Новая Зона. Первопроходцы ада Недозор Игорь

Грустно посмотрела на него, вновь вздохнув.

– Знаете, Антон, я, пожалуй, тоже пойду, – и протянула ему маленькую крепкую ладошку. – Прощайте.

Биолог вновь остолбенел. Девчонка собиралась остаться в Зоне?! В этом жутком мертвом городе среди мутантов и еще более опасных людей. Только-только избежав жуткой участи! Нет, это не лезло ни в какие ворота! Может, она сумасшедшая?

– Но зачем?.. – растерянно выдавил он. – Или вы ищете кого-нибудь?

– Судьба такая! – смотря на него снизу вверх, ответила она.

А потом добавила горько и зло:

– Да и вам-то что? Или в женихи набиваетесь? Так зачем я вам? Небось сейчас за Периметром полно москвичек бывших – любая ножки за ужин или угол раздвинет да еще стараться будет любой путане на зависть!

– Кира, ну зачем вы так… – Арсеньев чувствовал, что вот-вот покраснеет.

К своим двадцати девяти с половиной годам он привык без проблем обращаться с разнообразной клыкастой и хищной нечистью, что плодят Зоны, и даже научился не бояться лихих людей с автоматами. Но вот перед девушками частенько робел.

Кира, сняв рюкзак и вновь усевшись на него, смахнула вдруг слезу и выдохнула:

– Ну а что мне… ладно, расскажу, хоть кому-то на жизнь пожалуюсь!

Рассказ девушки занял ровно шесть минут. Но слушая его, Антон только и мог, что молча кивать.

Как оказалось, спутница его была не туристкой, ищущей острых ощущений, и тем более не мародеркой. Кира являлась обитательницей небольшого стихийного поселка в Бутово из не успевших вовремя эвакуироваться москвичей и даже вернувшихся самоселов. Да, как и в старой Чернобыльской, и более новой Припятской Зоне, были и такие, кто вернулся в поисках родных или просто не в силах перенести разлуку с городом, где прожили жизнь.

Власти на них было плевать – помощи не было никакой, а теперь просто так из города и не выйдешь. Всех беженцев предписано по выходе из Зоны отправлять в карантинные лагеря, про которые слухи ходили самые неприятные – что над людьми там устраивают опыты и вообще… Так что люди выживали как могли. Собирали в брошенном городе еду и лекарства, а также всякое добро, которое за гроши покупали у них контрабандисты, добывали артефакты, какие попадались, и сбывали их в сталкерских барах (хм, уже и такие тут появились, отметил Антон).

Приходилось отбиваться от набегов мутантов – их в Бутово, впрочем, как и аномалий, пока почти не было, и даже пару раз принять бой с какими-то приблудными головорезами – выручал снятый с брошенного БТР-80 КПВТ – очередь из этого монстра всякий раз заставляла злодеев ретироваться.

Постепенно наладился какой-то быт. Кто-то в притащенных с садоводческого рынка теплицах начал сажать овощи, кто-то в затопленном подвале приноровился разводить креветок, добытых в зоомагазине. Ну а она, молодая учительница физкультуры, стала заместителем директора школы, в которой учились три десятка оставшихся без родителей детей. Школа – это, конечно, одно название, хотя несколько самоселов из интеллигенции от случая к случаю вели уроки по сохранившимся учебникам. Но главным образом они с директором, бывшим завхозом гимназии Рузанной Ивановной, заботились, чтобы у лишившихся всего мальчишек и девчонок был кусок хлеба да чтобы не обидел никто…

Вчера утром она отправилась на аптечный склад, о котором рассказал проходивший через поселок сталкер, и наткнулась на двух ублюдков…

Вот, значит, как… Арсеньев был изрядно удивлен. «А я-то думал, что в Зоне сплошь живут бандиты и бродяги!»

– Так что… – Кира поднялась на ноги. – Не могу я так вот уйти и их бросить…

И тут Антона словно озарило. Он понял, как можно помочь и девушке, и ее собратьям по несчастью.

– Кира, послушайте, – начал он. – Я, кажется, знаю, как вам помочь… как вывезти ваших на Большую землю…

– Да надо, конечно, – печально произнесла она. – Только ведь никому мы не нужны, разве что в лагерь, а потом в тундру – и то если повезет. А так найдут какую болезнь и вколют «лекарство», от которого на кладбище сразу! Слышали ж, что Лженеронский орал по телевизору – порченные, дескать, мы, и надо всех уничтожить, как бешеных собак. Не нужны мы никому…

Биолог мысленно обругал сумасшедшего депутата, чьи речи уже спровоцировали погромы в нескольких лагерях беженцев.

– Кира, тут не все так плохо!

Он чувствовал, как жалко и неубедительно звучит его голос, но что оставалось делать?

– Дело в том, что моя тетя, Валентина Алексеевна Игонина, она не только моя тетя, она еще и двоюродная сестра Виктора Нарецкого.

– Вице-премьера? – изумилась девушка.

– Да, вице-премьера и бывшего лидера Социал-гуманистической партии! – подтвердил Антон. – Он сможет вам помочь…

Уже двигаясь по шоссе в указанном Драконом направлении, Антон, искоса поглядывая на пристроившуюся слева Киру, какое-то время думал – правильно ли он поступает? Впрочем, отступать теперь поздно.

Вот и Периметр. Впереди – стена из самых обычных бетонных блоков, покосившаяся и даже с заметными щелями между стыками. Перед ней два ряда спирали Бруно. Еще ближе – недорытые окопы. Сбоку от единственного оставленного прохода – сгоревший бронетранспортер. Надпись на белой растяжке «Контрольно-пропускной пункт № 11-4 «Тройское».

– Идем медленно и с поднятыми руками, – скомандовал Антон спутнице. – И запомните, Кира, сейчас вы Марина Серова из лаборатории № 13 Центра Аномальных Явлений, эксперт-экстрасенс…

Девушка кивнула.

КПП приближался, а реакции все не было – ни усиленных мегафоном приказов «Стой!» или «Лечь на землю, руки вытянуть вперед!», ни предупредительных выстрелов. Неужто КПП бросили, например, из-за того, что, не приведи Боже, Зона расширила границы?!

Или тут принято давать предупредительный сразу в голову?

Когда до ворот осталось всего метров сто, наконец ситуация изменилась. Боковые двери распахнулись, и оттуда, как чертики из табакерки, выскочили сразу с десяток солдат в зеленовато-сером камуфляже. Почти мгновенно бойцы, чьи лица были не видны под тонированными забралами глухих шлемов, окружили их. Стволы АК смотрели Антону в грудь, хотя и замершую девушку тоже взяли на прицел. Глядя на то, как бестолково рассредоточились охранители порядка, Арсеньев отчего-то подумал, что перед ними молодые, необстрелянные ребята, и, начнись тут пальба, они, конечно, положили бы гостей, но определенно минимум два-три человека полегли бы от огня своих же товарищей.

Потом из-за спин бойцов появился человек в ультрамариновом комбинезоне МЧС и в капитанских погонах, за спиной которого висел «Абакан».

– Все в порядке! – бросил Антон дрогнувшим голосом. – Мы свои. Я старший научный сотрудник Центра Аномальных Явлений Арсеньев Антон Викторович, начальник полевой биолаборатории экспедиционно-разведывательного отряда номер… Это, – указал он на Киру, – участник нашей экспедиции, эксперт-экстрасенс Марина Серова. Мы, похоже, единственные выжившие.

– Пошли, – бросил капитан, забирая «Сайгу» у Антона и пистолет у Киры. – Разберемся, кто тут свой, а кто не свой… – И добавил: – Видать, в ЦАЯ совсем людей не осталось, вот уже баб в Зону посылают…

В низком предбаннике, пропахшем потом и оружейной смазкой, их поручили заботам сидевшего за столом перед ноутбуком лейтенанта. Что забавно – рядом с ноутом, возле которого перемигивал зелеными лампочками роутер мобильного интернета, стояла древняя армейская рация, как бы еще не ламповая.

Лейтенант изучил магнитный пропуск в Центр, сохранившийся у Антона, затем принялся барабанить по клавиатуре.

– База… база, я седьмой, – доносилось из динамиков рации сквозь шипение. – Я седьмой, база, база! В секторе Тринадцать-А замечены мутанты, предположительно киноиды… До ста голов. Предупредите Гаврюченкова…

– Так, смотрим… – бурчал лейтенант. – Серова… есть такая. Серова Марина Анатольевна, тут какой-то знак, ага, безвестно отсутствует… Арсеньев Антон… Ну, работай же, чего тормозишь? Черт, как полетели сервера в Питере, так сеть толком не восстановили… О, Арсеньев тоже есть! Но он тут помечен как погибший.

Солдаты без команды дружно взяли стволы на изготовку.

– Э-э-э, тут вообще-то указано «со слов м.н.с. Турчинского», – тут же поправил себя лейтенант.

«Таки жив завхоз, – подумалось Арсеньеву. – Ну да, ведь, как известно, г… не тонет».

– Ладно, – бросил капитан. – Не наше дело с научниками разбираться, кто там живой, а кто мертвый. Оформляй их, Леденев, в карантин по протоколу три. Завтра вызовем машину из Ногинского центра – пусть там решают.

В который раз за сегодняшний день Антон опешил.

Черт, его как какого-то сомнительного бродягу собираются сунуть в карантинный лагерь!

А Кира, что с ней будет? Он обещал ей помочь, а вон как оно выходит…

– Дайте мне мобильный телефон, – решительно заявил биолог, глядя прямо в глаза капитану. – Я должен связаться с руководством!

– Это на каком же основании я должен вам давать телефон? – с издевкой осклабился офицер.

– Господин капитан, лучше вам дать мне возможность поговорить с генералом Лазненко! – отчеканил Антон, по-прежнему не сводя глаз с собеседника. – Потому что если он узнает, что данные, которые он очень ждет, вовремя не поступили из-за того, что вы арестовали меня… нас, – поправился он, – то вы можете не отделаться простым увольнением.

То ли громкое имя Лазненко произвело впечатление, то ли, может быть, бравый капитан просто не захотел возиться с какими-то учеными, но телефон Антону был предоставлен – обшарпанный «Самсунг» из тех, которые с прошлого года начали выдавать в частях в рамках «гуманизации условий службы».

Он набрал номер начальника Центра, точнее, один из номеров, который вызубрил наизусть.

У Николая Петровича Лазненко, как не просто генерала, а еще и большого начальника, было три служебных номера – на все случаи жизни. Один из них писался на визитках и висел на сайте ЦАЯ, и звонки с него переадресовывались на «почтовый ящик», где их и просматривал время от времени референт. Иногда кому-то из абонентов Лазненко или его люди перезванивали, но чаще – нет.

Второй мобильный был строго для служебного пользования – широкой публике он не сообщался и обеспечивал доступ к генерал-лейтенанту через личного секретаря, и тот, если считал нужным, сразу соединял с шефом.

Третий телефон был известен только тем, кто был хорошо знаком и нужен лично Лазненко по службе. И эту трубку генерал брал сам, постоянно держа при себе, но звонить на нее без существенного повода не рекомендовалось.

И вот на этот номер, который Антон, скорее всего случайно, из-за обычного российского головотяпства, получил в самые первые дни «харма», он и позвонил.

(Говорили, что был и четвертый, на который звонили лишь самые-самые избранные, но Антон так близко генерала не знал, да и не стремился.)

Спустя пять гудков связь установилась.

– Лазненко, – начальственно прозвучало в помещении усиленное громкой связью традиционное приветствие генерала.

– Господин генерал, Николай Петрович, это Антон Арсеньев, – отрапортовал биолог. – Со мной все в порядке, я вышел на КПП номер 11-4…

– Арсеньев? – генеральским басом переспросил «Самсунг». – Да, помню вас, кажется, вы значитесь в списке пропавших… Черт… – Генерал явно был в замешательстве.

– Николай Петрович, – не давая начальству опомниться, зачастил Антон. – Меня тут собираются арестовать непонятно за что…

– Не арестовать, а направить в карантин… – начал было капитан.

Но на том конце генерал уже издал глухой звук вроде «гыммм» или «хмымм». И Антон почувствовал, что тот начинает закипать.

Что бы ни говорили о генерале Лазненко, но за своих людей он стоял всегда, и «Своих не бросаем» было для этого бывшего десантника не пустым звуком!

– Дайте-ка мне, Арсеньев, этого вашего… – ровным голосом процедил генерал.

Антон протянул «трубу» уже нетерпеливо тянущему руку капитану.

– Да… Так точно, капитан Литовкин, господин генерал-лейтенант…

Капитан сразу же вырубил «громкую связь», но лицо его явно говорило, что сейчас он получает крепкую взбучку.

– Никак нет, не арестовать, а задержать и до выяснения личностей направить в карантинную службу… Да, но инструкция… Никак нет, в сопровождение разведгрупп не хочу… То есть готов выполнить любой приказ Родины… Есть пропустить без разговоров… Да, сейчас…

Сконфуженный капитан опять протянул мобильник Антону.

– Арсеньев? – донесся сквозь тихое гудение голос Лазненко. – Слушайте внимательно. Через час через Тройское пройдет наша автоколонна. Я передам, чтобы они вас забрали и довезли до Калуги. Сейчас меня, к сожалению, в Центре нет, но завтра утром я жду вас с докладом. Да, надеюсь, с вами все в порядке? Все, до завтра.

В этом был весь генерал – проблемы он решал быстро и качественно, как рубил.

Через минуту они с Кирой уже стояли на крыльце КПП, но уже с другой стороны.

А перед ними всего в ста метрах был пресловутый поселок Тройское, в сторону которого они и направились.

Поселочек особо не впечатлил Антона. Выглядел он довольно старым и маленьким, всего четыре улицы с ветхими домами. Повсюду бродили вооруженные солдаты и ездили камуфлированные машины – и старые, с консервации, уазики, и новые «Тигры» с «Волками». Двухэтажный кирпичный дом на окраине был украшен вывеской с надписью «Комендатура такого-то района оцепления». На крыше торчала спутниковая антенна.

Арсеньев оглянулся на Киру. Та восхищенно разглядывала этот убогий пейзаж. Верно, спутница была до смерти рада, что попала в нормальный мир.

Кстати, не мешало бы подкрепиться.

Внимание его привлек низкий лабаз, помнящий, наверное, и последнего царя. Его украшала претенциозная вывеска «ООО «Трактиръ».

Как оказалось, внутри заведение являло собой гибрид дешевого кафе и мини-маркета.

Пока Кира устраивалась за старым пластиковым столом, Антон направился к стойке и заказал порцию супа и бифштекс с салатом для Киры, а себе сухарей и «Нарзан».

Купил также газету с названием кратким и невыразительным – «Подмосковный форум». Других, впрочем, в ассортименте не было.

Да и понятно, все знаменитые издания с громкой славой – от «Московского комсомольца» до «Известий» – приказали долго жить, сметенные катаклизмом вместе со столицей.

В ожидании заказа просмотрел газету. Ну, что там случилось за те дни и недели, пока он шлялся по руинам Москвы?

Реклама фильмов и объявления о продаже машин (а цены-то сильно упали), объявления о вербовке разнорабочих в государственную корпорацию «Росагро» и «Консорциум освоения Сибири». Ага, вот и новостной блок. Так…

«Эпидемия гепатита в Астраханской области локализована…

…Украинский теннисист Станислав Медведев прошел в полуфинал AUSTRALIAN OPEN, где сразится за выход в финал с японцем Тошио Накамурой…

…В Варшаве пойман маньяк по кличке Бритва, за которым числится уже более десяти убийств…

…Париж. В столице Франции открылась выставка техники, созданной с использованием артефактов. В первый же день ее посетило более тридцати тысяч человек…

…Малибу. Сотни свингеров – участников движения «Окупай-Олл» проникли в особняк известного режиссера и устроили оргию…

…К вопросу о вчерашнем происшествии в Электростали. Когда верстался номер, нам стало известно, что на место взрыва приехала специальная комиссия Центра Аномальных Явлений во главе с его руководителем, чтобы расследовать данный инцидент. Наше агентство будет следить за ситуацией…

Немолодая официантка с кислым выражением курносой физиономии принесла заказ и чинно удалилась, лавируя между столиками.

Содержимое тарелок выглядело весьма заманчиво, да и запах был соответствующий.

Кира себя не заставила долго упрашивать и принялась молотить угощение со скоростью хорошего комбайна.

Антон налил в пластиковый стаканчик минералки и сделал пару глотков, ощущая, как пузырьки углекислого газа остро щекочут язык.

Огляделся. Народу было немного – половина военные.

Два солдата пили пиво, закусывая сушками и фисташками, немолодой прапорщик покупал продукты, вдумчиво выбирая колбасу, четверо замурзанных местных жителей что-то отмечали, судя по скромной закуске на столе и одинокой «Столичной», деньгами люди были не избалованные.

Слева на стене висел плакат, на котором здоровенный молодец в тельняшке и голубой каске и с автоматом под мышкой держал в руке голубя размером с небольшую курицу.

Надпись над головой молодца сообщала: «Я – за чистое небо!»

Ниже мелким шрифтом имелось примечание: «Коалиционные миротворческие силы приглашают на службу по контракту».

Наличие военных почему-то заставило Арсеньева занервничать, на всякий случай он проверил, не выпирает ли из-под одежды ствол пистолета. Но на них внимания не обращали: два человека в камуфляже с армейскими рюкзаками – самая типичная картинка для забитой разнообразными частями и подразделениями Московской области.

Выяснив у продавщицы, что обычно военные проезжают через автостанцию, а собственно через нее и проходит единственная дорога в поселок, Антон и его спутница отправились туда, благо это было неподалеку.

Автостанция представляла собой сборно-щитовой домик, пристроенный к стеклянному павильону на металлическом каркасе с лавочками по периметру.

Лавочки были заняты разнообразным людом: бабками и старичками с сумками-тележками, все теми же военными, усталыми работягами….

Сев на лавочку и вытянув натруженные ноги, они принялись изучать окрестности.

Отсюда было удобно наблюдать за местной жизнью.

Совсем рядом с Зоной люди по-прежнему продолжали свою муравьиную возню.

Группа разномастно одетых людей, по всей вероятности, беженцев, разгружала машину с едой у магазина. Четверо детишек дошкольного возраста опасливо изучали стену Периметра с безопасного расстояния. На древнем «Иж-Юпитере» проехал мотоциклист в танковом шлеме – из коляски мотоцикла выпирали туго набитые мешки. Еще один мешок был привязан к заднему сиденью.

Мимо прошел мужичонка в засаленном кургузом пиджаке и не менее засаленной кепке, державший в руке пакет, в котором что-то брякало и булькало. На лице прохожего было написано желание поскорее разделаться с содержимым пакета.

Всюду жизнь. Самая обычная жизнь! Вроде и нет ни мутантов, ни аномалий, ни мародеров…

Кира еще раз осмотрелась и вдруг порывисто прижалась к Антону.

– Спасибо… вам… – тихо прошептала она.

Так прошли означенные два часа и еще полчаса к ним, биолог уже успел изучить газету вдоль и поперек, перемолвиться парой слов с соседом по лавке, разбудить задремавшую Киру и самому чуток покемарить. За это время мимо прошло четыре автобуса.

Внезапно по толпе ожидающих прокатилось какое-то шевеление, и на трассе появился автобус – небольшой битый «ПАЗ». На лобовом стекле Антон различил надпись «Ногинск – Калуга».

Пенсионеры, кто с кряхтением, кто легко, стали подниматься и навьючивать на себя баулы и рюкзаки, поправлять поклажу тележек, перемещаясь затем к предполагаемому месту остановки. Автобус подъехал поближе, стал виден номер «25», и народ окончательно набрался решимости.

За рулем пазика сидел немолодой водитель с усталым лицом.

В ожидании, когда пассажиры загрузятся, он закурил, вытащив из кармана своего дорогого, но уже обтрепанного пиджака пачку «Мальборо» и прикурив от позолоченной «Зиппо».

Должно быть, бывший бизнесмен или начальник отдела в банке, ныне небось радующийся тому, что нашел хоть такую работу. Может, даже отдал за нее кругленькую сумму – все, что успел спасти.

Докурив, он с унылым видом принялся проверять билеты у пассажиров.

Автобус выехал от поселковой стоянки через полчаса.

К тому времени Кира уже прикорнула у Антона на плече.

Дорога не была безлюдной. То тут, то там на обочине бродили солдаты. У дороги как попало стояли военные машины, танки, грузовики, БТРы. Автобус с трудом объезжал боевые машины.

Пассажиры, не обращая внимания на военных, беседовали между собой или дремали. Кроме Арсеньева с девушкой, в салоне было с десяток человек.

Симпатичная пассажирка с девочкой лет пяти на коленях. Мужчина среднего возраста – по виду обычный мелкий предприниматель. Следующими были три пожилые дамы деревенского вида и интеллигентного вида сухонький старичок.

Они миновали дачный поселок, свернули на Наро-Фоминское шоссе.

