Большая книга приключений и загадок Кузнецова Юлия
– Ну чего ты полез, коли врать не умеешь, – сказал Мише Макинтош, – как обычно, все испортил.
У самого выхода Маркиз обернулся.
– Я знаю номер семь по горизонтали.
– Что? – не понял секретарь.
– Н-ну, в кроссворде. Там номер семь по горизонтали – тактическая единица в армии Древнего Рима.
Секретарь недоуменно поднял бровь.
– Нашел время кроссворды разгадывать, – проворчал Миша, подталкивая Маркиза к выходу.
– Извините, – пробормотал Маркиз.
Они направились к двери.
– Погодите! – остановил их секретарь. – Вы про мой кроссворд? И что, ты думаешь, такое номер семь по горизонтали?
– Тут и думать нечего, – хмыкнул Мак, – это же «легион».
– А букв восемь, – разочарованно протянул секретарь.
– «Манипула», – тихо сказал Маркиз, – каждый легион в Древнем Риме делился на десять манипул.
– Подходит! – обрадовался секретарь. – Спасибо за помощь!
– Нам бы кто так помог, – проворчал Мак.
– А как насчет лауреата Нобелевской премии по химии за 1902-й за работы по исследованию сахаров и пуринов? – спросил секретарь, не обращая внимания на слова Макинтоша, – лауреата, чье имя носит множество химических методов.
– Фишер, – ответил Миша, – есть формулы Фишера, реакции Фишера.
– Да ладно! – заспорил Макинтош. – Скорее всего…
– Нет, Фишер подходит, – удивился секретарь и вдруг подпрыгнул на месте, – а ведь все! Кроссворд разгадан! А я над ним уже два дня бьюсь.
– В Интернете не пробовали искать? – спросил Макинтош.
– Дома нет, а на работе отключили, чтобы не чатился народ. Спасибо, ребят. Я теперь смогу блендер выиграть. Вот жена рада будет.
– Рады за вашу жену, – сказал Миша.
– Да ладно вам дуться! Так и быть, дам я вам нашу клиентскую базу глянуть. Только с одним условием: вы мне честно расскажете, зачем вам это.
– Я ищу, – начал Миша.
– Мы ищем девочку, – перебил его Макинтош, – возможно, ее похитили в одном из ваших фургонов.
– Зачем ты? – возмутился Миша, но секретарь стал серьезным и кивнул.
– Сказали бы раньше, сразу пустил бы. Придвигайте стулья, садитесь.
– Вы нам доверяете, хотя мы и не ваши клиенты? – удивился Миша.
– Вы меня блендером подкупили, – усмехнулся секретарь.
Глава 7. Корки
I
От веревки не осталось и следа: Барс зашел вчера вечером, перерезал ее и забрал ручку, которой я писала записки. По его довольному виду я поняла: он знает про Серпухов. Возможно, вся эта затея с соседом-калекой была его выдумкой, способом заставить меня говорить. Возможно, и соседа-то никакого нет: Барс сам писал мне записки.
Мне все равно: главное, что вчера он принес фотографию Свити, на которой она грызет мандарин. Она еще больше поправилась у них. Наверное, кормят калорийной пищей, такой вредной для сердца.
Я вздохнула и попыталась сосредоточиться на том, что делаю. Мне было очень страшно.
Я вообще страдаю боязнью высоты. Чуть не умерла от страха, когда провалилась в люк. Но сейчас пришлось преодолеть страх. Квартира находилась в угловой части дома. Вдруг что-то удастся разглядеть?
План был прост: я взяла одну из коробок, лежащих на стеллаже, установила ее у левого окошка и залезла на нее. Балансируя на коробке и поминутно оглядываясь, чтобы меня не засекли, я высунулась с балкона. Внизу на лавочке сидели две старушки, но я слишком хорошо помнила фотографию Свити с ножом у горла, чтобы позвать их на помощь.
Так, широкая дорога, оживленное движение машин. Проспект. Но какой?
Вдруг что-то блеснуло в воздухе – высоко-высоко. Памятник! Блеснуло и исчезло из виду: мои ноги съехали в срединную, мягкую часть коробки. Я оглянулась: на стеллаже есть еще коробки, но это уже опасно. А если вывалюсь? Нет, лучше уцепиться руками и постараться высунуться подальше. Я снова встала на коробку. Ладони вспотели. С площадки слышался детский смех. Я глубоко вдохнула и высунулась из окна.
На высоком постаменте стояла человеческая фигура из металла. Гагарин. Я на Ленинском проспекте.
Я застыла, как оглушенная. Я знаю, где я! Я должна передать своим! Но как?!
– А это что? – послышался крик Барса.
Я чуть не упала с балкона. Мое сердце заколотилось как сумасшедшее. Я спрыгнула с коробки, захлопнула окно, вернулась в кухню и плюхнулась на диван. «Гагарин, Гагарин», – повторяла я про себя, чувствуя, что вот-вот разревусь.
– Что это, дурань? – вопил Барс из комнаты.
Сиплый что-то проворчал.
– Не ври! Думаешь, я сляпая курица? Или такой же дурань, как ты?
– Это ошибка!
– Это ты ошибка! Природы! Зачем ты сбрахал[48], что ездил в Лосиный Остров на охоту?
– Я и ездил. А это другая лиса!
– Хлустня!
– Да они там ошиблись, в телике!
– Да? А вот тебе повтор по другому каналу!
– Нэ трэба, братчык…
Но в квартире загремел голос диктора новостей, Барс включил телевизор на максимальную громкость.
– Итак, о событиях в Москве. В понедельник в театре «Уголок дедушки Дурова» случилось ЧП. Во время спектакля «Приглашение на праздник», проходившего на Малой сцене, был похищен лисенок Корки, участник номера с качелями. Молодой человек, одетый в униформу служителя театра, вынес лисенка из клетки, где «актер» ждал своего выхода на сцену. Возможно, он предварительно накачал животное снотворным. Сотрудники театра попросили нас передать обращение к похитителям. Лисенок Корки был звездой театра. Умного, ласкового, а главное – послушного зверя обожали дети. Просим вас, где бы вы ни находились, просто отпустите Корки на улицу. Он сам найдет дорогу домой и никогда не опознает вас, кем бы вы ни были. Также хотим обратиться…
– Цурбан![49] – взвыл Барс, выключая телевизор. – Цурбан ослиный! Зачем ты украл этого Корки?!
– Да не Корки это!
– Да?! Гэй, Корки!
Воцарилось молчание.
– Он случайно посмотрел на тебя, – сказал Сиплый.
Потом добавил что-то, я не услышала.
– Избавься от него! – приказал Барс, – сегодня же отвези в Лосиный Остров и пристрели. Няхай тады дорогу до дому шукае[50].
Словно какая-то сила подняла меня с дивана и швырнула об дверь. «Гагарин!» – закричал кто-то внутри меня.
– Эй! – заколотила я по двери. – Эй! Я вспомнила!
Они ворвались оба через секунду. Младший на ходу напяливал маску, я успела разглядеть у него рыжие усики.
– Что вспомнила? – спросил Барс.
– Про медведя. В сарае.
– Точно?
– Клянусь Свити.
– Где, говоришь, дача?
– Под Серпуховом.
– Юг, – задумчиво сказал Барс.
Я поняла – просчитывает возможность заехать перед дачей в Лосиный Остров, который находится на северо-востоке.
– Если вы поторопитесь, – сказала я, – то застанете там домработницу.
– Хочешь, чтобы мы запалились, как цурбаны? – усмехнулся Барс.
– Да нет, ее вы не увидите. Просто когда она приходит, то запирает в доме собак. Если собаки на участке, вы в сарай не войдете.
– Я стрелок, птуша, – сказал Барс, – и этот дурань тоже.
– А собаки – африканские бурбули, – ответила я ему в тон, – и их там две. Думаете, вам удастся перестрелять всех так, чтобы они не подняли шума?
Повисла пауза.
– Можно и не стрелять, – сказал Сиплый, – наденем защитные костюмы.
– Это африканские бур-бу-ли, – отчеканила я, – они не кусают. Они загрызают насмерть.
Они снова замолчали. Вот и запалились, как цурбаны. Наши бурбульки, хоть и с виду грозные, на улицу не выходят вообще. Целыми днями спят на террасе. Папа говорит, их воры легко могут с коврами перепутать.
Но похитители задумались.
– А почему ты так сама хочешь, чтобы мы туда попали? – с подозрением спросил младший.
– Я хочу домой, – честно ответила я, – и поскорее.
А про себя добавила: «Гагарин».
II
– Циха ты! – прикрикнул старший. – Завяжи ее туго.
– Вырывается.
– Значит, снотворного недодал, дурань. Добра. Если птушка права, мы вернемся сюда, только чтобы забрать барахло и отдать гроши Информатору. А потом махнем в Канаду и убьем двух зайцев.
– Ты же обещал барибала…
– Сам ты барибал! – засмеялся старший. – Заметем следы и сделаем из тебя охотника, вот наши зайцы. Держи ее крепче, цурбан! Дай шприц. Вот так.
– Может, отнесем ее Информатору?
Старший надел на иголку шприца чехол, сунул сам шприц в пакетик и кинул в мусорное ведро.
– Я бы отнес, – сказал он, – но что-то не доверяю я ему. Он, как птушка, животных любит. Выпустит еще. Спрячем у нас, а потом пристрелим, сейчас возиться не хочу. И пойду-ка птушку вырублю.
Старший взял со стола стакан и рацию и пошел на кухню, к девчонке. Она молча уставилась на него.
– Что бы мне с тобой сделать? – спросил он, усаживаясь на табурет.
Она насторожилась.
– Связь тебе не оставишь, – продолжил он, – и тебя без связи – тоже…
– Зачем мне связь?
– А вдруг решишь себя подпалить?
– Что мне, жить надоело?
– Ты отчаявшихся зверей на охоте не видала, – произнес он, – и потом, тебе нужно будет ходить в туалет.
– А с этим почему проблема?
– А потому что я не хочу, чтобы ты шастала по моей комнате.
– Разве ваш…
– Информатор. Догадываешься, почему его так зовут? – ухмыльнулся старший, намекая на прокол с Серпуховом.
– Разве ваш Информатор не может за мной приглядеть?
– Сама знаешь, что нет, – улыбнулся он.
Она смутилась.
– Зато он живет прямо под тобой. И хотя у него плохое зрение…
– Но?
– Слух великолепный. Вот тебе рация. Каждый раз, как приспичит, звонишь Информатору и идешь в туалет. Он прекрасно слышит твои шаги. Потом отзваниваешься, что ты в кухне.
– А разве он не услышит?
– Услышит. Но это чтобы держать тебя в… как там в рекламе… в тонусе! Все поняла?
– Да.
– Отлично. Тогда – пей.
– Что это?
– Чай с молоком и медом.
– Снотворное?
– Пей, птушка. Если не хочешь, чтобы мы оставили тебя в квартире связанной, с кляпом во рту.
III
Мак извлек из кармана ненужный «стик» от старого карманного компьютера, приложил его к гаражу, из которого они вышли ни с чем, и двинулся к метро. «Стик» заскрежетал по железной стене гаража.
Миша и Маркиз поплелись за Маком. Миша пытался думать о Кате. Он давно был влюблен в нее, с самого детства, когда выяснилось, что у их родителей рядом не только квартиры, но и дачи, и что можно здорово проводить время вдвоем, наблюдая за насекомыми через лупу, носясь по округе на великах и уплетая плюшки у обеих бабушек.
Мише хотелось вспомнить о Кате как можно больше чудесных вещей, чтобы как-то загладить свою вину перед ней: ведь он виноват в том, что ее похитили. Не оставь он ее тогда под дождем одну…
– Вжинь! – скрипел «стик».
– Прекрати! – не выдержал Миша.
Но Мак только сильнее надавил, и «стик» оставил за собой неглубокую белую полосу.
– Прекрати немедленно! – крикнул Миша. – Хватит вести себя так, будто мы виноваты в том, что ни один владелец грузовика нам не подходит.
– Тем более что мы опросили только д-двоих белорусов, – добавил Маркиз, – в списке еще р-работник из уголка Дурова. Некий Родзевич.
Маркиз помолчал и добавил:
– Правда, он арендовал г-грузовик без надписи «хлеб» и с российскими номерами.
– Но это зацепка, – сказал Миша, – Мак, ты же сам это сказал! Проверим этого работника, а потом будем искать владельцев-папуасов.
Мак молча скреб «стиком» железную стену.
– Хватит! – хором сказали Миша и Маркиз.
– А вас не бесит, что мы никак не можем ее найти? – сказал Мак.
– Бесит. Но мы только начали, – ответил Миша.
– Дурацкое начало. Меня все это раздражает. Никаких активных действий. Какое-то мямленье. «Извините, а где вы были вечером 12 сентября?». «В «Ашане» закупался продуктами на неделю». «Ах да? Извините». Да надо им всем морду бить сразу! Пусть признаются!
– Мак, так нельзя, – возмутился Миша, – мы можем оскорбить невинных людей.
– Ты вообще права голоса не имеешь, лузер!
– Почему это?
– Потому что ее из-за тебя похитили! И ты не можешь морду за нее набить! Не зря она тебя бросила.
– Никто меня не бросал, – выговорил Миша.
– Сам сказал, что она тебя прогнала! Ясно за что! За то, что ты мямля!
Звук, издаваемый «стиком», казался невыносимым. У Миши что-то лопнуло внутри. Он выхватил проклятую палочку и отшвырнул в сторону.
– Да как ты смеешь! – возмутился Мак и пнул Мишу в бок.
– Не ссорьтесь, – попросил Маркиз.
– А мы не ссоримся, – сказал Миша, – он просто завидует, что я с Катей дружу.
– Да плевал я на вашу дружбу! – завопил Мак и бросился на Мишу с кулаками.
– Не ссорьтесь, – растерялся Маркиз, но ребята принялись мутузить друг друга по бокам и шее.
Мак схватил Мишу за плечи, но тот вывернулся и встал в стойку. Со стороны их драка выглядела смешно, как движения выдуманной борьбы «баритсу» профессора Мориарти и Шерлока Холмса. Мак кружил вокруг Миши, тот крутился вокруг своей оси. Но Маркизу было не до смеха.
– Не ссорьтесь, – в последний раз попросил он и посмотрел на часы.
Мак все-таки исхитрился, схватил Мишу за пояс и, пользуясь преимуществом роста, поднял его и прижал к гаражу. Миша пнул Мака ногой, и тот выпустил соперника. Однако Миша при падении не устоял, а упал на землю, здорово ударившись затылком.
– Эй! – испугался Мак и протянул Мише руку: – Ты жив? Сотрясения нет?
Миша посмотрел на Мака и вдруг засмеялся. Мак побледнел.
– Да нету, нету, – успокоил его Миша, потирая затылок.
– Фух, напугал, – улыбнулся Мак, – думал, у тебя истерика. Баран.
– Сам ты баран, – хмыкнул Миша, – как будто мы не сможем с ней вместе дружить, когда найдем. Она все равно влюблена только в свою Свити. Ну еще и в орланов-белохвостов.
– Погоди…
Мак обернулся.
– А где Маркиз?
Миша с трудом поднялся.
– Странно, – пробормотал он, – опять исчез. Он вчера тоже в это время куда-то смотался.
– Не нравится мне это, – нахмурился Мак.
