Новая Зона. Первопроходцы ада Недозор Игорь

Глава 1

На несколько мгновений он замер, не двигаясь, и лишь потом вышел из-за полога густой и почти обычной (немножко почерневших свернувшихся листьев не в счет) зелени.

Дурацкая предосторожность в век тепловизоров и датчиков движения, но все-таки…

Антон Арсеньев прислушался.

Только ветер. Ни птичьих криков (ох, где те птицы!), ни шума машин, ни людских голосов.

Посмотрел на вечереющее небо (слава Богу, самое обычное – ни «чертова марева» или там «синего тумана», ни каких-нибудь летучих тварей вроде припятских нетопырей).

Привычным движением поправил лямки рюкзака, снял карабин с плеча. И решительно шагнул вперед, раздвигая ветви осинника и ольхи.

А это что тут у нас такое?..

Сердце кольнула тревога – перед ним был настоящий военный лагерь. Но практически тут же беспокойство прошло, поскольку, присмотревшись повнимательнее, Антон понял, что стоянка покинута и безлюдна.

Траншеи, брустверы, пулеметные гнезда, ходы сообщения и даже блиндажи – по бокам защитная линия из наспех стащенных автомобилей. Поодаль стояла неуклюже развернувшаяся БМД, перегородившая дорогу. Должно быть, сломалась или попала в аномалию – и была брошена при отступлении.

Кой черт при отступлении, поправил Антон себя. Бегстве!

Ибо иначе назвать то, что творилось после обнародования приказа Минобороны «О планомерном отходе с позиций в черте города Москвы», язык не поворачивался. Тогда планка доверия к людям в форме упала ниже плинтуса. Беженцы всячески оскорбляли и унижали попадавшихся им на пути вояк, грозили им невесть откуда взятым оружием, рвали с плеч погоны, плевали в лицо…

Непонятно, что и от кого собирались в этом лесу оборонять доблестные, судя по эмблеме на броне, десантники, да и не важно.

На этой пахнущей хвоей и старым кострищем опушке Антон и решил остановиться и заночевать. Предстояло как-то перекантоваться – без палатки и без костра – в одном из блиндажей или внутри бронемашины.

Ночевка в Зоне, хоть старой, хоть новой, – дело, как ни крути, неприятное. Хотя в принципе есть вещи и похуже – например, ночной поход по Зоне. Это вообще что-то с чем-то. Без особой надобности на подобные подвиги лучше не идти.

По прямой до Периметра, если тот не подвинулся (тьфу-тьфу, не сглазить!), – шесть километров. Это если верить пока не сдохшему GPS.

Но ему ли, отнюдь не желторотому новичку, впервые попавшему за Периметр, не знать, что прямые пути в Зоне в девяти случаях из десяти ведут сразу на тот свет.

По прикидкам, до темноты осталось часа полтора. Так что лучше устроиться на отдых заранее, чем потом в отчаянной спешке искать, где пересидеть ночь.

А наутро… Хотя чего гадать, там будет видно!

Да, но вот же зараза-то, и здесь остановиться стремно, и вперед двигаться опасно. Типичная для топчущих Зону дилемма.

И помощи никак не вызвать. Связи нет.

Антон саркастически усмехнулся. Замечательный служебный «йотофон», детище нанотехнологий и попыток оживления ВПК, «ударопрочный и помехоустойчивый», как хвастливо утверждала инструкция, бесславно скончался, когда на Угрешке они въехали в ту непонятную электроаномалию.

Снятый с хорошо упакованного, начавшего пованивать трупа из опрокинутого джипа на Ярославском шоссе роскошный, позолоченный «Эппл-8» погиб в схватке с мародерами в Капотне на руинах НПЗ. По нему пришелся удар приклада допотопного СКС, зажатого в руках какого-то обдолбавшегося до невозможности юнца.

А спутниковый телефон, отличный «Интельстар», был конфискован у Арсеньева капитаном Руновым, принявшим командование группой после гибели старшего группы – подполковника Шельменко.

