Уно Полынская Галина

– Брамс! – закричал он во всю силу своего маленького горла. – Брамс! Уно утонул!

– Что? – попугай в мгновение ока оказался рядом с лисенком, позабыв про свои распри с кустом. – Как утонул?

– Не знаю! – чуть не плакал лисенок. – Он плыл, плыл, а потом раз и утонул! Он до сих пор не всплывает!

– Будем спасать, – решительно сказал Брамс, взлетая в воздух. – Сейчас я его найду, не переживай.

Он принялся описывать круги над Озером, орлиным глазом всматриваясь в водную гладь.

– Вижу! – крикнул он. – Вижу тело Уно! Приступаю к спасению! Как там говорилось? А! «Хватай утопающего за волосы!» Сейчас ухватим!

Он опустился к самой воде и, бешено размахивая крыльями, вцепился лапами в Уно.

– Есть! – крикнул он. – Сейчас я его вытащу!

Попугай поволок Уно к берегу, сопя от напряжения.

– Отпусти меня, ты, дурень! – внезапно крикнуло «тело», высовываясь из воды.

– Унчик, ты жив? – обрадовался Брамс. – Какое счастье, что я все-таки сумел тебя спасти!

– Отпусти меня, психопат! – Уно пытался отодрать от головы попугая. – Я убью тебя когда-нибудь, убью, клянусь!

Наконец ему удалось оторвать от себя Брамса и зашвырнуть его на берег. Спикировав в прибрежный ил, попугай поднял тучу грязевых брызг.

– Птица, ты что вообще делаешь, а?! – не на шутку разозлившийся Уно быстро плыл к берегу, там сидел притихший Конти, в грязи возился плюющийся Брамс. – Ты что, совсем очумел, да?

– Он тебя спасал, – прошептал лисенок.

– Спасал? – Уно недоуменно посмотрел на Конти. – Да он с меня чуть всю кожу не содрал! Хорошенькое спасение!

– Это я виноват, – в голосе лисенка послышались слезы, – я думал, что ты утонул и позвал Брамса…

– Утонул? – Уно вышел из воды и сел на берег. – Я не могу утонуть, я умею дышать под водой!

– Я не знал, – Конти всхлипнул и заплакал. – Я так испугался…

– Ах вот оно что, – Уно растерянно посмотрел на барахтающегося в иле попугая. – А я и не знал, что вы не знаете… Конти, малыш, успокойся, пожалуйста, не плачь, – он погладил лисенка. – Брамс, извини.

Он подошел к попугаю, вытащил его из грязи и прополоскал в Озере.

– Извини, дружище, – Уно пригладил растрепавшийся хохолок попугая, – прости, Брамс, я не понял, что ты делаешь, правда не понял, а когти у тебя, надо сказать, не маленькие.

– Ладно, чего уж там, – пробормотал попугай, – я же действовал из лучших побуждений. Тем более, я понятия не имел о том, что ты этот, как его… амфибий.

– Амфибия, – улыбнулся Уно. – Спасибо, что вы так обо мне заботитесь, вы мои самые настоящие друзья.

– А ты мне папа, – всхлипнул Конти, – и я тебя люблю!

– Ах, значит, я все-таки мама, – хмуро сказал попугай. – Мне что теперь из Брамса Брамсихой становиться?

– Уверен, это не обязательно, – Уно еще раз погладил лисенка, он уже успокоился, и перестал плакать. – Еще раз спасибо за помощь, друзья.

– Ладно уж, хватит издеваться, – буркнул попугай. – Идемте лучше перекусим перед дорогой.

Позавтракав, друзья собрались и полетели дальше, но напоследок Брамс все ж – таки не забыл отпустить пару словечек своему любимому кусту.

Уно летел над сияющей гладью Озера. Ярчайшие блики ослепительно-золотой воды раздражали глаза до рези, Уно то и дело смахивал слезы.

– Я ничего не вижу! – Брамс врезался в Уно. – Глаза слепит, сил нет!

