Уно Полынская Галина

Глава двенадцатая

– Конти, как ты себя чувствуешь? – спросил Брамс, подлетая к сумке.

– Хорошо, голова больше не кружится, только мне до сих пор страшно…

– Больше я вас ни на шаг не отпущу. Все, хватит приключений, – сказал Уно.

– Да, мне тоже больше не хочется – кивнул Брамс. – Скорей бы уже эти Горы с Пирамидой, а там, наконец-то, тишина, покой и крепкий сон… Нет, сначала, конечно же Таггерры, это доставит мне неслыханное удовольствие! Слушай, Уно, я становлюсь не на шутку кровожадным!

– Брамс, я еще не поблагодарил тебя за то, что спас нам всем жизнь. Спасибо тебе, отважный попугай!

– Ладно, какие проблемы, – надулся от гордости Брамс. – Ты же знаешь, что ради вас с Конти я на все готов! А ты видел, видел, как я этому беркуту чуть лапу не откусил?

– Ну, не надо особенно преувеличивать…

– Почему преувеличивать? Там кровь фонтанами хлестала!

– Ладно, хорошо, я просто не заметил, – улыбнулся Уно. – Ты был просто грандиозен.

– Я знаю! Слушай, а можно я немного в сумке прокачусь?

– Можно.

Холмы сменились зелеными горами. Чем дальше друзья летели на север, тем выше становились эти поросшие густыми, никому не принадлежащими лесами горные вершины. Серебрились ленты рек, поблескивали зеркальца озер, а воздух менялся, приобретая характерный, неповторимый вкус и запах, который бывает только в горах.

– Брамс, ты чувствуешь, какой воздух? – спросил Уно.

– Да, я чувствую и это значит, что скоро станет трудно дышать. Ты знаешь, что в горах разреженный воздух?

– Это в высокогорье, а эти небольшие и нам не страшны.

– А кто знает, может дальше они станут больше?

– Тогда мы полетим пониже. Короче, не волнуйся, не задохнешься.

– Я не только о себе пекусь, у нас еще ребенок на руках!

– За меня не беспокойтесь! – проснулся дремавший Конти. – Со мной все в порядке!

– Малыш, ты переживаешь, что доставишь нам какие-то хлопоты, что ли? – спросил Уно.

– Честно сказать, да, – вздохнул лисенок. – Я все время чувствую себя обузой, ведь у вас столько важных дел и еще со мной приходится возиться…

– Конти, чтоб я больше никогда не слышал ничего подобного, – сказал Уно. – Никогда! Никакая ты нам не обуза и никогда не был ею! С того самого момента, когда я нашел тебя в посудном шкафчике, я знал, что всегда буду с тобой и никогда не брошу!

– Да, но ты же бросил нас в Соединенной Империи, – напомнил Брамс.

– Я не бросил вас, а оставил под присмотром самого императора Фалка.

– Ладно, хватит оправдываться, – сварливо проскрипел попугай. – Мы не больно-то понадеялись, что ты скоро вернешься, вот и решили действовать самостоятельно. Только не вздумай сказать, что ты не рад тому, что мы вместе!

– Я рад. Давно я уже не чувствовал себя в такой безопасности, как под охраной бравого и непобедимого Брамса.

– Вот так-то оно лучше!

День постепенно клонился к вечеру. Воздух свежел, становилось прохладнее. Внизу проплывала гора с плоской зеленой вершиной, на которой поблескивало озеро. Теперь расстояния между горами напоминали глубокие расщелины, а порою и пропасти. Горы будто бы росли на глазах, становясь все выше и выше, теперь они напоминали Уно огромные подводные камни, поросшие жесткими водорослями. Вечерняя дымка заволакивала горы, прячась среди Деревьев и, спускаясь в расщелины, сгущалась, становясь похожей на подводные течения.

Одна за другой вспыхивали первые звезды. Уно не сводил глаз с того кусочка неба, где вскоре должна была засиять голубая Кеола…

– Уно! – крикнул Брамс, подлетая ближе. – Надо бы присмотреть место для ночлега, пока совсем не стемнело. Не знаю, как ты, но я ни разу не ночевал в горах и лучше заранее позаботиться о спокойном сне… или мы опять будем лететь ночью?!