Наглец заявил, что последнее из оставшихся у них надежных средств связи должно находиться у более опытного бойца, и отдал «Интельстар» их проводнику сталкеру Грому. Антон, впрочем, особо не возражал. Гром был его старым знакомым, имевшим в послужном списке тридцать ходок за Периметр.

Но Зона-матушка любит пошутить.

Через полчаса военсталкер Гром (он же младший лейтенант Петр Дроботов) провалился в не засеченную детектором подземную ловушку – большую каверну-промоину, наполненную зеленым, вонючим живым киселем. Похожая штука водилась в Припятских болотах и звалась «котел людоеда» (правда, там дрянь была апельсинового цвета). Арсеньев однажды сам чуть не угодил в такой живой капкан. Тогда его спас длинный щуп, которым полагалось проверять дорогу в опасных местах. Тот просто обрушил земляную кровлю каверны, где обитал хищный холодец.

Минут пять они стояли вокруг ямы, на дне которой на глубине шести метров копошился умирающий Гром, крича от боли и умоляя его спасти.

Потом Рунов не удержался и бросил вниз предпоследнюю «лимонку»…

Арсеньев впоследствии еще долго вздрагивал и поеживался, представляя, как заживо перевариваемый товарищ копошится в вязкой, как клей, жиже, тщетно пытаясь выбраться и стряхивая липкие нити, жадно тянущиеся к его плоти.

А в электронном журнале экспедиции Антон сделал запись о новом мутанте, оформив его как подвид «котелка». Вообще-то в старой Зоне они встречались все больше в болотах и поймах рек – им нужен был мягкий влажный грунт. Но вот этот подвид освоил городскую почву, сдавленную многими тоннами камня и бетона и утоптанную миллионами ног и колес.

Было это позавчера.

Позавчера, когда прошел контрольный срок их возвращения.

А вчера он остался один. Из четверых последних бойцов особой оперативно-дозорной группы № 1 Центра Аномальных Явлений…

…Они все же двинулись к точке, расположенной у супермаркета «Ашан-Сити», что на Филях, где их ждал сброшенный с вертолета радиомаяк.

Наверное, надо было изначально идти к Периметру, но Рунов коротко рявкнул на пытавшегося возражать физика Леонида Палочкина, что приказы тут отдает он, и все покорно поплелись за командиром.

Но, добравшись, поняли, что опоздали во всех смыслах.

В огромном мегамолле творилось явно что-то нехорошее.

За выбитыми стеклами мерцала разноцветная круговерть, как будто бы на землю спустилось полярное сияние. Еще оттуда доносился неравномерный треск и грохот, словно от большого пожара. Кроме всего этого, сквозь гул слышались звуки, больше всего похожие на перебранку. Невнятные голоса, на высокой ноте выкрикивающие что-то на незнакомом и даже как будто нечеловеческом языке. На фоне проемов иногда возникали высокие тощие силуэты.

Лезть туда было безумием, и они волей-неволей направились в сторону МКАД.

Возле стадиона «Крылья Советов» отряд напоролся на засаду каких-то бандитов или просто рехнувшихся горожан. Сунувшегося к ним с удостоверением и начальственной речью Рунова пристрелили на месте, а оставшиеся еле оторвались от разъяренной толпы – счастье, что у той были лишь помповухи и пистолеты.

Уходили дворами, петляя и переползая. Чуть не попали под «огненный рой» в одном из подъездов.

Потом, когда отдышались, командование принял Втулка – последний в их маленьком отряде военсталкер. Он бодро доложил подчиненным, что «все пучком», что у него, дескать, есть чутье, позволяющее выбирать маршрут и избегать опасных аномалий. Но то ли он врал, то ли его «чуйка» дала сбой, но, в общем…

Втулка шел первым и на одном из перекрестков попал в «прозрачный айсберг». Его вытащил Палочкин, но ноги военсталкера, мгновенно замороженные до температуры жидкого азота, просто отвалились…

Оставшись вдвоем, Арсеньев с Палочкиным решили двинуться кратчайшим путем к Периметру, однако в Котловке путь им преградила разлившаяся речушка. Из скупых сообщений в эфире они узнали о прорыве потревоженных аномалиями артезианских пластов.

Вроде было неглубоко, и Леонид предложил перейти разлив вброд.

Антон категорически отказался. Хотя исследователи Новой Зоны и не сообщали о каких-либо чудовищах, живущих в воде, но это вовсе не означало, что их тут нет.

Все инстинкты человека, посвятившего три года жизни речным и болотным мутантам, бунтовали против того, чтобы соваться в воду. Ему в свое время хватило одного вида передвигающихся со скоростью гоночной машины «веселых водомерок», чтобы уяснить это простое правило.

Им пришлось идти в обход, и тут они нос к носу столкнулись со стаей невероятных тварей, напоминавших мелких свиней, но с длинными тонкими хоботами. Тех не остановил ни «Бизон» Палочкина, ни «Сайга» Антона (напарники даже, кажется, не попали в них ни разу). Потом был дикий бег с препятствиями, во время которого ученые чуть не сдохли, чудом не влетев в свежую «плешь». А вот свинослоникам не повезло…

Ночевать пришлось в детском садике – и вид разбросанных игрушек и веселых рисунков малышни на стенах угнетал Арсеньева едва ли не больше, чем пережитые неприятности.

Утром их разбудил многоголосый крик-вой – таким образом чудовищные свиньи с хоботом предупреждали людей о своем присутствии.

Леонид пошел на разведку. Не вернулся. Антон ждал до полудня, а потом решительно двинулся в путь…

Ладно – хватит воспоминаний. Надо перекусить, чем бог и Центр послали, да и отдыхать. Антон вскрыл последнюю упаковку полевого пайка. Бог послал ему на этот раз прессованный бекон, крабовые палочки, три пакета фруктового желе, конфеты в ярких фантиках с надписями иероглифами и банку какого-то напитка. Ну-с, перекусим…

И в этот момент его уши различили некие посторонние звуки.

Арсеньев встрепенулся, отложив коробку со снедью, и напряг слух.

Сразу вспомнились следы чего-то человекоподобного, найденные им в паре километров к западу отсюда, правда, «человек» тот должен был быть метра четыре в высоту.

Или застреленная им на границе Лосинки собака…

Хорошая собачка, вполне годившаяся сниматься в фильме ужасов какого-нибудь режиссера-наркомана.

Пожалуй, она больше всего напоминала ротвейлера, если б не непонятный горб на спине и почти полное отсутствие шерсти. Либо неизвестная ему порода, либо животина попала под аномалию. При этом у твари были пронзительно-желтые глазищи.

Пес, высунувшись из кустов, переступил здоровенными лапами и внушительно проворчал при виде Антона. Было неясно – то ли он хочет, чтобы незваный гость убрался, то ли выражает радость, что не придется гоняться за ужином, который любезно пришел сам. Но затем четвероногое сделало какое-то неуловимое движение и мгновенно очутилось на два-три метра ближе к Арсеньеву. Теперь со зверем их разделяло не более пяти метров замусоренной лесополосы.

Другой бы, наверное, решил, что ему показалось или что он случайно отвлекся, но только не специалист по аномальной фауне (пусть и водной). Поэтому Антон выхватил из-за пояса ТТ и выпустил в жуткое создание три последних оставшихся патрона…

Арсеньев прислушался и различил на грани слуха сиплое дыхание и пару матерков сквозь зубы. Кажется, его угораздило встретиться с самым опасным представителем биологического мира – с хомо сапиенсом.

Быстро подхватив паек и карабин, биолог скользнул за кусты.

Дно овражка, где он устроил засаду, было усеяно мусором, осколками битого стекла, какими-то железяками, кусками гнилого картона, рваной ветошью – не иначе нерадивые лесники сваливали туда оставшийся от посетителей мусор.