– Садись мне на спину, – Уно прищурился, с трудом различая дорогу.

Он и не предполагал, что эта красота может быть настолько коварной. Глаза резало так, как будто в них насыпали добрую горсть песка, и Уно с удивлением ощутил, как начинается головокружение и сильная тошнота.

– Меня сейчас стошнит, – сдавленно сообщил из сумки Брамс. – Мне плохо!

– Потерпи еще немного. И не смотри на воду!

Уно летел, борясь со свинцовой тяжестью во всем теле, крылья еле двигались.

– Уно, если ты упадешь, нам всем крышка, помни об этом! – в самое ухо крикнул ему Брамс. – Я еще может и выкарабкаюсь, а Конти ни за что!

Эти слова придали Уно сил, он сделал последний рывок и приземлился на противоположном берегу Озера.

– Ну и дела! – с шипением выдохнул воздух Брамс. – Эта водичка, оказывается, непростая штучка!

– Я чуть не рухнул вниз, – Уно закрыл глаза. – Дальше не полетим, обойдем Озера стороной.

– Придется делать крюк, – заметил попугай.

– Лучше мы потеряем немного времени, но зато уж точно доберемся до Герингера.

Немного передохнув, они пошли вдоль берега к темнеющей полоске леса.

– А может быть там все-таки слитки? – мрачно сказал попугай.

– Нет там никаких слитков, Брамс, успокойся, – вздохнул Уно.

Вскоре они достигли спокойной прохладной лесной тени.

– Ну что, полетели? – сказал Конти. – Мне пешком не нравится.

– Хорошего я сыночка воспитала на старости лет! – подражая женскому голосу проворчал пПопугай. – Думала, опорой будет, а он только на папином горбу ездить умеет!

Когда Уно перестал смеяться, они снова поднялись в воздух, и полетели дальше, держась в тени деревьев.

Вскоре второе Озеро осталось позади, у третьего, они решили немного передохнуть.

– И все-таки эти Озера такие огромные, – отдувался Брамс. Он уселся на нижнюю ветку ели и покрутил головой, разминая шею.

– Да, признаться, я и сам не думал, что они такие огромные и коварные, – Уно снял сумку и положил в траву. Из нее тут же выбрался Конти. – Давайте перекусим.

– Неужели у нас еще что-то осталось? – безмерно удивился Брамс, слетая с ветки.

– Да, спасибо леопарду Муроку, он позаботился о нашем пропитании.

Перекусив, Уно прилег в траву и стал смотреть в пасмурное небо с неспешно плывущими седыми спокойными, задумчивыми облаками. В поле видимости возникла голова Брамса:

– О чем ты думаешь?

– Об облаках.

– И что ты о них думаешь?

– То, что они седые и печальные.

– А я думаю о том, что дождь, наверное опять начнется, – вздохнул попугай. – Конти, ты где?

– Здесь я, – лисенок выбрался из высокой травы. – Скорей я бы уж вырос, что ли.

– Зачем это тебе? – спросил Уно.

– Надоело быть маленьким, никто тебя не замечает, никто с твоим мнением не считается.

– Что это еще за ерунда? Маленький – это еще не значит глупый. Среди взрослых тупиц и дураков гораздо больше, чем среди детей.

– Ты в этом уверен? – напряженно спросил Конти.

– Более чем, – Уно погладил его и закрыл глаза.

– Ты что, спать собрался? – недовольно спросил Брамс.

– Нет, просто отдохну немного. Сейчас полетим.

– Ты давай скорее, кто знает, может в этот момент к границам Соединенной Империи подбираются Таггерры.

При упоминании о Таггеррах, Уно поднялся и сел.

– Да, ты прав, нельзя терять время. Фалка говорил, что дом Герингера сразу же за Озерами, значит мы почти у цели. В путь.

Теперь они держались как можно дальше от воды. Поднявшись в воздух, друзья полетели над деревьями, совсем рядом с их мохнатыми молчаливыми вершинами. Воздух был густым, душным – явно снова собирался дождь, и Уно казалось, что он парит в серо-голубом молоке…

– Уно, давай песню споем! – крикнул Брамс, подлетая поближе. – Ты знаешь какую-нибудь?