– Нет, на этот раз мы будем спать, всем нужен отдых.

Но, пока Уно не мог заниматься поисками места для ночлега, он продолжал ждать Кеолу. И она вспыхнула. Сначала неуверенной бледной искрой, затем разгорелась, набирая силу, и Уно почувствовал, как в него вливается этот свет, принося ощущение тепла и покоя…

– Уно, я вижу неплохое местечко! – сообщил Брамс. – Вон, гляди, на вершине горы, что под нами!

Уно посмотрел вниз. Они пролетали над высоченной горой, укутанной в мохнатые леса. На ее вершине виднелась небольшая поляна, окруженная елями.

– Да, пожалуй подойдет, – согласился он, и стал снижаться.

– Ну, неужели, а! – в сердцах сказал орел Джидар. – Я уж думал, они никогда не захотят передохнуть!

– А я вам говорил, – подхватил лев Бэри, – эти ребята отличаются редкостным упорством и недюжинными силами.

– Им хорошо, я не спорю, – продолжил Джидар, – они летят налегке, а мы еще этих львов-тунеядцев на себе тащим!

– Но, они же тоже несут на себе лисенка, – возразил Бэри, за что едва не был сброшен орлами вниз.

Опустившись на вершину горы, Уно огляделся по сторонам, проверяя, нет ли поблизости опасности. Сизая дымка окутывала молчаливые ели, они стояли величественные, как небожители.

– Я никогда не спал на горе, – сообщил Брамс, – наверное это здорово.

– Я тоже так думаю, – сказал Конти, – только здесь немного холодно.

– Сейчас мы это исправим, – Уно вытащил из сумки вещи и устроил из них постель для лисенка. – Давай, ложись сюда.

Конти юркнул на свитер Уно.

– Замечательно… я уже засыпаю…

– Спи спокойно, мы рядом.

Уно погладил малыша и подоткнул со всех сторон импровизированным покрывалом.

– Ты знаешь, Уно, – сказал попугай, – что-то мне не очень хочется спать на ветвях этих елей.

– Почему?

– Ну, они все из себя такие важные, и мне… мне не хочется быть там одному.

– Понятно, – Уно посмотрел по сторонам и увидев большую сухую ветку, воткнул ее в землю рядом со спящим Конти. – Так лучше?

– Намного.

Брамс устроился на ветке и закрыл глаза, а Уно лег рядом, на все еще теплую траву. Он смотрел на небо, усыпанное яркими близкими звездами. Уно еще никогда не видел звезды так близко, складывалось ощущение, что вот сейчас действительно можно к ним прикоснуться… Уно рассматривал созвездие Креста, Треугольника и мысленно разговаривал с ними, как со старыми знакомыми. Теперь он точно знал, что всегда сможет безошибочно разыскать эти два созвездия среди сотен тысяч других…

А совсем рядом, за деревьями, упав на толстый ковер опавшей хвои, крепко спали львов, а на ветвях ели, храпели обессилевшие орлы, едва не падая с веток от усталости.

Утром Уно разбудили странные звуки. Еще не до конца проснувшись, он вскочил, оглядываясь по сторонам, в поисках опасности. Оказалось, что это всего на всего Конти с Брамсом поют на два голоса.

– Ой, Уно, – воскликнул попугай, – мы не хотели тебя разбудить! Мы репетировали Утреннюю Песню, чтобы спеть ее тебе и поднять настроение, ведь с каким настроением проснешься, такое весь день и будет.

– Вот как… – Уно проснулся окончательно, и потянулся. – Что ж, спасибо, очень мило.

– Значит, мы сейчас споем, – Конти сидел, вытянувшись в струнку, готовый к пению.

– Ладно, пойте, – не смог отказать Уно.

Он тяжело вздохнул и приготовился наслаждаться искусством. Брамс уселся на сухую ветку и, закрыв глаза, прочистил горло. Конти сидел рядом, не сводя с него сосредоточенных глаз.

– Не забудь, я начинаю, а ты вступаешь только после первого куплета, – напомнил Брамс и, еще раз прочистив горло, запел страшным голосом: – С добрым утром, милый друг!!!

Ко второму куплету вступил Конти и стал подпевать высоким тонким голосом. Старался он изо всех сил и его даже было кое-где слышно за воплями Брамса.