Тут же торчал кузов древнего «Мерседеса-310», невесть как тут оказавшийся.

Голоса приблизились, стали почти отчетливыми.

Ученый осторожно просунул ствол «Сайги» сквозь листву и прильнул к прицелу.

На прогалине появились двое. Один высокий, лет за сорок, в старой порыжелой армейской плащ-палатке, над капюшоном которой торчал ствол СВД. Второй – коренастый, лысый, со шрамом на лице и в темных очках. Вооружен он был автоматом, который держал, как показалось Антону, не очень умело – у бедра. Ни дать ни взять гангстер из дрянного боевика.

Они волокли что-то тяжелое, завернутое в брезент, – сверток, напоминающий ковер или тюк с барахлом. Впрочем, вряд ли вещи. Похоже, что-то живое, шевелящееся.

Остановившись, парочка грубо бросила тюк на землю, от чего тот издал слабый стон или писк.

М-да… Вряд ли они поймали живьем свинью или козу, хотя в Бирюлево рядом с мясокомбинатом Антон видел живность, разбежавшуюся с тамошней бойни.

Мародеры расположились на бруствере. Лысый сел на землю, высокий согнулся, упершись руками в колени и переводя дух. Они негромко переговаривались, устало поводя плечами. Посмеялись чему-то… А потом лысый распустил обвивавшую сверток веревку и вытряхнул из брезента человека…

В первый момент Антону показалось, что это мальчишка. Но тут в плохонькую оптику он различил рассыпавшиеся по плечам неровно обрезанные волосы и испуганное девичье личико. На вид пленнице ублюдков было лет четырнадцать-пятнадцать. Она разрыдалась, и высокий пнул девушку берцем – сильно, но беззлобно. Так пинают собаку или кошку…

До Арсеньева донесся самый отборный мат. Как он ни был напряжен, но даже слегка удивился – этаких выражений не слышал даже от прапорщика Горбаша – старшего инструктора их экспедиции, нещадно гонявшего «скаженных вченых байбаков» на тренировках. А тот ругаться умел и любил!

Девчонка что-то попросила, умоляюще протянув к бандитам связанные руки. Те в ответ громко загогототали. Затем высокий стащил плащ-палатку и неспешно расстелил ее на земле. Собственно, все и так было понятно…

Они оба отлично были видны в оптическом прицеле.

Антон вдруг ощутил слабость. Живот мучительно стянуло от страха… Сейчас ему придется убивать. Убивать людей. Плохих, мерзких, но людей. Не в азарте боя, не стреляя очередями на дистанции или наугад паля в белый свет. Хладнокровно и расчетливо, как дичь из засады.

Он ощутил, что откровенно трусит. Но выхода не было – он просто не мог бросить беззащитную жертву на растерзание двуногим ублюдкам. И разыгрывать сцену из плохоньких голливудских боевиков, когда отважный шериф выходит с презрительной усмешкой на стволы убийц и требует отпустить заложников… Нет, он еще с ума не сошел!

Так… спокойно… Отставить лирику – займемся делом. Их двое – с кого начать? Он, увы, не Брюс Уиллис, да и в руках у него не «Вал» и не «Кедр». Даже не старик АК, а всего лишь его незаконный отпрыск, предназначенный для охоты, а не для стрельбы по двуногим.

Одного он, пожалуй, свалит, но второй наверняка успеет спрятаться.

Черт, кого же валить первым? Лысый по ухваткам – типичный браток. Второй, правда, со снайперской винтовкой – значит, боец весьма опасный.

Антон не имел иллюзий и понимал, что снайперcкая дуэль будет им проиграна, скорее всего, на втором-третьем выстреле.

Впрочем, длинный может просто таскать случайно подобранное оружие…

Но рассчитывать на случай в Зоне может лишь идиот и потенциальный покойник. А за Антоном как-никак три вылазки в Припятскую Зону – с ее жуткими аномалиями и опаснейшими мутантами, где и матерый сталкер-мастер, бывает, гибнет ни за понюх табаку. Эта будет в чем-то поопаснее даже той, Первой Зоны…

Нет, рисковать не надо, валим снайпера, а потом лысого.

Шум и треск позади застал биолога врасплох.

Услышав их, он хотел обернуться, но мощный удар по голове погасил мир вокруг. Дальше была только тьма…

Глава 2

Казалось, прошла вечность. Словно падение в пропасть без дна, словно полет в беззвездной мертвой ночи. Без чувств, без тела, без души. Но все-таки мир вернулся, или он вернулся в мир к реальности…

Медленно возвращалось сознание. Первым включился слух, потом через закрытые веки просочился тусклый свет. В голове тяжесть, в горле пересохло. Пульс бился у виска, гулко отдаваясь в черепной коробке. Арсеньев открыл глаза, рефлекторно попытался сесть и не смог. Руки и ноги были связаны, и, как он мог судить, довольно профессионально.

Соображал с трудом, фиксируя лишь картинку.

А потом до него донесся конец фразы.

– …может, и вояка… – изрек Лысый и пнул Антона, как какой-нибудь баул. – Но точно не хабарник. Ни задрипанных «черных бус», ни даже добра или бабосов – порожний. Вчистую порожний! Даже обидно!

– Может, не успел еще ничего найти? – с сомнением покачал головой Высокий.

– Нет, – передернул плечами «браток». – Посмотри на него, сразу видно, что в Зоне черт-те сколько времени прошлялся.

– Да какая разница? – вступил в разговор невидимый третий и через секунду появился «в кадре» и сам.

Лет под тридцать, в добротном армейском камуфляже и старательно подогнанной разгрузке. На груди болтался стандартный АК-74М3, прикладом которого, похоже, Антон и получил по голове.

Он смотрел на биолога сверху вниз – без особой злобы, скорее с насмешкой и каким-то ленивым сочувствием. Но по особому выражению лица и тому, как смотрели на него двое других мужчин, Антон догадался, что этот тип старший в маленькой банде.

– Экий дрищ, однако, – меж тем пренебрежительно повертел в руках Лысый «Сайгу» ученого. – Несолидная пукалка и тэтэшка без патронов. И какого хрена ты потянул на меня с таким говном? На Костика Шрама из «таганских»? Не, чувак, ты меня конкретно обидел таким отношением! Такое просто так оставлять нельзя, братва не поймет!

– Не скажи, Шрам, – осклабился главарь. – Если б не я – этот шпак вас бы, чего доброго, пощелкал; хорошо, я догадался проверить место…

– Это ладно, а что с ним делать-то будем? – вступил в разговор Длинный. – Эй, бродяга, тебя хоть звать как?

Антон попытался было пошевелить языком, но это у него плохо получилось.

– Да какая разница! Хоть даже этот… как его – во, принц Персии! – Лысый «браток» опять пнул биолога. – Верно, Летеха?

Он обернулся к третьему.

«Летеха?» – Арсеньев заметил на плечах главаря бандитов светлые не выцветшие полосы от срезанных погон.

– И что делать?.. – продолжил Шрам. – Я думаю, поступим так: пусть этот рыцарь недоделанный посмотрит, как мы сучку оприходуем, а потом, я думаю, прирежем…

Тут Лысый заржал, а его напарники дружно поддержали. Длинный тоненько, каким-то лающим скулежом, а Летеха заливисто, по-детски. Правда, тут же и заткнулся, схватившись за грудь и натужно закашлявшись.

– Мочалка, ну а ты как, не хочешь представиться приличным людям? – обратился Костик к плачущей девушке.

– А зачем, – откашлявшись, поинтересовался главарь. – Ты что, с ней разговаривать, что ли, собираешься?

– И вправду, чего это я? – вновь загоготал бандит.