– Знаю, но у меня голоса нет.

– Ну ты насмешил! А у кого он, по-твоему, есть? Но, петь я все равно очень люблю.

– Тогда ты спой, а мы с Конти послушаем, – белые кожистые крылья Уно мерно поднимались и опускались, со свистом рассекая небо.

– Хорошо, значит так, слушайте, песня называется «Вперед бесстрашный попугай, победа будет за тобой!»

Брамс откашлялся и… запел! Несколько минут Уно с Конти молча слушали, а потом Конти тихонечко сказал:

– Уно, может Брамсу плохо?

– Не думаю, скорее всего, плохо будет нам…

Брамс старательно спел всю песню до конца, когда же смолкли последние кошмарные звуки, с гордостью спросил:

– Ну, как?

– В жизни не слышал ничего подобного, – честно признался Уно.

– Я тоже, – согласился Конти.

– Вот видите, – раздулся от гордости попугай. – Еще спеть?

– Не надо! – хором воскликнули Уно с лисенком.

– Вредно петь во время полета, – поспешно сказал Уно, – еще горло застудишь.

– Верно, спою, когда приземлимся. Герингеру наверняка понравится!

Четвертое Озеро осталось позади, теперь внизу искрилось пятое – самое большое.

– Вижу дом Герингера! – крикнул Уно. – Вон, смотрите!

– Ничего себе домишко! – присвистнул Брамс. – Даже у клана львов такого нет!

– Герингер не просто лев, его называют правителем всей Листайи.

– Тогда странно, что он согласился нас принять, как будто мы какие-то королевские особы.

– Может он не только с королями и императорами разговаривает, – сказал Конти, – может они ему уже надоели до смерти?

– Все может быть. Идем на посадку.

Сделав круг над лесом, Уно присмотрел удобную, свободную от деревьев поляну и полетел к ней.

Вблизи замок Герингера оказался намного больше, чем казался сверху. Озеро отбрасывало ярко-золотые блики на его темно-серые стены, вокруг темнел оградительный ров, наполненный все той же озерной водой. Мост через ров был опущен, как будто ждали гостей. По ту сторону, у ворот замка, как каменные изваяния замерли огромные львы-стражи.

– Впечатляет, ничего не могу сказать, – переминаясь с ноги на ногу, Брамс раздумывал, стоит ему идти на мост или лучше не надо.

– Мы пришли к Великому Герингеру! – крикнул Уно львам. – Он нас ждет!

– Проходите! – важно ответил один из стражей.

– Спасибо, – вежливо сказал Конти. Он по-прежнему находился в сумке, и от туда обозревал окрестности.

Уно с Брамсом поднялись на мост, и перешли через ров. Там их встретил задумчивый гепард, он проводил гостей к Герингеру. Остановившись у роскошных резных дверей, он бесшумно приоткрыл их и, заглянув в покои, негромко произнес:

– Великий Герингер, они пришли.

– Пусть войдут, – раздался звучный раскатистый голос.

Гепард кивнул, открывая двери настежь, и отступил в сторону, пропуская Уно, Брамса, Конти. В огромных покоях, на драгоценном ложе возлежал абсолютно седой лев с золотой цепью на шее и золотым обручем на голове. Его шерсть была настолько белой, что казалось голубой, лев словно мерцал полулунным сиянием. Взгляд Великого Герингера сразу же остановился на Уно, и в светло-голубых глазах льва вспыхнуло великое изумление. Привыкший к подобной реакции Уно, никак не отреагировал, даже не обиделся, его кожа по-прежнему оставалась серебряной.

– Откуда ты взялся? – тихо спросил Герингер, приподнимаясь со своего ложа.

– Родился, – пожал плечами Уно, недоумевая, почему же именно этот вопрос был задан первым.

– Каким образом?

