперек кресла-кабинки, поджав ноги. На коленях у него лежал ноутбук, и он что-то писал. Он бросил рассеянный взгляд на проходящего мимо Альмена и снова уткнулся в экран.
Маскируясь мохнатым полотенцем, Альмен тщательно вытирал волосы и искоса поглядывал на русского. Соколов оделся явно не для купания. По бледному цвету его кожи вовсе не скажешь, что этот человек больше месяца провел на морском курорте. Впрочем, выглядел он вполне безобидно. Безобидно и немножко одиноко.
Карлосу можно было звонить не раньше чем через час. Это время Альмен посвятил чтению. Все это время совсем рядом, меньше чем в двух метрах, находился человек, от которого зависело, получат ли они – если все сложится удачно – миллион восемьсот тысяч.
За двадцать минут до ожидаемого телефонного разговора Альмен собрал пляжную сумку. Проходя мимо нового соседа по креслу-кабинке, кивнул в знак прощания. Тот опустил шторку от солнца до самого предела и, не отрываясь, глядел в монитор.
– Теперь, когда погода наконец исправилась, вы уходите? – удивился пляжный сторож. Альмен сунул ему чаевые и попросил зарезервировать за собой кресло-кабинку номер семнадцать на все время пребывания.
Ровно в десять минут первого он позвонил домой.
– «Allmen International», – отозвался Карлос с испанским акцентом.
– Я его нашел, Карлос, – сразу перешел к делу Альмен.
– Felicitaciones![31]
Альмен вкратце изложил обстоятельства обнаружения Соколова, рассказал о случае, который свел их на пляже в соседних креслах-кабинках, и о том впечатлении, какое произвел на него русский.
– Монтгомери сказал, что если мы его найдем, то чтобы вели за ним слежку и обо всем ему сообщали. Потом обсудим дальнейший ход дела.
Оба замолчали. Обоим пришла в голову одна и та же мысль. Альмен первым решился произнести ее вслух:
– Мы оба ему не доверяем, ведь так, Карлос?
– Да, дон Джон.
– Деньги на счет поступили?
– К сожалению, нет.
– Вот видишь.
– Una sugerencia, nada ms[32].
– Какое же?
– Мы скажем ему, что нашли Соколова. Но не скажем где.
Альмен взял паузу на обдумывание. Идея ему понравилась. Так они по крайней мере узнают, что замышляет Монтгомери, не рискуя при этом, что он выхватит добычу у них из-под носа.
– Так и сделаем.
– Но… Дон Джон?
– Да?
– Вы должны выключить мобильный и больше им не пользоваться. По мобильному легко вычислить местоположение человека.
– Мне же лучше, тогда тебе, Карлос, и говорить с Монтгомери.
Закончив разговор, Альмен тотчас выключил мобильный телефон. Лег, заложив руки за голову, и попробовал представить себе, как лучше организовать слежку за Соколовым, не рассчитывая на помощников.
Многоголосый щебет ласточек, изредка прерываемый похожим на смех криком чаек, убаюкали его, и он не заметил, как погрузился в сон.
Спустя пятнадцать минут он проснулся с новыми силами и готовой идеей. Принял душ и переоделся к обеду. После этого пригласил к себе в номер гувернантку, фрау Шмидт-Герольд. Под предлогом, что ему нужна еще одна подушка, чтобы было удобно читать на кушетке. Просьбу он подкрепил пятидесятиевровой бумажкой, которую гувернантка чуть было не отказалась брать.
Она была уже на пороге, когда он как бы невзначай, собственно, перешел к делу.
– Ах да, фрау Шмидт-Герольд, могу я попросить вас об одолжении?
– Разумеется, господин фон Альмен.
– Вы не могли бы оставить это в номере Соколова? – Альмен протянул ей заклеенный конверт с эмблемой отеля без адреса. – Вы его знаете, это господин Соколов из номера…
– Двести четырнадцать.
Читать бесплатно другие книги:
