Большая книга приключений и загадок Кузнецова Юлия

I

Я стояла у окна, думала о Мише. И вдруг увидела его, пересекающего двор! Не может быть! Галлюцинация? Wishful thinking?

Дверь за моей спиной открылась. Влетел Барс, схватил меня за плечи, оттащил от окна.

– Так, птуша, нам нужен твой пункт наблюдения.

Его брат тем временем двинулся к балкону. Они выглядели очень комично в своих шляпах с кустиками и плотных накомарниках.

– А от тебя, – продолжил Барс, усаживая меня на кушетку, – требуется снова напрячь память. Скажи-ка, Миша – твой сосед по даче?

– Зачем вам это?

– Побольше дела, поменьше слов, птуша. Ты же не хочешь, чтобы тебя постигла участь Свити, нет? Девочки, случается, падают с балконов… Впрочем, я и так знаю ответ. А вот скажи-ка…

Барс придвинулся поближе. Его лицо по-прежнему закрывал накомарник, но теперь он показался мне не комичным, а устрашающим.

– А мог Миша видеть Мишулика? Все, понял. У тебя все написано в глазах.

– Идут! – крикнул его брат с балкона.

– Отлично. А теперь, птуша, один ма-аленький укольчик.

II

Старший и младший вышли на лестничную клетку. С первого этажа раздавался звук шагов. Кто-то молча поднимался по лестнице.

– А ведь Катя сразу поняла, о чем идет речь, – громко сказал старший, закуривая, – она знает, что ее бабка спрятала бриллиант в Мишулика.

– Только вот где спрятан сам Мишулик? – сказал младший тоже нарочито громко. – В сарае-то его не было.

– Не было. Катя соврала, – продолжал старший, глядя вниз, на лестничный проем, – она хочет, чтобы ее друг нашел камень и обменял его на нее. Как этого друга зовут, Макинтош?

Звук шагов стих.

Старший и младший переглянулись. И снова уставились вниз.

– Нет, Михаил.

– Точно. Она считает его умным, умнее всех.

– Может, он и догадается?

– Вряд ли. Надо еще раз припугнуть птушу. Показать ей то ружье, из которого мы застрелили летом лося.

– Оно же заряжено. А если выстрелит в квартире?

– За птушу боишься? – засмеялся старший, выдыхая дым. – Невелика потеря.

Снизу донесся неразличимый шорох, а затем снова звук шагов. На этот раз кто-то бежал вниз.

– Заглотили наживку, – пробормотал старший, затушив сигарету.

III

– Ты что? – крикнул Миша, как только они выбежали на улицу из подъезда.

Он схватил за рукав бледного, как свет уличного фонаря, Макинтоша.

– С ума сошел? Это же преступники были! Мы их нашли! Вон фургон! И бабулька сказала, что на четвертом этаже парень-заика живет. А главное – они же про нас говорили.

– Вот именно…

– Так пошли к ним! Катя у них!

– Чтобы они пальнули по нам из ружья?

– М-может, вызвать м-милицию? – сказал Маркиз.

– Чтобы они пальнули из своего ружья по Кате-заложнице? Я не понимаю, чайники. Вы что, их разговора не слышали? Про камень и все такое. Им просто нужен какой-то игрушечный мишка. Катина старая игрушка. Надо найти ее и обменять на Катю, и никто не пострадает.

– Откуда мы возьмем камень? – не понял Миша.

Мак помолчал, а потом сказал:

– Когда ты целовался с Катей…

– Что-о?

Маркиз схватил Мишу за рукав, чтобы тот не врезал Маку, и оглянулся на дверь, словно преступники могли в любую минуту выйти из подъезда.

– Ты обещал не спрашивать о Кате! Ты обещал …

– Тихо. Когда ты целовался с Катей…

– Он сейчас уб-бьет теб-бя, М – Мак!

– Ты говорил, что вы разбирали игрушки! Какие игрушки? Где они, можешь вспомнить?

Миша несколько секунд смотрел на Мака, а потом выдавил:

– Да. В комнате бабушки. Мы играли… Мы играли в пещеру Тома Сойера.

– Сможешь показать? Или нужно прибегнуть к гипнозу?

– Не нужно. Смогу.

Миша никогда не смог бы забыть ту «пещеру», даже если бы очень захотел.

I

Мама и папа, папа и мама, дорогие мои…

Больше никаких орланов-белохвостов в Тюмени, никаких ночных побегов с биологами, язвительных шуточек над вашими профессиями, животных и насекомых со всей Москвы, собранных в нашей квартире…

Запишусь в кружок «Любителей природы» при школе, стану ухаживать за кроликами и морскими свинками. Смогу ли я снова прикоснуться к морской свинке? Не знаю…

Милая Свити, где ты?

Мама, папа и Мишка, я люблю вас. Вот бы мне увидеть вас снова…

Милая Свити, приди ко мне в этом странном сне, в который я все время проваливаюсь и в котором улыбающаяся бабушка вяжет мне игрушки.

II

– Оставим грузовик в лесочке у станции, – решил старший, – на каком они уехали?

– На десятичасовом. Ловко, братчык, ты их провел! Прямо пастку расставил. А этим умникам и в голову не пришло, что это ловушка.

– Я у нас под Могилевом самый вядомы[56] охотник, братчык. Значит, на десятичасовом. Гадзина[57] у нас в запасе. Перекрасим грузовик. Потом заберем Мишулика, вернемся сюда и вскроем его.

– А почему не на даче?

– Мне не нужны свидетели, братчык. Каменьчык[58] только мой. Топай на станцию, покупай билеты. Канада ждет!

Младший выпрыгнул из кабины грузовика и остановился, что-то вспомнив.

– А расплачиваться с Информатором? – спросил он.

– Обойдется, – отмахнулся старший, – со следующего дела працэнт[59] возьмет.

Он взял краски и кисть и тоже выпрыгнул из кабины.

III

– Кто такая Варвара Птицына? – спросил Макинтош.

Они спешили к Катиной даче по проселочной дороге, вдоль которой живой изгородью выстроились разлапистые ели. От свежего воздуха с непривычки кружилась голова.

– Катина бабушка, – ответил Мишка, – а что?

– А то, что я знаю, как преступники вышли на Катьку и что они от нее требуют.

– Р-раскажи, – попросил Маркиз.

– Я зашел на сайт по адресу, записанному в тетрадке. Он похож на ЖЖ-сообщество[60], то есть регистрируешься и выкладываешь информацию.

– О чем информация? – спросил Миша. – Поворачивайте на улицу Постышева, это наша.

– О кладах. Все, что ты знаешь о чем-то спрятанном или зарытом. Условия: обязательно должны прилагаться фотографии документов о кладе и указываться, где и когда эти документы были обнаружены. Вот и ищет народ.

– И какие там к-клады? – спросил Маркиз.

– О, чего только нет. И семейные драгоценности, и военные реликвии. Есть совсем дурилки. Например, предлагают шапку Мономаха отыскать.

– Так она же в Ор-ружейной палате в К-кремле, – удивился Маркиз.

– Находятся идиоты, которые верят и вопросы задают: где искать? Как? Короче, я набрал фамилию «Птицына» в поиске. И нашел сразу перепечатанный дневник Варвары Птицыной. Она пишет, что спрятала в старого, связанного для внучки медведя «бриллиант» и «радость всей ее жизни». У каждой объявы, выставленной на этом сайте, свой список контактов. Катиных похитителей я вычислить там не смог, в списке куча народу, и все – с никами. Даже у того, кто повесил объяву, тоже ник, хотя администраторы сайта требуют указывать имя полностью.

– А кто выставил там дневник Варвары Игоревны? – остановился Миша.

– Какой-то Алекс Мат. Говорит, нашел его у себя на даче на улице Постышева.

– Алекс Мат? – повторил Миша, – Это, наверное, Александр Матвеев! Вон его дом, 12. Катькин – 14. А мой через дорогу – 15.

– А как он мог дневник Катиной б-бабушки найти у себя на д-даче? – спросил Маркиз.

– Мы с Катькой играли в пещеру Тома Сойера на его участке! Спрятали дневник в старую тумбочку. Значит, он нашел и выставил на сайте. Убил бы его!

– Да, лучше бы он Катиным родителям его отдал, – рассудил Мак, – ладно, думаю, в тумбочке проверять бесполезно. Была бы игрушка с бриллиантом там, он бы не стал объяву на сайте вешать, а просто забрал бы камень себе. Может, он и Катин дом проверил?

Миша просунул в щель палочку и открыл щеколду, которая запирала калитку, ведущую к Катиной даче.

– Вряд ли, – сказал он, – у них в доме такие собаки…

Словно в подтверждение Мишиных слов на подоконнике появились две огромные собачьи морды. Раздался лай – глухой и страшный.

– Ой, – сказал Маркиз.

– Не обращайте внимания, – посоветовал Миша, – залезем со стороны веранды, там не хватает стекла в крайнем правом окошке.

Миша добрался до незастекленного отверстия, просунул туда руку, нашел щеколду. Окно распахнулось. Мак забрался первым, за ним Миша помог Маркизу.

– Ай! – снова завопил Маркиз, – с-собаки уже т-тут!

Миша быстро спрыгнул с подоконника.

– Тихо, тихо, малыши! – крикнул он двум огромным псам. – Это я.

– М-малыши, – с ужасом повторил Маркиз.

– Они вас не тронут. Это африканские бурбули. Собаки нежнее кошки. Но только со своими. Или с теми, кого приводят свои. Чужаков они не пустят. Матвеев в дом пролезть не мог.

Миша протянул собакам руки. Они обнюхали его пальцы, завиляли хвостами. Миша сунул руку в карман и извлек два печенья. Дал по печенью Маку и Маркизу:

– Киньте им!

Собаки захрустели лакомством и принялись вилять хвостами, приближаясь и к Маку с Маркизом.

– Ну ты даешь, – с уважением сказал Мише Мак, – я в следующий раз подумаю, прежде чем с тобой спорить.

– Да ладно, – улыбнулся Миша, – вирусов бояться, Интернет не грузить, так?

– Семь бед – один резет[61], – парировал Мак, – эта поговорка мне нравится больше.

– Вперед по коридору, первая дверь направо, – сказал Миша, – это комната Варвары Игоревны.

Посреди комнаты стоял круглый деревянный стол на ноге в виде львиной лапы. Выцветшие обои на стенах, повсюду – черно-белые фотографии пожилой женщины в поварском колпаке в компании государственных деятелей и звезд эстрады прошлых лет.

Миша огляделся.

– Дневник мы взяли там, – сказал он, указывая на стеллаж, заставленный кулинарными книгами и журналами «Юность».

– А где могут быть игрушки? – спросил Мак.

– Дай-ка подумать. Посмотрим в шкафах. Только осторожно, ничего не ломайте.

Они принялись потихоньку выдвигать полки и осматривать старые шали и другие вещи, принадлежащие Катиной бабушке.

– Миха, а ты помнишь, как ты с Катькой целовался? – спросил вдруг Мак, не оборачиваясь.

– Позвать собак, чтобы тебя угомонить? – спросил Миша, тоже не поворачиваясь.

– Да погоди злиться. Просто я помню из курса интернет-гипноза, что тактильные ощущения – самые сильные. Если ты припомнишь подробности…

– Он с-сейчас тебя убьет, – предупредил Мака Маркиз.

– Семь бед – один резет. В моем шкафу ничего нет.

– И в м-моем.

Миша тоже молча покачал головой. Вдруг он стукнул себя по лбу.

– Вспомнил! Мы перетаскали все игрушки в тумбочку из шкафа, и Катя сказала, что игрушки есть еще под кроватью, но ей надоело.

– И вы пошли целоваться? – не удержался Мак.

Вместо ответа Миша нырнул под кровать и вытащил целый ящик детских игрушек. Маркиз присвистнул. Миша принялся разрывать кучу. Отложил розового зайца с веселыми глазами, взялся за странное яйцо на лапках и вдруг ахнул. В середине кучи лежал коричневый вязаный медведь и глядел на них разноцветными глазами-пуговицами.

– Мишулик, – произнес Миша.

– Оказывается, искать клад – не такое уж и тупое дело, – прошептал Мак, – бриллиант внутри?

Миша взял медвежонка, так и не выпустив от волнения яйцо на лапках. Ответить он не успел – послышался звон разбитого стекла. Залаяли собаки – глухо и как-то отчаянно.

– Может, дача под с-сигнализацией, – испугался Маркиз, – и это охранники приехали?

Они выскочили обратно в коридор. Но люди, застывшие в оконном проеме, мало походили на охранников с пульта управления. Они оба были в камуфляжных костюмах и охотничьих масках. В руках – ружья.

– Забери собак, – велел тот, что повыше и покрупнее, Мише, – или я их пристрелю.

Миша свистом отозвал бурбулей.

– Дай игрушку!

Миша посмотрел на свои руки и неуверенно протянул преступнику яйцо на лапках.

– Ты меня за идиота держишь? – рассвирепел тот и поднял ружье. – Один звонок моему человеку, и квартира с Катей взлетит на воздух. Или думаешь, мне не хватило ума ее заминировать?!

Он сжал ружье. Маркиз и Мак пригнулись, собаки заскулили. Миша кинул преступникам медвежонка.

– Так-то лучше.

Преступник сунул игрушку в карман и кивнул напарнику. Они вылезли в окно.