Антон лежал недвижно и тщетно пытался собраться с мыслями. Похоже, удар по голове был слишком силен – мир то приобретал невероятную четкость, то ускользал куда-то…

Он с каким-то отстраненным вниманием изучал бандитов. Все трое, несмотря на разницу во внешности, чем-то похожи друг на друга. Приблизительно одного возраста, с одинаковой печатью привычного зла на лицах. На пальцах у всех троих ярко блестели перстни с камнями и без. Да и другие украшения имелись. Вон, у Лысого на шее аж две массивные цепи – золотая и, кажется, платиновая.

Но имелись и индивидуальные черты.

Так, волосы Длинного были собраны в хвост, а сам он выделялся какой-то болезненной худощавостью и странным выражением черных блестящих глаз – такие лица Арсеньев видел у наркоманов в завязке.

Летеха был довольно гладко выбрит и вообще претендовал на некоторое щегольство.

На поясе у Шрама висело два клинка – широкий мачете и кинжал музейного вида (может, из музея и перекочевавший к ублюдку).

– Слышь, Сундук, – обратился Костик к высокому. – Ты как насчет «клубнички»?

– Не, я пока пропущу, позже, может… – произнес вдруг Длинный. – Куража нет. Опять же, связанную неинтересно…

– Дык связали-то, чтобы не брыкалась, а то слишком буйная! Можем не удержать! А так она верняк умницей будет! – мерзко облизнулся Лысый. – Ну как, – наклонился он к девушке. – Давай-ка сделаешь это по-хорошему. Если понравишься, может, живой останешься. С собой за Периметр даже заберем. Ну или хоть похороним по-людски…

– Оставь меня в покое… – пробормотала девчонка.

– Ну не ломайся!

– Не… не надо…

– Сундук, братуха, она, по ходу, хочет, чтобы ты занялся ею! – глумливо хохотнул Лысый. – И ей, видать, не глянулся. Она, по ходу, худосочных мужиков любит. Может, все ж займешься?

– Займется. Но после меня… – веско сказал главарь. – Покурите, пока есть время…

– Командир, это не по понятиям, – неожиданно набычился Лысый. – Мы ее первыми надыбали.

Летеха недобро посмотрел на подчиненного, а потом вдруг усмехнулся:

– Пожалуй, ты прав, брателло! Развлекись, заслужил!

Краем все еще мутящегося сознания Антон почему-то подумал, что «командир» этого упрямства подчиненному не забудет и при первом же удобном случае всадит Лысому в спину нож или пошлет в аномалию.

– Ну что, телка, давай, что ли, знакомиться будем?

Присев на корточки, лысый бандит достал нож и, распоров скотч на щиколотках жертвы, с силой развел ноги девушки в стороны.

– Уроды вы! – всхлипнув, выкрикнула она. – Ненавижу вас! Нет, больно, уроды!!!

Шрам деловито загнал в землю мачете, за ним второй, антикварный нож и примотал к ним как по волшебству появившимся шнуром голени несчастной. Именно так вязали, обездвиживая, в спецназе. Горбашов учил подопечных этой премудрости и даже показывал, как можно высвободиться в таком положении…

И опять Арсеньев поразился – ведь все это происходит на самом деле!

Сейчас эти мерзавцы надругаются над беззащитной девушкой, потом убьют его – и все кончится. Ну почему он так спокойно об этом думает? Вот только откуда внутри этот холод, щупальца которого проникают до самого сердца?

Но какая разница, если сейчас все кончится? И не придет спасение в последний момент, как бывает в романах и фильмах, но, увы, почти никогда не бывает в жизни.

Между тем Лысый поднялся и стянул бронежилет. Повернувшись к Антону спиной, он спустил замызганные джинсы.

– Ну, это… сейчас… того… – захрюкал он довольно и вдруг завопил не своим голосом: – Эааааааааа!!!

Хрустнуло, как будто сломалась толстая ветка, и пах его брызнул кровью и мелкими ошметками. Не переставая верещать, Шрам скорчился и рухнул наземь.