К началу третьего куплета проснулись львы с орлами. Прячась за елями, они в ужасе озирались по сторонам, не в силах понять, что же происходит.

– Что это с ними? – прошептал Бэри, выглядывая из-за ствола дерева, росшего у самой поляны. – Что с ними такое?

– Поют, – флегматично ответила ель.

– Давно?

– Нет, недавно начали.

– А зачем они это делают? – подошел Дион. – Может у них что-нибудь болит? Вдруг их беркут все-таки помял?

– Нет, они это делают от хорошего настроения, – продолжала просвещать ель, – они хотят, чтобы у того, с крыльями, настроение тоже улучшилось от их пения.

– По-моему, они зря это делают, – хмыкнул Дион. – В жизни не слышал ничего подобного!

Тем временем, Брамс с Конти принялись за пятый куплет, и к Уно закралась мысль, что эта песня может оказаться значительно длиннее, чем он предполагал. Уно прикладывал массу усилий для того, чтобы не засмеяться, наконец Брамс провыл последнюю фразу, и они замолчали, глядя на Уно в ожидании похвал.

– Потрясающе! – выдавил Уно. – Настроение у меня поднялось на целую неделю вперед!

– Вот видишь, – обрадовался Брамс. – А ты, Конти, говорил: «Не надо, не надо!» Я всегда знаю, что нужно и когда!

– Теперь давайте завтракать и в путь.

Уно вытащил из сумки припасы и разложил их на куске ткани. А за елями, львы и орлы спешно собирались в путь. Выяснилось, что в ковре кое-где появились прорехи, их дружно, торопливо принялись их штопать. При мысли о том, что перспектива рухнуть вниз из-за маленьких дырочек слишком реальна, львы показывали чудеса портновского искусства.

К тому моменту, когда завтрак на поляне был завершен, и Уно с Брамсом взлетели, ковер стал лучше прежнего. Подождав, пока друзья скроются из вида, орлы подхватили свою ношу и, с неизменным недовольным ворчанием, устремились за своими подопечными.

– Давайте, ребята, – подбадривал орлов Бэри. – Давайте скорее, а то они опять потеряются, ищи их потом в горах.

Лев знал, что теперь можно позволить себе не только мелкий и крупный подхалимаж, ведь пеший путь в горах оказался просто не возможен, и орлам не куда было деваться. Львы обнаглели, развалились на ковре и, поглядывая по сторонам, лениво помахивали хвостами, чувствуя себя на седьмом небе.

– Если бы я только мог предположить, чем все это обернется, я бы сел вместо жены яйца высиживать! – цедил Джидар. – Сказал бы, что я кормящий отец и меня бы не отправили на это жуткое задание! Таскай теперь этих львов! Кому расскажи – не поверят!

– Да уж, да уж, – соглашались с ним остальные орлы и в корне были не согласны львы, им это задание нравилось все больше и больше.

Наслаждаясь чистым утренним воздухом, Уно летел над залитыми солнечным светом горными вершинами, он никогда не видел более прекрасного и величественного зрелища. Время от времени, мимо пролетали жутко важные горные орлы. Они бросали мимолетный взгляд в сторону Уно, презрительный в сторону Брамса, и чинно парили дальше.

– Видал, какие хамы! – не выдержал попугай, когда один орел, будто бы случайно, задел его крылом. – Что они о себе воображают?

– Это их территория – территория Больших Птиц. Уверен, они ни разу не видели здесь ни одного попугая, – ответил Уно. – Те, кто живут в горах, всегда очень большого мнения о себе.

– А чем горы лучше наших равнин или лесов? – спросил Конти.

– Считается, что чем ближе ты к небу, тем ты мудрее и величественнее.

– Какие несусветные глупости! – проворчал попугай. – Напридумывали ерунды! Уно, дай я в сумку залезу, а то толкнут еще, поднебесные хамы!

Они летели все дальше и дальше, а вокруг черных орлов начиналось столпотворение. Горные орлы недоуменно разглядывали злых и сопящих черных, которые волокли львов на какой-то сетке.

– Что вы делаете? – не выдержал один из горных. – Вы что, совсем уважать себя перестали? Теперь работаете носильщиками у этих глупых зубастых?

– А ну, отойди!

Горный орел кубарем полетел в сторону, получив пинка от Бэри.

– Кыш отсюда! Кыш! – Нор с Дионом раскидывали остальных. – Ты посмотри, какие умники отыскались!

– Позор! Позор! Какой позор! – тихо стонал Джидар.

– Ладно вам, ребята, – успокаивал орлов Бэри. – Неужели вы думаете, мы бы вас не понесли, если могли бы летать?

– Конечно нет! – съязвил Джидар. – Вы бы предложили нам выкручиваться самостоятельно! Можно подумать, я львов не знаю! Летите молча, пока я окончательно не передумал заниматься этой ерундой!

Львы поспешно замолчали, однако не перестали корчить рожи и показывать зубы горным. Теперь горные орлы предпочитали держаться на расстоянии от этой странной компании, и издали вертели крыльями у висков, показывая свое отношение к черным.

Горы становились все больше, выше, выстраивались в цепи. Воздух постепенно менял свой вкус и запах – от его глотков начинала кружиться голова и покалывать в груди. Это была та самая атмосфера, который горные орлы не променяли бы ни на какую другую – разреженный воздух высокогорья.

Глава тринадцатая

– Трудновато становится, да, Уно? – Брамс ехал в сумке, отказываясь лететь самостоятельно. Он мотивировал это тем, что он не высокогорный Орел.

– Есть немного, – кивнул Уно.

Прямо на них надвигались высоченные горные вершины. Уно летел над ними, едва не касаясь верхушек елей. Ему приходилось подниматься все выше и выше, туда, где воздух был еще резче и острее. Кое-где горные вершины были запорошены снегом и пронизывающий холод пробирал до самых костей. Закутавшись в свитер, Конти забрался на самое дно сумки, Брамс нахохлился, распушил перья и недовольно созерцал иней, посеребривший его крылья. «Если так пойдет и дальше, – подумал Уно, – мы скоро замерзнем».

Обогнув очередную заснеженную вершину, он увидел странное зрелище: в огромной долине притаилось ровное кольцо, совершенно не похожее на горы. Гладкое и правильное, с редкими свечками елей, оно было явно искусственного, а не природного происхождения. С облегчением вздохнув, Уно полетел вниз, окунаясь в более теплый и густой воздух.

– Ты думаешь, что это оно и есть? – крикнул Брамс, вытягивая голову и рассматривая странное сооружение.

– Думаю, да. Смотрите, вон Пирамида.

Внутри Кольца находилась большая сверкающая Пирамида. Солнечные лучи преломлялись на ее гладких гранях и разлетались тонкими стрелами.

– Немного страшно, – прошептал Конти, высовываясь из сумки. – Она какая-то злая.

– Да ладно, – успокоил Брамс, – просто она необычная и вся черная, поэтому кажется, злой и непонятной.

«И все-таки Конти прав, – подумал Уно, делая круг над Кольцом и рассматривая Пирамиду. – От нее и вправду исходит нечто нехорошее».

Пирамида стояла на ровной земле, без единого дерева и травинки. Уно медленно снижался, борясь с желанием повернуть обратно и оказаться как можно дальше от этого места. А львы с орлами приземлились на вершине Кольца Гор и оттуда наблюдали за всем происходящим.

– Может, стоит отправиться за ними? – сказал Бэри и поёжился, глядя на Пирамиду.

– Там совершенно негде спрятаться, – Джидар тоже не мог оторваться от этого зрелища.

– Не хотелось бы, чтобы они шли туда в одиночку.

– Здесь мы уже ничего не сможем поделать…

Опустившись на землю, Уно огляделся по сторонам. Внутри Кольца было тихо и тепло. Полная тишина казалась неестественной и оглушительной. Уно посмотрел себе под ноги. Он стоял не на земле, а на какой-то странной твердой корке с редкими тонкими трещинами. Наклонившись, Уно потрогал ее, на ощупь корка была теплой и немного шершавой.

– Что это, как ты думаешь? – спросил Брамс, царапая корку лапой.

– Понятия не имею, – Уно посмотрел на Пирамиду.

Она была большой и абсолютно гладкой. Друзья молча пошли к ней.

– Интересно, как же туда войти? – Уно обошел Пирамиду со всех сторон, но не нашел ничего похожего на вход.

– Смотри, тут что-то есть! – Брамс парил в воздухе около одной из сторон Пирамиды.

– Что там? – Уно подошел к попугаю.

В Пирамиде темнело едва заметное углубление и в нем виднелись тонкие контуры странного рисунка. Повинуясь какому-то неясному порыву, Уно прикоснулся к этому углублению, послышался тихий звон, и одна сторона Пирамиды начала проваливаться внутрь.

– Брамс, Конти, отойдите в сторону и ждите меня здесь, – сказал Уно.

– Мы с тобой.

– Отойдите в сторону!

Уно отодвинул попугая с лисенком, и шагнул в темноту Пирамиды. Как только он оказался внутри, сторона вернулась на прежнее место и Уно оказался в полной темноте и тишине, но, тем не менее, он чувствовал, как кто-то или что-то разглядывает его, изучает…

– Извините! – эхо заметалось, отталкиваясь от стен и многократно повторяясь. – Я здесь по поручению Великого Герингера! Он сказал, что здесь я смогу найти оружие против Безумных Таггерров!

Внезапно вспыхнул яркий свет, заливая белым, мертвенным сиянием внутренности Пирамиды. Напротив Уно находился большой, если не сказать огромный экран, на котором красовался закрытый глаз, величиной почти что с сам экран. Глаз медленно приоткрылся и уставился на Уно черным пульсирующим зрачком.

– Здравствуйте, – тихо произнес Уно, чувствуя, как за шиворот стекают холодные струйки пота. – Извините за беспокойство…

– Подойди ближе, – неизвестно откуда раздался неживой металлический голос.

– Куда? – растерялся Уно.

– К экрану подойди.

Уно повиновался, чувствуя, как внутри него все начинает дрожать. Некоторое время глаз изучал его, а потом неизвестно кому принадлежащий голос сказал:

– Так, так… Ну, ну… И откуда же ты взялся?

– Родился, – вздохнул Уно, вспоминая, что точно такой же вопрос задавал ему Герингер.

– Я понимаю, но где именно?

– В Высоком Королевстве, а что?

– А каким образом? – продолжал допрос Голос или Глаз, Уно не знал, кто именно, и не понимал, как они могут жить отдельно.

– Я вылупился из яйца.

– Странно, – голос не на долго замолчал, но потом, видимо, что-то вспомнив, добавил: – Ах да, яйцо… значит оно не пропало…

– О чем Вы говорите? – не выдержал Уно.

– Не важно. Как тебя зовут?

– Уно.

– Что значит «один», «первый», да?

– Не знаю, наверное, – Уно огляделся по сторонам и только сейчас заметил, что вся остальная Пирамида погружена во тьму, светится только экран и ровный квадрат вокруг самого Уно.

– А ты знаешь, кто ты такой? – снова задал вопрос голос. Глаз сверлил Уно черным зрачком, пристально разглядывая его.

– Понятия не имею.

– А я знаю.

– Правда? – удивился Уно, мгновенно позабыв про все свои страхи. – И кто же?

– Ты – человек.

– Кто? – не понял Уно. – Как Вы сказали?

– Ты человек, – повторил голос. – Вот, смотри сюда.

Экран вдруг стал зеркальным, и Уно увидел свое отражение.

– Ты человек, конкретно мужчина, вернее парень, – продолжал голос. – На голове у тебя волосы, а не шерсть, вместо лап у тебя руки и ноги, вместо морды лицо.

Уно стоял и смотрел на себя, будто увидел впервые. Из зеркальной глади на него смотрел парень в черном свитере, черных брюках, высокого роста, с серебряной кожей. Тонкие правильные черты лица, большие фиолетовые глаза с длинными черными ресницами и взъерошенные фиолетовые волосы, которые так часто подстригала жена бобра Тори. Белые кожистые крылья Уно, сложенные за спиной, придавая ему сходство с большой странной птицей.

– Ну как, все рассмотрел? – поинтересовался голос.

– Да, – хрипло ответил Уно. – И что, все человеки такие уродливые, как я?

– Во-первых, не человеки, а люди, во-вторых, ты очень хорош собой, прекрасно сложен, тебя можно назвать красивым.

– Я так не думаю, – вздохнул Уно. – А где все остальные и кто Вы такой?