– Охотники, – пробормотал Мак, – они охотники! Hunters[62].

– Катя, – прошептал Миша, – бежим к ней!

I

Перед уходом преступники связали меня и заперли на кухне. Без света. Начинало темнеть.

– Ты, птуша, главное, свет не включай, – ласково сказал мне Барс на прощание, – а то взорвешься.

«Где же он спрятал бомбу?» – пыталась сообразить я. У меня затекло все тело. Очень болели руки и ноги. Не проходила сонливость. Текли секунды, минуты, часы.

Уже совсем стемнело. Я то проваливалась в сон, то просыпалась. И каждый раз с ужасом понимала, что темные стены, странный посвистывающий звук и, главное, жуткая ломота в теле мне не снятся. Глаза у меня слезились так, что под щекой образовалось мокрое пятно.

Вдруг снаружи послышались удары. Входную дверь пытались взломать.

– Не может быть, – прошептала я, услышав Мишкин голос.

– Катя? Катя, ты там? Ты меня слышишь?

– Мишка! Мишка!

– Давайте вместе, – командовал за дверью Мишка, не слыша моих криков, – навалимся втроем! Мак, Маркиз, приготовились!

Послышался грохот.

– Ты где?

Они вбежали в комнату.

– Я тут!

Дверь в кухню открылась. Я сощурилась от боли в глазах. На пороге стоял Маркиз. Он протянул руку к выключателю.

– Нет! – завопили мы одновременно с Мишкой, и тот толкнул Маркиза в спину.

– Сбрендил?! – заорал Мишка. – Не чувствуешь, газом пахнет?!

– Я-яя…

Макинтош бросился ко мне и попытался развязать. Мишка подбежал к плите и завернул конфорки. Распахнул окна. Свистящий звук пропал. Мишка открыл ящик, достал кухонный нож и перерезал веревки. Я села на кушетке, со стоном разминая руки и ноги. Маркиз протянул мне платок, чтобы я вытерла слезы.

Некоторое время мы молчали.

– Из-звините м-меня, – проговорил Маркиз, – я-яя..

– Да ладно, – сказал Мак, – я тоже не сразу насчет газа сообразил. Так что мы с тобой оба чайники.

Он хлопнул Маркиза по спине.

– А Миха молодец, – добавил Мак.

– Большинство бытовых взрывов происходит как раз в таких ситуациях, – сказал Миша негромко, думая явно о чем-то другом, – когда в помещении газ и кто-то включает свет, – был такой вопрос в школьном «Что? Где? Когда?». Про взрывы бытовые.

Они еще помолчали.

– А м-мы думали, ты этажом ниже, – сказал Маркиз.

– Ломанулись туда, а там какой-то хакер в инвалидном кресле, – сказал Мак, – сразу сдался и признался, где ты. Даже милицию помог вызвать.

– А еще, – тихо сказал Миша, – он очень настаивал, чтобы мы передали тебе, что перед смертью… перед смертью Свити оставила потомство. Двух морских поросят. И он хотел бы как можно скорее передать их тебе.

Я внимательно посмотрела на Мишу. Потом перевела взгляд за окно. Мир снова начал приобретать краски.

II

– Дрянь! Вот дрянь! – орал старший, выворачивая наизнанку игрушечного медвежонка.

Внутри оказался обычный поролон. И никаких бриллиантов. Он отшвырнул медвежонка и ударил со всей силы по рулю.

– Никогда не буду связываться с бабками! – кричал старший.

– Братчык, братчык, – утешал его младший, – охота тоже может быть неудачной.

– Да еще и лишились Информатора!

– Да зачем он нам нужен? Он перед тем, как сдаться, нашел мне такое место!

– Клад? – заинтересовался старший.

– Еще какой! В самом центре Москвы на Патриарших прудах. Бабка перед смертью зарыла где-то картину, где «Три охотника на привале» нарисованы.

– «Три охотника»? – воодушевился старший. – Хотя погоди… может, хлустня? Они же в музее стоят.

– То копия. А то подлинник. Вот, гляди, все документы. Мы даже все распечатать успели. Надо просто человечка прижать, который от бабки наследником остался и сейчас поиски на Патриарших ведет под видом стройки. Прижмем, и он позволит нам «стройкой» руководить.

– Добра, – согласился старший, – я с тобой, чую, не пропаду, братчык. Будешь новым Информатором. Добра, молодец!

III

– А у м-меня д-для вас загадка, – объявил Маркиз, как только Катя и Миша вошли в кабинет истории и приблизились к парте, за которой сидели они с Маком.