Длинный только еще потянул винтовку из-за плеча. Но кровь уже хлестнула из его левого глаза. Парень зашатался, как подрубленное дерево, и упал, широко раскинув руки.

В дело явно вступил очень меткий стрелок.

Оба выстрела донеслись со стороны леса.

Главарь, как следовало бы ожидать, не растерялся и показал, что кем бы он ни был раньше, но в армии чему-то, да научился.

Он как-то хитро перекатился в полуприседе и тут же сгреб в охапку девушку, вдавив ствол ей в затылок.

– У меня заложники! – закричал он, обращаясь к лесу. – Слышите?! Выходите по одному и без оружия!

Но над поляной стояла тишина.

– Ну! Или я ее убью! И его убью! – Он ткнул стволом в сторону Антона и тут же снова приставил его к голове бесчувственно обвисшей жертвы.

Текли секунды, но ничего не происходило.

– Эй, вы! Слышите! Дайте мне уйти! – отступил Летеха на пару шагов.

Молчание, как показалось Арсеньеву, приобрело почти издевательский оттенок.

– Считаю до трех! Я не шучу, я начинаю убивать заложников! – Голос предводителя негероически сорвался на хриплый фальцет. – Раз!..

И в следующую секунду третья пуля попала бандиту точно в лоб и вышла, разворотив затылок, брызнувший сгустками крови и кусочками мозга.

Он завалился навзничь, увлекая за собой девчонку. Пистолет выпал из расслабленно откинувшейся руки, и Антон вдруг узнал в оружии свой разряженный ТТ.

Через минуту едва слышно захрустели ветви.

Арсеньев, насколько позволяли путы, повернулся в ту сторону и увидел появившегося из лесу небритого мужчину неопределенного возраста, одетого в черный десантный комбинезон и короткие сапоги. В руке он нес какое-то непонятное оружие. Лишь спустя несколько секунд Антон опознал, к своему удивлению, самую настоящую RFB в снайперском варианте – оружие редкое и малоизвестное. За поясом незнакомца торчал явно бывший в употреблении «Глок».

Рассмотрев внимательно мертвых и живых, мужчина чему-то улыбнулся, показав белоснежные идеальные зубы, опустил «снайперку» и негромко произнес:

– Лехаим, славяне!

– Зд… равст… уйте! – отозвался Антон.

– И тебе день добрый, коль не шутишь!

Подошел к мертвым бандитам, держа наготове «Глок».

Остановился у тела Длинного, так и не выпустившего все еще дымящую сигару из сжатых зубов.

– Вот говорят же умные люди, что нельзя так много курить! – усмехнулся гость.

В несколько взмахов ножа освободил девушку от пут – та уселась на землю и, тихонько охая, начала растирать руки…

А незнакомец тут же направился к Антону.

Скотч точно так же был ловко разрезан ножом, но вот встать биолог не смог – в голове клубился тяжелый кисель. Сил хватило лишь повернуться на бок.

– Ага! – кивнул его спаситель, изучая внушительную шишку. – Понятно, сейчас будем лечить.

Перед самым лицом Арсеньева оказалась алюминиевая плашка, в которую были вплавлены пара красноватых помаргивающих катышков из материала, похожего на янтарь, и плоское серебристое кольцо, зажатое в крепкой руке со следами старых ожогов и шрамов.

Узнав предмет, Антон инстинктивно отшатнулся.

– Не надо бояться! – Плашка вмиг оказалась прижатой к его лбу. – «Колесо» и впрямь небезопасно, но «мышиный глаз» нейтрализует термический эффект.

Не прошло и пары минут, как сознание окончательно прояснилось, и ученый смог подняться на ноги, глядя, как гость деловито обшаривает трупы, складывая добычу на пресловутую плащ-палатку. Спасенная девица стояла поодаль, явно не зная, что делать дальше.

– Меня Кира зовут, – вдруг сообщила она. – А… вы… кто?

– Кто я? – усмехнулся незнакомец. – Зовите меня Драконом – под этим именем меня знает большинство.