– Это странно, – согласился Миша, – а еще знаешь что? Я вот сейчас головой стукнулся и вспомнил: мне в грузовике еще что-то необычным показалось, кроме номеров.
– Что?
– Не помню.
– Может, тебя еще раз головой стукнуть?
– Не надо. Так и до сотрясения недалеко. Может, само вспомнится?
– Само не вспомнится. Я найду метод улучшить память в Интернете сегодня же. Заодно попробуешь вспомнить сами номера. А еще, может, разговорим не только тебя, но и нашего человека-невидимку.
Мак повернулся в сторону метро, куда, наверное, двинулся Маркиз.
– Займусь поисками прямо сейчас, – продолжил Мак, – наконец-то активные действия начались.
– А битье морд все-таки помогает достичь результата, – согласился Миша, почесав затылок, – надо поделиться этим способом с ребятами на зимних играх.
Глава 8. Свити
I
Меня разбудила страшная головная боль. Как будто по голове ударили тупым тяжелым предметом. Ломит везде: в висках, по линии лба, в затылке. Что эти гады подмешали в чай?
Я повернула голову к окну и заморгала. Светло. Еще день. То есть время есть.
Надо найти лисенка, где бы они его ни спрятали. Да и как можно спрятать живое существо, чтобы оно себя не выдало? Хотя можно усыпить, как и меня. Но мой нюх еще меня не подводил. Я чувствую даже на кухне горько-пряный запах лисьей шерсти.
Я поднялась, взяла со стола рацию. Нажала на кнопку. Голос у Информатора оказался тихий и даже приятный.
– Слушаю.
– Здравствуйте. Мне нужно в туалет.
– У вас три минуты.
Я положила рацию и не сдвинулась с места. Через секунду из рации послышался писк.
– Слушаю.
– Вы никуда не пошли.
– Почему же, я в коридоре. Вы просто не слышите шагов.
Послышался вздох.
– Это невозможно, – сказал Информатор, и я сразу ему поверила.
Итак, у меня три минуты. Справлюсь. Громко топая, я вышла в коридор. Представила, как ухмыляется внизу Информатор. Дверь в комнату, обычно плотно закрытая, была приоткрыта. Мне везет! Только бы не заскрипела… Двойное везение! Может, пойти потоптаться в туалете, чтобы он услышал?
Зазвонила рация.
– Вас не слышно в туалете.
– Иду! Засмотрелась в зеркало.
– В туалете тоже есть зеркало. И освещение. Две с половиной минуты.
Я поборола желание отшвырнуть рацию и броситься бегом в комнату. Вместо этого заскочила в туалет, положила рацию на раковину, потопала там, а затем, сняв кроссовки, вернулась в коридор. Звонка не последовало.
Я опустилась на колени и по-пластунски поползла в комнату. Тихо, тихо.
В комнате почти не оказалось вещей. Две кровати, стол с электрической плиткой, на плитке сковорода. Тумбочка. Какие-то веревки на табурете у двери. Пачка с какими-то травами на полу. Но самое ужасное – запах лисы стал слабее. Что со мной? Может, разнервничалась?
Я глубоко вздохнула. Времени нет. Подкатилась к тумбочке, открыла ее. Ответ знала заранее, мне подсказал нюх. Пусто.
Под кроватями – тоже. Где они ее спрятали? Отнесли Информатору? Но я явно чувствовала запах. Хотя это могло быть, как говорит мама, «wishful thinking»[51].
Я подкатилась к одной кровати. Пусто. По пути к другой кровати прочла надпись на пачке: «Крамбамбуля. Смесь пряностей для приготовления напитков. Состав: гвоздика, корица, мускатный орех, перец черный, рябина красная, черемуха, черника. Сделано в Беларуси». Под другой кроватью – клубы пыли. В комнате лисы нет. А если… Если они оставили ее в туалете? Как глупо с моей стороны не проверить там!
Зазвонила рация. Я поползла к двери. В коридоре встала, осторожно прикрыла за собой дверь.
Схватила рацию. Информатор молчал.