– Я биологический компьютер, если тебе это о чем-нибудь говорит, а больше никого нет.

– Почему?

– Сейчас я тебе все расскажу, присаживайся.

Неизвестно откуда за спиной Уно появилось черное кресло с высокой спинкой. Он осторожно присел, стараясь не зацепить чувствительные крылья, и приготовился слушать.

– Значит так, – сказал компьютер, – очень далеко отсюда есть, вернее была планета по имени Земля.

На экране возникло черное небо, усыпанное звездами, в центре медленно плыла голубая планета с размазанными туманностями.

– На это планете некогда жил твой народ, – продолжил компьютер. – Народа было много, и он постоянно боролся за свое выживание, за место под солнцем, и способы борьбы были самыми разными, но в основном люди просто убивали друг друга. Кстати, там же жило множество животных и птиц, только, в отличие от народа Листаи, они не умели, а может не хотели разговаривать с людьми, не носили одежды и считались существами не разумными и поэтому истреблялись людьми совершенно спокойно.

Земля на экране приближалась, замелькали странные на вид дома и города. Уно с жадностью вглядывался в изображение, в непонятные летающие штуковины, в которых сидели люди. Люди шли по улицам, люди говорили между собой, смеялись и не знали, что Уно на них смотрит…

Тем временем голос рассказывал о человеческих порядках, законах, традициях, образе жизни. Уно слушал и ему казалось, что он перенесся через миры, расстояния, и оказался там, на далекой и неизвестной Земле.

– Раньше, очень давно, – говорил голос, – у людей не было крыльев, они не умели дышать под водой, убивать энергией, не умели читать мысли, кожа у них была другого цвета, она не светилась в темноте и не служила индикатором эмоций. Люди многого не умели, но очень хотели научиться, они страдали и мучались комплексами неполноценности из-за своей хлипкости и уязвимости.

В бесконечной войне друг с другом люди совершенствовали себя, раскрывая все новые и новые возможности своего организма. Жаль, конечно, что они выбрали именно этот путь самораскрытия. Серия атомных взрывов очень помогла им в достижении обоих целей – людей стало гораздо меньше и они начали мутировать. Вот тут бы им и остановиться, но ни тут-то было. Пожалуй, единственное что они так никогда и не смогли в себе развить, так это чувство меры, хотя именно это надо было сделать в первую очередь.

Когда на планете больше не осталось нормальных животных, птиц и растений, и люди оказались началом и концом практически всех биологических цепей, они даже тогда не смогли остановиться. Страсть к разрушению заложена в них генетически, к этому выводу я пришел самостоятельно. Люди, как одержимые продолжали разрушать все вокруг, и с каким-то странным, непонятным упорством продолжали совершенствовать не только себя, но и свое оружие…

Перед глазами Уно, одна за другой, мелькали картины взрывов, войн, эпидемий, мутаций и… сцены охоты. Охоты на лис, оленей, кабанов, слонов, медведей, уток, лебедей, на всех, кто бегал, прыгал, летал, плавал или ползал. Люди скакали на лошадях, избивая их плетками и вонзая в бока какие-то острые штуки. Лошади, эти спокойные, благородные создания, какими их знал Уно, как обезумевшие топтали копытами в панике бегущих лисиц, которых гнали какие-то незнакомые, небольшие создания. Люди плевались огнем из длинных палок, лисы падали на снег и он моментально окрашивался их кровью. Люди убивали всех подряд – и взрослых, и детей, а потом уезжали, оставляя изуродованные трупы лежать на снегу, при этом они смеялись и выглядели очень счастливыми…

Картины сменяли друг друга, Уно видел, как убивают львов и пантер, тигров и гепардов, причем Людям не нужна была еда, они добивали бьющуюся в конвульсиях жертву и уходили довольные. Они просто убивали, лишь некоторые сдирали шкуры или спиливали рога, некоторые отрубали головы целиком, чтобы украсить этим свои жилища. При всем этом, люди восхищались своим умом, силой, находчивостью и заранее придумывали, в какой комнате будет красоваться трофей…

Уно казалось, что он медленно умирает… Он почти не слышал голоса с экрана, он слышал только собственный ужас, слепой, всепоглощающий…

Картины охоты сменились безжизненными пустошами, голыми скелетами деревьев и низким серым небом без единой птицы. Кое-где попадались редкие прохожие. Они медленно бродли среди остатков своей жизни, все были одеты в длинные черные плащи, из-под которых виднелись крылья.