Прямо у дороги стояло несколько тентованных «Уралов», а рядом с ними мельтешили вооруженные солдаты. Пристроившийся тут же бронетранспортер взревел обоими двигателями и неуклюже пристроился в хвост ПАЗу, недобро поводя башенкой.

Но пассажиры никак не реагировали – разве что водитель нахмурился и закурил очередную сигарету.

БТР скоро свернул на проселок, а шофер автобуса включил радио.

Мужское трио пропитыми голосами заблеяло под гитару:

…Три сельские дамы, как понял биолог из их разговоров, ехали к родне в Рязанскую область. Они обсуждали свои деревенские дела, поругивали беженцев, ставших у них на постой: денег те, почитай, не платят, да и дров принести лишний раз ленятся. Ругали зятьев, «пьяниц подзаборных», дочек, которые позволяют им пить, начальство, цены и молодежь. Среди прочей болтовни было упомянуто и нечто, заинтересовавшее Арсеньева как биолога.

По словам самой старшей, бойкой бабуленции лет семидесяти, в соседнюю деревню Ольховку повадились какие-то огромные зайцы. Самих их, правда, никто не видел, но их следы на разоренных вчистую грядках крупнее любого волчьего. И сигают они сразу метров на десять. Что хуже, пропало несколько собак. Как рассказала старушка, жители Ольховки вооружаются ружьями и палками на случай, если гипотетические страшные зайцы начнут нападать на людей.

Наконец дорога подошла к концу – за окнами лес и деревенские пейзажи сменились городскими кварталами Калуги.

Выгрузившись из автобуса на остановке «Автовокзал», Антон, ведя на буксире сильно уставшую Киру, выдвинулся в сторону Московской улицы, где проживала его тетка.

Путь их шел через привокзальные кварталы с заросшими зелеными переулками, четырехэтажными домами из темно-красного кирпича и скверами.

Но вот они оказались на широкой, почти как московский (м-да…) проспект, улице Московской, где в доме 19/4 и обитала тетя Валя.

Пройдя мимо музыкальной школы и торгового центра, вышли к длинному семиэтажному дому, в котором было аж тринадцать подъездов.

Код пока что не изменили, и пара без помех поднялась на второй этаж.

Антон позвонил в дверь.

– Кто нужен? – донеслось из-за двери.

– Теть Валь, это я, Антон…

– Антоша?! – сдавленно послышалось за дверью, и Арсеньев решил, что тетке наверняка сообщили о его смерти.

Дверь резко распахнулась, и на площадку выскочила седая женщина в старомодном длинном халате.

– Антошенька! – Тетка поцеловала его в лоб, совсем как в детстве. – Господи, а я уже хотела идти в этот ваш Центр, ты все не появляешься и не появляешься… А тут позвонили и сказали, что ты…

Она всхлипнула и уткнулась племяннику в грудь, тихо всплакнув.

– Ой, а это кто такая? – шмыгая носом, уставилась Валентина Алексеевна на Киру. – Это твоя сослуживица?

– Это… понимаете… ей надо помочь!

– Ой, да проходите же! – всплеснула руками пожилая дама, радушно распахивая дверь. – Пожалуйста, заходите, – обратилась она к Кире. – Вы не смущайтесь, у меня здесь такой беспорядок!

– Что вы, не стоит извинений, – пробормотала девушка, как-то заторможенно сваливая на пол рюкзак.

При этом пистолет чуть не вывалился из-за расстегнутой камуфляжной куртки, но тетя Валя не обратила на это внимания (или сделала вид, что не заметила).

Антон оглядывал маленькую однушку тети Вали, как будто не был тут лет десять, не меньше.

Старые шаткие табуретки, пожилой, гремящий раздолбанным подшипником мотора холодильник «Саратов», запах пирожков с крошечной кухни.

Лежащие всюду альбомы вырезок из газет со всякой всячиной – от кулинарных рецептов до астрологических прогнозов и стихов, была у Валентины Алексеевны такая страсть.

– Антоша, ты что будешь кушать? – довольно пропела тетка с кухни. – А чем кормить твою спутницу, она, случайно, не на диэте?

Машинально Арсеньев глянул на Киру, думая переспросить ее насчет кормежки, и обомлел. Та сидела на полу возле рюкзака, вытянув ноги в разбитых берцах, и спала глубоким сном невинного младенца.