– Из яйца вылупился. Орлы нашли большое яйцо и ради интереса взяли себе. Орлицу Ману я считал своей матерью.

– Понятно, – Герингер посмотрел на Конти и Брамса, а потом снова на Уно. – Как тебя зовут?

– Уно.

– Кто дал тебе это имя?

– Орлы.

– У тебя есть крылья, ты пользуешься ими?

– Да, я умею летать.

– На большие расстояния?

– Да.

– Что ты еще умеешь делать?

– В каком смысле?

– Какими способностями наделен?

– Я дышу под водой, от настроения у меня меняется цвет кожи, в случае опасности могу сконцентрировать энергию и защитить себя…

– Каким образом?

– Я убиваю, – эти слова дались Уно с большим трудом, но все-таки он их сказал, неотрывно глядя в проницательные глаза льва.

– Ты убиваешь энергией?

– Да.

– Понятно… Мысли ты умеешь читать?

– Мысли? – удивился Уно.

– Да, мысли, это когда ты знаешь, о чем думает твой собеседник.

– Когда захочу, я знаю, когда мне это не нужно или не интересно, то нет.

– Понятно, значит ты умеешь и это контролировать… – Герингер задумался, потом спустился со своего ложа, и обошел Уно со всех сторон. – Кто бы мог подумать… – пробормотал он.

– Вообще-то, мы к Вам по делу! – сердито встрял Брамс, он был до глубины души возмущен поведением Герингера. – Мы пришли проконсультироваться насчет Таггерров!

– Таггерров? – переспросил лев, отрываясь от своих размышлений. – Ах, да, Таггерры… Что именно вы хотели узнать?

– Всё Высокое Королевство было уничтожено ими меньше чем за день, – сказал Уно. – Они оставляют за собой трупы и разоренные жилища, Таггерры похожи на пожар в степи, который не остановить. Никто не знает, как прекратить их нашествие, а они – реальная угроза для всей Листаи.

– Да, я знаю. Безумные Таггерры – истинное бедствие, остановить их возможно лишь одним способом, но боюсь, что этот способ будет в сотню раз страшнее самих Таггерров.

– О чем Вы?

– Я знаю о чем, – Герингер подошел к окну и долго стоял неподвижно, глядя в пасмурное небо. Потом он сказал: – Мне нужно время. Я должен подумать, прежде чем приму столь важное решение. Идите и ожидайте. Вас проводят.

– Спасибо, Великий Герингер, – поклонился Уно.

Конти с Брамсом сделали то же самое, и направились на выход. Все они чувствовали на себе изучающий взгляд Герингера. Покинув покои, друзья столкнулись с задумчивым гепардом, он молча проводил их в небольшую комнату с накрытым столом.

– Ожидайте здесь, – сказал гепард, и удалился.

– Какой-то этот Герингер странный, вы не находите? – возмутился Брамс, когда за гепардом затворилась дверь. – Совершенно беспардонно рассматривал Уно, допрашивал его, как будто он преступник! Неприлично, в самом деле!

– Значит у него были на то причины, – Уно подошел к столу, выбирая, чтобы съесть. – Не нам учить Герингера приличиям. Тем более, я уже давно привык к такому повышенному вниманию. Сначала это меня обижало, потом огорчало, потом злило, потом бесило, а потом стало безразлично. Какой есть, такой есть. Не хотите перекусить?

– Можно, пожалуй, – кивнул попугай. – Я так разволновался, что теперь просто умираю с голоду, а ты, Конти?

– Я больше спать хочу, – зевнул малыш. – Я устал.

– Совсем замучили ребятёнка! – воскликнул Брамс. – Уно, отнеси его вон в то кресло, пускай поспит, пока этот странный лев думает-размышляет.

– Нам всем не мешало бы отдохнуть.

Уно отнес Конти в одно кресло, сам сел в другое, а попугай уселся на спинку, втянул голову в плечи и закрыл глаза.

– Всем приятного отдыха, – зевнул он. – А чтобы все смогли уснуть, я спою вам колыбельную песню…

– Нет!!!