– Люди хотели превратить Землю в рай, а себя в небожителей, – говорил голос, – они даже сумели вырастить себе крылья – вечную мечту человека, однако это никак не приблизило их к небу. Нельзя построить рай при помощи оружия, и нельзя там жить в одиночестве. Ты сам видишь, что они натворили, навряд ли им доставляло удовольствие жить в своем детище. Земля была на краю гибели. Все атомные и ядерные реакторы оказались в руках полубезумных мутантов и в любой момент кто-нибудь из них мог запустить последние в жизни Земли ракеты. Именно тогда группа ученых под руководством Бертрона Гая собрала все, что уцелело, погрузили эти обломки цивилизации на корабль и бежали с Земли. Последний атомный взрыв, погубивший Землю окончательно, настиг корабль на подходе к орбите. Корабль перебросило в другую Галактику в мгновение ока, но за это мгновение погибли все женщины экипажа, осталось лишь восемнадцать мужчин.

Полет в другой Галактике был долгим, за это время ученые смогли разработать систему аппаратов искусственного размножения и женское чрево заменили скорлупой яйца.

На экране появился инкубатор с множеством переливающихся всеми цветами яиц.

– Таким образом у цивилизации людей появилось будущее, – сказал голос. – Бертрон Гай долго искал планету, условия и климат которой были бы максимально приближенными к земным и, в конце концов, посадил корабль на Листае. Каково же было изумление ученых, когда они обнаружили мир разумных, говорящих животных и деревьев. Народ Листаи хорошо, дружелюбно принял пришельцев, предоставил им все необходимое и земляне обрели вторую родину. Но, люди не долго жили в мире и согласии с окружающим миром, их варварская природа взяла свое. Когда Бертрон Гай увидел первых убитых листайцев (это были леопард и тигр, их убили ради шкур, чтобы бросить на пол, около кровати), он понял, что повторение истории Земли неизбежно и принял решение.

Никто из землян не хотел умирать добровольно, во имя сохранности жизни на Листае, и Бертрону ничего не оставалось, как усыпив команду, отнести всех людей на корабль. Он хотел взорвать сначала Пирамиду, но обнаружил, что пропало одно яйцо. Видимо кто-то из команды догадался о намерении Бертрона Гая и вынес его из инкубатора, в надежде на то, что хоть кто-то спасется и даст начало новой цивилизации. Бертрон не нашел яйца и не стал уничтожать Пирамиду, он лишь перепрограммировал меня, подарив возможность рассуждать свободно и независимо. Никто из животных не смог бы попасть в Пирамиду, потому что все ее элементы реагируют на прикосновение только человеческой ладони к отпечатку руки Бертрона Гая. Он сказал мне, что если человек выживет, то рано или поздно он все равно придет сюда и пусть тогда человек решит, что ему делать, как поступать. Потом Бертрон поднял корабль в воздух, отвел его подальше от планеты и взорвал. Прошло очень много времени, я думал, что яйцо пропало, стал уже забывать про него, как вдруг появляешься ты. Странно, что эмбрион не погиб и сумел развиться в полноценного человека, скорее всего, оно находилось в благоприятной среде или его нашли какие-то птицы. Вот, пожалуй и все что я знаю и могу тебе рассказать.

Уно молча сидел, вцепившись руками в подлокотники кресла, его кожа была мертвенно белой, а перед глазами все еще мелькала охота.

– Чего молчишь? – спросил голос. – Скажи что-нибудь. Тебе что, плохо?

– Нет, – прошептал Уно, – со мной все в порядке, я просто пытаюсь вспомнить, зачем я сюда пришел.

– За оружием против Таггерров, – напомнил голос.

– Да… да… за оружием… – Уно поднял голову и посмотрел на экран. – Я тоже собрался убивать…

Голос ничего не ответил.

– Но, Таггерры угрожают Листайе, – продолжил Уно, – они уничтожают одно Королевство за другим, они и мое тоже уничтожили, перебили всех жителей, если я не остановлю их, они уничтожат все.

– Понимаю, – сказал голос, – я дам тебе то, что надо.