Антону эта кличка ничего не говорила, но девушке, по-видимому, она была определенно знакома.

– Дракон?! – восторженно переспросила Кира. – Сам Дракон?!

И, не скрывая восхищения, добавила:

– Так вот вы какой! А я вас себе другим представляла.

Тот улыбнулся.

– Ну, какой уж есть – сталкер как сталкер. – И потом добавил зачем-то: – Старый сталкер, но в Новой Зоне. Впрочем, мне кажется, нам надо бы определяться с ночлегом.

– Да, конечно! – ляпнул Антон первое, что пришло в голову.

Затем протянул руку.

– Спасибо вам! Позвольте представиться – Антон Арсеньев, биолог, Центр Аномальных Явлений.

– Не стоит благодарности! – пожал протянутую руку Дракон. – Все мы люди, все должны помогать друг другу!

Глава 3

По кривым ступенькам из наспех порубленной вагонки они спустились в землянку. Дракон бегло осмотрел помещение при свете фонарика, а потом что-то повернул на стене, и под потолком загорелась тусклая лампочка, как оказалось, соединенная с трехлитровой стеклянной банкой, в которой лежала серая груша «батарейщика» – довольно редкого и дорогого электроартефакта. У ЦАЯ имелось несколько штук, над каждым из которых начальник АХЧ полковник Грязнов буквально трясся, умоляя научников не расходовать понапрасну невесть откуда берущуюся энергию.

Должно быть, в прошлом здесь размещался командный пункт армейцев, а сейчас покойные мародеры приспособили его под жилье.

Пахло сыростью, немытым телом и подгорелой едой. Постели из всякого барахла, застеленные почему-то занавесками, пустые бутылки в неимоверном количестве. Пол захламлен мусором: мятыми картонными коробками, опорожненными консервными банками и полиэтиленовыми пакетами.

В углу упиралась в потолок трубой из нержавеющей стали печка на соляре «Турист», знакомая Антону по экспедициям. Судя по всему, «доблестные воины» устраивались тут надолго и с комфортом.

На печи стояли чудовищно закопченный чайник и кастрюля с какой-то бурдой, как ни странно, пахнущей довольно сносно. Или это биологу просто с голодухи показалось? Потому как на вид варево выглядело несъедобным. Темные мохнатые кусочки невесть чего плавали в буром соусе.

Между тем сталкер вытащил детектор незнакомой Арсеньеву марки, посмотрел на мигнувший разноцветными таблицами экран, улыбнулся сам себе и решительно сорвал висевшую на стене напротив занавеску.

Глазам их открылся шкаф-ниша, на полках которого стояли контейнеры для артефактов – самых разных марок и размеров. От похожего на самовар «доспеха» до совсем крошечного «гнома-4» и от стандартного алюминиевого и стеклянной «льдинки» до отлитого из синтетического сапфира «самоцвета» (для самых агрессивных аномальных порождений). Причем в некоторых прозрачных что-то виднелось, а из «доспеха» доносилось странное потрескивание.

Откуда у бандитов все это?

Дракон покачал головой и многозначительно прищелкнул языком – особо удивленным он не выглядел.

– Видать, этот ихний лейтенант, или кто он там, из Двадцатой колонны сдернул, – прокомментировал сталкер. – Но что вернее, и все трое…

Антон только кивнул.

«Специализированная передвижная механизированная колонна № 20 Министерства обороны РФ» (или попросту «Двадцатка») уже успела стать печально знаменитой. Наспех собранная по воинским частям и кое-как натасканная военными сталкерами, а потом разбавленная мобилизованными гражданскими, она должна была строить заграждения вдоль периметра Новой Зоны, заодно ведя полевую разведку и собирая артефакты. К несчастью, мало того что с мест в нее отправили офицеров и солдат похуже (а кто отдаст на сторону хорошие кадры?), так еще среди гражданских преобладали условно досрочно освобожденные из колоний-поселений, а иногда прямо из СИЗО.